Шли спокойные дни, хотя Элеонора давно перестала надеяться на то, что так будет всегда. Такое затишье всегда означало только одно – скоро грянет буря. Очередная. Так что ведьма не расслаблялась и продолжала заниматься привычной деятельностью – вечера с Морганой, ночь с Утером, утро вновь с Морганой, а день с Мерлином. А в перерывах между своими обязанностями женщина то и дело приглядывала за наследниками и порой давала им неплохие и очень даже полезные советы по тому или иному поводу. Несмотря на то, что Моргана и Артур не состояли с ней в кровном родстве, она все равно считала своей обязанностью приглядывать за ними и незаметно помогать. 

Вот только не все спокойно в Датском королевстве... И одно разумное магическое существо было вне себя от ярости, узнав что будущее, предначертанное древним пророчеством, может не сбыться. 

Килгарра

Какого драккла происходит?! Еще год назад я четко видел то, как исполняется пророчество об Эмрисе и воцарении магии в Камелоте, а сейчас я не вижу и тонюсенькой ниточки судьбы! Ранее я бы сказал что это невозможно, поскольку судьба одна, и она неизменна, но сейчас... Хотелось бы мне знать, из-за кого все это началось. 

Тихий стук падающих камешков по ступеням. Я прислушался. Мерлин снова решил заглянуть? Знать бы заранее, по какому поводу... Наконец, площадку осветил факел. Я приземлился на привычное место и посмотрел в сторону Мер... ЧЕГО?! Утер Педрагон? Он-то что тут забыл?!

— Утер Пендрагон... Я поражен. Ты осмелился прийти сюда, да еще в одиночку. Не боишься погибнуть от драконьего огня? – язвительно поприветствовал я его, но он не спешил отвечать. Лишь задумчиво прищурившись разглядывал меня, как какое-то невиданное существо. Как же меня злит этот человечишка... Сжечь бы, и дело с концом. Да вот только неизвестно, как это повлияет на итак неизвестное будущее.

— Не боюсь, – сухо заметил нынешний король Камелота, без страха смотря мне прямо в глаза. 

— Для чего ты пришел сюда, король? Решил наконец-то насладиться торжеством моего заключения в этом гроте?

— Ирония здесь не уместна, Дракон. Но я пришел сюда не затем, чтобы состязаться с тобой в остроумии, – он поморщился и, подойдя к стене, вставил факел в кольцо, что было вмуровано там, – У меня есть вопрос, который касается судьбы одного человека. 

— С чего ты взял, что я отвечу тебе? И тем более то, что я знаю ответ на твой вопрос? – глупая букашка, осмелившаяся спросить о цене своей жизни. Как же я ненавижу тебя, Утер Пендрагон, но сделать ничего не могу. Отец Мерлина хорошо постарался, заключая меня здесь. Ни солгать королю, ни разорвать цепи для меня невозможно. 

— Значит, отрицаешь то, что являешься порождением Магии? – криво усмехнулся этот... эта сволочь! С досады я рыкнул, но на удивление, Утер не отшатнулся в испуге, а только скептически приподнял одну бровь. Знает, у***док, что я ничего не могу ему сейчас противопоставить. Ненавижу.

— Утер... Ты когда-нибудь поплатишься за свое высокомерие! 

— Когда-нибудь, но сейчас и не сегодня. Тебе ли этого не знать. 

Мы помолчали, смотря друг другу в глаза. Каждый из нас пытался найти во взгляде соперника ответы на давно мучавшие нас вопросы и не находил. Что ж, другого не стоило ожидать. Король, ненавидящий магию, никогда не поймет Истинного Дракона, а магическому существу не понять хода мыслей смертного. 

— Говори, Утер. Скоро рассвет, и тебя начнут искать. Я отвечу на то, что посчитаю нужным.

— Какая судьба была уготовлена Моргане? – Моргана... Странно, что он спросил не про себя и не про Артура. И... Стоп. Он сказал – «была»? 

— Ответ тебе не понравится, Пендрагон, – сухо отозвался я, прищурив глаза, – Но я могу ответить, если ты действительно хочешь узнать правду.

— Мне нужна эта правда, сколь горькой она ни была, Дракон. Говори, — он тяжело вздохнул. Утер ведет себя... необычно. Связано ли его поведение с исчезновением нитей судьбы? Возможно. Все возможно. Что ж, придется ответить... Да вот как бы Мерлина не выдать.

