Хотел бы Вэй Ин сказать: «Меня дядя в детстве шлёпал сильнее», но каждый удар как будто снимал с его спины клок кожи. Было настолько больно, что вся обида вмиг выветрилась вкупе с остальными чувствами. Осталась только боль. Он думал, что не доживёт до конца наказания, но наставник Шэнь Юй, который его и назначил, появился сам и остановил уже после шестого удара. Вэй Ин плохо осознавал, что происходит, слышал только отголоски разговора. В конечном итоге, едва добравшись до дома и снова свалившись на кровать ничком, вверх израненной спиной, он переосмысливал всё сказанное. Оказалось, его отлупили «слегка». Ничего себе! Если все так «слегка» будут бить, что же сделает с человеком сильный удар.
Вэй Ин лежал и безостановочно гонял свою Ци по телу. Становилось легче. Может быть, и раны начали подживать. Вэй Ин не видел свою спину, он только предполагал, что она разодрана в клочья. И вместо смертельных обид за несправедливость он начал думать, как отрастить драконью шкуру, которой любой удар нипочём. Если он сломается после первого же раза, значит и заклинателя из него не получится. Значит, ему самое место в деревне, среди коров и кур. Вэй Ин думал, прислушивался к ощущениям и только укреплялся во мнении, что выдержит всё, что бы ни свалилось на него. Просто надо быть осторожнее. Первый урок был неминуем. Хорошо, что Вэй Ин легко отделался. Да и наставник Шэнь, как выяснилось, не имел умысла загнобить новенького. Он просто сильно рассердился. Он просто пришёл и объявил:
- Достаточно!
Несмотря на то, что лишь половина ударов настигла свою цель, он всё равно сделал это, а потом сам же к Вэй Ину подошёл и протянул мазь, велел помазать спину и полежать неподвижно хотя бы час.
Часа у Вэй Ина не было. Ему надо было вылить утреннюю бочку воды, а так как она слишком тяжёлая – взрослый мужчина не поднял бы – то придётся сделать несколько ходок с вёдрами. И ему надо было прибраться в доме. Ещё ему было необходимо сварить вчерашнего фазана. Он его сунул в шкаф со льдом. Лёд наверняка уже растаял, а мясо быстро портится. И бесконечно менять лёд – не выход. Чтобы сохранить тушку, её надо полностью проморозить, а разве это возможно, пока не выпал снег?
Вэй Ин осторожно приподнялся, чувствуя простреливающую боль во всей спине. Он медленно снял одежду, посмотрел, не испачкалась ли в крови, потом завёл руки за спину, начиная ощупывать вздувшиеся рубцы. Болело безумно, но, кажется, кожу рассекли только два удара, и то поверхностно. Вэй Ин воспользовался мазью и намазал везде, где достал, а потом принялся хозяйничать по дому обнажённым наполовину. За работой было не так плохо. Когда он вышел в заднюю комнату, где стояла бочка, он всей спиной ощутил ветерок, поёжился. Но прохлада – это хорошо. Она облегчает мучения и помогает отвлечься от боли. Вэй Ин взялся за вёдра, успел вылить два, когда деревянная ручка одного из них треснула и вонзилась в кожу на ладони, рассекая её почти целиком. К такому нельзя подготовиться. Вэй Ин не успел даже сообразить, не то что защититься своей Ци. Он бросил ведро, позволяя воде разлиться по дорожке, и вскинул ладонь к глазам. Кровавая бороздка быстро наполнялась кровью. Вэй Ин и раньше ранился, и даже глубже. Эта рана выглядела естественной в отличие о тех, что украшали спину. Он должен был опустошить бочку, пока вода не начала цвести, но он также должен обработать рану, чтобы она не воспалилась.
И у него была мазь. Наставник дал целую бутыль, как будто намекая на предстоящие наказания. Но разве дядя Фэйфэй не предупреждал его? Дядюшка заранее всё это знал и сильно сожалел, только поделать уже ничего не мог. И если бы он считал телесные наказания чем-то крайне возмутительным, он бы не опустил воспитанника или хотя бы подыскал для него орден, где все наказания сведены к минимуму, а в правилах больше свободы. Дядя Фэйфэй не сделал ничего из этого, просто отпустил. Стоило только вспомнить о нём, как Вэй Ин осознал, насколько соскучился. Хотелось броситься к нему на шею и разреветься, рассказывая обо всём случившемся. Он ведь правда не был виноват, а этот высокомерный Цзян Чэн даже словом не удостоил.
Возможно, Цзян Чэн имел на это право, он же из благородных. У них с рождения привилегии. Наверняка с этими привилегиями ему запрещалось делать что-то, что было дозволено любому крестьянину. Может, поэтому он и был таким озлобленным?
Вэй Ин замотал ладонь и продолжил вычерпывать воду из бочки. Всё-таки стоило мыться в тазике, пока рука полностью не заживёт. А с помощью Ци она затянется быстрее. Да и спина давала о себе знать. Вэй Ин выпрямился, и все рубцы тут же отозвались так, что взвыть хотелось. Вэй Ин лишь стиснул зубы. Опустошив бочку, он ополоснул её и оставил на боку, а сам вернулся домой, где наконец взялся за фазана. Запечёт его целиком и устроит себе пир. Только он выщипал последнее перо, как в дверь постучали. Вэй Ин бросился было на звук и остановился: он всё ещё был полуголым. Он накинул на себя ханьфу прямо на голые плечи, наскоро завязал пояс и открыл.
- Шиди Юн Шань? – удивился Вэй Ин, отпуская пояс.
Он ждал курьера с запиской, возможно, от Ао, но увидел на пороге адепта-одногруппника. В принципе, ничего странного в этом не было, но Вэй Ин не думал, что настолько сблизился с новыми товарищами.
- Я пришёл помочь тебе, если ты сам не справишься. Все мы знаем, что господин Сюань сейчас на задании.
- Неужели о каждом вылете знает весь орден? – снова удивился Вэй Ин. – Насколько мне известно, заклинателей здесь много, не всех по именам запомнишь.
- Верно, - подтвердил гость. – Но мы-то знаем, что наш новый шисюн живёт с господином Сюань. Можно мне войти? Никогда не видел, как живут настоящие заклинатели, - и улыбка, окончательно подкупившая Вэй Ина. Он отступил в сторону. Тем более, неприлично держать гостей на пороге.
- Заходи. Мне и правда неудобно самому мазать спину.
Юн Шань зашёл, с ходу начиная осматриваться, а Вэй Ин наблюдал за ним. Видно, что гость несколько разочарован простеньким убранством. Но Ао не стремился к роскошествам. Насколько Вэй Ин знал, он совсем недавно купил этот дом, а обустроиться пока не совсем удалось. Юн Шань заглянул за границу бамбуковой ширмы и наконец вернулся к следующим за ним по пятам собеседнику.
- Ты уже обработал раны? – спросил он, словно растерявшись, и тут же принялся оправдываться. – Обычно у нас не так строго. Просто ты едва появился, а уже шума навёл на весь орден. Я думаю, наставники просто боятся похвалить тебя, особенно перед остальными адептами. Ведь если они будут тебя хвалить, многие начнут завидовать.
