Глава ордена Цзян нервно постукивал пальцами по столу, рассеянно наблюдая за тем, как на тренировочном поле адепты разных кланов соревновались в стрельбе из лука в качестве первого испытания перед началом облавы. Не Хуайсан, сидевший по правую руку от него, вяло обмахивался веером, с трудом пытаясь держать веки открытыми. Слева, непристойно закинув ногу на ногу и подперев голову кулаком, расположился Вэй Усянь, лениво потягивающий вино из чарки. Он прибыл на гору Байфань первым, чтобы сопроводить адептов, которых сегодня вел за собой Лань Сычжуй, огорчив Цзян Чэна новостью о том, что оба нефрита Лань были вынуждены задержаться в Облачных Глубинах по делам ордена и прибудут лишь к вечеру.

Цзян Чэн почти не следил за происходящим на поле, глубоко погрузившись в собственные мысли, и встрепенулся лишь когда Цзинь Лин натянул тетиву. Одну за одной он выпустил пять стрел без остановки, каждый раз поражая мишени в цели. Зрители на трибунах разразились овациями, а сам Жулань смущенно развернулся и поспешил вернуться к своим адептам, едва не задев плечом сменившего его на поле Лань Сычжуя. Скромный юноша с мягкой улыбкой напомнил Цзян Чэну о Лань Сичэне, и сердце в груди волнительно сжалось. Лань Юань выудил из-за пазухи широкую белую ленту и повязал ее на глаза прежде, чем взять лук и достать из колчана стрелы. Вэй Усянь довольно растянулся в улыбке, когда его приемный сын поразил три мишени за один выстрел, и ткнул Цзян Чэна в бок.

— А они оба достойные соперники, как думаешь? Хотя пару недель назад они вместе практиковались в стрельбе из лука в Облачных Глубинах, — Вэй Ин выпрямился и налил себе еще вина.

— А-Лин приезжал в Облачные Глубины? — удивился Цзян Чэн и потянулся за своей чаркой. Пребывание на трибуне для глав орденов имело свои преимущества, ведь сегодня адептов клана Юньмэн Цзян вел один из воспитанников Цзян Ваньина, а, значит, он мог позволить себе немного выпить.

— Да, я пригласил его на пару дней, просто чтобы он отвлекся. Между нами двумя, дела в ордене Цзинь сейчас идут не очень, но А-Лин не хочет, чтобы кто-то из нас знал о его проблемах, поэтому я подумал, что, если он немного сменит обстановку и побудет с близким другом наедине, это поможет ему привести мысли в порядок, — Вэй Усянь задумчиво потер подбородок. — Из него и слова не вытянешь, но я замужем за вторым нефритом клана Лань, поэтому научился читать между строк. Думаю, старейшины не очень тепло восприняли молодого главу ордена и его отказ подчиняться старым порядкам. К тому же, когда он облачил связь Цзинь Гуанъяо и проклятого Сюэ Яна, а так же их жестокие эксперименты над живыми людьми, это повлекло отказ некоторых других кланов от торговых и политических связей с Ланьлином, что означало немалые потери в казне и обозлило старейшин еще больше.

— Почему ты мне ничего не сказал? Он мой племянник тоже, — Цзян Чэн нахмурился и ткнул Усяня в ребро.

— Ай… ну я же только что тебе рассказал, — Вэй Ин надул губы и потер больное место. — Он и так боится сказать мне лишнее слово, чтобы я не подумал, будто он жалуется… Не говори ему о том, что сегодня услышал, А-Лин сильный малый и пока держит все под контролем. Думаю, он все же доверяет частичку своей души Лань Юаню, и поэтому нам с тобой лучше понаблюдать со стороны.

— Я просто переживаю за него, — Цзян Чэн тяжело вздохнул и сделал глоток. — Он же там совсем один, а ему так мало лет… Я был старше, когда стал главой Юньмэна, и первое время рядом со мной была Яньли… а потом ты, хоть и недолго, — он посмотрел на поникшего после упоминания девы Цзян Вэй Усяня.

— Он не один, — Вэй Ин вернул слабую улыбку на свое лицо и положил руку на плечо Цзян Ваньина. — У него есть мы с тобой и Лань Сычжуй… Пусть мы не можем быть с ним рядом все время, но, поверь мне, он чувствует нашу поддержку. А если вдруг дела пойдут под откос, то мы поможем ему, и А-Лин об этом знает. Я горжусь тем, что он не отступает от свои принципов и не боится… В этом он похож на тебя.

— Замолчи, — Цзян Чэн скинул руку брат с плеча, но не сдержал улыбки.

Ему чертовски не хватало Вэй Усяня все эти долгие годы, и он не мог не признать это. В моменты, когда сам Ваньинь терял контроль, громко ругался и метал молнии, Вэй Ин не боялся принять этот огонь на себя, выслушать десятки проклятий, но сохранить улыбку на лице. Цзян Чэн легко выходил из себя, но так же быстро остывал, и его названый брат, как никто другой, знал эту черту его характера, поэтому никогда не воспринимал всерьез гневные тирады своего шиди. В детстве они могли сколько угодно драться и ругаться, но каждый вечер все равно встречались в одной комнате и долго смотрели друг другу в глаза. Цзян Чэн знал, что каждый из них в свое время отдал слишком много для другого, и это плата с лихвой покрывала все былые обиды.

