Цзян Чэн вернулся к сестре в смешанных чувствах. Сам не знал, зачем побежал за Вэй Ином. Он не знал, что сказать, как и стоит ли вообще говорить. Может, чтобы стереть это чувство вины до основания, нужно сделать что-то ещё? А Цзян Чэн ничего не сделал. Ему просто не оставили шанса. Вэй Ин исчез. Никто не говорил, каким было наказание за разгром или, как сказала матушка, за неуважение к старшим. Но если он на своих ногах и бегает, как вёрткая лань, значит наказание не являлось суровым. А если оно не было суровым, почему он так и не вернулся на занятия?
Вопросов было больше, чем ответов, и они всё копились, не находя отклика.
Цзян Чэн задержал взгляд на громадном куске свинины: четверть туши на прилавок положили, а он просто взглядом зацепился, не осознавая, что это за бесформенная куча перед глазами.
- А-Чэн, - Яньли подёргала его за рукав. – Тебе плохо, А-Чэн?
- Нет, - он очнулся, оторвал взгляд от мяса и двинулся рядом с ней рука об руку.
- Ты знаешь этого человека?
- Да, знаю. Это переведённый адепт.
- О котором отец рассказывал? Почему он не пригласил его на обед?
- Он простолюдин. Ему не место в доме…
- Но он заклинатель, - перебила она. – Если человек уже умеет сражаться с тварями, то он считается заклинателем, разве нет?
Яньли, как всегда, зрила в корень. Вэй Ин и правда доказал свои способности, но только на деле. В учебной комнате от него было мало толку. Да и заклинатели не сидят за книгами половину суток. Вся их жизнь в движении и накоплении истинной Ци, в развитии способностей и навыков сражения. Каждый из заклинателей сам по себе тактик, который если не справлялся с превосходящим противником, то хотя бы задерживал его до прибытия подкрепления.
- Отец рассказывал, что наставник Вэй Усяня – один из уважаемых заклинателей нашего ордена. Он мог совершить настоящий подвиг, но силы были слишком неравны, а подмога так и не пришла.
Цзян Чэн не спрашивал ничего толком о Вэй Усяне, а теперь жалел об этом. На слухи он старался обращать поменьше внимания. На то они и слухи, что сняты со случайных губ и трижды перевёрнутые. И всё же Цзян Чэн показал свои познания:
- Я знаю, что после этого его наставник смертельно обиделся за орден и уехал. Некоторые думали, что он давно умер. Если он так разбаловал своего приёмного сына, почему он не вернулся в Орден с ним вместе? Хотя бы проследил, чтобы Вэй Усянь не натворил ничего.
Снова досада. Вэй Ин продолжал вытворять всякие странные вещи. Ну кто, даже не выслушав собеседника, даёт дёру? А Вэй Ин удрал, только пятки засверкали. Неужели испугался? Получается, он теперь Цзян Чэна специально сторониться будет? Что-то не очень на него похоже. Вэй Ин – это кладезь всевозможных выходок и назойливости. Если он так не хотел привлекать внимание Цзян Чэна, зачем вообще подошёл в тот первый день обучения, едва завидев?
- Но это лишь слухи. Все об этом сейчас говорят. Как будто до этого момента никто не знал о существовании Цинь Фэя, - добавил Цзян Чэн.
- Появился повод, - Яньли потянула брата мимо лавок с тканями, с готовой одеждой, с ароматными пирожками, с живыми цыплятами, жмущимися в большой коробке друг к другу. Жёлтые, как солнышки. И тогда она отпустила брата.
- Повод для сплетен всегда найдётся, - он последовал за ней к прилавку с цыплятами.
- Посмотри, какие милые, - призывала Яньли, склонившись над коробкой. – Какие крошечные и пушистые. Им сутки от роду, а они уже бегают.
- Это самые хорошие цыплята, госпожа, - лавочник распознал в ней благородную особу и поклонился. – Их родители из лучшей породы Поднебесной. Они несут столько яиц, что хоть целый двор накорми. А у петушков такой звонкий голос, что утро покажется прекрасным.
- Не хватало мне ещё горланящих петухов под окном, - усмехнулся Цзян Чэн. – Пойдём, сестрица.
Однако он не стал её тянуть.
- А-Чэн, ну посмотри на них, какие они хорошенькие, - она не унималась, пока он действительно не подошёл и не выловил из коробки одного. Совсем крошечный. Цзян Чэн поразился, насколько маленькое тельце сжал в ладони. Со всем этим пухом оно выглядело вдвое крупнее. А на ощупь одни косточки и движущиеся лапки. Цзян Чэн поднёс птенца к глазам и взглянул на него, на его клювик с отслаивающимся наростом на кончике и едва различимую бороздку на месте гребешка, почти скрытую пышным пухом.
- И правда симпатичные, - он обнаружил, что в действительности так думает.
- Так вы возьмёте, господин? Десяток? Или два? – лавочник потирал ручки. – Или, быть может, все пять заберёте?
- Что? – Цзян Чэн не поверил, ткнул в коробку пальцем свободной руки и возмутился. – Вот эта маленькая кучка – пятьдесят цыплят?
- Так они же совсем маленькие, господин.
Яньли просто наблюдала. Цзян Чэн не знал, как отказать, чувствовал, что в него уже вцепились. И надо же было взять этого птенца в руки? Он на него ещё раз взглянул, но не посадил в коробку.
- Возьми, - он бережно передал цыплёнка сестре, а потом обратился к лавочнику. – Я не собираюсь разводить куриц. Отсади десяток.
Он не представлял, что будет делать с этими цыплятами. Но лавочник уже пересаживал живой товар в маленькую коробочку. Десяток оказалось – очень мало. Цзян Чэн даже пересчитал, но уличить лавочника во лжи не удалось. Выходит, в общей коробке и правда было пять десятков.
- Какие они уязвимые, - Яньли держала коробку перед собой, тогда как Цзян Чэн нёс все её покупки. Она не так часто выбиралась в город просто погулять, но когда выпадала возможность, она не скупилась покупать то, что ей нравилось. В итоге она приобретала не только симпатичные вещицы, но и предметы, интересующие мужчин, из чего Цзян Чэн молча заключил, что она собирается делать подарки родным. Может быть, что-нибудь и для жениха приберегла. Он не стал озвучивать свои догадки, просто с интересом заглядывал в коробку с цыплятами. Хоть они и были крошечными, при движении коробки они топтались достаточно громко, хватая равновесие. Движущаяся волна цыплят. Жёлтая и пушистая волна.
- А-Чэн, - Яньли к нему голову повернула, - ты поссорился с ним?
- С кем?
- С Вэй Усянем, - как будто они не прерывали разговора. – Матушка рассказала, что ты на него злишься. Ты что-то сделал. Сделал что-то не очень хорошее и теперь не знаешь, как попросить прощения?
Попала в точку. Вот что значит женское чутьё. Отпираться было бессмысленно. Он вздохнул.
- Да, примерно так всё и есть на самом деле. Завтра я поговорю с ним перед занятиями.
- Ты снова не сдержишься – и вы только добавите огня, - Яньли ничуть не сомневалась в своих предположениях.
- Ты считаешь, что я не способен признать свои ошибки?
- Нет, - она покачала головой. – Ты признаёшь свои ошибки, когда видишь их, и тут же делаешь новые.
- О, так ты можешь предостеречь меня от ошибок? – сыронизировал он.
