Понедельник, 28-ое июля, 2014

Получать под конец июля письма из школы к пятому курсу стало уже традицией. Обычно Тедди даже не вскрывал их до поездки на Косую аллею: там всё равно не было ничего, кроме списка новых нужных учебников. Однако это было гораздо тяжелее, чем все предыдущие, и Люпин обеспокоился. Последний год был довольно безумным — может быть, не достаточно безумным, чтобы его исключили, но достаточно, чтобы получить несколько дисциплинарных взысканий — поэтому, наверное, стоило открыть этот конверт.

Однако это не были дисциплинарные взыскания: из привычного туго сложенного списка книг выскользнул значок и упал на колени Тедди. Он зашипел от острой боли в пальцах, когда попытался его рассмотреть, и тут же уронил значок на пол. Тот ударился о паркет со звонким стуком. Андромеда, наблюдавшая за этой сценой за завтраком, вздернула бровь:

— Что такое?

— Я… кажется, я староста, — Тедди пожал плечами и невозмутимо вернулся к своей овсянке, решив, что разберётся с этим позже.

— Ты уронил значок.

— Да.

— Так подними.

Люпин закатил глаза: бабушка всегда была слишком сильно помешана на чистоте; но, всё-таки, полез под стол. Всё повторилось в точности как в первый раз: значок жёг его руки так сильно, что пришлось перекидывать его из ладони в ладонь, пока Тедди не отбросил его куда-то в сторону сахарницы. Андромеда как ни в чем не бывало взяла вещицу в руку, взвесила на ладони, протёрла поверхность большим пальцем, даже покрутила значок в луче света от окна и довольно улыбнулась внуку, явно пребывая в гордости за него; от этого сердце Тедди сделало кульбит: значит, что-то не так с ним, а не со значком.

— Ты как-то не весел, — заметила Андромеда обеспокоенно. — Вот, возьми. Ты такой молодец, Тедди…

— Я не могу.

— Не можешь что?

— Я не могу его взять, — угрюмо объяснил Люпин и в качестве демонстрации попытался дотронуться до значка пальцем — его тут же обожгло острой болью так сильно, что пришлось отдёрнуть руку.

— Кончай ёрничать, Тедди, это не смешно.

Тедди хотел бы ёрничать, но всё было взаправду.

— Он сделан из серебра, — констатировал он, исподлобья глядя на бабушку. Та распахнула глаза и прикрыла округлившийся рот ладонью. Она поняла.

— Оу…

— Ты думаешь, это может передаваться по наследству?

— Тедди, зайка, я не знаю. Всё может быть, и ты лучше меня знаешь, что ликантропия не изучена до конца. Но твой отец тоже был старостой, и, если он как-то справлялся, то и ты сможешь. Может быть, это не будет так сильно проявляться через одежду?

Тедди всегда хотел иметь от отца что-то, кроме патронуса, высокого роста и чувства юмора. Но он никогда не думал, что этим «чем-то» окажется непереносимость серебра.

Понедельник, 1-ое сентября, 2014

Тедди в принципе не видел себя старостой, а неприятность со значком только подлила масла в огонь. Он писал о том, что хотел бы сложить полномочия, директору Браун, но та не ответила. Писал профессору Спраут, что подойдёт кто угодно, но не он — она ответила лишь, что решение было окончательным. Надежда Андромеды не оправдалась: через одежду, конечно, жжение ощущалось не так сильно, но значок, согласно школьным правилам, приложенным к письму, полагалось носить возле сердца, и это только утраивало боль. Люпин решил отложить решение этой проблемы до начала года, а там ещё раз попробовать доказать Спраут, что, во-первых, он точно ни во что не годится, а, во-вторых, куда лучше годится любой его однокурсник.

— Ага, вот ты где! Я тебя по всему поезду ищу! — Кассандра ворвалась в купе и прервала оживленную беседу о достоинствах новых вкусов «Берти Боттс». — Пойдё-ём, у нас отдельное купе и всё такое, давай, нам надо идти на встречу в…

— Отдельное купе для сладких парочек? — прыснул сосед Тедди, а тот покраснел.

— Для старост, — важно поправила Аддерли.

— Люпин — староста! Староста Люпин! — тут же загоготало всё купе. — И как теперь к вам обращаться, господин староста?! Ваше высочество Люпин?

Тедди выскользнул из купе под общий смех, плотно задвинул дверь и жалобно посмотрел на Кассандру, извиняясь за поведение своих невоспитанных соседей.

— Да брось, это пустяки. Я понимаю, что от вас, мальчишек, многого ждать не надо,— Кас развела руками. — О, кстати, где твой значок? Тебе надо его надеть поверх мантии, как было написано в инструкции…

— Он где-то в чемодане. На самом дне, наверное.

— Так вернись и возьми его. Это обязательно, вроде.

— Слушай, я надену его завтра же, как разберу вещи. Не буду же я трясти своими футболками перед ними сейчас…

— Ты буквально с ними живёшь.

— Это другое.

— Тедди, надень значок.

— Нет, — убедительно сказал Люпин и сложил руки на груди в оборонительной позе.

— Но почему?

— Серебряный цвет мне не к лицу, — пояснил Тедди загадочно, но Кассандра, будучи настоящей рэйвенкловкой, всё сразу поняла.

Пятница, 13-ое сентября, 2014.

— Я не думала, что это может передаваться по наследству отдельно от… ну, ты понял, — отметила Кассандра робко. Они вдвоём сидели в отдалённом углу библиотеки, и на столе перед ними лежал злополучный жёлтый значок.

