Порой люди совершают ошибки. Иногда осознанно, иногда нет, но совершают. Нет на свете человека, который никогда не ошибался. Такого человека (или скорее существа?) просто не существует. Да и не будет существовать. 

Но гораздо хуже люди, которые уверены в своей правоте и безнаказанности. Те, которые до самой смерти считают себя непогрешимыми и принявшими единственно верные решения, результат которых заставит любого отягощенного моралью и муками совести создания ужасаться. Кажется, ну что в этом такого? Такие... существа всегда были, есть и будут жить на Земле. Вот только именно из-за них обычно и случаются различные катаклизмы. Просто потому, что им захотелось перевернуть мир. Просто потому, что они считают это забавным – смотреть и чувствовать, как паникуют от повернутых вспять часов окружающие. Или еще от чего-нибудь иного. 

Скажете, что я не права? Возможно. Я этого не отрицаю. Ведь каждый может ошибаться. Как не существует человека не допускающего ошибок, так не существует и идеального человека. Да и что такое – идеал? По сути, образ, который накладывает индивид на себя. Мечта, которую он хочет достигнуть. Он сам, только другой. Тот, каким он хочет стать. А значит – идеальным такой человек будет лишь в своих глазах, но не в чужих. 

Наверное, я несколько смутила Вас своей философией (и, скорее всего, пост-философским бредом), дорогой читатель, и Вы недоумеваете на счет того, для чего я все это пишу? На самом деле, причина проста, как линейное уравнение, и вы ее сейчас поймете.

***

Гвен никогда не считала себя идеальной, совсем нет. Но ей всегда хотелось достичь чего-то большего. Чего-то, что могло заставить заиграть ее жизнь яркими красками. И когда однажды в детстве, за неделю до пожалования ее в фрейлины, в их с отцом дом наведалась старушка, всего лишь попросившая о ночлеге, она поняла – вот оно. И оно случилось.

Старушка оказалась мирной женщиной, ведущей несколько аскетичный и кочевой образ жизни. Она нигде не задерживалась, и то лишь потому, что нигде не чувствовала себя своей. Впрочем, это можно списать и на чудачевства стариков. Да и пожилая женщина оказалась весьма неплохой сказительницей. Одну из сказок Гвен запомнила на всю жизнь.

FlashBack

«...Иногда и такое случается, что один рождается королем, но не принадлежит к королевской семье, а другой рождается там, где ему и не место. Просто потому, что не способен он управлять и быть достойным сыном своих родителей. Ветер в голове. Так говорят. И хочу я тебе, малышка, рассказать одну поучительную историю, связанную как раз с такой ситуацией.

В одном королевстве на древней земле стояли два дома, хранимых во тьме. В одном доме – замке – принцесса жила. Красива она была и мила... Но Богом ей был дан магический дар. Тогда, как отец был изувер и тиран, не признававший магии суть, мать умерла, давая жизнь дитя. Что уж сказать, правда горькая, да... Девочку-дочь он не замечал. Наследника без магии себе он желал. И вскоре, спустя лет так шесть, решил он жену себе снова завесть. 

То ли карма, а то ли судьба... Только история повторилась сполна. Мачеха, сына родив королю, душу к небесам отдала ни к чему. Прошло несколько лет, дети взросли... Принц к магии дар не имел. Стал он красив, отважен, и смел. Столь благороден умен и хитер, сколько осел был и немножечко... вор. Худшее с лучшим в себе сочетал. И принцессу сестрой не считал.

Принцесса взрослея, цвела таки цвет; красавицы большей увы спору нет. Умна, и мила, и добра, и легка... Да только не видит любви от отца. Зачахнуть могла, не ведая свет, да только у судьбы иной был ответ.

В ту пору девочка чуть младше была. Служанкой ей стать довелось, и сполна от жизни увидела и добра, и тепла, а также холодного безразличного зла. Такой же цветок... Только почва не та. Да и была немного глупа. Совсем немного, и это ей в лесть. Злосчастный рок соткал новую сеть...

И наша бабочка, летела туда, где так сверкала искра от огня.

Фрейлина, маркиза, подруга, сестра... История для нее здесь одна. Смогла она многое преодолеть, чтобы однажды как птица взлететь... Опора надежна, веревка крепка. Протянута помощи принцессе рука. И рядом идут, друг за друга стоя, не боясь даже блеска клинка... Только, вот, случилась беда: влюбилась служанка в юного короля. Все бы наверно прошло, ничего... Да вот и принц влюбился в нее. Разозлилась принцесса, и прокляла, сказав напоследок такие слова:

«Ежели хочешь с моим братом быть, придется тебе себя позабыть. Коль королевой стать суждено, я разлучу вас всем бедам на зло! Не быть тебе справедливой Звездой! Знай же – я слежу за тобой!»

И завертелась судьба вокруг них. Принц угасал, а служанка цвела. И со временем, ала-роза взросла. Стоило только королевой ей стать, как ополчилась против короля вся знать. И началось, то что было дано, юной колдуньей богами на зло. 

Погиб королевич, погибла сестра. Магия всех за собой увела. Лишь королева, рождена что слугой, стать в одночасье смогла и вдовой. Власть сосредоточилась в ее руках. Стала такой, какой мнила в мечтах. 

И королевство то расцвело, и не сгорало, не тонуло в дыму. Светлое сердце создало то, что тьмой обещалось обратиться в ничто».

End FlashBack

Сказка пришлась маленькой Гвиневре по душе, и вскоре она стала часто видеть себя в своих снах той самой королевой. А на седьмой день и седьмую ночь старушка покинула их дом, на прощанье подарив служанке небольшой амулетик, который в последствии она, не снимая, стала носить на шее.

— Послушай, Гвиневра, знаю я, что сказка моя тебе по душе пришлась. Возьми этот амулет, он тебе удачу принесет. Может быть, и судьба над тобой смилостивится и исполнишь свою заветную мечту. А теперь, прощай. 

И ушла, оставив о себе воспоминания, покрытые туманной пеленой забытья. 

Но слова, сказанные старушкой, Гвен запомнила на всю жизнь. И когда на следующий день после ухода сказочницы в их семью пришла весть о том, что «с такого-то дня такого-то месяца» Гвен назначается фрейлиной приемной дочери короля, девочка вцепилась в свою мечту с удвоенной силой и чуть ли не каждую ночь стала молиться за здоровье старушки, предсказавшей ее судьбу. Да-да, именно так маленькая Гвен восприняла ту самую сказку о принцессе, принце и служанке-королеве. И взяла ее за эталон своей жизни. 

Если ребенок верит во что-то в детстве, его трудно переубедить. Чаще всего, взрослея, он заменяет детские мечты иными, более осуществимыми целями. Но порой, когда в такой период между детством и юностью не случается ни одного события, могущего пошатнуть веру почти-подростка в свои цели, то в будущем это может принести проблемы. Ведь неосуществимые мечты рано или поздно ломают нас, хоть и здорово выручают в иных ситуациях, а иногда и вовсе сводят с ума. 

Подрастающей Гвиневре никто не объяснил, что в сказки нужно переставать верить. Что не нужно их брать за основу реальности. А также то, что не стоит постоянно носить у сердца амулет, могущий оказаться сильным артефактом. Особенно если это подарок от постороннего и почти незнакомого человека. И как результат, служанка стала сходить незаметно для всех, в том числе и для себя самой, с ума. 

Все чаще снились ей сны, где она была женой Артура Пендрагона и королевой Камелота; все чаще она начинала говорить своей госпоже всякие глупости насчет короля, которые та принимала на веру. И все чаще врала окружающим и себе самой, считая, что абсолютно честна и чиста перед всеми. Она не замечала того, что от ее действий и слов среди слуг каждый раз начинались споры, переходящие в серьезные ссоры. Не замечала того, что именно из-за нее Моргана постепенно утрачивала тот свет и ту душевную красоту и силу, которой была наделена. Не замечала слишком многого, и не желала понять, что именно ее вина и ошибка во всем случившемся.

Поэтому, когда в замке появились Элеонора с Мерлином, Гвиневра впервые испытала раздражение. Она не желала этого признавать, но пришлось: этим двум слугам удалось за неделю то, что не удалось ей до сих пор – стать своими и среди придворных, и среди слуг. Они разрушили ее сказку, ее реальность и мир, в котором она жила. И это выводило ее из себя... Но сделать ничего такого она не могла. Просто не выходило. И она смирилась, постаралась игнорировать их присутствие... До одного злополучного дня.

