Утро застало его в постели. После выбора гардероба на день (первый всадник любил вкатить в комнату вешалку с заранее составленными костюмами и несколько минут выбирать достаточно глубокий чёрный под настроение), он первым делом навестил эльфа. Его комната находилась через две двери, окна выходили в сад, где почти все растения были живыми. Чахлыми, но хотя бы не бледными до каменной белизны. Они стоили бешеных денег, но Реджиан не будь дураком выращивал не пошленькие петуньи, а сильнодействующие яды, достать которые в Карруме было практически невозможно. «Практически» заключалось в смехотворной вероятности, что их украдут из-под окна первого всадника.

Ёсир спал на большой двуспальной кровати, занимая обе половины по диагонали. Его волосы напоминали облако, рубашка собралась на груди, а пуховое одеяло упало на пол. С минуту Реджиан постоял над ним, рассматривая и борясь с желанием докоснуться бледной кожи. Вчера он убедился, что это может быть небезопасно.

Подумать только, он чуть не позволил своему невольнику убить его. Сама вероятность того, что кто-то кроме Его Темнейшества на такое способен, пугала его до мурашек.

Следовало быть осторожнее. Он присел на край кровати и дождался, пока Ёсир разлепит веки, приподнимаясь на локте и улыбаясь ему. Для принца у него было простоватое миловидное лицо ветреного юноши, если не считать хитренького разреза глаз.

— Наблюдаешь за тем, как я сплю? — взъерошил белые волосы эльф, прижимая уши.

— Да, ищу слабые места.

— И как, нашёл? — он потянулся, падая обратно на подушки и откровенно нежась, выгибая спину и приспуская штаны с бёдер. Реджиан оттянул уголок рта, следя за игрой впадинок и округлостей бледной кожи.

— Решил, что лучше заняться поиском сильных.

Ёсир фыркнул, но, похоже, не обиделся. А потом закинул ногу к нему на колени, проводя икрой по ткани брюк, и Реджиан схватил его за лодыжку, пока эльф не достал до его паха. Мало ли на какие подлости были способны его ступни.

— Как ты так быстро подготовил пещеру со льдом, если до вчерашнего вечера не знал, что я — ледяной маг?

— У меня несколько полигонов, — нехотя признался тот, проводя по ноге в мягком белом пушке. — Телепортировал нас на самый подходящий.

Как-то он вычитал, что у эльфов многие аспекты анатомии и физиологии значительно отличались от людских. Учёные Каррума, бывало, таскали тела с полей сражений, но всё же мало что узнали из вскрытий. Их органы разнились с человеческими, организм функционировал иначе, словом, наблюдались все признаки разного происхождения двух рас. Теперь у него был шанс проверить всё самому.

— Ты возмутительно богатый, — насупился Ёсир.

— А кто сказал, что я их купил? Я заплатил пространственному магу, чтобы тот дал мне координаты пустот в скале, поставил в них свои отметки, позволяющие открывать порталы, и ловушки на других таких же умельцев.

— Позволишь подвязать свою магию к отметкам?

— Не дождёшься, — поднялся он, отворачиваясь от раскинувшегося на постели эльфа. — Тебе без моего ведома нельзя покидать дом.

Для его же безопасности. Начнётся сущий хаос, если люди узнают, что под носом у Владыки расхаживает принц вражеского царства.

— Это ведь тоже твои владения… И ты не вынес меня на руках.

— Вынес, — хмыкнул Реджиан. — Но ты был в отключке, так что не можешь быть уверен, тащил ли я тебя волоком за пятку, и что делал после.

До Ёсира, кажется, дошло, что он лежит в новой одежде, потому что эльф закрыл лицо руками, острые уши застригли. Реджиан было растянул губы в мерзкой ухмылке, как по отрывочным всхлипам понял, что тот плачет.

— Я совсем ничего не помню… — Протянул Ёсир.

Реджиан сокрушённо вздохнул.

Но через миг отчаяния Ёсир пришёл в себя, отняв руки от чистого лица, и заставив Реджиана в который раз усомниться, что он раскрыл все его козыри. Только покачал коленкой, натягивая тонкую ткань брюк в стратегических местах. Взгляд неволей задержался на мягкой линии бёдер, заставив рывком отвернуться. Пройдя к двери комнаты, Реджиан помедлил, удержал себя от того, чтобы оставить подпалину на ручке, не разрешая себе злиться. Он всё ещё боялся за свою жизнь, он всё ещё не мог так просто довериться тому, над кем не имел полной власти. Но, по крайней мере, он был честен с собой.

