– Нет! Нет, это невозможно!

Катара выхватила из рук Зуко его карты и принялась лихорадочно складывать их на стол, пересчитывая очки.

– Двадцать… Двадцать четыре… Два по пять – тридцать четыре… Тридцать пять… Тридцать шесть… И еще десять за квинк – итого сорок шесть. Сорок шесть!

Зуко победно усмехнулся.

– Сорок шесть. А у тебя сорок четыре. Ты проиграла.

Катара сердито зыркнула на него из-под нахмуренных бровей и, развязав узел на ленте своего ожерелья, отложила его на возвышающуюся возле стола не слишком аккуратно сложенную стопку одежды.

– Эй, ожерелье – это не одежда! – возмутился Зуко. – Как и заколка, между прочим. У тебя и так предметов одежды гораздо больше, чем у меня.

– А у нас не было договора на этот счет, – с досадой в голосе огрызнулась Катара. – Ты знал, куда идешь. Мог хоть десять рубашек надеть. Сдавай давай.

Зуко сгреб карты со стола в мешочек и несколько раз встряхнул его, перемешивая, искоса поглядывая на соперницу. Катара сидела, вперив неподвижный взгляд в столешницу и сосредоточенно покусывая губы – видимо, просчитывала варианты игровых стратегий. Что и говорить, эта игра получилась очень напряженной, и не в последнюю очередь из-за условий проигрыша. Катара была великолепным игроком. Ее ходы основывались, скорее всего, лишь на интуиции, но та ее подводила редко. Обыграть Катару было очень сложно. Зуко буквально зубами вырывал у нее каждое очко, все время балансируя на грани проигрыша, и только очень продуманные расчеты позволяли ему не ударять в грязь лицом и добиваться побед.

Игра шла с переменным успехом. То Зуко, то Катаре приходилось лишаться одного-двух предметов из своего гардероба. Однако последние несколько партий удача улыбнулась Зуко. Сильные карты сами шли ему в руки, он выигрывал одну партию за другой, и в итоге сейчас на Катаре осталось одно только нижнее белье. Следующая партия могла стать решающей.

– Точно не хочешь сдаться? – поинтересовался он, выкладывая карты на стол.

Катара вновь одарила его мрачным взглядом.

– Сдаться тебе? Да ни за что!

– Все равно будет считаться, что ты сдалась, если откажешься выполнять условия игры, – как бы между прочим напомнил он.

– С чего ты взял, что я откажусь? – машинально отозвалась Катара, беря свои карты и принимаясь внимательно их изучать.

Дыхание Зуко разом перехватило, и даже в голове на мгновение помутилось. Он замер, ошеломленно уставившись на Катару. До сих пор ему еще как-то удавалось абстрагироваться от переполняющего его желания и полностью сосредоточиться на игре, но сейчас, когда Катара фактически заявила, что готова полностью раздеться перед ним, стена здравомыслия разом рухнула, окончательно рассыпавшись в пыль.

Спустя мгновение до Катары тоже дошло, что она сейчас сказала. Она застыла на месте, вскинула на Зуко испуганный взгляд и торопливо протараторила:

– То есть, я хочу сказать, с чего ты взял, что я проиграю? Мы, к слову сказать, в одинаковых условиях. На тебе сейчас столько же одежды, что и на мне.

В одинаковых да не одинаковых. Да, на Зуко сейчас тоже осталось всего два предмета одежды, но есть существенная разница, если ему придется снять штаны или Катаре снять одну из частей своего белья. У него даже в животе заныло от предвкушения, а напряжение в паху стало таким сильным, что появился риск, что Катара заметит его состояние. Он торопливо поменял положение, сев таким образом, чтобы скрыть от ее взгляда свое возбуждение, и взял карты в руки.

– Козырь – вода, – донесся до него голос Катары. – Играю.

