В один из следующих вечеров Элиска сидела в том же зале за тем же столом и даже с тем же бокалом в руках – запомнила его по маленькому сколу на ножке, что показался очень похожим очертаниями на знакомую сову из леса. Сидела в который раз в одиночестве: и вампиры, и Сатилий, скорее всего, отправились на задание, Анетта уже спала, Иемилия – поди её найди, когда хочет побыть одна, а доктор Денкен не пустил бы в лабораторию с едой. Вот Элиска и сидела, перебирала ногтями по золочённой ножке бокала и думала: а может, стоило тогда не так всё сделать? Остаться с вампирами на собственном же ужине, задобрить их, впечатлить – перейти в спальню для продолжения, в конце-то концов. Может, это было бы уместнее, чем упрямо просить лорда относиться к ней серьёзнее? Госпожа Иемилия и Анетта, познавшие и законы большого мира, и мужчин в этих стенах сполна наверняка сумели бы выжать подобной наглой тактикой все соки даже из лорда и добиться нужного ответа. Она же кроме отца, дворецкого и Сатилия не общалась толком ни с кем. Откуда ей знать, как себя правильно вести, чтобы стоять на своём?
За спиной послышались тяжёлые шаги. Поскольку с самого своего пробуждения Элиска не видела ещё никого, то лишь предполагала, что все разбежались по важным делам, не уведомив её. Так теперь часто бывало, лорд Дитрич даже перестал сообщать, когда вернётся сам или когда стоит ждать других, оставлял записки и передавал через господина Дулли. Если и сейчас все разбрелись, то это наверняка он, безголовый вояка. Впрочем, за последнее время стало так лень пытаться различать соседей по шагам.
– Вот ты где. Ещё только ешь, так поздно проснулась? Всё нормально у тебя, или что не так?
Господин Гаргулья – лёгок на помине – заботливо потрепал сзади по крылу. А ведь повтори он такое в виде каменного монстра – мог бы запросто сломать. В его касании всегда ощущалась скрытая, тщательно сдерживаемая мощь.
– Да нет, ничего особенного, – Элиска смущённо улыбнулась и подвинулась вместе со стулом, приглашая сесть на соседнее место. – Просто я сегодня как-то обленилась: проснулась как всегда, но долго мешкала выходить из комнаты. Всё думала, чем бы заняться. Так и не придумала ничего – всё равно там за меня найдут что-то, чего мне не особо хочется.
– Всё из-за заданий убиваешься? – а он в проницательности мог бы сравниться с Анеттой – во всяком случае, прямо сейчас.
– Из-за их отсутствия – ты же это имел в виду, да? – Элиска усмехнулась, правда в этот раз даже не старалась делать это весело. – Надеюсь, хоть ты не станешь говорить, что так к лучшему, что там опасно и что нечего мне там делать?
– Что надо сидеть дома и без конца прихорашиваться? – продолжил за неё Сатилий, садясь на любезно предоставленное место. – Нет, не скажу. Ты меня знаешь: я как всегда – вообще ничего не скажу.
– А может, и стоило бы, – привычный шутливо обидчивый тон будто сам собой вернулся – по-другому отвечать казалось совершенно невозможным. – А то ты как господин Дулли – только ходишь на все заседания, а мнения никакого не высказываешь. Хотя, в отличие от него, ты же не лишён способности говорить – будто сам отказываешься.
– А что мне там решать на этих вампирских заседаниях? Пусть сами разбираются, кого и где им надо напугать. И как.
– Но они ведь и тебя с собой берут. Ничего, что из-за этого на твоих руках тоже кровь людей?
– Мне уже не привыкать, – пожал плечами Сатилий, явно присматривая, что бы стянуть со стола – будто в отместку за тот хлеб на башне. – Одной пинтой крови больше, одной меньше...
– Говоришь как вампир, – вновь накинулась с шуточными обвинениями Элиска. – Хоть ты и похож на господина Дулли поведением, он не такой вредный!
– Вовсе я на него не похож, не выдумывай. У меня хотя бы башка на месте.
– Ой ли, дорогой господин Гаргулья? – чуть ли не мяукнула Элиска, хватая его за плечи. – А мне вот кажется, ты совсем голову потерял от госпожи Иемилии...
– Чего? – тот аж поперхнулся тем, что всё-таки стащил, и Элиска участливо похлопала его по спине. – Вот ещё, дурочка. Всё фантазируешь о большой и светлой любви?
– Да ладно тебе, я видела, как ты на неё смотришь! Честно говоря, будь я мужчиной, сама бы такую даму ни за что не упустила. Красивая, умная, гибкая, бойкая, так ещё и по дому без одежды ходит! Сказка, а не женщина! Так что я тебя не смею винить ни в коей мере.
– Ладно тебе, – буркнул он. – Мы давние друзья – одно время я был гаргульей в монастыре, где она жила, вот и всё.
– Так это ты её привел сюда, получается? По старой дружбе?
– Получается. Только лучших и привожу, – он одарил её взглядом, пробуждающим в душе тепло, и Элиска незамедлительно заулыбалась. Однако Сатилий тут же вернул себе серьёзность: – А вообще, я бы на твоём месте не увлекался общением с господином Дулли.
– Это почему? – подняла брови Элиска. – Это же одностороннее общение, как самой с собой разговаривать. Неужто боишься, что я так сойду с ума? Слышал же: говорят, тех, кто беседует сам с собой, скоро настигает безумие.
– Да просто... не советую. Не нравится он мне.
