– Жива, жива! Держи рану! Зажми, зажми! – кричали люди, ворвавшиеся в покои. Наверное, приняли рыжую красавицу за пленницу вампиров. Неужто таков и был план?
Едва вылетела наружу, Элиска и на пару метров не удалилась: спряталась в тени стены не шевелясь. Не смогла позволить себе просто так уйти не убедившись, что Анетта будет в порядке и ничего ужасного не произойдёт.
– Хвала господу, вы пришли, – чуть погодя простонала Анетта бесконечно усталым, едва ли не страдальческим голосом. – Я молилась пресвятой божьей матери о спасении, и она прислала вас...
– Тише-тише, – произнёс один из солдат. Другие принялись обшаривать комнату словно крысы, дорвавшиеся до кладовки. Не преминули сунуться и в окно – но Элиску изнутри никак не увидели бы.
– Они меня... Они со мной такое... – Анетта зашлась самым настоящим рыданием. – Они не люди! И не звери! Они сущие дьяволы. Думала, так и умру здесь. Кажется, я умираю. Если я умру, скажите моей сестре...
– Мы вызволим вас, барышня, слышите? – прикрикнул человек. – Только не закрывайте глаза! Смотрите на меня, слышите? Меня зовут Марк. А вас?
– Ане...
– Анна? Всё будет хорошо, дорогая Анна. Вы только держитесь!
Неужели тот самый Марк? Насколько же люди должны быть уверены в своей победе, раз впустили его в логово вампиров? Или его жизнь ничего особо не решает во владении Перосом?
– У неё раны... – изумлённо проголосил другой солдат в глубине комнаты. – Вы видите? Они затягиваются! Что за колдовство?
– Это её магия, – вновь простонала сквозь плач Анетта. – Этой твари с крыльями. Я думала, отправлюсь к ангелам, но она раз за разом не давала мне умереть. С её магией все раны... Я опять не умру? О, боже, лучше бы я умерла...
– Никто сегодня больше не умрёт, – словно скомандовал ей Марк. – Мы слишком многих потеряли, но я вам обещаю – вас мы здесь не оставим!
– Ваши товарищи... – Анетта на миг перестала рыдать и её голос стал удаляться – солдаты наверняка потащили её на выход. – С этой магией они могли бы... Кто знает, на что ещё способна эта тварь? Вдруг ваши оживут, как я? Но она очень опасна, умоляю вас, убейте её, если найдёте. Господь всемогущий, судья мой небесный, прости меня грешную, но как же я ненавижу её...
– Господь и ей будет судьёй, как и всякой нечистой силе, даже не сомневайтесь, – заверил Марк, а после украдкой бросил товарищам: – Думаю, летучую надо брать живой. Передайте командирам. А вдруг и правда удастся спасти хоть кого...
Анетта, до чего же хитра, чертовка. Сыграла как по нотам. Элиска сама чуть не поверила, что та искреннее ненавидит вампиров и только сейчас показала своё истинное нутро, радуясь освобождению из многолетнего заточения. А оказалось – эта абсолютно ни на что не способная в бою девица только что прикрыла спину им всем – и Элиске в особенности.
Доктору Денкену даже объяснять ничего не пришлось: он уже сидел в лаборатории чуть ли не под верстаком в груде упавших склянок и книг. Как если бы здесь тряска дома усиливалась. Потолок от беготни Пероса с собратом там наверху уже местами потрескался, несколько стеллажей и вовсе опрокинулись полностью, и доктор не спешил подбирать свои разбросанные вещи. Только прятался, старался не высовываться и будто бы надеялся лишь на то, что придёт кто-то из своих. Поэтому, едва услышав поступь босых ног Элиски, её голос, зовущий по имени, и хлопки крыльев, то и дело трепещущих от попадания мелких камешков с потолка, – сразу выбрался из укрытия. Бодро, словно и не старик вовсе, зашагал ей навстречу с большой сумкой наперевес – предусмотрительно набитой недоделанными артефактами, самыми маленькими из инструментов и собственными записями. Лишних вопросов не задавал.
А уж Элиска бы всё рассказала. Как враг хитростью или заранее продуманным умыслом заставил Пероса работать на себя. Как сражались и не выстояли против двух махин трое вампиров и Релея. Как героически поступила Анетта, позволяя солдатам себя увести. Как самой Элиске повезло, что в это время дня тень от дома начинается именно под окнами Анетты, и потому пронестись вдоль стены и влететь с другой стороны, откуда удобнее спуститься в подвал, удалось без проблем. И как не повезло людям – не только не сторожить ту самую стену, так ещё и покинуть коридор с той стороны, где Элиска решила зайти. Наверняка решили, что со способностью летать и приближением вечера любой вампир как можно скорее унёсся бы куда подальше, и уж тем более не предполагали её возвращения.
Доктор только всё спрашивал про Анетту: а где она, а как она, а когда она присоединится к всеобщему побегу.
– Ну, люди же добрались до неё, – отвечала Элиска. – И спасли.
– Что значит "спасли"?
– Она же выглядит прямо как красавица в беде – как заточённая в логове вампиров узница. А сценку какую им разыграла – они и поверили.
– Нам нужно срочно за ней вернуться! – Денкен чуть в сердцах не бросил свою ношу. – Без неё во мне не будет толку!
– Как не будет? – удивилась Элиска и, хоть и уважала доктора, его чувства и решения, но осмелилась потянуть за собой за руку. – Ваши знания – это то, что может помочь нам не только одолеть лже-Пероса, но и поквитаться с людьми – и вернуть Анетту! А сейчас нельзя – ведь она это всё устроила специально, чтоб я могла вывести вас.
– Если мои знания так важны... – доктор помедлил, прежде чем решиться, – то не должны никому достаться.
И уже собрался опрокинуть на разбросанные по полу книги ярко горящую лампу, да Элиска не позволила – рывком отняла её.
– Нельзя этого делать сейчас! – подумать только, прикрикнула на старика как на провинившегося мальчугана! А ведь до этого вела себя, будто он старший товарищ. Впрочем, если вспоминать о возрасте – доктор будет явно не в выигрыше. – И что ж вы все так любите сжигать за собой самое ценное, лишь бы другим не досталось? Госпожа Иемилия и Сатилий всё ещё где-то в доме. И если дом сейчас загорится – к вечеру им будет несдобровать.
– Вы правы, Элиска, – собрался с мыслями Денкен. – Я вспылил – такое бывает, когда дело касается дочери. Прошу меня простить. Ничего страшного: если солдаты разобрали лабораторию Селиша по камешкам, то моё добро им уже не покажется интересным. А всё по-настоящему ценное у меня здесь с собой.
