Давненько он не испытывал такого наслаждения от столь упоительной победы над братцем! Вряд ли Эдрик посмеет когда-либо ещё поставить под угрозу его учёбу. А если и посмеет – что ж, придётся ещё раз обратиться за помощью к учителю. Эмит прекрасно осознавал, что тот пошёл ему навстречу раз, но второго точно не будет, и всё же… и всё же… Просто отныне парень больше не чувствовал себя одиноким, беспомощным. Получив поддержку с неожиданной стороны, Эмит стал совсем иначе относиться к своему учителю. Понятно, что завтра он придёт на занятия и увидит, что всё по-прежнему: строгий преподаватель, насмешки и презрение к самому слабому однокурснику, недовольство родителей, новые походы к репетитору… И всё равно он уже не мог так сильно ненавидеть их и свою жизнь. В его сердце поселилась благодарность к тому, кто хоть что-то в ней изменил.

   Эмит лежал на кровати и задумчиво глядел в потолок, когда на пороге возник Эдрик. Вид у него был, надо отметить, самый несчастный.

   - Эмит, - едва слышно позвал он. – Ну ты как, в порядке? Хотя чего это я? Разумеется, ты не в порядке.

   Вспомнив, с каким видом братец смотрел на их с учителем «борьбу», Эмит почувствовал себя слегка виноватым.

   - Расслабься, дурачок. Мы разыграли тебя, ведь это всё твоя записка, помнишь? Ты едва не добился моего исключения, тебя за это стоило проучить.

   - «Мы»? – изумился Эдрик и ещё больше изменился в лице. Он смотрел на брата так, словно увидел пришельца из иного мира. – О чём ты вообще?

   - Ну, мы с моим учителем. Разыграли. Тебя, - по словам произнёс Эмит, приподнявшись. Он совершенно не понимал, почему Эдрик задаёт тупые вопросы. – Ну хорошо, я даже прощения попрошу, потому что это было сильно. Хочешь?

   - Но… но такого не может быть! – наконец, выдавил Эдрик.

   - Чего не может?

   Захлопнув дверь, брат подошёл ближе, будто кто-то мог их услышать.

   - То, что ты мне сказал! Каким образом вы оба вдруг взяли и объединились ради розыгрыша? Так не бывает! Вы же не ладите! Да если б и ладили – кто ты, а кто он! Между вами пропасть во всём! Скорее, я поверю в то, что вы…

   - Правильно, не ладим, - подтвердил Эмит и запустил острошип в портрет учителя на двери. «Снаряд» врезался в угол листка.

   - Эмит, это я должен просить прощения! – вдруг всхлипнул брат и упал на колени. Отшатнувшись к спинке кровати, Эмит открыл рот от неожиданности. – Из-за меня он в тебя влюбился, я всё видел! Прости, я не хотел, чтобы так вышло!

   Не переставая что-то говорить сквозь слёзы, Эдрик почти залез к нему на кровать, но с колен не встал.

   - Да ты идиот?! – испугался Эмит, потихоньку двигаясь по постели в сторону двери. – Я же объяснил! Ты что… - Он замер. – Не веришь мне?

   - Я верю тому, что видел своими глазами! И никогда не поверю в твои отговорки, прости ещё раз! – пылко произнёс брат, мелко дрожа.

   - Ну и пожалуйста! Придурок… - пробормотал Эмит, выходя из комнаты. – Видел он… Ну да, я бы на его месте тоже не поверил.

   Подумав, он вернулся обратно. Эдрик, утирая слёзы, уже стоял на ногах. Брат подошёл и встряхнул его за плечи.

   - Эдрик, я правду сказал, - взмолился Эмит. – Как он мог влюбиться в меня из-за твоего письма? Напротив, он в ярость пришёл! А когда вдруг вошёл в моё положение, я сам был удивлён, поверь!

   - Нет, - угрюмо бросил Эдрик, отмахнувшись. – Ладно, не стану вмешиваться в ваши с ним отношения. Признай, тебе же нравится, когда тебя лапают такие, как он? Просто я случайно попался вам на глаза, вот ты и сбежал, делая вид, будто сам шокирован.

   - Что? – возмутился юный колдун. – Ты что несёшь, идиот? Чего навыдумывал?

   - Это ты навыдумывал, а я видел истину своими глазами! – выкрикнул взвинченный Эдрик.

   - Сейчас эти глаза навсегда ослепнут! – рявкнул Эмит, и драка неминуемо разразилась бы, если б не Эмира.

