Утро началось с суеты. Никто не вспомнил о лежащем в заднем доме теле заклинателя. Доводы, что живые должны жить, перевесили всё остальное. И, казалось, из-за этого суета только усиливалась. Даже птицы за окном суетились. Вэй Ин проснулся уже засветло, когда воробьи подрались в ветвях прямо перед его покоями. Они устроили такой гомон, что спать стало вовсе невозможно. Вэй Ин распахнул окно настежь, прогоняя смутьянов. Ветки зашевелились, когда птицы выпорхнули из них и помчались в разных направлениях.
Вэй Ин выдохнул. Солнце поднялось, но было ещё раннее утро, А он рассчитывал поспать подольше. Вероятно, товарищи тоже уже проснулись, изгнанные из кроватей такими же шумными воробьями или суетой в доме и дворе. От этой суеты и животным передалось настроение. Кони стояли беспокойно, один из них, запряжённый в повозку, бил копытом и тряс головой, а потом, как только поводья дёрнули, он даже всхрапнул, едва на ногу второму коню не наступил. Они оба заржали и после прикрика возницы таки взяли с места, покатили повозку дальше.
Суета постепенно захватывала и Вэй Ина. Не могла не захватить. Если уж настроение передавалось животным, то ему и подавно. Вэй Ин любил праздники. В деревне на торжества все выходили. В Пристани Лотоса праздновали более сдержанно. Обычно на торжества приглашались люди одного круга, а остальные наблюдали со стороны или вовсе не подозревали.
Вэй Ин оставил окно открытым и отлип от него, потянулся к свежей одежде, растянутой по стойке ещё с вечера. Не было только тазика с водой и полотенца. Но стоило лишь выглянуть за дверь и попросить – слуги мигом исполнят его желание. Вэй Ин не привык к такому обращению, как к благородному господину. Его стесняли эти огромные покои, все эти люди, окружившие его. Ему с самого утра захотелось покинуть дом главы клана и лучше полетать по округе поискать лютых мертвецов или даже заглянуть в деревню, хотя бы поинтересоваться, нашли ли заклинатели из Гусу печать.
Суета иного уровня беспокоила Вэй Ина. Он схватился за одежду и быстро переоблачился, а потом покинул комнату с твёрдым намерением навестить Цзян Чэна. Однако намерения его моментально растаяли, едва он подумал, что после побудки Цзян Чэн уже не уснёт, поэтому прошёл мимо его двери. В конечном итоге, умыться можно и без него. И уборную сам найдёт, и кухню, где он тотчас же сунулся под крышку, из-под которой поднимался пряный мясной аромат. Вэй Ин побоялся испачкать рукава и закатал их почти до локтей, сам крышку приподнял, только посмотреть, что же там готовят такое вкусное.
- Иди-ка сюда, - услышал он голос позади.
- Я ничего не делал. Я даже не трогал, - ринулся оправдываться Вэй Ин.
Человек в переднике, с такими же закатанными рукавами, молча указал на большую разделочную доску, вокруг которой лежали овощи всех сортов и размеров. Вэй Ин остановил взгляд на незнакомце и брови приподнял, молча спрашивая, верно ли понял. Понял он верно, поэтому, не затевая споров, взялся за длинный острый нож. Резать Вэй Ин умел. А такой великолепный нож можно разве что с коротким мечом сравнить. Вэй Ин мастерски измельчил помидоры и взялся за очищенный лук. Он так увлёкся, что потерял счёт времени. Снаружи забежал кто-то из слуг. Вэй Ин только взгляд на него швырнул и вернулся к работе. Лук щипал глаза, но не настолько сильно, чтобы бросить и просто уйти. Работники кухни явно не догадывались, кого заставили работать.
- А у тебя ловко получается, - подошёл один из них, похлопал по плечу сальной ладонью. Вэй Ин чуть не дёрнулся. Новую одежду испачкали, выданную хозяевами дома. Благо, он был не в своём ханьфу цвета ордена Юньмэн Цзян, который специально приобрёл, чтобы соответствовать внешне. Было бы обидно. Наверное, из-за своего ханьфу Вэй Ин кинулся бы сражаться, хоть и словесно. – Не видел тебя раньше. Откуда ты будешь? Из семьи Гу?
- Нет. Из семьи Вэй, - поправил Вэй Ин. – Овощи кидать на жаровню? – он кивнул в сторону большого котла над сильным огнём.
- Сам кину, - человек в переднике взялся за миски с помидорами и луком. – С рыбой управишься?
- Конечно, - заверил Вэй Ин, хотя рыбу ему приходилось готовить не так часто. Вокруг деревни не было больших водоёмов, а дядя Фэйфэй предпочитал покупать мясо. Но порой Вэй Ину удавалось поймать щуку в речушке или несколько карасиков с ладонь величиной. Плотва годилась только на суп, ибо с ней больше возни, чем мяса. Вьюны были слишком маленькими. Другая рыба редко заплывала в мелкий приток.
Человек в переднике кивнул и развернулся, держа обе миски в руках высоко над столом.
- А как мне к вам обращаться? – поспешно спросил Вэй Ин.
- Меня все зовут дядя По.
- Я понял, дядя По. Так где мне взять… - перед ним бухнули большое блюдо крупной рыбы, -рыбу, - запоздало закончил фразу Вэй Ин и тут же подобрался, проверил, не ослабли ли рукава. Не хватало, чтобы от них несло рыбным зловонием. – Итак, приступим.
Во дворе усиливалась суета, слышались голоса, то приближающиеся, то удаляющиеся. Когда Вэй Ин отсёк голову первой рыбине, на кухню снова заглянул слуга и тут же исчез.
- Да что там за заваруха? – услышал Вэй Ин сбоку и даже не оглянулся. Рыба была действительно большущей. Такой большой рыбы Вэй Ин ещё не держал в руках. Он вскрыл её живот и увидел две полосочки икры. Икра тоже пойдёт в дело. Он аккуратно отложил её на краешек разделочной доски.
- Эй, парнишка, перекусить не хочешь? – услышал он снова, повернулся, держа руки перед собой, уже испачканные в рыбьей крови.
- Я бы с удовольствием, дядя По, с утра маковой росинки во рту не было.
- Иди-ка сюда.
Вэй Ин ополоснул руки, которые всё ещё воняли, и потянулся за мясным пирожком, горку которых дядя По щедро выставил перед ним. Вопреки ожиданиям, Вэй Ин не испытывал брезгливости из-за рыбного запаха, тут же приступил. Живот отозвался довольным урчанием. А к пирожкам ему поднесли молоко, свежее, прямо из-под коровы, ещё парное. Вэй Ин ел с таким аппетитом, что совершенно утратил интерес ко всему окружающему. После хорошей работы всегда еда кажется вкуснее. Он умял пять пирожков, прежде чем снова обратил внимание на суету снаружи. Слуги то и дело заглядывали и ничего не говорили. Дядя По выловил одного из них и рявкнул:
- Да чего вы мечетесь! Работать мешаете. Если есть распоряжение хозяев, так говори прямо.
- Перестань меня хватать, - грубо отмахнулся слуга и снова исчез.
Вэй Ин вернулся к рыбе. Работа пошла полным ходом. Счастливый, сытый и наслаждающийся пряными ароматами с жаровен, он вычищал рыбину за рыбиной, счёт им потерял, так увлёкся, что не сразу заметил силуэт в дверях. На сей раз дядя По не кинулся упрекать смутьяна, на месте остался и даже поклонился. Вэй Ин с запозданием всмотрелся в нежданного гостя и рот оставил приоткрытым, только потом вспомнив о суете снаружи. Мимо пыхающих паром печей быстрым шагом прошёл Цзян Чэн, остановился перед Вэй Ином и помедлил, прежде чем схватить его за руку повыше запястья. Брезговал прикасаться к рыбьей крови.
