Бокуто в течение обслуживания и уборки наблюдал за тем, как Куроо притворялся, будто с ним всё в порядке. Делал вид, будто отзыв критика не задела его гордость где-то в глубине души. Всё-таки это была первая рецензия на его собственное меню, а не на какое-то место, в котором он работал под руководством опытного шефа.

Бокуто уже успел переодеться и хотел дождаться, когда и Куроо придёт в раздевалку, но он всё не появлялся. Котаро нашёл его в мойке, по локоть в горячей воде отскребающего кастрюлю, которая, по мнению Бокуто, была уже чистой. Оглянувшись по сторонам, он также заметил, что большая часть посуды всё ещё была грязной.

— Джозеф уволился, что ли? – спросил Бокуто, потрясённый горой невымытой посуды.

— Нет, — ответил Куроо, не оглядываясь на него. – Я сказал, что сегодня сам займусь всем, и отправил его домой.

Бокуто работал на шефов, которые считали свои руки слишком драгоценными для мойки посуды и не брались за это, даже если нужно было помыть собственную тарелку. Куроо был другим: за свою кулинарную карьеру он поработал на каждой должности, и даже сейчас не брезговал браться за дела, которые кто-то мог бы посчитать унизительными.

— Хочешь, я помогу?

— Нет.

Бокуто взял грязный венчик, решив всё-таки помочь, но Куроо выхватил его у него из рук.

— Мне не нужна помощь, — выплюнул Куроо, бросая венчик в воду и возвращаясь к кастрюле. Его руки порозовели от горячей воды, а по лбу из-под тёмных волос тёк пот. Бокуто заметил какие-то полосы на щеках и с интересом подумал: это пот или всё же слёзы?

— Но я люблю помогать, — не отставал Бокуто, немного улыбаясь в надежде, что это его успокоит.

— Тогда убирайся в другом месте, — отмахнулся Куроо.

Бокуто прикусил губу, чувствуя, будто его прогоняют, а потом вышел из душной, пропаренной мойки на кухню. Осмотревшись, он не заметил ничего, что требовало бы уборки. Холодильные столы протирали каждый день, вытяжки над участками прочищали через день, жироловки сливали в конце каждой смены. Куроо был дотошным насчёт уборки. Побороться с ним в этом мог разве что Яку: зайдя в кондитерскую, Бокуто увидел абсолютно пустые и чистые столы. Не было ни песчинки муки или сахара, которые, как известно, постоянно забиваются во все уголки и щели.

Бокуто слонялся по кухне, проводя пальцем по каждой поверхности, и, если какой-то стол казался ему пыльным, он протирал и промывал его до блеска. Он поменял перегоревшую лампочку, а потом принялся оттирать грязь с ножек оборудования. Закончив с этим, он проверил телефон, но сообщений от Акааши не было. Хоть они и не строили на сегодня планы, Бокуто стало грустно. Может, он спит? Котаро подумал было позвонить и спросить, но в прошлый раз Акааши наорал на него, сказал, чтоб он больше не смел звонить ему после смены, если только они не договаривались, и повесил трубку.

Где-то в полчетвёртого Куроо наконец вышел из мойки и, исчезая в раздевалке, прокричал:

— Почему ты всё ещё здесь?

Бокуто вылил использованную воду в раковину, которую на всякий случай ещё раз протёр, тряпку кинул в кучу для стирки и отправился в раздевалку за своей сумкой.

— Хочешь перекусить?

— Нет, Бокуто, сейчас я хочу только добраться до кровати в своей пустой квартире и лечь спать.

— А что случилось с кошкой?

— Объявился настоящий хозяин и забрал её, — помрачнел Куроо, снимая свою куртку и майку.

— Господи, чувак, это охренительно круто! – восторженно произнёс Бокуто, впервые увидев тату Куроо на спине, ведь обычно Тетсуро снимает только куртку либо переодевается в одиночестве, уходя самым последним.

Татуировка была огромной, начинаясь от самых шейных позвонков и заканчиваясь у поясницы, сразу над поясом брюк. Вдоль позвоночника был прорисован тонкий магнитный держатель, к которому, будто рёбра, крепились четырнадцать ножей: три разных складных ножика, кухонный топорик, маленький ножик для овощей, филейный нож, нож для хлеба, нож для срезания мяса с кости, поварской шеф-нож, сырный нож, нож-сечка, сантоку, нож-пила и тонкий ножик для масла.