— Что ж, слушай. Моргане была уготована судьба темной стороны Эмриса. Она должна была возненавидеть тебя, Артура и все твое окружение и принять сторону единоутробной сестры. Она стала бы главным врагом твоего сына, твоей смертью... Но... – я ненадолго замолчал, а на меня устремился очередной его раздраженный взгляд, – Но я больше не вижу будущего. Ни своего, ни твоего, ни Камелота в целом. Кто-то изменил ход событий. Не знаю как это возможно. 

— Зато я знаю, – я удивленно и заинтересованно на него посмотрел. Неужели эта жалкая букашка знает что-то, что неизвестно мне? – Не учли вы все одну маленькую, но весомую песчинку, которая склонила чашу весов в свою пользу, – Утер уже открыто улыбался. Драккл его раздери, да он издевается.

— И что же мы не учли? – я был зол. Нет, даже не так. Я был в ярости. Да как он смеет...

— О, всего лишь то, что в моей жизни появиться действительно дорогой человек, ради которого я горы сверну. Того, что этот человек будет рожден самой магией. Того, что я возненавижу Игрэйну. А также того, что Артур не будет рожден моим сыном, – что он несет? Он и любовь? Это явное издевательство!

— Лжешь!

— Нет. Можешь не стараться узреть будущее, его больше нет. Ничего не исполнится из того, что было предначертано. Мы сами напишем свою историю, и она будет отличимой от той, которую желали вы все. Прощай, Дракон, — и, взяв факел, ушел, под мой разъяренный рев. Как же я ненавижу людей... 

Утер Пендрагон

Удивительно, но Элеонора оказалась права: эту магическую летающую ящерицу действительно можно довести знанием того, что не знает он. Странные фразы в ответ на неточные ответы. Впрочем, тут Дракон виноват сам. Никто не просил его так безотчетно верить в судьбу. Вот и поплатился. И поплатится еще не раз. 

Стоило мне подняться на поверхность, ко входу в подземелья, откуда пришел, как столкнулся нос к носу с сыном. Вовремя, ничего не скажешь. Так что последствия столкновения были: я, преграждающий путь, придерживал споткнувшегося на чистом месте от неожиданной встречи, и чуть не пропахавшего носом каменную крошку пола, Мерлина, что ошарашенно и как-то виновато моргал, то и дело меняясь в лице. Что я только не наблюдал: шок, робость, неуверенность, страх, паника... Н-да. Ребенок совсем. И явно потерявший дар речи – вон как побледнел и испуганно прячет взгляд. Я аккуратно поставил его на землю, и внимательно осмотрел. Н-да... И как мне из этого за короткий срок достойного наследника трона сделать? Кстати, а что он у Дракона забыл? Снова неприятности в замке?

— Ну-с, молодой человек, не соизволите объясниться, что вы тут забыли? – строго произнес я, и сын сжался, ожидая неприятностей и не находя подходящего оправдания. Я осмотрелся. Хм, – И где стража? – мальчишка побледнел еще сильнее. Ох... – Я жду ответа.

— Я... я... – я прямо чувствовал исходящее от него отчаяние, – Я... Вас искал, Ваше Высочество. Там... – я скептически припобнял одну бровь, делая вид, что мне очень интересно, – Леди Моргана. Ей плохо... – та-ак. Не лжет, сразу видно. И видимо к ящерице бежал за советом. Теперь ясно. 

— Веди, — коротко бросил я, и Мерлин пошел впереди, – Что конкретно произошло?

— Утром... Вчера. Леди Моргане доставили посылку. Цветы в корзине. А сегодня у нее начался жар, бред. И сыпь по всему телу. Что с ней, не знает даже Гаюс, – взволнованно доложил он. Я побледнел, и участил свой шаг, поравнявшись со спешащим сыном. 

— Элеонора? 

— Постоянно рядом с леди Морганой, в ее покоях, – ответ прозвучал несколько растерянно. Я кивнул, и дальше мы шли в молчании. 

Спустя полчаса мы уже были в замке, у дверей в покои моей дочери. Сын нервно косился на меня, не зная, что сказать или сделать. Я фыркнул. 

