Жизнь в бегах оказалась далеко не такой тяжелой, как Му Цин опасался. У них, разумеется, постоянно были проблемы, приходилось постоянно отбиваться от преследователей, постоянно бояться, что их кто-нибудь узнает, постоянно искать самое безлюдное место, постоянно быть начеку, но…

По крайней мере ему не пришлось тащить всё на себе в одиночку.

И хотя от разбитого Се Ляня было немного толку, Фэн Синь яростно сражался с Му Цином наравне, не позволяя себе потерять самообладание.

И хотя он безумно боялся, что недуг его матери будет задерживать их в бегах, заставив остальных пожалеть, что согласились на его просьбу спасти и ее из поверженной столицы, и в какой-то момент предложить оставить ее где-то по пути, но государыня без колебаний протянула руку помощи его полуслепой матери, поддерживая ее тогда, когда Му Цин не мог быть рядом, и выходя далеко за рамки минимально необходимого.

И хотя они не составляли подробного пути их побега, впопыхах лишь определив общее направление, Фэн Синь уверенно вел их вперед, и каждый раз, когда финансы начинали поджимать, на их пути так удачно оказывалась одна из сделанных лично лучником заначек, позволявших им не закладывать прихваченные с собой из дворца драгоценности, а скромно, но уверенно продолжать их путешествие.

Наличие этих заначек волновало только Му Цина. Старшие, должно быть, предполагали, что верный телохранитель впрок подготовил их для отступления из столицы по приказу Се Ляня, а сам Се Лянь был слишком занят своими страданиями, чтобы критически размышлять.

Но когда были сделаны эти заначки, каждая из которых была умело спрятана так, что лишь немногие они находили разграбленными? С того момента, как Его Высочество спустился на землю, чтобы принять участие в войне, Фэн Синь никогда не отлучался настолько надолго, чтобы успеть всё разузнать и подготовить. Значит, это должно было произойти раньше. Но и не во время их пребывания в монастыре, телохранитель тогда не отходил от своего подопечного ни на шаг.

Значит, заначки были сделаны или до монастыря (в чем Му Цин сильно сомневался), или в те три года их разлуки. И если все эти спрятанные деньги, которых было достаточно для того, чтобы содержать шестерых человек не одну неделю, не один месяц и не один год, были заработаны еще во время его службы наследному принцу, когда он копил-копил-копил, не тратя ни гроша, то Му Цин…

Не знал, что сказать.

Ведь не могло же быть, что Фэн Синь уже тогда, так давным-давно знал, что однажды им придется так неприглядно бежать из процветающей Сяньлэ, где ничто не предвещало беды? Не могло же? Тогда почему?

Метания насчет знал или не знал продолжались недолго, ровно до того момента, как они остановились в каком-то домишке в укромном месте, чтобы переждать в нем зиму, а весной отправиться дальше, прочь от столицы, и Фэн Синь, наконец поверив, что они в относительной безопасности, перестал постоянно стоять на страже, а принялся помогать с домашними делами, с готовкой, уборкой, стиркой, со всем тем, чему научил его слуга.

А ведь Му Цин так долго недоумевал, не понимая, почему тому хотелось научиться чему-то столь ему неподобающему. Думал даже, что это просто отмазка, чтобы проводить с ним побольше времени, а оказалось…

Фэн Синь знал.

От этого в груди холодело и было тревожно спать рядом с ним на полу, отдав все кровати тем, кому они были нужнее, и Се Ляню.

Фэн Синь знал-знал-знал, Му Цин уже давно подозревал об этом, но упрямо отказывался от этих подозрений, отказывался думать, отказывался-отказывался-отказывался, а теперь, поставленный перед фактом, не знал, как верить тому, кто знал обо всех бедах наперед, но ничего не сделал, чтобы их предотвратить.

Нет.

Не так.

Фэн Синь ведь… пытался тогда убить Лан Ина. Вот почему он пытался это сделать. И если бы Му Цин, не знавший ничего, не помешал ему…

Стало немного легче. Но лишь ненадолго.

Почему Фэн Синь ничего ему не сказал? Не доверял, боялся, не знал, как объяснить, не мог объяснить?

Потому что у Му Цина было только одно разумное объяснение тому, откуда тот мог знать о подобном.

Фэн Синь враг. Работает на врага и знает обо всех планах из первых уст.

