Адепт страшно смущался. Его лицо полыхало, уши вообще лиловыми стали. Он не смел головы поднять, не то что заговорить без разрешения или сделать хотя бы один шаг.
- Проходи, - Лань Хуань жестом пригласил его в свои покои, к столу, где дымился свежезаваренный чай.
Никто из них не сел за стол, хотя гость таки прошёл на середину комнаты, всё так же не смея поднять глаз.
- Значит, я не ошибся, - Лань Хуань старался говорить тихо, чтобы не напугать его. Он своими бестактными действиями ничего другого у воспитанного адепта вызвать и не мог. – Ты отдал мне свою ленту, когда я попросил тебя о помощи. Это было… знаешь… немного опрометчиво.
- Вы чуть не погибли от болезни, глава Лань, - осмелел адепт, поднимая всё ещё полыхающее лицо. Явно думал, что же его ждёт дальше. Лань Хуань приложил пальцы ко лбу и покачал головой. Нехорошо запугивать подающих надежды юношей.
- Ты предпочёл отдать мне свою ленту, а не проводить меня до дома старейшин лишь для того, чтобы поскорее уложить меня под одеяло?
- Я очень беспокоился о вас. Весь орден беспокоился. Наверное, я не подумал как следует, поэтому, прошу, просите меня, - он бухнулся на колени.
- За что? – Лань Хуань остался стоять, не пытаясь к нему подойти, чтобы до конца не испугать. – Прощения просить должен я, поэтому встань, пожалуйста.
- Нет, вы не должны, - адепт остался на коленях, но смотрел в лицо. – Это я не смог сориентироваться в ситуации, за что должен понести наказание.
- Наказание? О Небо! Какое?! – воскликнул Лань Хуань. – Неужели ты думаешь, что я заставлю делать тебя всякие неприличные вещи? Ты сам сказал, что я был болен. Я не соображал и на пятую часть так хорошо, как делаю это в обычное время. Поэтому, прошу тебя, поднимись с колен. Не заставляй своего главу просить.
Адепт подхватился. Кажется, он боялся последствий больше Лань Хуаня.
Лань Хуань выдохнул и прошёлся в сторону от собеседника к окну, затянутому матовой плёнкой, туда, где стояла стойка со сменой его одежды. Он взял одну из лент и вернулся с ней к адепту. Адепт от ленты взгляда не отрывал, снова надумывал себе всякого. И он вздрогнул, когда Лань Хуань снова заговорил:
- Ошибку совершил я. Я ответственен за произошедшее. И в любое другое время я не побоялся бы взять на себя ответственность, если бы не был так сильно пьян из-за настоек. Ты ведь тоже, если бы не боялся за мою жизнь, ни за что не отдал бы мне свою ленту, ведь так?
- Так, глава Лань.
Кажется, юноша вздохнул свободно. Неужели и правда думал, что глава ордена захочет что-нибудь с ним сделать? Лань Хуань протянул ему ленту, а он забрал её.
- Ты был благоразумен и не распространялся о произошедшем. Я уверен, ты останешься благоразумным и впредь.
- Конечно, глава Лань.
- Тогда ступай.
- Да, глава Лань, - адепт продолжал мять ленту в руках, с надеждой глядя на собеседника. Лань Хуань не знал, что сказать или сделать. Он поступил нехорошо. Хоть его поступок и оправдан действием винной настойки, чувство горького беспокойства не уходило.
- Ты расстроен? – спросил Лань Хуань, не зная зачем это делает. – Может, ты надеялся на что-то большее?
На поцелуй? Лань Хуань, конечно же, не произнесёт этого вслух и вряд ли сделает. Получалась сцена расставания возлюбленных. Это было до того неправильно, что терялся не только адепт, усвоивший ценности клана Лань и не успевший научиться относиться к ним не так строго.