- То есть, это нормально: вместо похвалы сразу бросаться с наказаниями? – надул губы Вэй Ин.
- Нет… То есть, никто не ожидал, что ты сцепишься с молодым господином.
- Этот ваш молодой господин наверняка привык кусать исподтишка.
- Усянь, не говори так. Он из старшей семьи, ему много чего позволено.
- И на других вину взваливать?
- Что? – Юн Шань глаза расширил.
Вэй Ин не собирался жаловаться. Само присутствие товарища делало его счастливым. Он улыбнулся:
- Неважно. Я вашего молодого господина раскусил и больше не попадусь на его уловки.
- Ты хочешь сказать, во всём этом и он виноват?
Для заклинателя, особенно адепта, подчиняющегося клану Цзян, старшая семья разумеется являлась чуть ли не божественной. Он и в мыслях не мог предположить, насколько она может оказаться прогнившей. Правда, отец Цзян Чэна такого чувства не внушал. Он даже встретил Вэй Ина и отнёсся по-человечески, не считая первого знакомства ещё в деревне. Цзян Фэнмянь не был плохим человеком. Характер обычно сразу проявляется, как, к примеру, мерзкий характер господин Цзинь, отобравшего у Вэй Ина с трудом добытого гуся.
- Ваш молодой господин ведёт себя так, как положено молодому господину, - рассмеялся Вэй Ин, не желая обсуждать прегрешения других людей. Может статься, за отвратительными привычками Цзян Чэна скрывается что-то светлое.
- Да, - выдохнул гость. – Да, ты прав. Он может позволить себе некоторые вольности. И вряд ли его за это накажут. Но всё равно произошедшее кажется мне странным. Почему ты опоздал?
- Загулялся, - соврал Вэй Ин, - время в новом месте быстро летит.
- С утра? Утром только бы поспать.
- Успею поспать в свободный день. Здесь ведь дают свободные дни?
- Конечно. Он будет послезавтра.
- Юн Шань…
- Что, шисюн?
- А что лично ты думаешь о молодом господине?
Он провёл гостя к кухонному столу и взялся за нож. Прямо в центре стола лежал подготовленный к потрошению фазан. Юн Шань на него широко распахнутыми глазами смотрел. Неужели никогда не видел, как разделывают туши? Это же самое будничное и необходимое действие в жизни любого общества.
- Ты его резать собираешься? – потыкал пальцем в тушку Юн Шань, только подтверждая домыслы Вэй Ина. Стоило некоторого усилия, чтобы не рассмеяться.
- А ты никогда не видел, как это делается?
- Нет.
За все прожитые годы ни разу не узреть разделки туши – это удивительно. Вот какова жизнь в городе. Люди предпочитают покупать мясо готовыми кусками, а не заниматься его подготовкой лично.
- Если ты немножко подождёшь, я угощу тебя запечённой дичью.
- А твоя спина? Я ведь пришёл помочь тебе со спиной…
Юн Шань уже забыл о ранах товарища. Сейчас он во все глаза рассматривал голую тушку фазана. Шкурку придётся снять, потому что Вэй Ину не хотелось его палить, а потом отчищать. Лишние действия – лишняя вода. А это лишняя работа и нагрузка на начинающие невыносимо ныть рубцы.
- Намажешь мне спину, когда поставим фазана на огонь, - пояснил Вэй Ин, чувствуя себя опытным хозяином по сравнению с удивлённым юношей. – Хорошо?
- Хорошо.
Вэй Ин был уверен, что теперь, найдя его слабое место, Цзян Чэн начнёт пользоваться им постоянно. Наутро он почти прокрался к воротам, показал жетон адепта и, прежде чем войти, долго всматривался в обширный двор с солнечными часами посередине. Собак он не увидел, но не верил своим глазам. Возможно, Цзян Чэн решил их спрятать в другой стороне двора, чтобы они успели отрезать Вэй Ину путь к отступлению. Но в этом Цзян Чэн сильно просчитался. Вся стена – отходной путь. Хотя на сей раз Вэй Ин не станет убегать за ограду, он перепрыгнет на крышу дома, откуда попадёт внутрь. С этого дня он будет хитрее.
Спина ещё болела. Да и не могла она так быстро пройти, просто снадобье вместе с циркуляцией Ци сделали своё дело. И теперь Вэй Ин в некоторые моменты мог даже забывать о боли. Возможно, рубцы совсем сгладятся к возвращению Ао. Но всё равно будет неудобно рассказывать ему о случившемся.
Собак действительно не было в поле зрения. Вэй Ин специально поискал, хотя куда благоразумнее было бы поскорее пересечь двор.
- Вэй Усянь! – услышал он громкий оклик и тут же голову в плечи втянул. Голос Шэнь Юя. Сердитый голос, в точности как вчера, когда он назначал наказание.
Прятаться не имело смысла, он развернулся и заставил себя успокоиться хотя бы внешне. Он тут же наставнику поклон отвесил и поприветствовал:
- Доброе утро, наставник Шэнь.
Ворота распахнулись, впуская ещё одно лицо. Вэй Ин заинтересованно уставился в ту сторону. Он мог позволить себе отвлечься, потому что Шэнь Юй тоже отвлёкся, чтобы поприветствовать явившуюся даму, как старшую, хотя она выглядела куда моложе него. Эту женщину Вэй Ин видел дважды на трибунах во время сдачи вступительных экзаменов. Она выглядела величественно, буквально сверкала. Явно из благородной семьи. Она даже с главой Цзян общалась на равных. Вэй Ин справедливо рассудил, что она могла быть его супругой. Адепты рассказывали о старшей семье. В ней состояли только две дамы: госпожа Юй Цзыюань и сестра Цзян Чэна – Цзян Яньли, на которую Вэй Ин очень хотел посмотреть и сравнить с братом. Наверное, она была красоткой, судя по матери.
Женщина, что прямо сейчас направлялась к ним, вряд ли была сестрой Цзян Чэна. И вряд ли старшие наставники стали бы так заискивать перед госпожой из побочной ветви. Вэй Ин уже сделал выводы и ждал только подтверждения. Он поймал на себе её холодный взгляд, когда она остановилась прямо напротив них с наставником. Запоздало Вэй Ин осознал, что просто таращится, поэтому поспешно склонился в приветственном жесте. Она не уточнила его личность, из чего следовало, что хорошо осведомлена. Она только швырнула взгляд на Вэй Ина и обратилась к Шэнь Юю:
- Господин Шэнь, вы уже позаботились объяснить своему подопечному, как следует себя вести в ордене?
- Да, госпожа.
- В таком случае, - она перевела взгляд на Вэй Ина, - Вэй Усянь!
- Да, госпожа Юй, - наугад произнёс он. Если он ошибся, его живо поправят.
Она не изменилась в лице, выглядела такой же возвышенной и холодной, только, словно в задумчивости, крутила аметистовое кольцо на пальце. Показалось, что оно сверкнуло фиолетовым. Вот уж истинно орден Юньмэн Цзян. Даже у украшений отблески фиолетовые. Если у них так строго с цветами, может адептов заставляют ходить фиолетовым цветом в уборной? От этой мысли Вэй Ин чуть не прыснул, чем заслужил бы дополнительную дозу недовольства.
