Эма снова после занятий собрался навестить Джева. Пожалуй, ещё пара деньков – и он забьёт настоящую тревогу, сам к Каштанчику завалится и хотя бы попросит объяснить. Конечно же, подвергнется нападению. Конечно же, окажется в постели, и снова будет валяться в изнеможении, не в силах поднять век. Эму это нервировало, поэтому он так долго не предпринимал ничего особого. Всё-таки Шелли не права: даже если встаёт на кого-то, человек не обязательно гей, если ему это не нравится. Физически – да, тут не поспоришь, а мозги потом кипят, мысли какие-то тяжёлые и попытки отмахнуться от клейма «педик», которое сам же на себя и наложил. Не может быть, чтобы при наличии всего этого Эма на самом деле был геем.
Он осознал, как возмущён этим фактом, когда незаметно очутился возле больницы. И тут вдруг его как по голове шарахнуло: он почуял собрата. Точно не Каштанчик. Шинджи? Если их на самом деле всего трое сейчас в городе, то больше некому. В таком случае, что Шинджи делать в больнице? Не заболел же, на самом-то деле. В таком случае, тут кто-то из его знакомых. Мало ли у демонов знакомств вне их круга общения. У Эмы тоже их куча, включая родных и близких. Он даже не представлял, что однажды потеряет их всех, без исключения. Жутковато было от этой мысли, и, вроде бы, надо как-то привыкать, а он гнал прочь. Не хотел думать и протестовал против неё.
По мере приближения к палате товарища Эма ощущал и другое, щекочущее чувство. Предчувствие. И вовсе не человеческое, ибо слишком острое. Только бы он не оказался прав. Если у Шинджи всё-таки нет здесь таких знакомых, о которых он искренне заботится, то это вполне мог быть знакомый Эмы. Неужели весточка о стычке на дороге разнеслась? Но они с Каштанчиком в том переулке, вроде, не говорили о демонической фигне напрямую. Или говорили? Он не мог прямо сейчас вспомнить содержание того разговора.
Он открыл дверь и увидел его. Их обоих: Джева и существо потустороннее. Не Шинджи.
- Вэнс? – вместо опасений за жизнь товарища Эма выплеснул удивление.
- Да, я вернулся, - Вэнс повернул голову к двери, улыбался. Или нет: это было что-то среднее между улыбкой и гримасой. Жутко. В иное время Эма сторонился бы человека с таким откровенно зловещим выражением лица, а сейчас не до того было.
- И уже встретился с твоим «крёстным», - закончил Вэнс, будто разочарованный, что его с ходу не закидали вопросами.
Возможно, Эму заинтересовали бы подробности этой встречи, но на чашах весов слишком неравноценный груз.
- Что ты делаешь в палате Джева?! – выпалил Эма, мигом рядом очутившись, готовый сцепиться с этим чёртом не на жизнь а на смерть. Пускай их заметят, пускай выгонят, даже в полицию заметут, но Эма ни за что не оставит товарища на произвол судьбы. Джев ведь тоже не бросил Эму. Знал, чем ему грозит драка в неравных условиях, и всё равно полез. Он и сам не слишком сильным физически был, скорее хиляк, а туда же, слепая отвага разыгралась.
- Решил посмотреть на него, - не стал темнить Вэнс. – Знаешь, Эммануэль, у нас даже спор разгорелся, можно ли считать этого паренька свидетелем или нет.
- Никакой он вам не свидетель! – отрезал Эма. – Он никак не касается другой стороны мира. Да он в отключке валялся, пока мы с Каштанчиком…
- Интересно, - перебил его Вэнс одним словом. Ничего же особенного, просто слово, но от интонации Эму покоробило. Чересчур жизнерадостный и слегка задумчивый. Жутко вдвойне. Когда демону весело, жди беды.
- Не вижу ничего интересного, - парировал Эма в силу своего упрямства.
- А по мне – так очень. То есть, вы с Авалором совсем-совсем ни о чём подозрительном не говорили? Вот прямо вообще, на что бы этот паренёк опереться мог?
Эма прикусил язык. Говорили они и впрямь не слишком много. Джев мог замучить Эму вопросами о какой-то трагедии, произошедшей на дороге, как раз той, из-за которой Эма потерял человеческий облик. Джев не дурак, может заподозрить неладное. В принципе, он не верил во всякую сверхъестественную чушь, но легко бы шлёпнул что-то вроде: «Ты что, вампир? Вот так быстро восстанавливаться». И задумался бы над своими словами. Всё равно бы не поверил, но продолжил бы думать…
А потом один факт, которого точно не оспорить. Джев мог запомнить, как Какштанчик из него жизнь потянул. Эма и сам ярко это помнил, когда Авалор со зла и с него сдёрнул. Отчётливее, чем когда отдавал. А если это мгновенье так ярко запечатлелось в мозгу Джева, он и усомниться мог в своей нерушимой логике. Вот вам и свидетель. Одним словом, стоило во всех подробностях вспомнить, кто что тогда говорил или делал, до малейшего жеста.
Эма встрепенулся. Не вовремя думает. Он уже решительнее занял место в изголовье больничной койки и оттеснил Вэнса:
- В каком месте он свидетель? Да он же ни фига не помнит о том дне.
- Вот и проверим.
- Не ты, - ткнул пальцем Эма, - и не Авалор. И не Шинджи.
- О, ты знаешь Шинджи?
- Знаю. Лично, - подтверждение. – Он покруче вас обоих будет.
- Интересненько, - Вэнс совсем расплылся в улыбке. Как Эма раньше не замечал за ним таких отталкивающих жестов? Хотя, может статься, не такая его улыбка и жуткая, просто ситуация подразумевала поиск подвоха там, где его нет. – Линисвит сам об этом заговорил.
- А? – Эма проглотил очередную волну недовольства, которой хотел закрепить преимущество в словесном бою.
- Если ты так хорошо с ним знаком, то должен бы и знать, что он наблюдает за вами обоими. И именно он предотвратил активность полиции, когда Авалор твоих обидчиков порешил.