— Мерлин, один единственный раз предупреждаю – хоть раз будешь замечен у входа в пещеру – милости не проси. И подобные отговорки на меня не подействуют. На твое счастье, что ты сказал правду. Но впредь... – я выдержал паузу, и посмотрел на него. Мальчишка потупил взгляд, но уверенно прошептал:

— Этого больше не повторится. Клянусь, – я покачал головой. Давать клятвы, даже зная, что все равно не сможешь их сдержать... Глупый ребенок. «На твое счастье, сын, — подумалось мне, — что я готов закрыть глаза на многое. На твое счастье, что ты не знаешь о том, что я знаю. Иначе бы дело приняло совершенно другой оборот». Я толкнул дверь, и зашел в покои.

Первое, что я заметил, так это большую корзину с белоснежными цветами, стоявшую на столе и одуряюще пахнущую. В комнате никого не было. За мной тихо хлопнула дверь. Видимо, сын все же решил зайти следом за мной. Что ж, пусть идет. Я прошел дальше, в спальню дочери, и так и замер на пороге, сраженный тем, что там увидел.

Моргана и вправду была слишком бледна. С холодной от влаги тканью на лбу, с сыпью на коже, она металась в бессознательном состоянии по кровати и что-то невнятно бормотала. От этой болезни дочь словно выцвела, и я видел, чувствовал, насколько ей плохо. Элеонора сидела подле нее, и не могла сдержать слез – на миг, всего лишь на миг, но она обернулась в мою сторону, и ее лицо сказало мне все лучше всяких слов. Дело плохо. Дьявол! Как же мне это все надоело... 

— Что с ней? – я опустился на кровать рядом с Элеонорой. Она оглянулась, и, махнув рукой, еле слышно произнесла:

— Мерлин, сходи за Гаюсом. Помоги ему найти причину... – Элен не договорила, но и так было понятно, что она имела в виду. Сын убежал исполнять указание, а жена перевела взгляд на меня, – Это не яд и не цветы. Насекомое. 

— Что, прости? - насекомое? Но каким образом...

— Насекомое. Жук, направляемый магией. Не знаю, чьих это рук дело, но если эта... тварь осмелится прийти сюда под предлогом лечения, я ее уничтожу, – пусть она шептала, но я чувствовал ее ярость и боль. Глубоко вздохнув, Элеонора продолжила - Заклятья я не знаю. Идею, что искать, я Гаюсу подала, но не знаю, есть ли у него такие книги... У нас лишь двое суток, после – Моргана умрет. 

Я похолодел. Сердце замерло, когда моя любимая женщина выдала этот вердикт. Смерть... Нет, я не могу позволить этому случиться! Ни за что! Просто не могу... Моргана... Дочка...

— Что... что именно делает этот... – мой голос дрожал, хотя я изо всех сил старался держать себя в руках. Элеонора поняла, и сжала мою ладонь в своих. Ей тоже тяжело, Утер, соберись!

— Уничтожает мягкие ткани головного мозга. Боюсь, после этого у Морганы начнуться проблемы с психикой. Все же насекомое магическое, и своей магией воздействует и на разум человека. 

Я вздрогнул. Еще один камешек в сторону почти разрушенного будущего. Почему? Почему все это происходит с моей семьей? Я не понимаю...

— Элеонора...

— Я сделаю все, что в моих силах, Утер... Поверь. Я сделаю все, что только возможно, – сквозь слезы произнесла она вставая. Хлопнули двери...

— Ваше Высочество! – Гаюс... Легок на помине, – Я нашел наиболее подходящие сведения о болезни леди Морганы...

— Но? – я чувствовал, что мне лучше не вставать. Ответ мне явно не понравится.

— Лекарство неизвестно, – что-то резко кольнуло в груди. С глазах потемнело, и я провалился в спасительный обморок.

***

Очнулся я немногим позже в своих же покоях. Рядом сидел с обеспокоенным видом Артур, у кровати стоял Гаюс, за его плечом – Мерлин. Н-да, устроил своим обмороком переполох. И так все на нервах, а тут я еще... Стареешь ты, Утер, стареешь. Когда-нибудь так и сердце не выдержит.

— Что... произошло? – говорить удавалось с трудом, сердце болело, а перед глазами, несмотря на лежачее положение, метались черные пятна. Надеюсь, новых седых волос у меня не добавилось. 