Но разве это не смешно? Чтобы Фэн Синь был врагом?

Му Цин, внезапно совершенно глупо боявшийся заснуть спиной к нему, протянул руку, осторожно касаясь его щеки кончиками пальцев, затем прикладывая всю ладонь.

Даже не шелохнулся.

Только пробормотал что-то неотчетливое, напоминающее его имя, и Му Цин беззвучно вздохнул.

Нет, Фэн Синь не мог быть им врагом, не мог желать им зла. Иначе не был бы так доверчиво расслаблен, подставляясь.

Фэн Синь ведь им двоим… в самом деле доверял целиком и полностью. И все его слабости, все его моменты паники и боли, они определенно были настоящими, невозможно было быть настолько хорошим актером на протяжении стольких лет.

Фэн Синю в самом деле было больно и страшно, а Му Цин хотел его защищать. Это не изменилось.

Но как такой… дуралей мог работать на врага? Должно быть, его подослали втереться в доверие наследного принца уже очень давно, но в итоге Фэн Синь, этот невозможный мягкосердечный дурила, искренне привязался к ним обоим и начал пытаться хоть как-то им помочь, неумело мешая чужим планам и не справляясь.

Может быть, Фэн Синя шантажировали. Эти его зверски убитые девушка и ребенок, вполне возможно, что их души кто-то держал в заложниках…

Но нет, Му Цин уже просто начал придумывать ему оправдания, не зная ровным счетом ничего.

Если хотел знать всю правду, то должен был спросить напрямую.

Но он не мог.

Он мог придумать себе сотню причин ни о чем не спрашивать (что, если это поставит Фэн Синя под угрозу? что, если это поставит под угрозу всех их, если тот, кому Фэн Синь подчиняется, узнает?), но в конце концов Му Цину было просто страшно. Он не мог даже примерно предположить, что произойдет, если он хотя бы заикнется об этом.

А если Се Лянь что-то услышит… Се Ляня это разобьет, словно предательство.

Поэтому ничего не менялось. Они продолжали удаляться от Сяньлэ, с каждым месяцем чувствуя себя во всё большей безопасности, нападения прекратились, они с Фэн Синем принялись подыскивать себе краткие подработки, поскольку последняя из заначек была не за горами, и Му Цин, за месяцы своих метаний молча и не объясняясь отдалившийся от него, отчего-то без протестов принявшего это как должное, начал предпринимать попытки вновь сблизиться, пока никого не было рядом, касаясь, заглядывая в глаза, обнимая, прижимаясь, спрашивая о самочувствии, настроении, мыслях, улыбаясь, посмеиваясь, любя, а затем его мама умерла.

Не из-за того, что на них напали преследователи или просто питающие к Се Ляню ненависть люди, не из-за того, что она заболела какой-то страшной неизлечимой болезнью, а всего лишь из-за того, что долгие годы впроголодь в бедности, когда всё самое лучшее она старалась отдавать единственному сыну, серьезно подорвали ее здоровье, и одним холодным днем она не выдержала.

Му Цин не мог поверить, что люди могли умереть так тихо. Он привык к крикам, брани, боли на поле боя, в карантинной зоне, но не к этому.

Он никогда не думал, что ему придется собственными руками хоронить свою мать в чужой холодной земле.

Он никогда не думал, что вот так просто станет так, что он никогда больше не сможет рассказать ей о том, как прошел его день.

Отчего-то он думал… что он, может, ей самой первой похвастается когда-нибудь, что вознесся…

Вместо всего этого одна лишь холодная земля.

И горячие объятья Фэн Синя, когда у могилы остались лишь они двое.

Как-то внезапно Му Цин разрыдался, хотя уже не помнил, когда в последний раз давал себе пустить слезу.

Еще вчера его мама нежно улыбалась, держа большие ладони Фэн Синя в своих маленьких отнюдь не мягких ладошках, приговаривая, что и у отца Му Цина были большие руки и понимающе глядя так, что Фэн Синь краснел, а Му Цин краснел, смущенно закатывая глаза.

А сегодня? Сегодня государыня пролила искренние слезы над могилой обычной простолюдинки, которой и в жизни не могло прийти в голову, что ей доведется подружиться со столь важной дамой, а Му Цин, глядя на это со стороны, думал только о том, что государыня тоже отчасти виновата в том, что случилось с его матерью, прожив всю свою жизнь в бездумной роскоши.

