Цзян Чэн жалел, когда начинал злиться и даже орать на Вэй Ина. Он начинал жалеть, наверное, в тот же миг, но никогда не брал своих слов назад из-за упрямства. У них обоих этого качества, пожалуй, было в избытке, только Вэй Ин чаще уступал. Но он делал это не из-за положения Цзян Чэна, а по другим причинам, определения которым не находил. Он просто не хотел ссориться. Ему просто было хорошо рядом с ним. Вэй Ин скорее дал бы себя избить, чем всерьёз разругался с лучшим другом. Первым другом, к которому он чувствовал что-то необъятное. Цзян Чэна хотелось тискать и обнимать, но он начинал возмущаться и всё чаще пресекал все действия. Цзян Чэн больше не раздевался догола, даже когда они делали большой заплыв, где штаны только мешали, наполняясь водой и утягивая назад, как парус у корабля. Вэй Ин поначалу посмеивался, даже вывел забавное предположение, о котором тотчас же и заявил:
- Ты что, возбуждаешься?
Цзян Чэн был вне себя и сам чуть не затеял драку. Пришлось поспешно оправдываться самыми, казалось бы, банальными словами:
- Ну что такого? Я тоже. Это же нормально. Или тебе никто не рассказывал, как это происходит у мужчин?
Цзян Чэн в тот вечер не захотел с ним вообще разговаривать, как Вэй Ин ни подлизывался. Он готов был даже погладить его собаку, но убежал сверкая пятками до ближайшего дерева.
Цзян Чэн сидел напротив и снова был недоволен.
- Вэй Усянь, - с укором сказал он, - сколько можно пить?
- Всего-то один кувшин вина, - Вэй Ин подлил и себе, и ему. – Мы справились с очень проблемным заданием. Неужели не заслужили хотя бы один сосуд вина на двоих?
- Нам надо возвращаться в орден. А судя по тому, что ты готов выпить не только кувшин, но и всё заведение целиком, туда мы попадём только к вечеру.
- Ну неправда. Мне и так редко удаётся перехватить чашу вина. Ты-то хоть дай мне немножко расслабиться. Я же не стал просить вино у старосты, хотя он мог бы налить и побольше.
Цзян Чэн не притронулся к своей чаше и поставил локоть на стол, а в ладонь лоб положил, повозил головой из стороны в сторону, словно она у него болела.
- Я не о том пытаюсь сказать, - из-под руки заговорил он. – Ты знаешь, что с человеком может сделать вино?
- Знаю, но я же не собираюсь…
- Ты уже сейчас начинаешь его хлестать кувшинами. А потом что? Будешь засыпать под забором?
- Вечно ты цепляешься к вину, - возмутился и Вэй Ин, заставляя Цзян Чэна выглянуть из-под руки. – Я пью в меру и останавливаюсь до того, как передо мной всё начинает качаться. Разве это плохо?
- Плохо, что ты вообще считаешь вино чем-то настолько важным, как искусство заклинателя.
- Не надо преувеличивать. Я же не упрекаю тебя тем, что ты любишь мясные пирожки, которые продают обычные торговцы на обычных улицах, даже если в них попадаются жилки.
- Не сравнивай, пожалуйста…
- У вас дома те же самые пирожки готовят лучше. И мясо берут хорошее.
- Между прочим, это из-за тебя я их полюбил! – собеседник снова готов был взорваться. – Это ты с таким аппетитом жевал эти проклятые пирожки, что мне постоянно их хотелось.
- Ну чего ты постоянно злишься?
- Я не злюсь.
- Нет злишься. Почему ты только на меня кричишь? – Вэй Ин вообще стал замечать за Цзян Чэном эту склонность. Как будто он чувствовал неуверенность и пытался спрятаться от неё за громкими словами.
Цзян Чэн готов был снова высказаться, но проглотил все последующие слова, которые могли выглядеть обидными. Вместо этого он заговорил спокойно:
- Я не знаю почему на тебе срываюсь. Может быть, потому что ты ведёшь себя не так, как мне хочется? – уже оба его локтя стояли на столе, и он развёл руки в стороны, словно спрашивая у Вэй Ина.
- А как тебе хочется? – тут же потянулся к нему Вэй Ин, но столик помешал. – Скажи, Цзян Чэн, я постараюсь.
- Наверное, мне хочется, чтобы ты постоянно соглашался со мной и… и… Это эгоистичное желание, да? Я понимаю, что ты сам волен выбирать, что делать и что есть или пить.
Он замолчал. Вэй Ин ждал продолжения и понимал, что от одного этого признания мигом забыл все обиды. Он прямо сейчас хотел ухватиться за Цзян Чэна и рассмеяться вместе с ним. Высмеять все проблемы и снова сблизиться. Но на людях этого делать нельзя. Возможно, пару лет назад Вэй Ин бы и не сдержался, но сейчас он хорошо понимал стеснения товарища и его желание выглядеть независимым, величественным. Он ведь и должен так выглядеть. Вэй Ин внимательно рассматривал его лицо, а потом отставил от себя чашу, ещё полную, на середину стола и объявил:
- Я не буду пить, пока мы не вернёмся в Пристань Лотоса и не отчитаемся. Но нам ведь положен отдых хотя бы до завтрашнего дня?
- Положен, - Цзян Чэн выдохнул. Это был тяжёлый вздох. Цзян Чэна мучило обилие его собственных мыслей, от которых он не мог избавиться и продолжал мусолить их до бесконечности. Вэй Ин хотел влезть к нему в голову и попытаться помочь, но Цзян Чэн предпочитал делать это сам.
- Давай тогда вечером вместе поедим уличных пирожков. Я могу купить и залететь к тебе.
- Они потому и называются уличными, что их приятнее есть на улице, - объяснил Цзян Чэн.
- Тогда встретимся на улице. Пойдём к озеру, на пустынное побережье.
- Да что там сейчас хорошего? – Цзян Чэн отмахнулся. – Лотосы ещё не зацвели, холодно, даже лягушки ещё не квакают.
- Вода всегда красивая, особенно ночью. Ты видел озеро ночью?
- Вэй Усянь…
- Ты делаешь всё, чтобы отказаться. Если устал, так и скажи.
- Я не к тому, что не хочу пойти, - Цзян Чэн ринулся оправдываться. Он тоже часто шёл на попятный, если они оба упирались в тупик. – Возможно, у меня не будет возможности выбраться. У меня свои обязанности и большая семья.
- И Сяо Чулинь, - напомнил Вэй Ин расчётливо. – Он постоянно возле тебя трётся.
- Он хороший заклинатель и знает дело клана. И он вполне может занять одно из мест в его управлении, - объяснил Цзян Чэн терпеливо. – Я не могу пренебрегать способностями своего окружения только потому, что мне кто-то не нравится. За это меня отлупила бы не только матушка, но и отец.
- Почему его уже считают важной шишкой, а моё желание стать твоим телохранителем даже не рассматривают? – Вэй Ин обижался на Цзян Фэнмяня, который и подал ему эту идею. Только раз об этом заговорил и как будто забыл вовсе. А Вэй Ин правда загорелся идеей. Он всё делал, чтобы держаться рядом с Цзян Чэном. Вэй Ин мог бы поступиться большинством своих принципов ради него. Не этим ли качеством должен обладать телохранитель, по-настоящему верный своему хозяину?
- Твоя семья скорее примет человека склада Чулиня, чем меня, обычного крестьянина, у которого ветер в голове, - закончил фразу Вэй Ин.
- Это не так.
- Что не так? Чего я только не делал, но меня предпочитают не слышать.
- Если бы ты обладал теоретическими гениальными способностями, тебя бы тоже приблизили, - объяснил Цзян Чэн.