Того самого дня, когда Элеонору приставили к леди Моргане фрейлиной, а ее саму обвинили в колдовстве и заточили в подземельях. О, как служанка бесилась... Про себя, естественно. Внешне она оставалась спокойной. Но той ярости, что она испытала, не описать. И страха, что охватил ее, когда она вспомнила о припрятанной расческе, которая была так дорога миледи... Существенная улика, что сказать. Пусть девушка не была уверена в том, что вещь найдут, а если найдут, то смогут открыть ящик... Но она все равно боялась. И страхи оправдались. Гораздо позже...

Моргана перестала ей доверять, Артур перестал обращать на нее внимание, а Мерлин периодически даже забывал о ее существовании. Все это навалилось на нее как снежный ком вместе с известием о том, что она более не единственная фрейлина госпожи, после снятия обвинений. Да, это был огромный шок для служанки... А после... После последовали еще худшие события.

Опуститься в глазах госпожи и бывшей лучшей подруги до уровня грязи под ногами, потерять свой статус придворной и большую часть обязанностей... И при этом получить втык от короля со смыслом «нет тебе больше доверия»... Это сломало доверчивую, улыбчивую и живущую в собственном мире грез и иллюзий Гвен. И она отошла в тень. Ровно до сегодняшнего дня. Или, скорее, ночи.

Гвиневра сжала губы и бесшумно пронеслась по пролетам и коридорам замка, сбегая туда, где была назначена встреча с той, кто мог ей помочь все вернуть. Ей было невдомек, что о ее действиях знают и следят пристальным взором. Что стоит ей лишь оступиться на шаг, и ее тут же не станет. Пендрагоны предательства не прощают. Никогда. И ни за что.

Желтое око луны осветило озеро Авалон. Гвен остановилась, заметив женскую фигуру в плаще. Та повернулась...

— Ты просила меня о встрече, служанка. И я пришла, — растянула губы в безумной улыбке Моргауза скидывая капюшон.

«Я не хотела поступать так, но иначе не могу. Вы сами все напросились», — подумала Гвиневра и пошла навстречу ведьме. 

Хель замерла, вглядываясь в напряженные нити полотна судьбы. Элеонора заметалась в беспокойном сне. А Килгарра издал полный боли вой. 

Судьба вновь изменилась. И теперь даже Мойры не знали, какой рисунок будет на ткущемся полотне. 

Полнолуние

Элеонора Пендрагон

Так, последний штрих... Хм, а если так посмотреть? Нет, все правильно. Где там цепи? И нужное зелье... Вроде, все на месте. Короткий взгляд на небо и на стоящую неподалеку Фрею. Хм. Все в порядке. Можно начинать.

— Вставай на середину, только контуры не потревожь, - произнесла я, и вновь уткнулась в свиток. Только бы не ошибиться с заклинанием-просьбой. 

— Да, миледи, – я на секунду оторвалась от формулы. Хм... – А с цепями что?

— Сейчас закрепим. Полночь через десять минут наступит, – и в последний раз прочтя про себя заклинание, я отложила свиток и осторожно прошла к девочке. Цепи, цепи... Так, ага. Поняла, как лучше сделать...

Наверное, вы недоумеваете, чем это мы занимаемся? А занимаемся мы с Фреей тем, что пытаемся сменить ее проклятье на другое. К сожалению, полностью избавить от него я ее не смогу, но и то, что уже есть какой-то выход, радует нас обоих. В конце-концов, лучше уж быть оборотнем и уметь контролировать себя, чем бастет, подконтрольной инстинктам и магии. Да и обращаться девочка сможет по собственному желанию в любое время суток, кроме полнолуний. Плюс ко всему улучшенное зрение, обоняние, слух... И возможность частичной трансфигурации. Хм. А последнее слово что означает? А, ясно. Снова память сюрпризы подкидывает. Н-да. Надо с этим что-то делать, причем срочно. 

Сколько времени? О, вовремя я цепи закрепила и вышла из ритуального круга. Луна полностью появилась на черном безграничном небосводе, усыпанном яркими звездами. Достав кинжал, я сделала на ладонях надрезы, и дождавшись, пока пойдет кровь, начала читать заклинание на распев:

— Luna patroni peto — nisi quod anima damnata, precor. – я ушла в себя, не замечая того, что Фрея начала обращаться в зверя. В данный момент приоритетным для меня было закинание-просьба к Покровителям. - Date ei benedictionem dono alterius mutare celare tenebris. – девочка завыла голосом полным боли. Да, цепи должны приносить сейчас ей невыносимую боль. Все же, серебро, а Тени его не переносят. Точно также, как и оборотни. - Exsecratio umbrae lunae maledictio, fili lucis via obscura sanguinem. – вой перерос в человеческий крик. Довольно короткий. И быстро сменившийся на волчий. — Digna est quae ad vivendum secundum diversos casus. Et cogitationes cordis eius in ipso est. Quaeso, animam ejus, precor.*

Я взглянула на Фрею, которая мучилась от невыносимой боли переобращения в чужого для ее сущности зверя. Короткая вспышка, и цепи порвались. Я отошла на пару шагов назад. Еще один тоскливый вой... Вспышка, и в почти стертом ритуальном круге стояла волчица с серебристой шерстью. Помогло... Вот только...

Волчица зарычала, заметив меня. Черт, а вот про подобное я забыла. Я начала осторожно пятиться назад, увидев, что она начала подкрадываться ко мне, но вскоре наткнулась спиной на ствол дерева. Черт. Идиотская ситуация...

— Тише, Фрея. Все же получилось. Возьми себя в руки... кхм, ну или лапы. Девочка, не делай глупостей, — начала уговаривать я ее, надеясь, что хоть капля человеческого сознания у нее осталась. И, похоже, мои молитвы были услышаны. Волчица остановилась и задумчиво на меня посмотрела. Потом на свои лапы, снова на меня... И повернулась кругом, оглядывая себя. Кхм... Н-да. Слов нет. И вздрогнула от возмущенного тявка в мою сторону. Вот же... – Ну а ты что хотела? Я ведь предостерегала насчет того, что процесс будет болезненным. И лучше собой займись. А то мало ли, волчья личность верх возьмет, – и, облегченно вздохнув, устало опустилась на землю, смотря на то, как эта несносная девчонка носится по поляне, привыкая к новому облику. Вот в такие моменты я понимаю, что жизнь стоит ценить. А нет так как я, наплевательски к ней относиться. 

Я закрыла глаза и хотела немного задремать, коль Фрея в сознание пришла, но провидение заставило меня подскочить на месте и посмотреть по сторонам. Лишь на миг, всего лишь на миг, я увидела то, что давно стоило ожидать. 

Дьявол! Так и знала, что эту дуру-служанку следовало казнить! Она же... Так вернуть на круги своя часть истории... Будь она проклята! Я бессильно опустила голову на подставленные руки и тихо зарычала. Чтоб ее... Вместе с Моргаузой. Две чокнутые... Хотите войны? Что ж, посмотрим кто кого. Я жду твоего приезда, ведьма. Очень жду.

В то же время, у озера Авалон

— Значит, говоришь, Утер Пендрагон женился на служанке? Как интересно... – протянула колдунья, задумчиво рассматривая ночное небо. Она напряженно размышляла над тем, как ей быть. И приняла решение. – Я помогу тебе вернуть свое место фрейлины. Но платой за это будет твоя верность мне.

— Верность? – изумленно посмотрела на нее Гвен. «Она что, издевается? Я королевой скоро стану, какая к черту верность?!» — подумала девушка, но все же произнесла: — Как прикажете, леди Моргауза, — и коротко поклонилась. Ведьма довольно усмехнулась, не заметив раздражения в карих глазах. «Еще одна ступенька к власти».

— Возвращайся в замок. Я приеду через три дня. Будь готова встретить меня, – и исчезла в вихре воздуха.

— Да, миледи, — и, повернувшись, пошла прочь, внутренне кипя от негодования. «Ничего, потерплю. А потом... Потом она заплатит за свое неуважение ко мне, будущей королеве Камелота!» — думала она, спеша вернуться до рассвета. 

Элеонора верно подметила – встретились на свою голову двое сумасшедших, больно охочих до власти. Обеим нужна была власть, титул королевы и Камелот. Обе хотели одного – править окружающими. Вот только, что выйдет из союза двух гадюк? Победа... или смерть?

