Дазай исчез. Он просто ушел и не потрудился объяснить, куда отправляется и, главное, почему вся одежда Чуи облеплена слоем мокрого песка. Хотя не нужно было обладать экстрасенсорными способностями, чтобы догадаться, что грязь — проделки Дазая.

— Я тебя закопаю, шутник! — в сердцах воскликнул Чуя, услышав хлопок входной двери. Выскочил навстречу. Он как раз чистил шляпу, пострадавшую больше всего, набитую песком даже изнутри, и замер, машинально ее отряхивая. В вытянутых руках Дазай держал меч. Сталь сверкала как серебро без источника света, в тусклой комнате. Длинный, чуть изогнутый клинок казался острым, и Чуя коснулся ребристой рукояти, обмотанной кожей.

— Если ты приверженец церемоний, — с неуверенностью проговорил Дазай, — почему бы не сделать всё правильно?

Чуя легонько постучал пальцем по клинку и снисходительно улыбнулся:

— Он ненастоящий.

— Ну конечно! — вздохнул Дазай. — Он из сувенирной лавки. Где я настоящий-то раздобуду, если чужой использовать для присяги нельзя? Представляешь, каких баснословных денег стоит меч? Кроме того, — он на мгновение поник, — пройдет слишком много времени, прежде чем его изготовят.

Чуя знал. У них есть что угодно, но не время. Каждая минута, час или день — роскошь, подаренная судьбой, и ею нужно пользоваться, не упуская.

— Если не хочешь, — Дазай отложил меч в сторону, — забудь. Наверное, это тоже ничего не значит — не более, чем спектакль. Зато у меня есть другая хорошая новость. — Он выдержал паузу, и на лице снова заиграла улыбка. — Их нашли. Коё и твою барышню Изуми нашли.

Сердце замерло и защемило от резкой боли. Пальцы нервно сжали поля шляпы. Всё? Такое долгожданное известие, но сейчас показалось слишком неожиданным. Так быстро? Неужели это конец? Цель достигнута, то есть почти достигнута, и причин задерживаться здесь дольше нет.

— Где? — безжизненным тоном спросил Чуя. Скрывая смятение, он натянул шляпу до самых глаз.

— Девчонку привезут, а ее тетку… Насчет нее я не давал особых указаний. За ними отправилась одна из лучших групп, так что можно быть спокойными. Кёка не использует дар, а с одной женщиной те без труда справятся. Когда ее доставят, убедим освободить тебя от клятвы и ты получишь свободу, после чего… Ты передумал? — в голосе мелькнула нотка тревоги. — Передумал остаться со мной?

— Нет, — Чуя мотнул головой. — Не ожидал, что это случится так скоро. Ты, кажется, специалист по ритуалам? Нет ли такого заклятия, которое бы гарантировало, что мы никогда не расстанемся, даже после смерти?

— Оно нам не нужно.

Им и впрямь не требовалось мистическое вмешательство извне — те узы, которые их связывали, были без сомнения крепче любой магической клятвы. Крепкие и нерушимые. С колдовством или без него, они никогда не расстанутся.

Незаметно улыбнувшись собственной уверенности, Чуя приподнялся на цыпочках и потянул Дазая за шею так, чтобы их губы соприкоснулись и слились в поцелуе. На пороге смерти нужно сохранить те же чувства, следует повторить этот момент, когда планета остановит ход и время застынет.

— Как мы это сделаем? — прошептал Чуя. Они словно обсуждали обыденность, что делали каждый день. Можно ли привыкнуть к подобному?

— Я буду держать тебя за руку, — в тон ему ответил Дазай. — Если ты не против. Или обниму, — его руки сомкнулись у Чуи на поясе, — вот так.

Второй вариант определенно был лучше. Ближе, теснее, горячее. Так и должно было остаться навеки.

Чуя снова увлек Дазая в поцелуй, одновременно пытаясь затянуть того в комнату побольше. Спальня, гостиная или хоть кухня — всё предпочтительней узкого коридорчика возле двери. По пути они опрокинули ящик, из которого что-то глухо рассыпалось. Обувь? Еще пара шагов через препятствия в неизвестность, и Чуя споткнулся, потерял опору под ногами и на миг завис, будто в невесомости. Удерживая в объятиях, Дазай мягко уложил его на пол, наклонился следом, припечатал к жесткой поверхности поцелуем и ладонями, которые вмиг пробрались Чуе под одежду.