- Вэй Усянь, что ты делаешь?! – воскликнул он. – Живо пошли! Посмотри на кого ты похож!
Вэй Ин отчётливо представил, как Цзян Чэн хватается за голову, но он не схватился, только сверкал глазами. Ситуация грозила обернуться неприятностями. Вэй Ин не стал высвобождаться, попытался объяснить:
- Я рано проснулся, мне было тоскливо, и я решил принести этому дому хоть немного пользы. Разве это плохо?
Цзян Чэн таки схватился за голову:
- А ты не подумал о людях, которых могут наказать за то, что они заставляют работать важного гостя?
- Никто меня…
- Ладно! Я никому не скажу, - перебил его Цзян Чэн. – Но ты немедленно прекратишь это безобразие и приведёшь себя в порядок.
Работники кухни отвлеклись от своих дел. Жаровни всё так же источали аппетитные ароматы, а глаза людей становились круглыми. Ещё чуть-чуть – и, пожалуй, извинения посыпятся со всех сторон, а дядя По вовсе на колени падёт. Вэй Ину стало неловко. Чего он точно не желал, так это унижения ни в чём не провинившихся людей. Цзян Чэн тоже вряд ли хотел немедленно покарать виновных, но он растерялся. Он редко вмешивался в работу слуг и, тем более, кухни. Он только оглянулся. Тогда Вэй Ин отложил рыбу в сторону и развернулся с поклоном:
- Простите, что не сказал сразу, но мне и правда надо было заняться делом, иначе я места себе не нашёл бы.
И натворил каких-нибудь глупостей.
- Господин, - дядя По преобразился, сам раскланиваться начал. – Простите нашу неосмотрительность.
- Ну я же сказал, ничего не случилось. Это моя инициатива, поэтому…
- Поэтому пошли, - дёрнул его к выходу Цзян Чэн. – Просто пошли.
- Но руки…
- Помоешь снаружи. О, Небо, ты весь провонял!
Цзян Чэн тащил и тащил его за собой, слишком крепко сжимая его руку, до боли, а Вэй Ин терпел. Он и правда поступил не очень хорошо. Но оставаться в покоях и смиренно ожидать, пока их пригласят на торжественный обед, было ещё хуже. Он не вырывался, пока Цзян Чэн волок его в другое помещение, где сновали слуги с вёдрами воды. С другой стороны стояли громадные чаны. Слуг оказалось слишком много. Хозяин дома явно нанял дополнительных на этот день. Слуги ловко оббегали гостей и исчезали, потом появлялись. От этой суеты голова шла кругом. Вэй Ин поначалу пытался следить за ними, а потом потерял интерес. Цзян Чэн его дёрнул за ширму, где их тут же обеспечили горячей водой и полотенцами, а потом заверили, что принесут свежую одежду. Когда Вэй Ин смыл рыбью кровь, наконец-то смог освежить разгорячённое, наверняка покрытое рабочим потом лицо. Он набрал полные пригоршни воды и накрыл ими лицо. Вода потекла между пальцами, с ладоней, прямо по рукам внутрь рукавов.
- Как же приятно, - не удержался Вэй Ин.
- Тебя заставили? – спросил Цзян Чэн.
Вэй Ин к нему голову повернул, подняв вторую пригоршню, и остановился. Вода вытекала, а он всё равно просто смотрел на товарища.
- Нет, - наконец заверил он. – Не сердись, Цзян Чэн. Я правда всего лишь не хотел шататься по дому без дела. А если бы начал это делать, думал бы о теле за задним двором. Работа лучше скорби, - он ополоснул лицо ещё раз и взялся за бортики тазика. Цзян Чэн успокоился. С него как будто тяжёлый груз сняли, и он продолжал помалкивать.
- Цзян Чэн, ты что, испугался? Думал, я полетел ловить тварей? – понял его без слов Вэй Ин.
- Но ты мог.
- Мог. Но не полетел бы, потому что знаю, как ты за меня волнуешься. Я не думал, что так всё обернётся.
- В следующий раз думай. И ты всегда мог прийти ко мне.
- Я хотел, - сознался Вэй Ин. – Но ты же меня выгнал вчера вечером.
- Это ничего не значит. Вчера я просто хотел поспать, а с тобой заснуть очень тяжело.
- Но раньше ты не жаловался.
- Постоянно жаловался. Это ты всё забываешь, - ткнул в него Цзян Чэн. – Ты всегда делаешь что хочешь, и забываешь обо всём, чего тебе не выгодно. Это несправедливо. Почему я должен помнить за нас обоих?
- Цзян Чэн, ты чего? – Вэй Ин так и стоял, и вода капала с его рук на пол. – Я не думал, что тебя это так расстроит. Если бы знал, остался бы в своей комнате и думал о теле за задним двором.
- Не надо, - Цзян Чэн к нему потянулся, остановил свои губы в пальце от его губ и выдохнул в них. – Не надо думать о теле.
Поцелуй получился спокойным, но до того горячим, что Вэй Ин испытал потребность не просто умыться. Сейчас самое бы время окатить себя ледяной водой. Вэй Ин руки от бортика тазика оторвал, да так и оставил их разведёнными в стороны, не прикоснувшись к сухой и чистой одежде Цзян Чэна. Поцелуй был настолько долгим, что Вэй Ин начал опасаться из-за слуг, которые в любой момент могли заглянуть за ширму и спросить, нужно ли господам заклинателям что-нибудь ещё.
Им ничего не было нужно, только общество друг друга.
Цзян Чэн первым оторвался от его губ и смотрел уже по-другому, с пониманием и нежностью. Цзян Чэн плечи опустил, развернулся к Вэй Ину спиной и сел на свободную подставку для тазика.
- Поторопись, - произнёс он. – Весь двор с ума сходит.
- Пусть вообще хоть обезумеет, - Вэй Ин вспомнил о воде и принялся натирать руки, смывая запах рыбы. – Мне важнее, как себя чувствуешь ты.
- Знаю, - Цзян Чэн снова лицо рукой накрыл. Вэй Ин не видел этого, ибо зрел лишь его спину, но точно знал. Что ещё может сделать Цзян Чэн, подняв руку? Не в носу же ковырять.
Вэй Ин потянулся за полотенцем, вытер руки и прикоснулся к шее Цзян Чэна, провёл пальцами дальше, к его горлу, ощутил движение его кадыка, дважды. Потом Цзян Чэн выпрямился и всё равно не повернулся.
- Мне кажется, я с ума схожу, - произнёс он.
- Нет, не сходишь, - покачал головой Вэй Ин. – Я этого не допущу, даже если весь остальной мир от тебя отвернётся.
- А он может отвернуться.
- Почему? Потому что ты ведёшь себя не как послушный сын и вместо женщины выбрал меня? – Вэй Ин точно знал, что творится у него на душе.
- Ты даже не представляешь, во что мы с тобой влезаем.
- Очень хорошо представляю, но мне всё равно. Один ты точно не справишься, поэтому будем воевать со всем миром вместе. Даже если меня изобьют до полусмерти.
- Не говори глупостей.
- А я и не говорю.
Вэй Ин потянулся к его голове губами, дотронулся до его волос, они тотчас же в нос попали, защекотали. И звук шагов заставил их обоих выпрямиться и развернуться лицом к появившемуся из-за ширмы слуге с полными руками тряпья.
- Позвольте помочь вам одеться, - поклонился явившийся.
- Сам оденусь, - Вэй Ин принял его ношу. – Вокруг и без меня работы полно.