Когда вино было допито, а адепты отправились на гору, чтобы начать охоту на нечисть, солнце уже перешагнуло за зенит. Не Хуайсан, разморенный жарой и алкоголем, мирно посапывал в своем кресле, а Вэй Ин задумчиво вертел в руках Чэньцин. Ожидание вечера было слишком мучительным, и Цзян Чэн ни на минуту не мог выбросить из головы Лань Сичэня. Что если он не приедет? Решит остаться в Гусу и отправит вместо себя своего брата. Ваньинь столько раз пытался пригласить главу ордена Лань в Юньмэн, но каждый раз комкал письма, боясь быть отвергнутым. У Лань Сичэня не было причин приезжать в пристань Лотоса, да и он намеренно выбрал уединение, выбираясь из Облачных Глубин лишь в особо важных случаях. А сам Цзян Чэн не рискнул бы появиться в Гусу просто так и столкнуться с непонимающим взглядом Лань Ванцзи или, еще хуже, Лань Цижэня. Что он им скажет? Что приехал навестить друга? Но тот никогда не приглашал его в Облачные Глубины, и Ваньинь не знал, захочет ли Лань Сичэнь действительно его увидеть. Поэтому ему оставалось ждать его писем и искать встреч на нейтральных территориях.

— Цзян Чэн, — лениво протянул Вэй Ин. — Может отправимся на гору? Хочу посмотреть, как справляются А-Лин и А-Юань.

— Думаю, размять ноги не будет лишним, — на самом деле Цзян Чэн устал от томительного ожидания вечера, и небольшая прогулка по лесу поможет хоть как-то скоротать время. — Стоит будить Не-сюна?

— Ему и здесь хорошо, — усмехнулся Вэй Ин. — Адептов из Цинхэ Не сегодня ведет довольно опытный, хоть и юный, заклинатель. Они справятся и без своего главы.

Вэй Ин и Цзян Чэн медленно брели по узкой тропинке, петляющей меж деревьев, и делились историями из своих жизней, наверстывая былые года. Усянь с особым интересом слушал воспоминания о маленьком Жулане, его первых шагах и падениях, выбитом в драке молочном зубе и попытках завести друзей. Ваньинь ни с кем не делился этими воспоминаниями раньше, считая их своим маленьким сокровищем, которое согревало душу в сложные моменты. Первые годы жизни Цзинь Лин провел в пристани Лотоса, потому что Цзян Чэн наотрез отказался отдавать его в Башню Кои. Он позволял Цзинь Гуанъяо навещать племянника, но впервые разрешил забрать его в Ланьлин, лишь когда Жуланю стукнуло восемь лет. Глава ордена Цзян открыто не доверял ребенка никому, кроме самого себя, и оберегал его любыми путями. Он вспомнил первый раз, когда он взял Жуланя с собой на облаву на горе Байфань, тогда ему было девять, и он еще не мог пойти на охоту самостоятельно, а вот Лань Сычжуй уже участвовал в охоте с остальными адептами, и Лань Сичэнь тогда сопровождал их лично. Цзинь Лин восторженно наблюдал за охотой, а Цзян Чэн стоял в стороне и едва заметно улыбался, глядя на своего племянника. Лань Сичэнь был рядом и не сводил с него глаз, поражаясь тому, как поистине красив глава ордена Цзян, когда ему не нужно скрываться за бесконечными масками. Лань Хуань был рад видеть Цзян Ваньина таким, каким его мог увидеть далеко не каждый — удивленным, мягким и расслабленным.

— Как ты выдерживаешь все эти дни в Облачных Глубинах? Ты же в первый день нашего обучения умудрился нарушить половину их правил, — спросил вдруг Цзян Чэн, когда они вдвоем вышли на залитую вечерним солнцем поляну недалеко от леса, которая крутым обрывом возвышалась над мелкой речкой внизу.

— Мне пришлось свыкнуться, — Вэй Ин поморщился, вспоминая первые дни после свадьбы, когда Лань Цижэнь пытался убить его одним своим взглядом. — На самом деле, дел так много, что я порой не замечаю, как проходят дни. Мы с Лань Чжанем теперь довольно часто покидаем Облачные Глубины, чтобы бороться с нечистью, поэтому большая часть времени проходит в дороге. Цзэу-цзюнь в последнее время стал чаще выбираться из своего уединения и даже пару раз проводил уроки адептам. Не знаю, что так повлияло на него, но меня радует, что он чувствует себя лучше. Лань Сичэнь, конечно, все еще не оправился до конца, но уже возвращается к делам, и у нас с Лань Чжанем появилось больше возможностей покинуть Гусу.

— Правда? — Цзян Чэн не смог сдержать улыбки, но тут же вернул себе невозмутимое лицо. — То есть это действительно добрые вести, если Цзэу-цзюнь вновь занимается делами ордена.

— Да, хотя он все еще проводит кучу времени в своем саду, заботясь о цветах, — Вэй Ин усмехнулся. — Не понимаю, почему он высаживает только фиолетовые цветы, но каждый раз, когда я смотрю на них, то вспоминаю Юньмэн.