Трель мобильника заставила вздрогнуть — как пробуждение от ушата ледяной воды. Наверняка опять инспектор полиции! Чуя уже ненавидел Сакагучи всей душой, хоть они и не были знакомы. А что, если не он? Вдруг что-то важное?

— Ответь, — голос прозвучал слабо и неуверенно. Прерываться, казалось, смерти подобно. Сегодняшний день мог стать последним на этом свете, а значит, должен был запомниться, запечатлеться в тайных уголках сознания и души.

Поцелуи с привкусом кофе, треск рвущейся ткани, ладони на коже, стук сердца и дыхание — запомнить, что бы ни случилось, и перенести в следующую жизнь.

— Я убью тебя! — вместо приветствия выпалил в трубку Дазай. Отстранившись и выпрямившись, он сел. Слушал собеседника молча, с неизменным каменным выражением, свободной рукой пытаясь расстегнуть брюки Чуи. Чертыхнулся: то ли его разозлили слова Сакагучи, то ли упрямая пуговица.

— Что произошло?

— Очередная жертва, — Дазай раздраженно швырнул мобильник на пол, — и на побережье видели Дагона.

— Пусть полиция со всем разбирается сама. Разве это твоя проблема? — Чуя вновь притянул к себе Дазая.

— К сожалению, теперь да. Я заверил полицию, что с морским божком покончено, но зря обнадежил. Я ведь сделал всё правильно, ни словом не ошибся в ритуале! — в отчаянии пробормотал тот. Мысль о неудаче не давала переключиться на что-то иное, он оставался безучастным к объятьям и поцелуям Чуи и чуть вздрогнул от нового писка телефона. — Дагон должен был удовлетвориться жертвой.

— Какой жертвой? — Чуя перехватил руку Дазая, потянувшуюся к мобильнику. — Не бери трубку и не смотри, что там. Пожалуйста! Хватит на сегодня дурных вестей.

Отчего-то он не сомневался: там нечто страшное, что способно навеки изменить их жизни или даже разрушить. Между мгновенной смертью и ответом на звонок он предпочел бы первое. По спине пробежал липкий холодок, когда Дазай аккуратно высвободил руку и поднял телефон, который следовало разбить за назойливость.

— Эти сообщения всегда срочные, — буркнул тот. — Я не могу игнорировать их. — Он на миг посмотрел на Чую: — Что касается жертвы для Дагона, то можешь прочесть доклад, когда будешь в штабе портовой мафии. Там всё есть. Морское божество отправляется на покой, если получает кровь того, кто его призвал, и я провел специальный обряд. В итоге, тот человек появился на пляже. Что вышло, сам видел. Но почему Дагону этого не хватило?

— Потому, что получил не ту жертву, которая ему нужна. Тебе не приходило на ум, что настоящий виновник заставил другого выполнять свою роль? Так же, как повлиял на мое поведение, когда я едва не убил Рюноске и набросился на тебя. На пирсе прятался кто-то еще, кого я не рассмотрел. Если это был настоящий преступник, то ты убил непричастного к вызову Дагона. Уверен, что так и было. Ты меня слушаешь? — Чуя хмуро взглянул на Дазая, на то, как тот, меняясь в лице, резко поднимается и отдергивает полы плаща, за которые его пытаются удержать; на то, как складка меж бровей становится отчетливей; на то, как пальцы напряженно сжимают телефон.

— Моего отряда больше нет, — сухо процедил Дазай. Ни злости, ни расстройства, ни боли, ничего не было в голосе, кроме отрешенности. — Она явилась в мое будущее, — он коротко вздохнул, словно пропустил удар под дых, — и убила сразу десяток лучших бойцов мафии. Кто она? — взгляд, устремленный к Чуе, тоже был пустым. — Что за женщина эта Коё Озаки, если уничтожила сильных эсперов и осталась невредима? Я не понимаю. Почему я столько лет хожу по кругу и не могу выбраться, всё ускользает, — бормотание на грани бреда, и звучало оно как бессвязный поток слов, от которого замирало сердце.

— С самого начала следовало доверить работу мне. И Дагона, и путешественниц во времени.

— Да, — рассеянно кивнул Дазай. — Мне нужно ехать, чтобы во всём разобраться.

— Я с тобой, — метнулся было Чуя, но тот осадил его жестом.

— Нельзя. Там для тебя опасно. Существуют твари гораздо хуже морских чудовищ. За меня будь спокоен, милый, — ободряюще улыбнулся Дазай. — Я вернусь.