– Играю, – машинально повторил Зуко, думая только о том, как Катара будет выглядеть без одежды. Садясь за этот карточный стол, Зуко был уверен, что игра закончится гораздо раньше. Что Катара откажется раздеваться и сдастся. Но сейчас, когда перед ним замаячили совершенно другие перспективы, не думать о них он уже просто не мог.

– Зуко?

Зуко встрепенулся, растерянно моргнул, приходя в себя, и взглянул на выброшенную Катарой карту. Солдат огня седьмого ранга. Он перевел взгляд на свои карты, потом недоуменно посмотрел на лежащий лицом вверх козырь с символом воды и снова на свои. Какая вода? Зачем он согласился играть в этот козырь? У него не было ни единой карты воды, и даже просто крупных карт всего две штуки. Он отвлекся, растерял внимательность, и вот результат.

– Ты будешь ходить? – нетерпеливо поторопила его Катара.

– Сейчас. – Зуко еще раз просмотрел все свои карты, прикидывая способы выкрутиться из этой невероятно сложной ситуации, в которую он сам себя и загнал. Большая часть его карт имела масть воздуха. Если удастся выбить у Катары все карты воздуха и не потерять право первого хода, то, возможно, за счет выбитых у нее офицеров и итоговых комбинаций ему и удастся обойти ее по очкам.

Зуко отбил солдата Катары своим солдатом и отложил взятку в сторону: она не принесла ему ни одного очка. Его ход. Солдат воздуха.

Катара слегка нахмурилась и отбила его козырным солдатом. Зуко мысленно возликовал: у Катары не было ни одной карты воздуха. Его стратегия вполне может сработать.

Ход Катары. Солдат земли. Отбой офицером и первое очко на счету Зуко. Отлично.

Солдат воздуха. Снова отбой козырем, на этот раз офицером. Прекрасно.

Офицер земли. Хм, Катара решила лишить его крупных карт. Но она же еще не знает, что козырей у него нет. Шанс еще есть. Отбой офицером и снова его ход.

Солдат воздуха. И Катара забирает его козырем. Отлично, самоуверенная нахалка, трать свои козыри на всякую мелкоту. Когда дело дойдет до настоящих взяток, у тебя их попросту не останется.

Офицер земли. Проклятье! Перебить эту карту Зуко было нечем. Ладно, можно просто отдать солдата земли, но он теряет право хода. Это плохо. И снова ход Катары.

Офицер земли. Проклятье! Проклятье! Проклятье! Солдат огня перешел в плен к Катаре. И вновь ее ход.

Солдат воды. Что?!

Зуко поднял на Катару недоуменный взгляд. Та ядовито усмехнулась и продемонстрировала Зуко оставшиеся у нее карты. Все, до единой, козырные.

Зуко яростно швырнул свои карты на стол. Подсчет очков вести было незачем: он проиграл эту партию практически всухую.

– Ну, и кто сейчас будет раздеваться? – ехидно пропела Катара. Она вся буквально светилась самодовольством, еще чуть-чуть – и затмит собой свет от пламени свечей.

Чуть приподнявшись, Зуко стянул с себя штаны и небрежно бросил их в кучу к остальной одежде.

– Сдавай, – зло прошипел он сквозь зубы.

Катара вопросительно вскинула одну бровь.

– Ты уверен? У тебя от одежды осталось только… – Она мельком взглянула на нижнюю часть его тела, и слова внезапно замерли у нее на губах. Ее глаза ошеломленно расширились, рот приоткрылся. У Зуко даже во рту пересохло. Его возбуждение так и не прошло, а под ее взглядом его член напрягся еще сильнее, полностью выдавая то, что он с таким трудом скрывал, даже через ткань белья. Он тяжело сглотнул, и тут Катара вздрогнула и поспешно отвела взгляд в сторону. – Духи…

Зуко медленно выдохнул. Он был на грани проигрыша. Во всех смыслах. Но он все равно не сдастся. Он никогда не сдавался без боя, не сдастся и сейчас.

