К двадцати четырём годам Шэнь Вэньян* обладал не только острым умом и сильными навыками в фехтовании, но также неплохо владел луком и держался в седле. С самого рассвета и до последних лучей солнца он тренировал своё тело и дух, будто одержимый, иногда просто засыпая за книгами, сидя за столом.

Шэнь Аймин не была столь усердна в своём совершенствовании, но хоть и уступала брату во владении мечом, всё же могла дать фору многим сверстникам. В свободное время она предпочитала ухаживать за садом своей матери, вышивала искуснейшие узоры на одеждах и обучалась игре на лютне. Она считала, что такое рвение Вэньяна стать лучшим заклинателем ни к чему хорошему его не приведёт, ведь в конечном счёте это стремление к невозможному.

— Ты еле на ногах стоишь, твою рубашку уже можно выжимать. Чего ты добиваешься, А-Сюань? — говорила она, когда он после тренировок приходил к ней в сад, чтобы перевести дух.

— Тебе не понять, — тихо отвечал он и устало откидывался на спинку скамьи, смотря в бесконечное синее небо.

— Отцу нужна помощь в делах ордена, а ты целыми днями бегаешь по лесу с луком и стрелами.

— В вопросах политики ему помогают старейшины, а я хожу на ночную охоту с адептами вместо него, так что ты попусту меня отчитываешь. Перестань пытаться заменять мне маму, — огрызнулся Вэньян и отправился в сторону дома, чтобы смыть усталость дня и усесться за очередную книгу.

— Ты просто идиот, — прошептала она ему в спину.

Вэньян много времени проводил в одиночестве и не имел друзей среди сверстников, потому слыл весьма холодным и замкнутым юношей. Хотя в свои юные годы он уже обладал красивой внешностью и сильным телом, и многие девушки поглядывали на него с восхищением, сам он смотрел на них с откровенной скукой. На лице его редко можно было увидеть улыбку, а в серых глазах читалось лишь безразличие. Часто по вечерам он сбегал из дома верхом на лошади и гнал её целый час по узкой лесной тропинке, останавливаясь лишь на берегу неширокой речки, рассекающей густые заросли деревьев. Здесь было его место силы, которое он открыл для себя несколько месяцев назад и о котором не знала даже Аймин. Вэньян мог несколько часов проводить в медитации, слушая журчание воды и птичий хор, очищая свои мысли и чувства.

Его главной целью стало бесконечное совершенствование, и он уже добился отличных успехов на правильном пути, но в последние полгода, сразу после дня рождения, его всё чаще начало посещать ощущение того, что он был не на своём месте, всё вокруг казалось чужим и враждебным, он не мог поладить с самим собой, что было говорить о других людях. Это было глупое, но в то же время весьма сильное чувство нереальности, иногда ему казалось, что он наблюдает за чужой жизнью со стороны. Будто внутри него жил кто-то ещё, кого он никак не мог расслышать, но кто постоянно путал его мысли и заставлял сердце срываться с ритма.

«Ты рассеян, сосредоточься. Пока твой разум в огне, ты не сможешь подчинить себе духовные силы. Я в любой момент могу сбить тебя с толку, соберись же, Вэньян!» — слова учителя по боевым искусствам всплыли в голове Шэнь Сюаня.