– Это из-за его открытой раны, наверное? Выглядит жутко, согласна. Но я же вампир, что мне ужасаться? Да и потом, он же такой душка, совсем безобидный, ну, ты чего? – она произнесла это со всей искренностью, но слова никак не подействовали. Так что, выждав паузу, она одарила Сатилия широкой улыбкой и окинула движением руки стол: – Может, хочешь чего-нибудь? Например, кро...
– Крови? Ты в своём уме? – наконец, заулыбался и он. – Я, может, говорю как вампир, но ваша еда мне всё ещё не по нраву.
– Кролика! – смеялась Элиска. – Я, вообще-то, собиралась сказать "кролика"!
За этим – очередной приятельской перепалкой – их и застал подошедший лорд Дитрич. В этот раз он выглядел не таким гордым, как всегда, а скорее взволнованным: словно товарищи загадали ему загадку, на которую только древний крылатый вампир может знать ответ. С таким вот лицом – самого целеустремлённого вампира в мире – он и обратился к Элиске.
– Госпожа Элиска, вот вы где! А я вас везде ищу. Бесконечно жаль отрывать вас от трапезы, но не могли бы вы проследовать в малый зал? Тот, что мы используем для совещаний.
– Посуду, что ли, вынести или свечи заменить? – досадливо вздохнула она, заранее предвкушая какое-нибудь простое и глупое поручение на уровне горничной или служанки.
– Нет-нет, – заверил лорд, подходя ближе и подхватывая её за руку. – Всё намного серьёзнее – и важнее! Кажется, нашлось-таки по-настоящему достойное вас занятие. Прошу, пройдёмте со мной. И ты, Сатилий, тоже приходи.
Что уж поделать, раз такая спешка, что Дитрич аж сам зашёл, а не подослал господина Дулли? Элиска встала, на ходу допивая до дна, и направилась следом за лордом. Сатилий же особо не торопился – то ли был уверен, что ничего не пропустит, то ли ему и правда всё равно, что там у вампиров за новые дела и кого к ним привлекают.
В малом зале, где света обычно хватало, да и в целом не возникало чувства окружающей со всех сторон пустоты, уже все сидели вокруг овального стола. И само помещение поуже, и мебель поменьше – вампиры ютились кое-как на простых стульях, даже отдалённо не похожих на кресла. Всё это: и свет, и стулья, и обои с узором листьев и цветов – делало вампирское совещание больше похожим на тихие домашние посиделки за чаем, чем на планирование очередного преступления. Вот господин Дулли развернул на весь стол карту города, словно скатерть, и сейчас поставит сверху тарелку со сладостями. Они с вампирами и Сатилием сели так тесно, что кажется, вот-вот начнут передавать друг другу сахар, а госпожа Иемилия, удобнее всех расположившаяся лёжа на диване напротив других, достанет с полки сверху какую-нибудь книгу или газету и зачитает вслух – для обсуждения. Элиска заприметила её только потому, что привыкла к её проделкам: если рассмотреть голову и раскинутые в стороны полы халата, можно легко определить, где всё остальное – даже если цвета сливаются с диваном.
– Итак, госпожа Элиска, спасибо, что пришли, – начал лорд сразу после того, как она заняла место за столом – не просто рядом с Сатилием, а ещё и с лучшим видом на прекрасную деву-ящерицу. – Последние новости с улиц города сообщают о событиях, на которые мы никак не можем не реагировать. И в этот раз нам не обойтись без вашей поддержки – и ваших уникальных способностей.
– Что же такого произошло, что вы обо мне вспомнили, о лорд?
– Этим вечером в своей личной лаборатории умер доктор Селиш, – отчеканил Дитрич, безотрывно глядя Элиске прямо в глаза.
Поначалу захотелось как-то отшутиться: мол, это не я, ничего не докажете. Но фраза повторилась в голове ещё раз и ещё – словно удары молота – пока не выбила все веселые мысли без остатка. Выходит, теперь уже слишком поздно. Слишком долго Элиска ждала, пока вампирская семья сама сподобится выпустить её из прекрасного замка, пока сама собой не придёт смелость для того, чтобы как следует надавить на них и отстоять свою позицию. Надо было раньше. Надо было быстрее. Надо было решительнее. Ведь зачем ещё в первую очередь стоило бы лететь в город, что изгнал и отверг? Не для того ли, чтоб кинуть пару камней в окно ненавистному лорду Риктеру с такой высоты, что он никогда бы не разглядел виновницу? Не для того ли, чтоб подкараулить кого-то из сестёр во время поздней прогулки – полюбоваться, обняться, объясниться? В конце концов, не для того ли, чтоб сбросить на центральную площадь тело кого-то их тех, кто недавно гонял Элиску по лесу? Нет. Главное, что задолжал ей и лорд Риктер, и сам город – это встреча с доктором, кто помог бы вернуть все воспоминания из прошлой жизни. Хотя бы из одной. И вот теперь...
– Что? – всё, на что Элиска оказалась способной, услышав такую новость, это глупое бессвязное бормотание. – Когда? То есть, как это?
– Понимаю, вы потрясены – так же, как и мы, – лорд Дитрич, явно разглядев её оцепенение, поднялся и вытянул руку через стол, чтобы коснуться её плеча. – По вашим рассказам, вы прямо-таки горели желанием однажды встретиться с доктором. И, хоть лично вы так и не познакомились, для вас, я вижу, это потеря не меньшая, чем для всех нас.
Элиска кивнула, стараясь не давать волю слезам. Сейчас всё-таки речь пойдёт о задании, и доктор Селиш, пусть и усопший, как-то с этим связан. Не время горевать по своим несбывшимся надеждам.
– А вы... – спросила она, собираясь с мыслями, – знали его?