Зал выглядел огромным. Вэй Ин привык к просторам природным, но никак не созданным людьми под большой крышей. Тем не менее, стеснённым он себя не чувствовал. Вдоль всего зала теснились цветы, искусно сделанные из красной ткани, висели большими дугами красные ленты, широкая красная дорожка по центру пола, вдоль которой по обеим сторонам стояли ровными рядами столики, полные яств и вина. Гостей пришло много – всем хотелось выслужиться перед главой Цао, заручиться поддержкой его сына и повидать заклинателей. Пожалуй, из-за гостей из Облачных Глубин торжество сияло ярче, чем было запланировано. Столики пришлось сдвинуть чуть ближе, хотя обычно на таких обедах они стояли по отдельности.
Вэй Ин так торопился, что не думая устроился рядом с Не Хуайсаном, оставляя местечко справа для Цзян Чэна. Главный стол, за которым сидели глава клана с супругой, стоял поперёк в конце зала. Сбоку от него – стол для молодых. Засматриваясь только на всё это великолепие и множество шумных гостей, на разодетых дев, приглашённых для увеселения публики, Вэй Ин совершенно не думал о деталях, хотя стоило. В итоге с одной стороны он очутился с Не Хуайсаном, а с другой – с Лань Чжанем, который не стал выискивать местечко поудобнее и сел в ряд, по очереди. Цзян Чэн опоздал лишь на миг, а как заметил, замешкался, тоже на миг, и сел с другой стороны от Лань Чжаня. Вэй Ин не стал затевать споров. Какая разница, если они все в одном положении. Да и не получится проявлять особые знаки внимания. Даже хорошо, что Цзян Чэн сел не рядом, а то Вэй Ин мог и не сдержаться, и сделать что-нибудь, от чего Цзян Чэн испытал бы неловкость, а потом и вовсе отругал.
Торжество начиналось обычным обедом, на котором Вэй Ин без стеснения угостился лакомствами и, конечно же, испил доброго вина. На красной ковровой дорожке танцевала девушка, разодетая, как павлин, с павлиньими перьями по рукавам и за спиной, с украшениями в волосах в виде перьев, с подведёнными глазами.
- Если таковы танцовщицы в доме главы обычного клана, каковы же они в императорском дворце? – спросил Вэй Ин тихонько, чтобы его услышали только товарищи. Цзян Чэн не услышал из-за разделяющего их расстояния. Вэй Ин сунул виноградину в рот и глянул на Лань Чжаня. Он-то точно не станет комментировать. Ни за что не признается, что ему пришлась по вкусу девушка. Вэй Ин мигом о нём забыл и обратился к Не Хуайсану.
- Она бесподобна, - Не Хуайсан от неё взгляда не отводил. – Она достойна запечатления на бумаге, лучшими чернилами.
- В развратнейшей позе, - добавил Вэй Ин совсем тихо, для чего пришлось наклонится к нему. Не Хуайсан тут же вскинул веер к губам, чтобы скрыть свою улыбку. Они переглянулись. Поистине, Не Хуайсан был очень догадлив и улавливал малейший нюанс настроения Вэй Ина, постоянно оставаясь в тени. Если Цзян Чэну так уж не терпелось к кому-нибудь ревновать, то почему не к нему?
- Выпей со мной, - Вэй Ин взял свою чашу и отсалютовал ей. Не Хуайсан без промедления подлил себе вина и поднёс чашу к губам. Они выпили вместе.
Не стоило откладывать разговор с Цзян Чэном. Вэй Ин уже понял, что идёт не так. Цзян Чэн думал, что между ними стоит Лань Чжань. Но это ведь неправда. Он никогда не являлся барьером для них. Просто так поучилось, что именно с Лань Чжанем пришлось отбывать наказание в библиотеке, кстати, ещё не законченное.
- У меня появился новый сборник, - совсем тихо сообщил Не Хуайсан. – Поистине, лучший из всех, какие я держал в руках.
- И чем же он лучше других? – Вэй Ин заинтересовался, даже подполз поближе, не отрывая колен от пола. Даже подушечки были мягчайшие, тоже красные. Сегодня всё было торжественно-красное.
- О, это очень откровенный сборник.
- Хочешь сказать, предыдущие были недостаточно откровенны? – усмехнулся Вэй Ин и подлил себе вина. Он мог пить, сколько ему хотелось. Едва он закончит свой кувшин, попросит ещё, и ему сразу поднесут новый.
- Как бы объяснить, - Не Хуайсан задумался. – Под более откровенным я имею в виду откровенные действия, не завуалированные стеснительностью художника.
- Я не видел и половины твоих книг, - Вэй Ин загорелся идеей посмотреть на это, тем более, Хуайсан рассказывал с такой страстью.
- О, тогда тебе стоит ознакомиться с ними поскорее, чтобы подготовиться к последней из них.
- Ну ладно тебе. Почему не сразу?
- К этому действительно нужно подготовиться.
- Я видел уже достаточно. Голые парочки, занимающиеся бесстыдством, меня уж точно не смутят, - Вэй Ин совсем близко к нему наклонился и прошептал последнюю фразу, а потом отодвинулся, широко улыбаясь. – К тому же, ты обещал мне сборник о любви, которая подойдёт мне.
Хуайсан промолчал, только продолжал прятаться за веером. Наверняка же он если не знал наверняка, то подозревал об их с Цзян Чэном тяге друг к другу. Вэй Ин не взялся бы спорить и, тем более, оспаривать, всё равно бы не выиграл, только на смех себя поднял. Но показаться смешным не так страшно. Куда хуже выставить посмешищем Цзян Чэна. Для него это будет удар. Если кто-то попытается сделать это, Вэй Ин сам остановит смутьяна, даже если придётся нарушить несколько правил. За такое не грех и подраться. Ну не убьют же его за драку.
Они с Не Хуайсаном снова пили. Чем больше заливалось вина в желудок, тем легче становилось на душе. Вэй Ин и на Цзян Чэна не забывал поглядывать, на которого вино воздействовало предсказуемо, вызывая хмурое выражение лица. Опьянел и надумал, небось, чего-нибудь лишнего. Решит ещё, что Вэй Ин специально с Лань Чжанем рядом сел.
Музыка закончилась, мужчина в бледно-зелёном красиво поднял руки от струн циня и положил их себе на колени, девушка поклонилась и изящно поплыла к дверям, распахнутым настежь. Со всех сторон раздались аплодисменты. Вэй Ин тоже хлопал, оставшись в восторге от её выступления. Он мог бы поделиться своими впечатлениями с Цзян Чэном, если бы не опасался задеть его своим вниманием к этой девушке.
- Очаровательный танец, не правда ли? – хозяин дома обратился к гостям. Центром его внимания стали заклинатели. Лань Чжань застыл с палочками в руках, явно боясь, что его вынудят высказаться. Вэй Ин повернул голову к Не Хуайсану. Вряд ли он захочет привлекать к себе лишнее внимание. Оставался он, Цзинь Цзысюань и…
- Танец действительно изумителен, - заговорил Цзян Чэн. – Поражает своим изяществом и музыка, и танцовщица.
- Такую не грех и замуж взять, - подшутил глава Цао.
- Вы несомненно правы, господин, - Цзян Чэн выразил ему своё уважение.
Вэй Ин успокоился. Кто как не Цзян Чэн спасёт ситуацию в нужный момент. Но в следующий её уже испортил голос Цзинь Цзысюаня, нашедшего местечко между незнакомыми гостями клана Цао:
- Слишком размашистые движения. Они могут показаться изящными, однако выглядят они не совсем прилично.
- Да ладно тебе! – вступился Вэй Ин, нагнувшись к столу, чтобы его рассмотреть среди гостей. Все остальные тоже прислушались, задержали в воздухе кто чашу с вином, кто палочки с кусочком вкусной еды. – Отличное выступление.