- Ты забываешь, что я не стесняюсь расспрашивать матушку и отца о делах ордена, - мягко осадила его сестра. – И я хорошо знаю тебя, братец, - и подмигнула.
Она действительно отлично знала Цзян Чэна. Она, пожалуй, была самым близким для него человеком. Даже ближе родителей. И замазывать раны Цзян Чэна пришёл отец, а не она, только потому, что не пристало девушке видеть обнажённое мужское тело. Они давно не дети, хоть общество и продолжало считать их детьми. Они отлично осознавали разницу между мужчиной и женщиной и то, что им можно делать вместе, а что нет. Даже брату с сестрой, как бы они близки ни были, нельзя купаться в одной комнате.
- Обещаю, что буду сдержаннее и выслушаю его прежде, чем выскажу свои упрёки, - произнёс он.
- Вот, возьми, - Яньли протянула ему коробку с цыплятами. Цзян Чэн неосознанно руки подставил, хотя на них уже болталась распухшая сумка. Её сестра перехватила, как-то ухитрилась спрятать сумку в своих платьях. Чудесное преображение.
- Но я купил их только ради тебя, - возразил он, не зная, что делать с этими цыплятами. Вот дома посмеются.
- Вэй Усянь очень приятный человек и вряд ли злопамятный. Он тебя, конечно же, сразу простит. Только надо подать свои извинения правильно, - объяснила Яньли. – Словами ты не сможешь…
- Почему это? У меня языка, что ли, нет?
- Просто не сможешь. Сделай что-нибудь неожиданное, то, что его может удивить.
- И что же его удивит? Он сам кого хочешь удивит. Существует ли в мире вообще что-то такое…
- Цыплята, - перебила она. – Он точно не ждёт от тебя ничего настолько неожиданного.
- Что? Вот этих цыплят? Яньли, ты… это же глупо! Я их для него покупал?
- Нет, ты покупал их для меня. Но я хочу подарить их Вэй Усяню за то, что он помог мне с выбором. Если тебе сложно, скажи что они – благодарность за помощь мне. Я слышала, что он жил в деревне. Вряд ли он растеряется.
- Он растеряется от самого жеста, а не от цыплят, - Цзян Чэн уже начал смиряться с тем, что ему придётся передать эту живность Вэй Ину. – Но как я с этими цыплятами завтра приду в учебную комнату?
- Зачем тебе нести их в учебную комнату? Отнеси к нему домой. Ты ведь знаешь, где он живёт?
- Нет, - Цзян Чэн спохватился. – Что ты имеешь в виду? Я должен сейчас пойти к нему домой?
Это было чересчур. Цзян Чэн готов был вытаращиться на сестрёнку и, кажется, таки вытаращился, потому что она засмеялась.
- Покажи ему это растерянное лицо – и он растает, - посоветовала она.
- Неужели ты поняла, что это за человек, только из одного короткого разговора?
- Скажи, А-Чэн, а много ли адептов, пусть даже из семьи Цзян, осмелятся так фривольно заговорить со мной? И в особенности… - она приложила руку к новой заколке, - дотронуться.
- Если у него грязные намерения в отношении тебя, я ему пальцы переломаю, - нахмурился Цзян Чэн. Только цыплята в его руках никак не добавляли убедительности его доводам. Он резко повернулся к собеседнице – и птенцов швырнуло к противоположной стенке коробки. Мгновенье цыплячьего топота – и Цзян Чэн снова старался нести коробку аккуратно.
- Идём, я тебя провожу, - Яньли сияла. И сияла она не только улыбкой. Как будто Вэй Ин зарядил её весельем. А всего-то заговорил. Что за странная у него сила, если вокруг уже людей собирает, и за него готовы заступаться? Даже матушка сочла его невиновным в разгроме оружейной комнаты. Она даже расследования не провела. Но если бы провела, и если бы это расследование было тщательным, то наказали бы не только Сяо Чулиня, но и Цзян Чэна. Правда, наверное, его бы не приговорили к порке. Родители могли придумать суровое наказание и без телесных мучений.
Он последовал за сестрой, целенаправленно двинувшейся с рынка прочь.
- И что за наказание назначила для него наша матушка? – спросил-таки он.
- Ты даже этого не знаешь. Какой из тебя товарищ? – упрекнула она.
- Я не говорил, что он мой товарищ.
- Я хочу, чтобы вы подружились. Отец очень высокого мнения о Вэй Усяне. И в каждом разговоре о нём он вспоминает и о тебе.
Цзян Чэн примолк. Сам он никогда не интересовался у родителей такими вещами. Он считал, что обязан спрашивать только о делах важных, клановых или делах ордена. Адепты – одна из низших ступеней ордена. Так было всегда и будет. Даже самый слабый заклинатель считался намного выше обычного адепта. Но Яньли предположила, что Вэй Ин уже заклинатель. А это было неверно. Цзян Чэн намеревался оспорить её выводы, но спросил по-прежнему о наказании:
- Яньли, - он хотел ухватить её за руку и остановить, но коробка ужасно мешалась.
- Ты знаешь, как больно бьёт матушкин Цзыдянь, - ответила она. Цзян Чэн почувствовал, что это и есть ответ. У него мурашки по спине побежали. Цзыдянь? Матушка наградила его ударом Цзыдяня? – Но она сказала, что просто «погладила» Вэй Усяня по спинке.
- Что?! Но ведь Цзыдянь…
- В противовес двадцати ударам, А-Чэн, - она перебила его. – Кто из твоих товарищей выдержал бы такое наказание?
Он выдохнул и примолк. Матушка пощадила его. Кто бы подумал, что именно она проявит к новенькому сочувствие. Она ради Вэй Ина сама пришла на порог дома для обучений. Значит, она с самого начала не поверила, что это Вэй Ин разгромил комнату с луками. Яньли это знала, а Цзян Чэн – нет. Стольких неприятных моментов удалось бы избежать, если бы он просто поинтересовался подробностями.
Они миновали улицу после рынка и остановились перед домом, обнесённым невысоким забором, требующим ремонта. Видно, что владелец совсем недавно взялся за обновление. Крыша выглядела новой, окна резко выделялись на фоне обшарпанных стен. Дорожка потрескалась, и из каждой трещины торчала низенькая травка, множество раз истоптанная.
- Что это за дом? – спросил Цзян Чэн.
- Это дом господина Сюань Ао.
- Что?! – он встрепенулся. – Ты привела меня к нему домой? К Вэй Усяню? Кто я, по-твоему? Мальчик на побегушках у крестьянина?
- А-Чэн, - укорила она и снова покачала головой. – Вот видишь, ты снова начинаешь.
Он притих. Но он ни за что не постучится в эту дверь…
Это сделала Яньли.
- Что ты делаешь?! – воскликнул Цзян Чэн, у которого руки всё ещё были скованы коробкой с цыплятами.
- Пытаюсь вас помирить.
С замиранием сердца Цзян Чэн ждал отклика. Куда мог убежать Вэй Ин? Только домой. И если он после ударов Цзыдяня… Нет, по рынку он очень даже резво скакал.
- Кажется, его нет дома, - с облегчением выдохнул он. – Тогда давай вернёмся и…
- Я вернусь, - перебила Яньли, - а ты подожди.
- Может, он до вечера будет гулять.
- Ты же мужчина. Неужели тебе трудно выдержать несколько часов караула?
Её доводы были неоспоримы. И неважно, что этот караул никому не нужен. Обычная трата времени. И тут Цзян Чэна осенило, он выдвинул вперёд коробку и счастливо заявил:
- Они же умрут от голода.