– Потому-то это задание и важно, – подтвердил лорд. – Видите ли, доктор Селиш был нашим давним партнёром – и незаменимым помощником. В тайне от всех остальных научных светил, конечно же. Он, может, и не работал с нами столь же близко, как доктор Денкен, но даже на расстоянии оказывал ни с чем не сравнимую поддержку нашему теневому сообществу.
– Доктор Селиш тоже был алхимиком?
– И да, и нет, – вмешался Денкен. – Артефактами Селиш не занимался – интересовался теоретической частью разве что. Но это тоже огромный пласт знаний. Распознать практическое занятие алхимией любой другой учёный смог бы в два счёта, так что Селиш не рискнул бы в это влезать.
– Однако за последний год человеческие лорды всё-таки что-то заподозрили – а то и вовсе раскрыли нашего тайного товарища в своих рядах, – прервал Дитрич. – Не могу сказать точно: с тех пор мы общались только письмами, реже – через артефакт. Известно только, что его вынудили переехать в самую высокую башню города и там караулили каждый его шаг. Судя по его письмам, доктор Селиш подозревал, что его хотят заставить работать над новыми орудиями против нас. Однако и мои поручения он в строжайшем секрете продолжал выполнять.
– Что же, кажется, я поняла, что от меня требуется, – поднялась Элиска. – Башня всё ещё охраняется, лаборатория на огромной высоте, вы не можете туда проникнуть с земли, но хотите стереть все следы связи доктора Селиша с вами, так? И вот – у вас есть я.
– Стереть – это, конечно, было бы слишком опрометчиво, – снисходительно улыбнулся лорд. – Некоторые вещи, над которыми он работал для нас, нужно будет забрать. Однако ваша первая задача – разведать, что вообще из разработок покойного доктора осталось нетронутым. Уверен, люди первыми уже собрали всё, что им было нужно от него. Нам же остаётся лишь уповать на то, о чём они не подозревали.
– Думаете, доктор Селиш успел что-то спрятать?
– Уверен: многие вещи нашему покойному другу постоянно приходилось хранить в тайне, подальше от чужих глаз.
– Мне что, взять с собой мешок? – хихикнула Элиска, кое-как приходя в себя от ранее неожиданно поразившей её печали.
– Вам бы напарника с собой взять, – кинул укоризненный взгляд Дитрич. В самом деле, такая важность, а она тут шутить изволит. Вовсе ни к чему это. Повеселится всласть вместе со всеми, когда вернётся с успехом.
– Сколько у меня времени? Когда выходить? То есть, вылетать, – как же давно Элиска мечтала задать этот вопрос – и услышать ответ.
– Да по-хорошему надо было бы ещё вчера... Но мы ещё не знали. В общем, как соберётесь, так и летите.
Элиска никак не смогла бы рассчитать, во сколько уложится. Может, за час, а может – за два. Хотелось спросить, сколько времени тратит госпожа Виттория, чтобы должным образом подготовиться к вылазке. Это же и марафет навести, и платье подобрать – и всё это без служанок... Поистине – будто выход в свет. Вот только чем дольше Элиска думала о Виттории, тем больше вспоминала, какою увидела её тогда, вернувшуюся знаменательным вечером посвящения Элиски в вампирскую семью... Интересно, что будет, если госпожу пригласить отдельно от лорда Дитрича – причём первой? Согласится ли она вообще? Анетта ведь говорила тогда, что к Элиске та не особо тянулась. А если и согласится – выйдет ли сообразить, что делать с ней? Анетта, конечно, и тут помогла: подсказала пару занимательных выкрутасов в ночи, что они провели вместе, когда накрытый Элиской ужин сорвался. Однако сейчас из головы не выходило другое: все эти нарядные платья госпожи Виттории – не более, чем фарс, напускная красота, которую вампирша без жалости пускала в расход всякий раз, когда дело доходило до сражения.
Вот что-то такое Элиска и хотела бы надеть сейчас. Без лишних слоев юбок, обхватывающее фигуру как можно плотнее, чтоб ни единой складочки и чтоб ни одна бретелька не могла зацепиться за случайную ветку. И непременно иссиня-чёрное: ведь негоже летающей охотнице выделяться ярким пятном на ночном небосклоне.
После выбора костюма и верхнего платья – благо, в гардеробе у Виттории можно найти и не такое, лишь бы госпожа не обиделась за столь наглое вторжение в свои покои, – Элиска сидела, чуть ли не жгутом скрутившись в попытках завязать всю шнуровку на себе самостоятельно, и размышляла уже о другом. Кого же ей взять на эту первую вылазку? Сатилия – только потому, что с ним она уже прошла и холод, и голод, и изгнание, и полный боли путь между городским собором и особняком нечисти? Ни одна ночь ни с каким вампиром не сравнится с этим испытанием. Впрочем, никто же не станет возражать, если Элиска лорда Дитрича с собой возьмёт? Он ведь негласно считается самым сильным из местных вампиров – и оттого по праву ведёт себя как главный. Но нужна ли на этом задании сила?
А может, стоило бы взять госпожу Витторию? Из чисто женской солидарности, да и чтоб хоть как-то сблизиться – раз уж приходится делить гардероб. С неуязвимостью артефакта можно было бы не переживать, что с ними обеими что-то случится. Уж Виттория Элиску защитит в случае чего. Вот только ничего подобного не предвидится: ведь главное в сегодняшнем деле – проникнуть в башню тихо и незаметно. Что уж при таком раскладе и думать о том, чтобы взять с собой Берарда? Даже если получится, наконец, подружиться и узнать его получше – он при малейшем шорохе со стороны людей устроит кровавую бойню. Как бы отчуждённо сейчас Элиска ни относилась к людям, лишних смертей на своей совести нести не хотелось бы.
