— Уверен? — еще раз уточнил Тони. Баки кивнул, и Старк убрал пистолет. Медицинский.

Первый день, едва они пришли в себя, охуев от осознания размахов империи Сонга, Баки терпеливо изучал вместе со всеми то, что нарисовал Ю Си. Тот сразу признался, что был за «дверьми Ада», как называли потустороннюю жизнь клуба «Миднайт Лайт», только со стороны прохода к рингу. На территории «комнат» и в местах, где держали рабов, он не был. Не был так низко как в прямом, так и в фигуральном смысле. Но даже та часть, которую он нарисовал суперсолдатам, Тони и Джеку, позволяла оценить масштабы темного королевства.

Вариант тупо выкрасть Сонга отмели сразу. Во-первых, у того наверняка есть могущественные покровители, и он успеет вернуться туда, откуда его возьмут, раньше, чем Тони и Стив используют свои возможности. Во-вторых, у Сонга не могло не быть предусмотренного на такой случай способа замести следы — проще говоря, избавиться от рабов. Но Брок нужен был живой, и только вырвав его из грязных рук, можно было эти самые руки обрубать.

Когда Стив сравнил их со щупальцами ГИДРЫ, Баки мрачно передернул пластинами бионики. И ведь как точно сравнил… Бесполезно и даже опасно было бы отсекать их по одному, рубить надо всех сразу. Поэтому, пока не подобрались к голове — Сонгу — остальных фигурантов списка Фьюри просто обложили тотальным наблюдением. И здесь тоже очень помог Ю Си — они с братом отслеживали все передвижения каждого. В полицию изначально не собирались сообщать, гарантированно у Сонга и там свои люди.

Следили и за Сонгом. И вот тут случилось очередное испытание стойкости, терпения и решимости. Брать того надо было однозначно в клубе, чтобы не допустить расправы над рабами дистанционно, но в тот же вечер, как Ю Си нарисовал план, а Пятница нашла и поставила на прослушку и отслеживание все телефоны Сонга, тот уехал в составе правительственной делегации в Сингапур, где по злой издевке судьбы его представляли как кандидата на какую-то премию за вклад в благотворительность.

Первый день неожиданной задержки Баки терпеливо изучал набросок Ю Си, продумывая, как Зимнему Солдату лучше проникнуть в рабовладельческую клоаку. Второй и третий — в блокноте по пунктам расписывал, что сделает с Сонгом за Брока, за каждую его царапину, за каждый седой волос. К концу четвертого в блокноте закончились листки, но еще пара пунктов уместилась на обложке и написана была непривычно нервным почерком Стива. Потому что у Барнса началась неконтролируемая калибровка. Баки помнил, что с ним так бывало еще в ГИДРЕ. Это как если взвести курок оружия, но сразу не выстрелить. А удерживание в выжидании цели и лучшего времени удара неизбежно приводит к тому, что через какое-то время прицел начинает плавать и сбивается.

Баки знал, что ему может помочь. Но криокапсулу они с собой не захватили, а лед даже самой низкой температуры не помог. Оставались транквилизаторы. На время они позволили бы Баки впасть в некий транс и снять напряжение. Тот очень боялся, что Сонг вернется, когда он будет неспособен действовать, но Стиву удалось убедить его, что без этой передышки дестабилизация руки только усилится и в момент, когда придет время Зимнего, Баки будет не в лучшей форме. К тому же, данные прослушки обещали еще как минимум два дня отсутствия Сонга. И Баки согласился.

Инъекция помогла, но в момент выхода из сверхнапряженного состояния Баки все же еще потряхивало. Болевые ощущения должны были пройти только спустя два часа, к тому же, реакции тела были бы слегка заторможены — анальгетик вызывал сонливость. В этот момент Пятница сообщила, что мистер Юхо Сонг покинул делегацию в Сингапуре и возвращается в Гонконг.