- Но я всего лишь заклинатель. И в теории ориентируюсь так же, как и все остальные. Это значит, мне вообще никогда не получить признания клана Цзян? – Вэй Ин не знал, что толкнуло его высказаться, но он мстительно, как будто Цзян Чэн виноват, напомнил один из эпизодов своего прошлого. – Лучше бы я тогда полетел в Ланьлин Цзинь с господином Цзинь. Хоть он и вредный, но он обещал мне достойное место. И наверняка не обычного адепта.
Цзян Чэн разозлился – по глазам было видно. Он руки в кулаки сжал и тут же их расслабил, опомнившись. Он сказать что-то хотел, но только головой покачал и снова отвернулся. На сей раз он взялся за нетронутое вино в чаше Вэй Ина и сам опустошил её.
- Ты ведёшь себя как маленький, - наконец заговорил он. – Может быть, поэтому к тебе не хотят прислушиваться? Сяо Чулинь выглядит даже взрослее меня. Если бы он был сыном моей матушки и отца, то он бы считался наследником клана, а не я. Он говорит умные вещи и выдвигает серьёзные предложения. Он уже готов занять серьёзный пост в клане, - Цзян Чэн еле сдерживался. Снова готов был сорваться, но держал себя в руках. – Это не значит, что я им полностью доволен. Я знаю, что это за человек. В будущем он будет служить клану, а не ордену.
- Особенно учитывая, что за последний год он просто уклоняется от боя, - напомнил Вэй Ин. – Он может хоть сто раз объяснять это общей стратегией, но останься он один, он бы сбежал, поджав хвост.
- Ты этого не знаешь.
- Знаю.
- Когда он на самом деле сбежит, тогда твои слова и получат подтверждение, - Цзян Чэн злился всё сильнее. – Вэй Усянь, не суди всех по себе. Ты бросился бы на превосходящего врага. Но не все такие опытные и скорые на безумные решения.
- Теперь ты его защищаешь, - Вэй Ин испытал укол обиды.
- Я его не защищаю. Я отстаиваю интересы клана.
- Но мы говорим не о клане!
- Вэй Усянь… - Цзян Чэн трижды глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, и выдохнул, а потом продолжил. – Я помню, что он сделал в овраге, и склонен думать, что он намеренно хотел толкнуть тебя к тварям. Я это знаю. Ты это знаешь. И мне этого достаточно, чтобы сложить о нём собственное мнение. Но однажды ордену может пригодиться склад его ума. Ты не можешь отрицать, что Сяо Чулинь хорошо разбирается в праве и политике. Именно за это качество его выделили в клане Цзян.
- Только на это он и способен, - недовольно буркнул Вэй Ин и покосился на кувшин, к которому обещал больше не прикасаться. Он видел Цзян Чэна, снова уткнувшегося взглядом в стол, вертящего в руках пустую чашу. Ему снова было неуютно. Цзян Чэн как будто стеснялся самого Вэй Ина, хотя это было далеко не так. Цзян Чэн просто не хотел ссориться и не знал, как сделать первый шаг к примирению. Но они ведь и не ссорились. Вэй Ин, видя его таким, тут же захотел забыть обо всём, что наговорил. Вэй Ин и правда считал, что Чулинь слишком приблизился к Цзян Чэну. Но Чулинь не купался с ним в озере, не пил с ним вино, не ел уличные пирожки с мясом. Всё это доставалось Вэй Ину.
Вэй Ин взял кувшин и вылил остатки в чашу Цзян Чэна. Только тогда Цзян Чэн поднял на него глаза, а потом молча допил вино.
- Пошли, - распорядился он, вставая первым. Вэй Ин за ним следом подскочил, пошёл рядом. Только в дверях пропустил Цзян Чэна вперёд, а потом снова догнал.
- Тебя снова что-то мучает, а я понять не могу, - наконец Вэй Ин отбросил все подозрения.
- Меня много что мучает в отличие от некоторых.
- Тогда я поделюсь с тобой…
- Не надо, - перебил его Цзян Чэн.
- Я всё равно поделюсь, - Вэй Ин широко улыбнулся и обхватил Цзян Чэна за шею, дружески на нём повиснув, как прежде. Он редко позволял себе это на людях, но всё-таки время от времени позволял. В этих действиях не было ничего необычного, они даже внимания не привлекли. Вопреки ожиданиям, на сей раз Цзян Чэн не стал сопротивляться, напротив, обхватил руку Вэй Ина – и они вместе продолжили путь.
- Не дави на шею, мне неудобно, - Цзян Чэн повернул к нему голову. Ухо горячим воздухом обдало, а Вэй Ин только поёжился от вмиг проснувшихся от этого ощущения мурашек.
- Ладно, - сказал он, отпустил его шею и обеими руками подхватил под локоть, - но я всё равно тебя не отпущу.
Цзян Чэн ждал его. Кажется, он ждал его каждый вечер. Даже когда Вэй Ин вылетал на задания без него, Цзян Чэн всё равно продолжал ждать. Он лежал на кровати, полностью опустошённый от усталости. Но мужчина не должен показывать своих слабостей. Глаза сами собой слипались, а Цзян Чэн даже не разделся, ибо верил, что Вэй Ин заглянет к нему перед сном. Возможно, приляжет рядом, от чего станет только сложнее, и конечно же, Цзян Чэн за это снова обвинит его. Как вообще можно винить человека за свои слабости? А Цзян Чэн винил. Он не знал, как разумно вести себя в такой ситуации. Он лежал и представлял, как Вэй Ин засыпает рядом. Не один раз приходилось видеть его спящим и совершенно беспомощным. Вэй Ин не заботился о таких вещах, как всегда выглядеть достойно. Он часто смеялся. Как может человек столько смеяться? Он совершал глупости, ничуть их не стесняясь. Как можно делать столько опрометчивых поступков? Он не заботился о том, что подумает о нём большинство. Но как можно не обращать на это внимания? Они были слишком разными.
- Цзян Чэн, - услышал он тихое над собой и мгновенно вырвался из дрёмы. Как чуял, что стоило собак оставить в другой комнате. Цзян Чэн мгновенно на локте приподнялся, второй рукой глаза протёр. Задремал и сам не заметил как.
Вэй Ин стоял прямо над ним, наклонившись. В сгущающихся сумерках он выглядел тёмным силуэтом. Можно легко обмануться, но Цзян Чэн ни с кем бы его не перепутал. Он бы никогда не сказал: «за нами кто-то следит», - если бы следил Вэй Ин. У них обоих было какое-то взаимное узнавание.
Цзян Чэн замер, потому что Вэй Ин очутился слишком близко. Стоило только голову чуть приподнять – и он ощутил на своём лице его дыхание.
- Ты чего не спишь? – спросил Цзян Чэн.
Бессонная ночь и работа в постоянном движении. Конечно, они выдержали бы и больше в несколько раз, но если есть шанс отдохнуть, следовало им воспользоваться. Напрасный героизм или упрямство никого ещё до добра не доводили.
- Хотел тебя увидеть, - шепнул Вэй Ин.
Снова его дыхание. Тёплое, приятное, чуточку разбавленное вином. Цзян Чэн брови свёл, но не прокомментировал.
- Подвинься, - Вэй Ин потолкал его в бок. Цзян Чэн подвинулся, чтобы он устроился поудобнее.
Когда Вэй Ин перестал возиться, Цзян Чэн спросил самое, казалось бы, естественное:
- Ты работал больше меня. Неужели не устал?
- Устал. Но я всё равно хотел увидеть тебя.
Приятно. Так приятно, что Цзян Чэн ничего не возразил, опустил веки и затих.
- Цзян Чэн, - Вэй Ин говорил шёпотом, как будто их кто-то собирался подслушивать.
- Что?