— Ты так и не приехал за своим мечом, — Цзян Чэн чуть повернулся, подставляя лицо теплому ветру.

— Я хотел было, но мы с Лань Чжанем едва вернулись из дальних уездов Гусу, а затем нужно было упокоить обращенного в мертвеца адепта так, чтобы об этом не узнал Цзэу-цзюнь, — Вэй Ин завел руки за спину, упираясь взглядом в землю. — Я чувствую себя не очень хорошо, утаивая это от него, ведь именно Лань Сичэнь укрыл меня в Облачных Глубинах после того, как моя личность была раскрыта в тайной комнате Цзинь Гуанъяо, — Вэй Ин задумчиво накрыл ладонью место на животе, куда когда-то вошло лезвие меча Цзинь Лина. — Он выслушал меня и дал шанс доказать, что я не лгу… В моем положении это действительно многого стоило. Я благодарен Цзэу-цзюню еще и за то, что он был рядом с Лань Чжанем, когда меня не стало…

— Рано или поздно он все равно узнает, — Цзян Чэн вновь посмотрел на брата. — Но в его случае, чем позже это случится, тем лучше будет. Время делает боль слабее, или просто ты к ней привыкаешь…

Вэй Усянь слабо улыбнулся и посмотрел вдаль, где узкая полоска реки сливалась с темными рядами леса. Вечернее солнце золотистыми бликами переливалось на стремительном потоке, а журчание воды сливалось с хором невидимых птиц. Они ушли достаточно далеко от места охоты, и сюда едва долетали металлические звуки мечей и крики адептов. Внезапно в кустах позади Ваньина послышался шорох, и он настороженно обернулся, инстинктивно положив руку на рукоять Саньду. Темно-зеленая изгородь расступилась, пропуская два силуэта в белоснежных одеждах, и он облегченно выдохнул, встречаясь взглядом с Лань Хуанем. Слева от него шел Лань Ванцзи, лицо которого, по обыкновению, не выражало ни единой эмоции, а вот Вэй Усянь затемно просиял, завидев своего мужа.

— Как вы нас нашли? — Вэй Ин нетерпеливо двинулся навстречу, расплываясь в улыбке.

— Лань Цзинъи видел, как вы пошли в эту сторону, — ответил Лань Чжань, и выражение лица его заметно потеплело, что было заметно даже для Ваньина.

Цзян Чэн последовал за братом и коротко поклонился в знак приветствия нефритам клана Лань. Лань Чжань ответил вежливым жестом, а Лань Сичэнь одарил главу ордена Цзян такой улыбкой, от которой у того сердце затрепетало словно крылья бабочки. Первый нефрит клана Лань был невероятно красив в янтарных лучах закатного солнца, и его темные глаза будто сияли изнутри, отражая блики цвета охры. Лань Сичэнь и правда выглядел здоровее, чем в момент их прошлой встречи, на его щеках больше не было болезненных впалостей, а на бархатной коже будто расцвел легкий румянец, или же это лучи солнца обманывали зрение Цзян Ваньина. Сегодня Лань Хуань был одет в парадные одежды ордена Лань, которые подчеркивали его и без того стройный силуэт, а заколотую наверх часть волос венчала крупная, украшенная прозрачными и светло-голубыми камнями заколка из серебра. У Цзян Ваньина перехватило дыхание от созерцания Лань Сичэня в былом величии, и он дольше положенного задержал на нем свой взгляд, заставив Вэй Ина тихо прокашляться, чтобы вырвать брата из оцепенения.

— Приветствую вас, глава ордена Цзян, — Ваньинь готов был прикрыть глаза, чтобы полностью раствориться в этом мягком голосе.

От его выдержки не осталось и следа, он слишком ждал этой встречи, но сейчас смог лишь слабо улыбнуться и убрать руки за спину, чтобы скрыть мелкую дрожь. Он бы хотел, чтобы Лань Ванцзи и Вэй Усянь сейчас просто растворились в воздухе, и Цзян Чэн смог бы насладиться каждой минутой их с Лань Сичэнем встречи прежде, чем они вновь расстанутся на неопределенный срок. Нет, он не хотел сейчас думать об этом. Хоть они и редко виделись, но от того эти моменты становились только ценнее, и потому Цзян Ваньинь должен был ценить то, что ему доставалось. Он бы хотел просить большего, хотел бы встречаться с Лань Хуанем вдвоем подальше от любопытных глаз, чтобы просто поговорить, услышать скромный смех и увидеть внимательный взгляд напротив. Но чем больше он поддавался этим чувствам, тем больше противоречий они у него вызывали, и оттого он не смел переступить черту, после которой он мог бы уже не остановиться. Если он попросит одну встречу у Лань Сичэня, не будет ли этого слишком мало? Не начнет ли он сбегать из пристани Лотоса в любой возможный случай, чтобы украсть у главы ордена Лань пару мгновений в тени лесистых гор Гусу? Лань Сичэнь туманил его разум, вызывал в нем неоднозначные мысли и появлялся в его сокровенных снах, волнуя по утру горячую кровь. Но Цзян Чэн не мог принять эти чувства, которые становились слишком очевидными в последнее время, потому что он наверняка будет обречен на провал. Но он все равно, словно отравленный неведомым ядом, продолжал собственную пытку, изводя себя по ночам мыслями о Лань Хуане и представляя в голове его образ.

