— Можно? — Стив приоткрыл дверь кабинета, предварительно, конечно, постучав и услышав привычное сдержанно-ровное «войдите».

— Стив? — Хелен подняла глаза от заполняемых бумаг, — Джеймс? — увидела она и маячившего за спиной Стива хмурого Барнса.

— Мы можем поговорить? — Стив дошел до стола и замер у кресла для посетителей.

— Конечно, — кивнула док. — Ты слышал, — вдруг поняла она, мельком посмотрев на тихого Стива. С одной стороны, привычно тихого в момент раздумий, с другой — нового в застывшей на лице эмоции.

— Хелен, я бесконечно уважаю твой гений, но разве можно так категорично утверждать, пока Брок не пришел в себя?

— Стив… — Чо глубоко выдохнула, несколько бесконечно долгих секунд покусывая губы. Два суперсолдата прежде наблюдали такое только один раз в жизни — Стив тогда словил разрывную в грудь, и все медики в один голос ставили в борьбе сыворотка-смерть против формулы Эрскина, все, кроме маленькой хрупкой женщины. Тогда она победила, но сейчас покусывание затянулось. — Я попробую объяснить доступно, понятным тебе, вам с Джеем, языком. Угрозы физической смерти нет, благодаря комплексу принятых мер и переливанию вашей крови организм Брока уверенно восстанавливается. Я осматривала его как раз перед разговором с Орсо и только что получила свежие результаты анализов.

— Все эти ужасные раны, инфекции, нагноение… — подал голос Баки.

— Воспаления мы сняли, внешние повреждения кожи затянутся за пару дней, через неделю-полторы о пережитом, возможно, будут напоминать редкие шрамы. Позвоночник не пострадал, порванное сухожилие мы нарастили.

— ПТСР? — выдохнул Стив.

— Все люди, пережившие подобное, — спустя очередные секунды тяжелого молчания продолжила Хелен, — неизбежно меняются и уже не остаются прежними. Кто-то, кто слабее, ломается и больше не может существовать в мирной жизни, ищут боль, унижение уже осознанно. Кто-то существует внутренним эмоциональным растением. Но есть такие, как Брок. Сильный человек, в самой ситуации сумевший сконцентрироваться, собраться, держать свой внутренний стержень, обретя свободу, может испытать мозговую перегрузку. Ты говорил, Брок приходил в себя в джете?

— Да, на каких-то полминуты, — кивнул Стив. — Увидел меня, Баки, смотрел так, словно…

— … не верил, — закончила док. — А так и было, — кивнула она, продолжая, несмотря на застывший в глазах суперсолдат шок непонимания. — Думаю, Брок держался благодаря принятию того факта, что помощи извне не будет и рассчитывать можно только на себя. Он наверняка даже в самые тяжелые моменты все равно думал о свободе, о побеге, но его чем-то прижали, вынуждая прогнуться и терпеть. Скорее всего, классический шантаж, учитывая истории с Джошем, Мей и Орсо. Обычные люди ломаются, становясь полностью покорными. Но такие, как Брок, как Марко, они умеют собраться в любой ситуации. Думаю, Брок поставил себе цель просто держаться; позволив присвоить тело, сохранил душу, гордость, достоинство. Все его эмоциональные силы были направлены на это.

— Но все закончилось, — голос Баки дрогнул. — Все понимают, что подобное сразу не забыть, но Брок после такого восстанавливался… Опыты ГИДРЫ пережил! Да, — Баки поймал недоуменный взгляд Стива, — я просто тебе не рассказывал. ГИДРА изучала способности сильных людей, все хотела новых суперсолдат создавать, более совершенных.

— Я понимаю, о чем ты, Джеймс, — кивнула Хелен. — Но тут несколько другое. Если бы речь шла о ПТСР, пусть даже в тяжелой форме, я, поверь, вздохнула бы с облегчением. Мои разработки, помощь доктора Стренджа, помноженные на упрямство Брока, и мы бы вытащили его. Но сейчас ситуация изначально с безнадежными исходными.

— Хелен, мы все говорим-говорим, а по сути!.. — неожиданно вспыхнул Стив, облокотился руками о стол, чуть не до хруста сжав ладонями виски.