Три дня спустя. Вечер. Зал торжеств

— Поднимитесь, сэр Видор, рыцарь Камелота. Поднимитесь, сэр Каридок, рыцарь Камелота. Поднимитесь, сэр Ланселот, рыцарь Камелота, – да-да, вы не ослышались. Ланселота действительно наконец посвятили в рыцари. Смог этого добиться, хоть и с трудом. - Вам оказана большая честь – с честью приходит великая ответственность. С этого дня вы обязуетесь жить по кодексу рыцарей. Вы дали обет жить с честью, благородством и уважением. Ваши слова – это ваше священное обязательство. Вы не найдете никого, кто олицетворяет эти качества в большей мере, чем мой сын Артур, – «А что ты будешь потом говорить, отец, когда объявишь об остальных наследниках? Как быть рыцарям после того, как все случится?» - с тоской подумал принц, но лицо его ничто не выражало. Он умел держать себя в руках на публике. Особенно тогда, когда это было важно. – Следуйте его примеру, докажите, что вы достойны этого титула, – быстро договорил король, и замолчал, дав проникнуться всем присутствующим важностью момента. 

Но спустя минуту тишину нарушили звуки мечей и крики рыцарей. Мужчины настороженно обернулись ко входу в зал, взявшись за мечи. Элеонора напряглась и переглянулась с Утером – они прекрасно знали, кто идет к ним на встречу. Крики смолкли, и послышались шаги. В зал вошел рыцарь, чью внешность скрывали доспехи. Остановившись буквально в двух метрах от принца, он (или скорее, она, судя по глазам и тонкой кисти оголенной руки) снял перчатку и бросил ее к ногам Артура. Тот, немного помедлив, поднял ее.

— Я принимаю Ваш вызов, – произнес Артур, глядя прямо в глаза оппоненту. Мерлин и Моргана, заметив выражение лица Элеоноры, нервно сглотнули. Ничего хорошего оно не предвещало. Вопрос только – кому? – Если нам предстоит сойтись в поединке лицом к лицу, то окажите любезность и представьтесь, – раздраженно продолжил наследник после недолгой паузы. Словно ожидая этого, рыцарь медленно снял шлем... И придворнуе ахнули. Никто (кроме нескольких человек) не ожидал увидеть под забралом симпатичное лицо девушки. 

— Меня зовут Моргауза, - представилась она, и посмотрела в глаза каждому из Пендрагонов. Моргана вздрогнула. Отчего-то девушка показалась ей знакомой. 

***

Наверное, стоит пролить свет на события, о которых я забыла вам рассказать. 

Прежде всего стоит помнить тот факт, что после свадьбы Элеонора перестала быть служанкой, а стало быть и фрейлиной. А значит, для Морганы пришлось вновь искать подходящего человека, способного спокойно относиться к ее выходкам. И, к большому несчастью, кроме Гвен подходящих служанок просто не нашлось. Все остальные слишком предвзято относились к любым странностям и тут же мчались докладывать о них королю, что было крайне нежелательно. Вот и получилось так, что Гвен снова стала служанкой леди Морганы... Но и только. Наследница не верила ни единому слову бывшей лучшей подруги и подвергала любое слово, жест или взгляд под сомнение. И опасалась что-либо брать из ее рук. Так что не удивительно, что Гвиневра жаловалась Моргаузе на понижение в должности – ее просто за фрейлину не считали. Просто временно исполняющая обязанности личной служанки принцессы. И все.

Почему же временно? А для чего как вы думаете Утер выкупил Фрею? Нет, конечно же он делал это из лучших побуждений, но и выгода в этом была своя. И поэтому он без раздумий согласился приставить девушку к своей жене. Чтобы опыт работы фрейлиной набирала и своими способностями овладевала. Что, собственно, Фрея и делала. Помимо общения с Мерлином, естественно.

Что же касается общения двух молодых людей... То почти все свое свободное время они проводили вместе. Чаще всего это случалось непреднамеренно, да и старшие этому не препятствовали. Разве что Гаюс... Да и тот быстро это дело прекратил, заметив как одобрительно король посматривает на эту парочку. 

Что только в ход не шло от Мерлина. И вечерние прогулки, и небольшие фокусы, в виде внезапно расцветшей розы... И робкие, порой нелепые четверостишия, пронизанные слегка хромающей рифмой. Любовь. Да, любовь... Первая, и порой самая теплая и нежная. И иногда последняя. Можно ли сказать, что дети нашли друг друга? По-моему, вполне. Да и что сказать, если уж предвидящая будущее королева не стала препятствовать таким слегка неуверенным и неуклюжим попыткам сблизиться? Детям не хватало уверенности в себе, и будучи рядом, они вместе учились проявлять характер. Пусть пока совсем незаметно и лишь в попытках завоевать внимание друг друга... Но это того стоило. 

В общем, жизнь текла своим чередом... До появления Моргаузы. И теперь Элеонора металась между двумя решениями: либо допустить повторения истории, либо отравить двух возжелавших власти дур. И вроде правильным выбором была смерть девушек... Но воспоминания-знания об эффекте взмаха крыла бабочки все еще были живы в памяти королевы. И побоявшись появления более могущественного и непредсказуемого врага, женщина смирилась с неизбежностью некоторых событий. 

«В конце концов, может это и к лучшему. Дети еще сильнее сплотятся перед общим врагом. И опыт получат по отношению к доверию к давно знакомым людям. Быстрее повзрослеют, глядишь», — с грустью подумала леди Пендрагон, и до треска в ткани сжала складку платья. «Но, черт возьми, пусть они только попытаются покуситься на жизнь моих детей... И им не жить,» — приняла она решение, и расслабила руки. 

Двум фанатичкам могло здорово не поздоровиться в ближайшем будущем.

Комнаты королевской четы

— Мне стоит остановить Артура? – поинтересовался Утер, нервно вертя в руках перо, которым утром подписывал документы. Элеонора пожала плечами.

— Как хочешь. Можешь попытаться... Но он ни за что не откажется от этого поединка, даже если его самого одолевают плохие предчувствия. Все же, удачно она момент подобрала... Как раз после принятия сэров в рыцари и твоих красивых и честных слов о чести и благородстве. Он ведь отказаться не сможет, иначе навлечет тень на свою и семьи репутации. И убить ее в поединке не сможет по той же причине. Так что сам делай вывод. 

— Но если...

— Она не станет магию применять. Она здесь для того, чтобы настроить Артура и Моргану против тебя. Против нас. А для ее планов больше важно психологическое воздействие, – произнесла Нори, и Утер, покачав головой, сел рядом с ней на край кровати.

— Эффект бабочки, да? – грустно усмехнулся мужчина и жена заинтересованно на него посмотрела. – После пребывания там мне иногда приходят в голову подобные знания. 

— У меня также. Что делать будем?

— Ждать. Как и всегда. Выбора-то особого и нет, – настала пора мужчины пожимать плечами. И, переглянувшись между собой, супруги синхронно усмехнулись. Понимание с полуслова-полувзгляда переходило в свою окончательную фазу. Возможно, когда-нибудь им не нужно будет ничего говорить друг другу... Но лишь возможно. А пока... Пока, что есть, то есть.

В покоях принца Артура

— Черт, Мерлин, может прекратишь уже? Это звук мне на нервы действует! – психанул Артур, не выдержав очередного короткого взгляда от брата и легкого стука молоточка по железу. Принц нервничал, ведь с ему предстояло сразиться на мечах с девушкой, которой явно для чего-то нужен был этот поединок. То ли для самоутверждения... То ли ради мести королю. И эта неизвестность и неопределенность только нагнетали обстановку. – И вообще, мог бы кому-нибудь другому это дело передать. 

— Извини. Просто меня не слишком радуют мысли о том, что тебе придется сражаться с Моргаузой. Особенно после тех выразительных взглядов, что родители кидали на нее в зале, – вздохнув, признался юноша, и Артур, внимательно посмотрев на сводного брата, сел на стул напротив. – Она... Вроде неплохо фехтует.

— И с каких это пор ты стал разбираться в сражениях на мечах? – с иронией в голосе произнес принц, даже не глядя на брата. Тот смутился. 

— Ну... Меня Моргана и отец подтянули немного, – на такое заявление Артур хмыкнул и побарабанил пальцами по столу.

