— Я рад, что ты заговорила, Мэй, — Франкенштейн подал ей стакан с молоком и занялся чаем для Райзела, сидевшего на против Мэй.

— Я тоже, — зажмурилась девушка вытянув ноги на диване. — Теперь я должна сделать кое-что важное.

— Что именно, позволь поинтересоваться? — Франкенштейн открыл сахарницу.

— Скажу Раджаку, что я его люблю, — покраснев улыбалась Мэй. — Я думаю он знает это, но я так хочу сказать. Нет, я должна сказать. Кадис-ним, я права, да? Мне сказать? Я так волнуюсь.

   Девушка прижала руку к щеке. Райзел изогнув бровь с интересом смотрел как взволнованный Франкенштейн кладёт в чай сахар. Одну ложку. Вторую. Третью.

— Мэй, ты уверена? — Четвёртая ложка. Пятая. — Парням доверять нельзя. Услышав от девушки заветные слова они спешат использовать её. — Шестая ложка сахара. Седьмая. Восьмая.

— Франкенштейн, — Мэй сдерживала улыбку. — Чай для Кадис-нима.

— А? Да, — Франкенштейн размешал чай и подал его Райзелу. — Прошу вас, Мастер.

Кадис взял чашку, поднёс к губам и попробовал. На лице мелькнуло удивлённое выражение сменившееся удовлетворением. Франкенштейн складывал и разворачивал салфетку. Райзел пил чай, а Мэй посмеивалась.

— Но Раджак хороший, — ответила она на слова учёного.

— Все они хорошие с виду, — возразил он. — Я мужчина и знаю, что говорю, Мэй.

— Значит ты тоже такой, да? — Грустным голосом спросила Мэй.

— Да. То есть нет! — Франкенштейн скомкал салфетку расправил и намотал на пальцы. — Речь не обо мне, дорогая. Каким бы, по твоему, не был хорошим сын Кертье, у всех мужчин на уме лишь одно. И если Кертье будет…

— Все? Даже Кадис-ним? У него тоже одно на уме?

Франкенштейн бросил взгляд на занятого чаем Райзела.

— Мэй, ты уходишь от темы.

— Ладно, — Мэй поставила на стол пустой стакан и выставила перед собой руки. — Больше не буду.

— Так о чём я?! — Франкенштейн размотал салфетку и вытер ею лоб. — Ах да, распущенность молодых людей поражает. Мэй, если Кертье будет делать тебе непристойное предложение, даже выражая его пристойными словами, ты не в коем случае не должна соглашаться на эти непристойности.

Мэй и Райзел разом уставились на учёного, потом переглянулись и пожали плечами.

— Непристойные непристойности это те, которые мне предлагал Урокай? — С самым невинным видом поинтересовалась Мэй.

— Что?! — Вокруг Франкенштейна вспыхнула тёмная аура. Но учёный тут же пришёл в себя, подавив гнев. — Мастер, ваша салфетка. Я отлучусь, с вашего позволения.

Мэй посмотрела вслед мгновенно умчавшегося мужчины и повернулась к Райзелу, который держал в вытянутой руке мятую салфетку и смотрел на Мэй взглядом потерявшегося щенка. Мэй хмыкнула и, встав, забрала салфетку подав ему другую, чистую.

— Умчался. Даже не сказал, что это за непристойности. Кадис-ним, скажи, когда Урокай предложил мне помочь заплести волосы в косу — это непристойности? Лорд говорил, что всегда, когда глава прикасается ко мне — это выглядит двусмысленно. А ещё он смотрит на меня неприличным взглядом. Это и есть непристойности, о которых говорил Франкенштейн?

Кадис Этрама Ди Райзел пожал плечами.

***

Мэй сидела за столом и старательно выводила на бумаге формулы. Иногда она поднимала голову и на экране появлялся Франкенштейн. Он изящно держал в руке книгу и читал вслух. Иногда он смотрел на Мэй и улыбка появлялась на его лице. Подойдя к столу он присел на край и заглянул в записи сделанные его ученицей.

— Молодец, — похвалил он. — Что-нибудь непонятно?

— Да, — Мэй почесала нос. — Если вместо одной четверти сухопария добавлю три четверти, это будет эффективней?

— Да, — улыбнулся учёный. — Только не в устранении врагов.

— Это как?

— Мэй, ты забыла прошлый урок?

