Вэй Ин видел, как Цзян Чэн морщится, когда садится. Он ещё со вчерашнего вечера заметил, но слова не сказал, подумал, что спина заболела, перетрудился в каких-нибудь архивах. Цзян Чэн не покладая рук работал, пока Вэй Ин отлёживался в кровати и лениво перекатывал свитки по столу с не очень важными делами. Отдыхать – вот всё, что Цзян Чэн велел ему.
Вэй Ин отдыхал, но на месте всё равно не сиделось. И когда Цзян Чэн наконец явился в комнату Вэй Ина после того, как расправился со всеми гостями – и надо же было ещё и Гусу вмешаться – он выглядел просто страдальчески.
- Что у тебя болит? – Вэй Ин к нему подошёл, севшему за стол, а не на край кровати, где Вэй Ин игрался со свитком из деревянных планок, всё пытался найти решение описанной в нём проблемы.
- Тебе какая разница? – сердито отозвался Цзян Чэн.
- Сильно устал? – Вэй Ин принялся водить по его спине руками. – Ты чего так скрючился? Спина болит, а всё равно всё время согнувшись. Давай-ка приляг, а потом мы…
- Усянь, мне некогда.
- Ты весь день в заботах. Мне без тебя скучно, - Вэй Ин прямо ему в ухо высказал. – Лучше бы я и дальше лежал при смерти.
- Ты не лежал при смерти, - поддался Цзян Чэн, к нему голову повернул.
- Мне сказали, что в первый день был при смерти.
- В первый день. И то только потому, что замёрз. А теперь ты пользуешься своим положением и хочешь, чтобы тебя на руках носили.
- Никто меня на руках не носит, - буркнул всё в то же ухо Цзян Чэну Вэй Ин. – Если хочешь, я тебя на кровать отнесу. Ты весь день на ногах. Иногда надо отдыхать.
- Я глава ордена. Мне некогда отдыхать, пока мой помощник прохлаждается.
- Тогда дай мне какую-нибудь работу. Ты же сам у меня всё из рук вырываешь.
- И буду вырывать, потому что целитель велел тебе набираться сил.
- Я целыми днями их набираюсь. Меня от этих сил скоро разорвёт.
Они оба замолчали. Цзян Чэн сердился. И спина у него болела всё сильнее, потому что у него лицо исказилось, он изменил положение, вытащил ноги из-под себя – и они оба встали.
- Давай я тебе спину помну, - предложил Вэй Ин.
- Не болит у меня спина.
- Тогда почему морщишься?
Цзян Чэн застыл посреди комнаты. Наверняка ведь хотел прилечь, а теперь резко передумал. Вэй Ин глаза закатил, поражаясь его упрямству: вбил же себе в голову, что должен даже здесь, с любимым человеком, выглядеть идеально. Как будто главы орденов не болеют. Даже глава Лань заболел, а он положение никак не ниже Цзян Чэна занимает, да и заклинатель из него сильный. Вэй Ин проигнорировал желание Цзян Чэна выглядеть величественно, подхватил его за бёдра, поднимая над полом и опрокидывая его вес себе на плечо, и понёс к кровати.
- Вэй Усянь! – воскликнул Цзян Чэн, вцепившись ему в спину от неожиданности. – Немедленно прекрати!
- Мне одному отдыхать скучно, - не отпустил Вэй Ин. – Я хочу с тобой. Если сейчас же не полежишь хотя бы до ужина, я тебя привяжу и обездвижу. Нет, сначала обездвижу… впрочем, тогда и привязывать не имеет смысла.
- Вэй Усянь, ты не понимаешь!
- Чего я не понимаю? – Вэй Ин свалил его, как куль, на кровать.
Цзян Чэн сморщился совсем, издавая приглушённый возглас и тут же чуть приподнял пятую точку. Болела у него, судя по всему, не спина, а именно эта самая точка. Вэй Ин не понял, что за мысли у него в голове пронеслись, но он успел подумать обо всём сразу. О болезни, при которой сидеть больно и которая лечится смазыванием, до некоторых, исключительных причин возникновения этой болезни. Но Цзян Чэн ведь не мог никому подставить свою пятую точку. Он её для Вэй Ина берёг. Однако подозрения всё равно закрались. Вэй Ин испытал укол ревности и сам перевернул Цзян Чэна на живот, а потом встал, к двери подошёл, запер, чтобы никто любопытный не заглянул.