Везде было так много вины.

Целую ночь он провел, захлебываясь слезами в чужих объятьях, хоть и знал, что мама не хотела бы, чтобы он сильно печалился, но то, как Фэн Синь взволнованно прижимал его к сердцу, не оставило ему сил держаться.

Больно, больно, больно.

Ни от чего не становилось легче.

Вся жизнь состояла только из подняться, работать и заснуть, ведь даже спустя год после того, как они наконец обосновались в тихом городке, настолько далеком от столицы, что никто в нем не интересовался Его Высочеством наследным принцем, ничего не изменилось. Несмотря на все их усилия создать для Се Ляня самые благоприятные условия, тот так и не вознесся.

Разумеется, вознестись было вовсе не так легко и к этому было никак не принудить. Просто в то время, как у Се Ляня благодаря милости Цзюнь У было бессмертие, вечная молодость, всё время мира и он мог вознестись вновь хоть спустя восемьсот лет, его помощники неумолимо старели, из-за забот о чужой семье не имея возможности достаточно заниматься самосовершенствованием и не получая духовной силы от верующих, и Му Цин нервничал.

Да, он сейчас выглядел лишь чуть старше двадцати, наконец вырос и стал с Фэн Синем одного роста, хотя такого же размаха плеч ему в жизни было не достигнуть, а лучник выглядел лишь лишь на три года старше, и ему это безумно — безумно — шло, но что будет спустя пятьдесят лет? Му Цин мог быть по гроб благодарен Се Ляню за все подаренные шансы, но он не собирался тратить впустую многие годы и своей, и Фэн Синя жизни из-за того, что Его Высочество желал, чтобы кто-то другой заботился о его родителях, пока он отлынивал от попыток вознестись.

Затем Се Ляню начал везде видеться Безликий Бай, доводя его до края, и Му Цин понял, что, очевидно, недооценивал оказываемое на него давление.

 — Му Цину нужно уйти, — коротко сказал собравший их троих Фэн Синь и продолжил, прежде чем Му Цин успел побледнеть от этих слов, похожих на предложение выгнать его взашей. — Из нас троих у него самый большой потенциал вознестись.

Тот нахмурился. Это… это было что-то, что им нужно было сначала обсудить между собой, а не сразу вываливать перед Се Лянем.

 — Почему не ты? — внешне спокойно спросил он, вновь и вновь злясь от того, что Фэн Синь недооценивал себя. Места играющего Цзюнь У достоин не он и шанса вознестись тоже, видите ли, не он.

Тот молчал слишком долго для человека, который заранее подумал об этом.

 — Я ведь не был на Небесах, — наконец сказал лучник. — Ты можешь стать подчиненным одного из небожителей, но меня там не знают.

Му Цин нахмурился, собираясь спорить, но внезапно молчавший до этого Се Лянь крайне нервно подал голос:

 — Ф-Фэн Синь, но почему же ты… не пошел тогда с нами на Небеса?

Его Высочество почти съежился от волнения, и последние недели с того самого дня, как он ворвался к ним, крича о Безликом Бае, он был сам не свой. Вздрагивал от любого шороха, часами глядел в пустоту, едва ел и пил, и никто из тех, кто был с ним рядом, не знал, как ему помочь.

Му Цин перевел взгляд на ошарашенного Фэн Синя, явно не ожидавшего подобного вопроса и не сумевшего быстро собраться с мыслями о том, что бы ответить, и вздохнул.

 — Мы с ним это обсуждали, — спокойно ответил он за него, решив, что нет смысла вдаваться в подробности. — Можешь не беспокоиться, Ваше Высочество, причина и в самом деле существенная.

Фэн Синь едва заметно кивнул ему в знак благодарности, а взгляд Се Ляня заметался между ними двумя.

 — Тогда… что ты делал, пока мы с Му Цином были на Небесах? — дрожаще спросил он.

 — Ну… — совсем выбитый из колеи разговора, к которому долго готовился, Фэн Синь озадаченно почесал затылок. — Да так…

Му Цин от безнадежности закатил глаза.

 — Он работал телохранителем Ци Жуна, Ваше Высочество, — напомнил он, не больше Фэн Синя понимая, что происходит.

 — Почему ты его оправдываешь? — внезапно резко огрызнулся Се Лянь, а затем уставился на Му Цин так, словно видел его впервые в жизни. — Вы… вы заодно?

