— Я в порядке. Я… буду в порядке…

— Я в порядке, — выдохнул Се Лянь через какое-то время, когда его духовная сила перестала скакать в безумии, и Му Цин, лишь после того, как убедился, что опасность отступила, убрал руки и отстранился.

Сможет ли… Его Высочество самостоятельно подняться и пойти, или ему нужна будет поддержка? Се Лянь казался слишком возвышенным и одаренным, чтобы ему кто-либо подавал руку, чтобы помочь встать с земли.

К счастью, с этим тот прекрасно справился и сам, даже не покачнувшись.

Небожитель всё это время не кидал взглядов через плечо на Фэн Синя, чтобы не отвлекаться, но сильно сомневался, что тот один справится с маленьким путешествием до столицы.

Почему этот дурень в последнее время то и дело ходил побитый…

Когда Му Цин поднялся, отряхнул, брезгливо морщась, свою запачканную одежду и наконец повернулся к двум смертным, лучник уже был на ногах, пусть и стоял, прислоняясь к стене. Пришлось нервно закатить глаза, предполагая, что, возможно, не стоит недооценивать твердолобых.

 — Не свалишься? — на ходу бросил он, проходя мимо раненого, следуя, сложив за спиной руки и стараясь выглядеть расслабленным, за Се Лянем, медленно и устало, но упрямо направившегося обратно в столицу.

 — Не свалюсь, — твердо ответил тот и, лишь немного замешкавшись, пошел за Му Цином следом, не осмеливаясь занять былое место бок о бок подле Его Высочества.

Раздражало.

Словно бы завершая их неловкую вереницу утят, мелкий солдат поплелся в самом конце, постоянно настороженно вертя головой, ожидая засады.

Му Цин, обходя труп незнакомой девушки и сожженную нечисть, закатил глаза на эту глупость. Словно бы обычный смертный мог защитить бога.

Во всей их группе он единственный был полон сил, имел при себе достойное оружие и мог сражаться, из-за чего был сосредоточен до предела, понимая, что если на них нападут, то отбиваться и защищать придется ему одному.

Он был настолько сосредоточен, желая распознать возможную угрозу как можно скорее, что не сразу заметил, что шагов сзади стало больше не слышно.

Зато то, как за его спиной с грохотом рухнули на землю, словно ноги резко перестали держать, он прекрасно расслышал и обернулся, настороженно хватаясь за саблю.

Всего лишь Фэн Синь.

Так он всё-таки свалился в паре метров от того трупа девушки, не пройдя и десяти шагов!

И выглядел… просто ужасно, стоя на коленях, упираясь руками в землю и даже не стараясь подняться, а лишь пытаясь дышать, и его хриплые вздохи кошмарно царапали слух.

Му Цин с усилием оторвал от Фэн Синя взгляд, поворачивая к Се Ляню голову, зная, что с того станется, глубоко погрузившись в мысли, ничего не заметить и просто пойти себе дальше, но Его Высочество тоже застыл на месте как вкопанный, смотря таким же удивленным взглядом.

Бывший слуга, стиснув зубы, ругая себя за то, что доверился упрямому болвану, не способному верно оценить свое состояние и просто попросить помощи, двинулся обратно, собираясь хоть тащить лучника, если понадобится, но застыл в полушаге, поняв, что это происходило не из-за ран.

Он никогда не видел его таким. В прошлом не раз бывало, что Фэн Синь настороженно замирал от вещей, на который Му Цин даже не обращал внимания, бывало, что он нервно прятался по углам в присутствии женщин, но еще никогда лучник не выглядел так, словно не сможет сам подняться на ноги, смертельно побледневшее лицо было едва видно за испачканными в засохшей крови отросшими прядями.

Небожитель дернулся в его сторону, желая помочь, хоть как-нибудь, но застыл на месте, боясь коснуться дрожащего с пят до макушки смертного и сделать только хуже.

Сказать что-нибудь?

Хоть что-нибудь?

Его голос успокаивает?

Его голос выводит из себя?

Он сам одним своим существованием выводит из себя?

Ему лучше уйти?

Им всем лучше уйти?

Разве он может уйти в такой ситуации…

Он может помочь?

Хоть как-нибудь?

Хоть чем-нибудь?

Как?

Пока Фэн Синь отчаянно хватал ртом воздух, словно задыхаясь от страха, Му Цин и сам едва мог дышать.

 — Снова? — раздался рядом совершенно спокойный, даже раздраженный голос, и небожитель резко повернул голову в сторону маленького солдата.

 — Что снова? — не размениваясь на вежливость, глухо спросил он.

