— Могу я вам помочь, господин? — раздалось за спиной, едва Лазар спешился.

Обернувшись, он растерянно уставился на веульского офицера, имя которого каким-то чудесным образом всплыло в памяти.

— О, — Лазар сдержанно улыбнулся, наконец сообразив, о какой помощи идет речь. — Благодарю, Эвек, я сам.

Офицер учтиво кивнул и поспешил ретироваться в сторону растущего на поляне бивака. А Лазар, как и сказал, сам занялся своим конем, старательно выпроваживая из головы очередную паскудную мысль.

Взяться за любое дело, отличное от унылого раскачивания в седле и созерцания проскользающего мимо пейзажа чащобной тропы, было в радость. Но, к сожалению, и оно не помогло избавиться от свербящих в душе тревог, изводивших Лазара весь день. Он беспрестанно возвращался то к разговору с Соланом, то к совещанию Харса в поиске простых, но недосягаемых сейчас вещей: отчаянно хотелось знать, кому можно верить, и понимать свою роль. 

Подвязывая к морде коня хребтуг с овсом, Лазар досадливо фыркнул. Веркен прав — не от большой любви Харс отослал союзника на болота. Но однозначности в этом решении ровно столько же, сколько во всех других поступках Владыки. Он отправил Лазара туда, где намеревался найти ключ к победе, и в то же время приставил к нему своего разведчика. Можно, конечно, поверить, что в качестве проводника и защитника, но последние слова Харса, комом застрявшие где-то глубоко в солнечном сплетении, не позволяли это сделать.

«Не доверяет, но защищает? Но какой в этом смысл?»

Разве что он оберегал не самого Лазара, а его, пусть и скудные, но необходимые для восстановления печати познания в ремесле. Тогда многое вставало на свои места. Кроме постыдно скулящего сердца.

И снова совесть кольнула под ребро. Проклятье, да сколько можно? Так ли это важно сейчас, когда на кону благополучие последнего оплота Союза? Но размышления о предателе приводили к не менее скверным выводам. Как Лазар ни гнал подозрения прочь — ведь Солан знал, что его принц отправляется в Глонт, он бы не допустил — откровения советника не могли его не смутить. А вдруг допустил бы, разменяв его на утаенную выгоду для Веула? Вдруг вот она, истинная причина виноватого взгляда Солана?

Сердито стиснув зубы, Лазар стащил с расседланного коня попону и направился к лесной прогалине, которую Веркен избрал для ночевки. Присоединился к скромному ужину, организованному без костров, хотя аппетита совершенного никакого не было. Да и откуда ему было взяться, когда вокруг столько неосторожных взглядов. 

Лазар вновь упустил возможность проявить себя, как подобает лидеру. Все, на что его хватило в дороге — это держаться рядом со своими солдатами, а не ехать во главе колонны с Веркеном. Но подарить им столь необходимую сейчас уверенность в текущих действиях Сопротивления или хотя бы просто поговорить и приободрить — Лазар не смог. Как можно дать то, чем не располагаешь сам?

Не нашлось у него слов для солдат и сейчас, поэтому затолкав в себя последний кусок хлеба, Лазар забрал свои вещи и убрел к краю поляны. Запахнув плотнее дорожный плащ — пусть лето и близилось к зениту, но холодная сырость по-прежнему оставалась единоличной хозяйкой земель Врахайда — Лазар устроился на попоне и выудил из сумки книгу, полученную от Харса. Раз остатки дневного света позволяли, стоило воспользоваться возможностью хоть ненадолго отвлечься. Да и пора бы уже наконец узнать, на чью могилу его спровадили. 