Он похлопал по толстой сумке, и Элиска с доктором осторожно, стараясь не издавать лишнего звука, пошли на этаж выше. Денкен, судя по всему, прекрасно знал, где соберутся вампиры в нынешней ситуации, да и в коридорах особняка ориентировался куда лучше Элиски: уж сколько лет провёл тут безвылазно.
Едва только вышли наверх, как будто бы прямо из стены навстречу вышел господин Дулли. Уже без головы, но пока ещё не задорно подпрыгивающий, как раньше. Должно быть, люди отстрелили или отсекли, наивно полагая, что голова – самое слабое место этого странного представителя нечистых сил. Остаётся только догадываться, что он с ними за это сделал. Впрочем, наверняка ничего – просто убежал.
Привычным театральным жестом Дулли поклонился доктору и поманил следовать за собой. В таком виде и не объяснит ведь, что произошло с ним, куда они идут и насколько благоразумно вообще вот так браво расхаживать по этажу, захваченному солдатами. Но в одном Элиска точно убедилась за то время, пока Дулли мог говорить – может, он и плут, но точно не дурак. А значит, раз зовёт, то там относительно безопасно.
По коридорам безголовый провёл их прямиком в маленький зал с камином, где все иногда собирались за чаем. Прямо за этой комнатой – выход на балкон, в сторону которого Элиска не могла перестать смотреть. Госпожа Иемилия ещё где-то там, на улице, а спасительная тень от дома даёт вампирам всё больше форы. Может, оставить доктора Денкена под защитой Дулли и полететь искать деву-ящерицу снова? Элиска так бы и прыгнула с балкона разбежавшись, да нельзя же! Ведь Анетте обещала: отвести доктора подальше от опасности. Что бы ни задумал Дулли, они ещё не дошли, а люди со своими железными гигантами могут ворваться в любой момент.
Дулли толкнул к стене одну книгу на стеллаже – так, чтоб она словно на половину ушла в стену. Затем ещё одну и ещё две. Пока Элиска соображала, как лучше без окрика спросить, что это безголовый творит, – весь камин зашевелился. Повернулся так, словно вовсе и не встроен в стену, а всё это время был лишь очередным шкафом. Или даже лишь дверью – вертящейся, как в самых престижных зданиях современности. А позади – чернота, смутные очертания каменной кладки и ступенек – и знакомый силуэт в солидном камзоле.
– Госпожа Элиска! – лорд Дитрич выступил вперёд. – Как хорошо, что вы здесь! Долго объяснять – у нас здесь есть тайная комната, вернее даже – тайная спальня, где бывшая владелица, особа королевских кровей, уединялась с любовниками, чтоб законный муж не узнал. Я вам позже расскажу её поистине захватывающую историю – у нас будет время до ночи. Придётся потесниться, ну да ничего. Давайте, за мной!
Сколько же тайн хранит этот дом! Вглядываясь за спину вампиру, Элиска на этот раз смогла рассмотреть только уходящую ввысь винтовую лестницу. Должно быть, она ведёт в ещё одну башню – не такую высокую, как та, в которой располагаются покои самого лорда, а без окон и почти слившуюся со стеной снаружи – Элиска мельком видела её, когда пролетала над зданием. Пожалуй, лучшее место, чтоб переждать остаток дня, чтоб люди поспешно объявили свою полную победу и окончание зачистки дома от вампиров, – и чтоб атаковать под покровом ночи. Да и уверенный голос лорда вселял уверенность: всё идёт по плану. А значит, за доктора Денкена можно больше не переживать.
– Скажите, дорогой лорд, – поинтересовалась Элиска, – а госпожа Иемилия там? С вами?
– Нет, – сокрушённо покачал головой Дитрич. – Мы её так и не нашли. К её чести – это значит, не сможет найти никто. Где бы госпожа Иемилия сейчас ни была – она в безопасности. Уж в прятках ей равных нет.
От этих слов прямо-таки захотелось доказать, что лорд неправ: может, никому из людей с вампирами и не под силу найти госпожу Иемилию, а Элиска должна справиться. Тем более, есть одна трудность.
– Но Перос и тот, второй, могут её видеть, – недоверчиво ответила Элиска. – Это было последнее, что сказала госпожа Иемилия – помните? Я боюсь, её нельзя так просто оставлять одну.
– Но разве подобное возможно? – лорд снова покачал головой – на этот раз недоверчиво.
– Я не знаю. Разве вообще возможно, чтоб машина без мозгов, зрительных нервов и настоящих глаз вообще могла видеть? А говорить без голосовых связок? Где действует магия – разумным объяснениям приходится потесниться.
– Что же вы предлагаете? Нам всем идти её искать? Невидимую иголку в стоге сена? Боюсь, ничего из этой затеи не выйдет, и такими темпами снова вместе мы здесь уже не соберёмся. Люди нагрянут с минуты на минуту. Опомнитесь, дорогая Элиска! Иемилия справится. Идёмте с нами в укрытие.
– Давайте так, – Элиска решительно отступила. – Вы берите доктора и идите. А я полечу искать госпожу Иемилию. С неба и видно лучше, и никакое оружие мне там не навредит.
– Но... – лорд явно не желал соглашаться. – Но там же солнце!
– Уже садится. Я буду в тени. И я буду в плаще, если поможете мне его надеть. Как найду – тут же к вам.
– Но... Вы не знаете, как открыть эту тайную дверь.
– Знаю, – обнадёживающе улыбнулась она, хоть улыбаться вовсе и не хотелось. – Господин Дулли же только что открыл – считайте, всё мне показал. Я запомнила. Вы же меня знаете.
– Какая же вы...
– Умная?
– Отважная. Не бросаете своих. Так держать, госпожа Элиска. Мы с Берардом будем смотреть за вами сквозь стены и желать вам удачи.
Плащ натянуть через крылья помог господин Дулли – уж ему-то в услужливости не уступать. Показалось даже, вместе с мёртвой головой доктора Селиша он в одночасье потерял всю строптивость. Приладив Элиске рукава плаща, безголовый со свойственным ему задором похлопал её по плечу – получилось вполне себе ободряюще – и зашагал в тайный проход. За ним с явной неохотой поплёлся и доктор Денкен, которому в последний момент Элиска успела вручить магическую табличку Пероса. Лорд Дитрич лишь кивнул напоследок и провернул камин вокруг оси в обратную сторону, возвращая комнату к привычному виду. Что-то в стене глухо щёлкнуло, и книги вернулись на свои места сами. Элиска протяжно выдохнула и собралась с духом. Теперь, когда обещания выполнены, можно вернуться к тому, на чём она прервалась.