- Погоди, ты о чём сейчас? – Эма помимо своей воли отказался от спора за безопасность Джева. Почуял что-то ещё более мрачное. – В каком смысле? Кого порешил? Когда?
- А-а-а-а, ты не знал. Извини тогда.
- Нет, постой. Раз начал, то давай договаривай, - Эма за него обеими руками схватился, опасаясь бегства. Коронный приёмчик всяких загадочных личностей в кино: заинтриговать и смыться.
Вэнс на постель взгляд перевёл, призывая Эму сделать то же самое. Эма повёлся. Если бы в эту секунду Вэнс атаковал, несомненно, выбил бы себе преимущество. Но и Эма стоять в сторонке не намеревался.
Джев просто лежал. Бесчувственный и тревожащий одним своим видом. Эма задержал на нём взгляд, искал хоть намёк на улучшение и знал, что не найдёт. Если бы разум Джева хоть капельку всколыхнулся, реагируя на разворачивающуюся над ним сцену, Эма обязательно бы это почуял. Мозги демона работали исправно, не как у человека.
- Что ты имеешь в виду? – Эма почти силком заставил себя взгляд от товарища отвести. Зрелище притягивающее, так и казалось, что Джев вот-вот глаза откроет и спросит: «Кто это?».
- Не при детях, - Вэнс снова на Джева скосился.
- Не уводи тему. Авалор правда что-то сделал с той троицей? Он же говорил…
Эма примолк. Каштанчик не говорил, что оставит их в покое. Даже если бы клятвенно пообещал, никакой гарантии всё равно не было: он не остановится перед реками крови – сам признался. Запоздало мурашки по всему телу побежали, запоздало земля под ногами качнулась. Эма до вопля не хотел, чтобы из-за него люди гибли, пускай и отморозки – всё равно. Это же по-настоящему, не хроники происшествий, которые посмотрел, подумал, что не знает этих людей, и забыл. Выходит, за жизнь Эмы уже кровью заплачено, причём в троекратном размере.
- Жизнь за жизнь, - тихонько произнёс Вэнс, приблизился, выглядел совсем как демон, только рогов не хватало.
- Но нельзя же так людей…
- А можно так, как они с тобой?
- Нельзя! Никак нельзя. На то люди и есть люди, чтобы как-то терпимее друг к другу, человечнее, что ли.
- Что-то они не больно человечно поступили.
- Да не о том я! – вывалил Эма, руку поднял и расширившимися глазами смотрел, как она дрожит, - не о том совсем, - добавил уже тише.
- Авалор не человек, - напомнил Вэнс.
На миг почудилось, будто Джев услышал, будто дёрнулся и тоже заговорить хотел, но не смог из-за прозрачного намордника с трубками.
- Чего ты так боишься? – наступал Вэнс. – Смерть – это естественно. Или ты из тех, кто ценит всё живое? Вегетарианец?
Эма не был вегетарианцем. Он спокойно относился к большинству происходящего, пока его напрямую не касалось. А тут коснулось. Не столько страшно, сколько неприятно и неспокойно. Внутри всё скручивалось в большую спиральную трубу и продувалось извилистым ветром. Эма кишками чувствовал это неприятие произошедшего.
- Он тебе не рассказывает и половины того, что делает, - одновременно подытожил и информировал Вэнс. – Он всегда таким был и навсегда останется. Это его сущность, Эммануэль.
- Знаю! – рявкнул Эма.
- Ты всё ещё хочешь оставаться верным только ему?
- С тобой пойти? – Эма отчасти ненавидел этого беса. Чёрных вестников никто не любит, а этот из колеи прямо выбил. Эма поклясться мог, что ещё и радовался от произведённого эффекта. Наверняка ведь подозревал, что Авалор утаивает от подопечного часть сведений. Эма головой махнул: это что же получается, он сам не хотел слышать всю правду? Нет уж. Лучше так, чем вечно играть роль дурачка. Он вечер вспомнил, когда Авалор его растормошил и влил столько энергии, что Эма чуть не лопался. Он уже и сопротивляться начал от переизбытка, а Каштанчик вливал и вливал. Знал, что отдаёт, и молча ликовал, наслаждаясь неосведомлённостью любимой игрушки. Вечер во всех подробностях, который Эма воспринял как знаменательную точку в их с Авалором жизни. Думал, всё налаживается. Как он мог забыть, что под любым добровольным жестом Каштанчика кроется проклятый подвох!
- Ой, извини, - картинно, как по сценарию, с сожалением проговорил Вэнс, - я не хотел расстраивать тебя.
- Кто тут расстраивается? – мгновенный ответ.
- Нет? – вскинутая бровь и лицо всё ещё слишком близко.
- Я чертовски зол, - расшифровал Эма. – Можешь не рассчитывать, что я брошусь к тебе в объятия жаловаться на судьбу-поганку. Я уж сам как-нибудь.
Вэнс не отступал, вынуждая Эму обратить внимание на этот его жест.
- А чего это ты так близко? Снова за «дуновением» Авалора охотишься?
- Его «дуновение» уже переплелось с твоим. Оно… - вдох. Эма напрягся, ожидая неприятного ощущения, такого же, как тогда, когда Каштанчик сдёрнул у Эмы в качестве наказания. И не испытал ничего особенного. Вэнс просто принюхался. Эма так и стоял, чуть отклонившись от него назад, очутился ниже, ждал продолжения, чтоб сообразить, как действовать. Злость на Вэнса, равно как и на «крёстного», становилась холодной. Про такие сдержанные чувства говорят, что они опасные. Хорошо контролируемые и расчётливые, не чета гневу, в порыве коего головы голыми руками готов срывать. Эма точно знал, что ни за какие награды не пойдёт за Вэнсом. Из-за единственного разговора над телом бесчувственного Джева. Из-за его игривой манеры и желания выгадать побольше.
Наконец Эма не выдержал морального давления, руку перед собой выставил и указательным пальцем в лоб собеседнику упёрся, отодвигая его голову назад.