- Не умрут. Новорожденных цыплят можно не кормить целые сутки. Они питаются остатком желтка, - Яньли дважды легонько похлопала себя по животу, явно показывая, где именно находятся эти остатки.
- А пить? Они же умрут без воды, - хватался он за соломинку, но уже знал, что сестрица неумолима.
- А-Чэн, ты хочешь извиниться? Сделай это без единого слова извинения. Ты мог бы прийти и без цыплят, это всё равно выглядело бы значимо.
Он сдался. Он набрал воздуха в грудь и вместо слов выдохнул его. Он не хотел злиться на сестру, хотя очень даже мог. Уже начинал, потому что она никак не соглашалась. Но Яньли ведь как раз тот человек, который мог поспорить с Цзян Чэном на равных. И он обычно ей уступал, так как не умел спорить с женщинами в силу их непохожести на мужчин.
- Хорошо, - объявил о капитуляции он. – Я подожду его здесь. Но ты должна вернуться домой. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
- Со мной ничего не случится. Я же тоже кое-чего умею, - она подмигнула ему и развернулась. Но просто уйти без единого слова она не могла. – Что бы ты там себе ни надумал, это ни капли не унизительно. Именно так строятся отношения между людьми: пониманием и прощением. Никто не идеален, даже ты.
- Я это знаю.
А Яньли напоследок одарила его улыбкой и исчезла из поля зрения, оставляя брата одного перед чужим домой с цыплятами в руках. Теперь он осознавал, что купить этих цыплят было плохой идеей. Пусть Яньли настаивала, какие они миленькие, надо было проявить твёрдость характера. А теперь он даже оставить их на пороге не мог и просто уйти. Мало того, что сестре пообещал, так цыплят сожрёт любая кошка.
- Выпусти побегать моих собак! – запоздало бросил он вдогонку, не зная, достигли его слова сестры или нет. Он надеялся, что она услышала. Но даже если нет, о собаках было кому позаботиться.
Вэй Ин трижды пожалел о своей увлечённости. Кажется, он нашёл любимое место фазанов и подстрелил сразу двух, пока они взлетали. Третья стрела уже не дотянулась до удирающей птицы. Возможно, Вэй Ин тетиву не дотянул, потому что спина всё отчётливее отзывалась на его движения. Стрелять становилось попросту больно. Он отыскал в кустах птиц, но не нашёл последнюю стрелу. Дядя Фэйфэй как будто знал, что воспитанник будет их терять, и наделал много наконечников. А если и они однажды закончатся, Вэй Ин мог попросить у местных кузнецов выковать ему несколько.
Он связал птиц за лапы и повесил вниз головами на длинную палку, которую мог нести, закинув на плечо. Главное, чтобы добыча не била в спину. С каждым шагом терпеть становилось всё более невыносимо. Вэй Ин даже раз завернул к озеру, скинул с себя всю одежду и искупался, чтобы остудить воспалившееся рубцы. Стало легче, но ненадолго. Он уже домой собирался, как вспугнул ещё стайку глупых птиц, и снова снял двух. Третью стрелу он только натянул, но справедливо рассудил, что история повторится, и он опустил лук. Четыре тушки – это очень хорошо. Дома оставалась ещё половина прежнего фазана, запечённого с клубнями, поэтому он отдаст лавочнику всех четверых. Перед уходом он отыскал маленькую полянку посреди зарослей и с лёг посередине, с наслаждением осознавая, как расслабляется спина. Но с расслаблением становилось лишь больнее. В конечном итоге, он не выдержал и решил поскорее вернуться домой. Может быть, ещё раз искупается перед этим.
Лавочник встретил его с распростёртыми объятиями, посетовал, что начал было уже подумывать, будто мальчишка обманул его и больше не придёт. Но завидев целых четыре тушки, заплатил чуточку больше, чем Вэй Ин рассчитывал. Все остались довольны. Стоило только поинтересоваться, почём лавочник продаёт дичь, чтобы узнать, насколько Вэй Ин прогадал. Но он не спросил. Он всё также нёс вилы в одной руке, а лук в другой. Он колчан со стрелами передвинул на грудь, но жёсткий ремень всё равно давил на спину. Становилось невыносимо вовсе. Вэй Ин остановился на перекрёстке. Одна дорога вела к озеру, другая – к дому. Расстояние примерно равное. И Вэй Ин размышлял, хочет ли он остудить разгорячённую спину или наконец свалиться на кровать. Хотя пора было избавляться от привычки сразу с улицы ложиться во всей выходной одежде. Ао уж точно его за это не поблагодарит, если Вэй Ин забудется и таки ухнется поверх сложенных одеял.
Дома пришлось бы наливать воду, а потом выливать её. С этой мыслью Вэй Ин завернул к озеру и купался, пока не начал замерзать. Солнце уже давно за полдень перевалило. Часов пять прошло после бегства от Цзян Чэна. Надо будет завтра подойти к нему и узнать, чего он хотел. И снова поспорить, если он продолжит выставлять свою благородную упёртость напоказ. И надо будет сказать, что Вэй Ин ничего не делал с его сестрой. Он просто немножко помог. Совсем каплю. И тронул он только её волосы, не посягая на другие части тела. Волосы – не считается. Он ей как другу помог. Она бы и без помощи справилась, но Вэй Ину очень уж хотелось поучаствовать. Эта девушка ему нравилась. Возможно, девушки из благородных семей совсем не такие, как мужчины. Все девушки, которых встречал Вэй Ин, относились к нему с улыбкой. Интересно, если попробовать поухаживать за одной из них, не будет ли это плохо? Ведь для отношений нужны чувства. Но если всё время ждать этих чувств, как вообще узнать, к какой девушке они могут проявиться.
Сестра Цзян Чэна ему нравилась. Не как девушка – он ещё не знал, чем отличается любовь от дружбы – но как человек, она просто замечательная. И её замечательная улыбка. Вэй Ин, сидя на берегу, невольно снова улыбнулся. Уж она бы точно позаботилась о его спине своими нежными, ухоженными ручками. Как же Цзян Чэну повезло иметь сестру. Только бы поладить с ним, а потом можно попросить познакомиться с ней поближе. Вдруг он согласится – и они втроём погуляют по Пристани Лотоса. Хотя вряд ли. Цзян Чэн не из тех людей, чтобы потакать простолюдинам. Вэй Ин даже её имени не знал.
Сколько он просидел на берегу, точно бы не сказал. Спина болела только сильнее. Нужно было её намазать, чтобы облегчить боль. Вэй Ин не единожды пропускал по телу Ци, но это лишь давало временное облегчение, совсем на чуть-чуть. Обычная Ци тут точно не поможет. Если бы Вэй Ин обладал навыками целителя, мог бы испробовать какой-нибудь заживляющий метод, если таковые существуют на самом деле. Всё, что он мог, только почистить все каналы Ци и тем самым разогнать боль. Но он не мог гонять её по телу без перерыва: любой опытный заклинатель устанет, не говоря уже об адепте.
Вэй Ин наконец собрал свои вещи. Колчан он тоже в руки взял, не стал нагружать ноющую спину. Домой он, казалось, заковылял. Каждый шаг отдавался во всём теле, начиная от спины. Надо было домой идти, а не на озеро. Может быть, Юн Шань снова к нему заглядывал, пока его не было. Он бы точно помог. А Вэй Ин никого в округе не знал, не у кого попросить помощи. Оставалось надеяться, что Ао вернулся. Его уже давно не было. Всего пару дней, а создавалось впечатление, что целый месяц – столько событий произошло с того времени. Хотя деньги у него сегодня водились, можно было обратиться к лекарю. Только Вэй Ин сперва скинет с себя тяжёлую поклажу. Благо, добыча осталась на рынке.