– Уверен, – глухо произнес он, с трудом выдавливая из себя слова. – Я играю до конца. Сдавай.

*

Карты с тихим стуком легли на стол. Зуко еще раз пробежался по ним взглядом, чтобы удостовериться в точности своих подсчетов, и медленно поднял голову.

– Пятьдесят пять.

Катара не ответила. Ей не было нужды отвечать, все было ясно и так: эту партию она проиграла.

Зуко молча смотрел на нее, ожидая ее решения. Что же пересилит? Ее упрямство и гордость или скромность и застенчивость? Безусловно, Катара была очень смелой девушкой. И она знала, что нравится Зуко. И признавала, что он ей тоже нравится. Но это все равно не значило, что она сознательно пойдет на то, чтобы раздеться перед ним. У Зуко даже челюсти сводило от страстного желания увидеть Катару обнаженной, но на этот раз он не сделал ничего, чтобы спровоцировать ее, сыграв на ее упрямстве. Это должно быть ее добровольное решение. Только так.

Прошло несколько долгих минут прежде, чем Катара оторвала взгляд от разложенных на столе карт и встретилась с Зуко глазами. Она помедлила еще секунду, а затем, взявшись за край облегающей ее грудь повязки из плотной ткани обеими руками, медленно задрала ее и через голову стащила с себя.

Зуко застыл на месте, не веря своим глазам. Катара не шевелилась, не делала попыток прикрыться, позволяя ему любоваться своей небольшой упругой грудью с явно выделяющимися в неровных отблесках пламени свеч окружностями напряженных сосков. Ее кожа казалась золотистой, тени волнительно плясали на мягких изгибах ее тела и в ее распущенных по плечам волосах. Ее грудь высоко вздымалась в такт тяжелому учащенному дыханию, и когда Зуко все же сумел оторвать от нее взгляд и посмотреть Катаре в глаза, он увидел в них такой горячий призыв, что понял, что больше не может сдерживаться. Он одним движением отшвырнул стоящий между ними столик в сторону, при этом опрокинув его и рассыпав карты по всему полу, и рывком придвинулся к Катаре.

– Предлагаю ничью, – произнес он внезапно охрипшим от возбуждения голосом.

Катара утвердительно кивнула, одними губами прошептав: «Согласна», и Зуко, не колеблясь больше ни секунды, яростно набросился на ее губы.

Катара издала громкий сладострастный стон и обвила руками шею Зуко, плотнее притягивая его к себе. Ее обнаженная грудь прижалась к его груди, и он отчетливо ощутил твердость ее напряженных сосков. Агни, как же он ее хочет! Катара была такой нежной, такой хрупкой, что Зуко вновь преисполнился опьяняющим страстным чувством власти над ней. Он целовал ее жадно, требовательно. Он буквально упивался вкусом ее губ, ее языка, ее горячего дыхания, и Катара отвечала ему с не меньшим пылом. Он наслаждался прикосновениями к ее волосам, к ее нежной коже, ощущавшейся под его ладонью гладким прохладным шелком. Одной рукой Зуко зарылся в ее волосы, а второй крепко удерживал ее за талию, не позволяя отстраниться от себя. От длительного желания и возбуждения у него кружилась голова, в паху нещадно болело. Все его мысли, все чувства и эмоции были сосредоточены только на этой безумно желанной девушке в его объятиях.

У Зуко не было совершенно никакого опыта подобной близости с девушками. Все его познания ограничивались лишь общим пониманием физиологии да похабными разговорами моряков и солдат, невольным свидетелем которых ему несколько раз доводилось становиться. На самом деле, все это вряд ли могло ему сейчас помочь, потому что «разложить ее на столе и всадить по самое не балуй» было совершенно не тем, чего он желал по отношению к Катаре. Так что, решительно отмахнувшись от ненужных ему сейчас воспоминаний, Зуко решил целиком и полностью положиться на свои природные инстинкты. Просто нужно не торопиться, прислушиваться к желаниям партнерши и собственным ощущениям, и все получится.