Чуть запоздало Вэй Ин заметил Цзян Чэна, остановившегося далеко за спиной матери. Он просто смотрел, казался удивлённым. Вэй Ин на миг даже поверил, что он не знает, что происходит. Но, конечно же, он уже рассказал всё дома, и матушка решила посмотреть на смутьяна поближе.
- В таком случае, почему ты продолжаешь нарушать порядок в нашем ордене? – сурово спросила госпожа Юй.
- Это вышло случайно, - забыв дождаться позволения говорить, Вэй Ин ответил. – Я ненарочно опоздал. Так сложились обстоятельства. И я уже за это поплатился.
Будет подлостью назначать повторное наказание за один и тот же проступок. Хотя до неё могли дойти вести, что Вэй Ин был наказан лишь наполовину. И теперь она, кипя гневом за сына, сама прибежала разбираться.
- Я говорю не об этом, - пояснила она.
Цзян Чэн выглядел ещё больше непонимающим, чем сам Вэй Ин.
- В таком случае, госпожа Юй, объясните, в чём моя вина? – попросил он.
- Как ты смеешь отпираться, если доказательство твоих проказ налицо? – возмутился Шэнь Юй, напуганный ледяным гневом госпожи.
- Проказ? Каких проказ? – Вэй Ин растерялся окончательно. Если речь идёт не о вчерашнем дне, то о чём? Может, о приключении в городе, где обломившаяся ветка случайно упала на Цзян Чэна? Но почему, в таком случае, наказание не назначили сразу же? Вряд ли старшая семья станет молча переживать обиду.
- Тебя направили навести порядок в оружейной, а ты что сделал? – потребовала отчёта госпожа Юй.
- Я? – Вэй Ин даже об уважении забыл. Он совершенно точно не понимал, что происходит. – Я развесил луки и сдвинул мишени.
- Просто развесил луки? – она ничуть не поверила, отчего выглядела только страшнее.
- Как ты можешь врать в глаза госпоже?! – Шэнь Юй сам не выдержал, отвесил Вэй Ину вполне миролюбивый подзатыльник. С этого мгновенья Вэй Ин начал подозревать, что в оружейной после его ухода что-то случилось. И наверняка что-то серьёзное, раз сама госпожа пришла на разборки. А наставник наконец-то решил прояснить. – Почему только после тебя луки оказались разбросаны, половина из которых с перерезанной тетивой? Почему мишени валялись у углу бесформенной кучей? Почему стрелы устилали весь пол? И почему двери остались распахнутыми настежь? Можешь мне это объяснить?!
- Я? – удивился Вэй Ин. – Но я сделал всё, что от меня требовалось!
- Как ты смеешь повышать голос в отношении госпожи и наставника?! – рявкнул Шэнь Юй, пребывающий в крайнем раздражении.
Цзян Чэн за спиной матери тоже смотрел широко раскрытыми глазами. Подозрения на его счёт быстро развеялись. Он не знал. Более того, ему никто не рассказал этого дома. Вэй Ин бросил на него отчётливый взгляд, а Цзян Чэн, перехватив его, быстро прошёл мимо, больше не оглядываясь.
- Отвечай, кто это сделал, если не ты? – потребовал Шэнь Юй. – Прежде ни один адепт не смел даже уронить лук ордена, не говоря о его намеренной порче. Ты один оставался на площадке и получил подробные распоряжения.
- Но я этого не делал! – взвился Вэй Ин. Не хватало ещё, чтобы на него теперь всех собак вешали.
- Как ты смеешь врать мне в глаза?!
- Но я не вру!
- Тихо! – скомандовала госпожа Юй. Казалось, её забавляют препирательства. Она явно оценила ситуацию и пришла к решению. – Господин Шэнь, какое наказание предусмотрено за такое проступок?
- Двадцать ударов плетью и десять дней заключения, госпожа.
- Что? Двадцать? Да вы и так с меня вчера всю шкуру спустили! – Вэй Ин не стеснялся возмущаться, за что, конечно же, тоже обязательно получит. Но хотя бы будет за что. – Если такова ваша справедливость, то орден Юньмэн Цзян не лучше любой секты тёмного пути. Не разобравшись, сразу навешиваете обвинения.
- И ты ещё смеешь утверждать, что не дерзишь старшим? – Шэнь Юй пятнами пошёл – так не хотел опозориться перед госпожой из-за какого-то адепта. Но Вэй Ин тоже не собирался молча сносить напрасные упрёки. Хорошо бы, если просто упрёки, но они грозили ему долгой болезнью.
- Я отношусь к вам и госпоже Юй с искренним уважением, - тут же заверил Вэй Ин, изобразив быстрый жест в сторону обоих упомянутых, по очереди. – Но я полагал, что раз орден борется за благое дело, то и судить должен справедливо. Кто видел, как я порчу луки и разбрасываю стрелы?
- Достаточно того, что ты был ответственен за уборку и остался там один, - гнул своё наставник, уже теряющий ниточку спокойствия, начинал препираться. Адепты, появляющиеся во дворе, поспешно пробегали мимо, чтобы и им не влетело. Приходилось отстаивать свою истину в одиночку перед превосходящим противником. Но даже если проиграет, Вэй Ин не признает за собой чужой вины.
- В таком случае, вам следует тщательнее следить за тем, кто входит и выходит со двора учебных домов.
- Теперь ты начнёшь нам диктовать, как правильно обучать адептов? – не унимался наставник.
И вовсе он не сострадательный. Вчера у него просто хорошее настроение было, когда он решил остановить наказание.
- Я сказала: тихо! – повторила госпожа.
Шэнь Юй замолк, а Вэй Ин приготовился держать оборону.
- Ты утверждаешь, что не делал этого, но охрана говорит, что они не заметили никого постороннего. И во дворе действительно оставался ты один.
- Да, я оставался один, я это признаю… - хотя мог бы приврать, что видел скрывающуюся фигуру. Но раз он хотел справедливого суда, то и сам должен быть честен. – Но это не значит, что разгром учинил я. Какой мне резон вытворять такое, если я знаю, что за этим последует? Не проще ли мне было навредить тайком?
- Это может быть крик души из-за того, что тебя наказали во второй же день обучения, - предположила госпожа Юй.
Вэй Ин хотел угадать, что же творится у неё в голове, но даже предположить не мог. Её лицо оставалось непроницаемым и таким же суровым, как вначале.
- Я признаю, что привык с свободе, - согласился Вэй Ин. – Но я не дурак, чтобы лично способствовать её ущемлению. И я не стремился развлекаться, когда летел сюда. Я хотел и всё ещё хочу стать заклинателем, какие бы трудности мне ни подкинула судьба.
