Я жив. Эта мысль была не сказать, что приятной. Меня тошнило, хотелось быстренько выпустить наружу всё, что мной было съедено за последнюю неделю и заодно желудок. В голове кто-то без музыкального слуха и совести играл на колоколах веселую танцевальную мелодию. При этом на глазах у меня была повязка, и я не был уверен, что хочу её снять и узнать, где я и что будет дальше. Руки и ноги мне связали тоже, умело и крепко, так что вряд ли меня притащили сюда для дружеского чаепития. К тому же кляп явно помешал бы мне наслаждаться вкусом печенья.

Моё хорошо упакованное тело валялось в соломе и, судя по тихому всхрапу, рядом были лошади.

— Я всё же считаю, что нам стоило его убить, папа, — услышал я тихий недовольный голос. Верить не очень хотелось, но я узнал голос Кайла.

— Нам нужны деньги, — спокойно возразил тому отец. — Это хорошо, что ты догадался, чем он занимается в свободное время. Но это не повод выкидывать на ветер пару серебряников.

— Но нам бы не пришлось возиться, — недовольно, капризно протянул Кайл.

— Ты совсем дурак? Мы бы не оставили тело в городе. Всё равно увози, закапывай или сжигай и, заметь, бесплатно, — как идиоту, пояснял сыну мужчина.

Я валялся тихо, как громом поражённый тем, что Кайл, мой Кайл так… Предал меня. Да и что я мог сделать? Уползти в слепую? Как гусеница-переросток? Не вариант. Думаю, отдыхал я не в стогу, а на телеге, так что максимум – рухнул бы на землю и свернул шею. Зато это бы остановило семейную ссору.

— Замолчи, — строго сказал Кайлу папа, и тот замолчал.

А жаль… Мне хотелось знать, что меня ждёт дальше. То, что ничего хорошего, я понимал, но что именно – не сильно. Судя по всему, меня решили продать. Но зачем и кому – осталось для меня вопросом.

В тишине ухнула сова, неожиданно и громко, дав мне понять, что мы в лесу, может, рядом с лесом, но точно не в городе. Затем я услышал странные звуки, которые я первое время даже не мог распознать. Но звуки приближались, и я понял: это гребли вёсла по воде.

— Здравствуй, огр, — раздался голос моего работодателя и работорговца по совместительству.

— Здравствуй, человек, — пророкотал в ответ огр.

Ничего хорошего про эту расу я не читал ни в одном фэнтези, но про эльфов-деревьев я тоже не читал ничего. Осталось только надеяться, что данные огры не питаются человечиной. По мифам им вообще больше дети по вкусу. Вот не нравится мне голос покупателя, ох не нравился.

— Я привёз тебе человека. Молодой, смотри, — вновь заговорил папа Кайла, а я почувствовал, как с меня сняли плащ или одеяло.

Большая рука нагло пощупала мое бедро, я не смог сдержать протестующего мыканья.

— Хороший, молодой, но не мягкий, худенький, — расстроенно сказал огр.

Сожрёт! Точно сожрёт! Я отчаянно протестующе мыча, пополз, как мог, пытаясь просто сбежать.

— Но хороший, — заверил ехидно Кайл совсем близко и прихватил меня за лодыжку, сводя на нет все мои усилия.

Начались торги, но я особо не вслушивался, пытаясь освободиться, уползти, ударить ногами по Кайлу, снять повязку с глаз. Я хотел хотя бы что-то сделать! Я не хотел быть съеденным! Моя жизнь не могла так глупо и бездарно закончиться! Вот только всё оказалось бесполезным.

— По рукам! — согласился огр. Это прозвучало как контрольный выстрел в голову. Я закричал, вернее, истерично замычал.

Огр поднял меня, беря на руки, как невесту или жениха, и понёс. Их было два, это я понял по тому, что меня усадили на колени, обхватив за талию, а всплеск от весёл раздался чуть впереди. Мы поплыли, скорее всего, к кораблю. Я ни разу не слышал о поселениях огров рядом, а на лодке далеко не уплывешь. А вот река была большой, вполне себе судоходной. Я прекратил сопротивляться, это было бесполезно, да и уплыть связанным я бы далеко не смог. Метра три я бы проплыл, но вниз, ко дну, что не совсем мне подходило.

Моё предположение о судне оправдалось, это я понял, когда с меня сняли повязку. Я проморгался, но ночь была тёмной и корабль оказался не освещённым, так что глаза не резало. Рядом со мной находился огр, и я его смог хорошо рассмотреть. По палубе ходили и другие огры, а за моей спиной меня развязывал ещё один. Высокие, все от двух метров явно. Косая сажень в плечах, странный цвет кожи, который в тусклом и обманчивом свете луны я определил как серовато-голубоватый. Волосы у всех собраны в дреды, лицо ближайшего было грубым и мужественным, даже по своему красивым, дикой и опасной красотой, только клыки немного портили картину.

— Не стоит меня есть, — сообщил я, едва был снят кляп.

— В смысле есть? — уточнил огр растеряно. — А как ты жить будешь?

Тут подзавис уже я.

— А как я жить съеденным буду? — решил уточнить, тянув время. Руки мне другой огр уже развязал, но с ногами возился. Да и судя по тому, как затекли руки, я не смогу встать с бочонка, на котором сижу уже полчаса точно.

— Нормально. Как жить без котлеток? Без рагу? Без супа? Без хлеба? — спросил осторожно меня огр.

Если технологический процесс приготовления из меня супа или котлеток я мог представить, хоть и не хотел, то на хлебе моя фантазия забуксовала, к счастью. Зато появилась шальная мысль о том, что ограм этот язык неродной и сейчас мы просто говорим о разных вещах. Очень уж хотелось так думать.

— А для чего вы меня купили? — с надеждой поинтересовался я.

— Делать новых огров. Когда папа – человек, огры получаются умнее и красивее, а силу огров не теряют, — пояснил мне собеседник.

Если бы я стоял, то точно бы сел прямо на палубу, но я сидел, к счастью. Папой тут называли того мужчину, кто рожал ребёнка. Рожать я не хотел. Точно не хотел.

— Тогда чем вам моя худоба помешала? — уточнил я, уже не зная, так ли плоха перспектива стать котлеткой.

— Мягонькие красивее, — мечтательно сообщил огр, обрисовав в воздухе руками такую фигуру, что у меня слегка округлились глаза. Даже модели плюс сайз рядом с изображенным типом фигуры легко сошли бы за анорексичку.

Я как-то был не готов ни к процессу забеременевания с орком, ни к резкой смене габаритов, ни, тем более, к родам. О чём и поспешил сообщить, но огр погрозил мне пальцем, мягко назвав «гулящим» и сообщив, что беременеть мне можно только с мужем.

Это слегка успокоило меня, осталось только не пропустить свадьбу ненароком. Так что в каюту я позволил себя отнести без сопротивления и истерик. Не время показывать характер, тем более если я собираюсь сбежать.