— Не расскажешь, что ты там делала?

Не успела Юля щелкнуть замком, устало привалившись к стене подъезда, как из квартиры уже раздался крайне недовольный, до боли знакомый голос. После того дурдома в казино, где смешались две кучи дерьма, которое нельзя назвать людьми, не хотелось ничего. Особенно принимать гостей. Особенно таких.

Подобравшись и выматеревшись, женщина обреченно вошла внутрь и захлопнула за собой дверь.

Он ведь не видел их разговор с Громом? Не должен был. Узнал каким-то другим образом? Тоже не получилось бы. Она была уверена, что... Что? Проживет еще хоть немного, прежде чем взбесит в очередной раз этого демона с рыжим каре?

— Это моя работа, вообще-то, — хрипло, но дерзко отозвалась она. Ну а вдруг пронесет?

Он сидел, лениво развалившись, на диване. Желтые прищуренные хищные глаза встретили ее холодной яростью. Не залаченное каре, костюм и кеды — на прием собирался явно Сергей Разумовский. Птица бы не стал скрывать свое лицо за медными прядями и уж точно никогда бы не надел кеды. Скорее, ботинки или, как минимум, туфли.

Ответом Юли он не остался доволен точно. Тонкие губы растянулись в чуть маниакальной ухмылке.

— Ну и как? Понравилось? Такая независимая и непослушная девочка Юля решила нарушить папин запрет и пойти на вечеринку. — В нарочно жалостливом тоне легко читалась издевка. — Девочка Юля наигралась? Прибежала домой зализывать раны? Даже интересного репортажа не получилось, так как мальчик Игорек сломал игрушку. — Мужчина надул губы. — Бедняжечка.

Фальш слов, тона слышится отчетливо. Как когтями по стеклу.

— Ну а тебе не больно было падать с неба? — Оскалилась в ответ Пчелкина.

Всю разбитую усталость будто потоком воды смыло, обнажив лишь раздражение. Но вот показать зубки было ее ошибкой. И раньше полуприкрытые глаза превратились в узкие злые щелочки, а с губ улетучилась ухмылка. Он резко поднялся и, подлетев, схватил журналистку за запястье, больно сжимая пальцы. Юля прекрасно знала, что они могут легко оказаться на ее горле. Это уже почти естественно. Даже ожидаемо.

— Кажется, ты забываешься, Пчёлка моя. — Прошипел Птица. — Запоминай, моя радость. Говорю "не суйся" - ты не лезешь. Прикажу добыть материал - ты добываешь. Скажу прыгать - твое дело уточнить "высоко?". Уяснила?

На лице с трудом удалось изобразить что-то наподобие расслабленности. Женщина подняла руки в примирительном жесте.

— Да, конечно.

Птица сначала долго, изучающе рассматривал лицо, а потом снова ухмыльнулся:

— Умная девочка. — Свободная ладонь переместилась на лицо и нежно огладила скулу. — Верно?

Сил отвечать не было. Да и зачем? Да, предугадать реакцию психа было невозможно, но кое-что она все же выучила. После такой фразы ей нужно "доказать". "Доказать" то, что она "умная". И нет, не разгадыванием загадок и сканвордов. У Разумовского был свой метод.