Как оказалось, день был полон сюрпризов и не уставал их преподносить. Вэй Ин оторопел, когда открыл калитку. Он замер, потому что человек, ожидающий его, повернулся на звук. Цзян Чэн прямо напротив него стоял, такой же растерянный и не представляющий, с чего начать разговор. Вэй Ин первым сообразил, шагнул в маленький дворик и закрыл за собой дверь. Нужно было наконец починить забор. В городе вообще дома редко огораживались, но Ао почему-то выбрал именно такой дом. Возможно, хотел развести кур или собак. От последнего предположения Вэй Ин ощутил зябкие мурашки. Если Ао заведёт собаку, Вэй Ин точно попросит выделить ему место в общих комнатах с другими адептами.
- Где ты был столько времени? – Цзян Чэн первым начал, хмурый донельзя, сердитый, даже морщинка между бровями появилась. – Сколько можно ждать? У тебя привычка такая – заставлять топтаться гостей у порога?
- Погоди, - Вэй Ин, едва услышал звук человеческого голоса, живо сориентировался. – Во-первых, я не знал, что ты придёшь. Я мог бы подумать на кого угодно другого, но только не на тебя…
- Отли-ично, - протянул Цзян Чэн с насмешкой. – Вот и благодарность за попытку проявить сочувствие.
Цзян Чэн явно что-то не так понимал. По его мнению, Вэй Ин должен был сидеть весь день, как девица у окна, и ждать своего благородного рыцаря. Только рыцари тоже не ходят на удачу. Они должны знать, в каком из домов живёт прекрасная дама.
Вэй Ин отмахнулся от ассоциаций и сфокусировался на отношении Цзян Чэна:
- Если бы ты хотя бы потрудился как-нибудь сообщить мне о своём визите, я бы, конечно, тебя встретил. И прятаться не стал бы…
- Чего ж тогда убегал, когда я звал тебя?
- А зачем ты меня звал?!
- А если затем, чтобы сообщить, что приду?!
Они оба срывались на крик. И оба, похоже, одновременно это поняли, поэтому сделали паузу.
- Давно здесь стоишь? – приступил к деталям Вэй Ин. – Поругаться мы всегда успеем. Просто скажи, хорошо?
- Давно.
- А зачем ты меня ждёшь?
- Раны смазать, - показалось, что Цзян Чэн придумывал это объяснение всё то время, что проторчал во дворе. Вэй Ин всё ещё не знал, сколько он ждал. Давно – это может быть как два часа, так и четверть часа. Для каждого человека время выглядит по-разному. Цзян Чэн из благородных, а значит не привык ждать. Ну не стал бы он, в самом деле, стоять перед домом простолюдина два часа.
- И ты не злишься на меня? – спросил Вэй Ин.
- Не злюсь? Ещё как злюсь!
- Нет, я о твоей сестре. Ты не из-за сестры сюда пришёл?
- А при чём здесь моя сестра? – Цзян Чэн снова нахмурился, что означало правдивость догадки. Только если бы Цзян Чэн действительно полыхал гневом из-за неё, он бы сразу и накинулся, а он только упрекал за задержку.
И Цзян Чэн держал в руках маленькую коробочку. Едва он заметил интерес Вэй Ина, сам навстречу шагнул и протянул руки.
- На, забери. Это от… - он запнулся. Явно снова, на ходу, меня объяснения. – Это от меня за то, что мои собаки…
Вэй Ин уже не слушал. Он держал коробочку в руках и смотрел на засыпающих, жавшихся в один уголок, абсолютно жёлтых цыплят. Совсем крошечные, только вылупились и едва обсохнуть успели. Вэй Ин тут же присел прямо на ступеньки и запустил руки в эту мягкую субстанцию. Горячие и приятные на ощупь. Вэй Ин подхватил сразу троих – сколько получилось – обеими руками и приподнял их к глазам, тут же потёр о щёку, держа их нежно-нежно.
- Какие же вы хорошенькие…
Пока он ласкал цыплят, дрыгающих провалившимися сквозь пальцы лапками, не замечал ничего вокруг, а как вспомнил о госте, поднял на него глаза. Цзян Чэн смотрел на него в полном молчании, кажется, немного удивлённый и растерявшийся.
- Ой, прости, - Вэй Ин так и смотрел снизу вверх, и держал цыплят в руках, а потом протянул их Цзян Чэну. – На, подержи.
- Только мне и дел, что с цыплятами возиться, - однако он взял их так же осторожно. Пока Вэй Ин отпирал замок, Цзян Чэн терпеливо ждал, не смея повредить комочкам в своих руках.
Вэй Ин не знал, что вдруг изменилось. Он просто в одно мгновенье перестал воспринимать Цзян Чэна как противника. Цыплята – ужасное подношение. С ними возни и проблем больше, чем от купленной на рынке птичьей тушки, но от этого жеста внутри всё оттаяло. Вэй Ин захотел и Цзян Чэна обнять вместе с цыплятами, которых он держал в пригоршне. Отперев дверь, оставив коробку на ступеньках, Вэй Ин так и сделал, обнял Цзян Чэна, как родного брата, которого у него никогда не было. Но если бы был, Вэй Ин с детства цеплялся бы за него. Вот так, близко-близко. А Цзян Чэн изо всех сил старался ковш из рук в сторону отвести, чтобы не задавить пригревшуюся в ней живность.
- Вэй Усянь! Что ты делаешь?! – воскликнул он наконец.
- Цзян Чэ-эн, - протянул счастливый Вэй Ин. – Знаешь, что ты сделал?
- Что? То есть, нет. И знать не хочу.
- Такого друга у меня ещё никогда не было, - продолжал растекаться от счастья Вэй Ин.
- Друга? Кто тут твой друг? Тебя послушать, так любой цыплятами подкупить может.
- Неправда. Я же не на цыплят смотрю, а на поступки в целом.
- Это те, из-за которых тебе всю спину рассекли?
Его усмешка вернула Вэй Ина на землю. Он мигом вспомнил о спине и сразу же скривился от вернувшейся боли:
- Ну вот зачем надо было напоминать? – возмутился он.
Цзян Чэн, похоже, понял, что Вэй Ин готов наговорить кучу добрых вещей, поэтому раздвинул локти разрывая объятия, положил цыплят обратно в коробку и первым толкнул дверь.
- Проходи. И покончим с этим, - кивнул он на вход, кажущийся чёрным после света солнечного дня.
Вэй Ин сам цыплят подхватил и бережно поставил на стол перед кроватью, на котором всё ещё стоял ковш почти без воды. Тот самый ковш, из которого он пил весь вчерашний вечер и ночь. Он мигом вспомнил все мучения из-за ударов Цзыдяня и постеснялся разворошенной кровати. Хотел прибраться по возвращении, но не при гостях же. Он сразу поправил кровать, сразу схватился за ковш, одновременно подбирая полотенце, которым вытирал пот, когда начинал чувствовать себя слишком липким и неприятным. Хорошо хоть тазик с грязной водой вылил. А главное, в доме стоял запах пота. Вэй Ин тотчас же ринулся к окнам, распахивая их настежь.