- Ты правда в этом году поедешь обучаться в Гусу Лань?
- Правда.
- Но ведь не прямо завтра же? – Вэй Ин как будто обижался.
- Нет, не завтра. Набор проходит как раз в сезон зацветания лотосов.
- Я с тобой буду жить, пока ты не уедешь.
- Да кто тебе позволит?
- Это нечестно, - Вэй Ин завозился, вообще сел, подтянул колени к лицу и обнял их, спрятав в них лицо. Его волосы по бёдрам рассыпались чёрной волной, а Цзян Чэн к ним потянулся. Вэй Ин ничего бы не заметил, он даже не смотрел, но как раз в момент прикосновения он поднял голову и продолжил допрос:
- Как тебя могут отправить одного? Должен же кто-то тебя защищать… Ты чего?
- Ничего, - Цзян Чэн схватил прядку его волос и потянул на себя, пропуская их внутри кулака. – Белое что-то прилипло.
- Правда? - Вэй Ин только головой тряхнул, всё так же обнимал колени, но смотрел на собеседника. – Я не хочу оставаться тут без тебя.
- Вэй Усянь, я сам способен себя защитить.
- Тебя там никто не будет угощать мясными пирожками с улицы.
- Они слишком жилистые, - пожаловался Цзян Чэн. – И в прошлый раз мне попалась кость.
Они не вспомнили о ссоре на горе Вайфу ни разу. Это даже не ссора была, а разногласие. Просто выражали они его громогласно, но не воспринимали всерьёз. Цзян Чэн сам не знал, как будет учиться без Вэй Ина. Ему заранее тоскливо становилось. Он сам готов был подтягивать к себе ноги, утыкаться лбом в колени и просто сидеть, смотря в непроглядную темноту. Это будет очень тяжёлая разлука. Цзян Чэн завозился, выражая свои протестующие эмоции. Стало ещё хуже, и он наконец тоже сел, но не согнул колен, просто сгорбился, низко голову опустил, до боли в спине, и рассматривал свои ладони, очертания которых терялись в темноте.
- А мне будет плохо без тебя, - буркнул Вэй Ин.
Знал бы он, кому тут действительно будет плохо.
- Я уезжаю не насовсем. Оглянуться не успеешь, как вернусь. Да ещё ворчать будешь, что слишком быстро.
- С чего мне ворчать, если я вообще не хочу отпускать тебя?
- С того, что никто не будет упрекать тебя за то, что таскаешься за каждой симпатичной девушкой или кувшином.
Они снова замолчали. Было тяжело. Так тяжело, что у Цзян Чэна ком в горле встал, словно они уже, в эту самую минуту, расстаются. Он сглотнул, стараясь сделать это потише, чтобы Вэй Ин не заметил. Кажется не заметил.
- Ты хочешь от меня избавиться? – совсем тихо поинтересовался Вэй Ин.
- Нет.
Язвить не осталось желания. Было ужасно горько и заранее одиноко, а Вэй Ин ещё добавлял. Глупый, неотёсанный, совершенно недогадливый и слепой на оба глаза. Хотя скорее на оба внутренних глаза. Был бы хоть чуточку зрячим, давно бы понял, что Цзян Чэна так гнетёт. Вэй Ин для своих лет оставался слишком легкомысленным. Его не в орден надо брать, а в труппу странствующих артистов. Вот где ему место. Если бы он сразу туда пошёл, Цзян Чэн его никогда бы не встретил и не мучился сейчас.
- Цзян Чэн, ты правда нисколько не жалеешь, что едешь без меня? – Вэй Ин прикоснулся к его спине раскрытой ладонью, поводил, а потом и сам приблизился, привалился, опёрся, как о дерево, и затих. Теперь плечо горело от его дыхания.
- Нет, - соврал Цзян Чэн. – Но я буду по тебе скучать. Немножко. Наверное.
- А я буду сильно скучать.
Нет, место Вэй Ина – в ордене и только в нём. И не в каком-то, а именно в Юньмэн Цзян. Пусть кто-нибудь попробует переманить его – Цзян Чэн сам запротестует. И хорошо, что он не отправляется в Гусу, а то он им там понравится – и его просто оставят.
Глупые мысли. Цзян Чэн осознавал это и всё равно продолжал думать. Он сам к Вэй Ину прижался. Теперь они оба облокачивались друг на друга.
- Давай спать, - предложил Цзян Чэн, не в силах больше бороться с этой близостью. Его тело снова восставало. Все эти эмоции и прикосновения могли бы свести с ума любого. Девушки, должно быть, слепые, если не замечают в Вэй Ине ничего особенного. Всё, что они делали – это улыбались в ответ. Хотя Цзян Чэн не был уверен, что Вэй Ин тайком не гуляет с ними и, может быть, даже делает что-то ещё. Уж он-то наверняка научился целоваться, а Цзян Чэн стеснялся признаться, что никогда даже не пробовал. Перед будущей супругой стыдно. Засмеёт ведь. Хотя ни отец, ни матушка пока ничего не говорили о женитьбе наследника. Они не упоминали ни разу о дочерях известных кланов и не спрашивали, нравится ли ему кто-нибудь вообще. Но даже если бы спросили, Цзян Чэн не смог бы сказать правду.
Вэй Ин упал на подушку, занимая её почти всю. Цзян Чэн только покосился на него, рассмотрел смазанные темнотой черты его лица, задержал на них взгляд чуточку дольше, чем нужно. Вэй Ин опустил веки и просто молчал, а потом поелозил снова, отодвигаясь к краешку. Когда он так начал появляться на ночь глядя и оставаться здесь? Цзян Чэн не помнил таких мелочей. Но даже в первый раз это выглядело естественно. Тогда Цзян Чэн только ворчал, а Вэй Ин старался говорить поменьше, чтобы его не выгнали.
Цзян Чэн упал на подушку рядом с ним, неловко стукнувшись о его голову. Вэй Ин ойкнул и отодвинулся ещё немножко.
- Свалишься, - предупредил Цзян Чэн. – Можно было просто подвинуть голову.
Сказал и укрыл его одеялом, одним на двоих. Он ждал, что Вэй Ин, чуть-чуть полежав неподвижно, приблизится вплотную, но не дождался. Вэй Ин засыпал. Обидно, потому что Цзян Чэн ждал разговора, хотя не представлял, о чём можно говорить, если не о Гусу Лань.
О Гусу говорить не хотелось, потому что он разлучал их. За эти ничтожные два с половиной года Цзян Чэн привязался к Вэй Ину, как к родному брату или даже крепче. С братьями хорошо проводить время, играть или устраивать учебные сражения, или даже ссориться. А Цзян Чэну обниматься хотелось. Он повернулся на бок и снова помедлил пред тем, как положить руку на грудь Вэй Ина. Притвориться спящим легче всего. Вэй Ин всё равно не отреагировал на его жест, наоборот, сам повернулся и тоже водрузил руку на товарища. Они так и лежали обнявшись, как возлюбленные. Стыдно. Цзян Чэн опять зашевелился, а Вэй Ин во сне только пальцы стиснул, прихватывая вместе с тканью нижней кофты кожу. Цзян Чэн затих и опять просто смотрел на его безмятежное лицо. Оно у него всегда такое было, за исключением серьёзных сражений. Вэй Ин не менялся даже во сне.
Цзян Чэну было неуютно, у него жгло внутри. Он хотел того, чего не должен был хотеть, поэтому подтянул свою руку обратно и повернулся к Вэй Ину спиной. Его дыхание ерошило волосы на затылке. У Цзян Чэна от этого мурашки по всему телу бежали, проделывали долгий путь от ног до плеч и снова бежали. Снова и снова, бесконечно, а Цзян Чэн ничего не делал, просто лежал и слушал его дыхание, ощущал прикосновение воздуха к затылку. Цзян Чэн не мог совладать с собой. Сна не осталось ни в одном глазу. Вэй Ин был желанным гостем и одновременно ужасно мешал. Раньше, наверное, каким-то чудом Цзян Чэну удавалось заснуть с ним рядом. Тогда он ещё не знал, что влечение можно испытывать и к мужчине.