 — Когда он в первый раз увидел эту девушку, то так же застыл и был так же бесполезен, — выплюнул тот, заставляя нахмуриться.

Мальчишка как-то особенно выводил из себя, но сейчас времени хватило только на то, чтобы бросить в его сторону предупреждающий взгляд.

Се Лянь, не обращавший в тот момент внимания на бывшего телохранителя, мог только ошеломленно покачать головой, не в силах ничем помочь.

Значит, эта девушка? Что в ней особенного? Мертва, на лице застыло выражение мерзкого безумного восторга, вся в крови, вспорот живот, убита зверски, мучительно, явно не человеком, и в обычное время Му Цин бы скривился от этого зрелища, но сейчас весь его мир сузился до страха за одного-единственного человека.

Да с каких пор Фэн Синь такой впечатлительный? Они ведь видели множество трупов даже в более плохом состоянии чем этот, пока сопровождали принца до его вознесения, видели и более мерзкие вещи, почему лучнику стало так плохо именно здесь и сейчас?

Неужели он теперь настолько боится женщин…

Нет, это совершенно не то. Это был не страх, не волнение, не желание поскорее сбежать, которыми Фэн Синь нервно блистал при всякой встрече с представительницами прекрасного пола. Это была просто невыносимая боль во взгляде.

Лучник нечасто показывал это выражение лица. Даже когда прорезал себе палец до такой степени, что просто смотреть было больно, всего лишь забранился на всю округу и быстро отошел, словно это был пустяк какой-то.

Он нечасто показывал его, но Му Цин всё же помнил.

Фэн Синь так же порой смотрел на небо, когда был пьян.

Смотрел и спрашивал.

Неужели он настолько ненадежен?

Неужели он настолько бесполезен?

Неужели он в итоге всегда будет оставаться один?

В прошлом слуга в такие моменты мог только слабо возражать, боясь совершить отчаянный шаг и потерять всё, что было между ними.

А сейчас он колебался лишь пару секунд с того момента, как взглянул на труп девушки, а затем, боясь за Фэн Синя, поспешил к нему и опустился рядом, внимательно следя за его реакцией — не ушел ли настолько глубоко в себя, что не заметил, как к нему подошли? Не дернулся ли от внезапного приближения в сторону? Не отстранился ли?

Вздохнул и неуверенно обнял, зная по своему опыту худших кошмаров, преследовавших после казни отца, что тепло близкого человека успокаивало как ничто другое.

Фэн Синь вздрогнул — и Му Цин от этого сам вздрогнул в разы сильнее, готовый тут же отпустить — но через несколько напряженных секунд тот заметно расслабился, медленно и горячо выдыхая ему в плечо.

Небожитель в защитном жесте положил ему ладонь на затылок, едва сумев перебороть свое желание стиснуть в объятьях в страхе потерять, и, замерев, одновременно прислушивался и к тому, как Фэн Синь начинал постепенно дышать ровнее и спокойнее, и к их окружению, боясь, что в этот самый момент, когда они были наиболее беззащитны, на них нападут вновь.

 — Разве нам не нужно возвращаться в город? — негромко спросил солдат, и Му Цин бы на его месте обычно спросил то же самое самым безразличным тоном, но сейчас от этих слов лишь раздраженно стиснул зубы.

 — Нужно, — неожиданно подтвердил Фэн Синь хриплым голосом и безвольно висевшей до этого рукой оперся о его плечо, собираясь подняться.

Му Цин только успел усомниться, что лучник сумел так быстро оправиться от навалившей слабости, как тот, едва приподнявшись, попытался было завалиться вбок с очень упрямым и бледным лицом, но его вовремя перехватили за талию.

 — Не делай глупостей. Я тебя понесу, — напряженно заявил он и потянулся осторожно перехватить Фэн Синя под коленями, нервно застыв, когда тот слабо остановил его руку.

 — Мне от этого… снова… — устало предупредил телохранитель, говоря как можно тише, словно этого было бы достаточно, чтобы не услышал шокированно стоящий рядом Се Лянь, выглядящий как любимый домашний ребенок, впервые в жизни увидевший насилие.

Снова станет плохо? От чего? От его прикосновения? Но он касается его прямо сейчас? Тогда от того, что его понесут на руках? Что это, еще одна причина, как эта девушка?

Вслух спрашивать было так страшно, что в горле пересохло.

 — Я сам… — начал Фэн Синь, снова пытаясь подняться, но Му Цин остановил его, предупреждающе сжимая пальцы на его талии.

 — На спине, — после короткой паузы сказал он. — Согласен, если я понесу тебя на спине?