- Перестанешь ты суетиться или нет? – наконец не выдержал Цзян Чэн, стоя у ширмы, как будто не решаясь ступить за неё.
- Я редко встречаю таких гостей как ты. Могу я хотя бы подготовиться, раз уж ты мне шанса не оставил?
Вэй Ину всё казалось естественным. И Цзян Чэн со своим ворчанием не выглядел недовольным самой жизнью. Ему просто не нравилось, что он стоит здесь вместо того, чтобы спокойно прогуливаться в ухоженном саду или играть со своими собаками.
- У тебя был жар? – Цзян Чэн продолжал хмуриться.
- Недолго, - соврал Вэй Ин. Но ведь половина дня и всего одна ночь – это и правда недолго, так что он почти не покривил душой.
- Недолго? – Цзян Чэн не поверил. – Почему здесь запах такой тяжёлый?
- Я просто не успел…
- Полотенце потом провоняло, - Цзян Чэн без брезгливости подхватил полотенце, которое Вэй Ин заткнул в самый уголок кровати, потряс им перед собой. – Ты хоть к лекарю ходил?
Цзян Чэн не походил на себя самого. Может, тогда он поможет смазать раны?
- Цзян Чэн, - перебил его недовольство Вэй Ин. – Может, поможешь мне смазать раны? – повторил он свою мысль.
Цзян Чэн этого явно делать не хотел, но вместо этого просто кивнул на кровать, а сам огляделся в поисках мази. Впрочем, Вэй Ин её и не прятал. Она стояла на столе рядом с ковшом и коробкой с цыплятами. Питомцами Вэй Ин займётся позже, как только боль немножко пройдёт. Вэй Ин скинул с себя одеяния и тут же потащил нижнюю кофту через голову, как Цзян Чэн его остановил, уже держащий баночку с мазью в руках:
- Ты собираешься догола раздеваться? Думаешь, мне приятно тебя рассматривать?
- А что, в благородных семьях раны смазывают прямо через одежду? – вполне резонно удивился Вэй Ин, замерев. Так и смотрел на собеседника через вырез воротника, с закинутыми вверх руками, спрятанными в наполовину стащенных рукавах.
Цзян Чэн зубы сцепил и промолчал, позволяя Вэй Ину наконец раздеться. Вэй Ин закончил, но ложиться на живот не спешил, рассматривал внезапного помощника. Цзян Чэн еле сдерживался, но ведь сдерживался. Его это раздражало. Если тут как-то замешана сестра, уже не тот ли это случай, когда женщина командует мужчиной? Тогда эта приятная девушка должна обладать некоторыми ужасающими привычками, чтобы устрашить такого человека, как Цзян Чэн со всем его высокомерием. Его сестра не была похожа на такую женщину. Но Вэй Ин плохо её знал, поэтому ему становилось ещё любопытнее. Он хотел поинтересоваться у её брата, как услышал распоряжение с отчётливой ноткой гнева:
- Долго будешь просто стоять? Я тут до вечера торчать должен? Учти, Усянь, моё терпение небезгранично, и я просто уйду.
- Да уж точно, - Вэй Ин отказался от немедленного утоления любопытства и улёгся на кровать животом. – Терпения у тебя кот наплакал. А сострадания к ближнему своему – и того меньше.
- Прекрати осыпать меня своей философией и не шевелись.
- Ладно-ладно, всё, не шевелюсь.
Цзян Чэн долго медлил, видимо, никак не решался прикоснуться к липкой мази голыми пальцами. Чистюля. А Вэй Ин его успел в пыли извалять, когда с дерева падал. Да ещё его стол своими слюнями протёр. Должно быть, это для Цзян Чэна было настоящим испытанием. Последней каплей для него должен был стать пытливый жест Вэй Ина, опустившего штаны с пострадавшей ягодицы. Они никак не растягивались, и пришлось спустить ниже. Вэй Ин покосился на добровольного целителя: упрекнёт или всё-таки не побрезгует?
Всё-таки Цзян Чэн переборол себя, прикоснулся холодным и влажным прямо на одно из самых больных мест. Вэй Ин зубы сцепил и не удержал стона, подушку схватил, себе на голову надел. Думал, так легче будет стерпеть мучительное лечение, но легче не становилось.
- Ты совсем не смазывал свои раны? – упрекнул Цзян Чэн.
- Смазывал. Только меня дома долго не было.
- Ты такой безответственный. Тебе лекарь не сказал, как за ними надо ухаживать? Это даже ребёнок знает. Что же ты за человек?
- А мне интересно, что за человек ты, - отозвался из-под подушки Вэй Ин.
- Расслабь спину. Чего ты весь скукожился?
Вэй Ин попытался, но это было выше его сил.
- Не могу, - так и сказал он.
- В самом деле… - проворчал Цзян Чэн, помедлил, а потом прикоснулся к коже между рубцами – Вэй Ин это понял, потому что боль пронзила не такая острая. Но от последних трёх ударов у него вся спина горела. Он терпел, пока Цзян Чэн надавливал пальцами на его напряжённые мышцы. Подушка ужасно мешалась. Вэй Ин под ней задыхался, а потом сообразил сдвинуть её в сторону и наконец угомонился, наконец заставил себя расслабиться. Под внешним воздействием это получалось. Он Ци снова прогнал, и только после этого Цзян Чэн снова взялся за мазь.
- Цзян Чэн…
- Я же просил не называть меня так.
- Как зовут твою сестру?
- Яньли.
- Она так ловко тобой манипулирует. Как ей это удаётся?
- Что? – Цзян Чэн тут же ринулся отрицать. – Никто мной не манипулирует. Если я с уважением отношусь к своей сестре, это не значит, что я во всём её слушаюсь.
- А возле моего дома проторчал несколько часов, - на пробу предположил Вэй Ин. Если это не так, Цзян Чэн сразу же возразит, но он ни слова против не сказал. От этого стало неловко. Цзян Чэн тут несколько часов прождал, пока Вэй Ин развлекался и купался в озере. Он вмиг простил своему новому другу все те прегрешения, о которых ещё хотел напомнить. Цзян Чэн – не плохой человек. Он просто слишком погряз в своих правилах, а едва нарушив их, раскаялся. Губы сами собой растянулись в улыбке. Вэй Ин был счастлив. Цзян Чэн не походил на остальных адептов. Он сразу выделялся. Вэй Ин хотел разузнать все нюансы, отличающие его от остальных. Это проклятое любопытство, из-за которого он не раз получал тумака.
Когда Цзян Чэн закончил, Вэй Ин почти дремал, измученный ночной бессонницей и усталостью на охоте. Он сопел через приоткрытые губы и краешком сознания ощущал, что делает его необычный гость. Цзян Чэн поставил баночку с мазью на место, тихонько прошёлся, чем-то пошуршал, а потом на плечи Вэй Ина легло что-то лёгкое и тёплое. После задувающего в дом ветра это было очень приятное ощущение. Вэй Ин только чуть-чуть веки приподнял, чтобы проследить за хлопочущим Цзян Чэном. Он не ушёл. Он налил чистой воды в ковш и поставил обратно на стол, а потом двинулся к выходу.
- Цзян Чэн, - полусонным голосом позвал Вэй Ин.
Цзян Чэн замер уже в дверях. Сквозь бамбуковую ширму Вэй Ин его даже не видел.
- Я тебя даже чаем не напоил.
- Я не чай пить пришёл.