Цзян Чэн уже приподнялся, пытаясь объясниться:
- Усянь, прекрати. Ничего со мной не случилось, - он руку в направлении Вэй Ина вытянул в останавливающем жесте, но Вэй Ин препятствие проигнорировал и обошёл его. Рука Цзян Чэна ему в грудь упёрлась и соскользнула подмышку, и Вэй Ин его снова на живот перевернул, прижал рукой между лопаток, перешагнул его коленом, фиксируя бёдра, задрал его одеяния, готовый спустить штаны и лично посмотреть, что там с его пятой точкой случилось.
- Ты ведь ничего странного не делал? – спросил Вэй Ин.
- В каком смысле «странного»? – возмутился Цзян Чэн. – Ты о чём это подумал?! Зад может болеть не только из-за этого?!
- А из-за чего тогда?!
- Ты сам себе нафантазировал, - обвинил Цзян Чэн. – Хочешь посмотреть? Валяй!
- Вот и посмотрю! – Вэй Ин был зол. Он и правда поверил в то, что надумал. Он даже уже причины начал искать, что якобы Цзян Чэн, чтобы боли не причинить ему, сперва решил попробовать на себе. С кем-то другим!
Вэй Ин дёрнул его штаны вниз и замер, так и не выпуская их из кулака.
- Ну что, ревнивый ты мой, убедился? – с прохладной усмешкой спросил Цзян Чэн. – Если ты вообще способен так обо мне думать, то как же я могу в тебе быть уверен?
- Цзян Чэн, - Вэй Ин заговорил жалобно, наклонился к его пояснице и поцеловал, от чего Цзян Чэн буквально выгнулся.
- Давно это у тебя? – Вэй Ин приподнялся от его поясницы и взглянул на большое лиловое пятно прямо на левой ягодице, а посреди пятна красный прыщ, под которым гной скопился. Вэй Ин вокруг него осторожно пальчиком провёл.
- Вчера начало болеть.
- Неправда. Такие вещи мгновенно не соскакивают.
- Было чуть-чуть больно. Ты тоже на любую болячку внимание обращаешь? – возмутился Цзян Чэн. – А теперь, когда ты убедился, что я храню тебе верность, можно мне наконец встать и что-нибудь с этим сделать?
- Нет.
- Вэй Усянь!
- Я же сказал – нет, - подчеркнул Вэй Ин. – Думаешь, мне противно рассматривать твои болячки? Сейчас я его прорву, выдавлю и…
- Когда это ты обзавёлся целительскими навыками? – Цзян Чэн заспоротивлялся.
- Чирей любой дурак может выдавить. Только проколю.
- Не надо мне твоей самодеятельности!
- Чего ты волнуешься? Думаешь, я хочу причинить тебе зло? – Вэй Ин не рассчитывал успокоить его этими словами, но, кажется, успокоил. Он на пробу отпустил Цзян Чэна, ожидая бегства и даже кулаков, но Цзян Чэн остался лежать с оголённым задом, даже не стеснялся. Хотя с чего бы стесняться?
Вэй Ин не желал занести никакую заразу или сделать ему больно. Он просто знал, что без боли не получится. Он отыскал иглу и раскалил её на верхнем пламени свечи, пока Цзян Чэн внимательно за ним наблюдал, но не двигался.
- Надеюсь, у тебя руки не дрожат? – спросил он, подложив руки себе под голову.
- Не волнуйся. Мои руки не посмеют причинить тебе вреда. А если посмеют, я сам их себе отрублю.
- Я тебе отрублю.
- Но в первый раз всё равно больно.
- Что? Руки отрубать?
Вэй Ин хихикнул, не отводя взгляда от раскалённой иглы, прихватил с собой чистое полотенце, которое висело здесь же, на стойке для ханьфу. Надо же чем-то гной собирать.
- Нет, выдавливать больно, - и подчеркнул, - В первый раз.
- Как будто я не знаю, что выдавливать больно всегда, а не только в первый… Вэй Усянь!
Цзян Чэн заволновался, начал возиться, а Вэй Ин его за бедро одной рукой удержал, подождал, пока беспокойный пациент не угомонится.