Когда заснул, Цзян Чэн не помнил, только услышал пение петухов, ворвавшееся в приоткрытое окно. Скоро начнёт светать – и Вэй Ин уйдёт, пока его никто не заметил. Но Цзян Чэн уже не увидел этого.
Утро было всё ещё слишком холодным. Вэй Ин, улетая, даже окно не закрыл, и Цзян Чэн ёжился под одеялом, скрючился, колени почти до подбородка подтянув. Он просыпался мучительно медленно. Метания ночью от чрезмерной физической близости сказали своё слово, добавляя довесок к бессонной ночи на задании. Цзян Чэн урвал несколько часиков тогда и сейчас, но отдохнувшим себя не чувствовал. Ему ужасно хотелось спать, но если он будет разлёживаться до обеда, матушка с него три шкуры спустит. Отца наверняка нет дома, снова ушёл по делам ордена. Яньли… Что делает Яньли, Цзян Чэн не знал, но решил отыскать её и поговорить. Она лучше родителей поймёт, какая дилемма возникла с предстоящим обучением в Гусу Лань. Вэй Ин тоже хотел поехать. И Цзян Чэн хотел, чтобы он поехал. Если бы он только спросил, могут ли они поехать вместе. Но тогда у родителей возникнет много вопросов и, возможно, не все приятные. Ни наследник ордена, ни клана не должен иметь любимчиков. А Вэй Ин был любимчиком Цзян Чэна. И все вопросы сведутся к тому, что он хочет потакать своим прихотям.
- Проклятье, - он сел в кровати, позволяя одеялу упасть до пояса.
За дверью и во дворе уже раздавались звуки житейской суеты. Цзян Чэн встал с кровати и подошёл к двери, чтобы распорядиться насчёт тазика с водой и полотенца. Шевелиться до сих пор не хотелось, но он заставлял себя медленно просыпаться. На занятия можно опоздать. Наверное, и Вэй Ин опоздает.
Воду принесли быстро, Цзян Чэн умылся и скинул с себя вчерашнюю нижнюю одежду. Взялся за свежую. Он не думал, кто и когда готовит его облачение. Слуги хорошо знали своё дело. Даже такой слуга как Вэй Ин приноровился бы. Может, всё-таки стоило попросить отца отдать Вэй Ина ему на услужение. Цзян Чэн этого делать не хотел, потому что родственники могли догадаться, кого он видит в своём товарище. Это было возмутительно, а Цзян Чэн ничего поделать не мог со своими чувствами. Проклятая юношеская пылкость.
Когда он взялся за ханьфу, дверь открылась, пропуская отца и стаю собак. Вся троица запрыгала вокруг Цзян Чэна, а он не знал, кому из них в первую очередь раздавать ласки. К тому же нельзя было оставлять без внимания отца. Цзян Чэн потрепал всю поскуливающую от переизбытка эмоций троицу, не глядя на неё – кому что досталось – но смотрел на Цзян Фэнмяня, а потом и от собак отмахнулся, хотя они ещё вертелись под ногами. На одну из лап он даже наступил. Собака взвизгнула, а он не понял, кто это был. Пришлось срочно задабривать всех троих. Только тогда они немного утихомирились.
- Ночные бдения? – отец закрыл за собой дверь и прошествовал к стулу, стоящему возле стены, руки на широкие подлокотники положил, ногу на ногу закинул.
- Как ты…
Цзян Чэн замолчал и нахмурился. Разумеется, отец знал о том, что Вэй Ин время от времени заглядывал на ночь глядя, а потом оставался. Но это было настолько редко, что угадать день было невозможно. Вэй Ин вчера прокрался как мышка, никто не услышал. Как отец узнал?
- Думаешь, я не знаю, что творится в комнате у моего сына?
Душа Цзян Чэна похолодела. Он догадался о чувствах? Этого он точно не мог одобрить, а то ещё и Вэй Ина отошлёт подальше. Может быть, поэтому Цзян Чэна и отправляют в Гусу.
- А что у меня творится? – Цзян Чэн притворился удивлённым.
- Вы так сдружились, что мне даже жаль, что твой друг не живёт в соседней комнате, - Цзян Фэнмянь мягко улыбнулся.
Не догадался. Цзян Чэн выдохнул и остался стоять напротив. Собаки угомонились, только хвосты обмахивали хозяина, как опахалами.
- И на каком же основании он бы здесь жил? – поинтересовался Цзян Чэн, в очередной раз пожалев о несдержанности. Что бы изменилось, если бы Вэй Ин на самом деле переселился в этот дом? Наверное, их стали бы считать назваными братьями. Наверное, это было бы лучшим решением для всех, включая и Сюаня Ао, которому приходилось тесниться в маленьком домишке с приживалой. А семья Цзян даже не заметит стеснения из-за ещё одного жильца. Но Цзян Чэн прямо сейчас разрушал мосты, которые наводил отец.
- Я думал, вы сблизились, - отметил отец.
- Сблизились, - подтвердил Цзян Чэн, боясь снова сказать глупость. – Мне действительно было бы с ним рядом уютно, но что скажет семья?
- А что скажешь ты? Ты ведь тоже наша семья.
- Я сейчас говорю не об этом, а об этической стороне вопроса. Если Вэй Усянь приедет жить к нам в дом, что подумают об этом остальные? Они не знают его и могут иметь прямо противоположное мнение. И оно не будет неверным. Я бы тоже не одобрил, если бы кто-то привёл к нам домой бродягу.
- По-моему, Вэй Усянь давно доказал, что он не бродяга и кое-чего стоит.
- Я знаю. Но его происхождение… - Цзян Чэн замолчал. Снова пытался возражать там, где хотелось с радостью согласиться. Он руку ко лбу приложил, развернулся и прошёлся до столика, подобрал подушку под колени и вернулся с ней. Он продолжал стоять, держа эту подушку за краешек.
- Так тебя смущает он сам или что скажут люди? – уточнил отец. Он на подлокотник посмотрел, а потом руку сжал в кулак и разжал.
Цзян Чэн швырнул подушку на пол и подошёл к двери распорядиться насчёт чая на двоих. Вернулся он уже с готовым объяснением:
- Ты говорил, что Вэй Усянь мог бы с детства жить в этом доме и стал бы моим братом. Если бы это так и произошло, тогда я имел бы право отлупить злословящих завистников. А сейчас он для меня, по сути, чужой человек. Друзья могут остаться на ночь-две погостить. Это не одно и то же, что и жить вместе, - он волновался, наконец вспомнил о подушке, опустился на неё коленями и закончил. – Я говорю о том, что могли бы подумать другие, а сам считаю, что ему лучше было бы жить здесь, а не в бедном доме заклинателя-простолюдина. Но это ведь невозможно.
- Почему невозможно? – отец явно его провоцировал.
- Он же не станет на самом деле моим телохранителем или слугой?
- А почему нет? – Цзян Фэнмянь отлепился от спинки стула, выпрямился. – Я пришёл услышать твоё мнение. И, кажется, я его уже понял.
Цзян Чэн заволновался. Отец ведь не понял, что у него действительно за мнение?
- Он мой лучший друг, - поспешно заверил он. – И мне неважно, откуда он родом, хоть из самой нищеты. И я не позволю ему скитаться или испытывать нужду, даже когда отправлюсь в Гусу на обучение.
