В предрассветных сумерках крепость возникла густой, дразнящей сердце и волнующей воображение тенью на горизонте. Наваждением, воплощенным усталой беспокойной головой. А впрочем, чем еще могли казаться далекие древние стены, что Лазар с нетерпением жаждал разглядеть по наступлению зари, если вся их история была окутана легендами и поверьями? Часть из которых они с Харсом намеревались воплотить в жизнь.

— Впечатляет?

— Безумно, — восторженно отозвался Лазар, повернувшись к едущему рядом Харсу.

Тот довольно сверкнул клыками и, выдав коню шенкелей, сорвал его с рысцы на галоп. Не желая отставать, и Лазар поторопил своего скакуна.

Тариан манил с небывалой силой, и они не пытались ей противостоять.

Редкий лес еще в середине ночи посторонился от дороги, уступив округу сырой степи. Ехать в открытую по настолько проглядываемой местности было непривычно и неуютно, но сейчас Лазар радовался, что ничто на пути не мешало как следует рассматривать приближающиеся стены. Да и кого им встречать? За спиной остались солдаты Сопротивления, мимо которых никто не пройдет раньше времени, а впереди — лишь край мира. Во всяком случае, для большинства айрдов, а значит, и тир'дифатцам здесь нечего искать.

Стоило серому утру вступить в свои права, стало видно, насколько время оказалось беспощадно к крепости. Но ее величия это ничуть не умаляло. Могло показаться, что и в барьере не было никакой необходимости, ведь даже там, где устремленные к небу стены частично обрушились, она выглядела неприступной. Если бы только возвышающаяся над дорогой могучая арка врат не была, как и говорил Солан, лишена ворот.

Зодчие прошлого — вот чье ремесло действительно достойно восхищения. Лазар с жадностью разглядывал грубые ряды каменной кладки, узкие бойницы, каждый сохранившийся зубец и не сразу заметил пристроенный слева от врат деревянный форт, ничтожно крохотный в сравнении со стеной, к которой он прилип. Но именно туда, сбавив темп, Харс и направил коня.

— В обычное время форпост занимают дозорные и разведчики, вернувшиеся с Пустоши, — бросил он через плечо. — Сейчас здесь вряд ли кто-то мог остаться, но будь настороже.

— Хорошо, — ответил Лазар, поравнявшись с Харсом, и с немалым усилием оторвал внимание от Тариана, чтобы сосредоточить его на неприглядном частоколе.

Приближаясь к распахнутым воротам, Харс перевел коня на медленный шаг, а, осмотрев пустующие площадки сторожевых башен по краям въезда, — и вовсе остановил, устремив взор куда-то в сторону от форта.

— А там что? — проследив за его взглядом и различив в том месте лишь неровные насыпи, спросил Лазар. 

— А там те, кто не вернулся. — Голос Харса прозвучал, точно скрежет металла. Он резко повернулся обратно к воротам и, тронув коня, въехал на плац форпоста.

А Лазар, сглотнув вставший поперек горла колкий ком, задержался, глядя на нестройные безликие курганы, раскинувшиеся под надзором Тариана.

«Интересно, Харс знает, где его могила?»

Стало до одури горько и неловко, будто Лазар без спроса касался чего-то безмерно личного. Мотнув головой, отгоняя непрошеные мысли, он поспешил нагнать Харса.

За стенами их ждали несколько вытянутых казарм, амбары и конюшня. Территория выглядела давно покинутой, причем из-за открытых дверей и тех же ворот, будто бы в спешке. Однако, к счастью, вода в колодце выглядела чистой, в конюшне удалось отыскать не только отсыревшее сено, но и мешки с овсом, а в кухонном хранилище, куда взваливший на плечи седельные сумки Харс повел Лазара сразу же, как они разместили и накормили коней, нашлось, чем разнообразить и собственный паек.

И только избавившись от лишнего беспокойства о провизии, они направились к жилым помещениям.

— Сюда, — позвал Харс к узкой лестнице, ведущей на второй этаж с низким потолком. — Захватить ключ от комнаты правда возможности как-то не представилось, не обессудь.