- Я вижу, почему Авалор выбрал тебя, - проигнорировал Вэнс, перехватил руку Эмы, его пальцы в своей сжал и снова не обратил внимания на пока ещё слабое сопротивление. – Ты… твоё собственное «дуновение»… оно резонирует. Так притягательно…
Эма дёрнул руку сильнее и спрятал её за спину, предотвращая повторное пленение, и тогда понял, что хватит играть на лезвии ножа, отступил к самой стене, сохраняя между собой и мурлыкающим демоном дистанцию:
- У тебя комплекс неполноценности? То тебе авалорово «дуновение», теперь…
- Мне нравится твоё, - не дослушал Вэнс. – Я хочу его, Эммануэль. Просто попробовать, - шаг вперёд.
- Маньяк, - резкая характеристика, отступление. В другое время Эма наплевал бы на детали, но сейчас отчётливо видел грань. Если сейчас захочет противостоять Вэнсу, точно продует.
- Ты жесток, - Вэнс остановился сам. – Извини, я просто потерял голову на одно мгновенье.
Эма смотрел на него врагом. Не знал, что будет дальше. Вообще не представлял, как убрать этого рогатого из палаты Джева. Ощущение, будто товарищ вот-вот придёт в себя, усилилось. Эма надеялся, что оно настоящее. И надеялся, что Джев подождёт, по крайне мере, четверть часа. За это время Эма рассчитывал убрать Вэнса из палаты.
- Ты тоже это почуял, - Вэнс видел его мысли насквозь. – Заключение твоего друга заканчивается.
«Так он и правда слышал?» - отчаянная дрожь прошлась по телу Эмы.
- Он не слышал, не беспокойся. Иначе я не стал бы столько болтать, - заверил Вэнс, снова как мысли прочитал. Жутко от единого предположения. Но не может быть, чтобы демоны ещё и такое умели. Ава точно не умел.
Хотя удобно вообще-то вот так переговариваться, не утруждаясь даже шевелить языком. И всё равно Эму это раздражало, но молчать и дальше не имело смысла:
- Давай… - пауза, - выпьем кофе в кафетерии.
Увести любыми способами, даже если для этого придётся наступать на горло собственным принципам. Теперь его принципы не должны касаться мира друзей, потому что они затрагивали несколько больше.
- С удовольствием… - шёпот возле уха. Вэнс снова вдохнул. На этот раз Эма почуял перемену, как генеральная репетиция перед настоящим действием. Эма ощутил, как его «дуновение» поднялось на защиту. Быть может, и не сумеет воспрепятствовать, но без боя точно не отдаст ни одной капли.
Вэнс не настаивал, продолжал картинно улыбаться и излучать накалившееся от искрящейся атмосферы спокойствие.
Авалор вызвонил Эммануэля сразу после занятий. Ждал его сопротивления и снова обвинений, от которых уже начал уставать. Мальчишка не понимал самой сути демона, отчаянно цеплялся за прежнюю жизнь, думал только о ней, но не о своём настоящем будущем. Видимо, придётся преподать ему урок. Это не обязательно должен сделать Авалор. Кто угодно. Но лучше бы проконтролировать, а то парнишка мог столкнуться с обстоятельствами, с которыми не справится. Он мог шок пережить и снова обвинить в этом «крёстного». Значит, надо подготовить. Самое сложное – подготовить к потерям. И самый лёгкий выход – утащить Эммануэля в свой мир насильно, чтоб он хотя бы часть прежних связей разорвал.
Он сидел за столиком в открытом кафе. Уютно, улица как на ладони, прохожие, не подозревающие об опасном соседстве, вкусные напитки, хоть и сделанные наполовину из химии. Люди охотно травили себя, обрекая на болезни желудка или чего похуже. Авалор просто наблюдал за ними, развлечения ради представляя, как повернётся жизнь того или иного посетителя. Он ждал Эммануэля, который неожиданно легко и спокойно согласился на встречу, ни словом не обмолвился о том, чем этот вечер завершится. Все они заканчивались одинаково. И оба были довольны. Авалор успевал соскучиться. При встрече с интересом наблюдал, насколько «дуновение» Эммануэля становится иным, индивидуальным. Оно было сильным. Такое «дуновение» могло привлечь падкого на всякие любопытные особенности Вэнса. Авалор до сих пор не вполне понимал, что именно притягивает его. Но у Авалора это было. И, видимо, у Эммануэля тоже будет. Они вели совершенно разный образ жизни, общались с другими людьми и уважали разные ценности. Эммануэль просто не мог походить на Авалора.
Эммануэль появился со стороны автобусной остановки, шёл и оглядывался, высматривал «крёстного». Авалор не спешил подавать никаких сигналов, продолжал ждать, наслаждаясь интересным пейзажем с живыми людьми и вредными для человеческого здоровья напитками.
Эммануэль сел напротив, сразу на спинку откинулся и выдохнул:
- Фу, ну и жарень.
- Выпей, - Авалор наклонился вперёд и подставил ему под нос один из стаканчиков. – Вкусно, хотя и непонятно до конца, как из таких ингредиентов можно состряпать эту штуку.
- Прогресс, - пояснил Эммануэль весомо, только жестом не подтвердил, присосался к трубочке и потянул напиток.
- Ты не злишься, - отметил Авалор.
- Знаешь, если на тебя злиться, даже только по уважительной причине, я вообще никогда из состояния стресса вылезать не буду.
- Ты всех стараешься подогнать под свои стандарты, - указал на его ошибку Авалор. – Люди бывают разные. То, что для тебя является естественным, для них повод для насмешек или ненависти.
- Да знаю я.
- Если знаешь, смотри шире. Не останавливайся в своём крохотном мирке. Ты другой, Эммануэль.
Молчание. Они вместе пили и наблюдали за прохожими. Потом Авалор снова заговорил:
- Что ты видишь, смотря на них?
- А?
- Ты смотришь на людей, которые точно так же сидят за столиками и пьют эти напитки. Что ты о них думаешь? Как ты представляешь себе их жизни?
