Ему удалось растянуть запасы воды до пещер. У входа он убил пару человек и забрал их пожитки, в первый раз после отъезда набив желудок чем-то кроме сухарей с сушёными овощами. Человеческая еда была похожа на варёных древесных червей, но после недели в песках она показалась ему божественной. Изоль вырезал из туши коня печень и филей, прежде чем войти в громадные ворота неприметной тенью. Без документов, без особого знания их языка. Подхваченный ветром песчаный вихрь, тихий шорох шагов и шелест острейшей стали под мешковатой одеждой цвета пыли. Посты стражи только мелькали, едва примечаемые боковым зрением. Изоль и раньше сомневался, что люди — законные владельцы этой земли, если они не умеют различать в шёпоте ветра смертельную угрозу его присутствия. 

В темноте он был как дома. Без солнца над головой дышалось в разы легче, мрак пещеры любезно предоставлял ему укрытие. Неудивительно, что многие маги не могли колдовать под солнцем, а обычные люди получали от светила болезни и уродства. Начался длинный спуск до подземного города, освещаемый мерцающими кристаллами, от которых болели глаза и дёргались тени. Он нашёл лифт, со скепсисом проследил за шумной работой механизма. Дождался, когда железная клетка, под завязку набитая людьми, протарахтит вниз, и скользнул змейкой по кручёному канату. 

Пещера оказалась гигантским, шумным, тарахтящим лабиринтом гротов, шахт, исполинских шестерней, вращающих жернова, перетирающие всё, от зерна до руды; полной людских голосов, криков, возгласов. А ведь где-то ещё они держали драконов. Он пока не добрался до Каррума, а уже оглох от лязга цепей, ругани рабочих и гулкого эха горы. 

Километры породы над головой начали давить. Едва ли древесные кроны были такими массивными и пугающими, даже крона Стардрева, и та казалась всего лишь куполом большого шатра. Люди были ужасны в своём стремлении подчинять всё, что им туго подчинялось.

Изоль потерял счёт времени, не уверенный, вечер ещё, или уже глубокая ночь. Кристаллы мерцали и гасли, но ему это ни о чём не говорило. Он преодолел мили и мили вниз, ни разу не замеченный, но всё равно шарахался от каждой тени. Чем глубже, тем сильнее колотилось сердце. 

— Что ты забыл здесь, снежный полудурок, — бормотал он, чтобы успокоить себя. — Ни за что не поверю, что здесь можно оказаться по собственной воле.

В паре миль от реки, огибающей Каррум, Изоль развёл костёр за большим валуном и поджарил конину. Прутов с собой не оказалось, и он нанизал куски мяса на ножи, а рукоятки тех прижал камнями, предварительно сложив достаточно высокое кострище. Ужин выдался вкусным, но это был один из тех приёмов пищи, когда еда не лезет в глотку из подозрения, что будет последней.

Изоль гнал прочь эти мысли. Каррум трещал от количества могущественных магов. Если Ёсир попал к одному из них… то ему, Изолю, крышка. Все его навыки с треском разобьются о простой огненный шар или замораживающий луч. То, что и сам Ёсир мог проделывать похожие финты, он крепко сомневался. Ледяной выскочка провалил экзамен у Ока Зимы, хотя старик искренне любил племянника, в отличие от его неодарённого братца. В общем, ему придётся положиться на судьбу. Изоль не был верующим после того, как один из монахов предпринял попытку его совратить под предлогом воли доброго бога. Изолю было десять, но голова старого ублюдка всё равно резво слетела с плеч. Ёсир обожал подкалывать его насчёт “сорока пяти килограмм ярости”, так вот, когда он убил монаха, их было двадцать. А сейчас, — Изоль напряг мускулы, самодовольно ухмыляясь, — пятьдесят. 

Прикорнув чутким сном у камня, он затоптал костёр и вышел к реке. Нет, добираться до городской стены вплавь он не думал, но моста было всего два, и любой был бы там как на ладони. 

