Антон знал, что папа будет пытаться отговорить его, но тот просто сел напротив, молча налил себе чаю, так же молча налил и сыну.

— Я всё решил, точно решил, папа, — сказал тихо, но уверенно Антон.

— Я знаю, малыш, — мужчина улыбнулся сыну, тому было уже семнадцать, и он был выше отца.

— Какой я тебе малыш? — хохотнул тот в ответ и замолчал, но ненадолго. — Ты же понимаешь, что я бы всё равно прекратил быть вашим сыном по бумагам? Ты и мама смотритесь на тридцать. Такой взрослый сын вам не к лицу. Только Мила вам дочерью по возрасту кажется, а я уже слишком большой.

— Да, но… Так ты бы мог быть мне братом, жить рядом или даже с нами. А так… Мы бы с мамой рискнули, остались бы рядом. Но ты же сам понимаешь. Твоя сестра совсем ещё маленькая, ей ещё всю жизнь нужно прожить.

— Папа, я не смогу по-другому. Мы ещё увидимся, обещаю. Может, я пойму, что не прав, что… — договорить Антон не успел, отец перебил.

— Тебя просто убьют, ты погибнешь, — сказал мужчина с печальной обреченностью.

— Я придумал себе имя. Фамилия будет Алисов, в честь мамы, имя твоё – Максим, а отчество Леонидович, в честь Лени, — перебил Антон.

— Лени? Того мальчика? — спросил отец сына поражённо, удивлённо до глубины души. — Ты помнишь его?

Всё, что смог ответить Антон, это кивнуть. Он не смог забыть Леню, он не смог выгнать из себя это ощущение несправедливости. Обиднее всего юному ведьмаку было то, что он даже не попробовал спасти лучшего друга. Что он никого никогда и не спасал. Просто забирал минимум боли, чтобы прожить долгую и здоровую жизнь. Им дан был дар, самый ценный и самый редкий, а ведьмы и ведьмаки прятались, как крысы.

Антон решил помочь, пусть как врач, как простой человек, но в глубине души он понимал – рано или поздно он не выдержит и вмешается, пусть это и будет стоить ему жизни. Юный ведьмак знал – его папа тоже это понимал.

***

Максим Леонидович выдохнул дым в окно, наблюдая, как Тень увозит ведьмолова в его машине. Сообщать в полицию о том, что у него угнали машину, ведьмак не собирался. Вместо этого он ухмыльнулся и пошёл в реанимационное отделение. Там было более чем достаточно чужой боли, сладкой, манящей, питательной. Максим ставил на кон всё, ведь это был единственный шанс.

Врач впитывал её, боль, даже смерть, восстанавливая людей, спасая им жизни и этим заявляя, что тут есть ведьмак или ведьма, привлекая к себе внимание. Только Максиму нужны были Силы… И он хотел, очень давно хотел спасти тех, кто должен умереть. К тому же сейчас рядом не могло быть ни одной ведьмоловки, а последний из рода даже не смог понять, что его врач – ведьмак.

Сегодня в реанимации лежала мать, молодая женщина, и её маленькая дочь. Пьяный ублюдок просто сбил их на остановке и сам погиб, врезавшись в столб. Ни мать, ни дочь не должны были выжить, их только начавшиеся жизни оборвала чужая злая воля. И Максим исправил это, он имел силу исправлять такое и, только сделав, наконец, почувствовал, что он на своем месте, что он жив. В реанимации раздался надсадный кашель, вначале женщины, затем и девочки. Этот страшный кашель в самом деле был первым признаком возврата к жизни: они начали дышать сами, а аппараты им теперь мешали.

Ведьмак направился на выход, пока полиция не решила его допросить, и пока в реанимации суетились, ведь женщина и девочка пришли в себя. В этой суете никто из коллег и не заметил, что Максим ушёл.

Свою машину ведьмак любил, ведь с зарплаты врача ему пришлось копить долго, упорно. И эта привязанность сейчас ему помогала. Максим чувствовал её, куда она движется. Ведьмак открыл приложение и принялся искать ближайшую машину каршеринга. Благо машина врача часто ломалась, и тому уже приходилось пользоваться этими услугами.

Пришлось подъехать к машине вначале на автобусе, затем уже Максим смог закрыть глаза, сосредоточиться и двинуться на юг. В данный момент всё, что смог понять ведьмак, о том, где его машина, это направление. Максиму оставалось только надеяться, что, когда он подъедет ближе, то почувствует, точнее, что всё же сможет найти ведьмолова. Что делать с Тенью и с самим ведьмоловом он не знал, не думал об этом. Он не готовился к этому моменту, он просто должен был уцепиться за этот шанс.