«Флэтлайн, где СР?»

Медик уже привык к требовательным сообщениям по комлинку в самый неподходящий момент. Какого шлака кому опять надо?

«К тебе пошла ещё пять бриймов назад», — кинул ответное сообщение Флэтлайн и продолжил оттирать чужой энергон с брони.

«Она так и не пришла».

Медик замер, прислушиваясь к ощущениям. В медбэе, кроме него и дезактива с разорванным честплейтом на верстаке перед ним, никого нет.

«Может, Саундвейв вызвал?» — неуверенно предположил Флэтлайн, откладывая тряпку.

«Сейчас проверю, — отозвался Дропкик, но через несколько наноклик добавил. — Когда найду, ей что-нибудь передать?»

«Пусть не натворит глупостей», — слегка удивившись, ответил медкон, переводя взгляд на дезактив.

— Какого шлака она вытворяет? — спросил медик у пустой болванки на верстаке, которая ещё несколько часов назад послушно носила ящики и охотно отзывалась на приказы. — Надеюсь, она не наделает глупостей раньше, чем её найдут. — Болванка молчала. — Ну ничего, друг, твои супинаторы и манипуляторы не пропадут даром. Да и вокодер ещё функционален.

Флэтлайн похлопал по ноге дезактива и пошёл за необходимыми инструментами.

Дропкик обыскал всю базу, но нигде не было СР. Саундвейв её не вызывал, Вортекс не замечал, Баррикейд даже не смотрел в её сторону. Она как сквозь землю провалилась. Её дружки киберформированные знать не знают, где она, и это раздражало вдвойне. Они ведь должны держаться вместе. Или он что-то не понимает?

Решив удостовериться лишний раз, что Флэтлайн попросту не укрывает её в операционной, трёхрежимник направился в медбэй. Зайдя к медотсек, первое, что он подумал — на медика напали или кого-то убили. Повсюду разлит энергон, под ногами ошмётки чьей-то грудной брони, даже на стенах видны куски запёкшихся внутренних деталей. Апогеем был Флэтлайн, сидящий на операционном столе и ковыряющийся в оплавившемся честплейте вехикона. Дропкик деактивировал боевые протоколы.

— Какого шлака?

Флэтлайн поднял голову, осматривая помещения.

— И где? — спросил он, поняв, что СР с трёхрежимником нет.

— Я не нашёл её на базе. Она точно не здесь? — ответил дознаватель, сканируя медблок.

— Нет, — медик раздражённо стравил пар из решёток вентсистемы. — Я же тебе сразу сказал, что она ушла к тебе.

— Что здесь произошло?

Дропкик вошёл в глубь помещения, осматривая непривычный беспорядок в обычно чистом медбэе.

— Ничего необычного. Сердечник вехикона взорвался во время операции из-за резкого перепада температуры и замыкания.

— Кто вёл операцию? — в мысли десептикона начало закрадываться смутное подозрение.

— Вместе.

Десептикон развернулся и пошёл прочь из медбэя, ничего не сказав медику. СР пугливая. Как бы она ни храбрилась, она боится всего нового. Смерть перед оптикой — не исключение. До этого он смеялся над её страхом, над взглядом, полным скрытого ужаса, когда она видела любую форму насилия. Дропкик был не уверен, имеет ли смысл обращать внимание на очередного откинувшегося вехикона, но кто знает, что придёт в голову этой шлакоделке?

Он облетел всю близлежащую к базе территорию, так никого и не обнаружив. Какого шлака? Закралась мысль, что она наткнулась на отряд автоботов. А может, она уже вернулась? Залетев на базу, он наткнулся лишь на Вортекса, страдающего без дела. Проигнорировав его шуточки, он хотел было снова уйти с базы, но под ноги попался вездесущий кассетник Саундвейва. Рэведж окинул его насмешливым взглядом и уселся прямо на пути.

— Искру потерял? — ехидно выдал он.

Вортекс резко замолчал, а Дропкик мысленно закатил оптику.

— Следи за вокодером, ржа, — грубо отозвался трёхрежимник. — Ты знаешь, где она?

— Она, это…? — продолжил издеваться кассетикон, прекрасно понимая, что ни один из громил ничего ему не сделает. Кто в своём уме пойдёт против Саундвейва?

— Где киберформированная?

— Она весьма расстроена, — протянул Рэведж. — Не ты ли её обидел?

— Нет.

— То-то же. Аккуратнее с малышкой, она нужна Мегатрону.

— Зачем это? — влез Вортекс.

— Она не трёхрежимник, не подходит в отряд, который они собирают. Зачем она ему? — Дропкик сделал мысленную пометку разузнать об этом побольше.

— Не ваших процессоров задача, — хмыкнул разведчик. — Она сидит на берегу. Ты в ответе за неё.

Дропкик не стал дослушивать его, с места трансформировался и рванул в сторону реки. Он уже догадывался, где она находится: у моста, где он впервые заставил её использовать лётную программу. И почему он сразу не догадался проверить там?

Однако по прибытии её там не оказалось. Ни под мостом, ни рядом, ни на другом берегу между домами. Только после перехода в режим разведки удалось засечь её сигнатуру в глубине леса. Порядком выйдя из себя во время долгих поисков (да и мысли не давали покоя — кто знает, что ей может прийти в голову?), Дропкик не скрываясь приземлился прямо перед ней.