Открыв потрепанную обложку и отыскав заломленную страницу, Лазар усмехнулся себе под нос. Неудивительно, что в прошлый раз он не смог понять ни строчки — легенда о скитаниях последнего ключника была написана в стихах. Согласно ей, лишившись дела всей своей жизни, он обошел Союз от края до края, но нигде не смог найти ни утешения, ни покоя. Пытаясь донести до встревоженных переменами айрдов свое ви́дение, ключник натыкался лишь на страх и укор. Отчего в итоге он решил осесть в необжитом крае вблизи низовья «матери-реки», где и окончил свой жизненный путь. В чем заключалось это самое ви́дение ключника, Лазар так и не уловил. Иносказательная подача вообще сильно путала и не позволяла точно понять всех заложенных смыслов. Например, возникло ощущение, будто ключник стыдился тех, кто боялся Пустоши, что весьма странно, учитывая, какой пост он занимал. Но больше всего Лазара озадачили последние строки сказания:

С печальной попрощавшись девой,

Потоку он отдался смело.

И что автор хотел этим сказать? Как можно отдаться Потоку?

Лазар захлопнул книгу. Тяжело, когда в равной степени ничего не смыслишь ни в стихах, ни в ремесле. Но эта нелепица ради красивого слова не желала выходить из головы. В истории не единожды упоминалось, что ключник был демиургом. Мог ли он покончить с собой с помощью ремесла? Определенно. Но мог ли автор это знать? Сомнительно. Едва ли этому тексту больше тысячи лет. Почему же тогда Поток, а не пустота? 

Стало любопытно, а сильно ли эти слова отличаются на Первом слоге. Как на рунном языке пишется Поток Лазар благодаря татуировке Харса уже знал, но что насчет последнего пристанища душ?

Лазар открыл тубус и вытащил листы с переводом толкований. Идей, для какого рода печатей могло бы использоваться упоминание пустоты, у Лазара не нашлось, поэтому он просто принялся перелистывать страницы одну за другой.

— Увлекаешься ремеслом? — прозвучал над головой голос Веркена.

— Приходится, — Лазар оторвался от записей и, столкнувшись с непонимающим взглядом разведчика, пояснил: — По просьбе Харса.

— А, татуировка! — Веркен ухмыльнулся и прислонился к стволу нависающего над ними дерева. — И как успехи?

— Расшифровал, — сам не зная почему, смущенно ответил Лазар. — Вроде работает.

— Выкалывать тоже ты будешь?

— Наверно, — еще сильнее смутился Лазар.

«Если Харс не передумал доверять мне свою шкуру». 

— Я вот тоже умею кое-что из этих ваших ремесел, — Веркен вытянул руку и ловко высек пальцами руны, замкнув небольшую печать. — Крайне полезная вещь, если тебе срочно нужно заглянуть в чужой сундук.

— Надо же! — взбодрился Лазар, с любопытством всматриваясь в новое для себя сочетание рун. — И как часто егерям приходится заглядывать в чужие сундуки?

— Жить захочешь — и не такому научишься. — Веркен встряхнул ладонью, позволяя пурпурным символам раствориться в воздухе. — Однако печать не делает за тебя всю работу, нужно знать, что к чему. Но она ощутимо помогает, особенно при малом опыте.

— А если нет никакого опыта? — поинтересовался Лазар.

— Это несложно. Интересно?

— Да.

— Смотри, тебе понадобится любое подобие рычага и отмычки. — Веркен вытащил из коротких ножен зубчатый кинжал, присел рядом на корточки и, расчистив небольшой участок земли, начертил две линии: у первой концы загибались под прямым углом в разные стороны, вторая оканчивалась небольшим крючком. — Закольцовываешь печать на запястье с отмычкой, — острие мечелома указало на крючок, — суешь в замок рычаг и поворачиваешь его насколько получится. А затем вставляешь отмычку, нащупываешь ей зубья внутри замка и пытаешься втолкнуть их на свои места. Печать, — разведчик постучал себя по запястью, — даст знать, когда инструмент в правильном положении, не ошибешься. Не сложно же?

— Звучит ужасно сложно, — усмехнулся Лазар, разглядывая линии на земле. — А можешь записать для меня эту печать?

— Да без проблем.