   - Вы снова спорите о всякой ерунде, или чего-то не поделили? – спокойно осведомилась она.

   Братья сразу разошлись, не забыв напоследок пронзить друг дружку полными презрения взглядами. Вернувшись к себе, Эмит плюхнулся на кровать и сокрушённо покачал головой, а затем рассмеялся.

   - Даже не знаю, как реагировать на его странную выдумку, - сказал сам себе юноша, надеясь, что братец не станет ни с кем делиться тем, что видел. Или станет? И к каким последствиям это приведёт?

   Нахмурившись, Эмит поднялся. Стоит ли сообщить об этом учителю, ведь их розыгрыш грозил перерасти усилиями Эдрика в нечто совсем неприятное и для шутников, и для всей школы.

   Подойдя к истыканному острошипами рисунку, Эмит замер, затем сорвал его с двери и выбросил в мусор.

   Где-то глубоко внутри Эмита с недавних пор жило чувство, будто бы он нарочно старается плохо учиться, но едва он пытался копнуть глубже и найти истинную причину этого бунта, то не находил её. Он многого лишён до сих пор: нормальных родителей и их внимания, понимающих друзей – и чего-то ещё очень важного, что постоянно пытался обнаружить, - воспринимая всё это, скорее, как причину, а не следствие своих неудач по жизни. Даже тот парень, к которому он пытался клеиться, уже не вызывал раздражения, а значит, не стал ни причиной, ни следствием. А учитель… Что ж, он тоже не порождал прежнего недовольства. В его занятиях с классом и лично с ним ничего не поменялось, поменялось лишь отношение самого Эмита, и, как он надеялся, учитель чувствовал к нему то же самое, ведь иначе не включился бы в розыгрыш, не стал помогать.

   В надежде на то, что получит ответ на ситуацию с неверием Эдрика, или хотя бы дельный совет, Эмит Блайт решился на то, о чём никогда бы не стал говорить даже с родителями, будь они самыми понимающими на свете.

   Придя к репетитору, юный колдун поведал о своём разговоре с братом, но это лишь развеселило учителя, и никакой опасности он не увидел.

   - Мальчик мой, я уже говорил о том, что бездоказательные россказни учеников не берут во внимание, - напомнил он. – И насколько я знаю, он не умеет выуживать воспоминания. Вчера говорил о нём с учителем, чьи уроки он прогуливал, когда этому обучали. Лишь усилиями твоих родителей его не исключили за прогулы. Поэтому можешь быть спокоен, Эмит.

   - Припоминаю что-то подобное… А если его научит кто-то из учеников? Кто-то, кто поверит? – тревожно спросил юноша.

   На морде учителя появилось коварное выражение.

   - Тогда я припомню ему то оскорбление, которое он выкрикнул, убегая. Директор поверит без доказательств.

   - Он вас обозвал? – изумился Блайт.

   - Послушай, не волнуйся, - добродушно произнёс учитель. Встав на стул, он вдруг протянул к ученику руки. – Тебе стоит успокоиться. Прямо сейчас. Можешь обнять меня, это обязательно поможет. Иначе, если будешь без конца думать о брате, мы сегодня так и не начнём наши занятия.

   Неожиданное предложение смутило Эмита, он почувствовал, как краснеет, и чтобы учитель не увидел, юноша быстро обнял его, что не совсем получилось из-за разницы в размерах, зато учитель с удовольствием обнял ученика чуть выше талии и прислонился щекой к его сердцу. Отчего-то Эмиту показалось, что тот улыбается. Хотя, чего тут удивительного, и кому не приятны объятья?

   Спокойствие действительно вернулось к нему, и, слава демонам, краснота быстро прошла – или просто объятья показались слишком долгими и расслабили его так, что смущение испарилось, как дым. До конца занятий Эмит досидел, впервые не думая о том, когда же пройдут эти несчастные два часа. А после ему просто не захотелось уходить – назад к своей странной семейке, придурку брату (особенно к нему!) и к нерешённым вопросам, почему он такой неудачник.

   И всё же Эмит покинул чужой, но уютный дом, чтобы вернуться в свой, неуютный. Братец с ним не разговаривал и избегал, будто прокажённого, сестра же, с виду приветливая, иногда странно на него поглядывала. «Уже знает, а делает вид, будто нет», - сразу догадался Эмит. Если б он мог, задушил бы этого Эдрика, распространявшего ложь, в которой (и это мучительней всего было признавать) виноваты они с учителем – но не более, чем сам Эдрик, который и заварил эту кашу.