Когда все приготовления до последнего шнурочка были завершены, она вернулась в малый зал для собраний. Не зря надеялась: соседи пусть и разошлись по разным углам, но все полным составом ждали её.
– Выглядите – просто замечательно! – рукоплескал прямо у порога лорд Дитрич. – Никогда бы не подумал, что вы так эффектны в синем – он очень подходит к вашим глазам! А это миниатюрное платье – я был бы рад увидеть вас в нём и дома.
– Спасибо, конечно, дорогой лорд, – смущённо улыбнулась Элиска, – но тут всех почестей достойна только госпожа Виттория. Это ведь её одежды. Я надеюсь, вы не против, что я наведалась в ваш гардероб.
– Нисколько, – медленно произнесла та, отчего-то безотрывно рассматривая шею Элиски, на которой красовался декоративный ремешок с чёрной пряжкой. – Заходи и пользуйся, подруга. Тем более, что тебе и правда очень идёт.
– Прекрасна... – едва успел шепнуть Берард, уже поднося свой артефакт к лицу, но сестра тут же влепила ему затрещину, и он раздумал.
Сатилий из своего угла хоть и поленился подняться, но сильно подался вперёд, чтобы лучше видеть, и даже поднял брови. Правду ведь говорят поэты, мастера языка любви: чтобы женщину красиво раздеть, нужно её красиво одеть. И даже такая каменная глыба как Сатилий не в силах противиться этому волшебству.
– Итак, госпожа Элиска, вы решили, кто пойдёт с вами? – лорд Дитрич будто специально подошёл ближе. Ясное дело, он хотел бы провести с ней время наедине – дома даже в личных апартаментах его в любой момент могут отвлечь остальные. А янтарные огни пустых улиц, серебристый месяц луны в чистом небе, прохладный ночной воздух и еле слышный стрёкот сверчков – чем не романтика даже для простой прогулки? Совместная работа так тем более подчас сблизит получше постели. Вот только что лорд собирается там на вылазке делать? Элиска запомнила его воином, приручившим легендарное оружие мира тьмы. Но в башне нужен будет не воин.
– Да, я долго думала и сделала выбор, – объявила Элиска громко, чтобы слышали все, и сделала шаг в сторону – так и комнату видно лучше, и от подступившего слишком близко лорда с его соблазняющим взглядом можно чуть отойти. – Госпожа Иемилия! Она здесь? Что-то я её не вижу...
– Я же этим и сильна, – смеющийся со скрипом голос послышался откуда-то сбоку, а на неприкрытое одеждой плечо легли холодные пальцы. – Можно было бы уже привыкнуть.
Руки всё же проявились на бледной коже Элиски, а вслед за ними – плечи и лицо на границе света из комнаты и тьмы коридора. Судя по блеску в глазах, дева-ящерица была довольна своей выходкой. Впрочем, Элиска тоже как всегда: глядела будто заворожённая.
– Но позвольте спросить, – лорд Дитрич отступил и вроде как даже немного расстроился, – почему же вы именно так решили?
– А тут всё просто, – оглядела всех Элиска, надеясь, что никому отдельно не придётся объяснять, почему не выбрали именно его. Ладно Сатилий – ему хватит и простого "а ты уже полетал, теперь дай другим, не жадничай". По нему всегда видно в любое время ночи, что он и не горит желанием куда-то отправляться. На свои-то задания идёт со вздохом, мол, ну так и быть. А вот остальные... – Я так поняла, тащить обратно придётся много. А ещё и компаньона. Я, конечно, сильна в небе, но не настолько. Поэтому хотелось бы заранее облегчить себе тяжесть. Не в обиду вам всем: думаю, ни для кого не секрет, что нести госпожу Иемилию будет легче всех.
– Это правда, – рассудительно отметила та, выходя из-за её спины. – Я и правда вешу намного меньше любого в этом доме.
– Но если вдруг вы планировали остаться сегодня дома, то я... – заговорила Элиска быстро – она ведь и не подумала даже, что по-хорошему стоило бы сначала спросить всех присутствующих, кто вообще свободен сегодня. Но задание показалось очень важным, потому она и упустила этот момент.
– Я бы, может, и хотела посидеть дома, – остановила Иемилия, – но дело есть дело. И ты права: я больше подхожу для этого задания. Тебя не увидят в небе – а меня не увидят в башне. Это будет идеальная уборка.
– О, раз так – тогда я рада, что вы не против, госпожа Иемилия.
– Пойду возьму мешок для подарков – и отправляемся. Или ты сама?
Ответить Элиска не успела – понуро сидевший до этого в самом дальнем углу Дулли вдруг вскочил и в несколько длинных шагов приблизился. Мёртвая рука в перчатке сжимала исчерканный клочок бумаги. И как Элиска раньше не догадалась общаться с бозголовым товарищем записками? Наверное, наивно поверила, что Дулли в доме и правда вроде вечного слуги: подать, подержать, открыть, проводить для него не составит труда, простейшие просьбы. А вот что-то сложное обсудить – вроде вечных вопросов совести, чести, долга, добра и зла, любви и ненависти... Что от него ждать – он же не может нормально ответить словами. А теперь оказывается, что может?
Элиску слегка передёрнуло от мысли, что где-то в этом неживом теле – именно где-то, а не в мозгах, как у прочих существ в мире – всё ещё теплится самосознание и, может, даже личность. По спине пробежал холодок, когда она взяла записку из крепких как восковая фигура пальцев и развернула.
"Элиска! – увидев своё имя, угловато начерченное на бумаге огромными буквами словно в ярости, она аж сглотнула. – Принеси мне его голову!"
Остальные буквы поменьше, чтоб вместились, но тоже все одной высоты – будто заглавные. Если можно кричать текстом, то это бы выглядело вот так, не иначе.