- Значит, ты не против, если он отправится с тобой? – Цзян Фэнмянь смотрел пристально, словно всё ещё пытаясь вытащить и рассмотреть каждую мысль отпрыска.
- Вы с матушкой хотите, чтобы он поехал в Гусу? – удивился Цзян Чэн.
- Моя госпожа считает, что немного строгости ему не повредит. Юньмэн Цзян – орден довольно свободных правил, никак не сравним с Гусу Лань. И поэтому…
В дверь постучали. Цзян Чэн подхватился, сам забрал чайник и поставил на столик. У него руки чуть ли не дрожали. Он и думать не смел, что отец захочет послать на обучение и Вэй Ина. Он не надеялся, что эти месяцы они могут провести вместе.
Он разлил чай и взял одну чашу, поднёс отцу и передал из рук в руки, а потом вернулся к столику и взял свою чашу, сразу к губам поднёс и, конечно же, обжёгся, но виду не подал, что ему больно. Он опустил чашу на колено и воззрился на отца.
- Я хочу, чтобы он тоже поехал в Гусу Лань, - подтвердил Цзян Чэн.
Кончикам пальцев, которыми он крепко держал чашу, было горячо, а он терпел.
- Вэй Усянь свободолюбив, - отец принял к сведению. – Он не сталкивался с по-настоящему суровыми правилами. Он и в Юньмэн пришёл, считая, что мир вертится вокруг него. Но он быстро подстроился, что не может меня не радовать, - отец покивал и отпил ещё глоток.
Цзян Чэн на свой чай опустил взгляд и поднёс чашу ко рту. Пальцы всё ещё жгло, значит, и язык может обжечь. Осторожно, неторопливо, Цзян Чэн втянул крошечный глоток. Не настолько горячо, чтобы почувствовать боль. Осмелев, он отпил ещё, уже побольше, проглотил и поднял голову на отца:
- Но его не единожды наказывали за нарушение правил. Если в Юньмэн Цзян такие лёгкие правила, как он переживёт их в Гусу Лань? Даже адепты между собой иногда рассказывают страшные сказки о легендарных правилах Облачных Глубин.
- Чем же так страшны Облачные Глубины? – возразил отец. – Только правилами? Если мужчина боится правил, то он только наполовину мужчина.
- Вэй Усянь не боится правил…
- А ты? Ты боишься их за него. Беспокоишься о его пока ещё не исхлёстанной спине?
- Кто бы не заботился? Вэй Усянь мне ближе, чем некоторые дальние родственники. Я не могу просто наблюдать, как он подвергается наказаниям просто потому, что не привык к новым правилам.
- Тогда научи его, - наставлял отец. – Проследи за ним. Пусть Вэй Усянь научится терпению. Тогда он станет великим заклинателем.
- Он уже велик. Если засияет ещё ярче, найдётся немало желающих испробовать на нём свои силы.
- А это уже против правил всех орденов, - Цзян Фэнмянь допил чай, а Цзян Чэн снова про него забыл, вспомнил, только когда отец поставил чашу на деревянный подлокотник. Он сам поднял чашу к губам и выпил залпом. Было горячо, но уже не настолько, чтобы обжечь горло. Горячее чувствительно опустилось вниз, в желудок, заставляя отвлекаться от мирских дел. Важными на какой-то миг стали только ощущения.
- Вэй Усянь не такой великий, каким кажется в Юньмэн Цзян, - закончил отец. – Но он очень подошёл бы тебе в качестве телохранителя, когда обучится, конечно.
- Вы что, сговорились? – возмутился Цзян Чэн. – Что же за заклинателем я буду, если начну прятаться за телохранителей.
- Но он ведь сам этого хочет, - обрубил все доводы Цзян Фэнмянь и поднялся, забирая с собой чашу. Цзян Чэн так и остался на месте, смотрел в пол. Он видел краешком глаза, как отец обходит его, как наклоняется над столиком и ставит на него пустую чашу. – Теперь мне нужно возвращаться к делам, а то обвинят ещё за потакания прихотям моего сына.
Он явно хотел прикоснуться к волосам Цзян Чэна. Цзян Чэн это почувствовал, быстро вскинул голову. Успел заметить, как отец разжимает пальцы.
- А мне нужно поспешить на занятия, - он оттолкнулся от пола и тоже встал.
- Не торопись. Я уверен, никто не упрекнёт вас с Усянем, если вы прогуляете половину дня. Главное, не пропускайте тренировок.
- Тренировки с Вэй Усянем куда сложнее обычных, - усмехнулся Цзян Чэн.
- Охотно в это верю, - и отец наконец ушёл, тихонько затворив за собой дверь. Цзян Чэн только тогда вернулся к облачению. Так и не стянул ханьфу, выглядел неряшливо, а отец и слова не сказал. Сейчас это было совсем не важно. Важнее, что Вэй Ин тоже поедет в Гусу. Цзян Чэн готов был прямо сейчас вскакивать на меч и мчаться с сей вестью в дом Ао. Но так легкомысленно мог поступить только Вэй Ин. Его не волновало, что подумает о нём большинство. Он делал, что считал нужным. И это нужное постепенно стало неотъемлемой частью жизни Цзян Чэна.
Он затянул пояс и решил сразу направиться на занятия. Не стоило выказывать щенячьего восторга по таким пустякам.
Дни на занятиях тянулись бесконечно. Вэй Ин быстро почувствовал свободу на заданиях, какими бы сложными они ни выпадали, а потом заново привыкал проводить время под монотонные рассказы наставника. Как сегодня. Вэй Ин только и делал, что рисовал. Ему было так скучно слушать о способах развития утративших силу своей Ци заклинателей с кучей имён и дат, что рисование было единственным способом не заснуть. Вэй Ин даже на Цзян Чэна не смотрел, знал, что он неодобрительно сверлит его взглядом. Цзян Чэну тоже было скучно, но он не притворялся заинтересованным. Он и правда слушал, вникал и старался представить саму ситуацию. А Вэй Ин отказывался понимать, зачем ему имена давно почивших заклинателей, однажды утративших свою былую силу. С другой стороны, если бы Вэй Ин утратил её, стал бы он копаться в библиотеке в поисках решения или попытался развиться сам?
Он нарисовал Цзян Чэна, натягивающего тетиву лука, смотрящего на невидимого врага. Каждый раз Вэй Ину казалось, что в его рисунках чего-то не хватает. Чего-то важного. Наверное, невозможно передать на бумаге реальные черты человека. Вэй Ин украдкой повернулся к Цзян Чэну, сначала немного, убедиться, что Цзян Чэн в этот самый миг не смотрит на него. Не смотрел. Он выглядел сосредоточенным и величественным. В каждой его чёрточке сквозило благородство.
Цзян Чэн поднял голову – и Вэй Ин поспешно отвернулся от него. Цзян Чэн вообще был особенным. Самым особенным человеком из его окружения. Даже Цзян Фэнмянь больше походил на обычного, чем он.
Вэй Ин окунул кисть до самого конца. Ворс согнулся, и испачкалась деревянная часть. Вэй Ин поднёс кисть к рисунку и беспорядочно его расчеркал. Не получалось нарисовать настоящего Цзян Чэна. Ни один рисунок не мог удовлетворить собственного создателя, потому что не получалось передать то чувство, которое возникало у Вэй Ина при виде живого Цзян Чэна.
Цзян Чэн заметил короткую череду резких движений. Вэй Ин быстро накрыл листок другим и сгорбился, руки в волосы по бокам запустил и дослушивал наставника в этой позе. Благо, занятие быстро закончилось.
- Что там у тебя? – Цзян Чэн над ним очутился, а Вэй Ин прикрыл спрятанный и испорченный рисунок, сложив на бумаге руки.