Куроо взглянул на него из-за плеча, провёл рукой по шее и плечам, прикасаясь к рисунку самого верхнего ножа и вздохнул.

— Да, я сделал её в Париже, когда мне было двадцать два. Я тогда только устроился в отличное место и решил таким образом отпраздновать.

— Это потрясающе! Я так тебе завидую! – рассмеялся Бокуто и подошёл ближе, пытаясь лучше рассмотреть тату и при этом не выглядеть слишком странно.

Куроо едва заметно улыбнулся уголками губ и встал ровно, позволяя Бокуто осмотреть каждое лезвие, которое, кажется, сверкало на его коже и было очень реалистичным и завораживающим.

— Ты не должен так восторгаться. Практически у каждого повара на теле есть татуировка с ножом, а у тебя их вообще несколько.

— Ага, но ты своей утрёшь нос любому. Как же она мне нравится.

Куроо хихикнул и надел свою чистую чёрную майку.

— Спасибо.

— Пошли поедим, — сказал Бокуто, замечая, что друг всё ещё опечален, и повесил свою сумку на плечо.

— Я не голоден.

— А я – да, и знаешь что? Такому милому парню не стоит гулять одному в центре города.

— Бокуто, ты сам ходячая катастрофа. Если кто-то на тебя и нападёт, ты легко заговоришь их до смерти, — вздохнул Куроо.

— Да плевать. Ну же, сделай мне одолжение.

Куроо взглянул на него, присаживаясь на скамейку, чтобы обуться.

— Со мной всё в порядке, не нужно за мной приглядывать, будто нянька.

— Ты ведь мой друг, — Бокуто пожал плечами. – А я голоден. Ещё я знаю, что ты ничего не ел с самого обеда, поэтому пошли давай. Я угощаю.

— Ладно, — сказал Куроо, вздыхая и закапываясь рукой в свои волосы.

Они вышли вместе. Куроо с такой грустью закрывал двери ресторана, что Бокуто стало его жаль. Они молча шли по улице. Куроо довольствовался тишиной, спрятав руки глубоко в карманы, а Бокуто был счастлив просто идти рядом с другом и составлять ему молчаливую компанию. Когда они свернули за угол, Бокуто указал пальцем и выкрикнул:

— О, давай закажем наггетсы!

— Я не ел в МакДональдсе с пятнадцати лет, — сказал Куроо, посмотрев на него с выражением кто-ты-и-что-ты-сделал-со-своим-вкусом.

— Тогда тем более пойдём, — просиял Бокуто. – Нужно ведь иногда есть дерьмовую еду. Так сказать, сбрасывать настройки вкусовых рецепторов, — он схватил Куроо за руку и потащил к жёлтым указателям, несмотря на попытки друга сопротивляться.

— Это так не работает, идиот!

— И всё же. Мы пережили паршивый день, так почему бы не закончить его паршивой едой, а потом выпить и…

— Боже, да остановись ты.

— Что ты будешь есть? — с радостью в глазах посмотрел на него Бокуто, когда они вошли в ярко освещенный зал.

— Ничего из того, что здесь готовят, — ответил Куроо, взглянув на меню и скучающую девушку у кассы.

— Ладно, тогда иди и займи место, а я сам что-нибудь выберу, — Бокуто указал на столик в углу и подтолкнул Куроо в ту сторону. Он дождался, пока Куроо сядет, а потом развернулся и заказал двойную порцию того, что он обычно берёт для себя, и ещё несколько позиций, чтобы точно угодить вкусам друга.

Бокуто сел напротив Куроо, протягивая ему большой стакан, из которого Тетсуро немного отхлебнул и чуть не подавился.

— Господи, какая мерзость! Что это? – он снял крышечку и посмотрел на коричневую жидкость так, будто она пыталась его убить.

— Сладкий чай, — ответил Бокуто, потягивая через трубочку такой же из своего стаканчика. – Вы, северяне, не умеете правильно заваривать сладкий чай, но этот близок к идеалу, — он родился и вырос в Атланте, путешествовал по разным городам, работая в ресторанах, но нигде не смог найти такой же вкусный чай, как готовила его мама.

— О нет, — сказал Куроо, сморщивая нос, — на самом деле, это концентрированный диабет в стаканчике.

— А стоит всего лишь доллар, — Бокуто закрыл чай крышкой и снова протянул Куроо. – Пей.