— Ясно все с тобой. Вот только от поединка я отказаться не могу. Либо себе могилу вырою, либо отцу. Остается только свести его в ничью. 

— Значит...

— Я буду сражаться. Но только в том случае, если она не откажется от своего решения, – взгляды юношей пересеклись. Мерлин нервно сглотнул. – О твоем истинном статусе в замке никто не знает. Сходи к ней, притворись слугой, убеди ее отказаться от поединка. 

— Хорошо. Я постараюсь убедить ее. Но сомневаюсь, что это поможет. 

— Попытаться стоит, – пожал плечами блондин, и маг, едва заметно кивнув, ушел выполнять просьбу. Все же терять брата, пусть и сводного, не хотелось. 

Следующий день

Взмах, удар, поворот. Снова взмах... Они словно кружились в немыслимом танце, где музыкой служили звон от ударов мечей и свист воздуха. Снова удар, взмах, выпад, поворот. Казалось, будто они читают движения друг друга и знают все наперед. Поединок длился уже больше четверти часа, и пока лишь Моргауза один раз выронила меч, а после, подобрав, рванула в бой с еще большей жаждой победы чем раньше. Теперь уже принцу приходилось защищаться, а не нападать.

Еще несколько мгновений необычного танца... И, сделав неожиданный рубящий удар, девушка опрокинула принца на землю, выбив меч, и приблизила острие своего клинка к его груди.

— Дай мне слово, что сделаешь все как я скажу, или я убью тебя, – прошипела Моргауза и парень изумленно на нее посмотрел.

— Что сделать? 

— Через три дня придешь в одно место. Дай слово. 

— Для чего? – «Чокнулась она что ли?» — подумал Артур, но противница только сильнее надавила клинком.

— Мне решать! Дай слово, или умри, – «Точно чокнутая,» — пронеслось у него в голове, но, тем не менее, он произнес:

— Даю слово, – и, немного подумав, блондинка помогла ему встать. Повернувшись к трибунам, она кивнула королю и ушла с поля боя. Принц же остался приходить в себя после случившегося.

Немногим позже

— Артур, ты никуда не поедешь! – сухо произнес Утер, глядя на сына. Нет, мужчина все понимал, но просто так согласиться и смириться с решением принца не мог. Да и жена попросила проверить реакцию и умение самостоятельно принимать решения... Ради этого этот разговор и затевался.

— Отец, я дал ей слово и не могу нарушить его! – юноша уже отчаялся. Он спорил с отцом уже полчаса, но так и не смог уговорить его согласиться отпустить его. И, похоже, согласия он не добьется. 

— Я сказал: НЕТ! И чтоб ни шагу из своих покоев! Тебе все ясно? 

— Да, отец, – скрипнул зубами парень и ушел. Едва за ним закрылась дверь, как Утер вздохнул. Не любил он повышать голос на своих родных. Но иногда приходилось за неимением иного выхода. Двери вновь скрипнули, отворяясь, и в комнату зашли Гаюс с Элеонорой.

— Утер, я должен кое-что сказать... Это касается Моргаузы, – и покосился на королеву, которая села на стул подле своего мужа. Заметив такое внимание к своей жене, король поморщился и махнул рукой, предлагая старому другу сесть на еще один свободный стул.

— Я не собираюсь иметь тайны от своей жены. Говори, Гаюс. 

— После боя я залечивал раны Моргаузы и заметил на ее руке браслет, – собираясь с духом, начал он, и покосился на чету Пендрагон. Те даже не заинтересовались. – Этот браслет я узнал сразу. Такие носили только члены рода Горлуа, – Утер посмотрел на лекаря, потом на жену, и тяжело вздохнул.

— Только не говори, что сейчас ты скажешь, что первенца Вивьен ты спас и отдал жрице Нимуэй на обучение. И Моргауза ее ученица, – с иронией в голосе произнес король и Гаюс вздрогнул. Ведь именно это он и хотел сообщить.

— Откуда..? – пораженно прошептал старик, и наткнулся на абсолютно серьезный взгляд Элен. Та едва слышно фыркнула.

— Ну, то что ты, Гаюс, сообщил, еще не страшно. Страшно другое, – сказала она, и на ней скрестились два непонимающих взгляда. 

— Что же?

— Гаюс, ты в курсе, что Моргауза свой браслет Моргане подарила?

— Да, я видел как она вертела его в руках. – кивнул старый маг, ожидая пояснения своих слов.

— Помнишь, что после того, как я стала фрейлиной, у Морганы прекратились кошмары? И нет, я магии не применяла. Обычный народный не магический метод, – заверила Элен мужчин, и продолжила: – Так вот, до сих пор кошмары девочку не мучили. Пока на ее столике не появился этот чертов браслет, – последнее женщина чуть ли не прошипела. 

— Хочешь сказать, Моргауза как-то спровоцировала эти кошмары? – нахмурился король и уже более внимательно посмотрел на свою жену. Та кивнула.

— Да. Но непреднамеренно. Чары, что наложены на браслет, должны избавлять человека от кошмаров... И в то же время внушать доверие к тому, кто эту вещь подарил. Из-за того, что Моргана уже давно не видит жутких снов, магия в украшении вызвала обратную реакцию, вернув прежнее состояние ее разума. И боюсь, в ближайшее время, даже если забрать у нее украшение, нам все равно придется ожидать стихийных магических всплесков. Как тогда, когда у нее спальня загорелась, пока она спала. Я тогда едва успела залить пламя водой. И то, пришлось стулья с тумбочкой заменять, – «Кхм. Кажется, я малость переборщила.» — подумала королева, заметив нервный тик Гаюса. Утер же молчал. 

— Что же ты предлагаешь, Элен? – спросил король, вставая с места.

— Забрать у Морганы браслет и рассказать хоть часть правды. Позволь мне это сделать. Слова любого другого человека она захочет перепроверить, – предложила женщина, и лорд горько вздохнул. Гаюс настороженно следил за королевской четой, просчитывая варианты, при которых в этой комнате должен был разразиться скандал... Которого, как ни странно, не произошло.

— Рассказывай. Делай, что хочешь, но девочка не должна пострадать от того, что неправильно поймет всю ситуацию с ее сестрой целиком, – Элеонора кивнула и вышла из комнаты. Мужчина посмотрел на Гаюса, о чем-то подумал... И произнес: — Гаюс, я могу рассчитывать на то, что ты когда-нибудь сможешь поверить моей жене?

— Я и так ей верю, сир. Просто никак не могу привыкнуть к тому, что вы спокойно относитесь ко всему... необычному, – признался лекарь, и король слабо улыбнулся.

— Я не от хорошей жизни начал носить маску бездушного тирана, ненавидящего магию, старый друг. Это был единственный способ сохранить тех, кого я считаю семьей, в живых. И пока угроза не минует... Мне придется и дальше лгать на публику. 

— Быть может вы и правы, сир, но... 

— Поверь, Гаюс, врагов у рода Пендрагон достаточно. И большую часть из них заимел еще мой покойный отец, – пожал плечами король, — А треть – другие поколения Пендрагонов. Из тех, что завел я, очень малая часть. И отнюдь не все из них желают моей или членов моей семьи смерти. Скорее, просто откусить кусок побольше от моих территорий, да репутацию испоганить. Все же, не так уж и сильно я им всем досадил. 

Старый маг слушал объяснения с возрастающим изумлением. Нет, он конечно подозревал, что все не так просто, но чтобы так... Но теперь ему было понятно, почему не на все выходки противников он реагировал как должно. Он просто не считал себя виноватым в прегрешениях бывших поколений Пендрагонов. Что отчасти было верным решением. «И чего еще я не знаю об Утере?» — устало подумал Гаюс, и покачав головой, покинул комнату. Ему следовало обо всем подумать и решить, как быть дальше.

Утер же встал у окна и мрачно смотрел на постепенно темнеющее небо. Он знал, что Артур не станет выполнять его приказа, как и то, что принц не поедет один, а захватит с собой Мерлина. «Что ж, надеюсь, им повезет», — подумал он, и резко развернувшись, вышел прочь из помещения. Он уже не видел того, что свечи, освещавшие покинутую им комнату, погасли, стоило ему лишь захлопнуть за собой дверь. И дело было вовсе не в сквозняке, гуляющем по коридорам замка. Совсем не в сквозняке...