- Нет, глава Лань, я ни на что не надеюсь, - тут же заверил адепт и отступил к двери. – Есл… - он запнулся, сглотнул и отступил ещё на шажок спиной вперёд. – Если вам что-то понадобится, просто скажите.
- Спасибо, - произнёс Лань Хуань. Только это он сейчас мог сказать, а когда адепт ушёл и почти бегом припустился по дорожке подальше от покоев главы ордена, Лань Хуань вернулся к столу и опустился на колени. Чай пах ароматно, но он не прикоснулся к нему. Всё шло не так. Получалось, как будто Лань Хуань попользовался мальчиком и выставил его за дверь, швырнув вдогонку его ленту. Возможно, юноша чувствовал что-то подобное и обижался. Возможно даже, он действительно начал питать какие-нибудь чувства, пока пытался смириться с потерей ленты.
По дорожке снова послышались шаги. Лань Хуань даже положения не изменил. Оставалось четыре ленты. Нужно было во что бы то ни стало вернуть их владельцам, чтобы снять с себя хотя бы часть груза ответственности. Сейчас он в своих собственных глазах выглядел распутным и презренным человеком. Винная настойка – только оправдание. Его ничуть не успокаивало, что будь он в трезвом уме, ни за что бы не совершил такого. На худой конец он бы попросил позвать кого-нибудь из старейшин. Почему он раньше до этого не додумался?
Дверь без стука поддалась. Лань Хуань поднял на неё взгляд и увидел брата.
- Ванцзи, - позвал он, опуская плечи.
Лань Чжань скользнул взглядом по стойке, явно считая ленты, а потом произнёс:
- Лицо адепта, только что вышедшего отсюда, полыхает, как пламя. Что ты сделал с ним?
- Ничего. Просто вернул ленту.
- Просто вернул?
- Да, просто вернул и попросил прощения. Это же я заварил кашу. Надо быть смелым, чтобы её расхлебать. Скажи, Ванцзи… - сказал и примолк. Стыдно об этом говорить даже с братом.
- О чём? – поторопил брат.
- У кого ещё я мог забрать ленты? Мне совестно подходить к людям и спрашивать: не обращался ли я к ним с бесстыдной просьбой. Я даже не помню, мужчины это были или женщины. Что мне делать, Ванцзи?
Лань Чжань опустил руку, хотя явно хотел провести по свисающим лентам ладонью, и подошёл к столику, сел напротив, покачал головой:
- Я не знаю, Сичень. Я не знаю, кто это был. Если хочешь…
- Нет, - остановил его Лань Хуань, беря себя в руки. – Как я могу трусливо прятаться от истины? Я сам должен объяснить этим людям.
- Они понимают.
- Я знаю, что понимают, но мне важно сказать словами, лицом к лицу.
Лань Чжань некоторое время молчал, а потом потянулся за чайником, подобрал свободной рукой рукав и налил в пустую чашку.
- Взбодрись, Сичень, - показал он пример, делая первый глоток.
Лань Хуань вспомнил о чае и отпил. Вкус вместе с теплом растёкся по всему нутру. Лань Хуань сделал ещё один глоток и слегка обжёг горло, поспешив проглотить его, потом поставил чашу обратно на стол.
- Сегодня я так смутил юношу, что он не смел головы поднять. Он опасался, что я с ним что-нибудь сделаю. Неужели я похож на такого человека? – спросил он.
- Возможно, он переживал из-за того, что ты чего-то не сделал? – предположил собеседник.
- Брось, - Лань Хуань покачал головой. – Как можно желать… желать такого, - совсем тихо завершил фразу он.
- Некоторые искренне любят главу Лань, - заверил брат и поставил чашку на стол, потом наклонился вперёд и протянул руку, коснулся его волос, падающих на лицо. – Ты совсем не следишь за своей внешностью. Позволь причесать тебя.