- Ну… обычные. У них свои семьи, вторые половинки, с которыми они периодически цапаются, но вместе отмечают праздники за ломящимися от еды столами. Что ещё о них сказать?
- А что если кто-то из них… ммм… например вон тот мужчина с усиками, - Авалор указал на названное лицо невнятным жестом. Человек среднего возраста, предпочитающий быстрый общепит питательному обеду жены. – Если он, скажем, убил своего друга за то, что тот попытался украсть у него деньги?
- Ты серьёзно? – ничуть не поверил Эммануэль.
- Вполне.
- Что, правда убил? – расширившиеся глазки.
- Внешность обманчива, да? – Авалор очутился ещё ближе и сбавил тон. – Но это только предположение. Много ли ты можешь прочесть по лицу человека?
Эммануэль нахмурился, внимательнее всмотрелся в дяденьку с усиками, наблюдал, как тот неторопливо потягивает напиток и закусывает толстым гамбургером, как по его пальцу потёк соус, как мужчина это обнаружил и схватился за салфетку.
- Аккуратный пижон, - заговорил Эммануэль, - очень любит свои деньги и порядок в жизни. Содержит квартиру в идеальной чистоте и не любит гостей, потому что они могут нарушить эту идиллию. Друг… скорее, это больше приятель, чем на самом деле друг, завидовал его благополучию и, однажды столкнувшись с несправедливостью, попал на штраф, попросил взаймы и получил отказ. Не слишком этот мужчина похож на готового помогать близким, особенно когда вот так брови сдвигает…
Мужчина с усиками действительно сдвинул брови и принялся тщательно вытирать салфеткой палец. Авалор усмехнулся:
- Действительно идеализированный пижон. Мне нравится твоя версия.
Хоть Эммануэль ни слова не сказал о настоящих причинах, по которым этот человек якобы убил своего друга, с этим пунктом они покончили.
- Мне нравится абстрактность твоих мыслей, - выделил Авалор, - а потому ты можешь выглянуть из своего ущербного мирка, - и задумчиво, - но пока либо не хочешь, либо не готов.
Эммануэль помолчал, потяну напиток из трубочки, продолжая рассматривать мужчину с усиками. Наверно, надумал ещё что-нибудь, прикинул, какая у него семья, где он работает, с кем общается…
- Вэнс сказал, что ты бойню устроил, - наконец высказал он спокойно.
Авалор остановил на нём взгляд. Вероятно, Эммануэль слишком много думал об этом. Так долго, что успел смириться, но явно не одобрял.
- Ты обижен на меня за это? – так же степенно поддерживал разговор Авалор.
- Должен бы. Я же просил тебя их не трогать, а ты вразрез с моими принципами…
- Если ты считаешь, что так легко утихомиришь тягу демона к разрушению, то твои познания и в самом деле на уровне ребёнка младшего возраста.
- Опять оскорбить пытаешься? Я, между прочим…
- Не оскорбить, - перебил Авалор. – Это констатация факта. Ты жаждешь знаний или нет?
- Если и да, кто мне их даст?
- Мне ты не веришь, да?
- Разве ты сам в этом не виноват? – Эммануэль оставил в покое мужчину с усиками и полностью сосредоточился на собеседнике. – Меня пробрало, когда я услышал о бойне. Плохо было, ты не представляешь как. И я снова задумался: почему я продолжаю это чувствовать? Разве мне не должно быть хотя бы немножко наплевать? Почему я вижу в людях людей, а не батон колбасы? Даже в таких отморозках… Это же неправильно.
- Я уже говорил, что каждый сам для себя решает, что он будет считать для себя важным. Ты сам никак не избавишься от своих привычек. Сострадание – это всего лишь привычка. Не смотри на людей – и она вскоре ослабнет.
- Но как я могу на них не смотреть, если они меня окружают?
- Приходи ко мне.
Они оба примолкли. Авалор потягивал напиток из уже лёгкого стаканчика, раздумывал, перезаказать или с него хватит. Эммануэль был в корне не согласен с мнением Авалора, продолжал витать в облаках. С такими психическими барьерами он не сможет руку на человека поднять. Плохо, если задуматься. Демон обязан уметь защищать себя, а не бегать от проблем. Однажды он мог случайно раскрыться и обеспечить толпу охотников за собой: научников или живодёров – без разницы, цель у них всё равно одинаковая. Авалор прикончил напиток и не стал больше заказывать.
- Эммануэль, ты так увлёкся своей человеческой жизнью, что предпочитаешь меня не слушать. Я говорю с позиции демона. Я поступаю как демон, а ты…
- Ну ничего себе! Посмотри на своего приятеля Шинджи и сравни. Он, в отличие от тебя…
- Ты так хорошо его знаешь?
- Ну… ладно, пусть Вэнс. Он, по крайней мере, не стремился затащить меня в постель. И я уверен, что не попытается и впредь, если будет точно знать, что мне это неприятно!
Соседний столик зашевелился. Авалор синхронно с собеседником на звук голову повернул. Сидящая там парочка оживлённо перешёптывалась, посматривая на столик Авалора. Он не растерялся, поднял руку и помахал им, лучезарно улыбаясь:
- Ммм, я не против, если вы оба присоединитесь.
- Ава! – вмешался Эммануэль – И так неловко же!
- А что? Секс – это такая запретная тема? Все о нём говорят.
- Не на людях же, - уже тише. Эммануэь даже через столик перегнулся, чтобы ближе оказаться. Авалор не упустил случая, потянулся к нему и достал только до кончика носа, тронул языком, чтобы оставить свой след. Эммануэль рванул обратно, но запоздал на долю секунды, а потом сразу же нос принялся вытирать. Парочка за соседним столиком захихикала, принялась обсуждать ещё тише, ещё ближе.
- Поехали ко мне, - без стеснения продолжил Авалор. Знал, что поедут. Если не прямо сейчас, то через полчасика.
- Нет уж.
- Пытаешься избежать близости?