Он и правда чувствовал, что его духовные силы постоянно колебались, а это могло сильно повлиять на исход очередной ночной охоты. Поэтому Вэньян начал больше времени тратить на медитации, а ранним утром, пока весь дом ещё спал, выбирался в сад, где, приняв позу дерева, встречал первые лучи солнца. Но чем больше он старался, тем сильнее тревога и хаос накрывали его. Участились и странные сны, в которых он видел неизвестные ему места и людей. Часто он просто бежал куда-то или за кем-то, будто не зная конечной цели, хотел позвать по имени, которого не помнил. Но лишь одно лицо повторялось практически в каждом таком сне, и Вэньян готов был поклясться, что никогда не встречал этого юношу. Он был высок и красив, на его будто фарфоровом лице виднелась лёгкая тень печали, но тёмные глаза с вызовом смотрели из-под длинных ресниц. Незнакомец был одет в белоснежные одежды и почти всегда улыбался, но ни разу не заговорил с Вэньяном. Он появлялся из ниоткуда, манил за собой и исчезал, когда яркие лучи солнца будили Шэнь Сюаня. Одним таким утром сразу после пробуждения он скорее сел за стол и взял чернила. Спустя несколько минут на листе бумаги появились уже знакомые черты лица, принадлежащие неизвестному юноше. Шэнь Вэньян удостоверился, что передал все линии правильно и аккуратно отложил лист, ожидая пока высохнут чернила. Кем бы ни был этот человек, Сюань будто чувствовал притяжение к нему, стал ждать очередных ночных видений, хотел коснуться этих высоких скул и острого подбородка хотя бы во сне, но никак не мог догнать его.

Аймин знала о побегах своего брата и о том, что с ним творились вещи, о которых он не хотел ни с кем говорить, но хранила это в тайне от отца. Для него Вэньян был лидером отряда лучших адептов, примерным сыном и прекрасным бойцом, Шэнь Сюйлин же знала, насколько одинок и на самом деле несчастен был её брат. Но давить на него, пытаясь вытащить объяснения, она не пыталась ввиду упрямого и порой вспыльчивого характера Сюаня. Если он хотел прожить этот момент один, значит так было лучше, а она просто будет рядом, обработает его разбитые колени, наложит компресс на ушибленный локоть, вытрет кровь с лица и заправит за ухо растрепавшиеся из высокого хвоста его длинные чёрные пряди. Рано или поздно он расскажет ей, когда разберётся в себе, ведь в конечном итоге Вэньян всегда приходит к ней.

— Я испекла тебе сладкие булочки, оставила их на твоём столе, — Шэнь Аймин обрабатывала глубокий порез на щеке брата, когда тот спустя два дня вернулся с ночной охоты, принеся с собой отрубленную голову оборотня в качестве трофея. Тёмная тварь успела сожрать несколько человек, в том числе и ребёнка, из-за чего целая деревня с первыми признаками заката пряталась по домам, запирая двери на тяжёлые засовы. В этих землях никогда не было таких сильных и свирепых тварей, что не могло не волновать главу ордена Чалин Шэнь.

— Впервые за всю жизнь вижу подобных существ в наших владениях, — Шэнь Реньшу закончил читать отчет сына и отложил бумагу. — Она сильно ранила двух адептов, да и тебе крепко досталось.

— Я в порядке, — Вэньян зашипел, когда промоченная в отваре ткань коснулась его раны. — Теперь людям ничто не угрожает, и это главное.

— Ты молодец, — глава ордена подошёл к сидящему на стуле Вэньяну и положил руку ему на плечо. — Люди всё чаще говорят о тебе, их восхищает твоя сила и самоотверженность. И я горжусь таким сыном, но тебе всё же стоит быть аккуратнее, мне сказали, что в бою ты несколько раз терял контроль.

— Пустяки, — Шэнь Сюань убрал от лица руку сестры. — Тварь была очень быстрой, я боялся её упустить. Я устал после дороги, если вы не против, то я отправлюсь отдыхать.

— Конечно, сын, ты заслужил отдых.