– Вы не шутите, господин Дулли? – произнесла Элиска дрогнувшим голосом. В глубине души хотелось продолжать верить, что мертвец не соображает и просто пишет первую ерунду, какая отголосками раздаётся в его изъеденной тьмой душе. – Вы же про доктора Селиша, да? Он что-то вам сделал, вы на него злы?
– Что там ещё? – небрежно спросила вернувшаяся с мешком Иемилия, выхватывая бумагу из её рук. – Ну ты, конечно, нашёл, кого просить! Госпожа Элиска, небось, ничего жёстче торта никогда и не резала. А тут – голову.
Господин Дулли будто бы виновато спрятал руки за спину и попятился назад в свой угол комнаты. Элиска хотела было возразить: что это она, в самом деле, не сможет совладать с бездыханным телом, когда сама собирается чуть ли не сражаться с воинами? Напротив, для начала – в самый раз. Но озорной взгляд Иемилии развеял всё возмущение – кто-то из них двоих точно пошутил. Или безголовый, или дева-ящерица, или оба вместе. Однако даже если это шутка над ней – Элиска не почувствовала обиды. Только не к этим двум.
В следующий раз об этой шутке Элиска вспомнила уже когда вместе с госпожой Иемилией стояли на балконе у самого парапета. Та взяла с собой не только огромный мешок, что можно было бы запросто перепутать с одеялом или плащом, но и второй – поменьше. А ещё – короткий восточный меч в ножнах. Элиска как-то видела: отец учил старшую сестру правильно орудовать им и показывал, насколько легко он перерубает доски и связки соломы по сравнению с мечами гвардейцев. Прямые клинки обычных мечей застревают, даже не дойдя до середины, и перебивают с двух, а то и трёх ударов. Этот же при правильном взмахе проходит сквозь дерево как сквозь масло. И с человеческой шеей тоже так будет? В ответ на её удивленный взгляд Иемилия лишь отмахнулась коротким "это для защиты". А мешок тот маленький – тоже? На голову врагам надевать?
– Ну что, готова полетать? – спросила наконец Элиска, набираясь задора – ничего, ей ведь тоже есть чем удивить попутчицу. – Не страшно?
– Да мне Сатилий уже в красках рассказал, каково это, – пожала плечом Иемилия, стараясь выглядеть равнодушно, но зоркий взгляд Элиски в этом движении уловил мелкую дрожь.
– О, ну разве ты не знаешь, что на словах всё всегда не так, как на самом деле. Пока не испытаешь сама – считай и не знаешь ничего об этом, – она с весельем продолжила напирать.
Иемилия хотела что-то ещё сказать с показным безразличием, но не успела – вампирша ловко обошла её и, взмахнув крыльями, в один миг оторвала от пола. Босые ноги в последний раз коснулись парапета, чтобы оттолкнуться посильнее, – и вот они вдвоём уже взмыли под самую луну. Воздух послушно обволакивал плечи и крылья, словно подталкивая в добрый путь, – ночь выдалась безветренная. В прохладной вышине все силы Элиски проснулись после пары взмахов, и госпожа Иемилия теперь показалась не тяжелее пушинки. Значит, выбор сделан правильно. Кто уж знает, с каким весом им предстоит лететь обратно?
– Прости за внезапность и за такой резкий рывок, – тихо проговорила Элиска прямо в ухо спутнице и обняла её крепче – и нежнее. Не только чтоб не выпала случайно, но и чтоб им обеим стало удобнее. – Я просто хотела тебя тоже впечатлить.
– У тебя получилось, – нервно улыбнулась та, вертя головой: то оборачиваясь на Элиску, её лицо и крылья, то проигрывая страху и засматриваясь на уменьшившийся до размеров табакерки дом внизу. – Я впечатлена.
– Совсем не так, как Сатилий рассказывал, да?
– На самом деле, может, он и всю правду сказал. Но всё равно – не то, что я себе представляла.
– А вы с ним какие-то особо близкие друзья, как я поняла? Он прямо всё-всё тебе рассказывает...
– Ну, тут ты права, – Иемилия замялась. – Мы хорошие друзья, да.
– Ах, хотела бы я тоже быть хорошим другом... – мечтательно вздохнула Элиска, предусмотрительно не говоря, кому именно. Ведь в самом деле: да хоть кому! Даже лорду с его томными взглядами на неё. Даже Берарду с его подчас мерзкой манерой поведения – всё бы простила. Да даже господину Дулли, с которым с одной стороны поди пойми ещё, как заводить дружбу, а с другой – проще всех.
– Тебе это будет совсем не трудно, – приободрила дева-ящерица. – Ты уже хорошая. Осталось совсем немного – стать другом, так ведь?
– Не знаю, не знаю... – застенчиво усмехнулась Элиска. На такой позитивной ноте можно и о деле вспомнить. – Куда летим-то – ты подскажешь? А то вдруг неправильно. Я, конечно, помню карту, но вдруг...
– А это тебе тоже будет легко, – пересекла её сомнения та. – Башня, в которой держали доктора, прямо за собором, откуда вы с Сатилием прилетели. Помнишь?
– Надо же, он и это тебе рассказал. Теперь у меня чувство, что ты знаешь обо мне больше, чем я о вас обоих. И мне кажется, это немного нечестно. Совсем немного. Может, расскажешь что-то тоже?
Элиска ждала, что собеседница станет отнекиваться: ведь кто бы стал так скоро сдавать столь выгодную позицию всезнающего рассказчика? Она думала, Иемилия решит её немного помучать, и ответы придётся вытягивать как щипцами. Элиска бы тогда чуть ослабила хватку и показала, что спорить с тем, кто несёт тебя сквозь высоту, не годится. А потом обняла бы ещё крепче, разумеется. Однако Иемилия в ответ на её предложение только больше оживилась.