Эммануэль не ответил, тогда Авалор сам тише заговорил, прекращая утечку информации за соседний столик:
- Мне это нужно, Эммануэль. Мне ты нужен, поэтому я даю тебе столько свободы. И меня злит, когда ты начинаешь выдвигать поверхностные требования или общаться со всякими проходимцами.
- Это с какими же проходимцами? Я с той троицей…
- Я имею в виду Вэнса. Он не твоя компания, пока ты не научишься быть тем, кем являешься. Вэнс – хитрый лис. Он будет всё делать, чтобы угодить тебе, но в итоге окажется в выигрыше. Хорошо если и ты тоже, но в большинстве случаев ликует он один.
- Но ты ведь с ним общаешься.
- Я хорошо его знаю. И я знаю суть.
- Так покажи её и мне.
Всё ещё терзался виной из-за погибших мерзавцев. Авалор был отчасти удивлён, что Эммануэль всё-таки не накинулся на него за них. Даже осознавая ситуацию полностью, он ярко протестовал против всего, что шло вразрез с его принципами.
- Сдёрни у своего друга, - резко распорядился Авалор.
- Что? – Эммануэль замер. – Я, кажется, уже говорил…
- А я тоже говорил. Начинай хотя бы с малого, а ты просто упрямишься. Никто ведь от этого не умрёт. Если ты возьмёшь чуть-чуть – а на большее ты пока не способен – у них даже голова не закружится. Неужели ты считаешь, что я всю жизнь буду кормить тебя с ложечки?
- Но ведь это ты сделал меня таким! – снова громко. Парочка за соседним столиком, вероятно, посчитала, что они разговаривают об отношениях, и продолжила шушукаться.
- Но ведь ты умирал, Эммануэль. Я не мог стоять и смотреть, как ты умираешь.
- Ты очень даже спокойно смотрел на это, когда я умирал в твоей постели после того, как ты же меня с байка кувыркнул.
- Это было неизбежно. Я не могу заполнять тебя «дуновением» каждый раз. Тебе просто не повезло.
- Неужели вообще никак нельзя было без этого? Чтобы не так… не так… - чем дальше, тем тише становился его голос.
- Страшно? – подсказал Авалор.
Эммануэль вздрогнул от этого слова. Признавал свой страх, но хотел скрыть его от других.
- Я понять не могу, - оставил без ответа Эммануэль, - ты же такая сволочь. Почему я продолжаю к тебе так относиться?
- Как?
- Так. Терпеливо. Даже… ну не знаю, надеюсь, что могу ещё доверять. Это действительно жутко бесит, - Эммануэль смотрел в сторону.
- Если ты переживал такой стресс из-за убийства той троицы, почему не позвонил? – упрекнул Авалор. – Выглядишь не ахти, уставшим. И устал ты не из-за проклятий в мой адрес, а из-за попыток найти компромисс вот здесь, - он потянулся рукой к собеседнику и указательным пальцем прикоснулся к его лбу. Эммануэль не отпрянул, только вернул внимание к «крёстному».
- Думаешь, мне так хотелось, чтобы ты выдрал мою злость на тебя сексом? – Эммануэль помнил о любопытных соседях, поэтому говорил тихо. – И что? Таким образом ты все проблемы решаешь? – проблеск той самой злости. Как бы Эммануэль ни бился с собой за право компромисса, к окончательным выводам он не пришёл. – А тебе не приходило в голову, что секс – это не способ убеждения?
- Ты помешан на сексе, - выделил совершенно другое Авалор. – Что, так меня хочешь? – сам стал ближе, почти шёпотом произнёс.
- Когда это я такое говорил?
- Вот именно, не говорил. Ты подсознательно ищешь метод снятия стресса. Секс – очень даже приятный метод. И ты всегда возвращаешься к нему, не правда ли? Как часто ты думал о том, что я делал с тобой? И как часто ты отвергал эти мысли?
- Да постоянно, - и Эммануэль губу прикусил. Только что сам признался и уже жалел об этом. Вырвалось. Сразу в оправдания ринулся. – Но это не значит, что я по этому скучаю. Я ненавижу это. Я… я не хочу, Ава. Правда, не хочу.
- Но сразу же сдаёшься под моим напором.
- Потому что это физиология организма, - парировал Эммануэль. – Ты сам вынуждаешь меня воздерживаться. А я не давал монашьего обета. И разумеется моё тело реагирует на твои нежности.
- Так не будем лишать его этих нежностей, м? – Авалор был доволен итогами беседы. А он готовился ко взрыву. Особенно когда услышал о болтливости Вэнса. Эммануэль сообразительный паренёк, уже начал принимать свою сущность и рассмотрел ситуацию с бойней с обеих позиций: с человеческой, которая вообще не приемлет таких методов; и с демонической, для которой это естественно, учитывая послужной список жертв, которые сами не остановились, сбив человека, да ещё захотели деньги стребовать за помятый капот.
- Я с девушкой хочу. Чёрт! Ты не понимаешь, да? – Эммануэль ринулся в дискуссию. – Для меня это естественно. Не с тобой, не с кем-нибудь ещё из парней. Даже если я сверху… - при этом он покосился в сторону соседнего столика. Но, кажется, они разговаривали достаточно тихо. – Мне просто неприятно… потом неприятно. Да и ощущение в животе, словно… даже объяснить не могу. Как будто мне все кишки на жердь намотали.
- Иллюзия, - подытожил Авалор. – Ты слишком много думаешь о сексе и с физиологической точки зрения. Долго ли у тебя остаются такие ощущения?
- Пусть даже это психическая проблема. Но она есть. А ты хоть бы раз поинтересовался, как я себя чувствую. А теперь скажи, почему я не должен тебя считать поганым эгоистом? Ты ведь ничего по существу мне не даёшь. Только жалкие крохи знаний. Тебе так трудно научить меня давать и возвращать? Тяжело показать мне, как телепортироваться? Или тебе это попросту невыгодно?
- Ты хочешь, чтобы я вывалил тебе всё это за один раз?
- Меня бы это устроило. Если бы не справился, я бы попросил притормозить. А ты даже не попытался!