Вэньян поднялся на ноги и, поклонившись, покинул комнату. Он, минуя свои покои, направился к выходу в сад, где многие растения уже отдавали свою последнюю красоту, повинуясь наступающей осени. Шэнь Сюань шумно выдохнул, выпуская изо рта клубы пара, и прикрыл глаза. Прошлая ночная охота чуть было не пошла прахом, потому что в самый опасный момент он не смог совладать со своими духовными силами. Когда огромный оборотень прыгнул в его сторону, Чжэндао** — меч, подаренный Вэньяну отцом в пятнадцать лет — предательски дрогнул в руке заклинателя. Его ошибка стоила адепту, кинувшегося защищать сына главы ордена, двух глубоких ран на животе. Молодой господин бросил взгляд на каменную скамейку под почти уже облетевшим деревом магнолии и тяжёлой поступью зашагал по тропинке, ведущей к Храму поклонения предкам.

Дом семейства Шэнь стоял особняком от основного поселения ордена на небольшом холме, с которого открывался вид на широкое дикое поле, а сразу за ним начиналась тёмная полоска леса. Сам же город располагался в паре ли отсюда, там же находились и полигоны для тренировок адептов.

Вэньян, стоя на ступенях храма, смотрел вдаль, вспоминая, как ещё ребёнком сбегал на это поле, чтобы собрать для мамы букет диких цветов, которые не росли у неё в саду, и наловить кузнечиков в глиняный горшочек, украденный с кухни, пока кухарка была занята у огня. Чжу Мэй прикрывала глаза и долго вдыхала аромат полевых цветов, а затем обязательно распоряжалась поставить их в самую красивую вазу.

«Мама, у меня есть ещё кое-что!» — восторженно говорил Вэньян, рукой подманивая маму ближе.

«Что же это, А-Сюань?» — она послушно наклонялась к нему с явным любопытством.

«Смотри, но только не говори никому», — шёпотом отвечал он и приоткрывал крышку, демонстрируя содержимое горшочка.

С десяток зеленых кузнечиков тут же начинали биться об стенки, увидев свет, но Вэньян быстро закрывал их и с выжиданием смотрел на маму.

«А-Сюань, как же ты смог поймать их, ведь они такие быстрые!» — Чжу Мэй тихонько хлопнула в ладоши. — «Но ты обязательно должен вернуть их на волю, дома их ждут папы и мамы, а, может, братики и сестрички, как и тебя».

Шэнь Вэньян улыбнулся своим воспоминаниям и открыл двери храма, впуская внутрь холодный воздух. Здесь ещё были зажжены фонари и тлели палочки благовоний, видимо, Шэнь Аймин заходила. Молодой заклинатель подошёл к центральному постаменту из серого мрамора, на котором по кругу были высечены имена предков на каменных табличках. Он привычно опустился на колени напротив отпечатавшихся, казалось, на его сердце иероглифов.

— Здравствуй, мама, — тихо произнёс он, вглядываясь в холодный глянец камня. — Прости, что давно тебя не навещал, я помогал папе с делами в ордене и пропадал на ночной охоте. В последнее время у нас стало неспокойно, поэтому я всё чаще уезжаю из дома. Аймин, наверное, скучает тут, когда нас с папой нет, — Вэньян улыбнулся и дотронулся до раны на щеке. — Я не знаю, с кем мне ещё поговорить, мама, но если бы ты была здесь, то, наверное, поняла бы меня. Я чувствую хаос в своей душе, не могу управлять духовными силами и подвожу других людей. Я упорно продолжаю медитации и тренировки с мечом, но это не помогает. Я не знаю, что со мной. Меня будто тянет куда-то прочь, но я не понимаю, куда. Иногда мне становится так тоскливо, будто я скучаю по временам, которых никогда не было, и по людям, которых я никогда не встречал. Это всё звучит так глупо, поэтому я не могу никому об этом рассказать, — он усмехнулся, опустив голову вниз. — Я надеюсь, что скоро мне станет лучше, ведь если так и продолжится, я не смогу стать сильным и справедливым заклинателем, как обещал тебе. Как бы я хотел, чтобы сейчас ты могла мне ответить…

— А-Сюань? — нежный голос позвал его снаружи. — Ты здесь?

Дверь в храм осторожно приоткрылась, и в проёме показалась Шэнь Аймин.