- Вот как… - госпожа Юй, кажется, всё же не сердилась. Или она так хорошо прятала свой гнев. Наверное, она ждала, что Вэй Ин начнёт перекладывать вину на Цзян Чэна, раз уж они сошлись в конфликте, и была несколько разочарована, когда Вэй Ин не захотел подставлять товарищей под удар вместо себя. Но даже если бы Вэй Ин и вынашивал подобный умысел, он бы ни за что не указал на Цзян Чэна, потому что за его обвинение наказание несоизмеримо увеличится. Да и подставлять товарищей нехорошо. Вэй Ин лучше один ответит, раз всё равно не избежать кары. Всё лучше, чем смотреть на мучения соратника, разделившего с ним участь.
- Госпожа Юй, прошу вас смягчиться, - Вэй Ин своевременно склонился перед ней, но ему было до того любопытно, что он не выдержал и выглянул из-под вытянутых в жесте рук, потом, правда, тут же спрятался, но это не ускользнуло от её внимания.
Госпожа Юй ничего не сказала, двинулась прочь. Вот так и уйдёт? Вэй Ин наконец поднял голову, смотря ей вслед. Получается, она одобрила наказание, озвученное Шэнь Юем? Это было худшее, что могло произойти. Вэй Ин готов был побежать следом, когда она развернулась. Он не понял, откуда появилась искрящаяся фиолетовая вспышка, только она промчалась через половину двора и коснулась плеча Вэй Ина. Это было всего лишь касание, а его словно насквозь молнией прошило. Он взвизгнул и согнулся. Вторая молния прошлась вдоль спины, затронув правую ягодицу. Вэй Ин не удержался. Хватая ртом воздух от боли, он свалился на месте и выгнулся от очередного прикосновения фиолетового пламени. Он ждал ещё удара, но госпожа Юй, кажется, решила смилостивиться.
- Полагаю, этого достаточно, - произнесла она так же прохладно. – Господин Шэнь, впредь следите лучше за своими учениками.
- Непременно, госпожа.
Три удара? Три? Не двадцать? Вэй Ин никак не мог унять охватившего его оцепенения из-за этой проклятой боли. Он свернулся калачиком и сдерживал стоны. Никогда не думал, что может быть настолько больно. Вчерашнее наказание по сравнению с обжигающим прикосновением фиолетовой молнии были лёгким тычком. Если шкура у него на спине сохранилась, то только самым что ни на есть чудесным образом.
Вэй Ин лежал до тех пор, пока наставник Шэнь над ним не склонился и не подхватил под локоть, а потом подозвал двух адептов и распорядился:
- Отведите его к целителю.
Всё-таки немножко сочувствовал.
Вэй Ин наконец отдышался, но в груди продолжало сдавливать. Спина горела огнём. У него ноги подкашивались, пока его не обхватили с обеих сторон и не повели прочь со двора.
- Что это такое было? – спросил он, обнаружив в себе удивление. Вместо всех полагающихся эмоций: от обиды до страха перед очередным, казалось, неминуемым наказанием, раз уж он впал в немилость у наследника клана, всего лишь удивление.
- Ты не знал? Это знаменитый Цзыдянь госпожи Юй, - шепнули ему в ухо. – Тебе повезло. Она била не слишком сильно.
- Говорят, Цзыдянь способен рассечь тело до кости одним ударом, - шепнули с другой стороны.
- Это правда, - простонал Вэй Ин. – Наверняка у меня все рёбра наружу торчат.
- Не думаю, тогда бы было куда больше крови.
Кровь! Опять стирать. Только бы этот Цзыдянь не рассёк вместо с кожей и ткань. Будет очень обидно, что за короткий срок уже второй комплект хорошей одежды придётся просто пустить на тряпки. Дядя Фэйфэй за такую расточительность превратил бы мягкое место воспитанника в сплошной синяк.
Цзян Чэн был потрясён. Он, конечно сам не мог похвастать последними своими поступками, но разгром оружейной – это проступок более серьёзный, требующий настоящего наказания. Он в очередной раз отругал себя. И чего, спрашивается, он думает о Вэй Ине, тогда как самое время сосредоточиться на подготовке к занятиям. Но Вэй Ин не давал ему покоя с того момента, как появился в ордене. Вэй Ин становился его злым гением, что вечно преследует жертву по пятам.
Так ему и надо!
Цзян Чэн поставил на стол чернильницу, положил подставку для кисти и выронил листы бумаги. Два из них прямо на чернильницу опустились, пропитываясь насквозь, мгновенно. Цзян Чэн только стоял над столом и смотрел на быстро расплывающееся чёрное пятно. Оно дальше поползло, до самого краешка, которым лист касался стола. Только тогда Цзян Чэн разгрёб это безобразие, пожалел о промедлении, ибо на месте, где лист ребром касался поверхности, осталась тонкая полоска чернил.
- Давай я выброшу, - оказалось, Луянь давно наблюдал за ним. – Что-то случилось?
- Ничего. Просто не хотел руки испачкать, - Цзян Чэн так и стоял с поднятыми над чернильницей листами, пропитывающимися чёрным до конца, до последнего уголка. Как будто чернота вниз стекала. Лишь один чистый уголок остался, обхваченный двумя пальцами. – На, забери, - он не знал, что с ними делать, поэтому принял помощь товарища.
Луянь быстро подхватился. Он-то точно все ходы до ближайшей печи знал. Когда он убежал, чтобы не накапать ровную дорожку на полу, Цзян Чэн на звук от двери повернулся. Он ждал Вэй Ина, который тут же сверкнёт на него глазами. Насколько Цзян Чэн знал, Вэй Ин только с ним так сильно не ладил. Если Вэй Ин вернётся в комнату, это будет значить, что всё уже решено. И после занятий он мог как вернуться домой, так и подвергнуться наказанию куда суровее вчерашнего. От произошедшего у Цзян Чэна по всему телу мурашки бежали, будто это его наказывали.
Но Вэй Ин это заслужил. Разве нет? Разве нормальный человек станет с ходу со всеми брататься и спорить по любому поводу, да ещё специально нарываться, игнорируя все правила.
Дверь открылась, пропуская Юн Шаня. Цзян Чэн ему за спину взгляд кинул, ожидая увидеть запоздавшего героя, но он был один.
- Юн Шань, - позвал Цзян Чэн, пока не осознал, что всё ещё стоит. Тогда он опустился на колени перед своим столом, а названный к нему подошёл, присел у торца:
- Что случилось, молодой господин?
- Что там происходит во дворе?
- Во дворе? – Юн Шань явно не понимал, потом оглянулся и задал встречный вопрос. – А где Усянь?
Получается, он его даже не видел. Это значило, Вэй Ина всё-таки признали виновным и решили провести наказание немедленно.
- Ничего, просто мне показалось, что я кого-то видел, - отмахнулся Цзян Чэн.
Он хмурился, силясь понять, что же происходит. Вряд ли Вэй Ин на самом деле собирался громить оружейную. Но если не он и не Цзян Чэн, то кто?
Цзян Чэн вздрогнул, вспомнил вчерашний день после тренировок. Вэй Ин тогда выглядел притихшим – странно притихшим – и помимо него на площадке задержался ещё один адепт. Цзян Чэн резко развернулся, метнул взгляд в сторону Сяо Чулиня. Тот как ни в чём не бывало растирал чернила. Цзян Чэну тоже надо бы, потому что листы вобрали в себя почти все готовые чернила. Чулинь никак не реагировал.
