Из спецназа он или балетной труппы, в конце концов! Марко откусил вырванный немалым усилием клочок кожи с руки и сплюнул на пол, улыбаясь добыче — куску проволоки от основания-сетки кровати.

Взламывать по жизни приходилось много чего — от сейфов во дворце арабского эмира до кошачьей переноски, в которой сидел перепуганный кот соседки из квартиры напротив, что все время норовил цапнуть спасителя. У Марко с той памятной ночи остался огромный, от запястья почти до локтя, шрам да слова странной старушки. Марко жил в том доме на окраине Тромсё сколько себя помнил, но впервые услышал тихий хрипловатый голос. «Принимай все, что будет идти, сынок, и тогда ты сможешь подняться из самой тьмы, откроешь в себе новый свет». Странные слова потерялись в голове и всплыли, когда Марко очнулся среди огромной, выше человеческого роста, лаосской осоки.

Когда его продали второй раз, у него уже был почти прорыт из его домика в ближайшие бамбуковые заросли ход. Впору бы завыть от похеренных трудов нескольких месяцев, но Марко снова вспомнил слова старушки. И все вмиг стало неважным, когда он увидел его. Марко не знал имени мужика, которому его купили для тренировок, но сразу понял, что они из близких друг другу сфер. Как называемых загадочной старушкой «пристанищами души», так и реальных. В мужике безошибочно угадывался военный, но ко всему Марко чувствовал, гребаная тавтология, что он его чувствует.

Названный им Барсуком, а Марко, как ни пытался, иначе изображенные мужиком символы трактовать не смог, уже в первом же пробном спарринге подтвердил его предположения. Движения Барсука были под стать его тотемному животному — двигался тот то плавно, хищно, словно выжидая, то бросался в атаку, безошибочно угадывая момент. Дальше — больше, выяснилось, что они оба понимают негласный язык спецназа. Это случилось, когда Марко от досады, что пропустил не самый сложный выпад, ударил ребром ладони о собственное бедро, на что Барсук протянул, помогая встать, руку, и основанием ладони два раза нажал Марко по центру его собственной. «Все отлично» — означал этот жест.

Они «разговорились», и новое рабство перестало быть для Марко кладбищем его потерянной надежды на свободу.

Принимай все, что будет идти…

Они подружились. Наверное, это было бы слишком громко и поспешно сказано в той жизни, что осталась за спиной, но как военные с опытом, они умели разбираться в людях, да и редко такое у Марко в жизни случалось, чтобы человек безоговорочно принимался сердцем, занимая в нем свое место.

Марко не скрывал от самого себя, что жил от встречи до встречи, от боя к бою, всегда не спеша затягивал руки эластичным бинтом, наблюдая, как это делает Барсук, и так же не спешил разматывать их по завершении схватки. Им было запрещено разговаривать, они могли только драться. Хмурый охранник не сводил с Барсука глаз, и Марко быстро понял, что того наказывают за малейшую провинность. Почему этот сильный, гордый человек позволял, ответ у Марко был один — шантаж. Ради спокойствия и жизни близких не только прогнешься или ляжешь под купившего тебя богача. Марко Барсуком восхищался. «Увидев» его историю в жестах, сотворил себе мир и кумира в нем, чтобы не сходить с ума от тоски. И быстро понял, что за того сам кому угодно барсуком зубами в глотку вцепится.

Марко жил от боя к бою, от утра до утра, но этой ночью не спалось. Больно сжималось за грудиной, ныло, отдавая в позвоночник и ноги. Марко крутился на жесткой кровати, забыв про исполосованную плетьми спину, и наконец поднялся. Вспомнил, каким был Барсук, когда его увели к Хозяину. Он думал о нем все свое наказание, сознательно взятое на себя, чтобы избавить Барсука. Марко чувствовал, тот на своем очередном пределе. Руки Марко крепили на столбе, а он вспоминал опухшие запястья Барсука со следами от игл капельниц, посиневшие края означали, что ставивший их торопился и попал не в вену, а в мышцу. Плеть опускалась на его спину, и Марко возвращался памятью в момент боя, когда Барсук вдруг ушел от не самого болезненного выпада. А по руке Марко от его руки, как после удара плетью, пошел горячий тремор.