- Всё равно. У меня сил нет, поставь, яйца вариться. Они там, на средней полке…
- Если ты голоден, купи что-нибудь.
- Я же больной, - напомнил Вэй Ин. – Куда я пойду…
Спать хотелось безумно, а он держался.
- Яйца не для меня, а для цыплят, - Вэй Ин таки позволил себе полностью закрыть глаза и погрузиться в благостную темноту. Тем более, огонь в рассечённой спине наконец-то начал утихать.
Цзян Чэн терпел. Он проявлял просто чудеса терпеливости. Он едва не взорвался, когда ждал перед домом спокойно прогуливающегося по городу Вэй Ина. Цзян Чэн думал, Вэй Ин хоть дома делом займётся, правила поучит или подготовится к следующему занятию, но он просто гулял. Беспечный, безответственный и бестолковый. Как при таком отношении он вообще достиг своего уровня.
Цзян Чэн терпел его свободную манеру общаться, даже назвал имя сестры, хотя не собирался допускать Вэй Ина к своей семье. Клану Цзян только и дел, что возиться с такими живчиками как он. Цзян Чэн стискивал зубы от раздражения, когда Вэй Ин повис на нём, полез со своими обниманиями, как будто всем так уж приятно. Но справедливости ради стоило отметить, что Цзян Чэну понравилось такое открытое доверие. Глупо, конечно. Кто в здравом рассудке сразу же откроется мало знакомому человеку? И всё из-за каких-то цыплят. Яньли была права, когда утверждала, что они понравятся этому выскочке.
Выскочка лежал без движения. Он ещё и спать вознамерился, тогда как Цзян Чэн должен за него готовить еду цыплятам. Может, ещё и в доме прибраться? Цзян Чэн фыркнул. Вэй Ин явно испытывал его терпение. Ни дня не выждал, сразу учинил какие-то одному ему ведомые испытания. Только он просчитался. Цзян Чэн не желал становиться его другом, поэтому и делать ничего не будет. Свой долг он уже выполнил.
Он так и стоял на пороге, держа дверь приоткрытой, когда Вэй Ин снова затих. Стоял и думал над сложившейся ситуацией. Вообще-то Вэй Ину и правда сильно досталось из-за чужой желчи. Цзян Чэн сам этой желчью буквально плевался. И его синяки не шли ни в какое сравнение со вздувшимися бороздами от Цзыдяня матушки. Цзян Чэн, едва снова представил себе эти жуткие рубцы, сразу остыл. Вэй Ин терпел из-за него. Да ещё расследование с оружейной комнатой так и не завершилось, потому что Цзян Чэн не назвал имени настоящего виновника.
Он терпел. Он изо всех сил терпел, сжимая пальцы в кулаки и борясь с желанием растормошить посапывающего собеседника и высказать ему всё, чего он заслуживал. Не так уж сильно Цзян Чэн виноват, чтобы делать всё это.
Он вернулся. Не хотел, но всё равно вернулся. Он никогда не готовил себе сам, только чай заваривал, и то изредка. Он не знал, где в чужом доме разводить огонь и чем. Он честно огляделся и наконец не выдержал.
- Вэй Усянь!
Вэй Ин зашевелился. Цзян Чэн к нему вышел и сразу оговорил все условия:
- Только не думай, что теперь я буду тебе прислуживать. Я свой долг выполнил. Или ты думаешь, что из-за моих собак я постоянно буду тебе прислуживать? У меня и без тебя дела есть, а я, вместо того, чтобы ими заниматься, весь день…
Он замолчал. Чуть не проговорился, что полдня ждал. Хотел уйти, но рассчитывал, что Вэй Ин вот-вот появится. Он больше, наверное, себе доказывал, что не боится признать вину и загладить её. Пусть перед простолюдином. Разве простолюдины не чувствуют боль так же?
Нет. Нет. Нет!
Они настолько разные, что Цзян Чэн просто не находил ни одного аргумента в пользу их дружбы. Да и дружить с таким человеком – только проблем себе наживать.
- Цзян Чэн, ты что? – Вэй Ин приподнялся, как ощутил перемену гостя.
Цзян Чэн клокотал.
- Ты хоть знаешь, чья это работа – смазывать твои раны? Ты знаешь, что я вообще не должен здесь находиться? И никто меня не осудит, если я просто перестану тебя замечать. А я попытался что-то сделать, за что теперь кляну себя.
- Почему? – и Вэй Ин тотчас же изменил вопрос. – Что ты сделал? Я не понимаю.
Ну конечно же, не понимает. Явился из какой-то глуши, где о нормальном обществе даже не слышали. Цзян Чэн глаза закатил.
- Если бы не моя сестра, я бы и пальцем не пошевелил.
- Твоя сестра держит тебя в ежовых рукавицах? – уточнил Вэй Ин. – Эта милая девушка? Та самая Яньли?
- Молодая госпожа Цзян, - резко поправил Цзян Чэн. – Не забывай проявлять уважение.
- Но мне показалось, что ей хотелось поговорить не со слугой, а с другом. Что плохого в том, что я её немножко поддержал?
Вэй Ин так и лежал, лишь приподнявшись на руках. С его плеч одеяло съехало, а он не заметил.
- У неё есть кому поддержать беседу, - отрезал Цзян Чэн. – И это не ты. Не заглядывайся на девушек, которых ты недостоин.
- А кто решает, кого я достоин? – Вэй Ин сел, свесил ноги на пол и потянулся за ханьфу. Прямо на голое тело накинул, сам встал, по пути подтягивая штаны и завязывая пояс, а потом охнул и мгновенно ослабил узел. Вместе с поясом зажал и раны. Цзян Чэн к нему чуть не дёрнулся, удержался.
- Если вырос в деревне, не думай, что что-то знаешь о жизни города, - Цзян Чэн никак не мог унять своей злости. – Я через себя переступил. Я сделал для тебя столько, что если и был виноват, то искупил свою вину на два поколения вперёд.
- О да, - закивал Вэй Ин с улыбкой на губах. – Ты сто-о-олько сделал. Разве о таком забудешь? – и многозначительный взгляд. Короткий, искоса, когда он проходил мимо, но этот взгляд заставил Цзян Чэна немного остыть.
- Не пытайся переложить всю вину на меня, - парировал Цзян Чэн уже не так яростно. – И не надо теперь взваливать на меня своих хлопот. Если начнёшь попрекать меня цыплятами…
- Разве я что-то сказал о цыплятах? – возмутился и Вэй Ин. – Твоя беда знаешь в чём? Ты слишком много думаешь.
- Человек должен много думать, иначе это не человек, а животное.
- Я согласен. Но если он думает слишком много, то начинает фантазировать, - объяснил Вэй Ин. – Я не знаю, чего ты себе нафантазировал, но если немедленно не прекратишь, мы снова поссоримся. А я не люблю ссориться с друзьями.
- Какое же счастье, что ты считаешь меня своим другом, - усмехнулся Цзян Чэн. – Ты всегда выбираешь себе друзей, не спросив у них, нужен ты им или нет?
- Друзей выбирают не потому, что они могут когда-нибудь пригодиться, а для душевного равновесия.
- Отли-и-ично! Знаешь что, Вэй Усянь, мне наплевать на твоё равновесие. Моя чаша терпения уже готова переполниться. Если ты постоянно будешь крутиться рядом со мной, где же мне взять это душевное равновесие?
- Ты просто не пытаешься думать шире собственного клана, - вполне закономерный упрёк. Вэй Ину тоже надоело пререкаться.