Пришло время выводить на передний план Зимнего, и никакая боль не могла помешать ему. Всяко не больнее, чем Броку. Поэтому Баки категорически отказался от предложения Тони уколоть обезболивающее, даже понимая, что эти два часа сильно ситуацию не изменят. Но он не хотел больше ждать и минуты.

— Действуем, как договорились, — вошедший в этот момент в гостиную Джек обвел взглядом Старка, Баки и сосредоточенно смотрящего впереди себя в одну точку Стива и, присев за столик, стал привычно перед операцией перебирать пистолет.

— На ваши портативные коммуникаторы, — напомнил всем еще раз Тони, — Пятница будет подавать координаты Сонга и его людей в режиме реального времени. Очень важно оказаться рядом с каждым из них так, чтобы взять всех одновременно. Сонгом занимается Барнс, на Стиве — его начальник безопасности Зий Прайри, Джек отвечает за главного медика и нарколога, я нейтрализую сервер, чтобы лишить их связи и вырубить системы контроля помещений и рабов. И только когда мы убеждаемся, что все взято под контроль, ищем Рамлоу.

— Вертолет мистера Сонга вошел в воздушное пространство Гонконг-сити. Примерное время приземления — пятнадцать минут, — тут же отчиталась Пятница; последние слова потонули в щелчках застегиваемых ремней, перевязей, кобур. До места каждый должен был добираться самостоятельно: Стив, Баки и Джек — на мотоциклах, Тони — своим привычным способом.

— Поехали, — Стив решительно поднялся, но не он первым оказался у двери.

— Правила дорожного движения хоть соблюдай! — только и успел крикнуть Тони вслед сорвавшейся черной тени. Покачав головой, проводил взглядом молча вышедших остальных и активировал костюм.

***

Рука в специальной перчатке уверенно встретила удар, почти не спружинив. Вторая атака, третья, словно он не в кожу бился, а пытался камень точить. Тот держался, внешне казался незыблемым, но то и дело поддавался.

Появившегося спустя день спарринг-партнера и живую грушу для битья Броку было жаль примерно минуту. Крепкий, мускулистый мужик лет сорока, в глазах которого Брок увидел отражение самого себя, загнанного в угол, в жалости, как и он, не нуждался. Им обоим нужна была стойкость, силы и возможность выплеснуть клокочущую в груди ярость.

Разговаривать не разрешалось — Пинг запрещал Броку общаться с другими рабами и персоналом, а его охранник тщательно за этим следил. Но норвежец Марко оказался викингом не только по месту рождения. Парень знал негласный язык жестов, что пошел от группы специального назначения Пакистана и разошелся по всем спецназам мира, быстро став неофициальным языком. Так, короткими жестами они разговорились. Брок узнал, что Марко пятнадцать лет служил в спецназе «ВИКИНГ 21» ВМС Норвегии, пока во время миротворческой операции не стал свидетелем вопиющих издевательств своего командира над местным населением. О намерении Марко сообщить куда следует командир прознал и, чтобы не загреметь под трибунал, продал принципиального солдата в рабство, доложив наверх о подрыве на мине доблестного рядового.

Сначала Марко, как и Брок, пытался бежать, отказываться подчиняться. Но и ему показали пару видео о живущей под прицелами снайперов семье, и тот откровенно рыпаться перестал. Вдова и двое детей получили хорошую компенсацию за «погибшего» отца семейства, детям оплатили еще и учебу в школе и университете. Марко иногда показывали, как они растут. Сам он провел в рабстве у какого-то лаосского богача почти два года, когда его купил Пинг. Историю Брока Марко оценил коротким хлопком руки по плечу. «Держись, брат», — означало это на их языке.

Теоретически, Марко мог оказаться человеком Пинга, дополнительно приставленным следить за Броком. Но то ли Брок уже перестал вообще за себя бояться, то ли отчаянно хотелось найти родственную душу в этом змеином гнезде, но Брок Марко верил.