— Какого шлака ты творишь?! — он шагнул в её сторону, резко сложив лопасти за спиной, отчего они издали противный скрежещущий звук.

Фемма заторможено отметила его присутствие, и только подняв голову и взглянув в оптику трёхрежимника, она опомнилась и… запаниковала. Дропкик не видел такого ужаса в её оптике ещё никогда. Она отпрянула от него, стараясь укрыться под вылезшими из-под земли массивными корнями дерева, словно испуганное животное, загнанное в угол. Он замер, не веря в то, что видит, и прислушался. Она умоляла не бить её, извинялась, лепетала о чём-то, что не хотела делать… Он ни раз слышал такие мольбы на допросах, от пленных. Но она не пленная, он не пытался выбить из неё информацию, что с ней? Что происходит?

Поняв, что сделал явно что-то не так, трёхрежимник отступил на шаг назад и сел на землю, во все окуляры смотря, как по бледно-серому лицу едва заметными тонкими дорожками течёт жемчужный омыватель. Почему?

Под искрой неприятно сдавило.

— Ты чего? — спросил он, когда она прервалась.

Фемма не сразу поняла, что у неё спрашивают и каким тоном, но вид сидящего на земле, а не угрожающего ей Дропкика, слегка успокоил. Она с клик приходила в себя, собираясь с мыслями. Удивительно, как буквально только что перед ним сидело перепуганное создание, а сейчас на этом фейсплейте не выражается ничего, словно он застыл, как у дезактива. Жутковатое зрелище. На мгновение Дропкику показалось, что она правда откинулась, но нет, она фиксируется как живой кибертронец.

— Что произошло в медбэе? — спросил он, стараясь избегать грубых интонаций в голосе.

— Вехикон умер из-за меня, — выдавила она, отводя взгляд.

Дропкик подумал, что ослышался. Вехикон?

— Флэтлайн сказал, что у него взорвался сердечник, ты тут при чём?

— Он взорвался из-за меня. Я не х… — её вокодер выдал статику. — Я не хотела, чтобы так вышло…

— Это же просто дрон… — начал он, но тут же прервался, поймав прямой, ничего не выражающий взгляд ультрамариновых окуляров.

— Почему вы так к ним относитесь? — спросила она, попутно обхватив колени руками, став похожей на какое-то нахохлившееся земное животное с крыльями, чьего названия Дропкик не знал, а если все-таки и знал, то выкинул из головы когда-то давно.

— У них нет искры. Это просто болванки, созданные для грязной работы.

— У них есть разум. Они думают, они мыслят, у них есть собственные увлечения, эмоции, — Дропкик удивился стали в её голосе, слегка охрипшем, но при этом жёстком. Эта возмущённая интонация с примесью скрытой жестокости поражала, вызывала недоумение тем, как она реагирует на всё: с жаром и сталью. Он не встречал такого раньше. Или просто никогда не обращал внимания?

— Да, но они дроны… почему ты считаешь, что ты его убила?

— Его сердечник взорвался, когда я переподключала контакты… — она отвернулась.

— Флэтлайн сказал, что там был перегрев.

— Не было там никакого перегрева. Он взорвался сразу, как моя рука коснулась кромки сердечника.

— Ты иногда распаляешься, — заметил он. — Но почему ты так из-за этого… убиваешься? Это просто дрон, которого сменит другой.

— Я ненавижу, когда кто-то умирает, — она спрятала лицо за воздухозаборниками на коленях. — Это ужасно.

Дропкик провентилировал. Он будто скраплету втолковывает, что металл есть нельзя. Бестолку.

— С такой логикой ты откинешься в первой же стычке с автоботами, — он закатил оптику.

— Одно дело, когда тебя пытаются убить, а другое, когда ты пытаешься кого-то спасти, а в итоге убиваешь.

О таком варианте он не подумал. В пятый раз повторять, что это просто пустая болванка смысла не было. Она упрямая как… как… как кто?

— У него была искра, — пробормотала она в сторону, едва слышно.

— Чего?

— У него была искра. За сердечником. Тусклая, бледно-голубая, — повторила она, подняв взгляд.

— Ты что-то путаешь.

— Нет, не путаю, — она провентилировала, сказала это как-то устало, смиренно. — У этого вехикона была искра. У многих её нет, но у некоторых есть. Я не раз этому удивлялась, но Флэтлайн только плечами пожимал и ничего не объяснял. Будь это действительно дрон, я бы так не убивалась… Потому что, по сути, я его убила.

Дропкик не знал, что на это сказать. Он не медик, и уж тем более, никогда не задумывался, как создаются вехиконы и что они из себя представляют. Дроны и дроны, что с них взять, но чтобы у них была искра? Нонсенс. Хотя, не ему об этом судить.

— Идём на базу. Если кто хватится, могут посчитать, что ты в сговоре с автоботами.

— А ты хватился…

— Что? — он не расслышал, пока поднимался с земли, но фемма только покачала головой.

— Жизнь бесценна, будь то дрон, органик или механоид, — сказала она, расправляя крылья.

— Все мы в послеискрии свидимся, — хмыкнул он. — Пока все не станут едины. Так говорили в древности.