- Замечательно. Тогда я предпочту думать в рамках клана и не выходить за них. Если тебе что-то не нравится, держись подальше, - и Цзян Чэн от души хлопнул за собой дверью. Ему показалось, что весь домик задрожал – столько злости вложил в свой жест. Разумеется, это была иллюзия. Обычный человек не мог разрушить дом голыми руками. А Цзян Чэн не использовал силу Ци, так что являлся таким обычным человеком.
Он недооценил противника. Вэй Ин вылетел за ним следом, заставляя развернуться на звук. Цзян Чэн приготовился к дальнейшему спору, но Вэй Ин, кажется, от него отказался:
- Цзян Чэн, ты хоть чаю попей. Столько времени проторчал под дверью и уходишь ни с чем.
Он ошибался. Цзян Чэн уходил, довольный результатом. Он нашёл способ извиниться, не произнося этих слов вслух, как и предполагала сестра. Вэй Ин был прав в том, что душевное равновесие важно, но он ошибался в способе, это равновесие обеспечивающем. Цзян Чэну не нужны были друзья, чтобы чувствовать себя хорошо. У него всё было. У него прекрасная семья, пусть даже не всегда проявляющая радушие из-за высокого статуса. Главная ветвь должна выглядеть величественно и внушать доверие всему клану, а не отпрыскам старшей четы. И Яньли не обязана возиться с братом, когда тому взгрустнётся. Да Цзян Чэн и без человеческого общества неплохо себя чувствовал. У него было целых три собаки. Если он захочет, заведёт ещё одну или двух. Они-то точно не оставят его давиться от скуки.
- Ты просто уходишь, а как я должен себя из-за этого чувствовать? – Вэй Ин всё ещё возмущался.
- Знаешь, мне всё равно.
- А мне нет.
Цзян Чэн открыл рот для дальнейшей дискуссии, как Вэй Ин его за предплечье схватил. Как раз за больное. Рана была не такой глубокой, как у Вэй Ина, но всё-таки очень болезненной. Цзян Чэн только и успел поморщиться, прежде чем Вэй Ин развернул его к себе спиной и лицом ко двору. Сейчас спустит со ступенек. Только бы не упасть, а то унизит себя со всех сторон. Цзян Чэн начал руки поднимать, чтобы при толчке сразу же поймать равновесие, раз уж пинка ему не избежать, но Вэй Ин ударил только раз, в спину, совсем легонько. И через спину, приятно расползаясь по всему телу, потекла Ци. Это был мощный поток Ци. Чистой Ци. Не такой, каким адепты порой обменивались друг с другом на пробу. Точно так же Цзян Чэн чувствовал себя когда отец залечивал его раны пару дней назад. Он захлебнулся от неожиданности, возмущения и восторга, так и стоял, растопырив руки в разные стороны, а Вэй Ин делился с ним своей энергией.
- Если ты так ничего не хочешь принимать от меня, то я могу отплатить только этим, - наконец заговорил Вэй Ин. – И только попробуй сказать, что снова недоволен.
Цзян Чэн не сказал. Вместе с чувством окрылённости уходила и злость. Ци заклинателя с золотым ядром поистине ни с чем не сравнима своей мощью и чистотой.
Цзян Чэн выдохнул, когда Вэй Ин опустил руки, развернулся и зашагал обратно к дому. На пороге он ещё раз обернулся:
- Хватит дуться и давай вместе выпьем чаю.
- Нет уж, - Цзян Чэну на миг захотелось принять его приглашение, и в горле пересохло, но он по привычке отказался. Ему здесь не место. Он не должен поддаваться никаким соблазнам, противоречащим правилам клана. Дружба абы с кем не могла принести клану ничего, кроме неприятностей. Цзян Чэн знал несколько примеров, когда дети из старших семей пытались защищать своих товарищей низкого происхождения, и сами при этом опускались до их уровня.
Он просто ушёл, не дождавшись больше ни слова от Вэй Ина. Они оба понимали, что ниточка терпения натянута до предела. Вэй Ин оказался не таким глупцом, каким хотел выглядеть. Он понимал что происходит. Но если понимал, почему сразу не увидел, во что выльется его игра в дружбу с благородными семьями? При его-то познаниях жизни за пределами деревни эта дружба не могла вылиться ни во что другое. Он просто пожинал первые плоды.
Перед дверями дома Цзян спустился троюродный дядя по отцовской линии. Цзян Чэн его взглядом встретил и подошёл поздороваться, иначе это было бы невежливо. Мало того, что Цзян Сюньи старше Цзян Чэна на двенадцать лет, так он ещё из прямой ветви клана Цзян, хоть и из побочной ветви. Цзян Сюньи, как и все заклинатели ордена, долгое время вылетал на обычные задания, чтобы научиться правильно сражаться и ориентироваться в ситуациях. Он выработал собственную тактику и редко от неё отступал. Цзян Сюньи часто проводил практические занятия с адептами и даже сопровождал их в первых полётах против тварей. Он был таким же надёжным, как отец. Ему просто не повезло даже встать в очередь на наследование места главы клана. Зато его прочили в Старейшины когда-нибудь в будущем.
Сюньи спустился прямо перед Цзян Чэном и сразу поприветствовал:
- Ваньинь? Что-то наш молодой господин загулялся сегодня.
«Прислуживал простолюдину», - мысленно ответил Цзян Чэн.
- Расширял свой кругозор, - почему-то он выбрал именно этот ответ. Не хотел повторять ни слова, сказанного Вэй Ином, но невольно повторил, даже не задумываясь. Это значило, что какие-то из этих слов нашли отклик в нём самом.
- Расширение кругозора заставляет тебя расти, - одобрил собеседник. – выглядишь немного измотанным. Пойдём, угощу тебя обедом.
Живот тут же услужливо отозвался мерзким урчанием, только подтверждая слова Сюньи. Он кивнул на ворота, и Цзян Чэну ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Цзян Сюньи быстро отзывался на распоряжения старшей семьи, но он не был человеком, о котором говорят «услужлив». Он держался немного в стороне, словно подчёркивая свой не самый высокий статус. Это не мешало ему просто работать и подыскать супругу. Теперь они ждали первенца. Цзян Чэн только прикидывал, сможет ли он с этим ребёнком тренироваться вместе, но на тот момент, когда ребёнок Сюньи обнаружит свою Ци, Цзян Чэн уже станет полноценным заклинателем, и ему будет просто неинтересно возиться с несмышлёными детьми.
Свободный от обучения день превращался в день мучений. От приятного ощущения из-за проникающей в тело Ци не осталось и следа. Даже когда слуги поставили перед господами обед, Цзян Чэн не испытал облегчения. он первым взялся за суп и отметил вслух:
- Вкусно.
Сюньи проигнорировал оценку стряпни, заговорил о насущном:
- Нехорошо, когда молодой господин надолго отлучается из дома, никого не предупредив. Что-то случилось?
- Нет, ничего, - честно ответил Цзян Чэн. – Дядя Сюньи, можно задать тебе вопрос?
- Если у меня есть ответ на него, ты его получишь, - заверил собеседник, задумчиво, не отрывая взгляда от Цзян Чэна. - Это касается определённого человека?
У него было достаточно жизненного опыта, чтобы делать такие предположения.
- Да, - снова не соврал Цзян Чэн. Да и нехорошо врать близким. – Дядя Сюньи, скажи, кто такой Цинь Фэй?