— Будь готов к завтраку. На этот раз позволь всё сделать служанкам, — сказал он, прежде чем прикрыть за собой дверь.

В коридоре призвал молнию на ладонь, успокаиваясь. Так не могло продолжаться. Если они хотят быть союзниками в полном объёме, им нужно установить максимальное доверие. А ему — перестать снимать напряжение полумерами вроде электричества.

Ёсир разочарованно цокнул за стенкой.

Подготовиться к завтраку в понимании эльфа значило забраться на ближайший к Реджиану стул с ногами и смотреть ему в рот.

Августина принесла овсянку с маслом и листья салата. Позволить себе такое в пещерах мог только самый узкий круг Владыки. Овёс выращивали на Поверхности, где рабы жили не дольше десяти лет, а крупный домашний скот ценился на вес золота. Здесь солнце мог заменить только достаточно мощный кристалл, и то — это был подсластитель, не дающий нормального света для жизни. Бедняки кормились мелкими пещерными тварями, насекомыми, летучими мышами, лишайником и мхом, средний класс мог позволить себе рыбу и осклизлые водоросли, за которыми ныряли в глубочайшие из пещер. Реджиан как-то попробовал их, и его стошнило.

— У тебя мало слуг для такого дома, — заметил Ёсир, когда кухарка ушла. Видимо, людские женщины его немного пугали, раз он замирал в их присутствии.

— Я не нуждаюсь в толпе народа. — Когда-то он нуждался только в крыше над головой, но это было словно в прошлой жизни.

— Но в таком доме нуждаешься.

— Это другое, — отмахнулся он. Это требование его статуса. Не жить же первому всаднику в амбаре со своей драконицей. Зовущей Бурю тоже нужно личное пространство: они всё же напарники, а не сиамские близнецы, пусть их связь благодаря его магии и выходит на уровень нервной системы.

— Сколько в Карруме магов?

«Сколько в Карруме настоящих магов», так этот вопрос звучал бы корректнее. Некоторых, демонстрирующих свои способности ради возвышения в должности, стоящих перед Владыкой сегодня в лохмотьях а завтра в шелках, Реджиан бы ни за что не назвал магами. Неучи, интуитивно высекающие искры из пальцев, посмевшие считать себя сверхлюдьми, они только порочили доброе имя университета, когда-то давшего Реджиану место первого всадника.

— Сотня, — «тех, кто может хоть что-то сверх убогого огненного шара».

Ёсир задумался, почёсывая кончик носа.

— Ты хочешь победить их всех?

— Зачем мне это, — хмыкнул он. Треть уже его союзники, треть пойдёт за ним, увидев, на что он способен, из тел последней трети он выложит ступени лестницы, ведущей его к трону. Но тот будет занят. — Только одного.

Встреча, к которой он готовился всю жизнь. Когда смотрел с крыши лачуги в нижнем городе на чернокаменные башни, когда стража тащила его к ним по ступеням, когда каждый день видел их из окна университета и когда возвращался к ним с очередной победой в войне, не им развязанной. И когда шёл, гремя доспехом, по просторным залам к трону, преклонял колено и клялся в верности.

— Как я могу тебе помочь? — Ёсир всё ещё был здесь.

— Стать моей второй парой рук. Моим секретным оружием.

Тот кивнул, в раскосых глазах заплясали искры. Сперва Реджиан не верил, что он может быть опасен. И тем приятнее было разочароваться в этом.

— Что может твоя ментальная магия? — прищурился Реджиан.

Страх — снова, резкий, запрятанный поглубже. Точно не все козыри.

— Вытягивание воспоминаний — это, пожалуй, единственный безопасный для твоего рассудка трюк. Могу помочь с бессонницей.

Вот уж куда он его точно не пустит, так это в свои сны.

— Тогда посмотришь мои воспоминания о сегодняшнем дне вечером, — он поднялся из-за стола, кивая уже поджидавшей его у двери служанке. Накинул на плечи плащ и застегнул под самое горло. — А пока подумай, как будешь морозить мозги тогда, когда я тебе прикажу. А я прикажу. И не смей мне говорить, что ты пацифист.

— Нет, я…

— Или вегетарианец, — фыркнут тот, выходя. — Обожрёшь меня, как вижу.

Первый всадник был обязан появляться при дворе по первому зову Его Темнейшества. А в военное время и подавно ходить к трону как на работу.