Они двое озадаченно переглянулись. Разумеется, они были заодно. Заодно служили Его Высочеству, заодно вздыхали, когда тот снова не до конца справлялся с тем, чтобы самостоятельно одеться. Вот только вопрос звучал так, будто их подозревали в чем-то вероломном.

У Му Цина резко похолодело в груди. Неужели…

 — Ваше Высочество? — спросил Фэн Синь обеспокоенно, словно что-то за мгновение заставило его забыть о заданном странном вопросе, и напряженно разглядывавший стол, за которым они сидели, Му Цин с плохим предчувствием вскинул взгляд на внезапно оказавшегося смертельно бледным Се Ляня, смотревшего между ними двумя с широко распахнутыми глазами и застывшим на лице ужасом. — Ваше Высочество, ты плохо выглядишь… Он… он снова здесь?..

Тот медленно перевел взгляд на Фэн Синя, и Му Цин нахмурился. Это выглядело так, словно Его Высочество наблюдал за кем-то, приближавшимся к лучнику.

Он… верил в слова Се Ляня о том, что это кошмарное существо и в самом деле преследовало его, при этом не показываясь на глаза никому другому. Верил примерно на три четверти. И на одну четверть он считал, что Его Высочество просто не справлялся с пониманием того, что его жизнь никогда больше не будет настолько безупречной, как прежде, и от нервов ему всё это мерещилось. Ведь зачем Безликому Баю играть роль монстра из-под кровати? 

 — Он говорит, что ты знал, что Сяньлэ падет, — выдохнул Се Лянь, и Му Цин окаменел, не веря своим ушам, не веря, что его собственные догадки просто так озвучивали здесь и сейчас. — Что ты знал, что в этой войне мы проиграем. Ты… знал?

 — Я… Я… — Фэн Синь растерянно отпрянул и коротко взглянул в поисках поддержки на своего любимого, но в этот раз тот промолчал. Едва успев всё хоть немного обдумать и глубоко вздохнув, он признал. — Я знал.

Се Лянь, словно надеявшийся до этого, что его слова опровергнут, неверяще покачал головой, уставившись в пол.

Му Цин… просто замер.

— Откуда ты знал? — резко хриплым голосом спросил Его Высочество спустя слишком затянувшуюся паузу. — Я имею в виду… Как… как ты мог знать? Ведь если бы ты знал, ты бы точно… Точно что-нибудь… И тогда… — Се Лянь внезапно вздрогнул всем телом, заставляя от неожиданности вздрогнуть и напряженного Му Цина. — Как ты мог так с нами поступить?..

Это прозвучало так слабо и болезненно, что его бывший слуга нахмурился, беззвучно шевельнув губами, но промолчал, не зная, что сказать в защиту Фэн Синя. Не зная, нужно ли что-то говорить.

 — Как поступить? — глухо спросил тот.

 — Не прикидывайся, будто не знаешь! — резко взвился Се Лянь в приступе злости, который раньше был бы попросту невозможен.

 — Ваше Высочество… — тихо произнес Му Цин, видя, что они всё дальше отдалялись от спокойного разговора, и не собираясь давать этим двоим ссориться, когда можно было это предотвратить.

К счастью, Се Лянь, уже готовый начать говорить на повышенных тонах, услышал его и осекся. Затем перевел на него взгляд, и в его глазах промелькнула тень лихорадочного понимания, не сулящая ничего хорошего.

 — Му Цин, ты… — он почти отдернулся, словно пытаясь оказаться как можно дальше от них обоих, заставляя своего друга удивленно вскинуть брови. — Ты… ты… ты и правда с ним заодно?

 — Что? — растерялся тот, не ожидавший, что его в самом деле заподозрят в чем-то подобном.

 — Вы, вы оба знали! — внезапно ясным голосом сказал Се Лянь, не давая времени возразить. — Мои ближайшие подчиненные, мои друзья, вы знали, вы не сказали ничего, может… Может вы докладывали ему о каждом моем шаге?! — он резко показал пальцем в пустоту. — Э-Это ведь было так странно, что я не мог со всем справиться! Словно мне кто-то ставил палки в колеса! И это, это были вы? Как вы могли так поступить, я ведь полностью вам дове…

Его прервал резкий грохот из-за сломавшегося пополам стола, который Фэн Синь со всей силы ударил кулаком.