- Я уже говорил: твоё тело теперь – лишь условность. Думай «дуновением». Ты – это «дуновение».
- Твоё! Дуновение.
- Думаешь, моё «дуновение» в тебе всегда будет откликаться? Ты не чувствуешь, как изменилась наша связь?
- Ты стал вести себя ещё гаже.
- А ты не задумывался почему? Я не хочу разорвать связи с тобой, но даже у меня не получится сохранить её надолго.
- И тогда ты меня оставишь в покое?
- Я говорил о «дуновении».
Эммануэль не стал больше задавать вопросов, приложился к напитку и не поднимал взгляда, пока он не закончился. И потом сидел как в воду опущенный.
- Даже не надейся улизнуть от меня, - предупредил Авалор. – Ты будешь моим столько, сколько мне этого захочется.
И тогда Эммануэль не ответил. Понимал. Что-то в нём неисправимо сломалось после вести о бойне на дороге. Авалор хотел сгладить это чувство, и был доволен произведённым эффектом и последствиями. Даже если Эммануэль впадал в апатию и до сих пор не мог смириться с жестокостью. Это было нормой. Авалору просто не повезло встретить компаньона среди людей, высоко ценящих порядки и законы и слепо в них верящих.
- Я даже не знаю, влепить Вэнсу хорошего пинка или поблагодарить за то, что открыл тебе глаза, - прокомментировал Авалор.
Эммануэль и тогда ни слова не произнёс.
- Пошли, - Авалор первым поднялся.
- Ты вообще игнорируешь мои желания? – грубо швырнул Эммануэль, оставаясь на стуле, мял стаканчик в руках.
- Нет, я сочувствую твоим невзгодам, но мои желания для меня важнее.
- Как я и говорил. Тебе вообще наплевать на меня.
Авалор обошёл столик и наклонился над ухом собеседника:
- Если будешь продолжать свою забастовку, я начну целовать тебя прямо здесь. И тогда те двое, за соседним столиком… - лукавый взгляд в сторону названных, - раскраснеются от смущения поярче тебя.
Пробрало. Эммануэль как будто проснулся.
- Я сделаю тебе массаж, - Авалор выпрямился, - в качестве утешительного приза за все мои грязные приёмы.
Эммануэль кулаки сильнее сжал, превращая бумажный стаканчик в гармошку, хорошо представлял, какого характера будет массаж. Уже готовился морально. Но когда дойдёт до дела, он уже не вспомнит о своих колебаниях. Да и Авалору стоило немного попридержать свои эгоистичные порывы. Он намеревался сегодня сделать так, чтобы Эммануэль долго не мог вернуться к переживаниям из-за своей ориентации.
Он не помнил, как заснул. Благо, вечер на выходной, а то пришёл бы в универ с отстранённым видом. Эма даже не сразу нашёл силы домой позвонить. Только потом, когда чуть-чуть полежал в объятиях Каштанчика, который сегодня подозрительно покладистым был, выкрабакался из-под одеяла, накинутого только для порядка, чуть на пол не свалился и позвонил сказать, чтобы его не ждали. Лучше так, заслужить ещё один повод для упрёков, чем заставлять родных волноваться и обзванивать всех друзей Эмы. Он выслушал ряд вопросов и чуточку смущённо озвучил толику правды:
- Я… я с девушкой.
Корил себя за запинку, но как вообще можно не спотыкаться, когда думаешь о гривастом демоне, а не о предполагаемой девушке.
Гривастый демон возлежал на кровати, головой упёрся в согнутую в локте руку, наблюдал, как Эма пытается насущные дела уладить. И потом ничего не сказал, просто откинул одеяло, приглашая Эму лечь обратно, когда он телефон положил, по простыни похлопал и спросил хитро-хитро:
- Хочешь ещё?
- Ты меня прикончить хочешь? Я и так из-за тебя устал как чёрт.
Эма и был тем упомянутым чёртом. И совершенно точно знал, что черти тоже могут уставать. Особенно под воздействием сексуально озабоченных собратьев.
Эма вырубился почти сразу, едва снова очутился в его объятиях. Каштанчик не настаивал. Наверно только для храбрости предложил повторить, сам уже не смог бы. Эма даже не успел обдумать, что же изменилось. Каштанчик определённо предпринял какую-то новую тактику. На первый раз она сработала. Эма готов был простить своему «крёстному» все гадкие выходки, предпринятые им до сегодняшнего дня и даже парочку после. Авалор был совершенно другим. Он был… человечным? Не тянул только на себя. Эма даже подумал, что он был бы не против оказаться снизу, но на тот момент уже поздно было переигрывать роли, потому что Эма уже еле шевелился.
Слишком хорошо… нереально…
Он резко проснулся от иного чувства, которого не должно быть в такой исключительный момент. Чувство, способное разрушить всю идиллию и вырвать отдыхающий разум в грязный реальный мир. Эма резко дёрнулся, сел в постели, запоздало сообразив, что он абсолютно голый и местами не слишком чистый. Хоть Каштанчик и предпринял попытку вытереть его всего, включая пот, Эма отнюдь не был уверен, что у него это получилось. Необычно заботливый Каштанчик, который никогда прежде не задумывался о таких вещах как помощь вымотавшемуся партнёру.
Чуть поодаль от кровати, на широком стуле с рисунком-завитушками восседал Шинджи Линисвит со сцепленными пальцами на уровне живота, нога на ногу. Будто сидел тут уже час и ждал, когда очнётся спящая красавица.
Спящая красавица таращилась на него во все глаза. Эма испытал укол неловкости и натянул одеяло до пояса, отметил, что самое интимное всё-таки не вышло на обзор. Но он был уверен, что Шинджи не мог тут выжидать целый час. Вероятно, он только что прибыл и сделал вид скучающего пассажира. Невозможно проигнорировать то не слишком приятное ощущение приближения сородича.
- Ты причёску изменил, - вместо приветствия или возмущения отметил Эма.