- Спасибо, Ванцзи, - Лань Хуань сел прямо, пока брат ходил за расчёской, а потом зашёл ему за спину, тронул шпильку, потянул её из волос. Одна прядка запуталась в вырезе украшения – и Лань Чжань её дёрнул, тут же пригладив рукой:
- Прости.
- Ничего, - Лань Хуань чувствовал его заботу. Наверное, только брат мог так тихо и доходчиво показывать семейную привязанность. Лань Хуань опустил веки, пока Лань Чжань расчёсывал его, и заговорил. – Я получил письмо от главы Цзян. Он пишет, что Вэй Усянь уже встал с кровати и всеми силами нарушает предписания лекаря. Хорошо, что всё обошлось. Трудно, должно быть, терять брата, особенно если и в повседневной жизни ордена без него никуда.
- Да, я слышал об этом, - отозвался Лань Чжань спокойно, подкрепляя умиротворение.
- Надо было поехать к ним и хотя бы предложить поддержку в восстановлении Пристани Лотоса.
- Орден Не послал помощь, - Лань Чжань продолжал водить по волосам Лань Хуаня расчёской, медленно, приятно.
- И всё равно нехорошо, что мы остались в стороне. Можешь съездить в Юньмэн? Ты же учился с ними в одной группе, мог бы и поддержать.
- Мне незачем ехать, - откликнулся Лань Чжань так же спокойно. – Если нужно, я пошлю официальных представителей ордена. Хоть с опозданием, но мы окажем им поддержку.
- Я уверен, Вэй Усянь приехал бы сразу, едва услышал о неприятностях, - укорил Лань Хуань.
- Вэй Усянь всегда вмешивается не в свои дела. Мне было бы неприятно, окажись я на месте Цзян Ваньиня, встречать сочувствующих гостей. Мало того, что он временно лишился первого помощника, так ему ещё придётся отвлекаться от дел ордена, - Лань Чжань помолчал, а потом заверил. – Я вынесу этот вопрос на совет старейшин. Уверен, Облачные Глубины откликнутся.
- Хорошо, - Лань Хуань чувствовал, что его клонит в дрёму. – Прости, тебе приходится выполнять мои обязанности.
- Никто не станет возражать, боясь снова увидеть тебя на смертном одре, - Лань Чжань перестал водить расчёской и обнял брата, сомкнув руки на его груди. Лань Хуань накрыл их своей рукой. – Мы чуть не потеряли тебя. Я чуть тебя не потерял. Целители говорили, что это очень опасная болезнь для заклинателя. Если её не лечить или лечить неправильно, всё может закончиться очень плохо.
Лань Хуань не ответил. Он просто поглаживал руки брата на своей груди и думал о прошлом месяце, который провёл в кровати. Кажется, в тех фруктах на которых было настояно вино, было что-то, воздействующее на Ци. Но почему обязательно надо их настаивать? Разве не проще и не лучше употребить свежий фрукт?
Он вздохнул. Посреди зимы трудно найти даже обычное яблоко. А Лань Чжань нашёл, и не один раз.
- Спасибо, Ванцзи, - совсем тихо шепнул он прямо ему в ухо, повернув голову, скользнув носом по его щеке. – Спасибо за яблоки.
- Ты помнишь только яблоки?
- А что ещё я должен помнить? Скажи мне, Ванцзи, и я обязательно вспомню.
- Это неважно, - покачал головой Лань Чжань. – Всё, что я отдал тебе, я отдал искренне.
- Спасибо, - ещё раз повторил Лань Хуань, чувствуя, что должен это сказать.
Заклинатель долго держал ленту в руках, смотря на неё точно как тот адепт, как будто печально.
- Благодарю за помощь, - Лань Хуань испытывал такую неловкость, что мог бы прислушаться с голосу совести и тут же попытаться отдать всю дань лобной ленте, какая была ей положена, даже вопреки желаниям и собственным чувствам. – Я повел себя бессовестно, прося о таком. Ты мог бы удержать меня силой и вернуть домой, перекинув через плечо, никто бы не осудил.