- Часто ли ты бываешь на подобных праздниках? – ухватился Цзинь Цзысюань на свой ледяной манер. Ну хоть ответил, не проигнорировал.
- Не все настолько утончённые натуры, которым режет глаз малейшее лишнее движение, - парировал Вэй Ин.
- Если хочешь выступать перед влиятельными господами, будь добр сперва научиться, - не отставал Цзинь Цзысюань. – Выступление безупречно с точки зрения тех, кто не обучен воспринимать всё утончённо.
- Я не знаю, что это за клан такой – Цзинь, но я встречал и раньше его представителей… - начал было Вэй Ин, хотел обрушить сравнение с заклинателем, укравшим у него гуся в детстве, и отказался от этой идеи. Они на празднике, который портить точно нельзя. Но слова уже вылетели, оставалось найти нужное объяснение.
- Кому интересно обсуждать, какие кланы в чём совершенны или уступают другим? – спас его Цзян Чэн. – Мне выступление понравилось, но я не столь придирчив и не собираюсь никого судить.
Обвинять Цзинь Цзысюаня и дальше было нельзя. Вэй Ин вдохнул и выдохнул. Придётся оставить последнее слово за противником. Наверняка Цзысюань счастлив безумно. Ну и бог с ним, пусть порадуется. Всё равно Вэй Ин куда лучше него сражается с тварями. И вообще сражается. Дело заклинателя – сражаться, а не выискивать недостатки танцовщиц.
- Моя супруга желает выразить просьбу, - ворвался очередной голос. Все взгляды тотчас же переместились на стол молодых. Женщина стушевалась, а наследник клана Цао раскраснелся от вина, счастливый и вовсе не оскорблённый из-за только что пролетевшего спора между двумя важными гостями.
- Что ж, - его отец соизволил дать разрешение, - пусть твоя супруга выскажет её.
- Она видела гуцинь при одном из заклинателей, почтивших нас своим присутствием, - наследник кивнул в сторону Лань Чжаня. – И она очень уважает заклинателей, поэтому не откажите ей в просьбе, исполните что-нибудь.
Сидящий за цинем мужчина поднялся и покинул своё место, уступая его гостю.
Лань Чжань опустил палочки, обескураженный и, кажется, загнанный в угол. Да если он сыграет, все гости сползут со стен кровавыми ошмётками. Вэй Ин сам не заметил, как вино поставил на стол и обвёл взглядом гостей, уставившихся в их сторону.
- Боюсь, Лань Ванцзи исполняет музыку немного иного направления, - попытался спасти его Вэй Ин.
- Хорошо, - Лань Чжань не дал ему договорить, встал и двинулся вдоль столиков, за спинами гостей, к циню, сиротливо выделяющемуся на почётном месте.
- Он что, с ума сошёл? – Вэй Ин по привычке наклонился к Хуайсану. – Он и правда собирается играть?
- Почему бы ему не исполнить одну из своих мелодий? – Не Хуайсан оставался спокойным. – Думаю, это будет красивое выступление.
- Ты действительно так думаешь?
- Вэй Усянь, - позвал его Цзян Чэн и сбавил тон, - не привлекай внимание. Ты пугаешь гостей своим беспокойством.
- Но ведь у него музыка для того, чтобы резать тварей на кусочки, - Вэй Ин к нему повернулся и тоже наклонился, чтобы никто посторонний не услышал.
- А ты не подумал, что он бы отказался от выступления, если бы только резал тварей?
Это был обезоруживающий выпад.
- А что же ещё? Колыбельные им исполнят, чтобы они заснули мёртвым сном? - Вэй Ин не удержался от комментария и наконец угомонился, признавая своё поражение в споре.
Он сел прямо и взгляда не отрывал от Лань Чжаня, аккуратно севшего на колени перед цинем, расправившего полы своего ханьфу, потом рукава. Идеальный. Ничего удивительного в том, что они с Цзян Чэном заподозрили в нём соперника друг к другу. Снова захотелось объясниться с ним. Было невыносимо осознавать, что Цзян Чэн вообще берёт в расчёт постороннего в их отношениях. Вэй Ин рот открыл и покачал головой. Потом скажет. Даже если Цзян Чэн снова выставит его за дверь, Вэй Ин на весь коридор выскажет. Сегодня можно. Сегодня все будут пьяные, и лёгкость в голове напрочь лишит Вэй Ина рассудительности.
Лань Чжань тронул струны. Вэй Ин напрягся, готовый парировать направленный удар. Он буквально ощущал боль, которая вот-вот могла накрыть их всех. Но даже если Лань Чжань столь искусен и направит удар мимо людей, пострадают стены, попадают подсвечники, сорвёт мастерски сложенные цветы из ткани.
Вэй Ин успел передумать обо всём, но только не о том, что Лань Чжань умеет играть и обычную музыку, без вливания Ци. Наверное, он умел играть и на своём боевом гуцине. Вэй Ин рот приоткрыл, когда первые звуки сорвались со струн и полились над залом. Неторопливая нежная мелодия словно ласкала вместо болезненных ударов. Вэй Ин всё ещё смотрел на него когда ощутил взгляд Цзян Чэна. Только тогда он закрыл рот и отвлёкся от сияющего Лань Чжаня.
- Так он и играть умеет? – тихонько спросил Вэй Ин.
- Я же тебе говорил, - Цзян Чэн выглядел хмурым. Не стоило так откровенно таращиться на Лань Чжаня. Вэй Ин вернулся к своему столу и налил вина, принялся смаковать его, по глоточку, то и дело останавливаясь. Вино словно соединялось с музыкой и нежными вариациями проносилось по всему залу, вливалось в тело и успокаивало его. Вэй Ин слушал и не верил. Это Лань Чжань? Тот самый Лань Чжань, который просто так ничего вообще не скажет? Но всё, чего он не говорил, сейчас откровенно передавалось в его музыке.
Вэй Ин будто проснулся, когда он закончил. Гости снова хлопали, провожая Лань Чжаня на место, явно сожалея, что он исполнил всего одну мелодию. За цинь сел предыдущий исполнитель и тут же заиграл, умело сглаживая впечатление от предыдущей мелодии.
- Почему ты не сказал, что и просто играть умеешь? – встретил Вэй Ин товарища словами.
Лань Чжань сел и снова расправил одеяния, и только потом ответил:
- Кто не умеет обращаться с инструментом, не достигнет успеха и в сражении.
Вэй Ин допил чашу и ничего больше не спросил.
- Поднимем же вино за мастерство наших гостей и счастье молодых супругов, - провозгласил глава клана.
Гости подняли наполненные чаши. Вэй Ин едва не опоздал, едва успел плеснуть вина в неё и даже облизал губы в предвкушении. Он выпил вместе со всеми, а потом краешком глаза поймал Лань Чжаня, так и держащего чашу в руке, смотрящего в неё, но даже не поднеся её к губам.
- Господину заклинателю не по нраву наше вино? – осведомился глава Цао. Он действительно просто любопытствовал.
Лань Чжань поднял взгляд от вина и набрал воздуха в грудь, но так ничего и не ответил. Вэй Ин мгновенно вспомнил, что и в прошлый раз Лань Чжань не выпил ни капли, даже не пригубил. У него было какое-то строгое табу на принятие вина. Запрет Облачных Глуин? Но орден не мог проследить за всеми адептами во время заданий. Даже в Облачных Глубинах Вэй Ин ухитрялся выпить.
- В чём дело? – глава клана уже налил вторую чашу и держал её в руках, но ждал только Лань Чжаня.