Вышла как и привыкла – бегом через балкон, только не прыгая вниз, а сразу как можно выше, чтоб сторожащие снизу люди ничего не успели сообразить. Внизу и правда поднялся гвалт, люди покричали, постреляли в небо, хоть было и не велено, – да без толку. Больше опасаться у этой стены Элиске было нечего – хоть тень теперь и на другой стороне здания, плащ надёжно закрывал почти всё тело. Капюшон, конечно, мешал смотреть по сторонам и постоянно норовил слететь с головы под напором набегающего воздуха, но от солнца спасал превосходно. Только крылья, едва зализанные и только-только успевшие зарасти, снова опалило и защипало. Элиска намеренно улетела так высоко, чтоб скрыться от взоров солдат. Пусть думают, что улетела в город или ещё куда на все четыре стороны. Сама же она тем временем сделала большую петлю в воздухе и точно так же стремительно снизилась с другой стороны от дома. Здесь тёмный силуэт на земле, в точности повторяющий контуры особняка, не даст в обиду лучам. Где-то тут и должна всё ещё лежать госпожа Иемилия – может, безжизненная, а может, лишь бессильная. Если же ей удалось прийти в себя после такого чудовищного удара и уйти – да хотя бы уползти, – Элиска найдет её следы.
Во всяком случае, так она думала, когда только начала облёт участка у стены. В действительности всё оказалось так же, как и когда тени ещё не было – ничто не выдавало госпожи Иемилии. Элиска перепробовала всё: и звать, когда никого из солдат точно не было поблизости, и летать поближе к земле, и нащупать в полёте рукой хоть что-то не видимое, но живое, и замедляться в воздухе, чтоб тщательнее рассмотреть каждый дюйм травы, земли и листьев. Иемилии нигде не было.
И не сосчитать, сколько заходов Элиска сделала в попытках обнаружить её – не до счёта было. Но пришлось прерваться, когда кто-то из людей, патрулирующих двор за углом, случайно услышал – а после чуть не увидел – движение вампирских крыльев. Тогда Элиска стремглав устремилась вверх и всё же скрылась, а настороженный солдат ещё долго всматривался в край крыши. Так пристально, что подошедший товарищ не потянул его обратно на отведённую им территорию, а согласился вместе остаться и проследить, не появится ли в небе что-то подозрительное – или кто-то. Поверил, значит, что сослуживец что-то заметил. Не так просты эти солдаты: точно знают, что в логове вампиров лучше быть готовыми ко всему и каждый пропущенный шорох может стать предвестником скорой погибели. Городские стражи, с кем Элиска когда-то имела дело, точно махнули бы рукой – грешили бы на ветер или на разыгравшееся воображение. Ну в самом деле – что может ещё быть в небе, кроме птицы? А этих, видно, охотник знатно натаскал, чтоб не смели недооценивать нечисть.
Опять лететь к солнцу и петлять вокруг дома Элиска не решилась: не хватило уверенности, что вот так не глядя не угодит прямо в засаду, что сможет удержаться от вскрика или шипения, когда лучи вновь обожгут и так уже изрядно истерзанные ими за сегодня крылья. Так и примостилась прямо на крыше под башней лорда Дитрича – благо, тени становились всё длиннее. Здесь, на стыке крыши с башней, Элиска в безопасности и от света, и от людских взоров. Засела совсем как гаргулья. Интересно, как там Сатилий?
Да известно как – заточён в камне и не может пошевелится, так и стоит крылатым чудовищем посреди своей комнаты. Солдаты про него, скорее всего, не знают – не могут знать. Ведь со своей крыши он раньше не слезал, с вампирами на вылазки особо часто не ходил, а все записи о нём Элиска с Иемилией унесли из лаборатории доктора Селиша первым делом. Какою же могла быть встреча людей с этой статуей? Подивились, наверное, какой дурак поставил изваяние не в галерее, не в зале и даже не в конце коридора среди картин, – а в самой обычной узкой комнатушке? Подивились да и вышли – а что с ним делать? В дверь не вытащишь, в окно выкидывать не резон. Всего лишь статуя, пусть стоит. Сатилий же, неспособный их увидеть, наверняка и не понял, что произошло. А если и понял – испереживался весь, без возможности-то даже шевельнуться.
Как только на той стороне улицы, на которую выходил балкон, стало потише и поменьше людей, Элиска повторила свою петлю и спустилась с небес. Вот только не к окнам, а подальше, к деревьям напротив. На её счастье, подступающая осень не опустошила эти кроны, и в них оказалось возможным даже спрятаться. Элиска вспомнила, как тайком повидала младшую сестру, и решила сделать так же: посмотреть издалека с деревьев прежде чем подлетать ближе. Наверняка в доме её уже поджидают. И правда: на балконе сторожили аж двое с ружьями, а в комнате с камином стоял сам вражеский железный голем. Стоял, пыхтел, сверкал глазами – но не двигался. Солдаты то и дело сновали по комнате мимо него, но надолго не задерживались – значит, из них никому охранять зал не поручили. Выходит, поручили рыцарю? А не мелковата ли задача для гиганта – стеречь камин? Только если люди не знают, что вампиры скрылись именно здесь. Конечно, не разберут, как и куда именно скрылись, но ждать возможности их подкараулить, едва высунутся из тайника, – таким вполне мог бы быть план людей. Особенно с рыцарем, который может бессменно стоять на посту хоть сутки, хоть неделю. Присоединиться к своим Элиска теперь уже совсем отчаялась, но за саму семью не переживала: у них есть Берард, он видит все человеческие манёвры сквозь стены и в такую засаду ни за что не попадётся. А вот как покинуть башню с единственным выходом – наверняка лорд Дитрич придумает, когда настанет ночь. Вот и Элиске остаётся только дождаться наступления благодатной темноты.
Просто сидеть на крыше у подножия башни, слушать обеспокоенные выкрики людей внизу и ждать – оказалось не так легко. Наверное, и часа не прошло, а внутри Элиски уже разгорелся конфликт. Разум подсказывал, что нехорошо вот так восседать и ничего не делать: можно слетать в город, пока ещё не прошло много времени, поискать на улицах и в домах рыжую макушку Анетты – её вряд ли успели увести слишком далеко. Но тело протестовало и желало только одного: спать, как и положено вампиру, до самого наступления ночи. Стоило лишь самую малость поддаться и прикрыть глаза – а то и просто моргнуть было достаточно, – как мышцы деревенели, а сознание пропадало, словно снежным комом придавленное. Элиска не знала, сколько раз на самом деле отключалась и как надолго оставалась без единой мысли в голове, но когда вокруг воцарилась, наконец, долгожданная темнота, – в который раз поймала себя на том, что вот-вот свалится с крыши, совершенно не управляя своим телом. Увидав зажжённые людьми огни внизу, Элиска встрепенулась и пришла в себя. Время вампиров настало.