Встречались они только на ринге. Жил Марко, по его «словам», в небольшой подсобке прямо при спортзале, где была одна лишь кровать. Мыться его водили в общую душевую для рабов, еду приносили по расписанию. Брок искренне порадовался за парня, что того хотя бы в постель ни к Пингу, ни к кому из охранников не тащили. Слишком хорошо он знал, насколько это не уступает по выматыванию самой насыщенной силовой тренировке.

Пинг трахал его не каждую ночь, иногда не трогал по несколько дней, последнюю неделю его вообще не было — куда-то уезжал и вернулся только этим утром. Но каждый раз он брал Брока с таким напором и силой, что тот к утру чувствовал себя разбитой в бесформенное месиво отбивной. Чертов стимулятор не давал расслабляться и быть пассивным, обострял чувства и ощущения, заставляя гореть на пределе жизненных возможностей. Брок слышал, как врач уверял Пинга, что рабу ничего не грозит, и магнат экспериментировал с дозой и частотой, с азартом садиста наблюдая, как Брока выкручивает от неудовлетворенности из-за невозможности кончить, когда ему надевали клетку на член, или трясет на вибраторе, что автоматически включал более высокую скорость, стоило только Броку сбавить свою, услаждая глаз Хозяина видом себя, трахающего искусственный член.

Брок настолько выматывался от таких игр, что не сразу заметил свою возросшую усталость — в отличие от Пинга — пока однажды в полубессознательном состоянии не услышал обрывок разговора Хозяина с врачом. Эскулап предполагал, что ослабление эффекта и времени действия стимулятора может быть связано с привыканием организма, нервным напряжением, возможно, даже начинающимся психическим расстройством раба и «вообще, посмотрите на его возраст».

Брок было понадеялся, что Пинг оставит его в покое и купит себе нового «любовника». Даже был согласен, чтобы его самого взорвали или скормили динго. Он бы только улыбнулся — продержался до конца! Но Пинг лишь приказал врачу увеличить дозу, концентрацию ингредиентов и доработать их состав. Возражать тот не посмел.

Сработало. Брок снова был активным всю ночь. Стоны стали громче, тело гибче, хотя у обновленного препарата обнаружился побочный эффект, очень Пинга обрадовавший: какой-то новый добавленный ингредиент сокращал мышцы, чуть ли не возвращая их к девственному состоянию. Так что каждый очередной «акт любви» для Брока был теперь как в первый раз. Пинг не скрывал, насколько ему это нравилось — натягивать тесное нутро, раздвигая упругие мышцы, почти рвать и слушать болезненные хриплые стоны и крики раба.

Брок давно существовал на пределе, не зная, сколько еще будет тянуться этот нерв и что его оборвет. Он малодушно радовался, когда Пинг не трогал его, даже если ночевать тогда приходилось на голом полу гардеробной. Терпел, если тот оставлял в нем игрушки — даже с ними задница чувствовала себя лучше, чем на члене Хозяина. Брок не знал, на каких снадобьях держится тот, чтобы почти в таком же, как Брок, возрасте быть гораздо активнее раба. Впрочем, условия их жизни, мягко говоря, отличались.

Брок чуть не пропустил завершающий удар Марко, но смог перехватить, прижать к канатам и коснуться перчаткой плеча, едва обозначая присутствие. Марко ответил так же. На языке бокса это означало благодарность за проведенный бой; на их, спецназа — «рядом до конца».

— Прекрасно, — Пинг был хозяином всего здесь, включая их, но все равно голос его прозвучал неожиданно. — Слишком хорошо, чтобы кто-то из вас не халтурил.

— Простите, Хозяин, — Марко сделал шаг вперед, склоняя голову.

Брок постарался не вздрогнуть. Из-за рьяно старающегося для своего Господина медика, который, узнав о его скором возвращении, вколол Броку с утра не одну, а две ампулы препарата, работал сейчас на ринге в неполную силу как раз он. Но по моментально сжавшимся в тонкую линию губам Пинга стало понятно, кто ответит. И вот этого Брок допустить не мог. Он всегда сам отвечал за себя, никому не позволяя перехватывать предназначенный ему удар.