Лань Чжань снова набрал воздуха в грудь, готовый оправдываться, но не пить. Однако отказ выпить на торжестве с важными людьми мог превратиться в оскорбление. Вэй Ин быстро наклонился к товарищу и перехватил его чашу. Вино только плеснулось, пролилась лишь капля, а Вэй Ин с улыбкой на губах громко произнёс:
- Боюсь, господину Лань не позволяют пить его религиозные убеждения. Я выпью за него, - и опрокинул чашу в себя. – Как можно отказаться от такого восхитительного вина? Неужто вам его поставляет императорский дворец? – льстить Вэй Ин умел, хитрить тоже.
- Боюсь, это всего лишь лучшее вино с наших земель, - принял его объяснения глава клана и выпил очередную чашу, а потом снова посмотрел на Лань Чжаня. Вэй Ин и на сей раз не оставил товарища в беде, вознамеривавшись пить, пока не лопнет или не упадёт головой на стол. Хотя он не мог припомнить случая, когда терял сознание из-за вина. Только однажды, когда он был ещё ребёнком и выпил столько впервые.
Лань Чжань нашёл в себе совести поблагодарить за спасение, кивнул, да так отчётливо, что никаких сомнений не осталось. Вэй Ин пододвинулся поближе к его столу и налил его чашу до краёв, а потом выпил, всем своим видом показывая, насколько ему вкусно. Потом он поймал сердитый взгляд Цзян Чэна. Они только переглянулись, после чего Цзян Чэн громко поставил свою чашу на стол.
Очередное выступление представляло собой танец с мечом. Движения больше показные, чем боевые. Вэй Ин смотрел и не чувствовал ничего после изящного танца девушки и неожиданно чувственной музыки Лань Чжаня. А едва танец меча закончился, глава клана снова поднял чашу, призывая гостей выпить. Вэй Ин уже намеренно потянулся к кувшину Лань Чжаня, как его перехватили. В последний момент Вэй Ин сомкнул в кулаке воздух и поднял недоумённый взгляд на Цзян Чэна, забирающего и чашу Лань Чжаня, наливая в неё вино.
- Я тоже хочу выпить за своего товарища, – упрямо заявил Цзян Чэн. Он буквально полыхал гневом, а потом опрокинул чашу в себя и вернул на место и её, и кувшин.
Зал снова оглашала музыка, на сей раз задорная и игривая, но Вэй Ин уже не слушал. Он схватил и кувшин, и чашу, и сам налил вина, сам выпил, пока Цзян Чэн сердито сопел в его сторону. Все окружающие потеряли свои личности. Зал превратился в обычную комнату. Вэй Ин вернулся к своему вину, запоздало поняв, что за себя-то и не выпил. Он опустошил чашу, а музыка уже заканчивалась. Гости по очереди поднимались и желали здоровья и любви молодым супругам, и снова поднимали вино. Вэй Ин поспешил и опоздал лишь на миг. Цзян Чэн снова опередил его, снова Вэй Ин ухватил лишь пустоту вместо кувшина и чаши. Только после стука донышка о стол перед носом Лань Чжаня Вэй Ин вспомнил о нём самом.
- Что вы делаете? – вырвалось у невольно жертвы ревности почти отчаянное. Он попал в самый центр боя и явно не знал, как поступить. В любое другое время он мог бы развернуться и уйти, но уйти с торжественного обеда было немыслимо.
- Пьём за тебя, ты не видишь? – Вэй Ин сердился на него. Он сам не знал почему. Он ведь перестал ревновать, как только осознал всю истину до конца, но возмутительное поведение Цзян Чэна его раздражало. Сегодня Вэй Ин почем-то не мог простить ему такого вызова. Как Цзян Чэн вообще мог подумать, что Вэй Ин променяет его на этого бесчувственного истукана?
- Я уверен, что клан Цао принесёт нам благополучие и процветание, - вещал один из гостей. – Посему пожелаем долголетия молодым супругам и счастья в их браке.
Вэй Ин успел поймать чашу Лань Чжаня, но поверх его руки на кувшине легла рука Цзян Чэна.
- Отпусти, - потребовал последний.
- Это была моя идея, - возразил Вэй Ин.
- Мне неважно чья. Почему я не могу выручить друга? Почему всё время ты должен это делать?
- Цзян Чэн, ты говоришь глупости.
Лань Чжань стремился их остановить, он прикоснулся руками к руке Вэй Ина и Цзян Чэна одновременно. Цзян Чэн не выдержал, вздрогнул, вырвал свою руку из-под его, как будто его ошпарило кипятком. Вэй Ин воспользовался шансом и выпил, и не забыл о своей чаше. Цзян Чэн со своей стороны досадливо грохнул донышком своей чаши по столу. У него руки в кулаки сами собой сжимались.
Очередное выступление, уже трёх танцовщиц, подходило к концу.
- Пожалуйста перестаньте, я выпью, - чуть ли не взмолился Лань Чжань.
- Не стоит предавать свои принципы, - вежливо ответил Цзян Чэн. - Мы же понимаем, как добросовестно вы следуете всем правилам. И вино, видимо, одно из строжайших запретов.
Не даром же при въезде в Облачные Глубины стражи так тщательно старались отобрать всё вино у прибывших.
- Раз уж погреба открыты, не будем сдерживаться, - широко развёл руками глава Цао и целенаправленно посмотрел в сторону сражающейся троицы, самым слабым звеном в которой стал Лань Чжань.
- Вы правы. Грех такому доброму вину пропадать, - Цзян Чэн успел раньше, вылил остатки вина из кувшина Лань Чжаня в его чашу и поднёс к губам.
«Ах ты та-ак!».
Вэй Ин демонстративно перевернул кувшин, из которого упала лишь капля:
- Глава Цао, вино столь вкусно, что заканчивается совершенно незаметно. Но молодым ещё столько всего не пожелали… Неужели все эти слова так и останутся невысказанными?
Глава жестом призвал слугу и распорядился:
- Вина нашим гостям. Лучшего! – его уже вело.
Вэй Ин успевал следить за всеми. Не Хуайсан до сих пор пил сдержанно, Цзинь Цзысюань – изящно, прикрываясь рукавом. Вэй Ин даже фыркнул.
Едва кувшин опустился перед Лань Чжанем, Вэй Ин ухватился за него, а Цзян Чэн так и не вернул чаши.
- Пожалуйста, перестаньте, - всё ещё вежливо просил Лань Чжань. Насколько же у него терпения хватит?
- Отдай, - Вэй Ин протянул руку к Цзян Чэну, который вынужден был вернуть чашу на место, дабы не привлекать излишнего внимания. Но он не стал дожидаться, пока Вэй Ин выпьет снова, встал, ибо выступление уже заканчивалось, и сказал вслух:
- Потанцуем, Вэй Усянь?
Со всех сторон прокатились одобрительные отклики. Гости были уже достаточно пьяны, а Вэй Ин словно открыл второе дыхание. Он видел всё чётко, осознавал происходящее и даже ощутил укол в груди за то, что из-за него Цзян Чэн забыл о манерах. Его тоже слегка покачивало. Казалось, что только Вэй Ин оставался трезвым и, конечно же, Лань Чжань.
- Потанцуем, - согласился Вэй Ин, отзываясь на все подбадривающие возгласы. – Попрошу одолжить нам два меча, - он к главе клана повернулся и поклонился, - иначе как же танцевать двум мужчинам?
Мечи им принесли, самые обычные. Такие не поднимешь в воздух, не наполнишь Ци, не продемонстрируешь изящных пируэтов, что среди обычных людей смотрелось бы очень сильно. Они оба оставили ножны слугам и сошлись в сражении под музыку. Цзян Чэн на самом деле вёл решительный натиск, а Вэй Ин парировал, картинно разворачиваясь и делая ответные выпады, отступая и меняясь с Цзян Чэном местами.