Дверь за ним захлопнулась прежде, чем Чуя опомнился. Он будто прирос к полу, обратившись в истукан и неосознанно качая головой. Нет, не вернется. Чуя это четко осознавал, но отчего-то не бежал следом и не пытался догнать. В любом случае опоздает.

***

Глупое чувство, которое люди именуют интуицией. Никогда не посещала, а тут вдруг нагрянула. Сидеть в четырех стенах, которые душной клеткой сжимались вокруг, было невыносимо, и Чуя выбрался на улицу. Он взглянул на компас и решительно мотнул головой:

— Ничего дурного не произойдет. Я пойму, если случится беда. С Дазаем всё будет в порядке, он не будет ввязываться в передряги, не погибнет и вернется. Я всегда смогу помочь, а если нет… Если нет, то всё равно буду рядом.

Дурные мысли сводили с ума, и нужно было переключиться на что-то другое, ведь наверняка найдется куча работы специально для него. Например, избавить город от Дагона. Но сначала Чуя решил посмотреть, что в докладе о морском божестве.

Вся информация лежала в хранилище, доступ к которому был закрыт для большинства, но стоило Чуе лишь заикнуться о желании прочесть документы, как секретарь немедля отвела его к запертой комнате.

— Вообще-то, заходить туда запрещено, — женщина открыла тяжелую металлическую дверь, — но поскольку вы протеже самого босса, то являетесь исключением. На вас ограничения не распространяются.

Чуя с подозрением покосился на секретаря, но та сохранила невозмутимое выражение и, не вымолвив больше ни слова, тихонько притворила дверь.

Протеже? Чую передернуло от иноземного словечка. Наверняка что-то неприличное — у Дазая на уме сплошные пошлости, которые он не стеснялся озвучивать. Впрочем, пусть считают, кем хотят.

Хранилище было обставлено стеллажами, на которых ровными рядами лежали папки с документами. Всё сортировалось по латинскому алфавиту, поэтому найти нужное не составляло никаких трудностей.

О том, как вызвать морского бога, не говорилось, но зато указывались два пути для избавления от него: убить или принести подношение. В качестве последнего Дагона более чем устроит кровь пробудившего его человека, который явится на зов ритуала. Пришедшего на побережье человека звали Николай Гоголь, и это, пожалуй, оказалось единственной новой информацией, поскольку остальное Чуя и так знал. Дополнить доклад последними событиями — крахом плана — не успели.

На этом можно было закончить, но слишком уж разжигали любопытство многочисленные стопки бумаг, так что Чуя не выдержал и схватил с полки первую папку, которая попалась под руку. Пробежался глазами по печатным строчкам, взгляд задержался на фотографии.

— Доппо Куникида, — вслух прочел он. — Хм, так тут досье не только на членов портовой мафии? Зачем им это?

Чтобы проверить догадку, он порылся на другой полке и удовлетворенно хмыкнул: не ошибся.

Досье на дилера из закрытого клуба было куцым, меньше страницы. Николай Гоголь, возраст не известен, место рождения точно не известно, но Россия, способность не известна, бывший сотрудник клуба «Подвал», еще ранее был участником тайной организации, уничтожающей эсперов, но сведения ничем не подтверждены, а скорее просто гипотеза. И в конце было примечание от руки: «бесполезен».

Досье большинства были толще и внушительней. Чуя из интереса открыл информацию об Акутагаве. Тут было всё, казалось, рассказана вся жизнь от момента его встречи с Дазаем. И в конце та же приписка «бесполезен». Но разве Рюноске не был перспективным и очень сильным?

Следующими открытыми документами стали сведения о человеке с английским именем, который проживал в Англии. И снова «бесполезен». Чуя хватал одну папку за другой, желая хоть где-то не наткнуться на неумолимый вердикт, но тщетно. Всюду одно и то же. Дазай зачем-то собирал подробное досье на одаренных по всей земле и каждый раз подводил итог. Что он искал в этих людях? Выгоду? В чем смысл, если большинство жили на другом конце планеты?

— Что же тебе нужно от одаренных? — вполголоса рассуждал Чуя, запирая за собой массивную дверь. Он не решился открыть собственное досье, хотя неоднократно задерживал на нем взгляд. Что, если там окажется та же пугающая надпись?