— Я здесь, Сюйлин. Зашёл поздороваться с матушкой, — Вэньян в последний раз взглянул на табличку и поднялся на ноги. — Ты слишком легко одета, зачем убежала из дома?

— Ты ничего не ел, я подумала, что ты опять куда-то сбежал, — она фыркнула, пытаясь сдуть непослушную прядку с лица, и подошла ближе. — Я полвечера проторчала на кухне, чтобы тебя порадовать, а ты даже не пробовал!

— И как ты только всё успеваешь? — он улыбнулся, заправляя локон ей за ухо.

— А что мне ещё остается делать? Вы все разбегаетесь, а я сижу дома целыми днями. Может, и мне начать ходить на ночную охоту?

— Это слишком опасно, в этом нет необходимости…

— Ну конечно, ведь лучше мне сидеть и ждать, пока вы с отцом рискуете своими жизнями, просто отлично, — она со злостью посмотрела на брата. — Не могу вспомнить, когда мы в последний раз все вместе собирались за ужином, совсем не бережёте наши ценности.

— Тише, Аймин, не перед предками…

— Пусть! Пусть матушка знает, что в её отсутствие вы меня совсем доконали! — Аймин топнула ногой. — Через неделю здесь соберутся члены орденов Ю Цай и Юнсинь Чжуй для подписания договора о сотрудничестве, А-Сюань, я клянусь богами, что лично сломаю тебе ногу, если ты посмеешь сбежать на ночную охоту! Я знаю, что ты активно избегаешь касаться политических дел нашего ордена, но пора тебе повзрослеть и понять, что ты не сможешь всю жизнь убегать от ответственности. А сейчас марш отмывать с себя слой засохшей грязи, я уже распорядилась нагреть воды!

— Почему ты такая злая, — протянул Вэньян, но видя, что его сестра не собиралась сдаваться, примирительно поднял руки. — Хорошо, сделаем как ты сказала. Я не против.

Шэнь Аймин проводила брата недовольным взглядом и тяжело вздохнула. В последнее время в доме и правда было слишком пусто, и это не могло не печалить. В их некогда крепкой и дружной семье с каждым днем становилось всё холоднее, и Аймин старалась сохранить те остатки очага, которые ещё тлели внутри.

Она лично отправилась на рынок, чтобы выбрать лучшие продукты для торжества. Орден Чалин Шэнь давно не принимал у себя гостей и не участвовал в собраниях, поэтому такое крупное событие, как подписание договора с другими орденами, должно было пройти с должным величием, и Сюйлин вызывалась лично контролировать подготовку к встрече. Давно пора было напомнить о том, что их орден обладал особым влиянием в провинции Хунань и немалой силой и властью, несмотря на то, что Шэнь Реньшу много лет был сосредоточен на внутренних делах клана.

Главный зал был украшен сотнями свечей, а от центрального трона главы ордена тянулась серая дорожка с вышитыми цветками магнолии, по обе стороны от которой были расставлены столы для гостей. Вэньян, отвыкший от приёмов и шумных компаний, неуверенно смотрел на собравшуюся в зале толпу, сидя на ступеньках перед входом. После смерти мамы в их доме почти всегда было тихо и темно, но сегодня повсюду были незнакомые люди, и из всех углов доносился говор и смех.

— Я давно не видел главный зал в таком прекрасном убранстве, но ты сказала, что придут представители двух орденов, неужели их так много? — с ужасом спросил Вэньян, снизу вверх глядя на сестру, закончившую раздавать указания слугам. Она была одета в роскошный розовый ханьфу с вышитыми на нём фиолетовыми цветами магнолии, её длинные волосы были уложены в высокую причёску, украшенную шпильками с темно-алыми рубинами. Шэнь Аймин действительно превратилась в прекрасную девушку, по красоте ничуть не уступающую своей матери. Взгляд янтарных глаз метнулся с дверей в главный зал на притихшего Сюаня.