- Спокойнее, Цзян Чэн, ты же не хочешь устроить побоище? – совсем тихо взмолился Вэй Ин. Танца могло не получиться из-за его агрессивной атаки. Но, кажется, Цзян Чэн осознал, чуть-чуть протрезвел. Его глаза стали капельку яснее. Он поменял тактику и отказался от нападения. Он встретил клинок Вэй Ина над головой и сам развернулся по широкой дуге. Вэй Ин позволил совершить ему манёвр до конца ибо он смотрелся очень пафосно, как раз для подобной публики. Он и сам почти взлетел, совершив очередной прыжок навстречу. Цзян Чэн подхватил его тактику, оторвался от ковровой дорожки, встретил клинок Вэй Ина своим. Они перевернулись в воздухе, меняясь местами, и одновременно приземлились, чуть склонившись и одинаково вскинув свободные руки до самого плеча. В такой позе они замерли, смотря друг на друга. Потом Цзян Чэн кивнул, показывая, что пришёл в себя. Мелодия стала звучать быстрее, тревожнее. Пришлось ускорить темп. Но теперь, когда они оба знали, что делают, превратить сражение в танец стало несложно.
Когда отзвучали последние ноты, они остановились друг напротив друга с поднятыми мечами, а потом вместе развернулись к центральному столу и поклонились главе. Гости рукоплескали. Наверняка сражение с настоящим оружием произвело на них впечатление посильнее, чем танец павлина и игра Лань Чжаня. Вэй Ин на это надеялся. Зато когда они вернулись на места, уже без мечей, на них всё ещё смотрели. Пора было поднимать следующую чашу за торжество. Вэй Ин схватил кувшин и чашу Лань Чжаня первым, налил и выпил, а потом обратился к своей. Когда к его вину потянулся Цзян Чэн, Лань Чжань осмелел настолько, что перехватил его руку и повторил с нажимом:
- Пожалуйста, хватит.
- Религиозные ли у вас убеждения или всего лишь правила ордена – неважно, - Вэй Ин сам за Цзян Чэна вступился, положил руку поверх руки Лань Чжаня. – Позволь нам довести начатое до конца.
- Вы превращаетесь в посмешище, а заодно и меня, - возразил Лань Чжань, вовсе не поддавшийся праздничному настроению.
- Выпить за друга – это посмешище? – Цзян Чэн усмехнулся. Едва Вэй Ин вернул чашу и вино Лань Чжаню, как за них тотчас же ухватился Цзян Чэн.
Лань Чжань сжал кулаки, а потом не выдержал, поднялся из-за стола и сам вызвался:
- Позвольте мне исполнить ещё одну мелодию.
Конечно же, ему позволили. Пока он играл, его вино стало неприкосновенно. Цзян Чэн сердито косился на Вэй Ина, отвечающего ему тем же. Это была настоящая война, в которой ни один из них не желал отступать. Вино в голове уже давало лёгкую муть. Так много вина. Столько, сколько Вэй Ин ни за что не позволил бы себе в Пристани Лотоса без особого повода. Но его обычно не звали на торжества благородных семей. Он сидел, слушал музыку и пил своё вино, Цзян Чэн – своё, а Лань Чжань играл. Он не вернулся за столик, даже когда вышла очередная группа танцовщиц, в которых Вэй Ин узнал предыдущих. Они просто переоделись. Лань Чжань выслушал наставление музыканта, которого изгнали с его места, и заиграл снова, следуя его указаниям. Музыка лилась и лилась, люди на красной дорожке сменяли друг друга, вино лилось водопадом, а Вэй Ин пил.
Когда Лань Чжань вернулся за столик, невесты уже не было рядом с молодым господином, она ушла в брачные покои дожидаться мужа. Вся в красном, соблазнительная, прекрасная… Вэй Ин сглотнул, представляя в красном Цзян Чэна. Как можно полюбить кого-то ещё, кроме него? Это просто немыслимо. Надо поскорее сказать об этом ему, чтобы между ними наконец не осталось ни Лань Чжаня, ни его вина…
Вина действительно не осталось – Цзян Чэн забрал его себе и пил чашу за чашей.
Вэй Ин давным-давно не напивался до состояния покачивающихся стен. Они не пихались, не плясали. Они стояли ровно, время от времени подталкивая его в нужном направлении по коридору. Вэй Ин до конца торжества оставался в зале, а Цзян Чэн, как его верный страж, держался из последних сил. Цзян Чэн – и страж. Вэй Ин хихикнул. Лёгкость затмевала рассудок. Ему хотелось совершить какое-нибудь безумство. Хотя бы поцеловать Цзян Чэна при всех, прямо там, в зале, но он не сделал этого. Кажется, Вэй Ин владел ситуацией куда лучше большинства гостей. Он перепил даже знатных господ втрое старше него, которые за свою жизнь уж точно научились пить.
Стены выглядели высоченными. Вэй Ин подставил Цзян Чэну плечо, держал его за руку с противоположной стороны. Цзян Чэн обнимал его. Не просто опирался, он прижимался всем телом, но шёл сам, чувствуя равновесие почти так же отчётливо. Лишь изредка Цзян Чэн оступался и устремлялся к стене, увлекая за собой спутника. Вэй Ин крепко его держал, потом толкнул дверь в покои и задвинул засов.
- Даже не смей смотреть на него, - Цзян Чэн всё ещё сохранял хмурость, старался выглядеть суровым, но все его движения и взгляд выдавали его. Он выпрямился, окончательно обретя равновесие, притянул Вэй Ина к себе и поцеловал. Его пьяный поцелуй с привкусом вина. Сладкий поцелуй, желанный, возбуждающий. Муть в голове срывала все ограничения. Видимо, муть у них в головах всё-таки была одинаковая. Цзян Чэн толкнул Вэй Ина к кровати, усадил на её краешек, между свисающими красными кусками ткани. Цзян Чэн был страстен, настойчив, несчастен из-за так и не закончившейся в зале войны.
- Пожалуйста, не смотри на него, - попросил он, едва оторвавшись от губ Вэй Ина. – Вэй Усянь, слышишь меня? Ты только мой.
- Верно, - Вэй Ин не удержался, пригладил его волосы, - только твой.
Он не знал, зачем делает это, он просто делал. Он рывком сдёрнул ткань с перекладины и расправил её. Ткань оказалась слишком большой, никак не получалось накрыть Цзян Чэна целиком. Она мялась и сползала. Облачить Цзян Чэна в красный стало потребностью. Только так может быть по-настоящему. Только тогда Цзян Чэн поддастся, когда окончательно поверит, что их судьбы связаны. Вэй Ин встал, и Цзян Чэн сам помог водрузить на себя свадебные одежды.
Цзян Чэн в красном. Цзян Чэн, самый желанный в мире человек, вовсе не протестовал. Он не мог проигнорировать явного намёка. Он сам потянулся к Вэй Ину, стоящему перед ним и рассматривающему его. Цзян Чэн выглядел маленьким и неуверенным, когда обнимал, так и не поднявшись с кровати. Это были обычные объятия, как ребёнок обнимает мать. Он прильнул ухом к животу Вэй Ина, вызывая самые сокровенные его чувства. Цзян Чэн повозил носом по его животу, не осознавая, насколько легко спровоцировать ответную атаку, но Вэй Ин не атаковал. Он не хотел нападать. Он сам опустился на корточки и поднял голову, а Цзян Чэн приподнял ткань, ловя под неё партнёра, и наклонился, снова целуя, снова лаская. Он исследовал всю спину Вэй Ина, добрался до боков и даже чуть ниже.
Вэй Ин поддавался. Он хотел поговорить о Лань Чжане, но просто поддавался.
- Цзян…
Его губы вновь оказались запечатанными. Он отвечал со всё возрастающей страстью, эмоционально, настойчиво, не в силах перехватить инициативу. Цзян Чэн сам отпустил его и прикоснулся лбом к его лбу, удерживая за затылок:
- Ты так старался ради него. Ты, Вэй Усянь… ты… ты самый неверный возлюбленный во всей Поднебесной!