Разорвав поцелуй, Зуко слегка отстранился и внимательно заглянул Катаре в глаза. Сейчас она выглядела даже еще более прекрасной, чем обычно. Ее щеки раскраснелись, губы припухли от поцелуя, глаза потемнели и в полумраке помещения казались темно-синими. Ее грудь все еще была плотно притиснута к его груди, и он отчетливо ощущал ее сумасшедшее сердцебиение и тяжелое прерывистое дыхание. Она была возбуждена ничуть не меньше, чем он сам.

– Хочешь лечь? – осторожно поинтересовался Зуко и даже сам удивился тому, насколько сильно изменился его голос.

Катара коротко оглянулась, в ее взгляде промелькнуло сомнение: в этой комнате не было ничего, что могло хотя бы отдаленно сойти за кровать. Зуко не растерялся и, торопливо вытащив из вороха одежды свои рубашку и кимоно, расстелил их на полу.

– Подойдет?

Катара мягко улыбнулась.

– Подойдет.

Подхватив ее на руки, Зуко снова прижался губами к ее губам и, не разрывая поцелуя, осторожно уложил ее на это импровизированное лежбище. Сам он слегка навис над ней, опираясь на одну руку, и принялся медленно ласкать ее второй. Катара судорожно вздохнула, когда его ладонь накрыла ее грудь, и впилась пальцами в его плечи. Зуко почувствовал, как ее сосок мгновенно затвердел под его прикосновениями, нежно потер его, и Катара вновь издала громкий стон наслаждения прямо в его губы.

Зуко ощутил новый прилив сладострастного удовольствия. Казалось, что ощущения Катары передаются ему. Чем больше наслаждения он доставлял ей, тем большего блаженства достигал сам. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. И это было потрясающе. Просто невероятно.

Он продолжал ласкать то одну ее грудь, то другую, нежно теребя, поглаживая и сжимая. Оставив рот Катары, он принялся покрывать быстрыми поцелуями ее лицо, ее шею, ее ключицы и плечи, а она в ответ скользила ладонями по его спине, по плечам, по рукам, разжигая в нем все новые и новые вспышки чувственного пламени. Тогда он сместился чуть ниже, плотно прижавшись бедрами к бедрам Катары, и коснулся губами ее груди.

– Зуко…

Зуко чуть было не кончил, когда Катара, выгнувшись ему навстречу всем телом, выдохнула его имя. Он просто уже не мог больше сдерживаться. Он сойдет с ума, если не возьмет ее прямо сейчас.

Оторвавшись от Катары, он резко отстранился и выпрямился. Катара, приподняв ресницы, вопросительно посмотрела на него.

– Что случилось?

– Я хочу тебя, Катара, – хрипло прошептал он, скользнув рукой по ее обтянутому плотной тканью бедру. – Безумно хочу. Ты… позволишь?

Катара еще секунду пристально смотрела на него, а затем чуть кивнула в знак согласия. Зуко судорожно выдохнул и принялся торопливо стягивать с нее белье. Катара приподняла бедра, помогая ему, и всего через несколько мгновений Зуко, наконец, освободил ее от так мешающей сейчас одежды.

Теперь Катара оказалась полностью обнажена. Она села, согнув ноги в коленях, закрываясь от горящего взгляда Зуко, и сама скользнула взглядом по его телу.

– Так нечестно. У нас ведь ничья. Ты должен тоже раздеться.

Зуко не пришлось просить дважды. Он поспешно избавился от последнего предмета своего гардероба и вздохнул с облегчением, когда прохладный ночной воздух, проникающий в комнату через распахнутые окна, коснулся его пылающей плоти.

Катара замерла, ошеломленно уставившись на его напряженный член, даже не пытаясь скрыть этого.