   Спустя несколько дней Эмиту пришло в голову решение – настолько простое, что он удивился, как не додумался раньше. Его учитель должен поговорить с Эдриком, чтобы тот понял, где правда, а где ложь. Не может же он опять не поверить, да к тому же учителю, не настолько же братец конченый! Вот только была одна проблема: презрение Эдрика, да ещё и грубость, что он высказал в тот день. Не станет он никого слушать. Впрочем, и раньше, кроме родителей, никто для Эдрика авторитетом не являлся. Он и школу-то закончить совсем не планирует.

   Тем не менее, стоило попробовать.

   Услышав от Эмита это предложение, учитель, к его огорчению, покачал головой, но затем произнёс что-то настолько странное, чего юноша совершенно не понял, как ни пытался.

   - Я не буду с ним говорить. Понимаешь, Эмит, учитель не должен лгать ученикам. А тем более – себе самому.

   Не взглянув на ученика и не прибавив ничего более, учитель удалился в другую комнату. Впервые обескураженный его поведением Эмит почувствовал, как мало он знает о своём учителе. Даже сейчас, когда они настолько сблизились на этих занятиях, что будто бы война между ними никогда не начиналась. Благодаря ему Эмит уже не получал плохие отметки, он старался понять – и понимал, себе на удивление, перестал быть отстающим. Но этого уже недостаточно. Может, и некрасиво лезть в чужое прошлое, что не относится к учёбе и цели репетиторства, но Эмиту не нравились нераскрытые тайны. И если раньше он мог использовать добытую информацию с целью шантажа или с целью сделать пакость, как брат, то теперь он жаждал её, просто чтобы лучше понять учителя. Даже тайна его семьи не интересовала так, как сама его личность. Вот что он сейчас имел в виду под этой странной фразой про ложь? Почему, сказав Эдрику правду о той сцене в коридоре, учитель солжёт и ему, и себе? Что вообще это значит? Может, он просто не в себе, расстроился из-за чего-то?

   Эмиту хотелось войти к нему в спальню, поговорить, и, возможно, во всём разобраться, но они ещё не были настолько близки, чтобы довериться друг другу, как он полагал раньше. Да и вряд ли когда-то станут друзьями – во всяком случае, пока он только ученик. Поэтому учитель вынужден соблюдать субординацию, не допускать всяких юнцов за порог сокровенных тайн.

   А тайны Эмит не любил, и именно сегодня ничего не мог поделать со своим упрямством.

   Тихонько войдя в спальню к учителю, юный колдун увидел, как тот задумчиво смотрит на третье фотовоспоминание, где он с несколькими однокурсниками празднует окончание школы Хексайд.

   - Что означали ваши слова? – не зная, как помягче спросить, произнёс Эмит так, как в голову пришло.

   - Тебе так нужно это знать? – ответил учитель без единой эмоции, не отрывая взгляда от фото.

   - Ну… хотелось бы, если честно, - робко сказал юноша. – Простите, я не хотел, - спохватился он вдруг, когда понял, что и вправду ведёт себя непозволительно, ведь учитель сейчас наедине со своим прошлым.

   - Постой, не уходи, - попросил тот и развернулся к ученику. – Не так давно кое-что изменилось в моей жизни. Не спрашивай, что, это тебе знать не нужно. Я поговорил бы с твоим братом, пусть даже его ненависть ко мне огромна, это неважно. Но ты опоздал. Я мог бы сделать это раньше, теперь не смогу. Сказать причину прямо я не могу – пока не могу. Но кое-что объясню: когда я учился, некоторые из нас состояли в особом ковене – маленьком, но весьма нами почитаемом. Он назывался ковен Честных. Никто из его членов никогда и никому не лгал. Его глава утверждал, что ложь губительно влияет на здоровье и отнимает магию. До сих пор я в это верю. Может, это и чушь, а я – и вправду старый дурак, как выразился твой брат, но даже если глава ковена сам был лжецом и ложь адептов им не вредила, я не из тех, кто предаёт то, что осталось в тех, давно минувших временах, когда мы были юными и чистыми помыслами, верными и цветущими. Понимай это, как хочешь, Эмит, но твоему брату я не солгу.

   - Ясно, - протянул юноша, отчасти сообразив, что дело в странных увлечениях молодости и ностальгии учителя, но это не приблизило его к ответу на главный вопрос, от которого учитель тактично ушёл.

