Шло время. Мяугли и Хейт подрастали. Довольно скоро они перестали наедаться одним только молоком. Виннари с ног сбивался, чтобы за ночь добыть достаточно мяса для Тэры и детей, да и самому успеть перекусить. Возвращался он усталый и сразу засыпал, пока волчица и дети обедали. Не было больше ни общих разговоров в логове перед сном, ни общей возни на прогулке. И все равно того, что он приносил, было мало — Тэра похудела, шерсть стала тусклой, бока запали.

И настала ночь, когда родители ушли на охоту вместе. А Мяугли и Хейт остались в логове.

Рысенок смутно помнил, что он уже оставался один — когда-то раньше, когда у него еще не было брата, а мама была рыжая и с коротким хвостом. А вот Хейт еще ни разу не был так долго без мамы. Первое время он бодрился, потом захныкал:

— Мяугли, почему мама не возвращается?

— Потому что она охотится, — терпеливо отвечал Мяугли. — Это не так быстро.

— А если она не вернется?

— Не бойся… — начал было Мяугли. Он хотел сказать, что такого не может быть, что мама обязательно придет. Но промолчал. Что-то такое шевельнулось в памяти… далекое, почти забытое, страшное.

Он молча обнял Хейта лапками, крепко-крепко прижался к нему.

— Ты тоже не бойся, — прошептал в ответ волчонок, — мы же вдвоем!

И так они лежали вместе, сжавшись в комочек, пока не уснули. А утром их разбудили вернувшиеся родители.

В следующую ночь дети уже ничего не боялись. Они немного повозились вместе, пошептались и спокойно заснули, чтобы проснуться от звука знакомых шагов — и от чудесного запаха свежего мяса.

Кроме убитой дичи, родители приносили и живую добычу — полузадушенных мышей, птиц с перебитым крылом… На этих «живых игрушках» Мяугли и Хейт учились охотиться. Нам с вами такие игры показались бы жестокими — но природа безжалостна, и юные хищники должны были научиться догонять и убивать, чтобы выжить…

 Тэру по-прежнему тревожило, что Мяугли все больше отставал от волчонка в росте. Хейт был заметно выше и чуть ли не вдвое тяжелее его.

— Он просто другой, — успокаивал ее Виннари. — Ты же видишь, он сильный и ловкий!

Это было правдой. Пусть Мяугли и отставал от брата на бегу, зато он намного лучше прыгал. Хейт лучше различал лесные запахи, а Мяугли лучше слышал. Его острые уши с кисточками постоянно шевелились, улавливая малейший шорох.

— Мама, а кто это прошел?

— О чем ты говоришь, сынок? Я ничего не слышу!

Рысенок удивлялся. Как это так — он слышит, а больше никто не слышит?

Мяугли и Хейт по-прежнему много играли, чаще всего в догонялки. В этой игре обычно побеждал рысенок, хотя волчонок бегал быстрее — потому что Мяугли каждый раз придумывал что-то новое. Отпрыгнуть в сторону, или подпустить к себе Хейта совсем близко, а потом развернуться, перескочить через него, как в чехарду, и кинуться бежать в обратную сторону, или проскочить сквозь густой и колючий куст, в котором более крупный волчонок застрял бы…

Мяугли помнил, что раз он маленький, значит, должен быть умным. Если бы он рос в нормальной рысьей семье, то был бы таким же, как все — и, наверное, скоро забыл бы о тех словах. Но он видел, что меньше и слабее Хейта — и старался быть умнее.

Как-то раз Хейт, преследуя рысенка, загнал его к толстой, покосившейся от старости сосне. Мяугли, не раздумывая, вскочил на ствол дерева и побежал по нему, как по ровной земле, цепляясь острыми когтями.

— Стой, Мяугли! — крикнул ему Хейт. — Куда ты?

Только после этого рысенок опомнился. К тому времени он оказался довольно высоко.

— Как ты это смог? — удивлялся волчонок.

— Не знаю, как-то само собой получилось, — растерянно ответил Мяугли, с тревогой поглядывая вниз.