- Я не мог так обойтись со своим главой, - заклинатель сложил жест и поклонился, всё ещё удерживая ленту в руках. Вторая обхватывала его голову, новая лента. – Главе Лань не стоит чувствовать себя виноватым. Это всё вино. Не даром в Облачных Глубинах запрещено пить. Наши предки были весьма мудры.
- Ты действительно так думаешь?
- Да, глава Лань. И я пошёл на этот шаг сознательно, даже допуская мысль о последствиях.
Все они были так бескорыстно преданы Лань Хуаню, что становилось ещё более неловко.
- Я пойду первым, - заклинатель развернулся и быстро покинул покои главы, быстро зашагал прочь, быстро исчез, наверняка испытывая то же самое, но, по крайней мере, не краснел, как мальчик. Может, он действительно рассчитывал на особое отношение главы? Лань Хуань сел за стол перед подостывшим чаем и снова держался за лоб, качая головой. Оставалось три чужих ленты. Лань Хуань смутно помнил, что, вроде бы, ещё одна из них принадлежала адепту. С адептами было трудно, они более впечатлительны и могли воспринять всё неверно. Но они ведь и не ждали ничего особенного, что и подтверждали на словах. Но словами можно и не суметь выразить то, что творилось у человека на душе.
Он снова слышал шаги брата по дорожке. Он научился отличать его поступь и теперь просто ждал, жалея, что чай едва тёплый. Однако брат принёс поднос со свежим чаем, накрытый плотной тканью, дабы мороз не забрал из чая всё тепло.
- Ванцзи, ты просто читаешь мои мысли, - возрадовался Лань Хуань подхватываясь ему навстречу. Он сам поставил чай на столик, отодвигая старый поднос к его краешку.
- Я послал людей в Юньмэн Цзян, - ещё садясь, доложил Лань Чжань, аккуратно расправляя рукава и кладя руки на колени. Лань Хуань сам налил в две чаши и одну пододвинул к нему. Но брат не прикоснулся, продолжая доклад. – Я составил приветственное письмо главе ордена. Я осведомился обо всём, чего требуют нормы этикета.
- Холодно и скупо, - не одобрил Лань Хуань. – В письмо нужно вкладывать хоть частичку доброго расположения. Надо было мне самому написать.
- Я вложил достаточно, - наконец Лань Чжань взялся за чашку. Они вместе поднесли чай к губам и вместе отпили.
- Какой горячий, - Лань Хуань ощутил, как кипяток касается языка. Больно, но не настолько, чтобы кривить лицо. Тогда он подул на поверхность чая, вытягивая губы. И в этот момент перехватил взгляд брата, внимательный, пристальный, тёмный.
Лань Хуань остановился, не опуская чаши от глаз, спросил:
- Что-то не так?
- Нет, - покачал головой Лань Чжань.
Этот взгляд не давал Лань Хуаню покоя. Так смотрели на него адепт и заклинатель, когда он возвращал им ленты. Он заподозрил, что брат тоже имеет к этому какое-то отношение, но не спросил.
- Ванцзи, - вместо этого он зашёл с другой стороны, - ты ведь сказал бы мне, если бы сделал что-то, о чём не стоит распространяться?
- О чём ты говоришь? – вопрос прозвучал спокойно. Лань Чжань поднёс чашу к губам.
- Иногда мне кажется, что я стащил ленту и с тебя, - сознался Лань Хуань. – Но ты всегда настолько спокоен, что не дрогнул, увидев всю мою коллекцию, - он замолчал, ожидая хоть слова, и снова не дождался, продолжил сам. – Ты ведь не думаешь, что я рассчитывал что-то делать с этими людьми?
- Нет, - едва заметно качнул головой Лань Чжань. – Но мне не даёт покоя, что их у тебя до сих пор три.