– Ого…

Зуко не знал наверняка, видела ли Катара раньше обнаженных мужчин, но прозвучавшее в ее коротком возгласе восхищение моментально придало ему уверенности в себе. Он резко подался вперед, подхватил Катару под спину и вновь уложил ее на пол. Склонившись над ней, он прижался к ней всем телом, держась, тем не менее, на руке навесу, чтобы не раздавить ее собой, вновь завладел ее губами, а затем, чуть отодвинувшись, осторожно провел рукой по ее бедру и коснулся пальцами ее горячего влажного лона.

Желание накатило на него с новой силой, заставив его плоть, и без того уже твердую, как камень, стать еще тверже. Катара ахнула и непроизвольно подалась навстречу его руке. Зуко чуть было не задохнулся от охватившего его вожделения. Выпрямившись, он подхватил Катару под ягодицы, подтянул ее к себе, так, чтобы оказаться между ее бедер, а затем, вновь склонившись над ней, коснулся головкой такого манящего влажного входа и осторожно надавил, погружаясь вовнутрь.

Катара судорожно вздохнула. Ее руки впились в плечи Зуко, глаза закрылись, голова запрокинулась, а бедра непроизвольно попытались сдвинуться.

Зуко замер, стиснув зубы и переводя дыхание. Ощущения, которые он испытал, когда его плоть слегка погрузилась в лоно Катары, были настолько потрясающими, что он был на грани того, чтобы кончить, едва начав. Спустя несколько секунд он сумел обрести контроль над собой и еще немного продвинулся вперед. Новый полувздох-полустон Катары донесся до его сознания, и он поднял на нее настороженный взгляд. Она была слишком тесной для него, и, несмотря на безумное желание овладеть ею целиком, он старался продвигаться как можно медленнее, чтобы ненароком не причинить ей боль.

Выждав несколько секунд, Зуко осторожно толкнулся еще чуть глубже, но тут внезапно что-то пошло не так: Катара громко вскрикнула и, резко дернувшись, попыталась отпрянуть назад.

Зуко ошеломленно замер. До него внезапно дошло: Катара еще была девушкой. Девушкой! Проклятье! Он ведь предполагал, он догадывался об этом, но безудержное желание настолько помутило его разум, что он совершенно перестал думать о последствиях. И что же ему теперь делать?

Тяжело навалившись на Катару, Зуко прижал ее к полу, крепко удерживая на месте. Катара попыталась вырваться, освободиться от него, но он лишь немного подался назад, не выходя из нее полностью. Она не произнесла ни слова, но в ее взгляде появился такой испуг, что у Зуко даже сердце сжалось. И тогда он принялся покрывать быстрыми поцелуями ее лицо, ласкать ее шею, сбивчиво шепча какую-то милую дребедень, вроде того, какая она красивая, и желанная, и приятная, и как сильно он ее хочет.

Постепенно Катара вновь начала расслабляться, и Зуко стал понемногу покачиваться вперед-назад, по-прежнему удерживая ее плотно прижатой к себе. Ощущение ее обнаженного тела, запах ее кожи, ее тихие стоны, которые больше не были стонами боли, доводили его до исступления. Он весь пылал, все его тело было безумно напряжено, но он все равно продолжал мучительно сдерживаться, выжидая, когда Катара будет готова. Нужно все сделать быстро, но только после того, как она сама решится на это. Она уже понемногу начала вторить его движениям, ее руки вновь обвились вокруг его шеи, стали поглаживать его напряженные плечи, а потом зарылись в волосы на затылке. По телу Зуко словно разряд молнии пробежал. Он непроизвольно сжал ее ягодицы, и тут Катара сама раздвинула ноги и приподняла бедра ему навстречу, позволяя войти в себя глубже. Пора.