- Молодой господин, - напомнил о себе Юн Шань.
- Тихо ты, - отмахнулся Цзян Чэн и поднялся. Он сам подошёл к столу Чулиня и остался стоять перед ним. Чулинь не сразу опомнился, сперва увидел ноги и лишь потом скользнул по ним взглядом вверх, остановился на лице Цзян Чэна, но остался сидеть.
- Молодой господин что-то хочет сказать? – осведомился он.
Чулинь был довольно скрытной личностью. Цзян Чэн не очень хорошо его знал, но помнил, как из-за него породистая лошадь сломала ногу, и её пришлось зарезать. Чулинь не хотел трагедии, он просто ради любопытства стрелял по движущейся мишени раз полоснул по крупу. Лошадь разогналась и на всей скорости, не успев притормозить, врезалась в нагромождение досок. Её чуть ли не целиком завалило. Но и выбравшись, она дико металась, почти визжа от страха. Еле удалось изловить, а потом целитель сказал, что она больше не сможет служить. Чулинь был слишком мал, чтобы осознавать ответственность, но теперь Цзян Чэн подозревал, что он проделал всё это расчётливо… как и вчера…
- Это твоих рук дело? – спросил Цзян Чэн.
- О чём говорит молодой господин?
- Ты знаешь о чём.
- Мне неподвластно чтение мыслей.
Упирался, но в выражении его лица не было ни намёка на непонимание.
- Ладно, - Цзян Чэн продолжал стоять, а Чулинь смотреть на него снизу вверх, не выпуская из рук палочки для растирания чернил. Тогда Цзян Чэн повторил. – Ладно. Если тебе нечего сказать, пускай.
- Я никак не возьму в толк, о чём говорит молодой господин.
- Ты знаешь, что из-за тебя!.. – Цзян Чэн замолчал на полуслове. Начинал выражать свои эмоции на всю комнату. Адепты навострили ушки, не решаясь вмешаться.
Чулинь так и смотрел, пока Цзян Чэн, стиснув кулаки, не вернулся на своё место. Ветвь Сяо была достаточно далека от главной ветви. Родителей Чулиня не приглашали на семейные обеды и торжества, если это не большой праздник. Цзян Чэн даже не знал, чем занимается его отец. Но Чулинь всегда был тихим и принимал сторону Цзян Чэна. Даже если он сотворил такое с оружейной комнатой, почему Цзян Чэн должен его осуждать? Чулинь ведь сделал это ради него.
Ценой наказания невиновного. Но Цзян Чэн тоже постарался, когда из-за него Вэй Ин опоздал на занятия.
Ему стало мерзко. Цзян Чэн хотел уйти и немедленно выяснить, что же случилось потом. Он мог бы даже сам обратиться к Вэй Ину, если бы альтернативы не осталось. Он сидел, растирал чернила и ощущал на себе взгляд. Сяо Чулинь явно хотел знать, что у него на уме. Хорошо обладать способностью чтения мыслей. Увы, это не подвластно даже сильнейшим заклинателям, если они не обладали исключительным божественным даром. Таких людей Цзян Чэн вовсе не знал, зато он читал легенды и с детства верил в них, пока не начал взрослеть. Тогда он научился отличать сказки от правды.
Дверь снова открылась. На сей раз на пороге появился Шэнь Юй, выглядящий встревоженным. Второй раз его адепт подвергся наказанию. Цзян Чэн хотел спросить, что же произошло во дворе, как наставник сам заговорил, обращаясь ко всем сразу. Даже шмыгнувший в комнату Луянь оказался мгновенно прощён за то, что явился позже наставника.
- Кто вчера оставался на площадке для тренировок последним? – спросил Шэнь Юй.
Всё-таки поверил в невиновность Вэй Ина?
Адепты переглядывались, потом Лин Ся отозвался:
- Я уходил одним из последних.
- Кто ещё был из последних?
- Я, - Цзян Чэн сам не ожидал, что отзовётся. Он мог бы просто промолчать, и никто бы слова поперёк не сказал. Тем более, Вэй Ина здесь не было. И он понимал, что больше никто не скажет ни слова. Шэнь Юй хмурился, что-то прикидывал в уме, но миг от мига становился спокойнее, возвращая себе уверенность перед младшим поколением, внимательно взирающем на него.
- Я уходил предпоследним.
Цзян Чэн резко развернулся. Это был Чулинь. Сознался. Но если ему нечего скрывать, значит он невиновен? Стоило ли заявить о своих сомнениях?
- Это ты ушёл перед Вэй Усянем? – уточнил Шэнь Юй.
- Да, наставник Шэнь, - подтвердил Чулинь.
Нет, Цзян Чэн не собирался ничего говорить. Он просто смотрел на него, на этого спокойного и невозмутимого человека. Он явно был доволен своей проделкой, что бы он на самом деле ни сотворил.
- Можешь рассказать, что ты видел? – задал очередной вопрос Шэнь Юй.
- Я видел, как Вэй Усянь развешивает луки, наставник Шэнь.
- И всё?
- Я спросил, справится ли он сам, и ушёл.
Ушёл? Просто ушёл?
Цзян Чэну безумно хотелось высказать своё предположение, но он продолжал молчать.
- Кто может подтвердить твои слова? – очередной вопрос.
- Полагаю, Вэй Усянь, - тут же отбарабанил Чулинь и добавил для красочности. – А что произошло?
Как будто ты не знаешь! Его своевременно приподнявшиеся брови окончательно убедили Цзян Чэна в догадке. Как спокойно Чулинь смотрел на него, но для наставника подготовил целый спектакль. Если такова его защита наследника клана, то Цзян Чэн от неё откажется. Клан должен действовать открыто и честно. А Цзян Чэн сам начал с подлости. Он отвернулся от Чулиня и стиснул кулаки перед собой. Он смотрел только на них, видя, как побелели костяшки. Он хотел сорваться с места и сам посмотреть, действительно ли Вэй Ину отсчитывают эти двадцать положенных по правилам ударов. Не просто ударов, а настоящих, настоящей плетью. Да после такого он ничком будет лежать дней десять, если не умрёт. И всё началось с обычной стычки на рынке. Потом Цзян Чэн сам показал Чулиню, что нужно делать. Чулинь – сообразительный человек, быстро ухватил и обставил всё так, чтобы Цзян Чэна не впутывать. Никаких сговоров за спиной. Он просто видел поддержку клана в таких поступках. Но если человек не гнушается подобными приёмами, то что же он за человек?
И что за человек сам Цзян Чэн?
- Хорошо, мы с этим разберёмся, - только для проформы сказал Шэнь Юй, тут Цзян Чэн не выдержал, само вырвалось, хотя он намеревался молчать:
- Простите, наставник Шэнь, Вэй Усянь не присоединится к нам?
Шэнь Юй нахмурился, явно отмечая нетерпеливость адепта, но положение Цзян Чэна сыграло только на руку.
- Вэй Усянь отбывает наказание.
- Какое наказание? – точно так же вырвалось у Луяня. – За что?