— Лань Чжань, я бы хотел проведать А-Юаня и немного прогуляться по горе, чтобы потешить старые воспоминания, может, ты составишь мне компанию? — Вэй Усянь взял своего супруга под локоть, с нежностью заглядывая ему в глаза. — Если, конечно, Цзэу-цзюнь и глава ордена Цзян не будут против, что мы их оставим.

— Конечно нет, — отозвался Лань Сичэнь, переводя на Цзян Чэна любопытный взгляд.

— Если встретишь Цзинь Лина, узнай, все ли у него в порядке, — добавил Цзян Чэн, снова играя в невозмутимость.

— Хорошо, — Вэй Ин взял Лань Чжаня под руку и направился в сторону леса, помахав на прощание Цзян Чэну.

Когда голос Вэй Усяня стих, а шелест густых листьев больше не доносился до ушей Лань Сичэня, он повернулся к Цзян Чэну, с интересом разглядывая его растерянное лицо.

— Прекрасный вечер, не так ли? — спросил он, прислушиваясь к журчанию реки.

— Да… Сегодня необычайно красивый закат, — Цзян Чэн вновь посмотрел на Лань Сичэня, стоящего напротив догорающего в небе солнца.

«И ты сегодня необычайно красив».

— Так странно, — Лань Сичэнь опустил взгляд, рассматривая густую траву, окружившую его ноги. — Мы не виделись довольно давно, но у меня такое чувство, будто встреча в Цинхэ Не была только вчера. Все эти месяцы наши письма словно были продолжением того разговора, и время пролетело совсем незаметно.

— У меня тоже сложилось такое ощущение, — Цзян Чэн неловко улыбнулся, рассматривая собственные ладони.

Почему он чувствует себя так странно сейчас? Отчего эта долгожданная встреча так спутала его мысли и вызывала непривычные чувства? Лань Сичэнь стоял прямо здесь, во плоти, но его было так чертовски мало. Будто просто видеть его уже было недостаточно, и Цзян Чэну хотелось ощутить его мягкую кожу под своими пальцами, впитать частичку его тепла, пропустить его через сердце и вернуть обратно в десятикратном объеме. Ваньина распирало от чувств, которые он взращивал в себе все эти месяцы в своих уединенных медитациях.

— Цзян Чэн…

— Сичэнь… — их имена прозвучали одновременно, и Ваньинь встрепенулся, ощущая, как сильно бьется его сердце в груди.

— Я скучал, — улыбка Лань Хуаня, казалось, была теплее солнца, а томный взгляд не отрывался от глаз Цзян Чэна.

— Я тоже.

Он пропал. Теперь окончательно и крепко увяз в этом омуте янтарных глаз, добровольно ныряя с головой. Лань Сичэнь шагнул вперед, сокращая расстояние до одного шага, и замер, то ли спрашивая разрешения подойти ближе, то ли выжидая ответной реакции. Цзян Ваньинь не помнил, как шагнул вперед, потому что ноги его давно стали ватными, и он не чувствовал твердь земли под ними. Он снова ощутил тонкий цветочный аромат, исходящий от Лань Сичэня, и его теплое дыхание на своей коже. Это стоило всех этих долгих месяцев ожидания. В голове у Цзян Чэна не осталось не единой мысли, он весь растворился в этом моменте и едва не ахнул, когда ощутил на своих губах чужое тепло. Поцелуй был скромный, скорее вопрошающий, но, не встретив сопротивления, Лань Сичэнь тут же стал смелее, притягивая Ваньина за поясницу к себе. Цзян Чэн широко распахнул глаза и сжал ладони на плечах Хуаня, позволяя медленно, но настойчиво сминать свои губы. Если бы руки Лань Сичэня не держали Цзян Чэна так крепко, он бы, наверное, уже сполз на землю, потому собственные ноги отказывались его держать. Вдруг стало слишком душно, плеск воды едва заглушал их слившееся воедино шумное дыхание, и Цзян Чэн крепко хватался за Лань Сичэня, ошеломленный его возрастающей настойчивостью. В голове у Ваньина все смешалось, и где-то на задворках разума внутренний голос твердил ему, что так нельзя, и что так не должно было быть, ведь они просто хорошие друзья, но его тело слишком остро реагировало на Лань Хуаня, отвечая дрожью и жаром под кожей. Если это неправильно, то почему ощущается так чертовски хорошо?

Спустя целую вечность Лань Сичэнь неохотно отстранился, чтобы перевести дыхание, и с волнением заглянул Цзян Чэну в глаза. Тот медленно вышел из оцепенения, в панике пытаясь придумать хоть одно нормальное объяснение произошедшему. В следующее мгновение Цзян Ваньинь выбрался из цепких рук Хуаня, практически оттолкнув его, отошел на несколько шагов назад и тыльной стороной ладони вытер потемневшие от поцелуев губы. Он часто дышал, с опаской смотря на Лань Сичэня, будто видел его впервые.