- Не надо швыряться подобными обвинениями! – парировал Вэй Ин, привыкши отвечать выпадом на выпад. Пожалел, но уже было поздно просить прощения. – А сам-то что делал?
- Я это делал, чтобы тебе не досталось.
- Ты думаешь, вино укрепляет отношения?
- Не вино, а поступки. Ты поступил очень некрасиво по отношению ко мне.
- Я только и делал, что спасал тебя! – возмутился несогласный Вэй Ин.
Цзян Чэн не поверил. Разумеется, не поверил. Пустое заявление. Только раз Вэй Ин и спас его, когда они сражались перед зрителями, кажется, так и не сумевшими понять, что происходило прямо у них перед глазами. Вэй Ин помнил выражение лица Цзинь Цзысюаня, его усмешку. Только раз скользнул по нему взглядом и тут же забыл, а теперь вспомнил. Стыдно будет завтра. Возможно. И стыдно будет Цзян Чэну, поэтому Вэй Ин не позволит ему узнать об этом маленьком моменте.
Цзян Чэн выпрямился, выпустил его, стащил с себя ткань и крепко завернул в неё Вэй Ина.
- Никогда не сознаешься, да? – он был в ярости.
- В чём? – Вэй Ин не сопротивлялся.
- Скажи честно, Вэй Усянь. Ты же знаешь, что я пойму. Всё пойму, что бы с тобой ни происходило, - он почти молил, чтобы Вэй Ин опроверг привязанность к Лань Чжаню.
Вэй Ин мог искренне её опровергнуть, поэтому не торопился, поднял руку, погладил его щёку, а Цзян Чэн остановил его жест.
- Пожалуйста, не темни. Я не в силах больше делить тебя ни с кем другим. То ты нежен со мной и кажешься только моим, то уже так далёк, как небеса. Я больше так не могу.
- Нет, - ответил Вэй Ин, полагая, что объяснил кристально ясно.
- Что «нет»?
Цзян Чэн был пьян и напуган. Если бы не вино, он ни за что не показал бы своих страхов. Он руки крепче сжал, комкая красную ткань в кулаках.
- Нет – это значит, у меня нет никаких чувств к Лань Чжаню. И я уже давно пытаюсь тебе это сказать. А ты постоянно меня то выгоняешь, то прерываешь. Как тут объяснишь?
Цзян Чэн всё ещё хмурился. Он просто сидел и смотрел. Не верил. Трудно сразу поверить, особенно когда хмель в голове и страсть мешают сосредоточиться на делах серьёзных. Для Цзян Чэна это было очень серьёзно, потому что он всё ещё не избавился от своих необоснованных подозрений.
Он потащил ткань с головы Вэй Ина, бросил её край на пол, не разжимая кулаков и удерживая за другой конец, наклонился для поцелуя. Вэй Ин опять ответил. Он позволил быстро разорвать поцелуй и прикоснуться к своей шее, к разрезу ханьфу, после чего Цзян Чэн остановился, удрученный из-за вставшей препятствием ткани. Только тогда он выпустил кусок балдахина из рук и ухватился за пояс на ханьфу Вэй Ина. Вэй Ин позволял ему делать всё, что он пожелает. Он не остановит его, даже если будет больно. Цзян Чэн, вряд ли знающий о любви между мужчинами больше него самого. Оставался тревожный аспект: Цзян Чэн мог вообще ничего не знать. Тогда больнее будет вдвойне.
Боль можно пережить.
Когда Вэй Ин почувствовал, как ханьфу соскальзывает по его спине вниз, поднял одну руку и обнял Цзян Чэна за затылок, потянулся к его губам. Он как будто просил быть понежнее. Если не сегодня, то когда? Если не сегодня, Вэй Ин точно упадёт на колени и заплачет.
Цзян Чэн не остановился. Он потащил кофту Вэй Ина вверх, ослабив все завязки.
«Пожалуйста, только не останавливайся».
Вэй Ин не говорил этого вслух, ибо боялся вспугнуть его, разрушить его настрой. Он отвечал так, как хотел Цзян Чэн. Он незаметно для него ослабил пояс ханьфу и вовсе стащил, бросил на пол. Полы распахнулись, падая по обеим сторонам от Вэй Ина, припечатанного спиной к кровати. Вэй Ин даже не помнил, когда упал. Он подобрал ноги и подтянулся повыше, чтобы им обоим было удобнее. Он не мог сдерживать звуков, стараясь не издавать стонов, но шумное дыхание и громкие чмоки, казалось, оглашали весь дом. Всё равно, даже если это так. Вряд ли кто-то вообще воспримет их ввиду хмеля в голове и наличия супружеской пары в брачных покоях.
Цзян Чэн осознал, что почти обнажён, когда Вэй Ин спустил его штаны до середины ягодиц. Тогда он остановился и навис над оголённой грудью Вэй Ина.
Вэй Ин приподнялся за поцелуем, ибо так можно подтолкнуть партнёра, а Цзян Чэн вообще сел, отдышаться не мог.
- Ну что опять не так? – спросил Вэй Ин, садясь рядом. Огонь разгорался внутри. Хотелось взвыть от вынужденной паузы, но он ждал.
- Ты правда ничего к нему не испытываешь?
О, Небеса! Он всё ещё мучился из-за этого.
Вэй Ин встал на четвереньки пополз поближе, навалился на его плечо и шепнул прямо в ухо:
- Я никогда не любил Лань Чжаня. Он мне даже не особо симпатичен. Он хороший друг, но возлюбленный ужасный. Ну кто захочет постоянно видеть это каменное лицо и ждать, пока он скажет хоть словечко одобрения?
- А рисунок? Ты же…
- Я нарисовал его из-за мести. Не бить же его, в самом деле. И ещё я думал, что это ты к нему присматриваешься.
- Я? – удивился Цзян Чэн.
- Ты же постоянно хмурился, когда мы говорили о нём.
Они оба замолчали. Только что признались, что ревновали друг друга к одному и тому же человеку. Как вообще можно было довести ситуацию до такого абсурда?
- Правда? – наконец разлепил губы несчастный Цзян Чэн. Он верил. Он хотел верить. Он ждал подтверждения больше, чем чего бы то ни было. Хмель менял его в лучшую сторону. Он становился мягким и уступчивым. Вэй Ин не выдержал, повалил его сам, рассмеялся ему в лицо и заткнул его болтливый рот поцелуем. Ему нравилось целоваться. Вэй Ину вообще нравилось всё, что подразумевало прикосновения. Он не стеснялся больше, тянул штаны Цзян Чэна вниз, отвлекая его прикосновениями губ к его груди, к его животу, целуя его пупок. Его дыхание было настолько сбивчивым, что живот ходуном ходил при каждом судорожном вдохе и поспешном выдохе. Цзян Чэн настолько ему доверял, что даже не заметил как вкупе с прикосновением к его плоти Вэй Ин предпринял попытку иную, более откровенную. Он остановился, заглядывая Цзян Чэну в лицо. Цзян Чэн ещё запрокидывал голову назад, доведённый до исступления. Ему уже было не так важно, что там делает с его телом Вэй Ин.
Вэй Ин сбросил с себя остатки одежды и возобновил ласки. Было невыносимо, но торопиться нельзя. Он медленно, стараясь ни о чём не забыть, стремился расслабить Цзян Чэна, уже вовсе переставшего здраво мыслить из-за желания и вина. Это была пытка для них обоих. В иное время Вэй Ин уже выплеснулся бы из-за столь томительного ожидания нужного момента, но он каким-то чудом держался. Они оба держались. Неожиданно вино стало подспорьем и в любви, ибо позволяло продолжать ласки бесконечно долго.