— У меня есть отмычки, — предложил Лазар.

— У меня тоже, — бросив сумки у одной из немногочисленных дверей, Харс ухмыльнулся и с громким треском одним ударом плеча выбил замок. — Добро пожаловать.

Вместе со смехом, сорвавшимся из уст Лазара, казалось, свалилось и все напряжение с его плеч. А при виде широкой кровати пришло запоздалое понимание, насколько же он выбился из сил за минувшую ночь и предшествующий ей переход. Возбужденный разум жаждал увидеть Тариан изнутри, но измученное тело молило о пощаде и отдыхе.

— Ты часто тут бывал? — спросил Лазар, осматривая старую, но крепкую на вид мебель в просторной комнате.

— Я довольно долго прожил здесь. Не хотел уезжать далеко от Тариана, боялся что-то упустить. — Харс перенес их сумки к массивному сундуку и, открыв крышку, принялся выкладывать из него на пол книги. — Надо же, не растащили. Вот, держи, — протянул он Лазару обтянутый кожей увесистый томик, как выяснилось, рукописный. — Здесь не все, но очень многое.

— Ох! — восторженно выдохнул Лазар, нетерпеливо перелистывая страницу за страницей. Сложнейшие печати, схемы и планы, пояснения, написанные прекрасно знакомым размашистым почерком. И все это — о Тариане.

— Рад, что не стал увозить все домой, — Харс хлопнул по крышке сундука, в который успел убрать книги. — Здесь тоже может быть что-то полезное для тебя. Взгляни потом.

— Хорошо, — кивнул Лазар, прижимая к груди записи Харса.

Желание изучить и, тем более, увидеть все это вживую еще ярче загорелось в сердце. Но пришлось пока отложить томик на стол и помочь Харсу скинуть с кровати пыльные покрывала и простыни, а затем постелить более чистое белье, выуженное из глубин комода.

В конце концов у них впереди еще целая неделя, а крепкий сон в объятиях Харса был ничуть не менее привлекательным и желанным.

***

— Здесь аккуратно, — предостерег Харс на очередном лестничном пролете, подсветив лампой обрушенный участок ступеней.

— Если честно, удивлен, что в крепости вообще уцелели лестницы и проходы, — проговорил Лазар, послушно прижимаясь спиной к противоположной от провала стене. Пожалуй, даже сильнее, чем нужно, но память о коварных лестницах, путающих зрение, была еще слишком свежа.

— Большая их часть много лет была похоронена под завалами.

— Твоя заслуга, что их расчистили?

— Ну а то чья же еще? — усмехнулся Харс и повел их дальше, на следующий тонущий в мраке пролет, затем на еще один, пока они наконец не поднялись в вытянутый зал внутренней галереи, где остатков дневного света, пробивающегося сквозь бойницы и бреши в потолке, оказалось достаточно, чтобы не сломать себе шею, споткнувшись о какой затаившийся булыжник.

— Тут придется перелезть, — сказал Харс, затушив лампу, но Лазар не смог заставить себя взглянуть, куда тот указывал.

Все его внимание приковали к себе высочайшие стены галереи и немыслимым образом переплетенные между собой системы печатей, до самого потолка изрезавшие их.

— Лазар, — настойчиво, но мягко позвал Харс.

Лазар перевел на Харса виноватый взгляд и увидел, что тот протянул в его сторону руку, предлагая помощь в преодолении нового препятствия. Вложив в широкую ладонь свою, Лазар поднялся на сегмент обвалившейся колонны, перегородивший их путь, и снова замер, едва ли не задыхаясь от волнения. Открывшийся для взора пол галереи оказался также исписан печатями, сходящимися в едином круговом узоре к центру зала.

— Ого! — не удержался Лазар, жадно шаря взглядом вокруг. — Я же не справлюсь за неделю, — в ужасе осознал он.

— Справишься, — уверенно ответил Харс и, не отпуская руки Лазара, привлек его ближе к себе и чмокнул в ухо. — Пойдем, я все покажу.

Спустившись, он потянул Лазара к сердцу узора на полу.