Даже те обрывки сна, которые удалось выхватить, добавили ей сил, и Элиска бесшумно взлетела, расправив крылья. Снова переместилась на ветви деревьев и всмотрелась в окна напротив. Люди, разумеется, разожгли по всем комнатам свет и как следует вооружились. К ночной встрече с нечистью они явно готовы, более того – собираются победить окончательно. И что же даст вампирам ночь, если единственный выход из башни всё ещё охраняется железным гигантом? У тайной башни тоже есть окна, пусть и заколоченные ещё прошлыми владельцами почище того, как от света спасались вампиры. Остались лишь маленькие бойницы – видимо, чтоб отбиваться от врага в случае осады, когда особняк ещё был крепостью. Хватит ли Элиске сил разбить стену или замурованное окно и расчистить своим дорогу на свободу? А после перенести всех по одному на улицу и...
Её размышления прервал резкий удар в висках. Не выстрел и не гром – отзвук только в голове. Зрение сузилось, а пульс повторил грохот в ушах ещё пару раз. Это берсерк.
Понять, что же его пробудило, не составило труда: обострившееся зрение помогло быстро выцепить в одном из подвсеченных окон силуэт с протянутой рукой, а запах говорил сам за себя. Ошибки быть не может: это не просто кто-то в комнате Сатилия, а он сам стоит прямо напротив распахнутого окна и выставил вперёд окровавленную руку. И не пытается прикрыть рану или остановить красный поток из неё, вообще не шевелится. Неужто делает это намеренно, чтобы Элиска могла его учуять? Это сигнал, что господин Гаргулья пробудился и готов действовать сообща? Вновь петляя в небе, Элиска устремилась к дому.
– Ты с ума сошёл? – шикнула она, когда Сатилий помог ей слезть с подоконника. – Резать себя вот просто так! А если бы я улетела в город? Так бы и залил тут всё и стоял бы, пока рука не отвалится?
– Никуда ты не улетела, – раздался знакомый хрип из угла, а после там появилась и сама Иемилия, лежащая свернувшись на боку. Явно не отдохнуть прилегла – это Элиска поняла, когда разглядела, как дрожит спина ящерицы при каждом вдохе. – Ты так настойчиво меня выискивала – уж точно не улетела бы, не убедившись, что мне конец.
– Госпожа Иемилия! Так вы меня видели? – Элиска вовремя успела понизить голос и замедлить шаги, а то на шум бы тотчас сбежались солдаты. Один из них, впрочем, лежал прямо здесь рядом с Иемилией бездыханный, а его военный бушлат больше напоминал каменный панцирь. Видать, Сатилий его обработал совсем как птиц на крыше собора. – Вы живы? Как я рада!
– Жива, как видишь. Прости, не могла ни дозваться тебя, ни появиться. Думала, не смогу тогда обратно уже исчезнуть. Да какое там – поначалу подумала, что дышать больше не смогу. Но пока вот только ноги отнялись, потому не хожу – ползаю как... как ящерица, какой я всегда и была. А господь жесток, да, Элиска?
– Вот и я решил просто поверить, что ты прилетишь, и мы выберемся из этого все вместе, – всё же ответил на вопрос Сатилий. – Ну, а если нет – пришлось бы нам справляться с этим как-нибудь самим.
Причитать сил больше не осталось, как и противиться порыву, – и Элиска повисла на господине Гаргулье совсем как раньше, когда на вершине собора только так можно было спастись от утренних лучей. Но стоило ему лишь попытаться обнять в ответ, как она тут же отдёрнула его руку, схватила за запястье и от души лизнула сочащуюся красным рану – так, чтоб наверняка зажила с первого раза.
– Ты что творишь, дурочка? – теперь уже Сатилий едва удержался, чтоб не перейти с шёпота на возгласы, и отскочил как кипятком ошпаренный. – Это всего лишь царапина.
– Ты сделал это для меня, – грустно улыбнулась Элиска. – Теперь я здесь, и это больше не нужно. Госпожа Иемилия, может, я и вам смогу помочь?
– И что же ты сделаешь? – та было посмеялась, но боль не позволила даже начать. – Вскроешь мне грудную клетку и залижешь сломанные рёбра? Чёрт, да тебя же даже от мыслей о подобной операции вывернет. Нет уж, мне Марбас помогает. Оказалось, он и в лечении мастер. Стоит только пожелать стать более здоровой версией себя...
– Что ж он вас сразу на ноги тогда не поднимет?
– Может, но дороговато будет, – Иемилия покачала головой. – Боюсь, я просто отключусь, если сразу много ему отдам. А если отключусь, то сразу смерть. Так что приходится по чуть-чуть. Но будь уверена, это немало – без пояса я бы точно померла прямо там.
Элиске оставалось только понимающе кивнуть – с переломами она и правда ничего не смогла бы сделать.
– Ладно, и насколько у нас всё плохо? – она решила перейти сразу к делу.
– Это у тебя надо спрашивать, – пожал плечами Сатилий. – Я только из камня обернулся, и мне отсюда вообще ничего не видать. Как там снаружи? Много их? Что вообще собираются с домом делать? И где остальные?
– Остальные, лорд Дитрич сказал, в тайных покоях бывшей госпожи... Что бы это ни значило. Спрятались хорошо, вот только выйти не могут. Там этот сторожит... Не Перос, а второй истукан.
– Да, я уже наслышан про Пероса, – Сатилий помог Элиске сесть поближе к Иемилии – и сам сел очень близко, чтоб они втроём могли шептаться совсем тихо.
– Чего люди хотят, я не знаю. Судя по всему, они тут надолго. Чуть ли не обживать это место заново собираются. И их тут целые батальоны...
– Своё бы нормально обжили для начала... – возмутилась было Иемилия, но Элиска её перебила.
– А этот, кстати, – она указала на лежащего рядом наполовину окаменевшего солдата. – Давно тут? Скоро его хватятся? А то мы тут заперты как в подарочной коробке...
– Они на каждое окно поставили по придурку с оружием – тебя ждали. Вот и здесь был один. Заступил недавно – и сразу получил, – Иемилия казалась довольной тем, как обошёлся с человеком Сатилий, а вот сам господин Гаргулья не выглядел гордым собой.