Марко вдруг понял, что было не так. У Барсука поднималась температура. И наверняка от той неизвестной Марко капельницы. Для незнающего тонкостей охранника Барсук дрался обычно, но мастер боя заметил бы эти незначительные на первый взгляд моменты. Которые вместе сложились в картину, что и побудила Марко выдрать кусок проволоки из основания кровати.

Кусок получился хороший, с заострённым концом, что как раз и порвал Марко кожу. Зубами оторвав кусок простыни, Марко замотал царапину, чтобы кровь не мешала, и подошел к двери. Несколько умелых движений, и та приветственно приоткрылась. Марко не мог здравым умом объяснить, зачем он так рискует, но подсознание вело, и Марко ему подчинился.

Рабов в имении Лао Пинга было немного, всех на ночь запирали в «комнатах». Охрана обходила двор и расходилась по своим, оставляя двух-трех дежурных, что раз в полтора-два часа прогуливались вдоль забора.

С замершим сердцем осмотрев вольер диких динго, Марко не увидел там следов свежего ужина человечиной и открыто выдохнул. Фантомная боль тревоги не утихала, и он продолжил поиски Барсука.

В дом можно было проникнуть либо мимо охранника, либо по крыше. Без труда взобравшись по растущему рядом с домом дереву, Марко медленнее обычного, чтобы сильно не гудеть черепицей, добрался до небольшого мансардного окна.

Спрыгнув на застеленный ковролином, что дополнительно приглушил звук, пол, Марко понял, что совсем близко от спальни Пинга, если он правильно понял Барсука, когда тот описывал внутренние помещения. Голос хозяина, однако, доносился из-за совсем другой двери, хотя на часах было за полночь. Судя по тону разговора, тот был не из приятных, и Марко надеялся — затянется. Дойдя до спальни, Марко немного приоткрыл дверь и замер… Взгляд ухватил разворошенную постель со следами чего-то странного синюшно-бордового цвета.

В коридоре нарастали шаги, и Марко поспешил юркнуть в оказавшуюся открытой соседнюю дверь.

***

— Давай все, что у нас есть, будем думать, — Джек упал в кресло, растирая холодными руками лицо. Он хотел принять контрастный душ, но оказалось достаточно вытащить Зимнего из морозилки, где тот остывал после визита в бордель Сонга.

— Я пока скинул в отдельную папку все, что касается Сонга. Это посмотрим позже, когда бывшие рабы наиграются с ним, и придет время дальнейшего «трудоустройства», — хмыкнул Тони. — Файлов, досье, заметок, где так или иначе упоминается, фигурирует или мелькает имя Лао Пинга не меньше. Похоже, он был постоянным клиентом Сонга и, судя по данным дронов, одним из немногих, кто бывал в его апартаментах. А бывали там действительно единицы.

— И ничего там интересного, скажу я вам, — буркнул входящий в гостиную Барнс.

За спиной полукиборга маячил Стив, всегда с особой тревогой наблюдающий переход своего друга и любовника из одной его ипостаси в другую. В борделе Сонга во всей разрушительной красе блистал Зимний, сейчас на диван рухнул самый что ни на есть Барнс.

— Как и почти во всем, где есть упоминания Пинга, — Старк теребил переносицу. — Пятница уже собирает данные по владениям медиамагната по миру, попробуем понять, в какое именно он увез Рамлоу.

— Что записи камер? — Роллинс перевел взгляд с выведенных Тони на экран планшета скринов документов на него самого.

— Проверил в первую очередь, — кивнул Тони, — и нашел кино недельной давности. Картинка темная, ночь, но командира вашего можно узнать. Опять же, это подтверждает лишь то, что его действительно продали и увезли из Гонконг-сити.

— Уверен? — все же уточнил Стив. — Что увезли?

— Влез в местную систему отслеживания полетов, — подтвердил Старк. — Но они ведут лишь в пределах города и десяти километров за ним. Вертолет Пинга покинул Гонконг-сити в северном направлении.

— Это ничего не дает, он потом мог полететь куда угодно, — Джек шумно выдохнул, резко откидывая голову. Приложившись затылком о стену, зашипел сквозь зубы.

— Совершенно верно, — согласился Тони. — Поэтому Пятница собирает информацию по всем владениям Пинга, а дроны уже летят к ним.

— Это может помочь найти Брока, но вряд ли дроны способны в случае необходимости противостоять охране Пинга, — Стив покачал головой.

— В принципе, мой джет и костюм могут оказаться в любой точке планеты несколько быстрее скорости звука.