Лазар протянул Веркену один из листов, карандаш и том с легендой, чтобы не пришлось чертить на весу. Разведчик сначала повторил изображения отмычек, а затем начал аккуратно выводить руны Первого слога. 

— Если ты владеешь ремеслом, — решился спросить Лазар, — то почему Харс не попросил о помощи тебя?

— О, ну… — Веркен, потупившись, почесал затылок витой оправой карандаша. — Он просил. Я отказался.

— Отказался? — удивился Лазар. — Почему?

— Одно дело маленькая простая хитрость, которой обучился еще в голодной юности, и совсем другое — сложная цепь печатей. Я не готов так близко подпускать к себе Поток, — Веркен криво ухмыльнулся. — Или себя к нему.

— Ты имеешь в виду отдачу? — Лазар непроизвольно потер предплечье.

— Неприятная, конечно, вещь, но нет. Я не ханжа, но считаю, что Поток — это не то, чему стоит доверяться.

— Говоришь почти как мой отец.

— И мой, — хмыкнул Веркен. — Поэтому я с детства заучил простую истину: так или иначе, рано или поздно Поток искажает все, чего касается.

— Как в случае с шагарами? — Лазар вспомнил разговор с Орматом.

— Да, — согласно кивнул разведчик и коротко хохотнул. — Мы, конечно, столько не проживем, чтобы шерстью покрыться, но пустота его знает, что еще может случиться. — Веркен вернул Лазару книгу и карандаш, оценивающе посмотрел на свою запись и вручил ее следом. — Так что я бы посоветовал не увлекаться, но лучше посоветую не засиживаться. Ночи сейчас обманчиво короткие, а выезжать будем еще до рассвета.

— Разве за нами погоня? — растерялся Лазар. — Зачем так спешить?

— Завтра придется ехать довольно близко к тракту. — Веркен поднялся и сложил руки за спиной. — А ночевать хочется все же подальше от него. 

— Тогда последую совету, спасибо, — согласился Лазар, хотя прекрасно понимал, что уснуть будет крайне сложно.

— Да не за что. Спокойных снов.

— И тебе…

Лазар убрал книгу и бумаги по местам, подложил сумку под голову и улегся, еще плотнее укутавшись в плащ и погрузившись в новые размышления.

Совпадение ли, что Харс отправил вместе обоих своих союзников, обладающих знаниями о ремесле, в Аллвед? Вот уж вряд ли. Да, Веркен не стал помогать с печатью. Но примет ли Харс отказ, если речь пойдет о Тариане?

«А если бы я отказался? Так бы и остался в Глонте?..»

***

Ночь в полудреме, обещанный ранний подъем и скорый завтрак — и вот отряд снова в седлах, снова на путанных и глухих тропах. А Лазар опять беспомощен перед настырными мыслями. С той лишь разницей, что сегодня главенство над ними получил Поток.

Не в упрек Веркену, но Лазар сомневался, что тот объем работы, который требовался для восстановления татуировки, мог хоть как-то навредить. Но стоило ли считать слова егеря преувеличением Лазар не знал. Сколько он себя помнил, к ремеслу в Веуле всегда относились пренебрежительно и с опаской, и ничем иным, как предрассудками, такое отношение Лазар не считал. Однако ему еще никогда не приходилось слышать слов о том, что Поток может его изменить. Демиурги были не частыми гостями при дворе, но все же были, как, например, недолгий наставник Лазара. И пусть их служба почиталась не лучше, чем служба городских палачей, но даже знать не брезговала пользоваться искусными творениями, созданными при помощи ремесла. Лазар положил ладонь на грудь, где под плащом в кармане мундира покоился его сонкранг. Так где же эта грань между обоснованными страхами, суеверием и откровенным лицемерием?