И Тетсуро послушался. Когда девушка на кассе выкрикнула их номер, Бокуто поднялся, забрал поднос с едой и вернулся за столик, со смехом глядя на ужас в глазах Куроо.

— Какого хрена?

— Всё в порядке?

— Сколько я, по-твоему, ем? – спросил Куроо, широко раскрыв глаза. – Ты что, конь какой-то?

— Ага, если ты понимаешь, о чём я, — произнёс Бокуто, соблазнительно подмигивая. – Но вообще я просто не был уверен, что ты любишь, — он начал выкладывать перед Куроо Биг-Мак, двойной Филе-о-Фиш, 20 наггетсов, большой картофель фри и куриный сэндвич. – Что-то не так? Может, хочешь кетчуп или ещё что-нибудь?

Куроо, приоткрыв рот, продолжал просто сидеть и Бокуто подумал, что он, наверное, сломал его.

— Чувак, — рассмеялся Бокуто, открывая коробочку с наггетсами и подталкивая её к другу, — только не говори, что забыл, как есть.

— Как, блять, это можно съесть? – внезапно выпалил Куроо.

Бокуто только пожал плечами, а потом полез в сумку, доставая оттуда контейнер, который он принёс из Je sais pas:

— Хочешь немного острого соуса?

— Ты забрал это из ресторана? – вздохнул Куроо.

— Ага, это осталось после смены, поэтому я решил, что он отлично подойдёт к куриным наггетсам.

Куроо взял один кусочек и разломал его пополам, показывая Бокуто:

— Ты ведь понимаешь, что это самая плохая курица, которую ты только можешь купить?

— Бро, — Бокуто окунул свой наггетс в соус и закинул его себе в рот, — возможно, это даже не курица. Кому какая разница? Вот, попробуй с соусом, — он протянул контейнер, наблюдая, как Куроо сразу долго смотрел на кусочек курицы, а потом неохотно съел его с соусом.

— Почему ты так много заказал?

— Дёшево и сердито, — ответил Бокуто и, развернув сэндвич, укусил его.

Куроо вздохнул, но продолжил медленно есть. Какое-то время они сидели в тишине, наслаждаясь едой, какой бы она ни была. Они оба часто пропускали ужин перед сменой, потому что были либо слишком заняты, либо думали, что еда в желудке замедлит их работу во время обслуживания. Сегодня вечером они накормили более двухсот людей, но чаще всего это означало, что сами они останутся голодными. Хоть у них и был пятиминутный перерыв, в который они могли успеть запихнуть в себя что-нибудь, обычно они о нём забывали. Между обедом и последним посетителем проходило от десяти до тринадцати часов. Они оба несколько раз зарекались не пропускать ужин, но обещания всегда держались не дольше недели по тем или иным причинам.

— Слушай, — сказал Бокуто спустя некоторое время, — я хотел извиниться за то, что ушёл как…

— Нет, — прервал его Куроо, — не нужно. Это не твоя вина. В тот вечер многое пошло не так. Юки забрали в больницу, Инуока тоже порезался, заготовок было недостаточно, критик заказал неудачное блюдо. А ещё ему не понравились шторы, так что… Ты ни в чём не виноват.

— И всё же, — Бокуто пережёвывал кусочек бекона, который он достал из своего сэндвича. – Думаю, если бы я остался…

— Ничего не изменилось бы. Ты был зол. А вкус еды меняется, если ты полностью не отдаёшься приготовлению. Люди могут это почувствовать.

— Ты один из тех, кто считает, что любовь – лучший ингредиент в любом блюде? – прищурился Бокуто.

— Нет, но я верю, что наши эмоции влияют на работу. Ты пересолил то пюре, потому что мы были в дерьме. Подобные вещи происходят чаще, если ты зол или расстроен.

— Не такое уж и солёное оно было… — пробормотал Бокуто.

— Возможно, но посетителю оно не понравилось – только это важно.

Бокуто откинулся на стуле, опрокидывая голову назад:

— Бляяяяяяять, — он прокричал так громко, что девушка у кассы странно на них посмотрела, а Куроо рассмеялся.

— Давай оставим это в прошлом. Уже ничего не изменишь. Нет смысла теперь корить себя.

— Обещаю, что такое больше не повториться, — искренне сказал Бокуто, нормально усаживаясь и складывая руки на столе.

— Хорошо, — улыбнулся Куроо, закидывая в рот палочку картошки. – Это всё, что мне нужно сейчас.