— Вы потеряли сознание, сир. У вас случился сердечный приступ. Камелот чуть не остался без своего короля. Еще бы немного, и вас было бы не спасти, – пояснил старый друг, и мне вновь стало плохо. Дьявол! Ни за что! Умереть так просто? Не дождетесь! Мне еще наследников воспитать надо... И внуков понянчить. Но это уже вообще что-то запредельное. Сомневаюсь, что до рождения внуков доживу. В глазах прояснилось, и я посмотрел на тех, кого я считал своей семьей. 

Артур... Пусть он приемный, пусть бастард, но я принял его как свою кровь и плоть. Как своего сына. И видно, своим обмороком сильно его напугал. Видимо, Гаюс успел напугать его сказкой о том, что я могу в любой момент уйти за Грань. Глупости, конечно, но мальчишка действительно искренне за меня переживает.

Мерлин. Мой родной сын. Маг. Тот, кого все маги должны были бы назвать в будущем Эмрисом. Дитя магии... Да не совсем. Сын... И несмотря на то, что сейчас он смотрит куда угодно, только не на меня, я вижу, что глаза у него красные. Тоже перепугался. Да и бледен... Даже слишком. Хотелось бы мне сказать ему правду, рассказать, как все было на самом деле в тот день... Но нельзя. Нимуэй еще жива, а вместе с ней и другие маги, жаждущие крови Пендрагонов. Слишком опасно раскрывать все карты. Слишком.

Гаюс... Лекарь, колдун, верный соратник и друг. Ты также взволнован, как и остальные. Жаль, что Морганы и Элеоноры здесь нет... Только их не хватает. Я попытался сесть, и Артур тут же помог принять наиболее удобное положение. 

— Сир, вам лучше сегодня не подниматься с постели. Боюсь, любое лишнее волнение может спровоцировать новый приступ... А я не могу быть постоянно рядом, – нахмурившись, поведал он, и я со спокойствием посмотрел в его глаза. Беспокойство. Так... странно. Я и раньше знал, чувствовал, кому я дорог, а для кого лишь разменная монета. Но сейчас... Не знаю. Слишком много всего, – Я оставлю Мерлина с вами. После такого дня любой другой слуга будет слишком нервно на все реагировать. А сейчас прошу меня простить, – и ушел. Просто прекрасно. Целый вечер... Вечер?! С сыном. У Артура наверняка есть свои дела. Н-да. Представляю, как будет метаться этот мальчишка. Как там однажды выразилась моя жена, когда я был еще принцем и была схожая кутерьма с моим больным отцом? Дурдом? То, что нужно! Подходящее слово. Лишь бы вслух так не выразиться. 

— Отец, как вы себя чувствуете? – мне даже не нужно было смотреть на Артура, чтобы понять, что он чувствует. Злость, обида, испуг, страх, отчаяние... И ко всему этому была примешена толика обожания. Хм, я и раньше чувствовал эмоции окружающих, но так четко... Странно. Очень странно.

— Пока что – живым, — фыркнул я, и мягко улыбнувшись, произнес: — Артур, как давно ты здесь сидишь? Ничего не говори, сам догадаюсь. Несколько часов, верно? А теперь можешь объяснить, почему ты до сих пор здесь? Тем более, что время ужина, как я понимаю, уже прошло? – наследник вздрогул, как от пощечины. Ну да, действительно, мало того, что король и его подопечная на краю от смерти, так еще и официальный наследник доводит себя до такого состояния, что краше только в гроб кладут! Я горько вздохнул. Интересно, у меня в семье есть вообще кто-нибудь, у кого разум за разум не заходит? Впрочем, чего это я? Подобным обычно Элен интересовалась. Тяжело без нее, но Моргане она сейчас нужнее. 

— Простите отец. Просто я...

— Переволновался. Я понимаю, – я как мог, тепло улынулся, — Но не дело тебе выглядеть как оживший труп. А если я действительно погибну, так что же, сам себя на тот свет вслед за мною отправишь? Брысь спать. Чтоб с утра был в более... здоровом виде. 

— Да, отец. Доброй ночи, — наконец-то ушел. Осталось только одно, как выражается моя дорогая жена, «чудо». Которое сейчас как раз рассеяно смотрит и ресницами хлопает. 