– Так и что? – Элиска вновь перебила, чтоб не заставлять его слушать подробное описание содеянного. – У нас уже есть план? Кто-нибудь знает, что делать?
– На меня не смотрите, – отмахнулась Иемилия и в закрепление своих слов почти полностью растаяла в воздухе. – Может, Элиска меня вынесет, а ты превратишь в камень весь этаж – со всеми, кто на нём. Ты же так сможешь?
– У тебя от боли, должно быть, рассудок помутился, – буркнул в ответ Сатилий, но встретив вопрошающий взгляд Элиски, ответил: – Всё, что я могу сказать сейчас, это что у нас большущие проблемы – большие примерно как два ходячих железных шкафа, готовых нас убить. Какие уж тут планы...
– Это уж точно – проблемы, – подтвердила Иемилия. – А ещё эти двое меня видят. Я не знаю, каким образом. Хорошо хоть, они слишком тупые, чтоб доложить об этом людям.
– Есть кое-что насчёт этих двух, чего вы наверняка не знаете, – Элиску вдруг осенило. – Я видела, как охотник зачаровал Пероса – то есть, испортил его, переделал под себя.
– И что это нам даёт? Ты запомнила, сможешь повторить, и мы вернём его обратно?
– Я запомнила кое-что другое. Перосу просто дали новое имя и новое задание, а старое стёрли, – объяснила Элиска и перешла к сути своей догадки, обращаясь к Сатилию. – Ему сказали, что подчиняться надо всем людям в военной форме. Это значит, тебе надо просто надеть их форму – и тоже сможешь им командовать. Если я правильно поняла...
– Я? Форму надеть? – запротестовал тот. – А с чего я-то?
– Госпожа Иемилия не сможет даже встать, а на меня мундир попросту не налезет. Вот и получается, что вы наша единственная надежда, господин Гаргулья.
– Ну что ж, – тот смирился он быстро – явно возмущался только для виду, а на деле прекрасно понимал, что выхода нет. Глянул на лежащего под ногами солдата: – С этого уже ничего не снять.
– Эх, что ж ты так неосторожно, – с шуточным упрёком прошипела Иемилия. – Я же говорила, надо было шею сворачивать.
– Я вообще его собирался просто вырубить...
– Но? – Элиска подняла бровь – ей очень хотелось узнать, что же подтолкнуло столь уважаемого ею джентльмена на убийство.
– Он бы убил Джемму. Она зачем-то решила с ним поговорить о его матери – прямо вот так, ни с того ни с сего.
– Это чтоб он не увидел, как ты оживаешь, – оправдалась в свою очередь Иемилия. – Ну, сработало же?
– Рисковать не стоило, – мрачно ответил Сатилий.
– Я рада, что вы оба целы, – Элиска примирительно коснулась руки каждого. – Но нам надо сосредоточиться на деле.
– Согласна, – протянула Иемилия. – Там за дверью точно стоит ещё один часовой. Ты сможешь по-тихому выйти и... ладно уж, вырубить его? И притащить сюда.
– Я в детстве слишком плохо играл в прятки, – пробурчал Сатилий. – Да и как я узнаю, когда он отвернётся? Я ж не Берард, чтоб сквозь стену видеть...
– Я бы справилась, – произнесла та раздосадованно – в самом деле, как жаль, что Иемилия не способна и шагу ступить. С ее-то характером она бы не только всех часовых устранила, но и подсыпала бы алхимических реагентов в еду отдыхающим солдатам, превратив их попытки заново обжить вампирский дом в настоящий ад. – Ну а ты... Можешь просто верить в удачу, что ещё остаётся. Сегодня тебе везёт – вон Элиска же прилетела.
Элиска же ничего не сказала – задумалась. Что же можно сделать, чтоб дать Сатилию подкрасться к часовому незамеченным? Может, выйти и сдаться, показав крылья во всей красе? Если Марк донёс-таки свою мысль до начальства, то стрелять в крылатую не посмеют, рассчитывая получить от неё секреты лечебной магии.
– Вот ты бы и справилась, – вдруг нашёлся Сатилий. – А я, повторюсь, против лишнего риска. Поэтому давай сюда свой пояс.
И прежде чем Иемилия успела хоть что-то ответить – рывком стащил с неё артефакт. На её лице сначала застыл ледяной ужас, но вскоре он сменился на удивление и облегчение. Явно неозвученное "ты совсем сдурел" она оставила-таки при себе. Элиска поняла её шок, потому что тоже испугалась: артефакт ведь создаёт осязаемую иллюзию. Но без него Иемилии не стало хуже, а значит – подлечил он её по-настоящему.
– Чего-там надо говорить-то? – забормотал Сатилий себе под нос, вставая и отходя в дальний угол прилаживать пояс. Там, вдалеке от двери, и говорить можно было чуть погромче.
– Губернатор Марбас, пятый дух... – подсказала Иемилия. Уж она-то, небось, все регалии демона приучилась повторять от раза к разу как песню.
– Губернатор Марбас, пятый дух, великий лев, повелитель... сколько у тебя там легионов, – неохотно начал Сатилий, словно зачитывал письмо духу рождества и не верил, что это должно сработать. – В общем, нет времени объяснять, тут твоя... подопечная в беде, и только мы с тобой можем её спасти.
И тут же шарахнулся чуть ли не к самому окну – будто увидел кого совсем рядом с собой. Неужели демоны являют владельцам артефакта свой истинный облик? Элиска подумала мельком, что ни за что бы не хотела это проверять на себе – и в то же время не смогла отрицать желания хоть раз увидеть.
– Так вот ты какой, великий лев, – Сатилий смерил незримого собеседника взглядом. – А что мне удивляться, я каждую ночь в каменную тварь превращаюсь. В общем, дело такое: мне бы внешность сменить... – он призадумался, оглянулся на девушек и солдатское тело поодаль. – Ты же одежду из ничего не создашь, да? Я так и думал. Тогда... Сделай меня таким же, как она. Сделай меня ею, если точнее. Сможешь?
– Сатилий... – прошептала Иемилия почти беззвучно, но Элиска услышала. Обе уставились на него в изумлении: ведь прекрасно знали, что никто на всём свете ни за что не пожелал бы быть как проклятая богом дева ящерица.
Сатилия словно заволокло чёрным облаком, из которого секунду спустя вышла точная копия госпожи Иемилии.
– Что вы смотрите? – спросила она, но по собственному голосу поняла, что всё получилось. – Сработало, значит.
Одежда Сатилия тут же полетела на пол.
– О, а я, оказывается, выгляжу довольно неплохо, да? – сквозь боль хихикнула Иемилия. – Гораздо лучше, чем в зеркале...