— Я не посмел причинить ущерб имуществу своего Господина, — неожиданно продолжил Марко; поднявший руку отдать приказ о наказании Пинг замер, как и Брок. — Тренировки никто не отменял, но, услышав о Вашем возвращении, я позволил себе снизить уровень атаки, чтобы Вы получили полное и достойное Вас удовлетворение ночью. Простите за своеволие, Господин, и за дерзость говорить сейчас с Вами без разрешения. Готов понести наказание.

Брок видел, как охранник ошалело хлопает глазами, не зная, скручивать или нет обнаглевшего раба — приказ Пинг так и не отдал. Состояние Брока, впрочем, было таким же. Он знал, насколько сейчас Марко наступил себе на горло, каждым произнесенным словом вколачивая гвозди в крышку гроба своей гордости. Но и тот явно очень хорошо понимал его, Брока: после выматывающего боя с полной отдачей из-под Пинга он выполз бы, если бы выполз, размазанным в блин. Марко сейчас избавлял его от возможного наказания, которое стопроцентно подорвало бы и так горящее в лихорадке тело.

— Мне нравится, — неожиданно улыбнулся Пинг, опуская руку, — твой подход и смелость. Наказание, положенное за дерзость говорить без разрешения, я не отменю, но смягчу, учитывая обстоятельства. Вместо двадцати ударов вымоченными в соли плетьми — десять обычными. И, пожалуй, незачем ждать до ночи, — Пинг повернулся к Броку. — В спальню.

Проходя мимо молча принявшего озвученное наказание Марко, Брок незаметно коснулся его руки в знак благодарности. Он мог бы сказать Пингу, что Марко соврал, но за ложь им обоим грозило бы наказание, которое только дополнило бы, но не отменило уже озвученные Пингом планы. Чувствуя, как его заметно знобит (что этот гребаный докторишка наэкспериментировал с препаратом?!), Брок, может, и порадовался бы шансу умереть под соленой плетью, но обрекать на это Марко не мог. Десять обычных они уже спокойно выдержали однажды, когда в пылу боя увлеклись и не услышали приказов охранников. Пинг потом ночью намеренно придавливал Брока к кровати, нажимая именно на пострадавшие места на спине.

— Если он так тебя берег для меня, что же ты как потрепанная мочалка? — рычал Пинг на ухо Броку спустя полчаса, когда того почти парализовало в момент проникновения: он сжал в себе член Пинга и не смог быстро расслабиться. Тут же заполнивший рот кляп-шар не дал Броку ни слова сказать, после чего Пинг жестко порвал его и отпустил только после третьего захода.

— Охрана дождётся, когда ты приберешь за собой, — Пинг отдавал приказ, развернув голову Брока, чтобы тот лучше видел пропитавшую белоснежный шелк собственную кровь, — и отведет в подвал на цепь. Три дня на рисе и воде, чтобы в следующий раз был активнее.

***

Юхо Сонг неторопливо шел к апартаментам по непривычно тихим коридорам. Из-за отъезда ему пришлось отменить несколько боев и визиты клиентов, оставив только вип-заказы. Рабы, должно быть, расслабились, даже не бунтуют, сидят вон себе, как мышки. Отдыхают… Сонг усмехнулся, подумав, кости что ли кинуть — выбрать пару-тройку самых бесперспективных да по «тренажерам» прогнать? Не хватает ему привычных стонов и криков.

Сухо кивнув шести нарядам охраны по пути, Сонг вошел в гостиную апартаментов, бросил пальто на диван и направился к бару. Благородный богатый виски бликовал в тусклом свете потолочных светильников. Сделав глоток, Сонг со стаканом прошел к любимому креслу, мечтая утонуть в его объятиях. Самая дорогая кожа отделки, благородный металл подлокотников и незабываемые минуты впереди.

Кожа. Металл. Блик ламп на потемневшей радужке глаз.

— Добрый вечер, мистер Сонг.