— Да, наш орден давно отмалчивался в стороне, поэтому многие были удивлены внезапным решением отца вернуться в политику с предложением создания союза и пришли лично взглянуть на такое событие, — Сюйлин наклонилась ближе и поправила воротник парадного чёрного ханьфу Вэньяна. Его собранные в хвост волосы по бокам были заплетены в мелкие косички, а две выпущенные прядки у лица покачивались от лёгкого ветра.

— А где отец? Кажется, мы уже должны были начать.

— Задерживается на совещании со старейшинами, я слышала, что в дальних районах Чалина снова замечена нечисть, которая нападает на людей… Но ты даже не смей думать об этом сейчас!

— Я должен был тоже там присутствовать… Значит, уже завтра я отправлюсь в поход до тех земель, — Вэньян задумчиво потер подбородок.

— Я же сказала тебе… — прошипела Аймин.

— Вот вы где, — сзади послышался голос Шэнь Реньшу. — Простите, что так долго, эти вопросы не требовали отлагательств.

— Как обстоят дела с тёмными созданиями? — Вэньян поднялся на ноги и серьёзно посмотрел на отца.

— Информация очень долго доходила до нас с Цзэшоу, боюсь, что сейчас там совсем несладко. Завтра мы соберём отряд, я возглавлю его лично, а ты поведёшь адептов в Лушуй, там вдруг умерла почти вся рыба в озере, нужно проверить, — Шэнь Реньшу хлопнул в ладоши. — Но сегодня у нас есть более важное дело, я долго совещался со старейшинами, и мы пришли к выводу, что сегодняшнее заключение союза очень важно для нашего будущего. Орден Яньлин Бэй вдруг начал вести агрессивную политику по отношению к соседним мелким кланам, буквально заставляя их отдавать земли под угрозой войны. Нам лучше обрасти сильными союзниками, если они не успокоят свои аппетиты. А сейчас нам пора начинать.

Шэнь Реньшу и Сюйлин проследовали в главный зал, а Вэньян остался стоять на месте, смотря на расшумевшуюся при виде главы ордена толпу. Разве можно тратить время на празднества, когда где-то там гибнут люди? Присутствие Вэньяна на этой встрече не так уж и обязательно, и он уже мог бы готовиться к походу, чтобы рано утром повести адептов. Молодой заклинатель почувствовал, как по телу пробежала дрожь, а в горле внезапно пересохло. Ещё с утра он чувствовал непривычную слабость, но списал её на очередной плохой сон, но сейчас он чётко ощущал возникшее головокружение. Скорее всего, услышанные от отца недобрые новости и непривычное столпотворение так на него влияли.

«Как только закончу с этой встречей, тут же отправлюсь медитировать», — подумал он и крепко сжал кулаки, возвращая невозмутимое выражение лица, и вошёл в зал.

Гости уже заняли свои места, продолжая вести шумные разговоры. Шэнь Аймин и Вэньян расположились по обе стороны от отца, и он встал, привлекая к себе внимание.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы вспомнить былые времена, когда орден Чалин Шэнь вёл активное общение с другими кланами. Смерть моей дорогой супруги стала ударом для меня, поэтому я забросил внешние отношения, предавая забвению достижения моих предков, — Шэнь Реньшу поднял чарку с вином. — Я бы хотел извиниться за все ваши письма, которые остались без ответа, за все просьбы и обращения, от которых я отмахнулся. Мне потребовалось много времени, чтобы восстановить силы и вновь вернуться к жизни, поэтому я собрал здесь тех, кто с пониманием отнёсся к непростым для меня и моего ордена временам. Сегодняшний союз должен показать, что нас связывают не только торговые отношения, но и общее политическое направление. Что мы ни за что не будем угрожать и запугивать, чтобы добиться власти, не отступимся от правильно пути и в момент опасности вместе дадим отпор. За единство!