— Так нельзя.

Лань Сичэнь вздрогнул, будто от удара, и в глазах его мелькнула вспышка боли. Вытянутая вперед ладонь, пытавшаяся поймать Цзян Чэна за руку, безвольно опустилась вниз.

— Так нельзя, — повторил Цзян Чэн, будто самому себе, и замотал головой. — Как же орден… я должен…

Лицо Лань Сичэня не выражало ни единой эмоции, и сейчас он, как никогда, был похож на своего младшего брата, от чего по спине у Цзян Чэна пробежал холодок. Он еще никогда не видел главу ордена Лань таким… опустошенным. Будто последний огонь внутри него погас, развеявшись по ветру сизым дымом.

— Сичэнь…

Цзян Ваньинь не успел закончить фразу, потому что небо позади Лань Хуаня озарилось вспышкой, и на сине-сиреновом полотне заката расцвел пион «Сияния средь снегов». Лань Сичэнь резко обернулся и метнул ладонь на рукоять меча. Вдалеке над горизонтом поднималась широкая полоса дыма. Цзян Чэн резко сорвался с места и вскочил на Саньду, взлетая над деревьями. Поднявшись на достаточную высоту, он увидел, что кусок леса в стороне, где проходила охота, был охвачен пламенем. В груди у главы ордена Цзян болезненно сжалось сердце, ведь сигнальный фонарь, вероятнее всего, запустил Цзинь Лин. Ваньинь заметил небольшой просвет меж густых крон деревьев и снующих по земле заклинателей в разноцветных одеждах, и направил свой меч вниз, практически на лету спрыгивая на землю.

До очага пожара оставалась еще пара сотня метров, но лес там был слишком густой, и Цзян Чэну пришлось перейти на бег, с трудом уходя от несущихся навстречу людей. Повсюду были крики и паника, жар от огня ощущался довольно ясно, и Ваньинь закашлялся, чувствуя как начинало щипать глаза. Но огонь не был единственной проблемой — меж деревьев он заметил темные сгустки смога, осознанно преследующие неопытных заклинателей. Это были духи, он видел их во время Аннигиляции солнца, но тогда они подчинялись Вэй Усяню. Цзян Чэн помрачнел, стараясь отодвинуть ненужные мысли в сторону. Вэй Ин бы не посмел снова применить темные силы, не здесь и не против людей, он обещал, и Ваньинь хотел ему верить. Внезапно среди толпы он взглядом выхватил красную ленту, выделявшуюся на фоне темных волос. Вэй Усянь направлял юных адептов подальше от огня, пока Лань Ванцзи яростно отбивал атаки духов и обезумевших демонов. Они были намного сильнее, чем положено, ведь в облаве на горе Байфань участвовали и совсем юные адепты, поэтому охотились они на низкоуровневых тварей, а те, что сейчас сновали по горе, были довольно сильны даже для Цзян Чэна.

— Вэй Ин! — крикнул он, сокращая расстояние между ними. — Скажи, что эти существа подчиняются не тебе!

Вэй Усянь резко обернулся, на его перепачканном сажей лице особенно ярко выделялись огромные напуганные глаза, и Ваньинь взмахнул мечом, отражая летящего на него духа.

— Что случилось? — он сильно схватил Вэй Усяня за плечо, приводя того в чувства.

— Я не знаю, — Вэй Ин замотал головой. — Но это не я! Я просто бродил тут с Лань Чжанем, когда услышал крики, а потом увидел вспышку в небе. Это, должно быть, Цзинь Лин, но я нигде не могу его найти.

Вокруг них повсюду мелькали мечи и мерцали вспышки талисманов. Молодые заклинатели и их наставники отбивали атаки полчищ темных тварей, и в общем хаосе едва ли можно было разглядеть чьи-то лица. Цзян Чэн пронзил еще одного демона, который подкрался к Усяню сзади, и пожалел, что не взял с собой Суйбянь, потому что, очевидно, Вэй Ин не смог подчинить этих тварей с помощью флейты. Саньдоу беспрепятственно вышел из призрачного тела демона, который ростом был по пояс Цзян Чэну, имел три черных глаза и четыре ноги, оканчивающихся когтистыми лапами, вытянутая пасть была приоткрыта, обнажая острые клыки. Тело темного существа будто состояло из черного смога, и оно мгновенно рассеялось, не успев коснуться земли.

Лань Ванцзи белым вихрем кружился меж деревьев, яростно рассекая демонов вспышками Бичэня. Вэй Ин неотрывно смотрел в самый эпицентр пожара, а затем резко сорвался с места, направляясь в пекло.

— Вэй Ин! — Цзян Чэн успел схватить его за предплечье. — У тебя даже меча с собой нет, куда ты собрался? Там огонь и куча демонов, тебе жить надоело? — в голове Ваньина мелькали обрывки кошмаров с участием Вэй Усяня.

— А-Лин где-то там… и Лань Юань, — шум огня и крики людей заглушали голос Старейшины Илин. — Я должен их найти! Я справлюсь, а ты помоги вывести людей отсюда, — Вэй Ин попытался выдернуть руку, но Цзян Чэн лишь сильнее дернул его на себя. Усянь видел страх в глазах брата. — У нас слишком мало времени, я должен идти. Ты нужен здесь, а я бесполезен в бою. Прошу, отпусти меня.