– Не так я представлял себе, что значит "побудь в моей шкуре", – буркнула копия совсем как господин Гаргулья. – Теперь мне ясно, чего ты вечно голая ходишь.
– Теперь подойди к стене, приложи руку и представь, что ты сам стена, – из последних сил объяснила Иемилия.
– Ну, это не будет сложным. Уж что, а представлять себя куском камня я умею лучше всех.
Сатилий в облике ящерицы попробовал трюк со стеной – сработало почти сразу, рука стала словно сделанной из стекла. Тогда он отошёл и повторил на другой руке – а после исчез весь. "Что может быть прекраснее госпожи Иемилии? – подумала Элиска. – Только две госпожи Иемилии".
– А это и впрямь совсем не сложно, – раздался шёпот из пустоты. – Точно как в камень превращаться, почти неотличимо. Ладно, пожелайте мне удачи.
Дверь открывалась бесконечно долго, а потому – совершенно бесшумно, как будто бы сама собой. Элиска бы ни за что так не смогла – это ж сколько терпения надо так медленно проворачивать ручку. Столько есть лишь у человека, просидевшего полжизни на крыше без движения. Как только дверь приоткрылась достаточно, чтоб могла протиснуться тонкая фигура, обе девушки затаили дыхание. Короткая возня в коридоре, глухой удар.
– Волнуешься за него? – шепнула Элиска.
– Ещё бы! – ответила Иемилия почти мгновенно, а после спохватилась и дополнила с напускной гордыней в голосе: – За артефакт, конечно, да.
Когда дверь приоткрылась снова, в комнату затылком вперёд въехал обмякший солдат, едва касаясь пятками пола. Это выглядело так, словно он парил. Но сколь бы забавным зрелище ни казалось, Элиска понимала, что терять нельзя ни минуты. Она встала и помогла Сатилию придержать это бессознательное тело, пока тот наспех скидывал с него одежду. И почему Элиска думала, что он сначала вернёт себе человеческий облик и только затем оденется? Видимо, не для дам это зрелище, но да что поделать. Вскоре одежда сама собой затянулась вокруг невидимой фигуры, и вот тогда уже, как раз перед тем как затягивать ремень и застёгивать мундир, Сатилий вернул себе собственное лицо, а Иемилии – драгоценный артефакт.
– Ну что, как я вам?
– Не очень, – фыркнула та – теперь уже смелее, ведь в ближайшем коридоре некому больше их слышать. – Эта форма любого испортит.
– Правда что ли? – Сатилий по-солдатски развернулся, строевым шагом – только без стука каблуков – прошёлся до двери, где подобрал и приладил на себя гвардейский головной убор. – А так? – Он приложил ко лбу выпрямленную ладонь, передразнивая воинское приветствие.
– Просто отвратительно, – Иемилия даже появилась, чтобы улыбнуться.
– Значит, всё как и должно быть.
– Этот дышит ещё, – заметила Элиска, подталкивая раздетого до исподнего солдата к его окаменевшему товарищу. – Что будем делать с ним?
– Можешь его съесть, Элиска, если голодна, – заговорщически скрипнула дева-ящерица.
Как ни хотелось прокусить беспомощному врагу шею и насытиться живительной кровью прямо сейчас, особенно когда разрешили, Элиска помотала головой. Обойдётся как-нибудь, сегодня и так уже сверх меры напилась из Анетты, может и на целую ночь ещё хватить.
– Ну, как хочешь, – пожала плечами Иемилия и ловко – слишком ловко для травмированной – подтащила солдата к себе. Обхватила шею руками – Элиска подумала, вот-вот, и ящерица сама начнёт кормиться человеком будто вампир. Но та лишь странно обняла солдата – стало видно только её локоть спереди на шее и пальцы сверху на затылке. Покачала его так – словно дитя убаюкивала, но лицо сделала такое, будто жемчужину на дне морской раковины нащупывала. А потом – достала – хруст, как орех расклоли, и тело солдата повалилось на пол, виляя головой так, будто это мешок.
– Зачем?! – и не разобрать, кто первым оборвал свой возглас и перевёл в шёпот – Сатилий или Элиска.
– Он бы скоро пришёл в себя, – Иемилия брезгливо отпихнула ногой оба мёртвых тела подальше в угол, – и забил бы тревогу. А у нас даже плана нет, что делать дальше. Чем думать о людях, нам бы не мешало позаботиться о себе.
– Как это нет плана? – Элиске захотелось возразить – больше от возмущения, что госпожа Иемилия так легко говорит об убийстве. По существу-то возразить было нечего. – Мы же добыли Сатилию форму.
– И что дальше, умная ты наша? – вздохнула Иемилия. Не хотелось признавать, до после этого момента Элиска ничего особо не продумывала. Одежда солдата нужна, чтобы обмануть железного голема. Вот только что даст сам обман? Надо заставить свой вампирский мозг работать как следует. Права дева-ящерица: враг успел бы очнуться и поднять шум, пока они тут думают.
– Ну-у-у, мы можем добыть теперь форму мне, я надену пояс и превращусь в человека. Нас никто не распознает, а госпожа Иемилия и так невидима.
– Но только не для Перосов, – поправила та с печалью в голосе – словно не хотела задеть, но надеялась, что первые же наброски плана окажутся рабочими. На Элиску, впрочем, это подействовало как оплеуха.
– Ну тогда... – она судорожно заставляла мысли шевелиться и могла бы поклясться: если бы в голове у неё были шестерёнки, сейчас они скрипели бы так, что на всём этаже бы услышали.
– Сделаем, как ты сказала, Джемма, – тихо вмешался Сатилий. – Элиска выносит тебя прочь из дома, а я... Я разберусь.
Вот господину Гаргулье возражать уже не хотелось – особенно когда он полон решимости.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – шепнула Элиска напоследок перед тем, как выпрыгнуть в окно с Иемилией на руках.
– Надеюсь, ты не ошибаешься, и второму железному болвану велели всё то же, что и Перосу, – ответил он, провожая их и подбирая оружие павшего солдата.
– Удачи и будь осмотрителен, – успела сказать Иемилия.
– Если не получится, не поминайте... Не поминайте, в общем.
Ветви дерева напротив приняли Элиску с подругой так же, как и одну совсем недавно. Вот только теперь совсем не заботило, видно ли силуэт со сложенными крыльями с улицы – ведь наблюдать, много ли людей охраняют камин, это совсем не то же самое, что высматривать, где там в их толпе в зал для чаепитий идёт господин Гаргулья. А вдруг все солдаты знают друг друга в лицо и сразу обнаружат незнакомца? А вдруг рассмотрят, что у него нет положенной офицерской рубашки под камзолом? А вдруг его походка и повадки недостаточно похожи на солдатские? А вдруг караул в комнате решили сменить и уже обнаружили трупы? А вдруг?..