Он корил себя за то, что теряет время, выжидая у дороги повозку или толпу. Единый с неровными стенами пещеры, замерший силуэт в паре метров над землёй. Изоль мог находиться в неподвижном положении двадцать часов, потом почесаться и замереть ещё на двадцать. Но времени в пещере не существовало, значит, в теории, он мог продержаться вечность. Которой ему не потребовалось: повозка-таки показалась на дороге. Изоль выждал момент и скользнул ей под колёса, зацепился за крестовину балок и стал плоским как лепёшка, даже не отбрасывая тени.

Они очень медленно въехали в городские ворота. С удовлетворением Изоль отметил, что здесь не так шумно, как наверху, и куда больше мест, отбрасывающих достаточно большие тени. Хотя при желании он мог бы уместиться под цветочным карнизом. Отлипнув от повозки на середине подъёма в гору, он перекатился в подворотню, отряхнулся от пыли и огляделся. Место напоминало лабиринт, кишащий людьми. Уши под тугим капюшоном нервно застригли, Изоль побежал по извитой улочке, лихорадочно соображая, где искать Ёсира. Брат не был дураком, хоть и регулярно заставлял его сомневаться в обратном. Он наверняка нашёл тёплый очаг, а то и чей-то не в меру заботливый бок, а может, его продали какому-нибудь мерзкому старому похотливому человеку в прислугу. Изоль даже приостановился, размышляя, хотел бы спасти его при таком раскладе. При первом — без проблем. 

— Прости меня, отец, за то, что вернулся с печальными вестями, — остановился он перед витриной магазина, строя жалобные глаза своему отражению. — Но вынужден сообщить с глубокой скорбью, что наш любимый Ёсир Сосульковый Пердёж пал смертью храбрых от разрыва прямой кишки в людских землях. Посади меня на трон. Я таким не маюсь. Я слишком люблю свои ножи, чтобы не отрезать все враждебные причиндалы, направленные в сторону моей, не скрою, классной задницы. 

Витрина оставалась безмолвной, судя по приглушённому свету кристаллов на улице, стояла глубокая ночь. Изоль скривил тонкие губы и двинулся дальше, всего лишь ещё одна тень среди прочих. Скоро он понял, что с чистоплотностью Ёсира, брат бы не задержался в нижнем городе. Тут слишком воняло помоями, текущими иногда по канавкам стоков, иногда — прямо по брусчатке. Тканевые тапочки Изоля предпочитали путь по стенам, нежели по этим рекам. Он взбегал на крыши, прыгая от печной трубы к трубе, пикируя в кусты маленьких садиков и отбивая звонкую дробь шажков по цепям с фонариками и бельевым верёвкам, натянутым между домов. 

Так продолжалось до тех пор, пока перед ним не выросла стена, отделяющая нижний город от верхнего. Шестое чувство подсказывало, что куда-то туда ему и надо. Оно же предупреждало, что, если до сих пор ему не встретилось ни одного мага, ситуация вскоре должна была измениться.

Изоль принялся за обход стены, подмечая башни, часовых, дорожки неровностей кирпичей. Под стеной тоже поставили парочку башен, где в бойницах мелькали начищенные шлемы лучников. Он пошёл до ворот, не желая испытывать судьбу. Там ожидаемо была стража, непривычно много для ночной смены.

Изоль затаился за углом, смотря в клинок ножа как в зеркало, выискивая слабые места в защите. Момент наступил, когда пришла очередь постам меняться. Он тенью скользнул в арку, пробежал в тени одного из этих до неуклюжести больших людей, увешанных металлом, как будто он был надёжной защитой. Не от ножей Изоля, уж точно не от них.

Стражник вышел во внутренний двор, даже не догадываясь, что его тень достаточно темна для двоих. Изоль с запозданием понял, что ещё не в верхнем городе, а в каком-то повороте внутренней части стены, кончающимся лестницей на башню. Он скользнул в кусты, осматриваясь из укрытия. Приходя к неутешительным выводам. Чтобы попасть через стену, надо было подниматься на башню и искать спуск оттуда. Лестница была голой и ярко освещённой, как натура художника.