Нет, Чуя какой угодно, но не бесполезный, и он обязательно это докажет! Что для этого нужно? Спасти город от монстра? Хоть тысячу раз! Он никогда не боялся ни надзирателей, ни даже Лавкрафта, и морского божка точно не испугается. Плевать, что Дазай запретил сражаться, ссылаясь на неуязвимость монстра и личное отношение к Чуе. Главное, не позволить Дагону дотронуться.

На побережье опускались сумерки — слишком много времени было потрачено на чтение секретных документов и слишком долгим оказался путь от штаб-квартиры до пирса. Мирный океан, тихие волны, и ничего, что указывало бы на трагедию. Странно, что вода не окрасилась алым после стольких жертв… после одной самой важной жертвы. Кровь застучала в висках и прошлась вдоль тела огнем и болью.

Нужно было спасти его, спасти одного-единственного человека! Даже сейчас, без вмешательства манипулятора это казалось важным. Почему? Они с Николаем виделись пару раз и были абсолютно чужими друг другу, но всё-таки с его гибелью Чуя лишился чего-то ценного, потерял то, чего сам не знал и никогда не имел, не выполнил свой долг и теперь будет терзаться всю оставшуюся жизнь. Чтобы хоть как-то искупить вину и оправдаться, он отомстит.

— Кулачного боя не будет, просто расщеплю на атомы, — то ли себе, то ли Дагону пообещал Чуя, выдергивая кусок сломанной сваи. Похоже, на пляж не пускали не только горожан и туристов, но и ремонтную бригаду, отчего мост до сих пор не починили. Он ударил металлической балкой по морской глади, и та взорвалась брызгами, подняв волны.

— Выползай, старая жаба! — крикнул он и тихо, щурясь вдаль, пробормотал: — Я тебя убью.

Дагон не мог не появиться и не разобраться с возмутителем спокойствия. Долго ждать не пришлось. Он вынырнул из воды и одним гигантским прыжком добрался до берега, почти настиг противника, но тут же отлетел обратно — Чуя метнул в него железную сваю. Палка мягко прошла насквозь, как вилка, воткнутая в студень. Тело чудища колыхнулось и растаяло дождем.

На миг океан стих. Расслабляться было рано: морской божок не побежден, зато оружие потеряно. Всё, что у Чуи оставалось, это сверхспособность, и он отпрянул, когда Дагон возник снова. Из волн, из каплей воды собрался в серый сгусток, выплеснулся на сушу и принял форму человека. Встряхнулся, и капли воды застряли в пространстве вокруг Чуи.

Только защита — плохая тактика боя. Нужно драться. Сражаться и уничтожить.

Капли рассыпались искрами — сила гравитации вытолкнула их, и та же сила полоснула чудище по морде, высекая брызги зеленой слизи.

«И это всемогущее божество?!» — внутренне возликовал Чуя. Его не нужно касаться, чтобы одолеть. Достаточно расстояния в сантиметр, и бить энергетическим полем. Легкий взмах расчертил яркую линию на жабрах, и Чуя тут же прыгнул в сторону, уворачиваясь от ответного удара.

Дагон тянул лапы, фырчал и разбрасывал воду, лупоглазой мордой таращился, но Чуя уводил того дальше к пирсу и каждой мимолетной атакой оставлял темно-зеленую борозду. Подскочить, замахнуться, отпрыгнуть — один сценарий, раз за разом, пока голова не слетит с плеч. Он раскусил противника, и битва напоминала игру.

Подскочить, замахнуться…

Перепончатая ладонь сомкнулась на горле, когти проткнули кожу, и Чуя задохнулся. Сверху обрушился водопад и наполнил окружающий мир, проник за силовое поле, а вместе с потоком сквозь него пробился Дагон. Он сжимал лапу, и из пасти сочилась мутная вода, смешанная со слизью. Вода за секунду поднялась из легких к гортани, затуманила взор и оглушила. Чуя привычно ударил ладонью по руке, держащей его, но разрубил воздух и не задел плоть. Дагон — призрак, бестелесное создание. Оно прорвалось сквозь защиту.

Кто может поспорить и сразиться с богом? Только не обычный эспер. Еще миг — и он утонет в обжигающей горечи. Не глядя, он стянул с дрожащей ладони перчатку.

— Чуя! — страх и злость смешались в крике, когда тот громогласно прокатился по пляжу. Лапа чудища ослабла и исчезла. Чуя рухнул на песок, зарывшись в него пальцами.

Дазай. Дагон испугался схватки еще с одним противником и сбежал. Они легко одолеют любого, если объединятся, и тогда никто не посмеет назвать Чую бесполезным. Вместо того чтобы позвать Дазая, он судорожно кашлял.