— Сядь уже куда-нибудь, только не на пол, — буркнул я, откидываясь на подушки. Мальчишка удивленно распахнул свои зеленые глаза, но немедленно начал выполнять приказ. Хех. Да, задачку я ему задал. На пол нельзя, а кроме кровати, на которой нахожусь я, тут просто некуда больше сесть. Резко перестав метаться, он с несчастным видом уставился на меня. Пф. Фыркнув, я уставился в потолок, делая вид, что мне совершенно не интересны его копошения. Удивительно, но сработало. Через минуту я почувствовал, как сын сел на край кровати, и теперь с опаской на меня смотрит. Я перевел на него взгляд, и вправду – наследник просто не знал, куда себя деть. Да-а... Веселый мне вечер предстоит. Точнее, всего пару часов, но все же... И в кого он только такой зашуганный?

— Ну-с, поговорим? 

Мерлин

— Ну-с, поговорим? 

Сердце испуганно екнуло и забилось быстрее. Я чувствовал себя как зверь, которого загнали в ловушку. Клетку, из которой нет выхода, и никто не может мне помочь. Один на один с хищником, которому ничто не стоит меня проглотить. Боги, за что?! Так, надо успокоиться, пока предметы по комнате летать не начали, иначе точно – смерть.

— И чего ты так побледнел, мальчишка? Или есть что скрывать? – под его ехидным взглядом меня бросило в пот. Дьявол! Он что-то знает! Но что? Нет, не может быть такого! Наверняка это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия. Да, точно. Я просто переволновался.

— Н-ничего, сир. Совершенно ничего, — иронично приподнятая бровь и играющая на устах ухмылка, не предвещающие мне ничего хорошего. Хоть бы выбраться из этих покоев живым. 

— Тогда прекрати дрожать. Я тебя не съем, — фыркнул король, и я судорожно сглотнул, представив подобную картину, – Н-да, какой ты однако впечатлительный. И в кого только? Мать вроде твою мало что брало... – я удивленно вскинулся. Утер знает мою маму?!

— Вы знакомы с моей матушкой?

— Хунита была личной служанкой Игрэйны и ученицей Гаюса. Шестнадцать лет назад, после одного инцидента, ей пришлось уехать, – шок. Моя мать из придворных? Да как такое может быть? 

— Не понимаю, — тихо прошептал я, но король услышал, и поманил меня к себе. Я с опаской пересел. Мало ли что ему в голову пришло.

— Не пытайся понять. Тогда произошла очень нехорошая история... Через некоторый период времени после смерти моей жены. Виновник прошлого до сих пор находиться в розыске, – он помолчал, я же внимательно слушал все, что он говорил. Все же, от матушки не добьешься и слова, а Гаюс... Учитель тоже упрямо молчит. Я уже давно заметил тот виноватый взгляд, что он иногда на меня кидает. И если это как-то связано с событиями прошлого... То хоть часть правды о себе узнаю. 

— Почему... Почему вы мне это говорите, сир? – Утер, выслушав вопрос, вздохнул, и посмотрел мне прямо в глаза. Отчего-то мне показалось, что он смотрит на меня не как на слугу, а как на... родственника? Нет, наверное, просто показалось.

— Потому что я знаю, к чему приводит любопытство. Поверь, мальчик, не влезай во все это. Не пришло еще время для таких открытий. А из-за твоего любопытства и желания помочь всем страждущим, — я вздрогнул. Откуда? – Да-да, не стоит так смотреть. В курсе я твоего знакомства с Великим Драконом, – очередной шок. Что? 

— Ваше Высочество...

— Дай мне договорить, глупый ребенок, – король в который раз тяжело вздохнул, — Ты, мальчишка, даже не представляешь всю опасность общения с этим существом. Мерлин, он Дракон. Пусть, Дитя Магии, пусть разумное существо, но он мыслит не как человек. Ему неизвестна человеческая мораль, и он ее никогда не поймет. Его даже Повелитель Драконов не сможет приручить и очеловечить, я уж не говорю о том, чтобы отговорить от мести роду Пендрагон и людям живущим в Камелоте. Его свобода равносильна сотням, если не тысячам, человеческих жертв. 

— Но разве у него нет причин... – я замолчал под осуждающим взглядом короля. Дьявол, куда я лезу...