Шинджи выглядел даже обычно без своей зализанный шевелюры. Он бы не выделялся из толпы. Эма не обратил бы на него внимания, пройди в паре шагов, если бы не инстинктивное чутьё.
- Выглядишь усталым, - отметил другое Шинджи. – Это из-за Авалора?
Эма машинально чуть возмущаться не начал. Первая мысль всегда о том, что собеседник хочет его подколоть. Но в голосе и выражении лица Шинджи не было и намёка на дружескую иронию.
- Шинджи… - Эма задумался, о чём можно с ним говорить. Сам же недавно искал способ с ним связаться, а как до дела дошло, сразу всё из головы вылетело. По сути, только информация на тот момент Эму и интересовала. Он немедленно хотел узнать, как демоны телепортируются или делятся своим «дуновением». Он только воздуха в рот набрал и подавился им, слова будто в горле застряли. Попросить Шинджи обучать его – обойти Каштанчика. По сути, ничего страшного. Наверно, Авалор даже не рассердится, но Эма всё равно не мог расценивать это никак по-другому. Что за нелепое чувство!
- Ну же, - подтолкнул Шинджди, - спрашивай.
- Телефон, - вместо всего того, что так долго копилось в голове Эмы и обрастало мстительными подробностями, он выдал совершенно безобидное и сник. – Дай мне номер своего телефона.
Он не смотрел на собеседника, мял в кулаке краешек одеяла и изучал складки. Это же так просто – попросить помощи. Если Авалор не считает нужным посвящать своего «ребёнка», пусть это сделает кто-то другой, когда Эма снова на него разозлится и наплюёт на всякие приличия. Не раз и не два он хотел обратиться к другим, да хотя бы к Вэнсу. После возвращения Вэнс стал каким-то другим, более напористым и опасным. Или он и был таким, а Эма в своё время не разобрался, ибо не видел его так отчётливо.
- Записывай, - Шинджи не стал уклоняться, просто кивнул. – И не стесняйся звонить мне, если будет плохо.
Эма взялся за одеяло и лишь дёрнул его, как замер. Показывать этому бесу своё хозяйство? А вдруг он тоже озабоченный? С недавних пор для Эмы все мужики казались геями или хотя бы би. Даже если Шинджи что-то сейчас и сделает, а Каштанчик пойдёт ему мстить, потрясение Эма всё равно уже переживёт. Хотя не настолько потрясение, сколько новый приступ несогласной злости. Он уже не так рьяно защищал свой зад, ибо привык.
Эма остался под одеялом:
- Можешь сам занести его в мою книжку?
Шинджи не развязал спора, взял телефон и принялся ловко орудовать пальцами по кнопкам.
- Меня можешь не стесняться. Я не так интересуюсь твоим телом, как ты думаешь, - попутно пояснил он, от чего Эма едва не раскраснелся.
- Ну мало ли, - бросился он в атакующую защиту, - а вдруг моё красивое тело тебя с ума сведёт. Потом-то поздно уже будет.
Шинджи на миг оторвался от дисплея и глянул на Эму, усмехнулся:
- А ты, оказывается, у нас особа стеснительная.
- Сам ты! – Эма подавил порыв запустить в него подушкой. – Не стеснительная, а предусмотрительная. Наученный я собственным опытом. То Ава, то Вэнс со своими намёками, что он, мол, не против…
- Что? И Вэнс тоже? – Шинджи позабыл о телефоне в руке. – Дай-ка на тебя посмотреть. Может, в тебе и правда что-то особенное?
- Ага, щас! Любуйся только тем, что выше пояса.
- Как скажешь, - Шинджи всмотрелся, изучающе пробежался взглядом. Эме почудилось, что его заново раздевают. Не как Каштанчик, со всей страстью порой срывающий одежду, а аккуратно, раскладывая её на стуле, чтобы не помялась. Шинджи выглядел настолько степенным, насколько Вэнс – раздолбаем с его порывами. Да и Каштанчик от него недалеко ушёл. Неудивительно, что ему рог отшибли.
- Ну всё! – ограничил Эма сердито. – Хватит пялиться!
Не покраснел. Благо, хоть что-то сохранил от своей гордости. Стыдно перед самим собой, когда мужики таращатся и мысленно облизываются на его прелести. Эма сдержался и не тронул одеяла, не натянул до подбородка. Наоборот, плечи выпрямил и смотрел исподлобья.
- Ладно-ладно, не такой я мальчик, чтобы вставало на всё подряд, - примирительно выставил перед собой свободную руку Шинджи и вернулся к манипуляциям с телефоном.
- То есть, у тебя на меня не встаёт? Ну слава богу, а то я уж подумал, что феромоны начал источать.
- Вэнс всегда разделял вкусы Авалора. Я даже не удивлён, что он тобой заинтересовался, - не отрываясь от кнопочек, проинформировал Шинджи.
- Они не братья, случаем?
- Нет, но Вэнс постарше, - пауза, - немножко.
- Столько прожил, а всё никак не наиграется?
- О, смотрю, ты принял точку зрения Авалора. Он может гордиться тобой, - Шинджи закончил с телефоном, положил его обратно на столик.
- Ничего я не принял! Мне он самому таким показался, - Эма шумно вдохнул. – И вообще, у тебя в порядке вещей врываться в спальню к людям? Я вообще-то голый.
- И всё-таки ты стесняешься, - Шинджи снял ногу с ноги и встал. Эма не сразу поверил – так картинно у него получилось. Он голову задрал, чтобы видеть надвигающуюся на него цунами. Шинджи не сбавил шага даже тогда, когда очутился прямо над Эмой. И тут пробрало. Эма глаза выпучил. Наверно, забавно со стороны смотрится, а ему всё равно было. Он уже знал, чего ждать от столь открытого жеста. Все они, черти проклятые, озабоченные.
Шинджи наклонился, навис над Эмой. Эма чуточку назад подался и едва не упал на подушки, лишь бы между ними расстояние сохранялось. Просто сидел и смотрел снизу вверх, готовый то ли цепенеть от того, что этот тип собирался сделать, то ли сопротивляться. Судя по тому как у них было с Каштанчиком, скорее второй вариант. Эма не был жертвой по призванию и прежде всего не позволял собой распоряжаться.