— За единство! — гости с шумом поддержали главу ордена и подняли вверх чарки с вином.

Шэнь Вэньяну вдруг стало как-то безумно жарко, в голове помутилось, лица расплывались перед глазами, а внезапный шум практически оглушил. Он дрожащей рукой поднёс напиток ко рту, чтобы хоть как-то устранить сухость во рту. Прохладный алкоголь создавал неприятный контраст со слишком высокой температурой тела, и юноша закашлялся, поднеся руку ко рту.

— Что с тобой? — глава ордена сел на место и вопросительно посмотрел на сына.

— Не в то горло попало, — с трудом ответил Вэньян.

Он вцепился пальцами в край стола, ощущая боль, которая в такт пульсу разливалась у него в голове, озноб пробирал всё тело, золотое ядро горело огнём прямо рядом с сердцем, необъяснимая паника накрывала его под собой. Надо было убежать, скрыться, подальше от толпы и этих голосов, чтобы он спрятал за собой, чтобы забрал всю боль.

«Он?»

«Кто он?»

— А-Сюань, — внезапно тихий голос вырвал его из оцепенения, заставив вздрогнуть. — А-Сюань, всё хорошо?

Он посмотрел в растерянные глаза сестры, опустившейся на колени рядом с ним, а потом перевёл взгляд на отца, тот выглядел не менее напуганным.

— Ты очень бледный, тебя всего трясёт… Ты что-то съел не то? Давай я сделаю тебе отвар… А-Сюань!

Прохладные руки сестры обхватили его лицо. Вэньян прикрыл глаза от очередной вспышки боли, вдруг ощущая тепло на своих губах. Дрожащими пальцами он дотронулся до места над губой и перевёл взгляд. Кровь. Частыми каплями она стекала из носа и срывалась с подбородка, пачкая чёрное ханьфу. Шэнь Реньшу тут же подскочил, обращая на себя внимание гостей. Послышалось оханье и причитание, кто-то вскрикнул.

— А-Сюань, что с тобой? Ты меня слышишь? — глава ордена с трудом поднял сына на ноги, держа его за плечи.

— Я… в порядке, — прошептал Вэньян. — Просто устал.

— А-Лин, возьми людей и проводи брата до его покоев, а я пока успокою гостей.

— Хорошо, — она кивнула, поднимаясь следом. Двое стражников поспешили подхватить юного сына главы ордена под руки и под присмотром Шэнь Аймин вывели его из главного зала.

— Шэнь Вэньян несколько дней пробыл на охоте, вылавливая сильного оборотня. Он потратил много духовных сил и получил раны. Думаю, он ещё не до конца восстановился, — обратился к гостям Шэнь Реньшу, откровенно лукавя. Он прекрасно понимал, что с таким уровнем духовных сил раны Вэньяна уже давно затянулись, и он полностью восстановился, но другого объяснения для произошедшего у него пока не было.

Шэнь Сюйлин проследила, чтобы брата осторожно уложили на кровать и прогнала стражников, приказав принести лишь тёплую воду и полотенца. Она бережно сняла его сапоги и верхние одежды, поправила подушку под головой и вытерла кровь с его лица и шеи. Вэньян лежал с закрытыми глазами, бормоча обрывки фраз в бреду. Аймин наспех приготовила отвар из целебных трав и, придерживая голову брата, влила ему в рот немного жидкости. Его кожа почти горела, лихорадка сводила его тело судорогами. Девушка накрыла брата тёплым одеялом и села у кровати, сжимая его пальцы в своей ладони, чтобы передать часть своих духовных сил. Она просидела так больше трёх часов, пока без сил не уронила голову на кровать.

Утром, когда лучи осеннего солнца несмело заглянули в окно, Аймин с трудом разомкнула веки. Она резко оглянулась, но Вэньяна нигде не было видно, а мятые простыни на кровати уже успели остыть.