— Только одна, выходящая из другой. Тебе Гаюс рассказывал о том, что творилось на этих землях до того, как я ввел запрет на магию? – я отрицательно покачал головой. Это мне действительно было неизвестно, – Что ж, значит расскажу я. И не смотри на меня так, я не всегда ненавидел магию, – фыркнул Утер, и продолжил, — В то время, когда я только взошел на трон, маги и обычные люди мало различались между собой. Да, напугать горожан своими фокусами могли, но не более. Это даже войной нельзя было назвать, так, мелкие неприятности, на которые я закрывал глаза. Закрывал ровно до тех пор, пока Великому Дракону не взбрело появиться на территории моего королевства и поднять шум. Я не знаю, виновата ли в восстании магов Нимуэй, которая в то время начала действовать, пусть и не особо заметно, или же это влияние магии Дракона, а может и то и другое вместе... Да только итог был одним: маги подняли восстание и ополчились против меня, правителя не мага, на престоле. И если бы только это... Великий Дракон, в самый разгар войны с магами разрушил большую часть замка, которую достраивают до сих пор, поджег все дома горожан и сжег ближайшие к городу деревушки. Он не смотрел на то, что страдают невинные люди, даже дети магов... Множество погибших, и по большей части из-за Дракона, – я молчал. Перед моим взором по мере рассказа проносились картины прошлого. Мне не хотелось в это верить, но... Я не чувствовал лжи. Король не врал, он просто говорил все, как было. И, похоже, ему самому вспоминалось с трудом, – Единственным выходом я видел только одно решение: призвать на помощь последнего из Повелителей Драконов. Признаться, в том, что он был последним, была моя вина. Мне, незадолго до войны, пришлось лично казнить каждого из них, поскольку все они служили лордам вражеских владений. Если бы не это, то возможно, Камелот пал бы раньше. Гораздо раньше, – он вновь замолчал, делая передышку, – И тот человек... Он помог. Он смог поймать Великого Дракона и заточить его в той самой пещере. Вот только вскоре он совершил ошибку, из-за которой его ждет только смертная казнь. 

Он окончательно замолчал, а я никак не мог прийти в себя. Я зажмурился, чтобы остановить непрошеные слезы, но внезапно почувствовал, как с моей руки аккуратно стерли мокрые дорожки. Я открыл глаза. Король сидел, наклонившись корпусом ко мне, и выражение его глаз... Там была и боль о прошедшем, и понимание настоящего, и уверенность в своих силах. Я молчал, не зная, что сказать. Но кажется, слова были не нужны.

— Мальчик, прекращай свои походы к нему. Это плохо кончится как для тебя самого, так и для всего Камелота в целом. Ты не обязан его слушать, и тем более – подчиняться. 

— Я-я... Я больше к нему не спущусь, — и тут же прикусил язык, поняв, что попался. Я сжался, ожидая расправы, но правитель только хмыкнул. 

— Уймись, мальчишка. Не стану я тебя наказывать за глупость по незнанию. Но если хоть раз эта ситуация повторится... Поверь, лучше бы тебе не попадать под мой гнев, – угрозы в словах не было, но вот в голосе... Пожалуй, лучше и вправду врагом ему не быть. Жить хочу, – А теперь брысь отсюда, ночь на дворе. 

И я, кивнув, вскочил с места и метнулся к выходу из покоев. Естественно, умудрился запнуться и чуть не упасть. «Господи, какой позор», — подумалось мне, когда я вылетал из помещения под хриплый смех короля.

Мне сегодня просто капитально не везёт.

Утро следующего дня

На следующее утро стража оповестила короля о том, что во дворец пришел лекарь, у которого, по его собственному мнению, есть «лекарство от всех болезней». Если бы не ужасное состояние дочери, то король сразу приказал бы страже схватить наглеца и отправить на плаху. Вот только этот «лекарь» возможно был именно тем, кто отравил Моргану, а значит у него должно было быть противоядие. Иначе бы вряд ли этот мошенник заявился бы прямо во дворец. И Утеру пришлось сыграть из себя обеспокоенного родителя и добродушного хозяина, тем самым создавая невидимую для всех, кроме, пожалуй, Элеоноры, ловушки, которая захлопнется в тот самый миг, когда наследнице уже ничего не будет угрожать.