— Найди их и тут же возвращайся, — Цзян Ваньинь с трудом разжал пальцы, выпуская руку Вэй Ина. — Не заставляй меня жалеть о моем доверии.

Вэй Усянь коротко кивнул ему и в пару прыжков скрылся в густой чаще, там, где огненная стена безжалостно облизывала вековые стволы деревьев. Часть заклинателей при помощи талисманов принялась тушить пожар, но огонь был слишком силен, а демоны и духи постоянно атаковали, мешая сосредоточиться. Цзян Чэн призвал Цзыдянь и размахнулся, за раз рассеивая двух духов, погнавшихся за юным заклинателем клана Лань. Ханьгуань-цзюнь резко обернулся и благодарно кивнул Ваньину, следом доставая из рукава белоснежный гуцинь. Лань Сичэнь мгновенно отреагировал и призвал Лебин, спрятав меч в ножны. Оба инструмента слились в единую мелодию, заставившую, казалось, само время остановиться на мгновение. Демоны и духи становились слабее по мере того, как Лань Чжань невесомо перебирал тонкие струны, а его брат, закрыв веки, скользил пальцами по флейте. Заклинатели не без труда добили оставшуюся нечисть, а пожар, видимо, вызванный темной силой, наконец, поддался талисманам. Мелодия была медленной и печальной, и Лань Сичэнь, застывший подле своего брата, казалось, с трудом играл ее. Цзян Чэн видел, как дрожали руки, сжимающие флейту с голубой кисточкой, и как Хуань хмурил свои тонкие брови. Им, определенно, нужно было о многом поговорить, но сейчас для этого было не время и не место, и Цзян Чэну необходимо было привести собственные мысли в порядок. Он огляделся по сторонам и заметил пару десятков заклинателей, собравшихся на небольшой поляне меж деревьев, которые все еще держали мечи наготове. Вдруг мелодия стихла, и неожиданная тишина громко ударила по ушам Ваньина. Заклинатели, перепачканные кровью и сажей, в недоумении переглядывались.

— Вэй Ин, — Лань Ванцзи сорвался с места, убирая гуцинь в рукав, и двинулся навстречу супругу, который с трудом нес на руках Лань Сычжуя.

Следом за ним, едва передвигая ногами, плелся Цзинь Лин, его золотые одежды обгорели, а правая щека опухла и была покрыта коркой крови. Вэй Усянь закашлялся и передал Лань Юаня в руки Ванцзи, тут же падая на колени. Юноша был без чувств, белоснежные одежды на его груди пропитались кровью. Лань Чжань осторожно опустил его на землю, чтобы осмотреть раны. Лань Сичэнь и Цзян Чэн практически одновременно подошли ближе.

— А-Лин, — Ваньинь обнял племянника, крепко прижимая к себе. — Ты в порядке? Что случилось?

— Дядя, — тихо выдохнул Цзинь Лин, едва удержавшись на ногах.

— Возьми, — Вэй Усянь дрожащей рукой протянул Цзян Чэну маленькую баночку. — Это лекарство.

Глава ордена Цзян усадил Цзинь Лина на землю и высыпал себе на ладонь несколько пилюль, а затем проследил, чтобы племянник проглотил каждую. Он внимательно осмотрел Жуланя, но, кроме раны на щеке и нескольких ожогов, не увидел других повреждений. Вэй Ин, надышавшийся дыма и гари, снова закашлялся, отхаркивая кровь. Цзян Чэн заметил ожоги на его руках и ногах и протянул баночку с таблетками обратно.

— Ты тоже должен выпить, — четко проговорил он, но Вэй Ин выглядел слишком уставшим и обессиленным, чтобы понять хоть что-то, поэтому Цзян Чэну пришлось заставить названного брата выпить лекарства, почти запихнув белые горошины ему в рот.

В паре шагов от них Лань Ванцзи и Лань Сичэнь накладывали бинты на грудь А-Юаня и обрабатывали его ожоги лечебным порошком. Никто не решался заговорить первым, и остальные заклинатели на поляне либо находились в глубоком оцепенении, либо помогали раненым. Цзян Чэн держал А-Лина за руку и поглядывал на Вэй Усяня, постепенно приходящего в себя после лекарств. Вдруг впереди послышался надрывный лай Феи, и Цзинь Лин резко дернулся, но Ваньинь успел удержать его на месте.

— Фея! — Жулань поморщился от боли, но все равно развернулся в сторону лая. — Ко мне, Фея!

Шорох кустов и низкое рычание собаки-оборотня раздавались все ближе, и Цзян Чэн поднялся на ноги, помогая Цзинь Лину встать следом. Черная собака рывками тащила за собой мужчину в одеждах клана Ланьлин Цзинь, который рьяно упирался, но Фея мертвой хваткой вцепилась в его руку.

— Старейшина Чжао? — Цзинь Лин удивленно смотрел на испуганного мужчину, который морщился от боли, пока собака тащила его на поляну.