— А покажи ещё раз, как ты это сделал, — попросил Хейт. — Я тоже хочу!

— Сейчас, — неуверенно ответил рысенок, пытаясь развернуться. Чуть не сорвался, повис на передних лапах, вцепившись в кору.

— А теперь что ты делаешь? — удивился Хейт. — Я так точно не смогу!

Мяугли отчаянно сучил в воздухе задними лапками. Каким-то чудом сумел уцепиться ими за дерево, осторожно пополз вниз задом наперед, уже не пытаясь поворачиваться. Сполз, сколько получилось, потом спрыгнул.

— Как здорово! — восхитился Хейт. — Покажи, покажи ещё раз!

Во второй раз у рысенка получилось гораздо лучше. Особенно спускаться.

— А у меня так получится? — спросил Хейт.

— Наверное, — предположил Мяугли. — Раз мы братья…

Увы, сколько волчонок ни пытался, ничего у него не получалось.

— Это потому, что ты большой и тяжёлый, — предположил Мяугли.

— Зато я сильный! — утешил себя Хейт.

Потом настала ночь, когда Виннари сказал детям:

— Ну, пора и вам выходить на охоту!

— Самим?! — пискнул Мяугли.

— Нет, конечно, — успокоил его волк. — Всей семьёй.

Они бежали рысцой, вытянувшись цепочкой — впереди Виннари, за ним Хейт, потом Мяугли и последней волчица. Что у людей, что у волков правило одно — на трудном или незнакомом пути первым идёт самый сильный, последним — самый умный, а слабые и неопытные должны держаться в середине.

Дети старались ступать так, чтобы никто не расслышал их шагов, а самим прислушиваться и принюхиваться ко всему, что происходит вокруг. Следить одновременно и за дорогой, и за лесом получалось плохо.

— Какой же ты неуклюжий, Хейт, — ворчала Тэра. — Бери пример с Мяугли, его совсем не слышно!

— Мяугли легко так идти, у него когти втягиваются, — ворчал Хейт.

— Ну у меня же они не втягиваются, а меня тоже не слышно! — возражал Виннари.

Но недолго родители ставили младшего брата в пример старшему. Довольно скоро волчица заметила:

— Мяугли, ты неправильно ставишь лапы! Надо ступать след в след, чтобы никто не понимал, один волк прошел или десять.

— Зачем? — удивлялся Мяугли.

— Чтобы никто не знал, сколько нас, — пояснила Тэра. — Чтобы лось подумал, что это один волк прошел, а не вся стая — а одного-то он не боится. Или, бывает, стая разделится надвое, чтобы с двух сторон зайти — и по следам никто не поймет, сколько нас свернуло…

Мяугли честно старался ступать пошире.

— Мяугли, ты опять не попадаешь в следы!

— Но я не могу! У меня лапки короткие!

— Это верно, — соглашался волк. — Видно, тут уж ничего не поделать…

Разумеется, в первую ночь дети сами не охотились, они только учились ходить по лесу. К середине ночи Хейт и Мяуги вернулись назад в логово, а родители продолжили охоту.

Через две ночи Хейт первым унюхал зайца.

— Догоняй! — скомандовал Виннари. Хейт устремился вперёд, а остальные все той же цепочкой бежали следом.

Заяц долго метался по лесу, путал следы. Наконец Хейт рванулся изо всех сил, настиг его, ухватил клыками. Бежавший в двух шагах позади Виннари помог сыну справиться с добычей.

И только после этого Хейт заметил, что Мяугли рядом с ним нет. И Тэры, разумеется, тоже.

Виннари взял тушку зайца в зубы и пошел назад по их же следам. Хейт, слегка растерянный, спешил за ним. Очень хотелось спросить, куда делся его брат, но ведь с добычей в зубах папа все равно не смог бы ответить…

Спрашивать и не пришлось. Довольно скоро они встретили устало ковыляющего Мяугли и ворчащую на него Тэру.

— Мяугли, ты же всегда хорошо бегал, что ты сейчас ленишься?

— Я не ленюсь, — оправдывался рысенок, — я просто устал. Я не могу так долго бежать!