У ворот ждала повозка. Девушка, работающая в его конюшнях, — коренастая брюнетка с кровью гномов, — похлопала по крупам запряжённых виверн. Чешуя у тех переливалась из матового чёрного в пыльный сиреневый и изумрудный. В отличие от городских виверн, у этих посадка головы и флуоресцирующие гребни над россыпью глаз-пуговок выдавали охотничью породу.

Поднимаясь в повозку, Реджиан не беспокоился, что эльф вскроет магические замки, проникнет в его кабинет и начнёт читать мемуары, можно было и оставить его одного дома. Когда этот дом нашпигован ловушками от внешних проникновений и скрыт парой путающих заклятий. Да и слуг он нанимал не простых, при желании те смогут дать отпор.

Девушка поправила камзол, выделанный глубоким чёрным бархатом и тонкой золотой цепью, — цветами первого всадника, — и запрыгнула на место возницы. Тугая коса просвистела в унисон хлысту, а по выезду из сада она затянула песню, вторя рыку и вою бегущих ящеров.

Если бы Реджиан был уверен в наличии собственной души, то сказал бы, что та лежит к такой тихой размеренной жизни. Побрал бы Тёмный Господь эту войну и следующие по пятам за остатками людей катастрофы. Быть может, Ёсир в своей наивности был даже в чём-то прав.

Война с эльфийским царством продолжалась столько, сколько он себя помнил. Демоны с Диких Земель, неподвластная магия, другая сущность бытия, — все на свете слова — лишь аргументы, чтобы заклеймить «нечисть» и получить моральное право на её истребление. Так уже было с гномами, орками, всеми, что посмели не склонить головы перед человеком. Тысячи иных народов канули в лету за годы правления Владыки.

Его Темнейшество развязал войну со всем миром и раз за разом выигрывал её. Режиан скрипнул перчаткой, проходя мимо колышущихся стягов: чёрный дракон и его всадник на золотом поле.

Он прикрыл глаза, вспоминая Зовущую Бурю, страх в её глазах, когда в небо поднимались горящие снаряды. Её боль, пронзающую его насквозь, их битву с многократно превосходящим противником. Реджиан знал, что конца этому не будет, что, когда земля очистится от других рас, люди найдут врагов друг в друге.

— Поэтому я сделаю так, что твоя правая рука возьмёт тебя за горло, — сквозь зубы прошипел он на придыхании. Были слова, которые ещё давали ему волю к жизни в этом Аду. — Посмотрим, кто кого, о бессмертный Властелин.

Его Темнейшество ждал в своих приёмных покоях, щедро украшенными тяжёлым бархатом, обсидианом и драгоценными камнями, не вставленными разве что в ножки огромного ложа. Расположился Властелин на подушках, одной рукой поглаживая ручную мантикору, другой перелистывая страницы книги, которую держал перед ним каменный голем. Реджиан поклонился в пол, прежде чем переступить порог.

Уж чего он не понимал, так это бессмертия Его Темнейшества: получил он его когда вступил на престол, тысячу с лишним лет тому назад, в возрасте девятнадцати лет, и с тех пор не то что седины — морщинки на нём не было. Так что по первости воспринимать этого патлатого, прилизанного чернявого парнишу в вычурном балахоне и бутафорских облегченных латах за Великого Владыку было сложно. Да даже у королей в таком возрасте были регенты. Но стоило увидеть его хоть раз на поле боя, и все насмешки гасли как свечи от порыва ветра. Силы ему прибавляло ещё и то, что никто не знал, кто он, откуда и как появился под землёй столь одарённый и могущественный маг.

— О, как всегда, сама пунктуальность, — заметил Его Темнейшество, отбрасывая с лица локон и поудобнее устраивая филейную часть между подушек. — Знаешь, ведь у меня к тебе разговор, Прут. И не абы о чём, а о заговоре.

— Я весь во внимание, Ваше Высокомрачие.

Тот потрепал мантикору по шелковистому загривку, смеряя его взглядом обыкновенных карих глаз, за которыми, может быть, было чуть больше тьмы, чем положено человеку. Рядом на столике лежали очки, и до тех пор, пока Реджиан однажды их не заметил, толковал его прищур как опасный, а рассредоточенный взгляд как задумчивый.