Сюньи не торопился приоткрывать завесу таинственности. Впрочем, это не было тайной, просто Цзян Чэн ни у кого прежде не спрашивал того, о чём уже успели разойтись слухи.
- Полагаю, тебя больше беспокоит другой человек, - предположил Сюньи. – В тот день твои собаки ведь не случайно увязались за тобой, - тут же раскусил он. – И ты знал, что Вэй Усянь их боится.
Цзян Чэн перестал есть. Дяде Сюньи всё было известно, но он, точно так же как Цзян Чэн, продолжал молчать. Значит, ничего страшного, если Вэй Ина наказали из-за чужого коварства.
- Почему ты промолчал? – спросил он, желая услышать ответ.
- Потому что меня это не касается. Если клан будет лезть в каждую семейную ссору, чем он станет? Кем, если не злодеем?
- Выходит, я мог просто промолчать?
- Никто бы тебя не упрекнул за это, - подтвердил Цзян Сюньи, оставляя суп в покое. Они оба забыли о еде. – Но ты не нашёл согласия с самим собой. Это не очень хорошо. Глава ордена не должен колебаться. Если он совершил ошибку, то должен сделать всё возможное, чтобы закрыть бреши от неё, а не оглядываться назад. Слабости главы клана замечают сразу.
- Я ещё нескоро им стану, - перебил Цзян Чэн. – Что же тогда делать главе клана, если он хочет исправить ошибку, а не просто прикрыть её хорошими поступками в будущем?
- Вэй Усянь неплохой человек, Ваньинь, зря ты так с ним. Он не виноват, что родился в простой семье, и что его родители погибли. Цинь Фэй, о котором ты спрашивал, люто ненавидит и заклинателей, и знать вообще. При таком наставнике Вэй Усянь должен был вырасти замкнутым и несговорчивым, но он широкой души человек. Твой отец хорошо отзывался о нём, и мне стало любопытно. Я даже пришёл на него посмотреть, - Сюньи сделал паузу и пояснил, - как раз в тот день, когда твои собаки сидели во дворе. Любой бы на его месте начал скрывать правду. Кому нравится признаваться в страхе перед порой безобидными вещами?
Вэй Ин своих страхов не скрывал.
- Но в этом случае, если кому-нибудь будет грозить опасность, но на пути встанет собака, разве он поборет свой страх, чтобы встать на защиту?
- Я не знаю, - покачал головой Сюньи. – Но я точно знаю, что трусливый человек ни за что не справился бы с лютым мертвецом, особенно без подготовки. А сколько адептов, которые впервые вступают в бой с тварью, думают об окружающих их деревнях? Учитывая его способность контролировать свои страхи, и ещё быстрое развитие, Вэй Усянь принесёт ордену много славы.
- Но если продолжит так себя вести, вся слава может обернуться неприятностями. И если он такой умный, почему он учится с нами? Ему самое место в сражениях с тварями.
- Этикет и знания – тоже важно. Вот и ответ на твой вопрос. Ты снова с ним встретился, поэтому не можешь найти себе места? – догадался Сюньи.
- Да, я с ним встретился, - подтвердил Цзян Чэн. – А теперь думаю, что сделал это напрасно.
- Почему?
- Мне этот человек неприятен. Он может трижды нравиться моему отцу, но от этого моё мнение не изменится.
Уже изменилось. Пусть Вэй Ин и правда не нравился Цзян Чэну, однако он уже не был просто безвестным выскочкой. Он обладал настоящей силой. Его Ци до сих пор циркулировала по каналам. Его сила, которую Цзян Чэн захотел ощутить снова. Он направил её в руку и добавлял до тех пор, пока не заметил отсвет чистой энергии. Он постарался скрыть это под столом, но дядя Сюньи заметил это, перегнулся и поймал руку Цзян Чэна, поднял над тарелкой с супом, медленно остывающим, почти нетронутым.
- Что это? – спросил Сюньи. – Ты уже начал формировать золотое ядро или с тобой кто-нибудь поделился?
- Это неважно, - Цзян Чэн без труда высвободился. – Я просто не могу найти в себе спокойствия.
- Почему?
- Если бы я знал почему, не задавал бы вопросов, - Цзян Чэн спохватился и тут же выразил уважение старшему. – Прости, дядя Сюньи. Сегодняшний день пошёл насмарку, я даже не успел потренироваться в стрельбе, помимо того, что не получил от этого дня ничего хорошего.
- Почему ты не попросил Вэй Усяня пострелять с тобой?
Видимо, Сюньи это казалось естественным, а Цзян Чэн удивился. Он никогда не давал повода думать, будто они с Вэй Ином что-то вообще могут делать вместе. Однако дядя не унимался, сразу обозначил все положительные стороны:
- Вэй Усянь сейчас стоит на голову выше тебя. Это факт. Он обладает навыками, необходимыми и тебе тоже. Так почему бы вам не пообщаться и не обменяться опытом?
- Погоди, - Цзян Чэн руку перед собой выставил, словно отгораживаясь от одного этого возмутительного предположения, - вы уже всё решили? Почему вы хотите навязать мне именно его?
- Потому что ты наследник клана и обязан показать блестящий результат.
- Но я самый обычный. И с обычным результатом меня никто не признает? Это же глупо. Я знаю, что отец встречал Вэй Усяня ещё до того, как он прилетел в орден. У него есть причина восхищаться его успехами. Но из какого основания исходишь ты?
- Стремление, Ваньинь, не должны ограничиваться. Ты можешь его не любить или питать к нему неприязнь, но Вэй Усянь может научить тебя сражаться за первенство. Он не боится высказываться…
- Это я заметил.
- Он создаёт тебе конкуренцию, а ты отвергаешь её? – Сюньи наконец выказал долю недовольства. – Как же ты собираешься расти, избегая конкуренции?
- У меня есть конкурент. Сяо Чулинь стреляет лучше меня.
- А ты считаешь его соперником?
Не считал. Чулинь заискивал перед Цзян Чэном, как и большинство адептов из ордена Юньмэн Цзян.
- Может, поэтому ты и отвергаешь всё, связанное с Вэй Усянем, что не хочешь сильного соперника?
- Это неправда, - ринулся защищаться Цзян Чэн. – Я не боюсь конкуренции. Я знаю, что она способствует росту и…
- Ты знаешь, - кивнул собеседник. – А понимаешь? Я не прошу тебя любить его, или доверять ему. Ты должен видеть все плюсы от такого знакомства. Может, он знает способ сформировать золотое ядро более быстрый, чем наставники.
- Тогда зачем нам наставники, если есть Вэй Усянь? – не согласился Цзян Чэн, решительно поднимаясь.
- Ваньинь, что за неуважение? – нахмурился Сюньи. – Ты даже слушать ничего не хочешь.
- Спасибо, дядя Сюньи, - Цзян Чэн тут же выразил жестом упомянутое уважение. – Я сыт и, боюсь, больше не смогу проглотить ни капли.
Стремился сбежать, лишь бы не соглашаться. Лишь бы доказать, что он и без Вэй Ина отлично справится. До сих пор справлялся.
- Совсем мальчишка, - услышал он за спиной тихую характеристику сокрушённым голосом.
Цзян Чэн хотел вернуться и доказать, что это не так, но он настолько полыхал гневом, что, чего доброго, затеял бы спор, а это недопустимо – дерзить старшим, отвергая все их аргументы. Он стиснул зубы и закрыл за собой двери. Настроение падало всё ниже и ниже. Лучше бы сегодня был обычный учебный день.