— Как это устал? Мы волки, мы можем день и ночь без передышки бежать!

— А я не могу! У меня лапки устали!

— Может, он и правда устал, — заступился за малыша Виннари. — Ведь он все-таки не такой, как Хейт, как все мы. Он, конечно, волчонок, но уж очень необычный!

— Устал или не устал, а он должен научиться бегать как все, — возразила Тэра. — Мы с тобой не будем всю жизнь его кормить. Если он не научится охотиться, как все волки, то пропадет с голоду!

— А вот и не пропаду, — упрямо проворчал Мяугли. Насторожился, замер, прислушиваясь к чему-то. А потом вдруг прыгнул. Короткий писк — и торжествующий рысенок вернулся к семье с мышью в зубах.

— А научиться бегать все равно не помешает, — заметила Тэра.

Каждую ночь они выходили на охоту. Поначалу Мяугли старательно бежал вместе со всеми, потом начинал хныкать и жаловаться на усталость. После этого трое волков продолжали свою волчью охоту, а Мяугли начинал свою. Он ловил в густой траве мышей. Иной раз ему получалось поймать куропатку — осторожные птицы успевали взлететь, но Мяугли высоко подпрыгивал и ловил их на лету. Как-то он вышел на берег быстрой речушки и на перекате сумел наловить рыбы…

Конечно, не всегда охота рысенка была успешной. Конечно, чаще случалось так, что он промахивался, прыгая вслед взлетевшей куропатке, и от рыбы ему обычно доставалось разве что несколько чешуек. Но никто не ставит ему это в упрек — в этом возрасте детенышам, что у волка, что у рыси, еще далеко до самостоятельности.

К утру все возвращались в логово. И Тэра, конечно, приносила рысенку часть их добычи.

После еды Мяугли долго и старательно умывался, к удивлению родителей и брата.

— Что ты так намываешься? — удивлялся Хейт. — Можно подумать, что ты в грязи валялся, что тебе теперь так надо мыться!

— Всегда надо быть чистым, — отвечал Мяугли. Он и сам не знал, откуда в нем такая убежденность. Вроде никто ему такого не говорил…

Может, просто осталось глубоко в памяти, как мама — другая, рыжая — умывается после охоты и перед охотой, после сна и перед сном?

Волки в общем тоже были достаточно чистоплотными, но с рысенком им было не сравниться.

— Это ты лису не видел, вот кто грязнуля! — посмеивался Виннари. Шерсть на загривке у Мяугли непроизвольно вставала дыбом. Почему-то одно упоминание о лисах приводило его в ярость.

Ночная охота шла как обычно. Мяугли мышковал на краю поля, одновременно прислушиваясь ко всему, что происходит в лесу. Слышно было, как Хейт гонит зайца. Один, без родителей. Все ближе подходит время, когда они вообще будут питаться только тем, что сами добудут — и останутся голодными, если охота окажется неудачной…

Звуки погони все больше удалялись, потом снова стали приближаться. Заяц сделал большую петлю и возвращался обратно — у зайцев это в обычае. Мяугли вслушался, прикинул кое-что… И побежал наперерез.

Он выбрал укромное место под низко свисающими ветками старой ели. И терпеливо ждал. Судя по звукам, Хейт все больше отставал.

Довольно крупный русак выскочил прямо перед рысенком. Мяугли прыгнул…

— Это была моя добыча! — взвыл Хейт.

— Ну, бери, — согласился Мяугли. Если бы он начал спор, Хейт бы наверняка долго возражал и доказывал свою правоту, но так… Волчонок повесил хвост.

— Бери ты. Это твоя добыча, я его упустил бы.

— А я не поймал бы его, если бы не ты. Ты его выгнал прямо на меня, и он уже был усталый, а то увернулся бы. Так что это наша добыча! Общая!

— Это хорошо, — волчонок повеселел.

А потом, когда они наелись, он вдруг сообразил:

— Слушай, так мы всегда можем так охотиться — вместе!

— Точно! — согласился Мяугли. — Я же говорил, вдвоем мы сильнее всех.