Зима началась как-то неожиданно. Кажется, только вчера еще можно было ходить в ветровке, и по вечерам было еще светло, и Макс напевал: «Клены выкрасили город колдовским каким-то цветом…» — а потом вдруг раз, и сразу стало темно, холодно, грязно и противно. Даже гулять не хотелось, да и куда пойдешь в такую погоду? Только если в кино, но в кино каждую неделю не находишься — и дорого, и надоест.
Потом выпал снег, и жизнь снова стала веселее. Мы ходили и на городской каток, и в лес на горку — когда мы с Максом вдвоем, а когда и всей компанией. Женевьева всюду таскала с собой Ваську. Он нам нисколько не мешал, наоборот — с ним было весело. Мы все вместе учили его кататься на коньках, а когда ходили в лес, то мы все были на лыжах, а он — на санках, которые мы все по очереди тащили. Как-то Макс в шутку назвал Ваську «сыном полка». Я думала, что Женевьева обидится, но она только улыбнулась, а сам Васька пришел в восторг от такого прозвища. И оно неожиданно прижилось, так, что, собираясь гулять, мы так и говорили — надо, мол, для сына полка взять чего-нибудь попить… или — не пойдем на карьер, там склон слишком крутой и неровный, сыну полка опасно на санках кататься…
Снова наступил новогодний бал. Это было еще лучше, чем в прошлом году — может, потому, что я уже танцевала все танцы, а не один из трех, как в прошлом году? И я уже не цеплялась за ЖенеФвьеву, а приглашала всех девочек подряд, и мне никто не отказывал, а когда объявляли белый танец, то меня тоже много приглашали.
И школьная дискотека тоже прошла, шумная и бестолковая, как всегда. К моему удивлению, тут меня тоже приглашали — мальчишки, разумеется. На «медленный танец». Смешно! Просто держаться друг за друга и топтаться на месте, вот и весь танец. Впрочем, с Генкой Скворцовым я прошлась несколько кругов медленным вальсом — музыка оказалась подходящей, а основной шаг в медленном вальсе — очень простой. Мне пришлось вести, ну я-то к этому как раз привычная. В танце должен вести партнер, но бывает и так, что опытной партнерше в паре со слабым партнером приходится самой вести. Тут главное — чтобы танец не превратился в перетягивание, чтобы каждый не старался доказывать, кто главнее. К нам-то с Генкой это не относится, Скворец и не пытался вести, понятное дело.
Мне подумалось, что, может, еще и поэтому мы так хорошо поладили с Женевьевой — я не пыталась с ней спорить и давить, пока не научилась танцевать не хуже ее.
Пока мы со Скворцом танцевали, вокруг все расступились и смотрели на нас, а потом хлопали и спрашивали у Генки, где он научился так танцевать. Генка научился! Он краснел и отмалчивался, а мне было смешно и чуточку обидно. Я не удержалась и спросила у Скворца:
— А почему меня никто не спрашивает, где я танцевать научилась?
Генка ответил не задумываясь.
— А что тебя спрашивать? Тебе и учиться не надо, ты и так все умеешь! Не то, что я…
А вскоре после Нового года у меня появилась проблема. Раньше, до танцев и до Макса, я бы сказала, что радость, а теперь вот оказалось — проблема. В общем, у меня стала меняться фигура. Ну, то есть грудь появилась. То есть грудь — это, конечно, громко сказано, но все-таки… В куртке-то незаметно, и даже в рубашке тоже — но на тренировку я куртку не надену!
Я нашла свою прошлогоднюю футболку, которая была мне уже совсем мала, еле налезала. Натянула ее, поверх нее нормальную футболку — вроде нормально получилось, ничего не видно. Правда, дышать стало трудновато, но что поделать!
Мама, заметив, чем я занимаюсь, посмеялась.
— Глупенькая, было бы чего утягивать! У тебя там ничего и не видно!
Ну да, не видно… Когда будет видно — поздно будет. Я не хочу, чтобы Макс перестал дружить со мной, узнав, что я девчонка… и чтобы Женевьева узнала, что танцует шерочка с машерочкой, тоже не хочу…
А тут еще Изольда вдруг задержала меня после тренировки и сказала задумчиво:
— Знаешь, Слава… когда я тебе предложила быть мальчиком, я не думала, что ты у нас надолго задержишься. Думала — позанимаешься пару месяцев и бросишь. А ты, я смотрю, втянулся…, а ведь ты девочка! Так я что говорю — у меня подруга тоже танцы ведет, на студии при стадионе. Если хочешь, можешь перевестись к ней… далеко, конечно, зато там ты сможешь танцевать нормально, девочкой.