- Я сделаю так, чтобы больно было только в первый раз, - заверил Вэй Ин. – Поверь мне.
- Ладно-ладно, верю. Давай скорее.
Вэй Ин постарался поскорее. Он проткнул иглой помертвевшую кожицу на верхушке прыща, даже не посмотрел, куда отложил инструмент. Он обеими руками потянулся к ягодице Цзян Чэна и пропустил по пальцам Ци, чтобы убавить боль. Он надавил, начиная с краёв, а из ранки полезла белёсая с красными разводами гуща. Цзян Чэн зубы сцепил. Он мог терпеть боль и посильнее этой. Он и ранился, и ударялся, даже с лошади падал и резался мечом. А теперь он вёл себя как ребёнок. Очень очаровательный ребёнок, которого Вэй Ин готов был расцеловать от макушки до пят, включая этот неприглядный чирей. Но он аккуратно собрал вытекший гной и снова надавил. Цзян Чэн реагировал, хотя сейчас ему уже должно было стать не так больно, потому что Вэй Ин старался заглушить его ощущения своей Ци. К концу процедуры, когда гной перестал вытекать и осталось лишь помазать и завязать ранку, Вэй Ин остановился, отложил испачканное полотенце, руки Цзян Чэну на поясницу положил и с нажимом провёл вверх по спине и вниз, потом снова вверх и вниз, получая от этого удовольствие. Чего уж говорить про Цзян Чэна, который совершенно не выглядел как глава ордена с голой-то задницей.
- М-м-м… - протянул Цзян Чэн, веки опустил и просто наслаждался.
- Хорошо? – уточнил Вэй Ин и не получил ответа. Если бы Цзян Чэну было плохо, он бы давно заявил об этом.
Вэй Ин гладил и гладил его спину, нажимая на неё и изучая каждый позвонок, обвёл руками лопатки, – Цзян Чэн их свёл и тут же расслабил – потом опустился к его позвоночнику губами и принялся целовать каждую прощупывающуюся сквозь кожу косточку. Последнюю, перед самой шеей, самую отчётливую, Вэй Ин пососал и наконец поднялся, всё ещё сидя на бёдрах Цзян Чэна.
- Цзян Чэн… - прошептал Вэй Ин, видя его умиротворённое лицо.
- М-м-м? – повторил Цзян Чэн, но с вопросительной интонацией.
- Я схожу за настойкой, чтобы рана не воспалилась, а ты пока полежи так, хорошо?
- Чтобы кто-нибудь заглянул сюда и увидел меня таким? – разморенный Цзян Чэн и не думал вскакивать, ворчать и уж тем более сопротивляться. – Ладно, иди, только накрой меня чем-нибудь.
- Я быстро, ты только подожди.
Цзян Чэн не ответил, повернул голову на другой бок и задремал. Он вообще выглядел по-домашнему, как мех на тёплой накидке. Мягкий и тёплый Цзян Чэн. Вэй Ин ещё раз погладил его по спине и оставил под одеялом, а когда выходил, распорядился, чтобы никто не смел тревожить главу ордена.
Цзян Чэн с удивлением обнаружил, что сидеть и правда стало не больно, сразу же с утра следующего дня. Он не помнил, как заснул в тот вечер, но больше не проснулся. А проснулся уже на рассвете, и рядом сопел Вэй Ин, приоткрыв рот. Цзян Чэн его только чмокнул, не стал будить, зато чирей больше не тянуло. Из Вэй Ина и целитель просто невероятный. Как же Цзян Чэну повезло с таким помощником, братом, другом и любовью. Вэй Ин на всё на свете был способен. Если бы Цзян Чэн попросил, он бы вознёсся на Небеса и принёс корону небесного императора. Но Цзян Чэн не попросит. Зачем ему золотая корона, если с одним орденом-то управляться хлопотно.
Вечером, едва Цзян Чэн заглянул в комнату. Вэй Ин уже ждал его с чистым полотенцем наготове и пузырьком лекарства.
- Неужели весь день только и мечтал полюбоваться на мой зад? – усмехнулся Цзян Чэн.
- А чего не полюбоваться? У тебя всё красивое, в том числе и зад. По крайней мере, не прыщавый, не сморщенный, не провисший…
- Всё-всё, я понял. У меня лучший зад в Юньмэн Цзян.