Цзян Чэн остался лежать с запрокинутой головой, когда Вэй Ин отпустил его, вытащил из-под него руку и потянулся к баночке с маслянистым снадобьем. Он волновался. Лучше бы Цзян Чэн пришёл в себя и сделал это сам, своей настойчивостью меняя их местами. Вэй Ин не хотел причинять ему боли даже на миг, поэтому, вернувшись к нему, просто сидел между его ног и наблюдал, как Цзян Чэн расслабляется, как опускает спину обратно на поверхность кровати, как дышит через разомкнутые губы, а потом открывает глаза.
Вэй Ин отставил баночку на край кровати и перешагнул его бёдра, сводя ноги Цзян Чэна вместе, ища для себя удобное положение, стоял на коленях и с волнением медлил. Надо было позаботиться и о себе тоже. Он накрыл рукой пах Цзян Чэна и был остановлен.
- Ты что делаешь? – Цзян Чэн как будто протрезвел, схватил его за бёдра, не позволяя сесть.
- Всё в порядке, - Вэй Ин наклонился за поцелуем. После всех откровенных ласк он казался невинным.
- Перестань, - в губы шепнул ему Цзян Чэн. – Я тоже не хочу причинять тебе боли.
- Тогда, - Вэй Ин чмокнул его в губы и оторвался, чтобы закончить фразу, - ты возьмёшь меня в следующий раз?
Поцелуй казался невообразимо долгим. Им обоим уже не хватало поцелуя. Цзян Чэн нисколько не тревожился. Он доверял Вэй Ину точно так же и открывался перед ним, разворачивая всю свою душу. Как можно было вообще хоть на мгновенье заподозрить в Лань Чжане соперника?
- Ты ведь не задумал меня выгнать? – с подозрением, между короткими прикосновениями губ к губам как завершение глубокого поцелуя, спросил Вэй Ин. – Потому что я ни за что не уйду. И вообще, ты в моей…
- Заткнёшься ты или нет?
Вэй Ин заткнулся. Он мог бы наговорить море нежных слов, сотню раз повторить заверение, что Лань Чжань для него просто товарищ, но он не говорил ничего. Наконец-то они нашли свою гармонию. Вэй Ин двигался медленно, наблюдая за малейшей переменой в выражении лица возлюбленного. Цзян Чэн отвечал ему эмоциями, которые никак не могли оказаться лживыми. Только раз Цзян Чэн сжался, словно проснувшись от сна, очутившись в реальности и обнаружив насилие над собой. Но он расслабился снова, пригладил свисающие к его груди волосы Вэй Ина и заверил:
- Мне… - вдох и выдох, - хорошо.
Ни слова о боли. Но если бы даже оно прозвучало, Вэй Ин уже не мог остановиться. Он испытывал такой букет ощущений, что сам в них терялся. Он чувствовал прикосновения Цзян Чэна как будто сквозь бурю. Не получалось совладать с собой. Вэй Ин не заметил, как начал издавать отчётливые звуки, крепко сцепляя зубы. Хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось.
Когда Цзян Чэн со всей силы сжал его предплечья после особо резкого толчка, Вэй Ин наконец немного опомнился, прикусил язык, прекращая развратные стоны, но продолжал двигаться. Как вообще можно остановиться в такой момент? А хватка Цзян Чэна лишь усиливалась, ощущался каждый его палец, врезающийся в кожу и мышцы. Больно. Слишком больно. Вэй Ин издал стон и сам словно сжался, и замер. Цзян Чэн покрылся потом, дышал через раз. Его сердце как будто в висках Вэй Ина барабанило. Он глаза открыл. Красивые, соблазнительно подёрнутые дымкой страсти глаза.
- Что?.. – спросил он прерывисто. – Что случилось?
- Больно, - прошептал Вэй Ин.
Только тогда Цзян Чэн ослабил пальцы, отпустил его предплечья, покрасневшие от его мёртвой хватки. Цзян Чэн не стал извиняться. Да и кому нужны извинения в такой момент. Он приподнялся и поцеловал сперва одно предплечье Вэй Ина, а затем второе.
- Так лучше? – спросил он.
Вэй Ин мог ответь только поцелуем. Потом мир снова завертелся. Вино, так мягко стеревшее последние границы, теперь мешало своими последствиями. Вино своей сладкой мутью отвлекало их обоих даже от любви. Цзян Чэн не смотрел на Вэй Ина. Его волосы приклеились к вискам от пота. Он голову набок положил, дыша шумно, через рот. Невыносимая картина, от которой Вэй Ин не мог оторвать взгляда…
Потом они просто лежали. Вэй Ин так и остался на нём, упав сверху совершенно обессиленным. Он руки в его волосы запустил, вырвав ненавистную шпильку и сняв украшение. Волосы Цзян Чэна были мягкими, очень приятным на ощупь. Волосы, такие же любимые, как весь он. Усилием воли Вэй Ин приподнялся и свалился сбоку, тут же обхватив Цзян Чэна одной рукой. Запах его тела, перемешанный с винным, коснулся носа. Вэй Ин любил его даже со всеми его запахами, приятными и не очень. Даже если бы сейчас Цзян Чэн позволил себе исторгнуть запах куда менее привлекательный из нижней части тела, Вэй Ин и тогда бы сказал, что любит всё, что от него исходит. Ему даже не требовалось словесного подтверждения, что Цзян Чэн то же чувствует и к нему. Вэй Ин точно это знал.
- Цзян Чэн, - наконец заговорил он.
- М-м-м?
- Ты спишь?
Цзян Чэн и правда засыпал.
- А я? – Вэй Ин упёрся локтем в кровать и навис над ним.
- Что ты? – привычно ворчливо. Вэй Ин улыбнулся.
- Как что? Когда ты меня…
- Замолчи ты уже, - Цзян Чэн обхватил его одной рукой и повалил обратно, потом сам принялся елозить, сперва поворачиваясь набок, а потом пытаясь развернуть одеяло. Баночка с початым маслянистым снадобьем упала на пол и куда-то откатилась. Вэй Ин даже не дёрнулся. Цзян Чэн, наверное, вовсе не заметил. Он был настолько пьян, что сегодня повторения точно ждать не придётся.
- Ладно, но только сегодня, - согласился Вэй Ин.
- Завтра с самого утра мы продолжим наше задание, - сонным голосом напомнил Цзян Чэн.
- Мы же не будем сражаться без передышки. Да и вообще, можем не встретить ни одной твари.
Цзян Чэн не ответил, снова задремал. Разумеется, Вэй Ин и сам не захочет рисковать во время путешествия. Он так и рассматривал безмятежное, наконец-то разгладившееся лицо возлюбленного, каждую его чёрточку, заслуживающую поцелуя.
Если для Цзян Чэна так важно не разглашать их отношений, Вэй Ин тоже не станет заявлять об этом. Только вечно скрывать всё равно не получится. Цзян Чэн очень переживал за мнение своего клана. Он вообще не брал в расчёт самого Вэй Ина, наверное, представлял, как будет отстаивать своё право любить, кого хочет. Но одному ему ни за что не справиться. Вэй Ин будет рядом, даже если Цзян Чэн попросит его не вмешиваться. Цзян Чэн слишком прекрасен, чтобы видеть огорчение на этом лице.
Вэй Ин потрогал его лицо кончиком указательного пальца, провёл между бровями, – Цзян Чэн нахмурился – по носу, по щеке к уголку губы.
- Ну перестань, – сонно отмахнулся Цзян Чэн, подтягивая одеяло.
- Уж и потрогать нельзя, - Вэй Ин внял его словам и повалился на спину, чтобы побороть искушение. Вино всё ещё сладко кружило голову – и он не заметил, как сам заснул.