- Поставил кляксу и разозлился, что придётся всё переписывать, - с ноткой возмущения ответил Вэй Ин.
- Не ври. Ты снова рисовал, - Цзян Чэн руку протянул, - Дай сюда.
- Не дам.
- Ты снова меня рисовал? Я тебе что, забавный зверёк? Лучше бы ты пейзажи рисовал. Было бы больше толка. Глядишь – и продавать бы начал, а так ты только свой талант гробишь.
- Когда это ты начал признавать мой талант? Ты только ворчишь на мои рисунки. И не говори, что от восхищения ими.
- Я ворчу, когда ты на занятиях занимаешься не тем, чем надо. Ты хоть слово услышал из того, что сказал наставник?
- Услышал, не волнуйся.
- Дай сюда.
- Не дам.
- Давай, я сказал! – Цзян Чэн сам чуть не дёрнулся, потому что его последняя фраза прозвучала в паузе между разговорами адептов. Все как один устремили на них двоих взгляды. Вэй Ин огляделся и, не зная, что делать ещё, широко улыбнулся, неосторожно поднимая руки. В этот момент Цзян Чэн вырвал из-под них оба листа.
- Отдай! – теперь уже Вэй Ин выкрикнул, взвился на ноги и помчался вслед за отступающим Цзян Чэном. – Ну отдай. Этот рисунок не получился. Тебе обязательно надо следить за каждым моим движением? Цзян Чэн!
Цзян Чэн остановился, повернувшись спиной, руку назад выставил, останавливая преследователя. Вэй Ин на его руку налетел и действительно остановился, только своей рукой махнул из-за плеча, но Цзян Чэн не отдал листок и уже любовался на исчёрканную картину. Он губы плотно сжал.
- Чего ты опять недоволен? Я же признал, что рисунок никуда не годится, - Вэй Ин видел испорченную картинку из-за спины товарища. Отнимать её было поздно.
- Зачем ты это сделал? – Цзян Чэн только голову повернул.
- Мне просто хочется тебя нарисовать. Это так плохо?
- Зачем, спрашиваю, ты всё зачеркнул?
- Потому что не получилось.
- У меня сначала нельзя было спросить?
- Ты всё время недоволен! – начал сердиться и Вэй Ин. – То ты ругаешься, потому что я тебя рисую. То потому что зачёркиваю. Ты хоть сам разберись, чего тебе надо, - он сделал резкий рывок и выхватил лист бумаги из его руки. Цзян Чэн только вслед ладонью махнул и поймал пустоту.
- Отдай сейчас же!
- Ни за что, - Вэй Ин листок скомкал и бросился к двери. Кинет рисунок в печь, чтобы Цзян Чэн наконец успокоился. Ему ли, благородному, гоняться за другими посреди толпы. Адепты все как один по сторонам распределились, наблюдали. Вэй Ин при выходе взгляд назад бросил и увидел безо всякого стеснения бегущего за ним Цзян Чэна. Они так быстро снаружи очутились, что никто из наблюдателей даже пикнуть не успел. Цзян Чэн не отставал. Выглядел он сердитым и ужасно страшным, настолько живым, что ни в одной картинке этого не запечатлеть. Вэй Ин почувствовал панику и помчался ещё быстрее. И уже возле общей печи, в которой уже дотлевали угли, преследователь его нагнал и вцепился в одежду на спине. Для Вэй Ина было чрезвычайно важно бросить этот проклятый рисунок в огонь. Он размахнулся, насколько это возможно вытянутой вперёд рукой, и бросил, и попал в цель. Цзян Чэн его назад дёрнул, намереваясь мимо протиснуться и выхватить ещё не занявшийся пламенем комок бумаги, а Вэй Ин не позволил, удержал на месте. Они молча боролись до тех пор, пока наконец огонь не поглотил рисунок. Пока от него не остался только чёрный комок, который рассыплется от любого прикосновения.
Только тогда Цзян Чэн отпустил Вэй Ина, крепко кулаки стиснул.
- Нельзя было просто отдать мне рисунок? – ринулся он с обвинениями.
- Зачем, если он тебя так раздражал?
- Я не говорил, что меня раздражают твои рисунки!
- Зато смотришь красноречиво. Любой дурак поймёт, что тебе это не нравится! – Вэй Ин тоже распалялся.
- Я не говорил, что не нравится! Я тебя упрекал, потому что ты во время занятий занимаешься посторонним делом!
- Тогда скажи сейчас! – рявкнул Вэй Ин. – Скажи, что тебе не нравится!
- Мне нравится! – чуть ли не заорал Цзян Чэн.
Они оба замолчали. Цзян Чэн от натуги дышал чаще. Свои губы кусал и не мог успокоиться.
- Мне нравится, как ты рисуешь, - уже спокойнее заверил он после короткой паузы. – Особенно меня. Это был хороший рисунок. Зачем ты его испортил? Я так редко выгляжу мужественно на твоих картинках. Ты мне то цветочки подрисовываешь, то каких-нибудь котят… Но это был один из лучших твоих рисунков, - Цзян Чэн в чувствах пальцем по стоящему здесь же напольному подсвечнику постучал. Подсвечник покачнулся. Они оба собрались его ловить при падении, но не пришлось.
- Я не знал, - ответил Вэй Ин. – И как я должен понять, что тебе нравится, если ты всеми способами показываешь обратное? Зачем столько трудностей по пути к пониманию? Думаешь, я стал бы над тобой смеяться? Да я бы тебе благодарен до конца жизни был. Ты всегда вот этим людей отталкиваешь.
- Никого я не отталкиваю.
- Если не отталкиваешь, почему остальные адепты сторонятся тебя? Кроме Сяо Чулиня. У него на лбу написано, что он от тебя любые унижения вытерпит, лишь бы сблизиться.
- Прекрати цепляться к нему. Пусть он не самый приятный человек, но всё-таки он из моей семьи. Мне неприятно, когда кто-то пытается опорочить клан Цзян, как тебе было бы неприятно, отзовись кто-нибудь плохо о твоём дядюшке.
- Ты не знаком с моим дядюшкой, поэтому не смей затрагивать его.
- Я ни слова плохого о нём не сказал. Ты просто придираешься, - указал Цзян Чэн, полагая, что привёл крайне весомый довод, но в его нападении было одно слабое место, которым Вэй Ин воспользовался.
- А сам-то ты что делаешь? Ты ко всему придираешься, к каждому моему слову. Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь и готов спокойно и с уважением выслушать любого, кроме меня.
Цзян Чэн замолчал, видимо, оценив справедливость заявления. Он снова кулаки сжимал, а потом с нечленораздельным звуком сквозь плотно сжатые губы развернулся и пошёл прочь, но в дверях остановился и снова повернулся, ринувшись защищаться:
- Ты всегда балуешься и выходишь за рамки. Я так к тебе привык, что перестал замечать грань, когда ты ошибаешься или действительно дурачишься. Я всегда должен оставаться настороже. Из-за тебя! Потому что из-за тебя я постоянно обманываюсь!
- Ты действительно думаешь, что я только и мечтаю обмануть тебя?
- Хватит! – рявкнул Цзян Чэн и повторил в разы тише. – Достаточно. Просто чтобы ты знал: ты ошибаешься, считая, что мне наплевать на твои увлечения. Мне нравится, как ты рисуешь, как ты тренируешься, даже как торгуешься на рынке.
- Если тебе всё это нравится, разве было бы не логичнее хоть раз меня похвалить, а не орать, обвиняя невесть в чём.
- Я уже сказал…
- Боишься, что ошибёшься! Я иногда задаю себе вопрос: кто из нас на самом деле ведёт себя как ребёнок? Если ты боишься ошибиться во мне, это значит, что не веришь ни во что, что я делаю и говорю. Мне, между прочим, тоже часто бывает обидно из-за такого отношения.