«Неужели так быстро поправился? Как он смог так тихо уйти?»

Аймин поднялась на ноги, пошатнувшись от головокружения, и отправилась в главный зал, где слуги уже почти убрали следы вчерашнего торжества. Затем она заглянула в сад и проверила в храме, но нигде не нашла брата. Тогда на обратном пути к дому она встретила запыхавшегося и с виду напуганного отца.

— Отец…

— Аймин, ты видела А-Сюаня? Утром, когда я заглянул в комнату, кровать уже была пуста, но я не стал тебя будить, думал он просто вышел умыться или выпить воды. Мы со слугами обыскали весь дом, но его нигде нет.

— Я вчера передала слишком много духовных сил и заснула, поэтому не заметила, как он ушёл, — она задумчиво посмотрела в сторону темнеющего на горизонте леса. — Вчера я не на шутку за него испугалась, но, видимо, ему стало лучше. Как всё прошло?

— Мы заключили договор на наших условиях. Прости, что до сих пор не поблагодарил тебя за то, что ты всё так прекрасно организовала. Ты стала совсем взрослой, Аймин, я рад, что могу доверить тебе такие важные дела, — взгляд главы ордена заметно потеплел.

— Это совсем не трудно для меня, отец. Но внутри у меня неспокойно, давай не будем ждать вечера и поищем А-Сюаня. Пока тебя не было, он часто сбегал куда-то в сторону леса, и что-то мне подсказывает, что искать его нужно там, боюсь, что он может заплутать в таком состоянии или потерять сознание.

— Сбегал? Скорее всего, тренировался там вдали от лишних глаз, — мужчина задумчиво нахмурился. — Ты права, не будем тянуть. Я соберу людей, а ты распорядись приготовить лошадей, встретимся у ворот.

Через полчаса у главных ворот собрался отряд из пятнадцати человек во главе с Шэнь Реньшу и Шэнь Аймин. Половина людей отправилась прочёсывать поле, а другая часть, идущая за главой ордена и его дочерью, вытянувшись в ряд, въехала в лес по узкой тропинке. День выдался как назло пасмурным, и это означало, что у них было не так много времени до темноты, а учитывая холодные ночи, Вэньян в его состоянии мог просто замёрзнуть насмерть. Чем дальше они продвигались, тем гуще и непроходимее становился лес, и в итоге было решено оставить одного человека на тропе вместе с лошадьми, а остальным продолжить пешие поиски.

Впятером они рассредоточились цепочкой и двинулись дальше.

— А-Сюань! А-Сюань! — Шэнь Реньшу звал сына, чувствуя, как ком подступал к горлу. Куда он мог пойти в таком состоянии? Что, если он ранен и не может ответить? Что с ним случилось? Неужели он болен? Глава ордена старался отгонять от себя тёмные мысли, которые говорили ему, что он мог потерять своего наследника. Шэнь Реньшу не считал себя отличным отцом, потому что никогда не выражал свои эмоции при детях и не дарил им достаточно тепла, но его любовь к ним была бесспорной. Он понимал, что смерть матери сильно повлияла на Вэньяна, сделав его замкнутым и неразговорчивым, но внутри у него был стержень, а его упорство могло сдвинуть горы, и если Шэнь Сюань вдруг столкнулся с какими-то проблемами, то не стал бы просить помощи, а отправился бы решать их сам. Шэнь Реньшу помрачнел, понимая, что так и не смог завоевать доверие собственного сына, из-за чего тот скорее подвергнет себя смертельной опасности, чем расскажет всё отцу.