Они провели в этом ресторане, который Куроо мог назвать только «жёлтыми вратами в Ад», ещё около часа, а потом вышли оттуда, чувствуя себя немного жирнее, хоть и гораздо счастливее.

— Я чувствую, как в моём сердце закупориваются клапаны, — простонал Куроо, прижимая руку к груди.

— Прочисть их чаем, бро, — предложил Бокуто, попивая новую порцию своего напитка.

— Какой же ты гадкий, — в этот момент они остановились на углу. – Ты пойдёшь домой?

Бокуто взглянул на небо, потом на часы на телефоне и понял, что не умеет читать время по звёздам.

— Не знаю… Я живу в Бруклине, отсюда ехать далековато… А вот Акааши живёт поблизости.

Бокуто рассказал Куроо про Акааши, когда они помирились после драки, во всех красках расписал, как ему нравится модель.

— Но сейчас пять утра, — вопросительно приподнял брови Куроо.

— Он рано просыпается.

— Просто найди безопасное место, чтобы завалиться спать, окей?

— Хорошо, — улыбнулся и кивнул Бокуто, — Увидимся. Спасибо, что составил мне компанию.

— Не могу поверить, что тебе удалось затащить меня в МакДональдс, — покачал головой Куроо, начиная переходить дорогу.

Бокуто проследил, как Куроо сел в такси, а потом развернулся и пошёл в сторону Гринвич Виллидж, попивая свой сладкий чай.

***

Когда Бокуто подходил к дому моделей, солнце едва выглядывало из-за горизонта, слегка освещая небо. Он присел у двери, от усталости кружилась голова, а перед глазами бегали маленькие чёрные точки. Он попытался вспомнить, сколько он спал на прошлой неделе, и понял, что не так уж и много. Совсем недостаточно. Он слишком много работает и слишком мало спит. У него никогда не получалось найти в этом баланс, всегда были вещи, которыми он хотел заниматься всё больше и больше.

В школе таким делом был волейбол: Бокуто тренировался ранним утром и поздним вечером, отдавал всего себя в матчах, а потом у него заканчивались силы и он был слишком слаб, чтобы даже стоять. После выпуска из школы он начал работать в местной пиццерии, приходя на работу рано, чтобы замесить тесто, нарезать перец и потереть сыр, и оставаясь допоздна, чтобы соскрести из мисок остатки теста, потому что, если оно попадает в воду в посудомойке, то расширяется и разваливается, заливая весь пол горячей, бледной, пенистой жижей. На него иногда ругался владелец, проводя получасовую лекцию о том, какая же глупая нынче молодёжь и что не надо делать, если у тебя есть посудомойка.

Дверь открылась, и Бокуто упал назад, стараясь не уронить чай и не удариться головой о землю. Матсукава, одетый в халат, который, кажется, ничего не закрывал, смотрел на него сверху, выглядя сонно и сердито:

— А я-то думал, откуда так воняет.

— Я не воняю!

— Ты пахнешь луком.

— Не правда, — фыркнул Бокуто, прищурившись. – Сегодня я даже не резал лук, — он на миг задумался. — А вот вчера…

Матсукава спустился на пару ступенек вниз, помог ему встать, а потом, схватив за майку, удерживал его ровно, потому что Бокуто опасно зашатало в сторону спуска.

— Я увидел тебя в окне. Как ты оказался на нашем крыльце?

— Хотел увидеть Акааши, — сказал Бокуто, наклоняясь за своим напитком. – Он любит чай?

— Ты пьян? – Матсукава пропихнул его внутрь и закрыл за собой дверь.

— Нет.

Матсукава понюхал Бокуто, нахмурился и осмотрел его с ног до головы.

— Выглядишь дерьмово.

— Спасибо!

— Приготовишь нам завтрак?

Бокуто уже был готов сказать «конечно», но в этот момент он услышал скрип на лестнице и увидел Акааши в пушистой пижаме с маленькими нарисованными совами.

— Бокуто?

В ответ Котаро улыбнулся, скинул с себя руку Матсукавы и подошёл к лестнице, протягивая руку, чтобы погладить грудь Акааши.

— Вау, такая мягкая!

Акааши со смирением и умилением смотрел на него сверху вниз:

— Что ты здесь делаешь? Сейчас, кажется, шесть утра.

— Он может приготовить завтрак, — фыркнул Матсукава.

— Заткнись, он же…

— Нет, я правда могу! – улыбнулся Бокуто. – Мне не сложно.