— От оборотничества, — констатировал Тедди, продолжая водить пальцем по странице «Расширенной трансфигурации». — Это обычный термин, ты можешь его использовать по отношению ко мне, всё в порядке.

— От оборотничества. Но это всё равно очень странно.

— О, сколько нам открытий чудных… стой, похоже, я нашёл!

Люпин взмахнул палочкой над значком и негромко произнес «Pone stagni!», вычитанное в книге. На пару секунд на нём блеснуло синеватое свечение, но после, казалось, ничего не изменилось. Тедди неуверенно протянул руку к значку и просиял: он спокойно лежал в ладони, не жёг кожу и в принципе был довольно приятным наощупь.

— Он теперь оловянный, видишь? — Тедди гордо выставил перед кассандрой свою ладонь. — Не жжётся!

— Это просто… это восхитительно! Но, технически, это прямая порча школьного имущества, то есть, грубое нарушение правил, и я, как староста-свидетель, обязана доложить об этом старосте твоего факультета или старосте школы, чтобы они приняли меры. С другой стороны, ты тоже староста-свидетель, поэтому мы можем собрать совещание старост, и…

— Брось, Кас. Такое маниакальное соблюдение школьных правил никого ещё не доводило до добра, — Люпин лукаво, очень по-мародёрски, улыбнулся. Он, всё-таки, был достойным сыном своего отца. — И, если ты не возражаешь… Pone stagni! 

На синем значке Аддерли эффект был незаметен вовсе, но чутье Люпина подсказывало, что трансфигурация прошла успешно. Всё-таки, учитывая то, сколько времени они проводят вместе, это была логичная мера.

Среда, 25-ое мая, 2016

Тедди закончил патрулирование коридоров, проводил Кассандру аж до самой гостиной Рэйвенкло — а она располагалась, между прочим, бесконечно далеко от гостиной Хаффлпаффа, да ещё и в башне — и уже бодрым шагом направлялся к себе, насвистывая под нос мотив «A Rush and a Push and the Land is Ours»² и надеясь поскорее завалиться спать, когда в узком коридоре, ведшем от кухни, столкнулся с пятикурсником. Тот явно не планировал встречать старосту, оттого подскочил на месте и встал, как вкопанный, воровато озираясь по сторонам и готовясь к страшной казни.

— О, привет, кроха, — невозмутимо воскликнул Тедди. К тому времени он уже и без метаморфозов вымахал до метра девяноста и обращался так почти ко всем. Андромеда говорила, что это у него от отца: Ремус постоянно забывал пригибаться, когда заходил в двери, и оттого бился лбом о наличники. Видя, насколько «кроха» был взволнован, Люпин добавил: — Почему ты не в спальне так поздно? Нет, конечно, дело твоё, но я староста и должен что-нибудь сказать по этому поводу.

— Я просто шёл в библиотеку…

— «Ты просто шёл в библиотеку»? В это время? — Тедди задрал рукав мантии и глянул на часы. Полночь. И тут его осенило: — СОВы, да?

Мальчик пристыженно кивнул, крепко вцепившись в свой учебник и используя его как щит.

— Слушай, я знаю, что экзамены — это огромный стресс и всё такое, но, думаю, прямо сейчас лучшее, что ты можешь сделать — пойти спать. Отдохни. Всё в порядке, тебе нужно это. У меня… — староста заглянул в отворот своей мантии. — У меня есть немного шоколада, если хочешь.

— Я просто… экзамен уже завтра, а я ничего не знаю. Вообще ничего! — тот был на грани срыва.

— Что ты сдаёшь завтра?

— И… историю магии, — хлюпнул хаффлпаффец, утирая рукавом покатившуюся слезу.

— Историю магии? О, ты удивишься, насколько я в ней хорош! Пойдём в гостиную, и я тебе помогу.

Они прозанимались до двух часов, а потом Тедди настоял на том, чтобы подопечный шёл спать. И запретил ему появляться на завтраке, чтобы тот успел выспаться, и пообещал, что принесёт еду в его спальню, потому что на голодный желудок экзамены точно не сдают. И он действительно принёс.

Среда, 22-ое июня, 2016. День

Хогвартс-экспресс прибыл на вокзал Кингс-Кросс полчаса назад. Тедди специально сделал вид, что забыл багаж, чтобы вернуться в своё любимое купе: смириться с тем, что больше он никогда не поедет на этом поезде, было очень трудно. Школьная жизнь кончилась — больше никогда не будет весёлых вечеров в общей гостиной, больше он никогда не залезет в горб старой ведьмы, чтобы через несколько минут оказаться у Ханидьюков, больше никогда не будет есть печенье с карамелью в Большом зале и спорить о том, почему со свечей под потолком не капает воск. Больше он никогда не наденет свой значок старосты. И даже ненавистных экзаменов больше не будет. Теперь он взрослый.

Андромеда написала, что не сможет приехать на вокзал в этом году. Она очень долго извинялась за это, но Люпин, на самом деле, был этому даже немного рад: больше времени оставалось на то, чтобы попрощаться с друзьями. И с Кассандрой.

— Мы ведь скоро встретимся, да? — спросил Тедди, целуя девушку в макушку. — Ну, я знаю, ты собираешься устраиваться в Министерство, но не сразу же? Это ведь точно подождёт до сентября, мисс бизнес-вумен?

— Обязательно, — Кассандра по-доброму улыбнулась и вытянула руку, чтобы взъерошить синюю копну его волос. — Обещай мне писать, ладно? О, и звонить! Хотя бы раз в день или два…

Но он не звонил. И почти не писал.