— Девочек таких больших не берут, — я это точно знала, в конце концов Изольда сама не хотела меня брать.
— Ничего, тебя возьмут. Я тебя порекомендую. Ну так что?
— Не надо, я не хочу в другую студию, — хмуро ответила я. — Я тут хочу… пусть мальчиком. И как же Зотова останется без партнера? Ей же на конкурс надо!
На конкурс в этом году Изольда решила посылать сразу две пары — меня с Женевьевой и Макса с Ксюшей, нас по Д-классу, а их по Е. Теперь раз в неделю задерживались мы все четверо. Если был сильный мороз или метель, то после тренировки мы расходились в разные стороны попарно — Макс провожал Ксюшу, а я — Женевьеву. А если случался хороший вечер, тихий и не слишком холодный, то мы шли все вчетвером и провожали сначала Ксюшу, потом Женевьеву, а потом мы с Максом вдвоем шли на остановку. Такое провожание затягивалось чуть ли не на час, и родители начинали названивать нам и спрашивать, не пора ли нас искать… А потом сами возмущаются, что мы мало бываем на свежем воздухе! А нам было хорошо вместе — и вчетвером, и особенно вдвоем.
На тренировках, и особенно на дополнительных занятиях я все время косилась на Макса и Ксюшу. Они хорошо танцевали, во всяком случае Макс точно танцевал лучше меня. Мне даже обидно было за него, что я на конкурс пойду по Д-классу, а он — по Е. Но в танцах пара «считается» по более сильному партнеру, а Женевьева у нас в группе точно самая сильная.
Я уже говорила, что мы с Женевьевой были одного роста. А Макс довольно высокий, я на полголовы меньше его ростом, а Ксюша так и вовсе почти на целую голову. Я посматривала на них и думала — интересно, удобно ли им так танцевать? Ксюше ведь приходится тянуться вверх, и они не могу смотреть друг другу в лицо, как мы с Женевьевой. С другой стороны, муж Изольды тоже выше ее, а как они танцуют! Так что, значит, это не мешает…
И почему-то у меня появилась смешная мысль — самой станцевать с Максом, попробовать, как это, когда партнер настолько выше.
Как-то на дополнительном занятии Изольда отозвала Женевьеву и Ксюшу и стала им что-то объяснять, а мы с Максом стояли и ждали. И я вдруг решилась — подошла к нему и сказала:
— Макс, у меня одна проходка не получается, поможешь разобраться?
Макс, конечно, согласился. Повернулся к зеркалу.
— Смотри, левой ногой полушаг вперед, а правой в сторону, и полоборота от партнерши…
— Нет, я так не пойму, — ответила я. — Давай лучше пройдем пару кругов в паре!
Макс, разумеется, удивился.
— Что же ты сможешь понять со мной в паре? Это тебе надо Изольду просить, чтобы она с тобой прошла! Тебе же со мной придется встать за партнершу. То есть могу и я за партнершу, конечно, но я тогда точно ничего не смогу показать, я и пройтись-то толком не смогу.
И он, в общем, был прав. Пришлось выкручиваться.
— Да я как раз хочу попробовать за партнершу, чтобы понять, как она тут двигается… чтобы понять, как мне надо двигаться.
Макс пожал плечами, но спорить не стал. Мы встали в пару, и он повел меня по кругу. И мы как-то сразу приноровились друг к другу, не путались и не спотыкались, а сразу почувствовали друг друга, будто год уже вместе танцевали. И я не знаю, что чувствовал Макс, а мне вдруг стало как-то легко и хорошо, я будто летела по залу, плечи Макса под моими руками были сильными и надежными, и разница в росте нам ни капельки не мешала!
А потом Макс сказал:
— А знаешь, ты, кажется, неглупо придумал. Давай теперь я за партнершу пройдусь, а то у нас с Ксюшей тоже в одном месте не очень получается!
Этого-то я не хотела, но отказаться было бы совсем глупо.
Так и пошло — не каждый раз, но частенько мы с Максом проходили по паре кругов друг с другом. Ксюша посмеивалась над нами, Женевьева молчала, а Изольда улыбалась с понимающим видом. А мне было все равно! Макс не возражал, а остальные пусть думают, что хотят.