Полностью согласен тот явно не был, но не нашел, что мог бы возразить, и сам понимая, что лишь задерживает всех, поэтому лишь кивнул, выдавив из себя короткое «Спасибо».

Му Цин, с большим трудом заставив себя поверить, что Фэн Синь без поддержки не рухнет тотчас на землю, отпустил его и повернулся к нему спиной, терпеливо ожидая, пока его не обхватят руками за шею.

Очень хотелось спросить, в порядке ли он, но и так было понятно, что ответ правдивым не будет.

Подхватив лучника под ноги и медленно поднявшись, он впервые с их встречи после трехлетней разлуки почувствовал, насколько легким Фэн Синь стал.

Это из-за того, что тот за эти нервные годы с Ци Жуном потерял в весе, хоть и выиграл в росте? Или из-за того, что Му Цин стал сильнее? Стал небожителем Нижних Небес?

Мысли с щелчком сбивались с ритма, и он так и не смог решить, какой из вариантов считает верным, заметавшись между ними.

Они наконец двинулись в путь, и Се Лянь, перебросившись со своим бывшим телохранителем несколькими взволнованными фразами, пытаясь убедить себя, что тот в относительном порядке, пошел впереди, то и дело спохватываясь и замедляя разгоряченный шаг, готовый быть тем, кто защитит всех.

Если бы не нужно было аккуратно нести их пострадавшего, они бы добрались до столицы в два счета, а так им пришлось размеренно вышагивать путь обратно, морщась от восходящего солнца.

Му Цин был почти уверен, что лучник вскоре захочет слезть и пойти самостоятельно, но секунды сливались в минуты, а минуты скапливались, но этого не происходило.

 — Поспи немного, — с трудом выдавил из себя он, почти вздрогнув, когда Фэн Синь, вздохнув, наконец не выдержал и устало положил ему голову на плечо.

 — Лучше не буду, — пробормотал тот, заставляя вновь взволнованно нахмуриться.

Придумать слова хоть какой-то поддержки было так же тяжело, как и произнести их вслух.

 — Тебе ни о чем не нужно беспокоиться, — пытаясь не скатиться до неразборчивого бурчания, произнес Му Цин. — Я защищу тебя.

 — Я никогда за себя и не боялся, — ответил лучник, вызывая желание стукнуть чем-нибудь по голове, чтобы проверить, не пустая ли она случайно.

 — Тогда за… — начал небожитель в ставшем привычным раздраженном тоне, но осекся и оборвал себя, резко поняв, что сейчас не время для допросов и что время для них, может, никогда толком и не придет от страха, что Фэн Синю от вопросов снова станет так же плохо.

Хотелось знать, но…

Если такой ценой, то…

 — У меня был ребенок, — спустя несколько минут пути сказал телохранитель, и Му Цин от шока почти оступился, подавившись воздухом. — Нет, точнее говоря, у меня не было ребенка…

Не мог бы он, пожалуйста, решить, был ли у него ребенок или все-таки нет? От этого зависело душевное равновесие одного младшего небожителя и не только оно.

 — Его убили еще до рождения, — медленно продолжил Фэн Синь, и Му Цин с трудом сглотнул, чувствуя распространяющийся в груди холод. — Вместе с ней…

С ней…

Так вот в чем дело…

Словно его глупо продолжавшую махать в небе крыльями птицу-надежду на то, что между ними когда-нибудь как-нибудь что-нибудь сложится, без предупреждения подстрелили из лука.

Нужно было как-то выдавить из себя хотя бы слова сожаления, наплевав на скрутившую грудь боль, и…

 — Это очень давняя история, — еще тише закончил Фэн Синь, и Му Цин откровенно сжался, когда его осторожно и успокаивающе погладили по голове, словно в былые времена, словно это его недавно трясло от ужаса. — Я в порядке. Я… буду в порядке…

Почему он… такой…

Глупый настолько, что словами не описать.

Почему он не может в первую очередь позаботиться о самом себе?

Сколько ему, придурку, лет? Раз случившееся с беременной возлюбленной он уже считает очень давней историей? Во время жизни в монастыре он явно не мог завести ребенка, значит, это произошло еще до их знакомства? С кем-то из императорского дворца?

Или после вознесения Его Высочества, и именно поэтому он стал настолько… Нет, это уже не было бы похоже на очень давнюю историю…

Небо…

Об этом явно нужно будет думать в более спокойном месте в более спокойное время.

Му Цин как можно тише вздохнул.

 — Неважно, сколько пройдет лет, — негромко ответил он. — Всё равно будет больно.

Фэн Синь шелохнулся за его спиной и схватился за небожителя чуть крепче.

 — Всегда будет, — глухо подтвердил он.