По коже прошлась колкая рябь, вздыбив волосы на руках и отозвавшись в сердце неожиданной тревогой. Лазар поежился и невольно заозирался, будто мог найти взглядом ее источник. Но вокруг была все та же густая чаща, опутывающая тропу, а лесную тишину нарушал лишь шорох копыт по земле. Однако спонтанное волнение не отпускало, с каждым шагом давило все сильнее, грозясь перерасти в настоящую панику.

Не выдержав, Лазар натянул поводья и вскинул руку, приказывая следующим за ним веульским солдатам остановиться. Вновь осмотрелся, пропуская мимо ушей резонные вопросы, и снова ожидаемо ничего не увидел. Но отчетливо почувствовал, как поредел воздух, неприятно напомнив о непогоде, как он наполнился чем-то зыбким и чужеродным… Прежде чем разгореться пурпурным всполохом и шквалом обрушиться на оторвавшихся вперед солдат Сопротивления.

Лазар ухватился за луку седла, но тщетно — испуганный конь слишком резво встал на дыбы, сбрасывая своего всадника. От удара о землю из легких выбило воздух и высыпали искры из глаза, но Лазар не раздумывая откатился в сторону, спасаясь из-под копыт. Игнорируя хруст в боку, он вскочил на ноги и выхватил меч. Вовремя — из-за деревьев на тропу с гулким рычанием вывалили тир’дифатские солдаты.

К конскому ржанию и воплям раненых присоединились боевые выкрики солдат, грохот и вой стали. Лазар успел лишь встать спиной к ближайшему широкому стволу, прежде чем первый шагар замахнулся клинком в его сторону. Но добраться до цели тому не удалось — тир’дифатца ловко подсек веульский офицер. Ручаться Лазар не взялся бы — солдат быстро скрылся из виду за спинами сослуживцев — но, кажется, Эвек.

«Ладно, от такой помощи я бы отказываться не стал…»

Следующий враг не заставил себя ждать. Отражая его выпад, Лазар с неподдельным испугом вспомнил свою первую и единственную после плена тренировку.

«Я не справлюсь…»

Но на удивление справлялся, уклонялся и сбивал удары, не позволяя клинку противника достать его. Однако контратаковать Лазар не решался, боясь открыться. За что едва не поплатился. Чувствуя неуверенность оппонента, шагар ощетинился в оскале и нанес серию хлестких атак, вынуждая Лазара опускать меч для блоков все ниже и ниже, пока враг окончательно не прижал его острием к земле, заблокировав гардой. Но прежде чем тот успел что-либо предпринять, Лазар свободной рукой рассек воздух и впился пальцами в Поток, извлекая первые руны малого круга татуировки. Ни помочь, ни, тем более, причинить вреда противнику печать само собой не могла, но шагар среагировал так, как и хотел Лазар: в мгновения ока выставил защитные руны между ними. Этого мига Лазару хватило, чтобы отпустить рукоять захваченного клинка, отскочить назад и вытащить из полуножен булатный меч Зироха, чтобы тут же распороть им кожаный сюртук, а под ним и бедро шагара. Тот зарычал сквозь стиснутые зубы и почти наугад попытался задеть клинком Лазара, но рык неожиданно оборвался, стоило зазубренному лезвию воткнуться ему в глотку.

Невесть откуда взявшийся Веркен оттолкнул тело тир’дифатца и встал справа от Лазара плечом к плечу, стирая с мечелома клочья шерсти о собственный рукав.

— Цел? — бросил он.

— Не уверен, что все ребра на месте, — процедил Лазар. — Но вроде цел.

Знание, что со слепой стороны кто-то прикрывает, ощутимо успокаивало. Удар следующего обратившего на них внимание шагара, Лазар не только встретил уверенным, четко поставленным блоком, но и смог воспользоваться замахом и тут же атаковать в ответ, вонзив острие меча шагару в грудь. А вот вытаскивая клинок, Лазар замешкался больше положенного, отчего очередной противник успел подскочить слишком близко. Лазар отпрянул, но только для того, чтобы увидеть как ухо шагара, а вместе с ним и часть черепа разлетелись в стороны кровавыми ошметками. Второй выстрел оторвал ему почти всю нижнюю челюсть.