— Там наверху тоже есть печати, — обернувшись, Харс указал рукой с фонарем на стену над входом, куда не добивали солнечные лучи. — Добраться до них довольно сложно, но можно. В дневнике они записаны. И если за последние несколько лет ничего не поменялось, то они целы. А вон там, — ткнул он в сторону стены с бойницами, — у печати сколото несколько рун. И чуть ниже еще одна поврежденная. И напротив. Остальные были в порядке. Ну а вот — замо́к.

И Харс указал на окруженную рунами прорезь в полу в самом центре зала. Весь узор, спускаясь по стенам и переплетаясь под ногами, сводился к этому месту, так что ошибиться Харс не мог — именно сюда должен быть помещен ключ.

«Но только после того, как я восстановлю печати».

— Покажи поврежденные.

Харс отвел Лазара к одной из стен, где искомая печать находилась на уровне его роста. Четыре круга со скошенным от центра внутренним — эта печать была больше, гораздо сложнее, чем татуировка Харса, и Лазар едва ли мог представить, какую роль она выполняла. Но обязан был выяснить.

Он дотронулся до стены и провел ладонью по рунам к месту скола. Холодный камень никак не отреагировал на его прикосновение, и это пугало. Верайя говорила правду: Поток молчал в Тариане. Оставалось только надеяться, что исключительно по вине повреждений в цепи печатей.

— Они тоже записаны? — спросил Лазар, пытаясь определить, с чего же ему начать.

— Конечно.

— А соседние?

— Вряд ли все.

— Перепишу и их, — кивнул Лазар сам себе и выудил из сумки чистые листы с карандашом. — Раз все печати здесь связаны, то может пригодиться для расшифровки. — Он снова окинул взглядом руны, обратив внимание на их плавные, будто оплавленные края. — А они, выходит, не высечены?

— Выжжены, да, — подтвердил Харс. — Мы оба с тобой знаем, насколько хорошо ремесло с этим справляется.

Лазар поморщился и перевел взгляд на него.

— Ты, кстати, обещал поделиться, — вспомнил он их недавний разговор. — Рассказать про шрам.

— Да на самом деле нечем особо делиться, — хмыкнув, Харс запалил обратно лампу и поставил ее у стены, позволяя лучше рассмотреть нужные печати.

Решив, что этот жест значит, что вместо разговоров нужно заняться делом, Лазар покорно замолчал, бросил на пол сумку и уселся на нее.

С поврежденной печатью граничило три целых. Две из них довольно крупные и одна, благо, совсем небольшая, с нее-то Лазар и начал свои записи. Слушая за спиной шорохи размеренных шагов Харса.

— Я проиграл ему столицу, — после продолжительного молчания вдруг сухо проговорил Харс. — Я бы проиграл ее в любом случае — перевес сил был совершенно не на моей стороне, но шанс забрать в уплату жизнь командира у меня имелся. — Харс снова умолк, но Лазар чувствовал, что тот еще не закончил, просто подбирал слова. Он помнил, насколько тема этого поражения тяжела для Харса, и успел пожалеть, что снова ее затронул. — С другими демиургами я справился, татуировка выдержала, но вот Зироху удалось ее повредить. А заодно и разом перебить всю мою личную стражу. Если бы у меня за спиной не находилась Ханна, которую я обязан был вывести любой ценой, я бы наверняка рискнул и довел начатое до конца. Но, увы, пришлось отступить.

— Начатое? — Лазар обернулся через плечо и постарался как можно непринужденней спросить: — Это ты ему украсил морду?

Харс остановился и, довольно оскалившись, кивнул.

— Раз так, — Лазар опустил взгляд обратно на лист с рунами, — я готов отдать тебе две трети его головы.

Харс хрипло рассмеялся за спиной. А затем присел рядом с Лазаром на пол, прижавшись плечом к плечу.

— Если все пойдет как задумано, если удастся заманить его сюда, — повернувшись, Харс поймал взгляд Лазара и, обнажив клыки в улыбке, хитро сверкнул желтыми глазами из-под полуприкрытых век, — то придется нам искать другой трофей для спальни.