- И мой любимый. Моя любимая левая половинка переживает такие страдания, а я только вечером могу прикоснуться.
- Ты ещё определяешь, какая из половинок тебе больше нравится? Вэй Усянь, ты настоящий безумец.
- Обе нравятся. Просто твоя левая половинка – моя самая любимая изо всех левых половинок в мире, а правая – изо всех правых.
- Может хватит говорить о моих половинках?! – повысил голос Цзян Чэн. Стыдно вести такие разговоры и наслаждаться ими. Цзян Чэну было ужасно приятно слушать, как сильно Вэй Ин обожает и его половинки, и… и всё остальное.
- Тогда ложись на живот, если не хочешь, чтобы я тебя как вчера положил.
- Что ты сделал? – Цзян Чэн двинулся к кровати, на ходу развязывая пояс и стаскивая верхнюю одежду. С нижней Вэй Ин сам разберётся. Не ложиться же перед ним полностью голым, в самом-то деле.
- Что я сделал? – Вэй Ин, как и вчера, двинулся к двери, чтобы запереть её на защёлку.
- Ни одна рана не заживает так быстро. Что ты сделал с моей раной?
- По существу, это не рана, - объяснил Вэй Ин, подхватывая пузырёк и полотенце, положил их на край кровати, достаточно далеко, чтобы они не упали на пол, но так близко, чтобы можно было до них дотянуться, не поднимаясь. И точно как вчера он на бёдрах Цзян Чэна устроился и потянул штаны вниз. – Я попробовал свой метод.
- Это какой ещё?
Цзян Чэн оживился. Вот бы использовать этот метод, чтобы не испытывать постыдной боли, которая очень даже скоро могла нагрянуть. Но Вэй Ин не заговаривал об этом, и Цзян Чэн помалкивал.
- Как я и говорил, эти две половинки… м-м-м… замечательные половинки, упругие и бархатистые…
- Вэй Усянь!
- Это мои любимые половинки во всём мире. Как я могу позволить, чтобы им было больно?
- Это не ответ. Рука целителя не может залечить рану так быстро, но ты, без специального образования, легко это сделал. И не надо мне рассказывать, какие они любимые… эти твои половинки.
- Да, мои половинки.
Цзян Чэн снова хотел возразить, когда это Вэй Ин успел присвоить их, и осознал, что сам же и задаёт неприличные темы, от которых толку не было никакого, только глупость. А начиналось с невинного вопроса о методе лечения чирьев. Он вздохнул и попытался расслабиться.
- Ты обещал, что больно будет только в первый раз.
- Обещал – значит сделаю.
Цзян Чэн не слишком верил в сиё заявление. Однако когда Вэй Ин приступил, больно действительно не было. Было лишь ощущение прикосновений и не слишком приятного давления. Цзян Чэн слышал звук сосредоточенного дыхания Вэй Ина и просто ждал. А не дождавшись, сам спросил:
- Долго ещё?
- Осталось поцеловать.
Что там Вэй Ин делал, Цзян Чэн не видел, только ощущал. И эти ощущения только возрастали. Он чувствовал возбуждение, приятное, мягко нарастающее и не доводящее до умопомрачения. Он просто чувствовал и наслаждался. Веки снова наливались свинцом. Вэй Ин навалился на Цзян Чэна всем весом, когда доставал до полюбившейся ему косточки в основании шеи. Цзян Чэн только плечами поёрзал и снова расслабился.
- Тебе хорошо? – рядом с ухом спросил Вэй Ин.
- Угу, - не разлепляя губ, подтвердил Цзян Чэн.
Он проснулся от этого голоса, снова подумал о том, до чего они могли дойти и в конечном итоге всё-таки дойдут. Цзян Чэн был просто не готов назвать себя обрезанным рукавом, а по сути он уже давно таковым стал. Все женщины, с которыми он проводил время, не вызывали в нём и четверти тех чувств, что брат. И ради брата он мог бы сам поторопить события. Только не так, не снизу…
Он заёрзал отчётливее.
- Что такое? – осведомился Вэй Ин, тут же убирая лишний вес со спины Цзян Чэна, приподнялся на руках.
- Ничего. Хочу лечь на бок, - Цзян Чэн перевернулся, так и не подтянув штанов. Вэй Ин ему в промежность взгляд бросил и улыбнулся, а Цзян Чэн, проследив этот взгляд, тут же одеяло на себя дёрнул и прикрылся.