— Я запретил! Ты едва не погиб! Последний разум потерял?! — Дазай грубо поднял его, игнорируя то, как Чуя давится морской водой.

— В другой раз подстрахуешь, — неровно и тяжело дыша, проговорил тот. На мгновение улыбнулся: — Я понял, как убить его.

— Я тоже. Ваша битва была весьма показательной. Ты в порядке? — Дазай подождал, когда Чуя коротко кивнет, и тогда, обняв того за талию, куда-то пошел.

— Домой?

Дазай промолчал, лишь крепче прижал к себе, продолжая уверенно шагать по вязкому песку. Тишина — не так уж плохо. Особенно, если она наполнена тревожным биением сердца, а в тихом перестуке глохнут и хриплые покашливания, и рокот моря, и гул автострады, и треск фонарей, и все проблемы. Чуя уронил голову Дазаю на грудь. Неужели вернулся? Никогда ошибка не приносила столько радости.

Они пришли в парк — безлюдный и с неработающими аттракционами. Казалось, будто город или даже весь мир вымер, а из жителей остались только они вдвоем. Дазай подтолкнул Чую к скамейке:

— Садись.

— Почему сюда, а не домой? — насторожился Чуя. Что взволновало больше: то, что сам Дазай по-прежнему стоял, или то, как равнодушно звучал его голос? Может, предчувствия не солгали? Тот в действительности вернулся не полностью. — Что случилось? Ты нашел барышню Изуми и ее опекуна?

— Предоставлю это тебе, — тон стал еще холодней. Настолько, что мороз добрался до вен, мгновенно леденя кровь. — Теперь я должен кое в чем признаться.

— Не надо, — перебил его Чуя, невольно скривившись от инея, который с треском облеплял сердце. К горлу подступил кашель: не хватало дыхания — это кровь замерзла, а соленая вода ни при чем. — Лучше расскажи, как дела с расследованиями. Как та женщина убила твоих людей? Отправишь новую группу на поимку?

— Хватит! — отрезал Дазай. — Я потерял одну из лучших команд, но мне всё равно, потому что, — он пожал плечами, — найму новых и мне безразличны эти люди. Своими проблемами займешься сам, а мне они не интересны. Мне жаль, — он даже улыбнулся, но ядовито, как в давние времена. — Правда, дурачок, мне жаль, что всё так получается. Раньше следовало признаться.

— Не говори, — тихо, почти одними губами прошептал Чуя. Слова всегда всё портят. Но Дазай будто бы не слышал просьбу и продолжал:

— Я не планировал совершать двойное самоубийство с тобой. Что за романтическая чепуха у тебя в голове? — снова усмехнулся. — Ты предложил, а я просто хотел проверить, как далеко ты готов зайти. Нет, конечно, мы поднялись бы на крышу, — Дазай присел рядом и доверительно наклонился, сверля Чую горящими от безумия или восторга глазами, — и прыгнули. То есть я бы сделал вид, будто прыгаю, а ты… Хм, не знаю, мне плевать. Но это было бы забавно, не находишь?

— Замолчи, — бормотал Чуя. Где найти силы, чтобы еще что-то сказать? Или чтобы ударить. Руки сжимались в кулаки, но дрожали — точно так, как голос и замерзшее сердце.

— Мы не подходим друг другу, и у меня не получается притворяться дальше, хоть я и сожалею. Это судьба, милый. Тот парень в маске бросил тебя в прошлом, и здесь я делаю то же самое. Ты непреодолимо глуп, а я… — Дазай запнулся и не договорил. Обнял, грубо запустил ладони в волосы Чуи, скидывая с того шляпу, спустился пальцами от затылка к шее, будто собирался задушить, прижался губами к уху и сквозь сбившееся дыхание произнес: — Я освобождаю тебя от обязательств и клятвы. Прими мой отказ. — Еще на миг воцарилась тишина, которую разорвал тяжелый вздох. — Я мухлевал в игре в покер, так что ты мне ничего не должен.

Дазай отстранился, и что-то упало на скамейку. На его лице застыла ухмылка из яда и льда. Больше он ничего не сказал — поднялся и торопливо затерялся в полумраке, даже шагов не было слышно. Спешил, боялся, что Чуя кинется вдогонку. Но Чуя не мог сдвинуться с места — далеко ли убежишь с вырванным сердцем? Рядом валялся ошейник.