   - Что ж, новая тайна в копилку тайн моей жизни, - вздыхал Эмит, направляясь домой. - Может, ближе к выпускному я тоже вступлю в какой-нибудь глупый, мелкий ковен, или вытворю что-то такое, чем переплюну Эдрика и тоже начну что-нибудь скрывать. Эх, чувствую, весело будет!

   Но при всём при этом Эмит понимал и уважал решения учителя. Если неугомонный Эдрик уймётся и позволит ему закончить Хексайд без скандалов, а учителю – доучить, после этого, как и многие выпускники, они с учителем станут просто друзьями, без секретов друг от друга и прочей ерунды. И тайны, которых не бывает у зрелых колдунов, исчезнут в процессе душевного общения на равных. К такому будущему Эмит и стремился, он уже взрослел и понимал, что больше никогда не посмеет разочаровать учителя, для которого огромный труд вкладывать знания в того, кем Эмит когда-то был. Впервые парень осознал, какой тяжкий груз на плечах того, кого он совсем недавно ненавидел.

   Старые воспоминания будоражили память, а новые добавлять он не смел, иначе бы все стены оказались увешаны ими.

   Светлых моментов слишком мало, чтобы вешать на стену; тёмных побольше, их никто в здравом уме на свет не вытащит.

   А он вытащил.

   То самое воспоминание, выпускной вечер. Запечатлённые на бумаге светлые моменты, последние перед тем, как взрослая жизнь подарит массу разочарований. Просто друзья в красивых плащах цвета своего факультета поднимают бокалы с терпким напитком и смеются. Что плохого в этом воспоминании?

   Точнее – что плохого в этом вечере?

   Он зажмурился и отвернулся, стиснув клыки. По морде покатилась пара скупых слезинок.

   - Идиот, ты опять начинаешь… Спустя столько лет…

   Тот далёкий вечер стал последним в жизни молодого выпускника, что на воспоминании был запечатлён за спиною учителя. Они учились на одном факультете, имели общие интересы, разве что внешне разнились. Парень, немного похожий на Эмита и красящий волосы в тот же цвет, подражая цвету волос друга, был лучшим учеником факультета и всей школы. Они сильно любили друг друга, неразлучные, юные и счастливые. Они знали, что есть те, кто ненавидит их союз, и в тот вечер долго вынашиваемая кара настигла его друга.

   Сильное отравление неизвестным веществом отняло все силы вместе с шансами выжить. Его нежно любимый друг и партнёр умирал у него на руках, а он ничего не мог с этим сделать. Возможно, выучись он на целителя, друг остался бы жив, но цвет его плаща был, увы, не синим. Он до сих пор думал так, хотя взрослые целители ничем не смогли помочь умирающему. Никто не искал отравителя: его уже нашли. Настоящий преступник подставил второго из парочки, да так безупречно, что поверили все. Будто бы один завидовал успехам другого и отравил его, и первыми поверили недоброжелатели, осуждавшие их отношения. Позже более умные следователи разобрались, где правда, а где ложь, и отпустили его. С тех пор глубокая, незаживающая рана от страшной потери сделала будущего учителя Хексайда одиноким на всю жизнь.

   Поэтому, когда непослушный ученик Эмит Блайт внешностью своей напомнивший ему о потере, плохо учился, он был строг с ним. Поэтому согласился стать для него репетитором, чтобы тот достиг тех же высот, что и погибший. Поэтому взялся проучить Эдрика, неосознанно защищая проекцию утраченной любви.

   Просто потому, что хотел вернуться назад и всё исправить. А оказалось, что возвращаться и не нужно.

   Поначалу он испугался, ведь это не его любовь, а совершенно другой колдун, он только начал учиться и ему шестнадцать! Почему же так нравится прикасаться к нему, будто Эмит и есть тот самый, кого он так любил в юности!

   Это было неправильно, но ничего с этим поделать учитель мерзости не мог. Он снова влюбился в предмет своей страсти, который словно воскрес и вернулся к нему. Вот поэтому, ради ковена Честных, и ради любви и памяти друга, учитель не мог сказать Эдрику правду, потому что она успела обратиться в ложь. Он любил своего ученика, по-настоящему любил, как когда-то в юности.

   Когда он понял, что избавиться от этого чувства ему не удастся, стало по-настоящему страшно. Но не только это терзало сейчас и не давало покоя. Влюблённость влюблённостью, что, как он надеялся, пройдёт через год или два, но отчего этот парень так похож на того, кого он потерял?

   Увы, на этот вопрос он пока не мог найти ответа.