Шинджи не двигался. Совсем близко был, словно нюхал, а потом произнёс тихо-тихо, почти шёпотом:
- У Авалора глаз намётан. Ты и правда… очень… приятный…
- Не желаю слышать этого от мужиков, - отрезал Эма сурово. Никакого согласия. Теперь он точно знал, что сидеть и терпеть притязания Шинджи, каким бы он там ни был великим и сильным, не станет. Засветит в глаз – и это меньшее.
Шинджи не довёл до крайностей, выпрямился. Эма невольно вздохнул глубоко. Его жест не остался незамеченным.
- Ну и что же во мне такого есть привлекательного? – уже свободнее дышал Эма. – Это не тело – я уже понял.
- Трудно так сразу сказать. Но его предвидение всегда выхватывает интересных людей.
- Моё «дуновении», да? – подхватил общую идею Эма.
- Да. Оно… ммм… сладкое, - Шинджи опередил реплику собеседника, поспешно вклинил свою. – Это ассоциативно. Думаю, оно будет ничуть не хуже, чем у Авалора.
- И поэтому ты будешь стоять на страже моим покровителем, да?
- Если хочешь.
- Фиг тебе, - отрезал Эма, снова одеяло дёрнул и остановился, зыркнул на собеседника. – Может, отвернёшься всё-таки? Дай хоть умыться выползти.
- Ты не задал ни одного вопроса. А я уверен, что их у тебя уйма была. Ко мне, - Шинджи послушал, отвернулся к окну, занялся изучением птичек и цветочков.
- Была да всплыла, - Эма не слишком доверял его сговорчивости. Тем не менее, выбрался из-под одеяла и выкопал из вороха кое-как валяющейся на стульях одежды банный халат, махровый, в мелкий узорчик из кривых линий, синих по белому фону.
- Ты разрешил все разногласия с Авалором?
- Нет. Я уверен, он ещё сто раз меня выбесит. Но на этот случай у меня есть твой номер.
- Он не выносит безвольных овечек, но буйные его раздражают. Я удивлён, что он нашёл столько терпения по отношению к тебе, - продолжал беседу Шинджи.
- Ну да, такой уж он прям особенный, - легко швырнул Эма, затягивая пояс. – Можешь поворачиваться, но я ухожу в ванную. Если хочешь, жди здесь.
- Я думал, Вэнс уже высказал своё мнение о нём, - Шинджи развернулся, словно послушный слуга.
- Ну-у-у, это Вэнс. Мне интересно, что о нём думает кто-то другой, непредвзятый.
- С чего ты взял, что я непредвзят? – мигом отрезвил его Шинджи.
- Что, нет? Я думал…
Эма ведь так и думал, что Шинджи самый объективный из них всех, включая его самого. Если другие могли воротить глупости, этот чёрт стоял высоко над ними и наблюдал, чтобы они не вылезали из своей песочницы. Таким он казался. К таким людям подошёл бы эпитет «возвышенный» или «величественный». Только Эма относился к нему не больно почтительно, особенно когда отстаивал неприкосновенность своего тела. Начинает трястись над своей тушкой как девушка. Вот уж действительно шок. И об этом Эма узнал только сейчас, когда приметил нехороший взгляд этого «величественного» беса.
- Я люблю красивые вещи и привлекательных людей, - заверил Шинджи. – Но можешь быть спокоен.
- То есть, трогать ты меня не собираешься? Прям камень с души, - Эма на самом деле выдохнул.
- Если бы и захотел, мне не нужны конфликты с Авалором. С ним выгоднее сотрудничать, чем воевать. К тому же, не настолько я падок на хорошеньких мальчиков и девочек, чтобы всем этим пренебрегать.
- Чем пренебрегать? Расположением Авы?
- И этим тоже, - подтвердил Шинджи и снова опередил наводящий вопрос. – Ты слишком себя накручиваешь. Демону прежде всего нужно «дуновение», а не тело. Я думал, Авалор тянется к тебе из-за того, чем поделился, но я ошибался. Он потянулся к тебе ещё раньше. Это приятно, когда дуновения сливаются в одно. И когда ты делишь с ним постель, ты делишься с ним и «дуновением».
- Ничего я ему не отдавал…
- Соприкосновение, Эммануэль. Я говорю всего лишь о «физическом» контакте. Вы касаетесь друг друга сущностью. Тело – это лишь половина ощущений. Если хочешь, я «прикоснусь» к тебе – и ты сравнишь.
- Так и знал, снова клинья подбиваешь, - резко избавился от медленно натягиваемой пелены на глаза Эма. – «Прикасайся» к кому-нибудь ещё. Я пошёл в душ.
Шинджи ничего не сказал напоследок, остался в спальне. Возможно, перейдёт на кухню или в гостиную. Зачем Авалору такой громадный домище? Один же живёт. Пустота и одиночество. Может, поэтому он и не ест дома. Да и холодильник, если ему верить, набил только из-за Эмы. Впрочем, Эма был вполне этим доволен. И он собирался совершить налёт на этот самый холодильник, как только выберется из воды. Но присутствие Шинджи его чуточку нервировало: расположился как у себя дома. И не выгонишь ведь.
А потом вернулся Каштанчик. У Эмы на душе легче стало, когда он распознал его «дуновение», к которому так сильно привык. Даже если их дополнительная связь разорвётся, Эма всё равно ни с кем его не спутает. Он уже начинал видеть различия между Вэнсом и Шинджи. Наконец-то хоть какой-то прогресс. Эма стоял, уперевшись в стену руками, а тёплые струи поливали его круговым дождём. Быть может, Каштанчик не такой деспот, каким выглядел. Может, он прав – и всё это надо изучать постепенно.
Эта проклятая прошлая ночь! Из-за неё Эма снова терял уверенность в своей неприязни к этой проклятой однополой связи и проклятому живодёру с одним рогом.