— При дворе не так много людей, кому бы я верил как самому себе, Прут. И ты годами службы доказал своё право принадлежать к их числу. Так что я поручаю это тебе. До меня дошли вести, что готовится заговор. Как ты понимаешь, убивать будут меня, ну… снова, я уже и считать перестал, сколько раз это было. Так вот, в этот раз чтобы без лишних фейерверков и свистоплясок с судами, я хочу, чтобы им отсекли головы ещё до того, как они подсыплют свой яд, или что у них там, мне в винище. Продукты, как сам понимаешь, переводить не хочется.

— Да, Ваша Претёмность.

Тот откинул голову, уставившись в балдахин. Реджиан осмотрел тонкую белую шею, должно быть, сломавшуюся бы в его пальцах от небольшого усилия.

— Ещё кое-что, Прут.

— Да, Ваше Темнейшество.

— Пока у тебя не кончились эпитеты, мне про тебя кое-что стало известно. Такое… специфическое. Ты вот мне скажи, это слухи, или мне действительно стоит спать с открытыми глазами теперь?

— Уверяю вас, я не причастен ни к ереси, ни к политике, ни к чему бы то ни было ещё.

— То есть ты для души выращиваешь ядовитые цветочки?

Реджиан на мгновение прикрыл веки, припоминая всех, кто знал об этом, вычисляя пути и мотивы, после чего на его губах расцвела усмешка.

— Эти цветы для нерадивых слуг. Сами понимаете, в наше время не стоит доверять непроверенным людям. А эти яды, свершив своё дело, легко исчезают из мёртвых тканей и не причиняют вреда ни свиньям, ни собакам, ни рыбам, ни бездомным, ни водам реки. Я, как вы знаете, веду экологичный образ жизни.

— Ты просто прелесть, Прут, — покачал головой Владыка. — Просто прелесть. Так бы и затискал до смерти.

— Ваша воля, — невозмутимо отозвался он, привыкший к подобному.

Владыка хихикнул, но опустил руку, махнув ей. Реджиан отвесил поклон снова, прежде чем развернуться.

— Ты поаккуратней там, Прут, — донеслось ему в спину, заставив замереть. Владыка пожевал губу, сверля его взглядом. — На Поверхности. Ты же знаешь, что там за ересь.

— Ересь не подлежит распространению никоим образом, — отчеканил Реджиан.

— Молодец. Иди, — протянул Владыка.

Но когда шаги Реджиана уже застучали по плитке коридора, слух его уловил тишайшее, обронённое с долей подозрения: «Чересчур молодец…». Жилка на виске дёрнулась. Ему следовало поторопиться с претворением плана в жизнь.

На ужин Августина достала целое блюдо устриц, щедро политых лимонным соком. Напрочь утонувший в своих мрачных мыслях, Реджиан застал эльфа над тарелкой с весьма кислой миной и зеленоватым оттенком на лице. Всё-таки вегетарианец, с раздражением вздохнул он.

— Эти скользкие твари ещё никому не вредили, — процедил Реджиан, не желая отвлекать себя на уговоры. — Поешь, иначе болеть начнёшь без солнца и нормальной пищи.

Ёсир поднял на него жалобный взгляд.

— Вы, люди, совсем с ума сошли, если для вас это — норма. Я на такое не способен.

— Ты о чём? — Реджиан отправил в рот одну устрицу, отчего эльф болезненно поморщился.

— У нас с моллюсками есть кое-что… общее, — нехотя сообщил Ёсир. — Так что я не намерен совершать акт каннибализма!

— Вы производите жемчуг, — Реджиан задумчиво примерился вилкой к бледному эльфу. — Да ты меня обогатишь. Отвечай же. Вас также можно есть с лимоном? Вы не любите соль?

Ёсир вдруг встал из-за стола и убежал наверх, послышался щелчок дверного замка. Августина вздохнула, ставя перед Реджианом следующую тарелку.

— Совсем отощает, вы бы его хоть насилу-то накормили, хозяин.

Реджиан хмыкнул. Насилу он всегда успеет, но это может повлечь куда больше нежелательных для их сотрудничества последствий, что, разумеется, ударит его когда-нибудь по карману. Нет, лишняя молния на ладони и настойка валерьяны обойдутся ему куда дешевле.

Снаружи послышались тяжёлые шаги и в залу прохромал Элрик. Реджиан поднялся, его лицо помрачнело от вида перебинтованных ран брата.

— Рад, что ты всё ещё жив, — хмыкнул гвардеец. — У меня есть пара вопросов к тебе и твоему эльфу.