Таким злым… таким злым Му Цин не видел его никогда. Бывало, конечно, что тот раздражался, но последний раз был так давно… И тогда это даже близко не было похоже на эту ярость.

 — Хватит! — крикнул Фэн Синь, в злости не замечая, что Его Высочество уже замолк, настороженно подскочив с места и отойдя на пару шагов назад. — Какого черта ты пытаешься втянуть в это Му Цина?! Не было ни единого момента, когда он не старался бы ради тебя, а ты хочешь просто взять и забыть всё, что он для тебя делал! Плевать на меня, но он…

 — Не плевать! — Му Цин, который был немного тронут тем, что его пытались защитить, хотя он уже давно привык всегда защищать себя только сам, и который не собирался быть частью этого бездумного спора, резко вспылил и огрызнулся, прерывая его.

 — Му Цин! — сердито прикрикнул тот в ответ, и этот первый раз, когда Фэн Синь в злости повысил на него голос, заставил его ошарашенно промолчать. Тот поспешил перевести взгляд на Се Ляня, словно боялся растерять пыл. — Ничего… Ничего он не знал. Если бы знал, я бы понял это по одному его взгляду, — лучник медленно и глубоко вздохнул. — На самом деле… на самом деле я не понимаю, как ты мог не предвидеть, что Сяньлэ падет? Да, я, я знал всё заранее, не мне об этом говорить, но как ты не понимал?

 — Что я мог понять? — раздраженно возразил Его Высочество. — Сяньлэ процветала, и если бы не засуха и вмешательство со стороны…

 — Вмешательство со стороны! — воскликнул Фэн Синь, и Му Цин поджал губы, предчувствуя, что тот вот-вот начнет снова кричать. — Процветала! Да как бы могла процветать страна, единственный законный наследник которой отказывался учиться?

 — Я не…

 — Верно, ты учился. Учился изгонять злых духов, — продолжил лучник, не давая себя прервать, выплевывая, казалось, все накопленные за годы мысли. — А экономика? Дипломатия? География? Ты даже не знал, как в твоей стране принимаются важные политические решения, пока не выяснил, что твой отец не мог просто взять и отдать приказ, которому все без исключения будут подчиняться, — Се Лянь раздраженно стиснул зубы, отказываясь признавать, что мог делать что-то неправильно, а Фэн Синь просто устало вздохнул. — Пока беднякам было нечего есть, ты игрался с золотом… Ты не стал даже пытаться изменить эту страну, хоть и был ее наследным принцем, и ты винишь меня за то, что этого не сделал я? Нет, ты даже… ты даже не замечал, что эту страну нужно менять, — он долго молчал, окончательно успокаиваясь, ни на кого не глядя, и наконец задал последний вопрос. — Ты хоть заметил, что мы с Му Цином любим друг друга?

 — Ч-Что? — неверяще выдохнул Се Лянь и заметался взглядом между ними двумя, надеясь, один из них вот-вот скажет, что последние слова Фэн Синя неправда, но Му Цин, сложив руки на груди, лишь молча смотрел в сторону.

С одной стороны, по сравнению со всеми недостатками и промахами Его Высочества, которые только что перечислил лучник, всего лишь не заметить какую-то там любовь было не слишком большим делом. С другой стороны, речь шла о его ближайших помощниках, которые прошли с ним огонь и воду, которые были ради него готовы и умереть, и жить, и не заметить что-то подобное было…

 — Заметил или не заметил, это не имеет никакого значения, — спокойно сказал Му Цин, не видя никакого смысла в том, чтобы в их ситуации мусолить столь неважные вещи. — То, что случилось в прошлом, остается в прошлом. Сейчас… — он вздохнул, вспомнив про свою мать, которая теперь навсегда стала для него лишь прошлым. Нельзя было допустить, чтобы так же стало и с Фэн Синем. — Сейчас нам стоит думать только о том, что делать для…

 — Как долго? — внезапно спросил Се Лянь.

Му Цин поджал губы, понимая, что его снова никто не слушал, и неохотно ответил:

 — Четыре года.

Столько лет прошло.

Ему казалось, он мог пересчитать их с Фэн Синем счастливые моменты по пальцам.

Внезапно стало немного трудно дышать, и Му Цин сглотнул, глядя на разломанный стол.