Где-то за пределами замка Камелот

— Мы хоть туда едем? – в который раз за пару часов езды вопросил Мерлин, и Артур едва слышно скрежетнул зубами, но ничего не сказал. Он знал, что его брат нервничает и как может сбрасывает скопившееся напряжение. Вот только сам принц уже подходил к той грани, когда хочется крикнуть на собеседника «Заткнись!» и пожелать того, чтобы это действительно стало реальностью, а не сиюминутной мечтой.

— Черт, Мерлин, ты меня этим вопросом уже достал, — устало произнес блондин, и маг, виновато на него взглянув, пробормотал тихое «Прости». – К полуночи будем в крепости. По крайней мере, она сказала, что будет видна крепость. Или древний замок? В общем, ты понял.

— Понятно, — протянул брюнет, и Артур поморщился. «Ничего он не понял. Или просто мне на нервы действует? С него же станется.» — Артур...

— Что? – принц оглянулся на брата. Тот смотрел на него очень серьезно.

— Матушка просила передать такие слова: «Не верь шепоту теней. Мертвые не помнят всего, что знали при жизни. Видения прошлого не лгут, они лишь говорят то, во что их убедили после смерти. Не смотри Теням в глаза ни при каких условиях». – процитировал юный маг, и его брат тяжело вздохнул. Смысла переданных слов ускользал от него, и он не мог понять, о чем же хотела предупредить его матушка.

— Честно говоря, я не понял, что Элен хотела этим сказать, — немного подумав, признался Артур, и Мерлин кивнул.

— Я тоже не очень понял. Только то, что под «Тенями» и «видениями прошлого» она подразумевала призраков и духов. А учитывая способности мамы к предвидению...

— И намеки Моргаузы о моей матери, то скорее всего она все-таки колдунья, которая решила что-то сделать. Скорее всего, разговор пойдет о родителях... – задумчиво подхватил мысль брата наследник, и замолчал, заметив в просвете между деревьями блеск воды. – Похоже, нам предстоит искупаться. Переправы я как-то не вижу. 

— Надеюсь, Моргауза не решила таким образом лишить тебя жизни, утопив вместе с лошадью, — мрачно пошутил маг, пропуская Артура вперед, чтобы если что успеть помочь, и лишь потом заставил свою лошадь погрузиться в воду следом за братом. 

Спустя какое-то время

— Ты все-таки пришел, — произнесла блондинка, обернувшись на звук шагов. Колдунья стояла возле плахи, держа в руках топор. 

— Я всегда держу свое слово, — хмуро ответил принц, чувствуя, как брат замер за его спиной. – Что мне нужно сделать?

— Ничего особенного, — хмыкнула она, и предвкушающе улыбнулась. – Всего лишь положи голову на плаху. 

— Артур, нет! – Мерлин побледнел и хотел уже подбежать, когда родственник заставил его остановиться всего лишь одним взмахом руки, а сам подошел к плахе, скептически сначала посмотрев на нее, а потом и на девушку, которая явно не шутила. – Что ты делаешь?! 

Принц опустился на землю и положил голову на чурку. Ведьма занесла топор... Секунды стали вечностью как для Мерлина, так и для Артура. Нервы были напряжены до предела. Свист воздуха... И тихий стук железа о дерево. Моргауза даже волоса не срезала с головы принца. Парни незаметно для себя вздохнули с облегчением.

— Ты доказал, что ты человек чести, Артур Пендрагон, – блондин саркастически посмотрел на противницу и предполагаемого врага семьи в одном лице. «Да неужели? Что ж у вас, ведьм, один способ проверки по любому поводу?» — подумал он, с содроганием вспоминая пещеру с пауками. — За это я дарю тебе одно желание, – теперь не только Артур, но и Мерлин недоверчиво на нее посмотрел.

— Вот как... – произнес принц, вставая с колен и отряхивая колени. – Жаль тебя разочаровывать, но мне ничего от тебя не нужно. 

— Хм... – Моргауза изумленно на него посмотрела. – Что, вот совсем никаких желаний нет? И узнать ничего не желаешь?

— Нет, спасибо. Обойдусь, – хмыкнул Пендрагон и подошел к Мерлину. – Пошли, нам нечего тут делать, – и уже собирался уйти, потянув за собой брата, как...

— Постой! – парни обернулись. – Я могу помочь узнать тебе правду о смерти твоей матери. Могу помочь увидеться с ней, – «Черт! Какого он так себя повел?! Он же должен желать узнать хоть что-нибудь о своей матери!» — зло и отчаянно подумала жрица, понимая, что всего лишь из-за одного неучтенного фактора могут разрушиться все ее планы.

— Извини, но мне это не нужно. Я и так знаю, что с ней произошло. К тому же... – он взглянул ей прямо в глаза. – Я прекрасно осознаю то, что ты настроена против моего отца. Признаю, он не самый лучший человек на земле, но он мой отец. И идти против него я не собираюсь, – и пошел к выходу.

— Неужели ты будешь его защищать, зная даже то, что он прибег к магии, чтобы ты родился, лишив твою мать права на жизнь? – крикнула совсем уж отчаявшись белокурая ведьма, и Артур оглянулся в последний раз.

— Не все слухи, что гуляют по королевским землям, правда. Моя мать умерла из-за тяжело проходившей беременности, а не из-за колдовства. Даже если отец и просил помощи у магов, то явно не для того, чтобы обменять жизнь матери на мою. Не стоит говорить о том, в чем знаний не хватает. Так и ошибиться можно, – и ушел.

Моргауза раздраженно топнула ногой по земле и сердито поджала губы в тонкую линию. План не удался, провалившись с треском. Вызвать у принца ненависть к отцу оказалось делом проигрышным, даже слишком. «Дьявол! Почему он так отреагировал? Он не должен был так себя повести! Где я допустила ошибку? Где?!» — и, психанув, заставила деревянную чурку обратиться в пепел, сгорев в черном пламени.

В то же время, в замке Камелот

— Элен, ты меня звала? – спросила Моргана, входя в королевские покои и немного нервно оглядываясь. В этом месте она бывала крайне редко. 

— Да, проходи, – кивнула королева, и внимательно посмотрела на падчерицу. Та от такого пристального разглядывания смутилась.

— Что-то не так? 

— Ты присядь, – девушка послушно села на ближайший стул и непонимающе посмотрела на ту, что успела заменить собой и мать, и наставницу, и старшую сестру, и подругу. – Высыпаешься?

— Нет. Уже вторую ночь заснуть не могу, – помотала головой брюнетка, и Элен вздохнула. – А что?

— Дай браслет, пожалуйста, – недоуменно пожав плечами, принцесса сняла украшение и отдала его мачехе. Та, повертев его в руках, положила на стол. И вновь обратила свое внимание на приемную дочь. – Впредь больше не бери ничего из рук посторонних, если не уверена, что на предмете нет никаких чар или зелья. Браслет заколдован, и именно из-за чар, наложенных на него, ты не высыпаешься. 

— Но, как же так... – растерянно произнесла Моргана. – Она же сказала, что кошмаров...

— ...больше не будет? Верно? – та кивнула. Элен, вновь вздохнув, встала позади дочери, и положила свои ладони ей на плечи. – Моргана, ты забыла, что с тех пор, как я стала тебя учить пользоваться своей силой, ты перестала видеть кошмары и страдать бессонницей? Или то, что ты можешь спрашивать у меня все, что угодно, и я тебе в любом случае отвечу? И врать или лицемерить не буду. Дочка, что с тобой происходит? – последний вопрос женщина задавала уже стоя перед Морганой на коленях и пытаясь поймать ее взгляд. Не выдержав, девушка все рассказала.

Элеонора Пендрагон

— Элен, я... Понимаешь... Я просто хотела узнать хоть что-то о семье со стороны матери. А этот браслет... Я знаю, что поступаю неправильно, но не могу иначе, – голос дочери дрожал, я же молчала, боясь, что она снова замкнется в себе. Я чувствовала, что ей нужно выговориться. – Я чувствую в Моргаузе что-то знакомое. Я... я понимаю, что она враждебно настроена по отношению к нашей семье и в частности к отцу... Но я не могу! Понимаешь, не могу забыть об этом. Обо всем... – чуть ли не шепотом закончила она говорить, и закрыла лицо ладонями. Я ласково погладила дочь по волосам. Какой же ты еще ребенок, Моргана.