- Я сам хотел бы иметь только одну ленту от человека, которого искренне люблю, - вздохнул Лань Хуань. – Но я не уверен, что среди этих трёх есть владелец этой ленты.
- Возможно, есть, - снова ровно и бесстрастно. – Ты же не знаешь, с кем встречался в то время.
- Это мой самый большой грех. Возможно, я сломал кому-то жизнь, если вдруг владелец одной из лент встречался со второй половинкой, но воспринял мой жест на полном серьёзе.
- А возможно, среди них действительно есть тот, кто искренне тебя любит, - закончил за него брат. – Пей чай, Сичень. Незачем терзаться. Никто не посмотрит на твой поступок неверно. Ты всего лишь был болен. А добровольные жесты твоего окружения лишь подтверждают, насколько им дорог их нынешний глава.
- Да, но с предыдущими главами никогда не случалось такого вопиющего недоразумения.
- Откуда тебе знать? – возразил Лань Чжань, снова делая глоток чая. – В записях указано, что один из предыдущих глав по некоей необоснованной причине заполучил ленту представительницы одной из побочных ветвей клана. Дальняя родственница, но всё равно с фамилией Лань. Он принял на себя ответственность и женился на ней.
- На сестре?
- Она не была ему сестрой, Сичень. Это действительно было очень дальняя ветвь. В последствии эта женщина объявила, что её истинная фамилия Дуань, но она взяла фамилию мужа – Лань.
- Ловкий ход, - одобрил Лань Хуань. – Боюсь, я не смогу так же отважно взять на себя ответственность, окажись одной из моих жертв близкий мне по крови человек.
- Почему? – Лань Чжань поставил чашу на стол. – Ты почувствуешь себя осквернённым?
- Мне трудно это объяснить. Но, Ванцзи, неужели ты не понимаешь?
- Понимаю, - согласился брат и вернулся к чаю. Лань Хуань подлил ему и задумчиво уставился в наполовину полную чашу.
Это снова был адепт. Обычный юноша, краснеющий так же, как и его товарищ. Возможно, они даже были близкими друзьями. Возможно, даже раз поделились своими мыслями, тревожащими их с тех пор, как они оба лишились первой ленты.
Лань Хуань вздохнул, протягивая ему ленту:
- Прости. Я был слишком пьян.
- Да. Ничего, глава Лань. Я всё понимаю. Главное, что вы здоровы.
Но его заалевшее лицо твердило об обратном. Он просто не мог сказать ничего другого.
- Я не хочу, чтобы между нами остались недопонимания, - как будто оправдался Лань Хуань. – Если тебя что-то тревожит, скажи мне. Скажи не как главе, а как человеку, который похитил твою ленту.
Как раз этому человеку адепт ничего сказать не мог. Он запнулся:
- Н-ничего, глава Лань. Жизнь главы важнее чести адепта.
- Ты правда чувствуешь, что я обесчестил тебя? – Лань Хуань искренне огорчился, тут же выбивая оправдания собеседника.
- Вовсе нет. Я выразился нетактично. Это не было ничем подобным, просто я…
- Я понял тебя, - перебил его Лань Хуань, чувствуя, что загоняет мальчика в угол. – Не нужно ничего говорить. Просто скажи, если тебя это будет беспокоить.
- Нет, - помахал головой адепт. – Мой долг – защищать главу ордена. А деликатные обстоятельства – лишь условности. Этот адепт предпочёл бы, чтобы глава Лань забыл об этом происшествии.
- Хорошо. Я забуду о нём, если ты забудешь.
Адепт ушёл, оставляя Лань Хуаня в одиночестве со своими мыслями. Лань Хуань ждал брата, который как будто чувствовал, когда нужен ему. Не хватало его и горячего чая. Чайник на столе уже совсем остыл, и чай закончился, одни чаинки остались, слоем налипшие на дно и стенки. Лань Чжань застал брата, когда он заглядывал под крышечку чайника. Лань Хуань оставил чайник в покое и взглянул на свёрток в руках брата, с сожалением отметил:
- Сегодня ты не принёс с собой чая.