– А давай! Ты же наверняка не знаешь, что доктор Селиш имел с нашим Сатилием весьма непростые дела. Откуда, по-твоему, я знаю, как добраться до башни?
– Может, тебе лорд Дитрич рассказал. Разве это не у него все дела с покойным доктором?
– Выходит, не только у него, – подмигнула Иемилия. – Доктор Селиш обещал Сатилию изготовить лекарство от его... проблемы.
– От господина Гаргульи, что ли? – воскликнула Элиска в негодовании. – Но разве же это проблема? Я видела, на что наш Сатилий способен! И это не менее восхитительно, чем то что могу я или можешь ты! Он один из нас, и его особенность тоже делает его по-своему невероятным! Особенность, а не проблема!
– Как ни назови, а это проклятие, – вздохнула Иемилия и как смогла пожала плечами в её хватке. – Проклятия созданы, чтобы превратить жизнь смертных в ад. Вероятно, что-то мы упускаем в случае Сатилия, раз у них с доктором была договорённость...
– Твоё тоже? – перебила Элиска.
– Что моё?
– Проклятие. Ты же тоже такая – проклятая – с рождения. Твоя жизнь тоже ад? Скажи честно, пожалуйста.
– Честно: не знаю, и всё, – вновь поёжилась Иемилия – все её попытки дергать плечами в объятиях Элиски выглядели именно так. – По мне – жизнь как жизнь. Может, конечно, это потому, что это не меня прокляли, а матушку. Для неё вот да – это стало ударом, от которого не оправиться. А может, мне нет разницы потому, что я другой жизни и не знала. Просто привыкла, пожалуй, так жить с малых лет-то. А вот Сатилию как раз было, что терять.
Элиска хотела бы задать ещё тысячу вопросов. А знала ли госпожа Иемилия его ещё в той, прошлой жизни, когда он, несомненно, был завидным джентльменом? А нет ли у неё каких-то подобных историй о других обитателях дома? А тяжело ли было овладеть чудесным даром невидимости? А тяжело ли вообще существовать девушке, когда тело не позволяет даже... Но время разговоров кончилось – предстояло снизиться к самым улицам, где стражники, бдящие ночью пуще обычного, да и обычные засидевшиеся допоздна горожане обратят внимание на любые посторонние шумы. Элиска помнила со своих прошлых ночей в городе о том, что жители редко смотрят в небо, но это только когда вокруг царит тишина. Голоса же с такой высоты обязательно привлекут ненужное внимание. Иемилия тоже смекнула, что хватит болтать, и пропала прямо в руках Элиски. Лишь скользкий холодок её кожи давал понять, что она ещё здесь.
Вот уже и собор, едва ли не ставший когда-то столь родным, показался из-за чёрных облаков. Это круглое окно под устремленным в небо треугольным сводом крыши всегда было таким огромным? Можно было бы и запомнить это ещё с последнего раза – если бы только Элиска оглядывалась, улетая навсегда. А сидя прямо под такой конструкцией рассмотреть доводилось только самый нижний край. Прямо-таки захотелось спуститься здесь, в знакомом месте, походить по крыше, позаглядывать в окна – повспоминать эти ночи наедине с Сатилием. Однако Элиска отринула эти желания: не то чувство долга напомнило, что впереди важное задание, которое ещё даже не началось; не то побоялась, что воспоминания пробудят и старую боль тех ночей. Даже в боку как-то неприятно закололо – будто он снова пробит стрелой. Всё же некоторые вещи хорошо бы научиться забывать надолго. Может, в книгах доктора Селиша – а Элиска была уверена, что настоящий человек науки всегда записывает свои открытия, – найдётся верный способ.
Как бы ни хотелось влететь в башню по соседству побыстрее и поэффектнее – прямо в окно, разбив стекло, – осторожность взяла верх. Ведь их главный козырь – незаметность. Элиска едва слышно – даже подивилась, как тихо могут хлопать крылья, если только постараться, – поднялась на крышу башни, откуда её бывшее пристанище виднелось как на ладони. Конечно, отсюда бы никто не разглядел, где они с Сатилием прятались, но сам собор возвышался таким великолепием, что Элиска едва смогла заставить себя перестать оборачиваться на него.
Дверь в крыше зашевелилась – Иемилия, уже освободившаяся из её рук, явно понадеялась пробраться в башню самым простым способом.
– Зачем вообще нужна дверь на крыше? – недоумённо спросила Элиска тихим голосом, надеясь, что попутчица всё ещё там.
– Ты же не думаешь, что на крышу никто не выходит? И убирать надо, и... К сожалению, на вход никто и не подумал бы открыть. Эта дверь лишь в одну сторону. А если бы кто-то и забыл запереть – там за ней ещё одна, к лестницам, которую уж точно без ключа не открыть.
– Откуда ты знаешь? И почему тогда всё равно ломишься, если никто и не подумал бы открыть?
– Я же должна была проверить, – расстроенно вздохнула та. – В монастыре, где я жила, была башня не хуже – тоже на руинах старого замка строили. И вот там часто забывали, оставляли дверь открытой.
– Я бы могла открыть нам эти двери, если хорошенько наберусь силы, – уверенно произнесла Элиска, стараясь всё же не кричать и расправляя крылья для большей мощи. – Причём обе.
– И тогда все узнают, что мы тут были. А нам ведь, возможно, ещё возвращаться сюда. Зная доктора – очень сомневаюсь, что за один раз мы даже вдвоём вынесем всё самое ценное.