Было одно лишь чувство пустоты внутри, которое не исчезало все эти четыре года с того момента, как они с Фэн Синем признались друг другу, что бы он ни делал.

И как им быть?

Затянувшееся молчание прервал резкий вздох Се Ляня, и Му Цин, устало вскинув на него взгляд, увидел, что тот вновь смертельно побледнел, ссутулившись, почти что сжавшись и отрывисто дыша.

Ох…

Такое знакомое состояние.

 — Ваше Высочество… — тихо выдохнул он, медленно поднимаясь со своего места, прокручивая в голове все возможные слова, которые могли бы помочь Се Ляню успокоиться и прийти в себя, но тот от его размеренного движения отшатнулся, почти что падая наземь.

 — Ваше Высочество? — удивленно спросил Фэн Синь и подскочил бы с места, если бы Му Цин не надавил предупреждающе ему на плечо.

И всё же его резкого движения оказалось достаточно, чтобы Се Лянь встрепенулся, как испуганная птица, и, бросив короткое и резкое «Не ходите за мной!», ринулся прочь из комнаты, а затем и вовсе из дома.

Му Цин вздохнул.

 — Я… я должен догнать его, — растерянно сказал Фэн Синь, и пришлось снова сжать пальцы на его плече, чтобы и он не умчался за Его Высочеством следом.

 — Он убежал, потому что не хочет нас видеть, — ровно произнес тот.

Лучник болезненно поморщился, склоняя голову и со вздохом пряча лицо в ладони, и Му Цин опустил взгляд, оставляя руку на его плече в жесте хоть какой-то поддержки.

Почему всё должно было быть настолько тяжело?..

 — Зря я всё это сказал, — глухо пробормотал Фэн Синь.

Зря.

Очень зря.

Хотя, наверно, никогда не пришел бы подходящий момент для этих слов, когда было бы не зря.

 — Ты, должно быть, много об этом думал, — отстраненно заметил Му Цин, убирая руку и отходя чуть в сторону, критично разглядывая более не пригодный стол, уже раздумывая над тем, как найти ему замену.

Фэн Синь кивнул, промычав что-то неразборчивое в подтверждение, и, промолчав всего несколько секунд, обеспокоенно вернулся к теме сбежавшего Се Ляня:

 — Но что, если с ним что-то случится… — он всё-таки поднялся с места, но лишь для того, что взволнованно сделать пару шагов взад-вперед и остановиться, беспомощно расчесывая затылок. — Что, если Безликий Бай с ним что-нибудь сделает?

Му Цин смерил его задумчивым взглядом.

 — Ты в самом деле веришь, что он его преследует? — ровно спросил он.

Фэн Синь уставился на него так, будто надеялся, что ослышался.

 — Ты не веришь ему? Я верю, — лучник огляделся по сторонам и со стыдом потащился за метлой в углу, собравшись убрать устроенный им самим погром, явно не зная, как занять себя, чтобы не сойти с ума от беспокойства за Его Высочество. — И ты… И ты тоже верь ему, хорошо? Нельзя, чтобы он остался совсем один, — так и не начав подметать, он снова ударился в волнение, отложив метлу. — Нет, нам всё же нужно пойти за ним…

 — У него из-за нас началась паника, ты не заметил? — прохладно спросил Му Цин, уверенный, что Фэн Синю лучше многих должно было быть известно, что от причины тревоги поблизости станет только хуже.

 — Из-за нас… — медленно повторил тот и покачал головой. — Нет, только из-за меня, я… — он замолк на несколько секунд, сильно хмурясь. — Нет. Из-за Бая. Иначе как бы Се Лянь додумался до подобного?

До подобного. Его Высочество сегодня сказал немало глупостей, но в одном он точно был прав — и Фэн Синь сам подтвердил это.

Державший руки сложенными на груди Му Цин отвернулся, уставившись на ничем не примечательную стену, и впился пальцами в свой локоть.

 — Не знаю, может… — голос стал еще безжизненнее, чем обычно, из-за моря сдерживаемых эмоций. — Он наконец немного подумал головой?

 — О чем ты? — пробормотал тот, и ему на сегодня уже явно хватило разоблачающих разговоров.

 — О том, что мне не нужны были подсказки от Безликого Бая, чтобы понять, что ты знаешь больше, чем следовало бы ожидать.