- Что за вопросы?! – на миг повысил голос Шэнь Юй, мигом возвращая тишину и затыкая рты любопытным.
Отбывает наказание?
У Цзян Чэна внутри что-то оборвалось. Оправдывались его худшие опасения. А ведь отец очень высоко отзывался об умениях Вэй Ина. Только раньше Цзян Чэн придавал его словам другое значение. Раньше за него говорило чувство собственного достоинства, а теперь проснулось чувство справедливости. Но винить по-прежнему было некого. Цзян Чэн сам начал всё это. Но он не такой человек. Он не стремился плести никаких интриг. Он просто пытался доказать, что сам ничуть не хуже новоявленного гения. И он никогда не стремился уничтожать его.
Или стремился?
- Цзян Ваньинь, у вас что-то случилось? – услышал он голос практически над собой, голову вскинул и встретился со взглядом наставника.
- Нет, наставник Шэнь.
- Тогда почему ваш лист по-прежнему пуст?
- Простите, - Цзян Чэн поспешно сложил уважительный жест и схватился за кисть.
К тренировкам Вэй Ин тоже не пришёл. Это могло означать только одно. Цзян Чэн больше не пытался заговорить с Чулинем. Он ничего не мог ему сказать, кроме как упрекнуть. Но Чулинь делал это из лучших побуждений. Цзян Чэн ведь не должен выговаривать людям, которые что-то делают ради него.
Не должен ведь?
Вода показалась слишком холодной. Цзян Чэн всё равно в ней руки задержал и принялся намывать пальцы, не отрывая от них взгляда. Потом он долго их вытирал полотенцем, после чего одна из собак чуть не опрокинула тазик, решив проверить, что там лежит. Цзян Чэн сдвинул её большую голову, но морда всё равно повернулась к воде. И только когда собака убедилась, что в тазике лишь вода, потеряла к нему всякий интерес. Они были все трое здесь. Две лежали на подстилках, одна вертелась под ногами. Цзян Чэн уж знал, чем займётся. Он двинулся к двери. Если душа не на месте, то лучше чем-нибудь занять руки. Все три собаки подхватились следом, а Цзян Чэн дверь придержал и скомандовал:
- Место!
Скулящая Принцесса обиженно прижала уши к голове и опустила морду, выглядывая снизу вверх.
- Прекрати, - Цзян Чэн не мог удержаться, чтобы не приласкать её. – Туда, куда я иду, собакам совсем не место.
На стрельбище в любую из них могла случайно попасть стрела. Бывало, и у опытных воинов стрела неосторожно срывалась с лука, пока он его ещё поднимал. Редко, правда, но случалось. В мире всё что угодно могло произойти. Цзян Чэн один вышел из покоев и один заглянул на площадку. В такое время разве что адепты тренировались. Из старшей ветви семьи Цзян был только Цзян Чэн. Он натянул лук, намереваясь проторчать здесь, пока пальцы болеть не начнут. Первые выстрелы ушли в средние круги. Он опустил оружие, пытаясь сосредоточиться на тетиве и стреле. Главное – не перетянуть и не натянуть слишком слабо. И ещё важно точно прицелиться. Чулинь мог выбить девять из десяти. Возможно, он мог и лучше, но Цзян Чэн никогда этого не видел. Вэй Ин без особого труда попадал десять из десяти. Да как попадал. Он мог нарисовать картину своими стрелами.
А Цзян Чэн позволил пустить его в расход.
Он так и стоял с опущенным вниз луком, пока не услышал чьи-то шаги. Он повернулся посмотреть и увидел матушку, неторопливо приближающуюся к нему.
- Результат ужасен, - прокомментировала она, когда Цзян Чэн её увидел.
- Знаю. Для этого я и вышел тренироваться.
- У тебя что-то случилось? – спросила она. – Сегодня ты стреляешь хуже обычного.
- Не могу сосредоточиться.
- Что же ты за мужчина, если тебя всё отвлекает? Как ты намереваешься сражаться с врагом? Или рассчитываешь, что верная свита всю жизнь будет стоять между тобой и опасностью?
- Как я могу? Я же заклинатель! – воскликнул Цзян Чэн.
- Заклинатель – всего лишь слово. Главное – суть. Если ты не сможешь перебороть свои эмоции, однажды они сослужат тебе плохую службу.
Цзян Чэн отпустил тетиву и взял в руку стрелу, чтобы она не упала.
- Как поступить, если по моей вине наказали невиновного? – спросил он, пытаясь придать вопросу вид случайного.
- Ты имеешь в виду Вэй Усяня?
Он замер. Никак не думал, что матушка сразу поймёт, но и отпираться поздно. Что бы он ни ответил, она уже всё знает.
- Да.
- Вэй Усянь получил то наказание, которого заслуживал.
- Двадцать ударов и под замок? – уточнил он.
- Тебе бы стоило сосредоточиться на своих тренировках, а не волноваться по поводу других адептов.
- Но я же…он…
- Он не виноват в разгроме оружейной комнаты? – подсказала она.
- Да. Это я и хотел сказать. Если орден наказывает без расследования, то как же определить, кто прав, а кто нет?
- Так ты уверен, что он не виноват?
- Уверен, - подтвердил Цзян Чэн. – На этот раз точно уверен. И дело не в том, что я не видел, как громили комнату, а в том, что слишком много сходится подозрительных фактов.
Матушка выдержала достаточную паузу, чтобы Цзян Чэн осознал всё услышанное и сказанное, а потом спросила:
- Так почему ты ничего не сказал?
Цзян Чэн не знал ответа на этот вопрос. Он медлил, отговариваясь тем, что Вэй Ин получает по заслугам. Но последствия оказались непредсказуемыми. И чем дольше Цзян Чэн над этим размышлял, тем сильнее осознавал, что натворил.
- Он не виноват и во вчерашнем опоздании тоже, - выдавил он из себя.
- У тебя есть причины заявлять это? Из-за чего же он опоздал?
- Из-за меня, - честно так честно. Нелегко было признать это вслух, но Цзян Чэн обязан встречать неприятности лицом к лицу. Он должен стать таким же надёжным, как родители, которых уважал весь клан. Которых уважали все ордены и кланы. И они наверняка никому тайком не подстраивали подлости, чтобы укрепиться за счёт пострадавших.
- Тебя терзает чувство вины, поэтому результаты твоих тренировок настолько ужасны, - подытожила матушка, которой можно было не разжёвывать. Она поняла бы и намёк. – Впредь тебе придётся хорошенько подумать над своими будущими поступками. Тогда не будет ничего случаться по твоей вине.
Цзян Чэн ждал, что матушка захочет наказать его за трусость. А как иначе назвать его молчание, когда остальные отыгрывались на ком-то другом за его ошибки. Это всецело была ошибка Цзян Чэна. Он так и держал лук, смотря себе под ноги.
- Если этот юноша, Вэй Усянь, способен заставить моего сына задумываться о таких вещах, я должна поддержать его.
- Матушка?