— Прошу, покои моей подопечной находятся здесь, – Утер гостеприимно раскрыл двери и пропустил гостя вперед. Гаюс нахмурившись шел следом за королем, а потом заметил, как король подал страже какой-то непонятный знак, и лишь когда они зашли, позволил старому лекарю зайти в покои, а сам закрыл дверь. «Что-то неладное творится,» — подумал старик, но тем не менее, решил, что лучше не подавать виду. Если уж сам король что-то подозревает, то лучше в происходящее не вмешиваться.

Задержки в дверях хватило ровно настолько, сколько колдуну нужно было, чтобы вытащить насекомое из уха девушки. Только он успел спрятать пинцет и улику, как Элеонора, которую он не заметил при входе в покои, незаметно для всех обездвижила его и едва ли не подлетела к постели падчерицы. Всего какая-то минута решила все. Виновник был схвачен на глазах у пораженных придворных. 

— Гаюс, проверь состояние Морганы, — презрительно усмехнулся лорд Пендрагон, и повернулся к страже, — Этого – в темницы. Артур, — принц сделал шаг вперед, — прикажи палачу готовить топор. Колдун должен быть немедленно казнен. Стража, из-под надзора этого мошенника не выпускать. Сбежит – и на плаху отправятся ваши головы! Исполнять!

Стоило Гаюсу притронуться ко лбу леди Морганы, как та еле слышно застонала и открыла глаза. Утер, закончив раздавать указания, встал у изголовья кровати, и пристально всмотрелся в лицо своей «подопечной». Никаких признаков того, что получасом ранее девушка была при смерти, не было. Наследница приходила в себя, и вскоре, осмысленным взглядом осмотрев собравшихся, провалилась в обычный сон. Все облегченно вздохнули. 

— Она здорова, сир, — подтвердил Гаюс, и отошел от кровати. И хорошо, что отошел, поскольку на его место тут же приземлилась Элеонора, которая сама хотела удостовериться в диагнозе. И, еще раз облегченно вздохнув, оглянулась на короля со слабой улыбкой на устах. 

— Превосходно. Что же... Элеонора, может отдохнешь? Ты итак двое суток подряд дежуришь у изголовья кровати.

— Нет, я еще подежурю. Отдохнуть я и на том свете успею, – отозвалась женщина, на что король только укоризненно покачал головой. И мужчины покинули помещение, оставив женщин одних.

***

— Как Моргана? – поинтересовался король у своей жены, когда та наконец решила прекратить дежурить у постели падчерицы, и зашла в его покои, закрыв за собой дверь. Вид у де Трэс был донельзя усталый, да и две бессонные ночи давали о себе знать: бледная кожа, темные круги под глазами, да и сами глаза казались красными от усталости.

— Все еще спит. Я, насколько смогла, исправила то, что было нарушено в ее разуме, но...

— Элен, иди сюда, — и, на секунду замерев на месте, Элеонора, скинув надоевшее платье, подошла к краю кровати, на которую муж почти сразу ее утянул. Устроившись поудобнее в объятиях любимого мужчины, женщина продолжила незаконченную фразу.

— Утер... Ей теперь только малейший повод нужен, чтобы пошатнуть душевное равновесие, и возненавидеть тебя. И таких поводов будет достаточно... Я уж не говорю о том, что теперь замок будут сотрясать всплески ее магической силы.

— И что ты предлагаешь? 

— Я... не уверена. Возможно, это не очень хорошая идея, но... Может стоит потихоньку начать говорить ей правду? Да и незаметно я могла бы ее учить... 

— Хочешь раскрыться? – с сомнением сказал король, и покрепче прижал к себе такую желанную и дорогую женщину.

— Дурацкая идея, да? Но я не могу смотреть на ее мучения. Если это поможет удержать ее, то я готова рискнуть. Ты же знаешь... мм, — но договорить ей не дали, наго заткнув поцелуем.

— Делай, что хочешь, но так, чтобы мне не пришлось прилюдно оправдывать наличие у тебя магии. А теперь давай спать. Видеть больше не могу твое сонное лицо. 

— Как прикажете, господин, — со смешком произнесла ведьма, и щелчком пальцев погасила в комнате свечи. Решение было принято. Осталось только его осуществить.