— Моргана, послушай, я ни в чем тебя не обвиняю, — мягко начала я, и девочка, убрав руки с лица, посмотрела на меня. – Я понимаю твое желание узнать побольше о своей матери, которую ты почти не помнишь. Но пойми, Моргауза сама ничего не знает о твоем отчиме и вашей с ней матери. Ей было меньше года, когда ее отдали на обучение жрице Нимуэй. Я знаю это, поскольку именно мне приходилось с ней нянчиться, пока мое обучение не было завершено и я не вернулась в Камелот. Моргауза воспитана на тех сказках и историях, что знала наша с ней наставница. И поверь, в отличие от меня или от тебя она рассудок не сохранила. Я слишком хорошо знаю, как выглядят маги, которые пьянеют от собственной магии и позволяют ей собой управлять, – да, тяжело вспоминать прошлое. Но я тогда была еще не способна противостоять Нимуэй. Если бы я только могла, то изменила бы судьбу и Моргаузы... Но не смогла. Не захотела. Тогда я еще не просчитывала все наперед... Тогда я просто стремилась к своему мужу, просто хотела свободы, и чужие судьбы меня совсем не волновали. Эгоистично? Да, есть такое. Но трудно не заразиться философией наставницы, проживя с ней бок о бок несколько лет. Даже сейчас я еще не до конца изжила в себе то, что вбивалось ежедневно в течение всего обучения. 

— Получается... Моргауза и вправду моя сестра? 

— Единоутробная, — кивнула я, следя за выражением лица дочери. Та, крепко задумавшись, смотрела куда-то сквозь меня. Я не торопила ее. Пусть подумает и придет к определенным выводам. Их трудно не сделать. 

— Значит, Моргауза... она не в совсем здравом уме? Из-за того, что не контролирует свою магию? – нахмурившись, наконец задала Моргана вопрос, и посмотрела мне прямо в глаза. Ну, почти правильный вывод.

— Не совсем. Она позволяет себе упиваться переполняющей ее силой, не пытается взять силу под контроль так, как надо. Как учу тебя я. Нет, она контролирует свои способности и может спокойно их применять... Но лишь в магическом плане. Плане силы. Но не в эмоциональном. Она наслаждается тем, что ее боятся, ей подчиняются, ее ненавидят и ей восхищаются. Помнишь, я рассказывала о том, как влияют эмоции на предрасположенность мага? – дочь нахмурила лоб, силясь вспомнить, и не смогла. Я вздохнула. 

— Прости. Забыла... – виновато произнесла она, и я только покачала головой. Говорю же – дитя еще. А ведь восемнадцать уже.

— Люди любят делить все на противоположности. И магию человек тоже умудрился поделить на две стороны, впрочем, чисто условно. Ты не раз еще услышишь такие понятия, как «Темная» и «Светлая», «черная» и «белая» магия. Легче всего разобраться с черной и белой. Черная магия – магия смерти, основанная на жертвоприношениях, поднятии мертвых, и уничтожении души. Белая магия – магия жизни и созидания. И, если честно признаться, я согласна с таким разделением магии. 

— Но... Тогда получается, что Черная магия... 

— Нет, черная и белая – это не добрая и злая сторона силы. Ты должна понять одну вещь Моргана: любое оружие, будь то магия, арбалет, меч или яд можно обратить как во зло, так и в добро. Магией можно убить или спасти. Можно причинить вред, а можно защитить и укрыть от беды. Да, магия не всесильна, и многое из того, что делают с помощью нее маги отвратительно. Но это зависит лишь от самого человека и ситуации, в которую он попал. 

— А что тогда с «темной» и «светлой» магией? – о, вижу заинтересованный блеск в глазах! Может, хоть в этот раз она все это запомнит? Хм, и пожалуй не только она. Мордред, вот же хитрец, спрятался под кроватью, а я только сейчас заметила. Интересно, что он там забыл?

— Тьма и свет в магии – это всего лишь отголоски эмоций, с помощью которых маг оперирует силой. По сути, темной и светлой магии не существует. Просто когда говорят о тьме или свете, то подразумевают психологическое состояние человека в момент применения магии. Помнишь, когда ты злилась или очень сильно чего-то боялась, магия выходила из под контроля и была яростным, сжигающим все на своем пути, огня? – девушка кивнула. – Ты чувствовала свою силу, и ту мощь, она в себе несла. 

— Да, помню. В те моменты мне хотелось все уничтожить... И состояние было...

— Словно выпила слишком много крепкого вина, — кивнула я, продолжив объяснения. – Именно такое состояние и сводит с ума, если вовремя не взяться за контроль своих эмоций и мыслей. Да, заклинания и зелья в таком состоянии получаются мощнее... Но они всегда будут нести вред тем, на ком их применили. Именно такую магию называют «темной». 

— А светлая, значит... – Моргана вновь задумалась. – Это когда маг контролирует свои эмоции, или испытывает положительные?

— Когда не теряет свое «Я» в силе и может хладнокровно или просто нейтрально мыслить. И такая магия порой бывает даже сильнее «темной». Да и в отличие от «темной» не разрушает, не сжигает мага до тла. Не опустошает душу, – пояснила я и встала с пола, на котором до сих пор сидела в позе йога. – Твою сестру никто вовремя не научил контролировать свои эмоции. Скорее, ее наоборот перехвалили, и сейчас мы видим результат: она считает, что самая могущественная на свете ведьма и что все должны ей ноги целовать. Да, пока она неплохо держится, но как только все цели, которые она наметила себе, разобьются вдребезги о жестокую реальность, она окончательно слетит с катушек. 

— И... ничего нельзя сделать? – погрустнев, спросила падчерица, и я вздохнула.

— Прости, но нет. Если бы ее не с пеленок, а с шестнадцати лет отдали бы в ученицы жрице, то всего этого бы не было. Просто потому, что у нее была бы уже сформировавшаяся личность со своими взглядами и убеждениями. А она с младенчества росла под покровительством Нимуэй, которая хоть и отличалась некоторой разумностью, но даже она порой подвергалась приступам сумасшествия. Что уж говорить о твоей сестре, что буквально боготворила ее и все повторяла за ней? Нет, слишком поздно, – я отрицательно покачала головой. – Мордред, вылезай из-под кровати! Аллергию на пыль заработаешь! – я наконец не выдержала, и подойдя к кровати, подняла вылезшего из своего укрытия ребенка за шиворот. Наследница с удивлением смотрела на отчаянно чихающего сводного брата. Я же, поставив его на пол, помогла отряхнуться. – Ну и что ты там забыл, чудо? Да еще столько времени?

— Я за фрейлиной сестрички следил. Она сначала в вещах Морганы, а потом в твоих рылась. Я все видел! – услышала я в своем сознании голос сына, и чуть не села мимо кровати. Гвиневра рылась в моих вещах? Вот же наглая девчонка! Уверена на все сто, что она что-нибудь украла или подменила. С нее же станется.

— Матушка, что случилось? – видимо, что-то такое отразилось на моем лице, что девочка забеспокоилась.

— Гвиневра в наших с тобой вещах рылась. А Мордред просто не удержался от слежки за ней, – пояснила я, и с каким-то садистским удовольствие наблюдала за тем, как Моргана приходит в ярость. Н-да, не завидую я Гвен. Впрочем, она заслужила. Наглая самовлюбленная змея.

— Вот как... Ясно. Я пойду, пожалуй, вещи проверю, – и ушла, оставив браслет на столе. Я, кинув взгляд на забытое украшение, щелкнула пальцами, обращая артефакт в пыль. А то мало ли.

— Зачем? – я посмотрела на мальчика. Тот явно не понимал, для чего я это сделала.

— Чтобы не было возможности с его помощи навредить нашей семьи и взять Моргану под контроль, – ответила я и ласково потрепала малыша по волосам. Тот довольно улыбнулся.

Что ж, надо бы вещи проверить. А то действительно – мало ли?..

Гаюс

После того, как Элеонора сообщила о возобновившихся кошмарах Морганы, я вновь взялся за ставшее привычным за эти несколько лет дело. Создание снотворного. 

Честно говоря, мне жалко было девочку. Всю жизнь мучиться от того, что тебя переполняет данная от рождения сила – не самая лучшая участь, как я полагаю. Одно хорошо – сейчас уже ничего такого нет. Элеонора основательно взялась за детей, и сказать честно, у нее это отлично получается. Я бы так не смог. Может, дело в том, что она мать, и она уже прошла через все это? Хотя, Мерлин спокойный ребенок. Я бы даже сказал, что слишком спокойный. Но порой даже его все достает и он срывается. Масштабно так срывается... Хотелось бы мне знать, в кого он характером из них двоих пошел. 