— Я, — Мэй смущённо кашлянула в кулачок. — Я…

— Уснула на середине лекции, да?

— Да никогда! — Возмущённо воскликнула девушка и поникла. — Да. Но у меня причина. Веская.

— Какая же? — Заинтересованно наклонился вперёд Франкенштейн.

Мэй опустила голову и что-то буркнула.

— Мэй, я не расслышал. Говори чётко.

— Раджак… Мы с Раджаком… У нас был первый… эм.

  Франкенштейн медленно поднялся и отложил книгу. Черты лица заострились, он поджал губы, сложил руки на груди.

— По… Поцелуй, — наконец выдохнула Мэй.

— Ах, поцелуй, — тоже выдохнул Франкенштейн и вновь присел на край стола. — И каким образом твой поцелуй повлиял на твой здоровый сон во время лекции?

— Ну ты даёшь! — Девушка смешно вытянула губы. — Это мой первый поцелуй. Я переволновалась, потом не спала ночь. Вот и уснула. Ну прости, прости.

— Хорошо. Пройдём материал ещё раз. Ещё вопросы?

— Да. Вот яд,* от которого сердце останавливается только через три дня после принятия внутрь. Меня смущает его состав. Ты говорил, что жеголь и варилий нельзя смешивать.

— Да, они дают удушающее испарение. Поэтому жеголь смешивают с миролем и только потом добавляют варилий.

— Погоди, я запишу, — склонилась над записями девушка.

          ***

— Мэй, рад тебя видеть, — перед девушкой распахнулась дверь и на пороге возник Кертье Раджак обволакивая девушку ласковым взглядом.

— Раджак, а я книгу принесла.

— Проходи, — парень отступил назад, чтобы девушка вошла.

Увидев сидевшего за столом Кертье старшего Мэй опустилась на колено для приветствия.

— Встань, Мэй. Рад видеть тебя. Раджак, тебе следует переодеться.

— Да, глава. Мэй, я скоро.

— Хорошо, — Санву проводила его взглядом до дверей и развернувшись протянула Рагару книгу.

Кертье подошёл к шкафу и раскрыл книгу.

— Он только вернулся с тренировки, даже не успел переодеться.

— Я не вовремя? — Мэй прижала руку к груди.

— Тебе рады в этом доме всегда, Мэй. Останься с нами на ужин.

— Благодарю вас, глава, я с удовольствием приму ваше предложение.

— Замечательно, — Рагар устремил взгляд в книгу. — Не хочешь пойти с ним? Вы ведь помолвлены. Оценишь.

— А? — Мэй с немалым удивлением посмотрела на главу.

— Хм, интересно, очень интересно, — склонился над книгой Кертье.

   Мэй отступила на шаг назад, смущённо оглянулась на дверь, потом заправила прядь волос за ухо.

— А… А можно? — Спросила она закусив губу.

Кертье выронил книгу на ногу и устремил на девушку удивлённый взгляд. Изумление сменилось весельем и Кертье расхохотался, а Мэй вспыхнув, спрятала лицо в ладошках.

          ***

Полная луна освещала окрестности, в том числе и девушку, которая со свёртком под мышкой не спеша шла по тропе ведущей к дому Лорда. Свернув с тропы Мэй пошла по серебристой траве к одному из окон. Окно было раскрыто и девушка положила сначала свёрток, а потом и сама взобралась на подоконник. Спустившись она позвала:

— Мой Лорд?

Мэй осмотрела комнату в которой находилась. Она освещалась одной свечой, стоявшей на трюмо. Девушка прошла к кровати и забралась на неё.

***

Увидев Мэй на кровати Лорда Геджутель поджал губы и недовольно покачал головой. Когда она кубарем скатилась на пол, а Лорд помог ей подняться, Ландегре тяжело вздохнул.

***

В длинном платье поверх которого был наброшен халат Лорд улыбался девушке. Взяв из её рук свёрток он осмотрел его и даже немного потряс около уха.

— Никто тебя не видел? — Спросил Лорд усаживаясь в кресло перед трюмо с зеркалом. Оно состояло из трёх створок. Большая центральная и две боковые. Лорд зажёг от пламени свечи ещё две и расставил их у каждой из зеркал. Мэй порылась в мешочке и выложила металлические круглые болванки и щипцы.

— Нет, никто. Представляю их лица, — хохотнула девушка и взяла щипцами одну из болванок, которую поднесла к пламени свечи. — У Геджутель-нима сердце остановится.