- Прости, я не знал, что мой брат хочет чая. Я сейчас же распоряжусь.
- Нет-нет, - Лань Хуань к нему потянулся, хотел выбраться из-за стола, но остался на месте, всё так же протягивая руку вперёд. – Что у тебя в свёртке?
- Груши, - ответил Лань Чжань, подошёл, устроился напротив и положил свёрток посреди стола.
- Груши? – удивился Лань Хуань. – Они хранятся хуже, чем яблоки. Где ты их отыскал?
- Неужели я не найду груш для своего брата, - мягко укорил Лань Чжань и развернул свёрток. В нём действительно лежали три груши, уже смотрящиеся неприглядно, с коричневыми отметинами, но без гнили. Мягкие и сочные. Лань Хуань хотел поскорее завладеть одной из них и откусить. Он сглотнул.
- Угощайся, - Лань Чжань сам подал ему грушу. – Это самые последние груши в этом году.
- Ты просто бог, - Лань Хуань дотронулся губами до шкурки и вдохнул этот неповторимый, сладкий запах настоящей груши. Он откусил, наслаждаясь её растекающейся по рту мякотью. Он откусил ещё раз и ещё, прежде чем заметил взгляд брата. Прямой взгляд, серьёзный, цепкий.
- Почему ты не ешь? – спросил Лань Хуань, подавая ему одну из груш. – Это же ты их раздобыл.
- Я раздобыл их для брата, которому нужны силы, чтобы окончательно поправиться.
- Вон оно что, - улыбнулся Лань Хуань. – Я уже поправился. Мне просто нужно немножко окрепнуть. Правда, - он наклонился ещё, вкладывая грушу в руки брата. – Ну же, поешь со мной.
Лань Чжань откусил, но на его лице не отразилось ничего. Они сидели друг напротив друга и ели сочные, слишком мягкие груши. Волшебные груши. Самые вкусные груши в этом году.
Груша закончилась быстро. Лань Чжань тоже свою доел. Их можно было даже не есть, а высасывать сквозь шкурку. Они оба сидели, разделённые последней грушей. Самой ценной в Поднебесной грушей. Хотелось взять её в руки и съесть, но Лань Хуань ждал, что сделает брат.
- Возьми, - Лань Чжань сам взял её и протянул Лань Хуаню.
- Я не могу. Давай хотя бы разделим её пополам.
- Съешь половину.
- У меня же есть меч…
- Не дело – резать благородным мечом жалкие фрукты.
Лань Хуань устыдился. Он откусил от груши и не заметил, как съел половину. Вторую половину он положил на стол, и Лань Чжань взял её, не выказывая ни капли брезгливости. Лань Хуань не осознавал, что за эмоции всколыхнулись в нём, когда он созерцал эту картину. Это было что-то странное, немного пугающее. Лань Чжань как будто специально тянул удовольствие, вызывая слюну во рту Лань Хуаня. Он сглотнул.
- Хочешь доесть? – Лань Чжань мгновенно остановился, заслышав этот звук.
- Нет, это же твоя половина.
Лань Чжань встал, обошёл стол и откусил зёрнышки, дважды их жевнул и проглотил. Оставшийся кусочек мякоти он поднёс к губам брата. Лань Хуань знал, что не стоит этого делать, но он разомкнул губы и принял дар. Он разжевал его, ощущая вкус груши и чего-то опасного. Лань Чжань вёл себя не так.
- Ванцзи, что случилось? – спросил он, когда во рту осталось только сладкое послевкусие. Он руку к его лбу поднёс, а Лань Чжань не шевельнулся. – Ты не заболел? Если это из-за меня…
- Нет. Эта болезнь не передаётся просто так, - покачал головой Лань Чжань. – Это написано в хрониках целителей и упоминается в старых свитках в нашей библиотеке.