Оставалось прибегнуть к самому нежеланному и морально сложному методу: войти через дверь. Внутри башня была пустой и холодной, как труба. Он побежал по винтовой лестнице. Второй этаж заставил притормозить и прислушаться к голосам. Изоль не особо разумел по-имперски, зато умел понимать интонации и додумывать смысл фраз. 

— Капитан Элрик, я могу поклясться, что видел, как что-то выползало из реки! — причитал надрывный визгливый голос.

— Прекрати нести чушь, в этой воде ничего крупнее аскариды давно не водится, — отвечал ему басовитый, судя по всему, принадлежавший какому-то большому человеку. 

— А если это демоны?

— В жопе у тебя демоны, если будишь меня посреди ночи. 

Послышались невнятные всхлипы.

— Извините, капитан.

— Пшёл вон.

Изоль про себя повторил это “пшёл вон”, подражая интонации. Первый стражник удалился, как раз в тот коридор, куда ему было нужно пройти. А вот второй остался стоять. Изоль нервно дёрнул уголком рта, когда понял, что тот смотрит во мрак, где он стоит. Ему и самому было неприятно, что ножи простаивают без дела.

Мрак разорвался вихрем блеснувших лезвий. Капитан среагировал — меч принял на себя две насечки сверкнувших искр. Пируэт заставил Изоля оттолкнуться от колена человека, уходя в сальто под самым потолком. Задержавшись на мгновение в воздухе, он метнул ножи: один порезал икру стражника, другой вонзился между половиц. Изоль присел на отвесную стену, не спуская взгляд со своей жертвы — тот не успел сделать и вдоха, — и сорвался в прыжок, выхватывая новые ножи и свиваясь в тугую спираль. 

— Что за… — выдохнул капитан, едва уклонившись, когда он расставил руки в бритвенно острой вертушке. Изоль едва коснулся пола, как с инерцией скользнул ему под ноги, змейкой уворачиваясь от ударов меча. От половиц летели щепки. 

Нож рассёк плащ, едва не доставая до бедренной артерии. От шквала ударов Изоль потерял баланс и перекатился в угол комнаты. Сердце бешено колотилось, но ему нравилось, когда жертва могла дать отпор. 

— Кому нужна моя смерть? Отвечай! — гаркнул капитан, не спеша идти в атаку.

Изоль оглядел его, подмечая, что этому человеку где-то под сорок, он двигается как солдат, а под кирасой с тиснёным рельефом едва ли есть пустоты. Но эльф едва ли достал бы ему до плеча.

— Дылда, — цокнул языком. — Тупая дылда.

Он не стал дожидаться, пока на шум сбежится остальная стража, и поспешил закончить дело. Ножи попробовали отвести меч, он прыжком перемахнул через капитана и вонзил лезвия ему в плечи. Тот дёрнулся от боли, схватил его руки, будто попавшие в медвежьи капканы. Ножи так и остались торчать, а Изоля мотнуло вниз и ударило об пол со всей дури. У него затрещали кости, крик вышел беззвучным. 

В следующий миг человек сдёрнул с него капюшон. На спину упали две длинные белые косы, острые уши гневно прижались, он зашипел. 

— Боже грешный, — выдохнул капитан. — Это ты? 

Изоль вскочил и вытащил пятый по счёту нож, выставив перед собой и потирая копчик. Капитан болезненно поморщился. 

— Ты уже видел эльфов? — складывая слоги этого примитивного, грубого языка, проговорил Изоль. — В Карруме?

— Что ты тут делаешь? Ты же должен быть у Реджиана, — не обращая на него внимания, продолжал тот. — Сбежал? А что с Реджем?

Пятясь к лестнице, Изоль задёрнул капюшон на место, а когда нога коснулась ступени, он сбежал. 

— А ну! стоять! — шаги капитана, медленные и громоздкие, послышались где-то внизу. Несмотря на нападение, он отчего-то не спешил бить тревогу. Что ж, это было только на руку Изолю. 

Теперь дело было за малым — узнать, кто такой Реджиан, где живёт. И как его брат оказался в столь злачном месте.