Все закончилось так же быстро, как и началось. Стрелки резво разделались с остатками нападающих. И похоже, только благодаря им так и не последовала повторная атака демиургов.

Последствий хватало и от первой. Вокруг стоял оглушительный гомон: стоны, крики. Одни солдаты Сопротивления помогали своим раненым, другие — добивали чужих. Веркен громко ругался и раздавал указания. Какие — из-за грохота сердца в ушах Лазар не разбирал. Он поднял с земли свой меч, прислонился к дереву, укрывавшему его спину, и, борясь с мерзким комом в горле, смотрел на тропу, усеянную разрезанными силой Потока телами солдат и коней, с липким ужасом осознавая, что должен сейчас быть среди них.

— Вам повезло, — проследив за его взглядом, проговорил Веркен.

— Да, — все, что смог ответить на это Лазар.

— Точно цел? — повторил свой вопрос разведчик.

— Да.

Лазара трясло и тошнило, каждый вдох отдавал резкой болью в груди и спине, но, к собственному удивлению, он был все еще жив.

— Не похоже на случайное нападение, — заключил Веркен, в очередной раз осматриваясь.

Лазар отвернулся от мертвецов и уставился на худое вытянутое лицо разведчика, невольно зацепившись взглядом за стекающую с его рассеченной брови кровь.

— Ловушка?

— Ловушка, — кивнул Веркен. — Видно, только не рассчитали, что нас будет так много. И уж тем более не ждали, что среди нас будут стрелки. Иначе послали бы больше демиургов.

— Я, честно сказать, тоже не ожидал среди нас стрелков, — хмыкнул Лазар.

— Твоя заслуга. Со мной их никогда раньше не посылали, — Веркен широко улыбнулся Лазару, после чего склонился над одним из убитых ими шагаров. — Вот же сукины дети.

Присев рядом, острым краем мечелома Веркен срезал с сюртука шагара шеврон.

— Это не корпус Зироха, — проговорил он, рассматривая эмблему на грязном клочке ткани.

— Это плохо? — поинтересовался Лазар.

— Думаю, да. Тут два варианта: либо Зирох запросил подкрепление, либо этих ребят здесь вообще не должно было быть.

— Доброжелатели Харса? — от скверности этой догадки стало еще больше не по себе. — Если они перехватили послание предателя, то Зирох и не должен знать про Аллвед. А вот они…

— Ты прав. — Веркен поднялся и нервно затер ладонью лоб, размазывая по нему кровь с брови. — В Аллвед ехать нельзя. Всем вместе по крайней мере.

— И куда нам?

— В Тавер. К Ханне. Знаешь, где это?

— Нет, — ответил Лазар. — Я даже, где мы сейчас-то, не знаю.

— Плохо. — Веркен снова заозирался, в этот раз куда беспокойней. — Кого отправить в Аллвед на разведку, я найду. Но нужно кому-то еще вернуться и в Форас. Предупредить Харса, что на болота соваться нельзя, — он сделал глубокий вдох, выравнивая сбившееся дыхание. — Когда все разъедутся, он должен будет поехать за нами.

После пережитого мысль о воссоединении с Соланом и остальными своими солдатами приятно отзывалась в душе. Но Лазар скрепя сердце отверг ее.

— Я вернусь в Форас.

— А найдешь дорогу?

— Ты говорил, что рядом тракт, — уверенно ответил Лазар. — Одинокий всадник на нем вряд ли привлечет внимание. И заблудиться будет сложно.

Веркен нахмурился и оценивающе осмотрел Лазара с ног до головы.

— Если Харс отправил тебя в Аллвед, значит он тебе так или иначе доверяет, — проговорил он и протянул Лазару шеврон. — Держи, покажешь ему. Сонкранг при себе есть? Запоминай, как попасть на тракт…