 Акааши до конца спустился с лестницы и встал перед ним, внимательно рассматривая его лицо:

— С тобой всё в порядке?

— Будет, — Бокуто прикоснулся к своим губам.

Акааши покраснел и взглянул на Матсукаву, который наблюдал за ними, сложив руки на груди.

— Ты вообще спал сегодня? – будто не замечая намёка, спросил Акааши.

Бокуто всё ещё легко прикасался к своим губам, молча ожидая, пока, вздохнув, Кейджи не подарил ему маленький поцелуй.

— Ты должен поспать, — строго сказал Акааши.

— А я хочу завтракать, — проговорил Матсукава.

— Тогда пойди и сам себе сделай чёртов завтрак, придурок! – огрызнулся Акааши, а потом взял Бокуто под руку и повёл по лестнице наверх.

— О, я увижу твою комнату?

— Заткнись, — сказал Кейджи, подталкивая его в спальню и забирая у него сумку. – Ты не можешь не спать целыми днями, Бокуто.

— Но я помогал Куроо почувствовать себя лучше, — объяснил Бокуто, усаживаясь на кровать. — О, вот, попробуй! – он держал в руках стаканчик с остатками чая и потряс им перед лицом Кейджи.

— Что это? – Акааши нахмурился, глядя на стакан, но всё-таки взял его в руки.

— Чай!

Он снял крышечку и сделал глоток, не имея больше сил сопротивляться уговорам Бокуто.

— Ох, гадость, — подавился Акааши, — какой отвратительный.

— Как ты можешь так говорить? – возмущенно вздохнул Бокуто. – Он же вкусный!

— В нём слишком много сахара! – сказал Акааши, но стакан не отдал. – Нет. Тебе нужно меньше сахара и больше сна. Ложись спать сейчас же.

— Я могу спать на твоей кровати? – сказал Бокуто, позволяя Акааши уложить себя на подушки.

— Да, иначе, боюсь, ты даже не найдёшь дорогу домой в таком состоянии. Я постараюсь не разбудить тебя своими сборами и переодеванием, — Кейджи накрыл Бокуто толстым и очень тяжёлым одеялом, которое пахло свежим мылом, мятой и лавандой, совсем как Акааши, и он полностью в него завернулся.

Сквозь полузакрытые глаза он наблюдал за тем, как Акааши ходил по комнате и выбирал одежду из разных кучек. В спальне царил, мягко говоря, беспорядок. Повсюду была одежда, скиданная в кучи непонятным образом. Вещи выглядывали из гардероба в углу. На комоде напротив кровати стояло множество всяких штук, о предназначении которых Бокуто даже не хотел задумываться, а его ящички были так переполнены, что из них, будто щупальца фантастического монстра, торчали рукава и штанины. Комната была не грязной, просто в ней было слишком много всего. В одном из углов у него стояла камера на штативе, стены были увешаны постерами с фотографиями моделей (по крайней мере, Бокуто так предположил), а у входа в комнату стояла, будто маленькие солдатики в строю, обувь.

— У тебя так много одежды, — пробормотал Бокуто, почти засыпая.

— Да, — Акааши взглянул на него, складывая в сумку несколько маек. – Многие из этих вещей я получаю после съёмок или оплачиваю подарочными картами. Думаю, это неплохо, — он подошёл к Бокуто и прикоснулся к его лбу. – Слушай, спи, сколько хочешь. Я вернусь где-то в три… И если ты всё ещё будешь здесь…

— Мы можем сходить пообедать? – выдохнул Бокуто.

— Я хотел сказать совсем другое, — Акааши закатил глаза.

— Но ведь это хорошая идея? Ты любишь итальянскую кухню? Мне она нравится. Куроо хочет однажды составить итальянское меню. Знаешь, лазанья, ризотто, нежная паста. Ты когда-нибудь готовил пасту?

— Хватит болтать, дурачок, — заткнул его Акааши. – Ты начинаешь сходить с ума от усталости. Засыпай.

— Ммм, а тут вкусно пахнет.

Акааши рассмеялся и встал, хватая со стула пиджак.

— Не разгроми дом, пока нас не будет.

— Кажется, вы уже сами с этим прекрасно справились, — хихикнул Бокуто.

— Заткнись, — сказал Акааши, смеясь, потом выключил свет и закрыл за собой дверь.

Бокуто лёг удобнее, утыкаясь лицом в подушку Акааши и позволяя его запаху наполнить свои лёгкие, и уснул.