— У Брока, — Хелен заговорила ровным, решительным голосом, понимая, однако, что режет по живому, — полностью разрушены связи нейронов определенных участков мозга, отвечающих за сознание. Это как ментальный ядерный взрыв внутри черепной коробки. Все время, пока он держался, внутри мозга росло напряжение. Катализатором стало освобождение, а конкретно момент, когда Брок пришел в сознание и увидел вас. Вашей вины здесь нет, это реакция организма, стресс, шок, которые при имевшихся исходных привели к такому результату. Чтобы было еще понятнее, представь помещенное в ограничительные рамки разбитое стекло. Оно сохраняет форму, оно есть, но функционировать как прежде не может. Внутри мозга Брока сейчас процентов восемьдесят такого разбитого стекла. И реакция будет неумолимо распространяться. Отрезать же часть мозга невозможно.

— И что случится, когда?.. — Стив все же не смог договорить.

— Разрушение достигнет ста процентов? — и так поняла док. — В двух словах, он перестанет воспринимать себя и мир.

— Это девять слов, — буркнул Баки.

— Он умрет, — резанула Хелен по обнаженным донельзя нервам суперсолдат. Оба синхронно вздрогнули. — Станет овощем, неспособным воспринимать жизнь и элементарно себя обслуживать. Вряд ли он бы захотел для себя такого конца, и я уверена в его решении, которое он примет, когда придет в себя.

— Добровольная эвтаназия, — понял Стив, Баки рядом коротко хрипло взвыл.

— Это действительно лучше, чем…

— Не верю, что нет другого выхода, — прервал уже ее Стив.

— Даже со своими возможностями и уровнем современной медицины я могу лишь попытаться замедлить разрушение мозга, продлить дни его относительно сознательной жизни. Не все и не всегда, Стив, можно решить деньгами и сывороткой.

— Хелен, ты никогда не сдаешься… — Стив поднял на доктора глаза и вдруг замер. — Что-то есть… Почему ты не пробуешь?

— Это пока лишь теория, Стив, — после очередной паузы нехотя заговорила док. — Очень опасная, с огромным риском и абсолютно непредсказуемыми последствиями.

— Расскажи, — отрезал Зимний таким голосом, которому люди умные предпочитали не возражать.

— Люди научились с относительным успехом имплантировать внутренние органы. Не одно десятилетие исследований, и то те не всегда приживаются, процент отторжения все ещё достаточно высок. Некоторое время назад пока только в среде нейрохирургов пошли разговоры об аналогичных операциях на мозге.

— Имплантация нейронов?.. — выдохнул Стив.

— Поумерь оптимизм, — покачала головой Хелен, но глаза Стива уже загорелись надеждой. — В отличие от других органов, чтобы имплантировать чужие нейроны нужна технология качественно превышающая всё, что сейчас есть у человечества. Само строение нервных клеток делает это крайне сложной задачей. Теоретически, возможно, если ещё не совсем поздно, восстановить связи между клетками мозга. При повреждениях, вызванных некоторыми заболеваниями, иногда это возможно. Но нужно что-то, что сумеет преодолеть нашу проблему и обернуть изменения вспять. С такими разрушениями не сталкивалась даже я.

— Вы не правы, — сказал Баки так, что Стив с Хелен синхронно повернулись к нему.

— Бак… — Стив покачал головой.

— Джеймс, — Хелен снова кусала губы.

— Док, вы сами сказали о масштабных разрушениях связей, — кивнув самому себе, Баки продолжил еще более уверенно: — Как у того, чей мозг перенес десятилетия пыток и экспериментов, обнулений, крио, кодировок? Перенес и все вспомнил, и вспоминал кусками даже после прожарки током. В моих нейронах есть что-то, что может помочь Броку?

— Баки, ты — умничка, меня восхищают твои решимость и смелость, — улыбнулась Хелен, ее губы стали почти алыми от прилива крови. — Но это даже для тебя слишком опасно. Никто не знает, как поведет себя твой мозг. Одно дело атаковать нейроны в черепе хозяина, другое — извлечь из них что-либо. Говоря конкретно о твоем случае, как минимум, это откат к состоянию обычного человека и потере всех суперспособностей до потери памяти. Учитывая тяжесть нарушений у Брока, может понадобиться достаточно много имплантационного материала.

— Я готов, — решительно кивнул Баки. — Что и где мне подписать, чтобы вы могли быстрее это сделать, ведь, как я понимаю, разрушение сознания идет непрерывно.

— Верно, — кивнула док, — но спешить нельзя, как минимум, надо изучить особенность твоих нервных клеток, найти то, что помогало им восстанавливаться, просчитать примерную потребность и проверить вас с Броком на совместимость по всем параметрам.