- Как же она передаётся?
- Никто не знает. Она просто возникает ниоткуда.
- Не бывает ниоткуда, - не поверил Лань Хуань. – Она должна была откуда-то прийти. Что говорят ордены? Никто из заклинателей больше не заболел?
- Я не знаю, - послужило ответом. – Был случай в ордене Су, но заклинатель умер. Целители так и не смогли распознать болезнь, хотя всё выглядело, как простуда.
Лань Хуань сразу поверил, что это та же болезнь. Страшная болезнь, раз она способна унести жизнь заклинателя. Он опустил голову.
- Почему орден Су не попросил помощи? Наши целители смогли бы сказать, та эта болезнь или нет.
- Видимо, они не думали, что всё настолько серьёзно.
Они замолчали. Только за окном едва слышно задувал под крышу ветер и стучал потушенными фонарями о стены.
Заклинатель только смутился. Взрослые люди не так бурно реагируют на жест с передачей ленты. Он поклонился, принимая свою ленту и заверил:
- Я ни на миг не усомнился в порядочности главы Лань. Даже если бы вы постеснялись вернуть мне ленту, я бы не стал таить за душой никакой тьмы.
Самый отважный ответ, который Лань Хуань получил.
- Прости, - закономерно попросил прощения Лань Хуань. – Я был не в себе.
- Я понимаю, глава Лань. Не стоит переживать по такому ничтожному поводу. Были бы вы трезвы и в полном здравии, я не позволил бы вам прикоснуться к своей ленте.
Лань Хуань отпустил его. Оставалась последняя лента. Самая тяжёлая лента. Хотелось поскорее избавиться от неё, но нельзя. Лань Хуань надолго задержался перед стойкой, с которой свисала одинокая лента. Он тронул её пальцем и провёл вверх до деревянной перекладины, затем развернулся к двери, потому что снова услышал приближение брата. Вот бы случилось ещё одно маленькое чудо – и он принёс ещё хотя бы пару груш.
Чуда не случилось. Лань Чжань принёс с собой накрытый плотной тканью поднос с чаем. Из-под ткани тут же вырвался яркий аромат цветов. Это был чай, какой не продают в каждой лавке.
- Неужто пришла весточка из Юньмэн Цзян? – догадался Лань Хуань.
- Времени прошло достаточно, - подтвердил брат. – Наш посланник принёс ответ от главы ордена и в знак благодарности главы Цзян цветочный чай с заливных лугов.
Лань Чжань вытащил из-за отворота ханьфу скрученный листок и передал Лань Хуаню. Потом он развязал накидку и оставил её в стороне от стола, перед тем как сесть.
- На улице потеплело, - сообщил он. – Чуть пройдёшься – и в доме сразу становится жарко.
- Не говоря о том, что тепло идёт от печи.
Они вместе посмотрели на печь, бодро трещащую поленьями. Вместе с приятным запахом свежих сосновых дров расползался запах цветочного чая. Захотелось выпить его немедленно. Лань Хуань отложил ткань и разлил чай, первым взялся за чашку, поднёс к губам. Когда он сделал первый глоток, заговорил о тревожащем его моменте:
- У меня никак не получается найти последнего владельца ленты. Боюсь, она или он так переживает о случившемся, что постесняется сознаться. Но я ведь не требую выполнения никаких обязательств. Ванцзи, - он поднял голову, поставил чашку на стол, - помоги мне.
Лань Чжань сделал два неторопливых глотка, прежде чем ответить:
- Может, кто-то не хочет, чтобы ты возвращал её.
- Ты так думаешь? Но если это так, то почему он не скажет об этом? Разве я стал бы всеми силами отмахиваться?
Лань Чжань пил. А когда закончился чай в его чаше, он снова поднялся и обошёл стол, сел рядом, подлил чая и подал чашу брата ему.
- Возможно, этот человек посчитал главу Лань настолько недоступным, что просто не верит в удачу.