– Что ж, значит придётся, как задумывали.
Иемилия на миг показала во тьме свой изящный силуэт цветной рябью, чтобы Элиска могла снова подхватить её, и они вновь оторвались от поверхности.
Пришлось снова использовать умение бесшумного полёта, чтобы зависнуть прямо напротив нужного окна. Иемилия тоже применила кое-какие свои умения, вот только разглядеть это Элиске не удалось. Так что как она умудрилась открыть окно снаружи, при этом ничего не взламывая – так и осталось загадкой. Комната, в которой некогда жил доктор Селиш, – поистине огромная лаборатория – встретила незванных гостей тусклым светом ламп. Элиска сначала забеспокоилась: кому теперь нужен этот свет, покойнику? Не иначе как кто-то из городских ищеек уже вынюхивает всё о таинственном докторе. Найдут доказательства его связи с вампирами – и пиши пропало. Не дай бог ещё и Эйфа подключат. Элиска не видела эту уродливую шляпу уже вот сколько месяцев – и ещё столько же с радостью не видела бы. Только сейчас она в полной мере осознала всю важность своего задания. Однако, прислушавшись, Элиска не распознала никаких лишних движений в стенах лаборатории, а запах выдавал лишь, что людей здесь не было едва ли не целый день. На общем фоне выделялось лишь едва различимое дыхание часовых в коридоре за дверью. И запах недавно вынесенного тела.
– Его здесь нет, – сразу пояснила Элиска шепотом. – Вынесли пару часов назад. Мы опоздали?
– Вовсе нет, – Иемилии тихий шёпот давался куда легче, она ведь и так почти всегда им и разговаривала, пряча режущий слух голос. А теперь и вовсе шелестела как лесная листва. – Значит, он пока в ближайшем морге. Недалеко – я знаю, где это.
– Кому тогда оставили свет?
– Такие у них порядки. Нельзя ничего трогать, пока не приедут те, кто должен расследовать обстоятельства смерти. А это в свою очередь значит, что они ещё не начали – и ничего не успели забрать. Лучшего момента для тебя не будет.
– Для меня? – удивилась Элиска. – А как же ты?
– А мне надо наведаться в морг, пока нашего доктора не распилили по кусочкам.
– Но зачем?
– За головой, конечно же! Или ты думала, это шутки? – зловеще прошептала Иемилия. Элиска собственным ушам не поверила – не оставит же напарница её тут одну ради такой... нелепицы?
– Но у нас же задание вместе! Зачем сейчас разделяться, если можно всё успеть вдвоём?
– Но голову же надо...
– Как же всё сложно с этой головой! – взмахнула руками Элиска. – Она лежит себе в морге – и ещё полежит. Я же без тебя даже не пойму, какие вещи надо забирать в первую очередь! К тому же, когда разберёмся тут, я могу тебя до морга подбросить гораздо быстрее, чем ты дойдёшь сама. А ещё – разве ты не хочешь узнать, нашёл ли доктор Селиш лекарство для Сатилия?
– Ладно, хорошо, тогда давай быстрее за дело, – сдалась Иемилия. Как-то быстро, особо не раздумывая. Что же на неё подействовало? Осознание, что разделяться – плохая идея? Обещание полетать ещё – вместо того чтобы идти пешком по холоду? Или, может, сильное желание узнать, получится ли что-то сделать для Сатилия на этой вылазке? Элиска бы спросила, но время не терпит, да и каждый разговор – это лишний шум. Поэтому она просто кивнула и направилась за напарницей – та потащила её прямо за руку, чтобы зря не появляться.
Лаборатория только с улицы через окно напоминала подвал доктора Денкена: такие же шкафы и полки с колбами, книгами и деревянными ящиками. Но внутри оказалась гораздо больше – прежде всего в высоту. Первым делом вспомнилась библиотека вампирского поместья – огромный зал с сотнями книг, по которому только Элиска и могла свободно перемещаться во всех направлениях без всяких лестниц.
Вдоль стен помимо шкафов и полок красовались и стеклянные банки, в которых сквозь мутную жёлтую жидкость проглядывали то силуэты странных животных – словно бы покалеченных, – а то и вовсе черты человеческих лиц. Доктор Селиш держал в своих покоях головы людей? Или существ, похожих на них. Элиска почему-то моментально уверилась, что если ещё немного походить между этими рядами, можно найти и голову кого-то из её прямых – или даже более древних – родственников. Судя по словам доктора Денкена и его уверенности, алхимики знают о вампирах достаточно много. Кто, если не Селиш с такими хоромами и ресурсами, мог бы изучить их настолько досконально?
Однако за книгами обнаружилось нечто более интересное. Рабочее место алхимика, так похожее на стол доктора Денкена. Только тут всё было больше – и всего. Инструменты, каких Элиска не видела в знакомом подвале, вещества непонятного ей цвета, обрывки манускриптов на непонятном языке... Конечно же, здесь обнаружилась и книга с записями – рядом с до блеска выбеленным черепом какого-то существа. Чуть дальше за столом – пустое пространство, как будто специально очищенное для рисунка на полу. Обведённое бесформенное пятно, больше похожее на едва заметную кляксу, чем на человеческий силуэт, а рядом – разбросаны не то пружины, не то обрывки проволоки. Получается, какая-то смертельная напасть настигла доктора прямо в момент, когда он нёс очередную деталь для сборки некоего устройства? Да и откуда нёс: то, что издалека показалось очередным шкафом или даже стеной, вблизи колыхалось от движения – занавес прямо посреди комнаты. Элиска бы не удивилась, увидав такой на окне или на зеркале. Но вместо двери?