— Глава ордена… помогите… Фея сошла с ума! — взмолился он.

— Фея, ты что делаешь? — Цзинь Лин хотел было остановить питомца, но Вэй Усянь перехватил его руку и посмотрел снизу вверх.

— Твоя собака не ошибается, — хриплым голосом произнес он. — Это нас всех тут одурачили.

— Дядя… о чем ты? — Цзинь Лин растерянно смотрел на едва держащегося в сознании Вэй Усяня.

— Попроси обыскать твоего старейшину прежде, чем я продолжу.

Цзян Чэн шагнул вперед, направляясь к худощавому мужчине, рука которого по-прежнему находилась в пасти собаки. Он без промедления сорвал с его пояса мешочек цянькунь и запустил в него руку, но, не найдя там ничего интересно, со злостью бросил на землю.

— Глава ордена Цзян… где ваши манеры, — пробубнил мужчина, но грозный взгляд Цзян Чэна пригвоздил его к месту. Остальные заклинатели с интересом стали подходить ближе.

После недолгих обысков Ваньинь выудил из-за пазухи старейшины странный амулет с неизвестными символами и десяток талисманов, с виду ничем не отличавшихся от обычных. Вэй Усянь, все еще сидевший на траве, протянул руку, чтобы рассмотреть находки поближе.

— Я помню эту вещицу, — он слабо улыбнулся, поглаживая пальцем черный амулет в форме ромба. — Ведь это я ее сделал, — заклинатели позади удивленно ахнули, послышался гул обсуждений. — Он сильнее, чем флаги для привлечения нечисти, но гораздо слабее Стигийской Тигриной печати… можно сказать, ее прототип, бесследно утерянный на горе Луаньцзан, — Вэй Усянь усмехнулся и взял в руки талисманы. — Лань Чжань, я уверен, что ты уже видел их раньше.

— Да, — Лань Ванцзи выглянул из-за плеча супруга, рассматривая россыпь талисманов. — В пещере Фумо.

— Что это значит? — нетерпеливо спросил Цзян Чэн.

— А это значит, что кто-то, кто завладел артефактами с горы Луаньцзан после моей смерти, использовал их сегодня, чтобы сыграть это представление, — голос Вэй Ина стал громче, и он, с помощью Лань Чжаня, поднялся на ноги. — Ведь было бы так прекрасно спихнуть на Старейшину Илин еще одно бесчинство, да, господин Чжао?

— Я не понимаю, о чем вы… — мужчина испуганно хлопал глазами. — Я лишь помогал главе ордена устроить сегодняшнюю ночную охоту…

— Или же хотели убить его, — прервал его Вэй Усянь. — Призвав сюда высокоуровневых тварей и попытавшись замести следы, спалив целый лес. Я был удивлен тому, что в этом году ночная охота проходит так далеко в чаще, где крайне тяжело пользоваться мечом. Но зато здесь легко потеряться или сбить с толку неопытных юношей, — Вэй Ин пошатнулся, но Лань Ванцзи крепко взял его за плечо.

— Это правда? — Цзинь Лин яростно посмотрел на старейшину. — Ты это подстроил?

— Как вы можете ему верить, глава ордена, это же Вэй Усянь! — мужчина вновь попытался вырваться, но Фея громко зарычала.

— Я почти уверен, что нового главу ордена не очень тепло восприняли в Ланьлине, — продолжил Вэй Усянь. — Ведь он больше не позволяет растрачивать казну попусту и вести грязные сделки у себя за спиной. Было бы очень печально, если бы он вдруг погиб на ночной охоте, не так ли?

— Замолчи! — сорвался старейшина. — Ты, мерзкий…

— Отвечай! — Цзинь Лин вынул меч и направил его на своего советника. — Говори, или я заставлю Фею помочь тебе, — будто в подтверждение слов хозяина, собака сжала челюсти и замотала головой, вырывая болезненные стоны из своего пленника.

— Глава ордена… пожалуйста…

— После облавы на горе Луаньцзан орден Ланьлин Цзинь завладел моими рукописями и изобретениями, — Вэй Ин перевел взгляд на Лань Сычжуя, лежащего на руках у Сичэня. Юноша хмурился в бреду, пока Цзэу-цзюнь передавал ему духовные силы. Усянь с волнением посмотрел на Лань Чжань и продолжил. — Сегодня я попробовал подчинить демонов флейте, но они не слушались моих приказов… Потому что правильное сочетание талисманов и темного амулета практически сводит их с ума. Это был неудачный эксперимент на пути создания Тигриной печати, и я так и не закончил сей амулет, но это тоже можно было узнать из моих записей.

— Вздор! Все знают, что Старейшина Илин хитер и умен, как нам поверить, что это не твоих ли это рук дело? — советник Чжао утер свободной рукой пот со лба.

— Потому что он был со мной с начала охоты, — отозвался Цзян Чэн. — И он бы ни за что не навредил Цзинь Лину. Я могу поручиться за это.

Вэй Усянь широко распахнул глаза и посмотрел на своего брата, который встал перед ним, заслоняя собой. Толпа снова зашумела, и Цзинь Лин обернулся, встречаясь с уверенным взглядом Цзян Чэна.