Однако уже скоро Сатилий спустился – немного неподобающе выглядящий, очень неподобающе двигающийся, но зато один. Глупая машина заметит только униформу – а большего и не нужно. Выйдя в центр зала, Сатилий, видимо, решил сразу проверить все догадки и отсалютовал железному голему с приветственными словами. Этих слов Элиска не разобрала отсюда, зато ответ гиганта услышала ясно.
– Солдат?
– А я тут это... – Сатилий заозирался по сторонам, в результате чего наткнулся-таки взглядом на связку поленьев невдалеке от камина, – дровишек тебе принёс. Давно не подзаряжался огоньком, да?
Он и с Перосом раньше так разговаривал – словно с собакой. Когда все вампиры в доме такие занятые со своими постоянными заданиями, только тем, кто почти всегда дома, и оставалось подкармливать механического слугу. Сатилию такая обязанность вовсе не была в тягость.
– Давно, – гигант кивнул маленькой закованной в шлем головой на огромных плечах и развернулся к посетителю.
Сатилий поднёс кусок дерево к печи в груди голема. Из той повалил дым, и створка открылась, обнажая зияющую пламенем топку.
– Давай, открывай, – подбодрил Сатилий.
И всунул руку с поленом в печь чуть ли не по локоть. Вот сумасшедший! Что он вытворяет? Там же, должно быть, под тысячу градусов!
– Прости, громила, – добавил он тише.
По железному корпусу рыцаря словно волна пробежала от самого сердца – как раз от печи. Волна, окрашивающая всё серым и лишающая металл привычного блеска и контрастных оттенков. Уже через несколько секунд железные руки и ноги безвольно и бесполезно болтались на каменном остове, лишь поскрипывая словно в печали. Камень не горит, потому огонь очень скоро исчез как из печи, так и из глаз гиганта. Шлем его, тоже ничем более не движимый, казалось, был готов отвалиться, но держался только потому, что тоже окаменел снизу. Не в состоянии больше выносить огромный вес, вся конструкция, ранее бывшая железным рыцарем, осела на пол – со звуком падения дюжины книжных шкафов. Люди непременно сбегутся на этот звук, но да какая разница: как по сигналу, из-за отодвинувшегося камина тут же выскочил Берард. Наверняка первым увидел всё сквозь стену силами своего демона – и понял, что ключевой момент настал.
Вслед за ним вышла Виттория, на всякий случай расставив руки в стороны в готовности заслонить любого из своих. Люди-то уже подоспели: кто-то попытался атаковать Берарда, поскольку он первым сам бросился им наперерез, другие же открыли огонь по Виттории. Не прошло и двух минут, как Берард расправился со всеми, а уютный зал для чаепития превратился в кровавую баню. Особых размышлений не понадобилось, чтобы понять: эта победа и это затишье – временные. Надо пользоваться сейчас, или потом в эту мясорубку может угодить и госпожа Иемилия.
Элиска на полной скорости влетела на балкон, рывком открыла дверь и вместе с девой-ящерицей зашла в зал.
– Отлично сработано, – похвалил лорд Дитрич – её и Сатилия. И сразу же принялся подгонять доктора Денкена с его сумой. Сам вампир при этом нёс всё ещё бездвижную Релею на руках. Потому и не мог сражаться – меч тьмы так и висел у него на поясе. Элиске на миг показалось, мечу грустно вот так бездействовать и не напиться чужими жизнями.
Дулли вышел последним и склонился над одним из павших солдат – кем-то, чью голову по счастливой случайности Берард оставил нетронутой. За широкой спиной безголового Элиска не видела, что он творил, но догадалась и так. Несколько минут знакомых манипуляций, хруст костей и чавкание плоти – Берард как раз успел прирезать ещё нескольких солдат прямо в дверях, – и Дулли распрямился с человеческой головой на плечах.
– Вот черти, – выругался он раскатом грома, оглядывая тела жертв вампира.
– Ну, давай, шевели мозгами этого молокососа! – Дитрич не дал ему расслабиться. – Что им известно?
Дулли дёрганно покрутил новой головой – словно шея адски болела, – проморгался, постучал ладонью по лбу, после чего выдал ответ:
– Ничего толком им не известно. Они знают, что здесь те же, кто наводил ужас на их деревни. Они знают про тебя, Элиска. Думают, ты можешь вылечить их раненых, – он рассмеялся сквозь кашель. – Вот попадёшься им – придётся тебе облизывать их всех.
– Что вы, господин Дулли, – скривилась она. – Я не такая обжора.
– Они не знают про тебя, Сатилий, – продолжил тот. – Они не знают про Релею. Не знают про доктора. И самое главное – они не знают про наши тайные ходы. Ни про этот, за камином, ни про подземный, где царствует наш Петрик.
– В общем, они здесь ловят одних только вампиров, – подытожила Элиска.
– Тогда чего мы ждём? – Дитрич развернулся на месте. – Нам нужно всем отправиться туда, в подземелье. Это наш единственный шанс доставить Релею, Иемилию и доктора в безопасное место.
– Я думал, ты скомандуешь убить их всех, – расстроился Берард. – Без одного голема они нам не ровня.
– Нет! – отрезал лорд. – Нам необходимо отступить. А вам с Витторией – прикрыть наш отход. Да, люди без голема. Но и мы тоже. И без Релеи – нам нечего им противопоставить сейчас.
– Лорд Дитрич, – Элиска подошла ближе – сразу после того, как Сатилий забрал у неё госпожу Иемилию. – Ваш меч. Давайте я возьму его и помогу госпоже Виттории с братом.
Лорд отшатнулся – словно Элиска просила не оружие, а руку на отсечение.
– Лучше я вам Релею передам, – с недоверием в голосе пробурчал он.
– Нет, лучше пусть Иемилию обратно заберёт, – опять встрял Берард. – Сатилий нам нужнее – чтоб повторил свой трюк со вторым големом.
Словно призванный его словами, впереди следующей группы людей на подходе к залу притопал переделанный Перос. Берард тут же прервал свои рассуждения, махнул рукой товарищам, чтоб бежали прочь, а сам ринулся в бой. Но даже от самых быстрых его атак гигант закрыл людей своим корпусом. Ножи вампира от его брони отлетали как резиновые – от такой отдачи Берард их даже чуть не выронил. Прав оказался Дитрич: без Релеи с гигантом никак не справиться. Потому Элиска первой послушалась и, подгоняя себя крыльями, направилась на нижние этажи. Доктор Денкен и Сатилий последовали за ней.