У них сегодня было слишком много моментов удушающей тишины, но последовавшее молчание ударило сильнее всего. Му Цин на пару секунд прикрыл глаза, борясь с привычкой ожидать худшего, и чуть нервно повернулся к Фэн Синю, когда заметил краем глаза, что тот подходит.

Вместо всех возможных разбивающих сердце вещей лучник его просто обнял.

Фэн Синь… в самом деле любил обниматься. Словно ему и правда становилось легче, стоило только прижать Му Цина к себе поближе.

Каждый раз не получалось не расслабиться в этих объятьях.

 — Я давно хотел об этом рассказать, — пробормотал тот так, словно у него с души наконец упал непосильный камень.

У Му Цина же на душе всё еще было тяжело.

 — Да, — невпопад подтвердил он. — Ты… Сейчас подходящий момент, чтобы рассказать мне обо всем. О том… как ты мог знать, например.

Его почти что трясло от волнения. Эта… достаточно было избавиться от этой последней преграды между ними, последнего темного неизвестного места в мотивации Фэн Синя, и они… между ними не останется ничего чужого.

Му Цин уже подготовился. Давно выбрал слова, чтобы утешить, принять, убедить, что всё в порядке, и осталось только, чтобы лучник наконец признался.

 — Это… — Фэн Синь нервно отпустил его, но остался на том же месте, не отходя в сторону, не отдаляясь от него, и Му Цин доверчиво схватил его за ладонь. — В это будет довольно непросто поверить… — он вздохнул, словно собираясь с силами перед последним боем. — Я проживаю эту жизнь уже второй раз.

 — Что? — выдал ожидавший совершенно не этого ответа Му Цин. — Что ты… Что…

 — Я погиб. И я словно вернулся в прошлое, я… — Фэн Синь криво улыбнулся. — Я уже и не помнил, что Его Высочество когда-то был таким ребенком и что ты когда-то…

Лучник вздохнул, неуверенно глядя на на него, и Му Цину начало казаться, что тот смотрит на совершенно другого человека.

Это заставляло нервничать.

 — Ты серьезно? — выдавил он из себя, в одну секунду почти веря в сказанное, а в другую мысленно крича о том, что это невероятный бред.

 — Да, я… я ведь сказал, что в это непросто будет поверить… Так что я понимаю тебя, я ведь и сам… — Фэн Синь поморщился, отводя взгляд, сжимая чужую тонкую бледную ладонь в своей теплой, и Му Цин не знал, какое сейчас делает выражение лица. — Но ты ведь хотел объяснения тому, откуда я знал… И вот оно такое.

Вот оно такое.

Нет, всё же… просто взять и поверить в это невозможно.

 — У меня есть другое объяснение, — ровно сказал он.

 — Другое? — растерянно переспросил Фэн Синь, в который раз за этот день и всю свою жизнь не понимая, к чему идет разговор.

 — Да. Ты работаешь на Безликого Бая, — проговорил Му Цин всё так же хладнокровно, и сказать это вслух оказалось намного проще, чем он думал.

Смотреть на то, как Фэн Синь ошарашенно и преданно распахнул глаза, было в стократ сложнее.

 — Ты… ты… да как ты вообще до такого додумался? — он крайне нервно рассмеялся, уставившись в сторону с застывшей улыбкой, будто надеялся, что сказанное окажется просто ужасной шуткой.

 — Ты заранее знал, что Лан Ин станет главой вражеской армии, и попытался убить его, — медленно начал Му Цин. — Ты заранее знал, что Безликий Бай приведет к нашему поражению, и подготовил всё для нашего побега. Он даже заранее сказал тебе о том, что придет похитить Ци Жуна, и ты не взял с собой свой лук.

 — Он ничего мне не говорил! — с жаром возразил Фэн Синь, вперившись в него упрямым взглядом. — Я знал всё это просто потому, что проживал эту жизнь уже во второй раз! Я… Я знаю и о будущем! Через несколько лет вознесется Повелитель Вод Уду, затем бог войны Мингуан… Еще Линвэнь… Повелитель Ветров Цинсюань не должен был вознестись, но… — лучник судорожно вздохнул, пытаясь не сдаться панике. — И ты, и я, и Се Лянь, мы все вознесемся, а Се Лянь вознесется даже третий раз…

 — Хватит, — грустно и устало прервал его поток безумства Му Цин, качая головой.