— Я столько лет трудился на благо ордена! — в панике крикнул советник, когда Фея сильнее сжала челюсти, ломая кости. — А этот мальчишка все испортил… Едва мы начали восстанавливать свое доброе имя, как он обрушил на нас новую волну презрения! А мог бы просто промолчать, мы бы сами со всем разобрались. И что теперь? Мы потеряли несколько важных торговых связей, ты бестолковый глава ордена!

— Заткнись! — рявкнул Цзян Чэн. — Ты и мизинца его не стоишь, чертов ублюдок.

— Готов поклясться, господин Чжао, вы были особенно близки к Ляньфан-цзюню, и потому вас особенно задело недавнее происшествие, — Вэй Усянь осекся, когда почувствовал, как сжалась ладонь Лань Чжаня на его плече. Он совершенно забыл о притихшем позади него Лань Сичэне.

— О чем вы? — Лань Хуань заставил обратить на себя внимание. — Какое еще происшествие?

— Как же глава ордена Лань может не знать? Ах, да, — старейшина рассмеялся. — Видимо, ваш дорогой брат не посчитал нужным донести до вас последние вести, — Лань Чжань помрачнел и сжал свободный кулак руки. — А ведь это был адепт вашего клана.

— Ванцзи, — голос Лань Сичэня был непривычно сухим и строгим. — Прошу тебя…

— Брат, — Лань Чжань тяжело вздохнул. — Прости, что не рассказал тебе…

— Разве можно утаивать такие вещи от своего брата, Ханьгуань-цзюнь? — с улыбкой произнес советник Чжао. — Ведь не первую неделю все обсуждают обращенных Сюэ Яном в живых мертвецов заклинателей, среди которых нашли адепта клана Лань, пропавшего несколько лет назад, — старейшина знал, что ему не светило ничего хорошего после сегодняшнего разоблачения, и потому играл до конца. — Это действительно сильно ударило по репутации клана Цзинь.

— Что? — Лань Сичэнь поднял растерянный взгляд на брата. — Это правда?

— Да, — с трудом ответил Ванзци.

— Кто это был? — холодный взгляд Лань Хуаня уперся в землю, а голос стал совсем тихим.

— Лян Вучжоу.

На мгновение на поляне повисла тяжелая тишина, и Цзян Чэн слышал стук собственного сердца у себя в голове. Лань Сичэнь закрыл глаза, продолжая сидеть на земле с лежащим у него на руках Лань Сычжуем. Солнце почти скрылось за горизонтом, и сумерки уже опускались на землю, разрезая пропитанный гарью воздух громкой трелью цикад. Цзинь Лин сжал рукоять меча и со злостью в глазах обернулся к своему советнику.

— Сегодня мы с трудом обошлись без потерь, но вы сами добавили на репутацию нашего ордена новое пятно, — Жулань старался сдержать слезы, слыша, как тяжело дышал Лань Юань на руках своего дяди. — Старейшина Чжао, вас ожидает смертная казнь по прибытии в Ланьлин, а всем пострадавшим кланам мы назначим компенсацию. Орден Цзинь больше не будет тонуть во лжи и крови, даже если придется втоптать наше имя в грязь и заслужить доверие снова.

Подоспевшие стражники увели предателя, а Цзинь Лин вернулся к своему дяде.

— Цзэу-цзюнь, это я не направил вам письмо после того, как обнаружил эту страшную находку, потому что не смог. Мне было тяжело снова открывать старые раны, простите, — Цзинь Лин выглядел опустошенным и разбитым.

— Я понимаю и не виню вас в этом, глава ордена Цзинь, — бесстрастно ответил ему Лань Сичэнь. — Вы едва не погибли сегодня, будьте осторожнее по возвращении в Ланьлин.

— Лань Чжань, — Вэй Ин потянул мужа за рукав. — Нам пора возвращаться, А-Юаню нужны покой и лечение.

— Дядя, с ним все будет хорошо? — не выдержал Цзинь Лин.

— Не волнуйся, А-Лин, очень скоро вы сможете увидеться снова, — Вэй Усянь одарил племянника слабой улыбкой. — Я переживаю за тебя, ты точно справишься сам?

— Все будет в порядке, — уверенно ответил Цзинь Жулань. — Впредь я буду внимателен к тем, кто меня окружает. Но ты снова спас меня сегодня.

— А твой второй дядя спас меня, — Вэй Ин ткнул пальцем в Цзян Чэна. — Так что принимать чью-то помощь, а не только лишь полагаться на свои силы, тоже бывает важным.

Россыпь звезд украсила темно-синее небо, а полная луна залила серебристым светом еще дымящиеся стволы сгоревших деревьев. Последние группы заклинателей покидали гору Байфань после поистине тяжело ночной охоты. Множество слухов молниеносно разлетались вместе с отбывающими экипажами, и повсюду слышался гомон обсуждений. Вэй Ин мирно задремал на плече Лань Чжаня, едва оказавшись на диване в повозке, сжимая хрупкую ладонь Лань Юаня, лежащую на его покрытой бинтами груди. Лань Сичэнь, погруженный в медитацию, сидел напротив, покачиваясь от попадающихся под колеса экипажа камней.