- Он получил своё наказание, но не за разгромленную оружейную комнату, а за дерзость по отношению к старшим. За нетерпение и попытку перекричать всех, кто пытается излагать своё мнение. Пока он не научится терпению, ему суждено ходить с исполосованной спиной. А ты… - она сделала многозначительную паузу, - в следующий раз подумаешь, что значит слово наследника старшей семьи против слова простолюдина.
Цзян Чэн во все глаза смотрел на неё. По сути, он ни слова не сказал. Но он сделал достаточно, чтобы натравить на новенького всех тех, кто сомневался, как его принять. Пока это заметил только Чулинь. Остальные не слишком вникали в тонкости натуры наследника клана. Они все считали Цзян Чэна привилегированным, а значит тем, кому вольности дозволены. Цзян Чэн мог на своё усмотрение выбирать интонацию, с которой будет разговаривать с другими. И он выбирал форму холодного достоинства, как матушка. Но она, помимо антуража, ещё обладала жизненным опытом. Она сама создавала свой образ, а Цзян Чэн пока только пользовался тем, что они с отцом обеспечили ему.
- Я понял, - ответил он с запозданием.
- Если понял, усмири свои эмоции и сосредоточься на стрельбе. Ты наследник клана, поэтому позор, если не будешь попадать в центр хотя бы восемь раз из десяти.
- Да.
Он вскинул лук, полный энтузиазма сразу же побить все свои рекорды. Однако думать куда проще, чем делать. Иногда мысли летают, как бабочки, а порой тянут вниз из-за невозможности ничего изменить. Чувство вины способно отравить жизнь человеку, если это ответственный человек.
Цзян Чэн выпустил стрелу и поразил центр. Воодушевлённый успехом, он решил, что уж теперь-то точно всё получится.
Напрасно он рассчитывал на удачу. Стрельба из лука – это очень тяжёлый труд и болезненный. После долгих тренировок болят мышцы спины и рук, а также саднит сорванная с пальцев кожа. Он уже прошёл тот период, когда мышцы ныли после каждой тренировки. Оставалось отработать меткость.
Следующая стрела ушла в соседний круг. Но хотя бы не в средний. Он снова прицелился и выпустил весь колчан. Итоги всё равно оставляли желать лучшего: четыре из шести стрел торчали из центра, из разных его точек. А Вэй Ин показал просто неземное мастерство. Снова поднималось забытое чувство недовольства. Цзян Чэн заставил себя подавить его. Матушка верила в него, поэтому не стала наказывать за проступки, из-за которых пострадал другой человек. Матушка его вообще любила, хоть и относилась со всей строгостью. Только Цзян Чэн чувствовал её тёплое отношение. И сейчас она просто стояла рядом, за его спиной, и молча наблюдала, не пытаясь высмеивать его промахи.
- Удручает, - наконец подытожила она, когда он опустил лук.
- Я буду тренироваться, - уверенно заявил Цзян Чэн.
- Сильное обещание, - кивнула она. – Не разочаруй меня.
Она только прикоснулась к его спине, поводила рукой вверх-вниз, и сразу ушла. Цзян Чэн долго смотрел ей вслед. Всего несколько слов истинной правды – и он начал чувствовать себя лучше. Надо было просто признать собственную вину, а не пытаться убедить себя, что Вэй Ин получил по заслугам.
Юн Шань говорил о свободном дне. Вэй Ин метался от жара весь день и всю ночь после трёх ударов Цзыдяня. Только под утро он разогнал Ци и наконец смог трезво взглянуть на вещи. Он чувствовал, словно встаёт после тяжёлой простуды, когда дядя Фэйфэй отпаивал его буквально с ложечки. Но на сей раз он остался один. Только раз целитель обработал его раны, а адепты отвели домой, сочувственно пожелав хорошенько отдохнуть. Если больной бред считается отдыхом, то Вэй Ин действительно отдохнул. Он чувствовал себя расслабившимся. Кажется, целитель велел прийти вечером и утром, но вечером Вэй Ин уже лежал с жаром и только хлебал воду из ковша, который поставил рядом с кроватью на пододвинутый столик. К утру всю хворь как будто сняло, только спина болела. Вэй Ин чувствовал себя только что проснувшимся, немного неповоротливым, но вполне живым и способным прогуляться по улицам.
Однако сегодня был долгожданный свободный день. Нельзя просто потратить его на прогулки по рынку или на любование красотами озера. Вэй Ин намеревался начать рыбачить, но прежде нужно вылететь на охоту. Лавочник наверняка его клянёт. Вэй Ин наобещал с три короба, а принёс всего одного зайца. И Вэй Ин был всерьёз настроен на продуктивную работу.
Он умылся, стараясь, чтобы вода не затекла за шиворот, кое-как смазал рубцы, которые ощущались на ощупь куда отчётливее первых шести. Рассмотреть он смог только краешек рубца на правой ягодице. Он вспух, поднялся горным хребтом, а сидеть на нём вовсе было невыносимо. Вэй Ин перекладывал вес своего тела на левую половину, чтобы доесть утреннюю кашу и допить чай.
Потом его окутал шумный город. На улице пахло влагой: ветер дул с озера. Наверное, если внюхаться, он распознает и тонкий аромат лотосов. Лёгкий оттенок, придающий городу особое очарование. Где-то, может быть, пахло зимней свежестью, где-то цветками персика, а Пристань Лотоса пахла озером и лотосами.
Город не знал о его проблемах, он своей суетой стирал все неприятные впечатления. Вэй Ин решил не останавливаться на обидах. Если он хотел стать заклинателем, злиться он должен на тварей, а не на товарищей. Он шагал по улицам, по привычке большими глазами рассматривая дома и вывески. Лук он нёс в руке. В другой – замотанные в ткань вилы. Он ещё раз пожалел, что меча у него нет. По крайней мере, мог бы носить его открыто, не стесняясь. Даже начал бы гордиться им и нарочно выпячивать на самый вид.
Улицы никак не пустели. Вэй Ин начал подозревать, что начался какой-нибудь общий сбор, но все они только сновали между лавками, переносили мешки или торговали за прилавками. Вэй Ин заглянул на рынок. Ему нравилось здесь. Он никак не мог налюбоваться на вещи, которые очень редко удавалось хоть краешком глаза увидеть в деревне. Множество из них он вообще не видел в глаза, только представлял со слов или рисунков дяди Фэйфэя.
Возле лавки с женскими украшениями задержалась девушка. Вэй Ин выделил её из толпы. Он не знал почему, но она отличалась от основного потока покупателей. Может быть, это и есть то чувство, о котором пишут «сердце затрепетало в предвкушении»? Вэй Ин подошёл только из любопытства. В конечном итоге, никто же не запрещает просто посмотреть.
Лишь подойдя поближе он осознал, что его привлекли её дорогие одеяния, украшения и утончённая, нежная осанка, какой не встретишь среди крестьянок: девушка была из богатой семьи. Она улыбалась, спрашивала у лавочника мнения, прикладывая украшение за украшением к волосам. Каждое движение её ухоженных рук говорило о её благородном происхождении. Вэй Ин не знал, что женщины из разных слоёв населения настолько отличаются друг от друга. Мужчины отличались, пожалуй, только одеяниями, потому что любой мужчина, будь он из благородной семьи или крестьянин, был обязан защищать семью с оружием в руках или охотиться.