— Ты прекрасно знаешь, что порой счет жизни может идти на секунды, — выдохнул Стив и, прикусив губу, посмотрел на Тони. Тот молча кивнул.

— Не может человек, тем более такого масштаба, как Пинг, раствориться бесследно, — Роллинс, как он всегда делал, когда думал, покусывал костяшки пальцев.

— Такого масштаба как раз может, — буркнул Барнс, его жажда возмездия требовала продолжения «банкета».

— Все упирается в количество времени, которое мы потратим на поиски, — Стив привычно сжал живую руку Баки, тот медленно перебрал пластинами бионической, как бы говоря, что в порядке и в состоянии обсуждать.

— И должны максимально его сократить. Брок и так преступно с нашей стороны много времени провел в гребаном рабстве, пока мы думали, — Джек выделил последнее слово, но все и так поняли, о чем он говорит.

— Дальше, я запустил вскрытие базы отслеживания воздушного пространства соседних с Гонконгом стран, — спокойно продолжил Тони на этот раз под взглядом удивленно поднявшихся на него трех пар глаз. — Они даже не поймут, не волнуйтесь, — тут же успокоил он. — Я просто найду следы нашего борта. И так дальше, пока мы не повторим его путь.

— Доступ в базы Таиланда, Камбоджи и Мьянмы открыт, — отчиталась из-под потолка Пятница. — Записи береговой охраны не зафиксировали малых воздушных судов в интересующее нас время.

— Значит, юг и запад отпадают, — кивнул Тони, делая пометки стилусом на планшете. Джек тоже что-то чертил на своем.

— Корейские базы заблокированы сильнее всего, я работаю. Японские близки к доступу.

— Отлично, молодец, девочка, — улыбнулся Старк.

— Основная система отслеживания Китая на восьмидесяти процентах открытия. Очень большой объем, сэр.

— Повторюсь, ты молодец.

— Интересно… — пробормотал Роллинс, нахмурился, что-то сверяя в двух открытых окнах.

— Что у тебя? — Стив и Баки пересели ближе.

— На записи камеры у борделя Сонга видно, что пилот проверяет бак с топливом, — Джек приблизил одно из окон, застопорил съемку камеры наблюдения. — Объем топливных баков частных вертолетов колеблется от шестидесяти до ста пятидесяти литров. Вертолет Пинга средних размеров, его расход топлива литров восемьдесят.

— Ты к чему клонишь? — тяжело задышал Баки, но пока еще сдерживал Зимнего. Стив взволнованно смотрел на него, Тони, кивая и улыбаясь — на Джека.

— Если пилот не дозаправлялся в Гонконге, значит, прилетел он из районов не сильно отдаленных. Как и лететь потом собирался тоже не в бразильские ебеня.

— Пятница, девочка! — крикнул в потолок Старк. — Отсей бразильское ранчо мистера Пинга, а так же все его владения дальше пары часов полета от исходной точки.

— Поняла вас, сэр, выполняю, — невозмутимо ответила искин.

— Джек прав, — согласно кивнул Стив. — По всем раскладам Пинг держит Брока где-то рядом.

— Надеюсь, с этими выводами мы значительно проредим владения магната, — закивал и Тони, в ожидании ответа искина что-то вбивая в открытое на своем ноутбуке окно.

— Проредим… — калибруя руку, услышал близкое Зимнему слово Баки и трактовал его по-своему.

— Это получается, все должно быть в пределах Китая, — прикинул Джек.

— Один дом в Пекине, — вернулась с отчетом Пятница, все затаили дыхание, — имения в Юньнань, Фуцзянь и Гуйчжоу.

— У него, наверное, в каждой провинции дом, — Тони задумчиво потеребил кончик носа.

— Именно так, сэр, — подтвердила Пятница. — Я перечислила те, в которых согласно записи камер наблюдения мистер Пинг бывал в последний месяц.

— Четыре дома, и нас — четверо, — Джек обвел взглядом суперсолдат и Старка, и те поняли, к чему он это сказал.

— Не будем терять времени, — кивнул, поднимаясь, Тони. — Распределим дома, я дам три костюма. Джек, — Старк повернулся к заму СТРАЙК, — тебе дам «Марка» последнего поколения. Если искомой целью будет доставшийся тебе дом, он поможет тебе, когда придется отбивать Рамлоу. Ты, конечно, боец отличный, но не «супер».