— Моя сыворотка ему подходит, — Баки продолжал уверенно крыть аргументами, — кровь тоже — в ГИДРЕ проверяли — как и костный мозг, костные ткани. Брока как-то заставили быть мои донором, когда во время одной миссии мне взрывной волной вырвало часть позвоночника. Пирса больше волновала целостность Оружия, которому нужен был живой, а не искусственный позвоночник, а Брок, решили халаты, поживет и с протезом, если не умрет. Подумаешь, одна из сотен жертв во имя мирового порядка.

Стив передернул плечами, но под решительным взглядом Баки закрыл уже открывшийся для возражений рот. Хелен задумчиво терла переносицу.

— Это шанс, — наконец признала она. — Огромный риск, но действительно единственный шанс подарить Броку не один год, а еще не одно десятилетие активной полноценной жизни. Ты уверен, что не хочешь еще подумать?

— Я уже все решил, — категорично кивнул Баки.

— Тогда, как в любом бою, нам понадобится не только атакующая сила твоих нейронов, но и поддержка артиллерии. Надо синтезировать побольше моего поддерживающего препарата на основе ваших сывороток.

— Нужно много сыворотки для поддержания организма Брока, пока то, что ты возьмешь от Баки, будет восстанавливать мозг? — понял Стив.

— Да, — кивнула Хелен. — Самое просто сравнение — это как во время обычной простуды организм сопротивляется вирусам, борется с ними за счет внутренних ил и резервов. А они у Брока тоже очень истощены сейчас. Я распоряжусь о свежих анализах и снятии показателей и начну синтез неме…

— Не нужен синтез, — оборвал ее Стив. — Ты возьмешь мою кровь, мою сыворотку столько, сколько будет нужно.

— В таких количествах в твоем случае это гарантированный откат к обычному человеку, — Хелен была категорична.

— В моем случае, — в голосе Стива не убавилось решимости, — это вообще не цена после того, что я сделал. Все это началось из-за меня, и в первую очередь я должен сделать все, чтобы вернуть Брока к нормальной жизни. И если для этого надо отдать данные сывороткой силы и способности, я хоть сейчас. Хелен, что плохого прожить обычную жизнь обычного человека, стареть, как все, испытывать чувства, ощущения и эмоции, видеть морщины и покупать очки, когда и их уже не разглядеть в зеркале даже у самого носа. Что плохого жить и умереть?

— Хорошо, — сдалась Хелен, все еще сомневаясь, она, однако, заряжалась решимостью и верой суперсолдат. — Смертельный исход для вас обоих я исключаю, хотя в какой-то степени вы действительно умрете — как Капитан Америка и Зимний Солдат.

— Зато будет жить командир Брок Рамлоу, — поставил точку Баки. — А мы со Стивом запишем воспоминания и есть видео наших обычных дней на тот случай, если я потеряю память. Стив мне все расскажет, я научусь, я смогу.

— Ты смелый человек, Джеймс, — улыбнулась Хелен.

— Нет, док, я боюсь. Мне страшно. Но назад я не поверну.

Хелен Чо еще раз посмотрела на каждого сидящего напротив ее, увидела все ту же решимость во взглядах и взяла в руки телефон.

— Орсо, подойди ко мне, пожалуйста. Есть способ помочь Броку. Ты должен выслушать и в случае согласия, как временный опекун брата, принять решение и подписать документы.

***

Первые лучи солнца упрямо пробивались через утренний пекинский смог и настырно бились в окна сквозь жалюзи, бликами солнечных зайчиков разбегаясь по стенам.

Одиноко сидевший в кресле человек не сводил глаз с экрана ноутбука и мигавшей на нем цифры «0». Медиаимперии Лао Пинга стоимостью почти двести пятьдесят миллиардов долларов больше не существовало. Хотя так и оставшемуся загадочным захватчику ночная атака обошлась в десять раз дешевле — под конец падение шло такими катастрофическими темпами, что акции были готовы отдавать за центы.

По акульим законам бизнеса выжидавшие своего часа конкуренты, едва поняли, что Пингу не выбраться, усугубили ситуацию, выбрасывая в прессу информацию о судебных исках по обвинению в коррупции, взятках и махинациях, фактах манипулирования и подкупа в ведущих политических и госструктурах. Понимая, что бывший медиамагнат может потянуть за собой и их, там оперативно отреагировали возбуждением уголовных дел и рядом выступлений на тему возмущения некоторыми вконец обнаглевшими и потерявшими стыд богачами.