Всё это она тщательно разглядела потому, что госпожа Иемилия вела её прямиком к занавесу – и дальше за него. Лишь краем глаза она заметила декоративный камин прямо здесь же в стороне – тот был выстроен очень похожим на человеческое тело, нагромождённое железными цилиндрами, вентилями и трубками. Глаза этой гаргульи – почти как та, на какую похож Сатилий, только стальной – наверняка должны светиться, если подкинуть дровишек или угля в печь на груди. Элиска бы поспорила на что угодно, что прелесть такого причудливого камина именно в этом. Да уж, а она-то думала, это в кабинете у отца самый странный камин в мире – тот словно бы стоял на свернувшемся кольцами драконе. Да и какой толк от огня так высоко? Разве что переведённые и переписанные манускрипты сжигать, чтоб врагу не достались. Да и почему нет трубы до потолка? Какая же это тогда печь вообще?
Однако все её размышления о странном чёрном рыцаре у стены отошли на второй план, когда она увидела, что скрывалось за ширмой.
Занавес всколыхнулся в сторону, впуская невидимую девушку – и Элиску следом. Чуть только он запахнулся за спиной – на этом маленьком клочке комнаты стало темно, как в ночном небе. Вампирше-то особо не нужен свет, чтобы хорошо видеть. А Иемилии? Как она вообще хоть что-то может различать, если свет её попросту огибает? Волшебство да и только. Впрочем, фигуру сразу за ширмой тоже вполне можно было бы назвать волшебством – чудом скульптурного искусства. Каменное изваяние женщины выглядело настоящим совершенством: камень удивительно точно повторял контуры человеческого тела в мельчайших подробностях, и ни единой трещины, ни единого скола не удавалось заметить, сколько ни рассматривай. А рассматривала Элиска пристально и почти в упор: это же не живая женщина и не отпрянет от чужого дыхания на себе. Фигурой настолько достоверно изображамая богиня красоты тоже впечатляла: и в талии стройная, и при этом формами не обделённая, каменные волосы струились как настоящие, а лицо одновременно напоминало и фарфоровую куклу, и настоящую юную деву. В жизни таких попросту не может быть: доктор Селиш наверняка воплотил в ней все свои представления об идеальной женской красоте, а идеалы всегда недостижимы. Он же создал её прямо здесь, а не купил и привёз издалека? Инструменты на столике рядом и обилие каменной крошки под ногами намекали именно на это. Единственное, что выбивалось из образа прекрасной нимфы, – руки, словно бы скованные цепями на груди, огромный амбарный замок, подвешенный к шее, и пара прутьев – тонкая работа с камнем – едва заслоняющая полуоткрытый рот. Ну, хорошо, – если уж это не богиня, то самая прекрасная рабыня. Кто уж теперь разберёт предпочтения старого гения?
– Знаешь легенду? Один скульптор однажды создал из камня неземную красавицу, – прошептала Иемилия где-то совсем близко за спиной. Элиска лишь увидела, как та сдувает с лица рабыни тонкий слой каменной пыли. – Настолько прекрасную, что сам же влюбился в неё и сошёл с ума. Не помнишь, как там её звали?
"Я такого даже не читала," – собиралась ответить Элиска, но только и смогла пожать плечами, не в силах выдавить из себя и пары слов, продолжая заворожённо глядеть на рукотворное чудо. Однако Иемилия отвлекла, толкнув её под локоть – и подсунула ей дощечку с надписями углём.
– Смотри, он записывал всё, что делает, а потом стирал. Может, это мы заберём в первую очередь?
– Это почерк доктора Селиша? – спросила Элиска, обводя пальцем буквы на доске. Напарница подтвердила кивком. – А это тогда чей?
На пустых местах, где строчки от руки доктора прерывались, красовались другие символы. Вернее, не совсем другие: они словно повторяли буквы по соседству, но криво, размашисто и рвано. Словно кто-то пытался скопировать последнее слово в строке – и не всякий раз преуспевал.
– Чёрт его знает, – выдохнула Иемилия. – Может, левой учился писать? Или был пьян.
– Прямо посреди важного исследования? Тем более – прямо посреди работы над такой красотой?
– Кто ж их поймёт, этих гениев? О, смотри, тут что-то про Сатилия...
– Где?! – Элиска так рванулась к дощечке, что чуть не упала. И только тогда, глянув как следует себе под ноги, наконец рассмотрела кое-что и поняла.
Там внизу, где можно было легко отследить передвижения Иемилии по отпечаткам стоп на слое пыли, виднелись и другие – совсем рядом со статуей. Не такие, будто кто-то топтался вокруг или стоял слишком близко, как они вдвоём сейчас. Следы – явно женские, босые – выглядели так, будто кто-то вставал прямо на постамент статуи спиной вперёд. Или сходил с него на пол.
– Погоди-ка, – Элиска остановила напарницу, когда та уже почти начала зачитывать записи доктора. – Ты видишь то же, что и я?
– Я вижу в этих строчках, что доктор Селиш подмешивал кровь Сатилия в глину, чтобы создать... это. Хотел узнать, превратится ли смесь. Я не смыслю в формулах, но вот это точно означает "семь к одному", – Иемилия старалась шипеть как можно тише, но волнение в голосе определённо мешало.
– И эти следы... И эти буквы... – Элиска снова глянула на дощечку. И впрямь похоже, будто малолетний ребёнок пытался выводить буквы вслед за учителем. – Возможно ли, что это её?
– Ты думаешь то же, что и я? – напарница передразнила недавний вопрос.
– Что это и есть наша самая ценная находка, которую стоило бы утащить первой?
– Если это то, чего так ждал Сатилий от нашего дорогого доктора – чёрт возьми, да, ещё как стоило бы!