- Чего ты мне тут ухмыляешься? Никогда возбуждённого органа не видел? – огрызнулся Цзян Чэн.
- Ты возбудился на меня, - Вэй Ин к нему со своими ласками потянулся, а Цзян Чэн оттолкнул.
- И что ты собираешься делать? Вот сейчас.
- Конечно же хочу поцеловать самый мой любимый орган во всём…
- Вэй Усянь!
Вэй Ин замолчал, плечи опустил и потёр одной рукой, основанием ладони правый глаз, затем заговорил на полном серьёзе:
- Тебе надо просто промывать ранку, чтобы не занести никакую заразу. Справишься?
- А ты? – Цзян Чэн пожалел о своей торопливости. – То есть, конечно же, справлюсь. Но я думал, что ты хочешь делать это.
- Если ты хочешь, то буду делать.
- А ты хоть раз меня спрашивал?
Вэй Ин выбрался с кровати, собрал испачкавшееся полотенце, заткнул пузырёк, унёс их из поля видимости. Цзян Чэн следил взглядом за ним, пока мог, не поворачивая головы, а потом расслабился, слушая звуки шагов, шуршание на столе, стук донышка пузырька о твёрдую поверхность. Цзян Чэн слушал всё это и понимал, что расслабляется даже от звуков, производимых братом. Он засыпал. От возбуждения не было плохо, оно как будто добавляло неги в невесомое тело.
- Что ты там делаешь? – через некоторое время спросил Цзян Чэн сквозь дрёму.
- Пытаюсь разобраться с некоторыми делами, чтобы облегчить тебе жизнь.
- Подожди окунаться в дела ордена с головой, - всё так же, не открывая глаз, на границе сна и реальности. – Вот поправишься, тогда я сам на тебя насяду.
- Но мне хочется помогать уже сейчас. Тем более, тебе приходится занимать наших гостей.
- Они и так заняты. Сами изъявили желание помогать, вот пусть и помогают.
Цзян Чэну не хватило сил даже усмехнуться. Сопровождение Не Хуайсана, задержавшегося в Юньмэн Цзян, и отряд из Гусу Лань так и настаивали, чтобы Цзян Чэн позволил им помогать в меру своих сил. Цзян Чэн позволил. Более того не просто позволил а, что называется, запряг. Теперь, наверное, все эти посланники косточки Цзян Чэну перемывают да отказать не могут. Полагалось бы встретить гостей угощением и тёплыми покоями, развлекать их и вести познавательные беседы на тему «как отстроить орден», а Цзян Чэн их сразу в работу втянул, пока самые морозы спали и не начались следующие. Тогда на улице точно ничего не поделаешь.
Цзян Чэн пребывал в устойчивом состоянии полусна. И сквозь это состояние чувствовал, что Вэй Ин где-то далеко, за гранью восприятия.
- Усянь, - снова позвал он.
- Что? Я ещё не закончил. Доверяешь ты мне или нет?
- Мне одному скучно, - наконец выдумал Цзян Чэн. – Слышишь? Твоему главе скучно. Иди и полежи со мной.
Вэй Ин не ответил. Цзян Чэн ждал, а он продолжал помалкивать. Цзян Чэн уже проснуться хотел и отчитать его за игнорирование, но сверху навалилась неожиданная тяжесть. Вэй Ин его сразу в шею поцеловал, между щекой и плечом. Цзян Чэн поёжился, потому как прикосновение словно всё тело прошило сверху вниз. Вэй Ин под одеяло рукой забрался своими бесстыжими руками. Если намерения у него бесстыдные, то и руки бесстыжие. Но Цзян Чэн всё ещё находился в состоянии полусна и ему было хорошо.
- Ты куда полез? – сквозь сон таки упрекнул Цзян Чэн, но не слишком внятно и выразительно.
Вэй Ин губы к его уху поднёс и выдохнул в него:
- Глава ордена, а хоть бы штаны подтянул. Так нравится спать с голым задом? Учти, соблазнишь меня – узнаешь, от чего ещё бывает больно в первый раз.
- Узнаю, - буркнул Цзян Чэн, пока Вэй Ин подтягивал его спущенные штаны, - но только после тебя.