Пинг смотрел, как люди, еще вчера охотившиеся в его угодьях или отдыхавшие в комнатах с богатым выбором рабов всех возрастов и цветов кожи, так же азартно, как стреляли и трахались, теперь растаптывают его.

Главный офис медиаимперии обычно начинал заполняться сотрудниками с семи утра и к девяти гудел словно улей, но сейчас напольные часы пробили десять в абсолютной тишине.

Семь. Восемь. Девять. Десять.

Одиннадцать. Двенадцать…

Пинг даже не сразу понял, что часы уже замолкли, а он считал приближающиеся шаги. На пару секунд они замерли за дверью.

— Доброе утро, — раздалось так бодро, что Пинг с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Хотя, точнее было бы сказать — нервно заржать.

Он до утра перебирал возможные и невозможные имена тех, кто за одну ночь разрушил то, что он создавал всю жизнь, но ему и в голову не пришло имя, которое он знал, которое было в документах, переданных ему другом Юхо вместе с купленным американцем. Сонг передал досье на тех, кто мог пожаловать к Пингу, с громкими именами, среди которых было имя человека, сейчас подпиравшего косяк двери.

Пинг все же глухо засмеялся себе под нос, резко замолчав, поднял голову.

— Открываете новые горизонты, мистер Старк? — спокойно спросил он.

— Скорее, закрываю старых подонков, — улыбнулся, прикрыв глаза, один из самых богатых людей мира, ставший еще богаче.

— Думаете, победили? — хмыкнул Пинг и, откинувшись на спинку кресла, достал из кармана пульт. — Я похож на идиота, рассчитывавшего на бутафорию?

Он уже догадывался, что купленного раба нет в доме, как и остальных рабов, как и у него нет больше самого дома и всех остальных домов. Понимал, что «верные» охранники и другие работники уже сдали его даже с теми потрохами, о которых он сам не знал. Был уверен, что следующим посетителем его опустевшего офиса станет судебный инспектор с ворохом повесток от ранее купленных компаний. Но до этого не дойдет, труп нельзя призвать к суду. У наследника древнего китайского рода, давшего немало героев-камикадзе, не дрогнет рука как нажимая на спуск фамильного посеребренного Type 80, так и на волшебную кнопку пульта.

— А я похож на того, кто будет играть в русскую рулетку жизнями друзей? — Тони слегка повернул голову, склоняя ее к плечу.

Все же активируя кнопку пульта, Пинг внешне в лице не изменился, как и когда засмеявшийся Тони движением пальцев развернул в воздухе голографический экран, на котором живой и невредимый носитель миниатюрной взрывчатки беседовал с хрупкой женщиной и двумя мужиками, Пингом так же узнанными.

А вот когда Старк по-дружески кивком головы поприветствовал тихо вошедшего в кабинет человека, Лао Пинг вздрогнул.

— Первая на моей памяти реакция, которую я наблюдаю у тебя, — невозмутимо произнес человек, которого бывший медиамагнат считал давно сгинувшим.

Родной брат, долю которого Пинг присвоил десять лет назад, его самого в тридцать три года продав в рабство Сонгу и разрешив не жалеть, подставляя всем подряд, стоял целый, невредимый и спокойный. И только глаза в густой сетке морщин прожигали взглядом.

— Ты жив, — Пинг криво передернул губами, — и неплохо выглядишь.

— Детей у меня не будет, нормального секса тоже, — брат говорил ровно; спокойным тихим голосом, однако, пробирая до костей. — Но мы с мистером Старком решили тебя земных радостей не лишать. Самоубиться не получится, твоя рука сейчас под прицелом.

Старк коротко кивнул и сменил картинку на голографическом экране. Рыжеволосая девушка в черном смотрела в прицел снайперской винтовки. Пинг узнал и окно, в которое она целилась, и оружие.

— Она выбьет вам ноготь, стоит только дернуть пальцем, — гордо закивал Старк головой.

— Так что придется тебе, брат, жить, поменявшись со мной ролями. И уж поверь, мне хватит средств обеспечить достойное тебя будущее.