Наконец девушка остановилась на миниатюрном цветке с сидящей на нём такой же маленькой бабочкой, чуть приподнявшей крылышки. Это была очень красивая заколка, с мелкими камушками красного и зелёного цветов, гармонично чередующихся между собой. Вэй Ин задержался, и девушка заметила его, улыбнулась, а Вэй Ин улыбнулся в ответ.
- Очень красиво, - подтвердил он её выбор. – Была бы у меня сестра, непременно выбрал бы эту заколку.
- Тогда мне ничего не остаётся, как купить её, - она не переставала улыбаться. – От моего брата не дождёшься такого открытого мнения о женских украшениях.
- Твой брат просто ничего не понимает ни в украшениях, ни в девушках. И вообще, он хомяк надувшийся на крупу, если не может сказать сестре доброго слова, - выдал Вэй Ин на одном дыхании.
Она рассмеялась:
- Никто ещё не отзывался так о моём брате.
Это походило на правду, если её брат, как и она, из благородной семьи.
- Я могу сделать это за всех остальных, если ты подскажешь, в какую сторону удирать, если меня захотят проучить.
- Я обязательно ему передам, что есть ещё люди, способные подвергнуть его статус сомнению, - она ничуть не сердилась. Она выглядела такой же безоблачной, каким было и настроение Вэй Ина. Каким было небо над головой. Свободный день дышал солнцем и свободой, и немного влагой, и немного лотосами. Правда, Вэй Ин всё же не смог бы поручиться, что чувствует аромат цветов.
- Можно я помогу? – вызвался он. Собирался прикоснуться к незнакомой девушке, на мгновенье забыл, что это не слишком прилично, но сожалеть было поздно. В конечном итоге, он же не собирался хватать её за руки или грудь. Он не думал прикасаться к её лицу. Он просто хотел воткнуть заколку с сидящей на цветке бабочкой в её волосы, в самое подходящее для неё место.
Она не рассердилась, просто кивнула. Но Вэй Ин отметил, что её пальцы немного напряглись, лишь на мгновенье. Она шла навстречу и тоже вспомнила об этом правиле приличия. Вэй Ин забрал заколку, встал на цыпочки и, не прикасаясь к её коже ни кончиком пальца, медленно воткнул острый конец заколки в её причёску.
- Спасибо, - улыбнулась она.
Девушка отдала лавочнику деньги и по-другому посмотрела на Вэй Ина, за Вэй Ина. Он уже собирался повернуться и, возможно, увидеть её брата с надувшимися хомячьими щеками и сердитыми глазками, но замер, едва она окликнула пока ещё невидимого незнакомца:
- А-Чэн, почему ты всё время от меня убегаешь? Неужели стесняешься?
И ответный голос брата:
- Я не стесняюсь. Я слежу за обстановкой. Вдруг тебя кто-нибудь захочет похитить.
Она снова рассмеялась. А Вэй Ин всё ещё не двигался. Он сразу узнал этот голос. Он мог бы развернуться и высказать что-нибудь колкое, но это означало бы продолжение конфликта. Вэй Ин собирался разобраться с отношением Цзян Чэна, но не сегодня. Сегодня слишком хорошо, чтобы начать портить этот чудесный день. Сегодня было бы преступлением начинать препирательства и сыпать гневными словами. Вэй Ин шаг вперёд сделал, мимо его сестры. Старшая семейка Цзян – просто наказание какое-то – на каждом шагу встречаются. Хорошо, что у Цзян Чэна всего одна сестра и нет братьев. Если бы их было десяток, деваться от них точно было бы некуда.
- Постой, – остановила его девушка. – Ты не хочешь познакомиться с моим братом?
- Думаю, что в другой раз, - Вэй Ин рассмеялся в ответ и скользнул мимо.
Его достиг оклик Цзян Чэна:
- Вэй Усянь? Подожди! Вэй Усянь!
Ну вот. Теперь он злился из-за того, что Вэй Ин поговорил с его сестрой и потрогал её волосы. Скажет ещё, что приставал. Одна семья – а как две противоположности.
- Ну подожди же! – голос Цзян Чэна начал приближаться.
Вэй Ин не выдержал, так припустился между снующими туда-сюда людьми, что любой бы отстал, но он чувствовал, что Цзян Чэн его преследует. Вот же мстительный!
Он оглянулся, прежде чем юркнуть за поворот между лавками. Цзян Чэн вынужден был приостановиться, чтобы пропустил гружёного мешками осла. Он от беглеца взгляда не отводил, пытался жестикулировать. Но Вэй Ин отлично знал, что останавливаться нельзя. Кто знает, что у него на уме в этот раз. Пришёл без собак – и то хорошо, а то так просто бы не отделаться. А удрать от преследователя – это пара пустяков. Вэй Ин в любой миг мог вспрыгнуть на крышу и подняться в небо. И Цзян Чэн ничего не сможет сделать.
Вэй Ин так и сделал, очутился на крыше и пододвинулся к самому краешку, держась за бортики обеими руками и высовывая голову далеко вперёд, наблюдал за толпой. Ему показалось, что Цзян Чэн отстал, потому что никак не мог найти его среди народа. Но Цзян Чэн всё ещё разыскивал его, оглядывался, метался от поворота к повороту, а потом и вовсе остановился посреди улицы. Его дважды пихнули, а он даже не огрызнулся. Куда же делась вся его благородная гордость?
Вэй Ин осторожно отступил от краешка крыши, развернул вилы и встал на них. Забывшись, он закинул за спину лук и чуть не взвыл, чуть не скатился с крыши. Тогда бы его точно изловили. Придётся держать лук в руках всю дорогу, иначе покалеченная спина не позволит ни на чём сосредоточиться. Ничего, день прекрасный, ветер свежий, настроение безоблачное. Вэй Ин взвился в небо, стараясь придерживаться противоположной от Цзян Чэна стороны улицы.
Сейчас он удирал, испытывая настоящий азарт погони. Будет ещё время поболтать с наследником клана Цзян. Будет время и поспорить. Вэй Ин не собирался спускать ему с рук ни его отвратительных выходок, ни насмешек, иначе его живо заклюют. Но прежде всего, следовало утереть Цзян Чэну нос своими достижениями. Вэй Ин неважно знает историю заклинателей? Ерунда, наверстает. Зато Вэй Ин легко его одолеет в поединке, будет ли они использовать Ци или сойдутся врукопашную – без разницы. Может, другие и побаивались бить наследника клана, но Вэй Ин ещё не все его слабые стоны прощупал.
Хотя сестрёнка у него очаровательная. Вэй Ин обернулся. Толпа людей уже слилась в сплошной пёстрый ковёр, потому что Вэй Ин поднялся достаточно высоко. Он полетел в знакомом направлении – в свои охотничьи угодья. Следовало расширить радиус и податься дальше в сторону. Вэй Ин намеревался провести этот день с пользой и себе в удовольствие, а значит, облазит столько зарослей, сколько сможет, пока не рухнет от здоровой усталости.