Цзян Чэн замолчал, верхнюю половину лица накрыл ладонью и шумно втянул воздух. Показалось, что пальцы у него дрожат. Лишь только подумав об этом, Вэй Ин расхотел с ним ссориться, но всё равно остался на месте, больше не пытаясь нападать.
- Прости, - наконец произнёс собеседник. – Я прошу у тебя прощения. Это значит, что мне не всё равно, потому что я ни у кого не просил прощения, кроме старших. Кроме тех, кому положено отдавать почести, даже если они в чём-то неправы.
Кажется, он говорил искренне. Вэй Ин растерялся. Цзян Чэн и правда не просил прощения так эмоционально. Всё, что от него можно было услышать – это короткое «прости» из-за того, что он при повороте случайно задевал Вэй Ина локтем. Сейчас ему было очень важно сказать именно то, что он сказал. И он ждал ответа. Вэй Ин не мог на него сердиться. От одного вида такого огорчённого Цзян Чэна он забыл все обиды, хотя намеревался спорить до победного. Он подошёл и сам взялся за руку Цзян Чэна, отвёл её от лица и опустил.
- Я нарисую тебе эту картинку ещё раз. Только больше не надо притворяться, что ты недоволен. Как я пойму, когда ты на самом деле сердишься, если ты постоянно это делаешь?
- Хорошо.
- Что? Так быстро согласился?
- Что тебе ещё надо?! Я сказал, что не буду притворяться сердитым!
Цзян Чэн нервничал. Так нервничал, что срывался почти в каждой фразе. Вэй Ин не видел тому причин. Ничто не могло напугать Цзян Чэна с тех пор, как он привык видеть тварей и сражаться с ними. Он не дрогнул даже от твари посерьёзнее. Но пока адептам запрещали биться со сгустившейся тьмой.
- Пойдём поедим пельменей, - предложил Вэй Ин способ примирения.
Конечно же, Цзян Чэн пойдёт и примет всё, что Вэй Ин ему предложит. Они вместе вышли, стараясь избегать тем рисования. Цзян Чэн неловко себя чувствовал и снова рассказывал о своих собаках. Одна из них недавно сильно болела и ещё не до конца оправилась. Её даже лекарю показывали. Не будь Цзян Чэн из старшей семьи Цзян, вряд ли целитель вообще принял бы животное. Существовали целители для животных, но они не относились к своим больным с той же тщательностью, как лекари для людей. Да и людские лекари ко всем людям относились по-разному. Семью Цзян они бы лечили изо всех сил, а то и вообще дневали и ночевали в доме Цзян. Если бы приболел Вэй Ин или Ао, они бы, конечно, не стали пренебрегать своим отдыхом и вздрагивать от каждого сообщения в страхе услышать дурную весть.
Ао долго не возвращался. Уже темнеть начало. Вэй Ин заволновался. Каждое опоздание – причина для беспокойства. Наверняка что-то случилось. Если бы Ао отправился на задание, он бы передал весточку и Вэй Ину.
- Чего ты всё время на дверь смотришь? – спросил Цзян Чэн, допивая чашу молодого вина. Совсем не крепкое. Такое пить – только чтобы привыкнуть не пьянеть после первой же чаши. Вэй Ина давно уже не пьянило такое вино. Он поставил свою чашу на стол и уже открыто остановил взгляд на двери.
- Господин Ао меня не предупредил, что задержится.
- А он тебе жена? – саркастично спросил Цзян Чэн.
Вэй Ин вернулся от двери к нему, в глаза посмотрел и промолчал, взялся за чашу и вспомнил, что она пуста. Кувшин тоже был пуст. Тогда он локоть на стол поставил и низко опустил голову, обхватывая затылок ладонью.
- Если бы что-то случилось, мы бы уже знали, - резонно заметил Цзян Чэн. - Если беспокоишься, сходи посмотри, но лично мне было бы не очень приятно, если бы за мной присматривал чересчур заботливый братик.
- Я не беспокоюсь за господина Ао, - пояснил Вэй Ин. – Если он задерживается или отлучается, то присылает записку. Как ты думаешь: человек, который никогда не изменял своим принципам, вдруг начал делать это ни с того ни с сего…
- Я знаю, что ты хочешь сказать, - остановил его Цзян Чэн. – Но он человек. Он просто мог забыть. Возможно, в ордене что-то происходит. Нас же не допускают к важным делам.
- Так-то оно так… - произнёс Вэй Ин в задумчивости и замолчал. Ему было хорошо после лёгкого вина. В голове только чуть-чуть мутилось, недостаточно для того, чтобы не замечать детали. И Цзян Чэн выглядел по-особенному. Его мальчишеское тело вытянулось. Он стал симпатичным. За ним бы девушки толпами ходили, если бы он не притворялся хмурым. А те, которые таки ходили, не могли набраться храбрости поговорить откровенно. Или Вэй Ин им мешал, потому что перехватывал. Не потому, что ограждал от них товарища, а потому, что угрюмый товарищ ничего не делал, а девушки терялись. В итоге в центре внимания оказывался Вэй Ин, за что Цзян Чэн снова сердился. Если ему так не нравится, что кто-то перехватывает всех его обожательниц, почему ничего не делает?
Цзян Чэн посмотрел на собеседника из-под бровей, заговорить хотел, но за дверью послышались шаги. Снаружи, за калиткой, которую Вэй Ин вместе с Ао ставил. Звуки превратились в отчётливые. Кто бы ни зашёл во двор, он явно не стремился скрыть своё присутствие. И он даже не постучался. Только один человек, кроме Вэй Ина, мог вторгнуться без предупреждения, не считая воров, конечно. Хотя о ворах в Пристани Лотоса Вэй Ин ещё не слышал. Все боялись заклинателей. Каким бы лакомым ни казался кусочек у них под боком, воры предпочтут довольствоваться скудной добычей в одной из соседних деревень.
Вэй Ин деловито завозился, подтягивая к себе остывший чайник. Чашки было три. Вэй Ин и Ао всегда оставляли одну на случай, если придёт Цзян Чэн. Он тут тоже был частым гостем.
- Совсем холодный, - буркнул Вэй Ин в чайник, заглянув под крышечку. – Заварю новый.
Цзян Чэн остался за столом и наблюдал, как Ао заходит в дом и закрывает за собой дверь. Он только взгляд поднял, оценил ситуацию и занялся своими делами. Вэй Ин за ним краешком глаза наблюдал. Ао выглядел слегка встревоженным.
- Молодой господин, - поприветствовал Ао гостя кивком.
- Добрый вечер, наставник Сюань, - тут же откликнулся Цзян Чэн и наконец подхватился, к нему поспешил.
- Не нужно, я сам в состоянии справиться с бытовыми мелочами, - Ао старался говорить с задоринкой, но Вэй Ин слышал в его голосе оттенок беспокойства. Все остальные эмоции показательные. Вэй Ин так и наблюдал за ними обоими украдкой.
- Что вас так задержало? – поинтересовался Цзян Чэн, взяв на себя обязанности гостеприимного хозяина.
- Не слишком приятные вести.
- Не слишком приятные?
- Тревожные, молодой господин, - Ао упорно продолжал называть его официально.
- Где-то обнаружили сильную тварь? – Цзян Чэн сам на себя не походил: вежливый и обходительный. Хотя Вэй Ин знал, что он никогда и не пытался возвышаться над заклинателями. Он просто наблюдал. Он просто учился и закреплял навыки. И он верил, что старших надо уважать, даже если они слабее его. Хотя не ко всем старшим Цзян Чэн относился одинаково. К благородным семьям и заклинателям он относился со всем почтением. Торговцу на рынке, начинающему требовать слишком много, он мог и высказать со всей придирчивостью. Крестьянам в деревне он обычно относился со сдержанным уважением. Но Вэй Ин был уверен, что Цзян Чэн и к ним относился как к торговцам. Просто он с ними контактировал редко.