— Документы на фирму, номера счетов со всеми до цента деньгами, явки, пароли и флеш-карту перекодировки антивируса вам, мистер Ким Ир Пинг, передадут мои юристы, — улыбнулся Старк, отлипая от стены. — Они же в сопровождении охраны будут помогать вам в инспекции прочего перешедшего вам имущества. А сейчас, если вы не возражаете, они сопроводят вашего брата до нового места жительства.

— Не возражаю, мистер Старк, — кивнул Ким Ир, — только дам любимому брату один совет: под низшим не дергайся, они не любят этого, им прейскурантом калечить разрешено.

И все-таки он рискнул. И в последний раз проиграл. Вместе с пулей снайпера его настиг чертов бумеранг судьбы.

А Ким Ир спокойно смотрел, как орущего от боли брата, не обращая внимания на хлещущую из пальца кровь, выволакивают двое — чернокожий лысый парень и мужик постарше, ласково названный Старком «Машей».

***

— Зачем?

— Это было их решение, а мне нужен был живой брат.

Орсо уверенно смотрел взглядом ни о чем не жалеющего человека, и Броку оставалось только зло скрипнуть зубами и отвернуться к стене.

Он очнулся утром, испытывая лишь приятную тяжесть в теле вместо боли, что была последним испытанным им ощущением перед тем, как сознание слилось с темнотой подвала. Короткое просветление, когда ему явились Роджерс и Барнс, оказалось не плодом воспаленного воображения, а правдой, как и шикарный медицинский бокс, почти космическое оборудование, комфортная температура и удобная мебель. Кровать была умеренно жесткой, кресло вместило спящего с вытянутыми ногами Орсо.

Брок просто смотрел на брата, и веря, и не веря. Как его нашли, как спасли, ему потом расскажут. Сам он для себя решил большую часть прошлого оставить в прошлом и научиться с этим жить. Но он никак не ожидал услышать от проснувшегося брата, что жить ему придется еще и с сыворотками суперсолдат. Не то чтобы Брок боялся стать другим (после Азии он вообще, кажется, ничего не боялся), Брок боялся за другого. Орсо честно рассказал ему расклад и взятый суперами на себя добровольно риск. И вот навсегда потерявшего память или даже рассудок Зимнего Брок не хотел. Не должен однажды испытавший насильственное забвение испытать это вновь.

— Это было его решение, я бы не смог его отговорить. И, честно, не хотел, — вдруг раздался от двери знакомый голос.

Брок, поняв, что сказал последние слова вслух, приложился затылком об изголовье. Орсо оказался около него быстрее Роджерса.

— Значит… — увидев это, выдохнул Брок. — Блядь…

— Я не жалею ни о чем, — сдержанно улыбнулись оставшиеся такими же невозможными глаза.

— Я жалею, — тихо рявкнул Брок. — Я не хочу быть обя…

— Брок, — мягко, но уверенно прервал Стив, все же дойдя до кровати, присел рядом, — я виноват перед тобой, во всем виноват. Я знаю, ты половины правды не расскажешь, и мы не имеем права настаивать. И я могу только предполагать, что тебе пришлось пережить. Из-за меня… Прости, — Стив сжал его руку, и Брок не почувствовал и прежней мертвой хватки, это было просто виноватое касание, но именно это мешало выдернуть ладонь, — прости меня за то, что я позволил использовать тебя и себя, что поверил не тебе, услышал не тебя, хотя ты столько раз пытался со мной поговорить. Прости меня за то, что не увидел тебя настоящего тогда, когда еще можно было избежать этого кошмара. Прости меня за то…

— Хватит, Стив, — неожиданно прервал Брок; даже не слова, а интонация и искренность, так не свойственная официозу суперсолдат, а Капитана Америка, но услышанная в каждом слове обычного парня Стива Роджерса, впечатлили его. — Как сказал один мудрец, человеку посылается ровно столько, сколько он способен выдержать. Я выдержал, выжил и жил бы дальше, неважно, год или сколько было бы мне отпущено. Но я никогда не допускал в своей жизни ничего за счет других людей. Я привык все решения принимать сам!

— В сознании ты бы никогда не согласился, мы это понимали.

— И уговорили Орсо, — Брок покачал головой.

— Я тоже привык принимать решения сам, — все так же без тени сомнения парировал брат, и Броку оставалось лишь выдохнуть, сдаваясь.

— И много у Барнса мозгов взяли? Как он? — спросил Брок последнее, что его все равно волновало.

— Пока не знаем. Баки еще не пришел в себя.