Хм, так, кажется, зелье готово. Осталось только налить в пузырек... Все. Самому отнести, или дождаться Мерлина? Так еще и неизвестно, когда мальчишки вернутся. Сам отнесу.

Морганы в ее покоях не оказалось, и я просто оставил лекарство на столе. Что ж, надеюсь она поймет что к чему, когда вернется. Пойти что ли с королевой поговорить насчет всего, что происходит? Что ж, так и сделаю.

Коридоры на удивление были пусты и тихи. Странно. Где всех носит только? Да и коридор, ведущий к комнатам короля и королевы, стражи почти нет. Хм. Не нравится мне это. 

Тишина меня встретила и в проходе, соединяющем кабинет королевы (который Утер для чего-то выделил ей без всяких объяснений) с ее комнатой. Я уже собирался постучаться, чтобы предупредить о своем появлении, как услышал голос Элен, что-то говорившей. Я прислушался.

— Нет, черная и белая – это не добрая и злая сторона силы. Ты должна понять одну вещь Моргана: любое оружие, будь то магия, арбалет, меч или яд можно обратить как во зло, так и в добро, – хм, так вот куда подопечная короля подевалась. — Магией можно убить или спасти. Можно причинить вред, а можно защитить и укрыть от беды. Да, магия не всесильна, и многое из того, что делают с помощью нее маги отвратительно. Но это зависит лишь от самого человека и ситуации, в которую он попал, – интересные рассуждения. И, кажется, королева знает гораздо больше, чем показывает. Что ж, раз она решила прочитать Моргане лекцию на эту тему... То пусть. Девочке полезно это узнать. А я, пожалуй, пойду. Все же, подслушивание не мой конек. Тем более на старости лет.

И все-таки интересный Элеонора человек. А человек ли? Порой мне кажется, что она сама магия... Или же очередное ее дитя. Хотя, может оно так и есть? Ведь никто кроме Утера не знает о том, откуда она взялась. Да, любопытно... Но жизнь мне моя еще дорога. Так что лезть без приглашения во все это я не буду. Чревато последствиями.

Надеюсь, с мальчишками все в порядке. Все же, они еще дети... Да, дети. Подростки с... кхм, шилом в одном месте. И ведь даже порка не поможет, все равно во что-нибудь да вляпаются.

И все-таки хорошо, что Мерлин нашел общий язык с Артуром. И, кажется, с некоторых пор принц перестал над ним издеваться. Что крайне хороший знак. Быть может, это действительно судьба... Хотя, какая к чертям судьба, когда Мерлин и Артур – братья. А значит одинаково наследуют престол. В порядке старшинства, конечно, но... Но. И это при том условии, что Игрейна не изменяла Утеру. В чем я все больше начинаю убеждаться.

Ну и сквозняки, однако. Не для моих старых больных костей. 

Тот же день. Ночь

— Явились наконец-то, — встретил вернувшихся сыновей ворчанием король, и те переглянулись. Оба заметно устали и теперь не хотели ничего, кроме крепкого доброго сна. Заметив их состояние, лорд смягчился и махнул рукой, приказывая слугам забрать лошадей, а сам подхватил парней под руки и потащил в замок. 

— Отец! Что окружающие подумают?! – возмущенно прошипел Артур, но сопротивляться не пытался. Хватка у главы семейства была железная. 

— Ничего не подумают. Вечерами старая гвардия дежурит, а они и так обо всем знают. Разве что не болтают о произошедшем на каждом углу. – фыркнул мужчина, и юноши изумленно переглянулись. Такого ответа они не ожидали услышать. 

— Так именно поэтому на вашем этаже стражи по вечерам почти нет? – спросил Артур, и Утер кивнул. – А я-то хотел им выволочку сделать... – король на столь наивную идею рассмеялся.

— Ну сделал бы, и что с того? Они свой долг выполняют как надо, от души. Просто греть уши на чужих разговорах не любят, вот и освобождают пространство возле дверей в наши с Элен покои. – хмыкнул он, и внезапно остановился. Мальчишки оглянулись и обнаружили, что стоят перед дверью в комнаты Гаюса. Мерлин недоуменно посмотрел на отца. 

— Мы же вроде только пять минут назад в замок входили... 

— Э? И вправду. Отец, как..? 

— Мерлин, брысь спать, – проигнорировал вопросы сыновей лорд, и дождавшись, пока за юным магом закроется дверь, повернулся к Артуру. – Расспросить успеете, вся жизнь впереди. Пошли. В комнате расскажешь, что с вами было. 

— Да, отец, — смиренно кивнул блондин, поняв, что ответа на свой вопрос он сейчас не получит, и пошел рядом с королем, поддерживаемый его крепкой и сильной рукой в свои комнаты. О произошедшем и вправду стоило рассказать.

Пару дней спустя

Замок короля Сенреда

Главный зал. Сенред, его охрана, Моргауза

Самый безответственный за всю историю своего королевства король сидел развалившись на своем троне. Его ничто не интересовало, и абсолютно равнодушный взгляд темных глаз скользил по потолку. Стражи, стоявшие около его трона, с точно таким же выражением лиц, как и у своего господина, точно также безучастно смотрели по сторонам, то и дело посматривая на потолок, украшенный странным узором. Узор этот, кстати говоря, появился на потолке не так давно и являлся ничем иным, как рунами, которые были написаны кровью. Да-да, вы не ослышались, именно кровью, причем не чьей-либо, а самого Сенреда. Сколько дней и сил он потратил на украшение потолка Главного зала этими рунами... Не счесть. Но своего он добился. Как и всегда, впрочем.

— Сенред, ты так и будешь молчать? – раздраженно поинтересовалась Моргауза, которая вот уже полчаса стояла перед ним и пыталась добиться согласия на сотрудничество в одном щекотливом деле. К ее несчастью, король никак не реагировал. Лишь раз взглянул на нее, а после вновь начал рассматривать потолок. – Сенред, ты меня вообще слушаешь?

— Я тебя услышал. Этого достаточно, – сухо отзвался брюнет, и сев уже как подобает королю, внимательно посмотрел на ведьму. – Вот только с чего ты взяла, что я стану тебе помогать? – иронично приподнял он одну бровь, и колдунья чуть не задохнулась от возмущения. «Я перед ним тут видите ли распинаюсь, а он... Вот же сволочь!» — зло подумала Моргауза, и чуть успокоившись, подошла к трону. Ехидно усмехнувшись, она наклонилась к Сенреду. 

— Значит ли это, что ты отказываешься от сделки? – мужчина не ответил, молча смотря ей в глаза и не отводя своего взгляда. – Трус, – и девушка отошла.

— Тогда ты дура, – хмыкнул брюнет, и колдунья резко повернулась, вперив в него свой яростный взгляд. – Дура, потому что не желаешь посмотреть на всю ситуацию целиком и рассматриваешь только один кусок мозаики из тысячи, – и замолчал, вновь переведя взгляд на потолок.

— Вот как... И что же я по-твоему не учла? – злясь, поинтересовалась Моргауза. Ее бесил этот человек, но других союзников у нее не было. Никто не желал ей подчиняться, отнекиваясь тем, что против Пендрагонов строить планы бесполезно. Никто не видел в ней реальную угрозу Камелоту, и это выводило из себя. А сейчас еще и единственный нейтрально расположенный к ней человек назвал ее «дурой». Чего она никак признавать не хотела.

— А ты меня услышишь? Смысл? Нет уж, сама думай, где и в чем ты ошиблась. Хотя, дам одну подсказку, – издевательски усмехаясь, произнес Сенред. – Ты недооцениваешь Пендрагонов, причем очень сильно недооцениваешь. 

— Ты пожалеешь о том, что отказался от сотрудничества со мной, Сенред, – прошипела колдунья, и уже практически вышла, когда он ее окликнул.

— Я не отказываюсь от союза с тобой, Моргауза. Но твой план обречен на провал, который ударит по нам обоим. Придумай что-нибудь более эффективное, и быть может я помогу тебе. Но не сегодня. 