— Мэй, ты незамужняя девушка, находишься в спальне взрослого мужчины, — изменив голос, подражая Геджутелю, произнёс Лорд.

— Это неприемлемо, — подхватила Мэй. — Тебе должно быть совестно.

***

Геджутель вскинул брови, попытался что-то сказать, но издав какой-то непонятный звук, обиженно поджал губы.

— Совсем не похоже на вас, каджу-ним. Никаким образом, кажду-ним, — решили поддержать его Сэйра и Регис.

— Спасибо, дети, — кивнул Геджутель.

***

— А то, что я твой повелитель, — продолжал после смеха Лорд, — а значит существо для тебя, да и для других подданных, можно сказать бесполое, он во внимание не примет. А причину, по которой мы встречаемся, лучше не озвучивать.

— Это да, — кивнула Мэй, накручивая на прядь волос Лорда нагретую болванку.

— Неплохо, — любовался своим отражением Лорд. — Этими приспособлениями и пользуется пижон?

— Да, — Мэй накрутила горячую болванку.

— Значит после этих штук у меня будут такие же витые волосы?

— Ещё лучше, — заверила Мэй.

— Это хорошо. Хочу посмотреть как он позеленеет от зависти. А когда их снимать?

— Уже можно, — Мэй почесала нос. — Только вы отвернитесь от зеркала, мой Лорд.

— Я понял.

   Лорд поднялся, развернул кресло и вновь уселся. Мэй вооружилась лентами и принялась снимать болванки. Расправленные пряди она расчёсывала и скрепляла лентой.

— Кстати, Мэй, хотел спросить. Ты уже целовалась с Раждаком?

— А… мн… эм…

— Не надо стесняться меня, твоего Лорда, — беззаботно махнул рукой Лорд. — Можешь мне всё рассказать. И ты отличаешься от чопорных глав. Может у вас с Раджаком уже что-то было? Ты познала ласку мужских рук и чре…

— Нет! — Воскликнула Мэй красная, словно помидор.

— Да? — Лорд пожал плечами. — Если тебе нужно моё разрешение, то я тебе его даю.

— Благодарю, Лорд, — с трудом проговорила девушка и развязала ленту. — Можете любоваться результатом.

Лорд обернулся к зеркалу. Мелко завитые волосы, не сдерживаемые лентой, невероятно огромной гривой, словно большой ореол, окружали его стан. Лорд словно находится в огромном золотистом облаке из волос. Он протянул руки и потрогал их. Красивое лицо изумлённо вытянулось.

— Мэй, я не так красив, как хотелось бы.

— Да, — Мэй почесала нос. — И как это вышло?! Главное, чтобы вас никто не увидел. Смеяться за спиной будут долгие, долгие, долгие годы.

— Мне не страшны разговоры за моей…

— А девушки, — перебила его Мэй. — Если вас таким увидят девушки, разве они вас будут любить как прежде? — Лицо Лорда побледнело, он сжал пучки волос пальцами. — Нет, любить они вас будут, но всегда вспоминая вас в таком виде. Тц… Не ждите прежнего от них почтения и восхищения. Представляете в самый ответственный момент, познавая ласку ваших рук и …кхм… чресел, они рассмеются.

— Рассмеются? — повторил озабоченно Лорд.

— Да, да, — Мэй поцокала.

— Мэй, можно всё вернуть обратно?

— Нет, мой Лорд. Это под силу только Франкенштейну. Простите меня, мой Лорд.

— Ах, не стоит, милая. Я не сержусь. С каждым может произойти.

— Нет, мой Лорд, за другое меня простите, — Мэй извиняюще улыбнулась.

— За что? — Лорд повертелся перед зеркалом наблюдая как пружинисто колыхается облако волос.

— За это, — Мэй опустила голову и прошла к окну, забравшись на него. Набрав воздух в лёгкие она пронзила тишину криком. — А-а-а-а-а-а! Помогите! У Лорда в спальне враги!!!

И под изумлённый вскрик Лорда выпрыгнула в окно. Оглянувшись она увидела как окна дворца освещаются, в них замелькали тени спешивших людей, в спальне Лорда раздавались крики. Через мгновение она была далеко. Остановилась она только перед особняком Кадиса Этрама Ди Райзела. Прислонившись к дереву спиной она рассмеялась.

— Франкенштейн был прав, это весело.