 — Ты мне не веришь? — после короткой паузы ошеломленно выдохнул Фэн Синь.

Тот поджал губы.

 — Я был готов к тому, что ты наконец признаешься, а вместо этого ты… просто несешь какую-то ахинею, — сказал он, и лучник медленно отпустил его руку. — Да, тяжело признаться, что работал на врага, но рассказывать какие-то небылицы, чтобы выйти сухим из воды, и врать взамен…

 — Я не вру! — резко возразил Фэн Синь. — Да… Да как бы я вообще стал на него работать! Бай ведь… убил их обоих…

Девушку и ребенка? Му Цин нахмурился, поскольку это выбивалось из картины его догадок.

 — Разве это сделал не один из небожителей? — ровно спросил он, и лучник уставился на него с чистой паникой во взгляде.

 — Разве… разве я говорил об этом? — выдавил из себя он.

Му Цин молча прикрыл глаза, принимая эти слова за подтверждение.

 — Не говорил, но это было очевидно, — сказал он и вздохнул, чувствуя, что он всё же прав, что не верит в эти сказки. Не могли же они провести годы в ожидании того, пока названные Фэн Синем небожители не вознесутся и не станут известными, чтобы подтвердить его слова. Еще несколько лет недоговорок Му Цин не выдержит. Столько времени у них не было. — Сначала ты говоришь, что это сделал Безликий Бай, потом оказывается, что это дело рук одного из небожителей… Ты сам хоть замечаешь, как ты путаешься?

 — Дело… дело в том, что правда и то, и другое… — пробормотал Фэн Синь очередную несусветную чушь, и Му Цин стиснул зубы.

 — Хватит! — снова прервал он его, в этот намного раздраженнее. — Просто признайся! Я поговорю с Се Лянем, я ему всё спокойно объясню, и всё будет в порядке, ты просто… просто признайся и прекрати врать!

 — Как я могу признаться в том, чего я не делал! — воскликнул Фэн Синь, отходя от него на пару шагов и тяжело дыша. — Я… Да я ведь не вру же? Но ты… ты мне не веришь?

 — Как я могу в это поверить? — презрительно фыркнул Му Цин. Он в самом деле не мог поверить, что тот до сих пор пытается подкинуть ему свою историю про обиженную невинность.

 — Но разве я тебе когда-то врал? — болезненно спросил Фэн Синь, и Му Цин сложил руки на груди, потому что да, он никогда не ловил того на лжи, но… — Зачем мне врать сейчас, о чем-то подобном? Я… я… я… в самом деле говорю правду… Прошу, поверь мне…

Му Цин чуть втянул голову в плечи, пристыженно, взволнованно, непонимающе, потому что… потому что он не мог просто взять и поверить во что-то абсолютно нелогичное? Словно к нему подошли и попросили на слово поверить, что солнце восходит на западе.

Он даже уже сам очень хотел поверить, сильнее всего на свете, но попросту не мог, потому что… в его размышлениях всё сходилось. Рассказ Фэн Синя был небылицей.

Он молча отошел к окну, невидяще глядя на темную улицу, не зная, что ему делать.

Он просто… очень сильно устал.

 — Ты мне не веришь… — донеслось из-за спины вновь, и каждый раз эти слова словно стрелой вонзались в его сердце.

Му Цин не верил.

Им нужно было больше поговорить об этом, разложить всё по своим местам. Ему нужно было больше времени, чтобы обо всем поразмыслить, больше сил…

Ни один из них больше не смог заставить себя обратиться к другому в тот вечер.

Се Лянь всё еще не вернулся.

Ни один из них не мог заснуть в ту ночь, хоть и пытались.

Когда Фэн Синь, молча лежавший у него за спиной, внезапно приподнялся и повернулся к нему, Му Цин задержал дыхание, не зная, чего ждать.

Рука, потянувшаяся коснуться, как обычно, его распущенных волос, остановилась в воздухе.

Спустя несколько секунд Фэн Синь, не издавая ни единого лишнего звука, перебрался через него, прочь с постели и направился прямиком к выходу из комнаты, а затем, кажется, сразу к выходу из дома.

Му Цин вздохнул.

Захотелось на свежий воздух? Это он мог понять, сам был бы не против.

Только бы тот не пошел искать своего драгоценного и пропавшего наследного принца.

Му Цин перевернулся на другой бок, безразлично глядя в стену.

Как же он устал.