— Я учту это, – откликнулась она и ушла. Едва двери за ней захлопнулись, как король вздохнул. И посмотрел на стражей. Те все также изображали из себя безмолвные статуи. «Что ж, этот раунд за мной. Интересно, Джордж успеет передать услышанную информацию Пендрагонам? Надеюсь, что да. А то мало ли что этой дуре в голову взбредет.» — подумал король, и помотал головой, разминая затекшую шею. И встав с трона, покинул зал. Ему предстояло сделать многое. Очень многое.

 Мерлин

Такое множество событий, что кружится голова. Прошло полтора года с тех пор, как я впервые оказался в Камелоте, а ощущение такое, будто я здесь родился. Этот замок стал моим домом. И быть может, если бы не Нимуэй... И не мнение окружающих на то, что действительно правильно... То, возможно, так было бы с самого начала. Но даже если... Нет, слишком много «если». Если бы да кабы, как любит говорить мама, а прошлого не изменить. Только будущее. И то, с трудом.

Да, мама... Хоть прошло уже достаточно времени, но я все еще не могу до конца поверить в то, что Утер мой отец, а матушка колдунья. Это слишком... Слишком. Поверить можно, как и понять, но принять... Слишком трудно. Но я пытаюсь. Правда, пытаюсь. Но порой это выходит за грани возможного.

Честно говоря, я уже почти не понимаю, что происходит. Столько событий, целый ка-лей-до-скоп. Хм, надо у мамы спросить, что значит это слово. И не только об этом.

Да, брат меня удивил. Не стал спрашивать ничего о Игрэйне, хотя мог это сделать. И в то же время он сделал весьма мудрый поступок, как потом объяснил нам отец. Он оставил исполнение желания за собой, а значит если что случится, то Артур может востребовать с Моргаузы исполнения своего слова. Хех. Действительно, ловушка раскрылась.

Правда, одного я понять не могу. Вот уже неделя прошла, а сестра не проронила ни слова. Ходит подавленная вся, но от обучения не отступается. Интересно, что такого произошло в период нашего с братом отсутствия? Да и родители, хоть и улыбаются, но как-то грустно. Странно.

И вроде стоит мне успокоиться и перестать лезть в неприятности... Так мне в последние три дня сны снятся. О камне, который хранится в хранилище в подземельях. И я, вместо того, чтобы рассказать об этом хоть кому-нибудь, иду туда, и остановиться не в силах. Тянет меня что-то. 

Дьявол! Хоть кто-нибудь, остановите меня! Глупость же совершаю... Но, как на зло, на пути никого. И почему я вечно влипаю в неприятности?

Утер Пендрагон

Сна не было ни в одном глазу, на душе было не спокойно. Будто я (и не только я) что-то упускаю из виду. Прислушавшись к себе, я не добился ничего, кроме одного – того, что понял, что с кто-то из детей снова влип в неприятности. А учитывая тот факт, что постоянно и неосознанно влипает из всех моих детей только мой родной сын, то вывод напрашивался сам собой. Ох, ну что ж моему единственному кровному сыну не сидится ровно на одном месте? Во что он на этот раз, интересно, влип? Надеюсь, не к Дракону в пещеру его потянуло. Мало ли что взбредет в голову... Им обоим. Тц. Придется вставать.

Спустя какое-то время, одевшись, выхожу из покоев и направляюсь в подземелья. Мерлину там словно медом намазано – каждый раз по какой-нибудь дурацкой причине он там оказывается. И уже не раз стража докладывалась мне о его выходках. Одно хорошо – ночью дежурят проверенные и закаленные временем и событиями люди, которые не станут болтать попусту. И, кстати говоря, именно при них дети пару раз прокалывались с конспирацией. И слава Господу, что именно при них, а не при молодежи, которая обязательно всем все растрепала. Но – обошлось.

Хм... Повернуть направо или налево? Н-да. Логика в этом деле не поможет. Ладно, поверну налево, раз интуиция кричит об опасности. Так, стоп. Там, куда меня тянет, находится хранилище различных артефактов, отобранных у магов, которым довелось пересечься своими интересами со мной. Эх... Так и знал. Не Дракон, так проклятые вещи. Сын, честное слово, я тебя когда-нибудь прикажу на ночь антимагическими цепями к кровати приматывать, чтобы не лез куда не следует. Ребенок...

...Зрелище, которое предстало моим глазам, стоило мне войти в Хранилище, заставило меня вздрогнуть. Сын сидел на полу, прислонившись к стене. Дрожащими руками он держал Кристалл, о котором я нашел крайне мало информации в свое время. Весь бледный, с расширившимися от шока зрачками, он молча сидел, не в силах пошевелиться. Дьявол! 

— Мерлин! Мерлин! Посмотри на меня! – глупый мальчишка... Еле разжав его пальцы и швырнув камень куда подальше, я легонько потряс его за плечи. Сын медленно приходил в себя. – Сын, очнись... 

— Папа? – о, пришел в себя. Слава Господу... И взгляд растерянный и абсолютно непонимающий. Притянув к себе, я его обнял. Глупый мальчишка... 

— Сын, вот скажи мне: что ты здесь забыл? Я разве не говорил о том, чтобы и ноги твоей без моего позволения в подземельях не было? 

— Я... Я не помню. Где мы? – я нахмурился. Не помнит и не знает где мы находимся? Не нравится мне это все.

— Мы в Хранилище Артефактов, – я помог ему подняться. – Точно не помнишь, как здесь очутился?

— Смутно, – немного помолчав, признался сын. – Вроде, мне не спалось... И в какой-то момент я перестал себя контролировать. Словно кто-то отстранил меня от контроля за движениями. А потом... Последнее, что я помню, это как в моих руках оказался кристалл. А дальше – тьма, – последнее Мерлин едва слышно прошелестел. Нет, мне это все определенно не нравится. 

— Пойдем со мной. Выспишься сегодня в наших с Элен покоях. А то мало ли куда тебя еще понесет посреди ночи, – и потянул его из подземелий наверх. 

Случайность? Сомневаюсь. Но что тогда? Вопросы, на которые пока нет ответов. Жаль... Я очнулся от раздумий только тогда, когда Мерлин слишком сильно сжал мою ладонь. Мы стояли перед дверью в наши с Элеонорой покои. Хм... Кажется я вновь подсознательно воспользовался своими появившимися после клинической смерти способностями. Что дальше будет? Интересно...

— Не веришь, да? – услышал я тихий и полный грусти шепот сына. Я оглянулся и покачал головой. Ребенок... Не понимает, что это для его же блага. 

— Верю, – твердо ответил я, открывая двери в покои. – И именно поэтому за тобой нужен глаз да глаз: ты ходячий магнит для неприятностей. Заходи. 

— Папа... – я зашел вслед за ним, закрывая дверь. 

— Ты мой сын, Мерлин. И я никогда не откажусь от тебя. Пусть ты пока еще не признан наследником официально... Но это временно. Пойми уже – мы семья, – и, подойдя к нему, ласково потрепал по волосам. – Устраивайся на диване. Я плед с подушкой сейчас принесу. 

Ребенок... И, безмолвно усмехаясь, ухожу искать оговоренные предметы обихода. Да... Кто бы знал, что рано или поздно, но я ничем не буду отличаться от обычного семьянина, разве что своей принадлежностью к высшему сословию. Как-то так получилось, что я уже почти забыл о том, каким я был до встречи с Элен. А теперь... Впрочем, что задумываться и ворошить прошлое, когда время менять будущее и настоящее? Хех.

И все-таки... Встречу ту сволочь, что моего сына опасности подвергла, и жизнь ему или ей Адом покажется! Терпеть не могу тех, кто думает, что им все с рук сойдет...

Где-то в другом измерении

Одна из Мойр внезапно громко икнула и выронила из рук иголку с нитью судьбы. Совершенно ни с того ни с сего, ей стало по настоящему страшно. И, посмотрев на дело рук своих, торопливо обрезала нить. А то мало ли что...

«Чтоб его, этого короля! Я как будто виновата в том, что мне такое указание дали. Угрожать он будет. Ага, счасс!» — раздраженно подумала она и опасливо оглянулась. Сестер поблизости не было. «И все-таки, чем они Высшему не угодили? Ну нарушают историю и нарушают. Так ведь не подлинную, а расхождение от нее. Да и на пользу, как мне кажется. Иначе с чего бы Хель и ее сестрам их беречь? Да и Хаос благосклонно к ним относится. Странно все это,» — и, взяв иного рода нить, принялась вглядываться в полотно, чтобы в нужный момент повернуть историю в другое русло.