Резко, одним сильным глубоким толчком, Зуко погрузился до самого конца. Катара снова громко вскрикнула, и они замерли, судорожно вцепившись друг в друга, привыкая к новым для себя ощущениям.

– Сейчас, сейчас, моя хорошая, – прошептал Зуко, ласково целуя ее. – Сейчас все пройдет. Прости меня. Больше больно не будет.

Катара мягко взглянула на него, утвердительно кивнула, и Зуко ощутил новый прилив невыразимой глубокой нежности. Катара превосходно знала, что произойдет, и все же пошла на это. Она позволила Зуко стать ее первым мужчиной. Ему. Именно ему.

Долго оставаться неподвижным Зуко не мог. Повинуясь основному инстинкту, он принялся медленно двигаться в Катаре, внимательно наблюдая за ее реакций, чтобы успеть остановиться в любой момент. Катара неотрывно смотрела ему в глаза, так крепко стискивая пальцами его плечи, что на них, наверняка, останутся синяки. Ее дыхание постепенно учащалось, щеки порозовели, она все решительнее и решительнее двигалась ему навстречу, рефлекторно подстраиваясь под его ритм.

Толчки все ускорялись, становясь все резче и сильнее. Зуко больше не мог сдерживаться и высвободил, наконец, всю свою страсть. Он приподнял Катару за бедра и безостановочно погружался в нее мощными глубокими ударами. Тихие стоны Катары сменились вскриками, которые еще сильнее возбуждали все нервные окончания Зуко. Напряжение все нарастало, их тела уже блестели от пота, с губ срывались частые хриплые вздохи, стоны, беспорядочные короткие восклицания. Все неистовее и неистовее. Это непрекращающееся движение внутри такой желанной женщины. Это непередаваемое удовольствие от собственных ощущений и созерцания ее красоты. Глаза Катары затуманились, она вся трепетала в его руках, а он с глухими стонами продолжал насаживать ее на себя. Яростно. Сильно. Глубоко. Теперь Катара принадлежит ему. Ему. Только ему.

Высвобождение подступило внезапно. У Зуко даже в голове помутилось от наслаждения, и он едва успел выйти из Катары и излился ей на живот, судорожно содрогаясь от подкатывающих один за другим горячих спазмов.

Наконец все кончилось. Зуко обессилено рухнул на пол возле Катары, медленно приходя в себя. Он был буквально в полуобморочном состоянии, окружающий мир казался далеким и очень нереальным. Эта близость с Катарой была самым потрясающим из того, что с ним когда-либо происходило. Зуко и раньше примерно понимал, что происходит во время близости между мужчиной и женщиной, но никогда не предполагал, насколько это может быть хорошо.

Перекатившись на бок, Зуко приподнялся и запечатлел на губах возлюбленной еще один долгий глубокий поцелуй. Катара с готовностью ответила ему, и Зуко вновь испытал сильный прилив нежности по отношению к ней. Он ласково провел рукой по ее плечу, а затем скользнул взглядом по ее телу и слегка стушевался.

– Я тебя немного испачкал…

Катара проследила за его взглядом и мягко улыбнулась.

– Ничего.

Зуко с неохотой поднялся, нашел среди вороха разбросанной по полу одежды свои штаны, вытащил из кармана платок, а затем, вернувшись к Катаре, опустился возле нее на колени и бережно обтер ее живот. Катара снова улыбнулась.

– Спасибо.

Скомкав платок, Зуко отшвырнул его в сторону и вновь вытянулся на полу возле Катары, мягко притянув ее к себе. Его рука нашла ее грудь, и он стал нежно гладить ее, наслаждаясь ощущением этой очаровательной упругой округлости в своей ладони. Катара не возражала, хотя и никак не поощряла его действий, лежа неподвижно и отстраненно позволяя ему играть с новой любимой игрушкой. Они оба были безумно уставшими и сейчас просто отдыхали, нежась в объятиях друг друга и слушая тихий гул ветра в ущелье.