Аймин несла в руках фонарик, пытаясь разглядеть что-то в густых зарослях, ещё не сбросивших до конца листву кустарников. Найти здесь человека, если он окажется без сознания, было почти невозможно. Но вдруг впереди показался просвет, и через пару десятков шагов отряд вышел на каменистый берег реки, которая делила лесную чащу на две части. Уже смеркалось, и из тёмного леса доносилось угуканье филинов. Речка была не глубокой, а вода в ней такой прозрачной, что можно было увидеть мелких рыбок, мелькавших над каменистым дном. Аймин огляделась и двинулась вверх, против течения, спотыкаясь на мелкой гальке. Лёгкие жгло от холодного воздуха, но она не переставала звать брата. Вдруг неподалёку в воде девушка заметила тёмное пятно.

— Отец! — позвала она отстающего на несколько шагов Шэнь Реньшу. — Там что-то есть!

Он молча проследил за её взглядом и шагнул в воду, тут же уходя по колено, и схватил тёмный предмет, зацепившийся за лежащую на дне корягу. Он вернулся на берег и расправил тёмную намокшую ткань. Это было чёрное ханьфу с вышитым на груди цветком магнолии, покрытое колючками репейника и измазанное в грязи. Шэнь Реньшу сжал руки в кулаки и посмотрел на Аймин. Она несмело дотронулась до одежд, будто не веря, что они реальны.

— Видимо, одежда цеплялась за ветки и мешалась. Может, он убегал от кого-то. А-Сюань сильный парень, он не сдастся так просто, — глава ордена попытался успокоить дочь, но дрожь в собственном голосе его выдавала.

Она лишь кивнула и развернулась, чтобы идти дальше. В более быстром темпе они двинулись выше по берегу уже молча, но, не пройдя и пяти минут, заметили впереди, в паре десятков метров, сидящую у воды тёмную фигуру. Аймин тут же сорвалась с места, отбросив фонарь в сторону.

— Вэньян!

Она в несколько мгновений преодолела расстояние и упала на колени, обхватив знакомое лицо руками. Шэнь Сюань сидел, обняв разбитые колени окровавленными ладонями, тело его так сильно содрогалось от холода, что стучали зубы, длинные чёрные волосы растрепались, и в запутанных прядях застряли колючки и листья. Нижняя рубашка и штаны были изодраны ветками и испачканы грязью, обуви не было, и ступни сочились кровью, видимо, после бега по острым камням. Аймин с ужасом смотрела на брата, который никак не отреагировал на её появление. Шэнь Реньшу опустился на колено перед сыном и с волнением дотронулся до его предплечья. Тот даже не моргнул, пустым взглядом смотря на быстрый поток воды.

— А-Сюань, — тихо позвал отец. — Что с тобой? Ты помнишь, как сюда пришёл?

Посиневшие от холода губы Вэньяна беззвучно дрогнули, тяжёлый выдох облаком пара рассеялся в воздухе, а по щекам покатились крупные слёзы. Шэнь Реньшу молча поднялся на ноги и потянул сына за руку, но он даже не шевельнулся. Глава ордена чувствовал, как мало духовных сил осталось в продрогшем теле.

— Вэньян, — Сюйлин потрясла его за плечо, сдерживая слёзы. — Скажи что-нибудь!

— Нам нужно скорее вернуть его домой, согреть и дать лекарства, — Шэнь Реньшу решительно подхватил сына на руки, будто тот совсем ничего не весил, и направился в сторону тропинки.

Добравшись до лошадей, Шэнь Реньшу опустил сына на подготовленную повозку и укрыл пледом, который предусмотрительно взяла с собой Аймин. Спустя ещё почти час они въехали за ворота дома, и глава ордена тут же послал за лекарем в город. Молодой господин Шэнь, оказавшись на своей кровати, молча отвернулся к стенке, игнорируя уговоры слуг отогреться в горячей воде или сменить грязные одежды, а затем не обратил внимания и на подоспевшего лекаря, который безуспешно пытался осмотреть его раны. Вымотанный холодом и долгим бегом, Вэньян всё же уснул под звуки мелодии, которую Аймин тихо играла ему на лютне, скрывая в темноте солёные капли на своих щеках.