- Пока неизвестно, - ответил Ао, повернулся к Цзян Чэну. – Орден получил весть о нападении.
- Где? – Цзян Чэн за ним по пятам следовал, но за ширму не пошёл, остановился и даже повернулся спиной, как будто Ао собирался прямо сейчас раздеваться и к тому же стеснялся гостя. Ао не раздевался. Он подошёл к тазику с ещё тёплой водой, которую Вэй Ин заранее для него приготовил, и зачерпнул пригоршни воды, лицо в них утопил. Вода сквозь пальцы лилась, а Ао ещё раз и ещё так же умылся и только потом потянулся за полотенцем.
- Усянь, - Ао о нём вспомнил, - а ты чего там притих?
- Я завариваю чай, - отозвался Вэй Ин. – Но я слушаю.
Вода ещё не закипела. Чай они попьют не раньше, чем через четверть часа, пока все чаинки вниз опустятся и напиток не приобретёт приятный аромат, благоухающий на весь дом.
- Вы хорошо исследовали окрестности горы Вайфу? – задал очередной вопрос Ао, шагая к Вэй Ину. Он мимо Цзян Чэна прошёл, приостановился, голову повернул, приглашая следовать за собой. Они оба явились пред Вэй Ином и уселись за стол. Ао только тогда полотенце в сторону отложил.
- Мы проверили дважды, - Цзян Чэн на него смотрел с особым вниманием, словно у Ао на лбу были написаны его мысли. – Неужели там что-то осталось?
- Я тоже считаю, что у вас обоих опыта достаточно, чтобы не пропустить ни единой твари.
- Подождите, - Вэй Ин наконец сам вмешался, отвернулся от кастрюли с водой, - крестьяне из окрестностей горы Вайфу снова прислали просьбу о помощи?
- Вчера пропал юноша. Уехал в соседнюю деревню на старом мерине и не вернулся. Обглоданного мерина нашли поутру и сразу отрядили посланника.
- А волки или медведи? Да хоть тигры, - Вэй Ин ринулся защищать свою работу. Если старшие подумают, что они с Цзян Чэном плохо справляются, они могли утратить доверие.
- Следы от человеческих зубов, - покачал головой Ао. – Это были твари. Вопрос в том, сколько их и почему они появились на горе Вайфу так скоро.
Вэй Ин сел за столик напротив Ао. Он не знал ответа, но предчувствовал, что тут что-то посерьёзнее, чем просто проходящие мимо твари.
- Надо найти причину, почему вдруг они начали стекаться туда, - озвучил его мысль Цзян Чэн. – Что говорят старшие? Что говорит мой… глава ордена?
- Во-первых, никто вас не обвиняет, - сразу оговорился Ао. – И раз уж это ваше дело изначально, то вам следовало бы и вести расследование.
- Так мы в деле? – Вэй Ин воодушевился. Снова на природе только с Цзян Чэном, где не надо соблюдать никаких правил, кроме общечеловеческих.
- Подожди, - Ао жестом подтвердил, что спешка хороша только при ловле блох. – Не я решаю, как поступит орден.
- Но лететь должны мы, - Вэй Ин ринулся отстаивать своё, хотя понимал, что последнее слово действительно не за Ао.
- Я уже высказал своё мнение в совете! - Ао на миг голос повысил, как раз настолько, чтобы Вэй Ин угомонился. – Но нам нужно ещё провести предварительное расследование, чтобы решить, подвластно ли это задание адептам или лучше послать настоящих заклинателей.
Вэй Ина передёрнуло от этих слов. Они прозвучали очень обидно, как будто адепты – вообще пустое место. Но Ао, конечно же, ничего подобного не имел в виду. Он просто не подбирал красивых слов.
- Я уверен, лучшего адепта и его помощника вполне хватит, чтобы хотя бы оценить ситуацию, - Цзян Чэн тоже выделил эти слова из общей массы и, наверное, тоже понимал, что они мало значат. – Будет не слишком приятно, если на задание отправятся заклинатели. Словно орден показательно убирает за нами.
- Дело не в том, кто как выполняет задания, - покачал головой Ао. – Дело в том, что послужило причиной. Если это совпадение – то двух адептов… - жест рукой сперва на Цзян Чэна, а потом на Вэй Ина, - вполне хватит. Но если под землёй завелось какое-нибудь другое зло, мы можем подвергнуть опасности не только вас, но и крестьян, что живут в соседних деревнях. Тогда виноваты будут не адепты, а орден. Сейчас важнее верно оценить ситуацию в целом.
- Но кто-то всё равно должен слетать посмотреть, - предположил Вэй Ин, изо всех сил отстаивая своё право на задание. – Не на крестьян же полагаться в таком важном вопросе. Разве они знают, где и как искать тварь? А даже если б и знали, они не смогут с ней совладать.
- В прошлый раз там была толпа лютых мертвецов, - напомнил Цзян Чэн. – Тогда это тоже выглядело странным. Я говорил тебе! А ты списывал на совпадения!
- Не надо меня обвинять, - Вэй Ин на него только глянул и вернулся к Ао. – Гора Вайфу не так далеко. Если там что-то серьёзное, орден увидит сигнал в небе. Почему мы с Цзян Чэном не можем быть теми заклинателями, которые разведают обстановку?
- Вэй Усянь, ты забыл, что даже такое расстояние невозможно преодолеть мгновенно? – упрекнул его Ао. – С тобой наследник ордена, а ты просто вот так хочешь взять и швырнуть его в гущу событий?
- Я сам так решил, - откликнулся Цзян Чэн. – И тоже считаю, что посылать на разведку кого-то другого будет неэтично по отношению к нам. Если всё же ошиблись мы, сразу же и уберём за собой.
- Вэй Усянь и вас заразил своими героическими идеями, - в ответ высказал Ао. – Но вопрос всё-таки чуточку серьёзнее. Вас никто не собирается обвинять за плохо выполненную работу.
- Тогда почему орден ещё сомневается, кого посылать на разведку? – парировал Вэй Ин.
- По-моему, я объяснил причину предельно отчётливо, - отрезал Ао.
- Но я всё равно не согласен. Неужели мнение адепта вообще нигде не учитывается?
- Вэй Усянь, - Ао покачал головой, остужая его пыл, и добавил. – Вода закипает.
- Ой, - Вэй Ин подхватился и бросился к печи, на ходу вооружаясь сложенной в несколько раз тряпкой, чтобы не обжечь руки. Ао и Цзян Чэн оба наблюдали, как Вэй Ин аккуратно заливает заварку в чайнике, потом как накрывает его крышкой и наконец чистой тряпицей. Осталось лишь немного подождать. Но ждать было невыносимо.
- Ты кур покормил? – спросил Ао, приходя ему на помощь.
- Покормил. Только дверь забыл запереть, - Вэй Ин воодушевился новым делом. – Но я всё равно не согласен с решением…
- Это ещё не решение, - перебил его Ао.
- А когда его вынесут?
- Думаю, завтра с рассветом. Ты уж постарайся подготовиться на случай, если всё-таки это будете вы. Молодой господин…
- Да, господин Сюань, я понял, - Цзян Чэн в чувствах благодарности даже жест сложил.
- Ну полно. Не такой я важный заклинатель в ордене, - добродушно отозвался Ао.
- Я сейчас, - Вэй Ин стащил передник, в котором орудовал возле печи. – Без меня ничего интересного не обсуждайте.
- Иди уж, - подбодрил его Ао.