- Если это так, то что же мне делать? – Лань Хуань растерялся, с надеждой смотрел на брата. – Я приму ответственность, но я должен хотя бы увидеть этого человека.
- Примешь?
- Я же глава ордена. Я обязан отвечать за свои поступки.
- Пей чай. Очень вкусный, - напомнил Лань Чжань, совершенно спокойный.
Лань Хуань нервничал, но пил. И правда очень вкусный. Первый глоток был пробным. Вместе со вторым по телу расплылась сладкая нега, совсем как от груш. Стало чуточку спокойнее. Вероятно, в чай подмешали несколько целебных трав.
- Что же мне делать с последней лентой?
- Почему тебе так не терпится вернуть её? – Лань Чжань поставил чашу на стол и полностью развернулся к брату.
- Я хочу быть уверен в самом себе. Даже если этот человек не захочет забрать ленту, я должен услышать это от него самого.
- Верно, - подтвердил Лань Чжань. – Так поступает благородный муж, не отказывается от своего слова. Но ты боишься не потому, что может кто-то объявиться с просьбой не отвергать его. Ты боишься кровосмешения.
- Боюсь, - сознался Лань Хуань, допил чай и подлил ещё себе и брату. – Кровосмешение во все времена считалось грязным.
- Грязным?
- Нет. Я не в силах объяснить этого. Это… не неприятно, нет. Это неожиданно и… и пугающе. Что скажут старейшины и все люди вокруг?
- А ты так и не прочёл ту запись о женитьбе главы ордена на своей дальней родственнице.
- Каюсь, - подтвердил Лань Хуань. – Но я обязательно прочту. Расскажи, Ванцзи, чем всё закончилось?
- Раз женщина больше не носила фамилию Лань, их приняли в клане и уважали так же, как должны уважать старшую чету. У них родились прекрасные дети. А через поколение никто уже не вспомнил о некогда кровной связи.
Лань Хуань допил ещё одну чашу, поставил её на стол, смотрел на неё.
- Ванцзи, сколько у нас в Облачных Глубинах человек, носящих фамилию Лань?
- Достаточно для того, чтобы у тебя был повод тревожиться.
Лань Чжань ничуть его не успокаивал. Лань Хуань даже упрекнуть его за это не мог. Он же не несчастный ребёнок, нуждающийся в опеке. Он сам натворил дел, а теперь просто за них расплачивается. И оставить всё как есть он тоже не мог. Не имел права.
- Даже если так, - наконец озвучил он, - я приму этого человека с уважением. Человека, который не прошёл мимо, даже зная, что мог просто убежать, потому что потом я всё равно бы его не вспомнил.
- Это грустно, когда ты не помнишь, - обронил Лань Чжань совсем тихо.
- Может быть, это благо?
- А может быть, нет? Может быть, этот человек только и ждёт, что ты посмотришь на него.
- Может и так, Ванцзи, может и так.
- Сичень.
- Что? – Лань Хуань взялся за чайник.
- Сичень, посмотри на меня.
- В чём дело, Ванцзи? – он посмотрел и увидел его серьёзное лицо, побледневшее и взволнованное. Он как будто встретил призрака из прошлого. Лань Хуань оставил чайник в покое и потянулся к нему, взял за обе руки в районе локтей и спросил, смотря в глаза:
- Что с тобой, Ванцзи? На тебе лица нет.
Лань Чжань молчал. И смотреть перестал, сам потянулся было за чаем, но Лань Хуань остановил его. Он догадался. Он глаза расширил и вдохнул дважды, ускоренно, чувствуя, как задрожали его пальцы.
- Ванцзи, - повторил он имя брата, - это твоя лента?
Лань Чжань поднял голову. Он просто смотрел, близко и с теплом, окутывающим их обоих, как коконом.
- Нет, - произнёс он, прежде чем слегка коснуться губ Лань Хуаня своими, - твоя.