– Некогда перекидываться ранеными, – запоздало заключил лорд. – Отступаем и точка. Виттория, дорогая, ты сразу за мной. Берард идёт последним.
– У меня другой план, – вдруг подала голос его супруга – настолько сурово, что остановились все. – Последней пойду я. Устрою им грандиозное прощание.
– Что ты задумала? – негодовал лорд. – Не отклоняйся от моего плана, пожалуйста.
– Всё и будет по твоему плану, – заверила Виттория и обратила свой взгляд на покидающую этаж процессию. – Элиска! Помнишь, ты рассказывала, что писал доктор про мой артефакт? Про моего демона. Так вот я разобралась. Раз даже безделушка, которую собирали как лишь украшение для госпожи Иемилии, спасла нас всех сегодня, то и моя рука огня не должна отставать. Я не могу просто так уйти.
– Только постарайтесь не... – крикнул было доктор Денкен, но Дулли погнал его вниз по лестнице.
Элиска же так и осталась стоять как вкопанная – уже даже Сатилий с девой-ящерицей на руках обогнали её. Отчего-то подумалось, что раз это Элиска объясняла Виттории, как правильно использовать артефакт в полную силу, то и ответственность за нынешнее самоотверженное решение госпожи – тоже на ней. Хотелось отговорить, но что тут скажешь? С Перосом люди не отступят, если не показать им мощь, какой они раньше не видали.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – повторила Элиска слова, сказанные ранее Сатилию. Что ещё скажешь, когда уже двое из команды за сегодня пошли на отчаянные меры?
– Ну что, Хаурес, шестьдесят четвёртый дух, великий герцог и повелитель тридцати шести легионов! – нараспев произнесла Виттория. Слова призыва в этот раз словно специально пропустила – и подмигнула Элиске. – Давай повеселимся. Дай-ка огоньку: хочу увидеть, как эти жалкие твари превращаются в тлеющие головешки! Покажи, как плавится их кожа и горелое мясо сползает с костей! По нраву тебе такое развлечение?
И демон дал-таки огня – уж как знать, впервые за сколько лет. Сначала это выглядело так, будто у Виттории загорелись ладони, но сила демона спасла от вреда. А после – будто у госпожи в каждой руке открылось по маленькому окошку в ад, и из этой геенны неистово прорвалось дьявольское пламя. Стены, шкафы, книги, кресла, дверь и даже Перос оказались в миг охвачены этим огнём, а люди с дикими криками ужаса и боли разбежались. Кто-то унёс на себе этот ад ещё дальше в коридоры, кто-то упал догорая прямо под ноги Элиске.
Берард из этого ада еле сбежал – кинулся на нижний этаж быстрее всех, обгоняя даже доктора. Перос же хоть и покрылся сажей и копотью, остановился только когда его путь завалило телами солдат, обломками потолка и начавших разваливаться шкафов. Люди за его спиной отступили подальше – одни вытаскивать ещё живых товарищей, другие вниз и на улицу за водой, а третьи просто в страхе попасть под огонь дьявольской магии следующим или надышаться дымом.
– Горите, жалкие людишки! – прокричала им вслед Виттория и громогласно засмеялась. Весьма наигранно — видать, чтоб нагнать побольше ужаса. И ведь сработало!
Уже скоро пожар перекинулся через потолок наверх, а через ковёр и трещины в полу – вниз, тем самым разделив дом на две половины стеной пламени. Люди быстро поняли, что вампиры и их тайные тропы теперь от них отрезаны, и лишь только Перос неуклюже расчищал себе путь от обломков и тел.
– Потрясающе, да? – обернулась Виттория, и в её глазах помимо вспышек и огненных всполохов заиграл неподдельный восторг. – Эй, Элиска! При каком там жаре сталь плавится?
Элиска задумалась всего на миг – этого отец ей не рассказывал. Да и нашла вообще, о чём переживать сейчас!
– Я не знаю, госпожа Виттория. Пойдёмте, пожалуйста, вы сделали достаточно, – взмолилась она, протягивая руки к госпоже через горячие облака чёрного дыма.
– Нет, я выжму эту игрушку по полной!
– Но ваши силы, госпожа Виттория! Демоны же дорого берут.
– Я в порядке, – самодовольно ответила та.
– Демоны! Нечисть! Уничтожить! – словно желая вклиниться в разговор, прогудел из-за огненной завесы Перос и швырнул в Витторию телом одного из своих в военной форме – да не попал.
– А вот он – нет, – госпожа злобно обернулась к нему. – Хочешь знать, за что стоит бояться солнца? Хочешь стать лужицей расплавленного металла? А, Перос?
– Пожалуйста, пойдёмте вниз! – повторила Элиска. – Все ждут только вас.
– Я быстро, – ответила Виттория, и огонь в её руках стал не алым и даже не жёлтым – ослепительно белым, взаправду как само солнце.
Что раньше было языками пламени, теперь сложилось не то в поток, не то в луч, и, коснувшись Пероса, оставило на его груди огромное оранжевое пятно. Калёным железом запахло как никогда за этот день. Однако Перос не упал и не отступил.
– Его не берёт, госпожа Виттория! – очевидное Элиске пришлось кричать – этот белый огонь словно выжигал даже звуки. – Наверное, эта броня зачарована магией алхимика. Будь это обычная сталь, Релея бы давно справилась с ними обоими! Госпожа Виттория?
Поток пламени вдруг прекратился, госпожа безвольно зашаталась, а руки её повисли будто плети.
– Госпожа Виттория? – Элиска попыталась прорваться к ней, но в этом пропитанном жаром помещении обжигал даже воздух. Кожа на протянутых руках вмиг опалилась, как будто в комнате наступил самый яркий день.
Виттория лениво повернула голову на зов Элиски. На её губах застыла глуповатая улыбка, а глаза словно светились алым изнутри. Элиска узнала этот взгляд.
– В этом теле так непривычно, – медленно, словно тщательно подбирая буквы, проговорила госпожа не своим, более низким голосом: глухим, идущим будто из трещин в полу. – О, привет, крылатая! Надо же, давно не видел...
Перос не дал договорить – теперь, без разделяющего их потока пламени, он мигом рванулся к врагу и схватил за голову. Поднял госпожу аж к потолку и с размаху опустил на пол. И когда опустил – головы уже не было. Виттория не то что закричать – даже пикнуть не успела. Вместо неё кричала Элиска.