— Без обид, Старк, само собой, — тут же согласился Джек. Не место и не время было для демонстрации гордости.

Спустя десять минут, распределив между собой имения Лао Пинга, четыре костюма стартовали в ночное гонконгское небо.

***

Гребаный охранник, похоже, обходил дом и, заметив незапертую дверь, исправил оплошность. Так Марко обнаружил себя в четырех стенах, оказавшихся гардеробной.

Когда глаза привыкли к темноте, он понял, что эта каморка была жильем Барсука. Мощная цепь, отсутствие даже тонкого матраса и кромешная тьма. Самый настоящий карцер, и Марко понял бы Барсука, согласись тот на постель с хозяином хотя бы поэтому. Угнетать Пинг умел, это Марко быстро понял, когда попал сюда, и этой ночью лишний раз убедился.

Пока охранник рыскал по этажу, рыпаться не имело смысла, и Марко спокойно сел на пол рядом с цепью, готовый даже к тому, что дверь в любой момент может открыться. Он слышал, как вернулся в спальню Пинг, сделал пару звонков, что-то быстро приказывая на своем языке. Но спать не лег, а уехал, точнее — улетел. Марко слышал отдаленный гул винтов.

После отбытия Пинга Марко с помощью оставленной предусмотрительно проволоки отчаянно пытался вырваться наружу. Странные тревожные мысли о Барсуке не отпускали. Когда усилия наконец увенчались успехом, и Марко снова оказался в спальне Пинга, в окно светила полная луна. Он хотел было через окно сигануть во двор, но сообразил, что там осмотрел по сути все, куда могли посадить Барсука. Значит, тот в доме.

Здесь уже Марко ориентировался исключительно по воспоминаниям рассказов Барсука, правда, не было гарантии, что он правильно их трактовал. Но, как говорится, великая вещь логика. Если Барсука наказали (что напрашивалось из-за его отсутствия в каморке и спальне Пинга), что может в доме выступить в роли карцера? И Марко уверенно отправился искать подвал.

Поиски были недолгими и закончились двояко. С одной стороны, в вырванную с мясом дверь Марко увидел лежащее внизу на бетонном полу лицом вниз обнаженное тело; с другой — на брошенную в копошащихся по его спине крыс проволоку те подняли такой визг, что почти сразу из-за угла возник охранник.

Марко уверенно кинулся в последний бой своей жизни. По эту сторону жизни Барсук был единственным ставшим дорогим ему, что держало его, другом, а ударивший при открытии двери в нос запах крови почти не оставлял сомнений. Марко хотел лишь защитить его право умереть спокойно, даже если придется сделать это вместе с ним.

Поэтому снова и снова кидался на уже троих — к первому подоспела подмога. Он был действительно хорошим бойцом, не успевшим растерять навыки, полученные в диверсионном отряде, но и противник мало ему уступал — за свои деньги Пинг далеко не по объявлениям людей набирал. Шум они в итоге подняли среди ночи такой, что Марко даже не услышал приземления вертолета Пинга, только в оставленной охранниками открытой двери увидел мелькнувший свет прожекторов.

Как раз в этот момент удачно оттолкнув одного из охранников, так, что тот в падении уронил и остальных, Марко рванул вниз в подвал, захлопывая за собой дверь. Он будет отгонять от Барсука хвостатых тварей, давая тому уйти спокойно. А там уж пусть берут и его — будет уже все равно.

Дверь не хлопнула ожидаемо, и Марко повернулся, чтобы дать отпор, очевидно, подоспевшей подмоге. Вместо этого он наткнулся на огромного мужика, закидывающего себе за спину светящийся рюкзак. Марко не раздумывая, бросился в атаку, но его руку уверенно и аккуратно перехватили.

Мужик был абсолютно не похож на охранника. Да и кроме него вырубить троих предыдущих соперников Марко было больше некому. Значит… Марко еще ничего не понимал, но с дороги мужика ушел. Тот в один прыжок, чем окончательно распугал даже самых агрессивно настроенных крыс, преодолел ступеньки ведущей вниз лестницы и присел на корточки возле все так же неподвижного, словно неживого…

— Господи, Рам… Брок… — выдохнул мужик, сорвал с себя куртку и, укрыв ею покрытое следами крупных зубов тело, прижал его к обтянутой белой футболкой груди.