Василий молча посмотрел на то, как люди и оборотень суетятся возле Барсика, который теперь, казалось, и дышать стал реже, посомневался несколько минут и полез за печь. Там, в плотно затянутой паутиной дыре, сокрытая чарами, охраняемая десятком ядовитых пауков, хранилась колдовская книга самой Бабы Яги. Только она и её любимый учёный кот могли, не потеряв жизнь, достать эту старую, обтянутую чёрной кожей книгу, в которой были заботливо собраны сотни самых разных заклинаний. Но даже достав её, прочесть волшебные слова мог далеко не каждый: буковки прыгали по листу, путались, кружились. Надо было знать специальный пароль, чтобы они собрались в слова, слова — в строчки, строчки — в заклинания.

Вот только Васенька решил потянуться не за ней вначале, а достал блюдце и яблоко, выполз, весь пыльный, покрытый паутиной и, сев прямо у теплого бока печи, пустил яблочко по блюдцу, попросив:

— Покажи мне, яблочко наливное, Кощея Бессмертного, козни, что он плетет, чем мыслит, как живёт…

— Страшно мне, кот учёный, Бессмертного показывать! Он мою сестрицу живо в гнилушку обратил, когда бабушка за ним подсмотреть решила… — писклявым голоском отозвалось яблоко.

— А ну цыц! Сам не съем, так в печь кину! Живо угольком станешь! — рявкнул кот и стукнул лапкой по полу.

Несговорчивое яблоко медленно, лениво покатилось по блюдечку, надеясь где-то в районе косточек, что кот передумает, но тот лишь ещё раз ударил лапой по полу. Яблоко покатилось быстрее, и Вася увидел, что Кощей стоит столбом у своего зеркальца, с книжицей потрёпанной, да с усом длинным в руке.

— Ох, беда! — выдохнул учёный кот.

— Что происходит? — мягко спросил Лад, он успел незаметно присесть рядом, нутром учуяв, что только Василий и понимает, что вдруг случилось с Барсиком.

— Видишь книжицу? Она не простая, именно она даёт возможность Бессмертному управлять своими мёртвыми слугами. И сейчас Кощей кормит её жизнью Барсика, — пояснил кот.

— И не спасти его теперь? — вожак всех оборотней побледнел, бессильно сжимая кулаки.

— Кощей по-прежнему медленный, по сравнению с нами, но и сможем ли мы вне избы двигаться быстро — тоже вопрос. Но попробовать стоит, я думаю. Книжицу не тронь, а вот ус забери, без него Бессмертный не сможет до Барсика добраться! Видишь, впереди город? Тут девиц высадим, дорога прямая, а волкам они не по зубам пока — не догонят, и назад, к Кощею направим избу… Незачем их назад вести, девиц-то. Да и царя предупредить надобно. Должны успеть вернуться до того, как прозвучит всё заклинание, — выдохнул Василий, на том и порешили.

Обе Василисы ещё минуты три махали платками вслед убегающей избушке на курьих ножках, и лишь когда та скрылась с глаз, пошли по дороге между полями до города. Страшно Премудрой не было: ночь ведь выдалась звёздной, светлой, в такую только парочки в душистых стогах встречаются, а не хищники да разбойники. Но ей было приятно, что Прекрасная жмётся, словно птичка малая, напуганная, к боку, ища зашиты.

Уже у самого города Василисы вдруг, вдвоем, поняли, что магия ускорения за эти несчастные минут двадцать — двадцать пять почти полностью улетучилась. Стражник, дежуривший у калитки, двигался медленно, но все же двигался, да и вопрос, что прозвучал так же, смешно, медленно, всё же понять было можно.

— Мы можем им лишь пожелать удачи, — сжала ладонь подруги Василиса Прекрасная. — Больше уже ничего, даже не предупредишь.

— Удачи вам, — прошептала Премудрая в ночь.

Избушка бежала хорошо, быстро, не осуждая вслух странных новых приказов, хотя в глубине своей куриной души терпеть не могла тех, кто не знает, чего хочет. Да и возвращаться к Кощею ей не хотелось: было там неуютно, страшно, даже жутко. От этого места у нее даже мышки в подполье завелись, так и до клопов дожиться можно! Нехорошее место, гиблое. Но изба не привыкла спорить, да и голоса не имела, и потому послушно держала путь назад, перепрыгивая ручьи, небольшие реки, кусты, взбираясь на холмы.

— Судя по картинке, наши девицы замедлились, очень скоро станут как все, — тяжело вздохнул Василий. Иван кивнул, обнимая завернутого в бабкину шаль сфинкса. — А где в этом дворце комната с зеркалом, я не знаю. Не успеем весь дом облазить…

— Первым я пойду, волком пойду. По запаху, может, и найду. В той комнате весь пол услан шкурами, они должны пахнуть. Если пройдёт полчаса, и я не вернусь, то идёт Ваня. Меня не спасай: я тяжёлый, не дотянешь, уноси только ус. Если и он пропадет… Гони избу к Яге, Василий, может, она поможет. Я разобью стекло в комнате, где Кощей колдует, это поможет тебе, Иван, меня быстро найти, да и понятнее будет, что я уже замедлился, — решил, подумав, Лад.

Он говорил так спокойно и уверенно, словно ему не приходило в голову, что кто-то может с ним быть несогласным, что кто-то может ослушаться. Да и страха перед смертью или пытками Лад не испытывал: ему просто было больно смотреть на свою пару, а о себе он давно уже думать разучился. Барсик, маленький, худущий, с огромными прозрачными ушами лежал безвольной тушкой в руках названого брата. Слишком маленький и слабый, чтобы тягаться с Кощеем Бессмертным.

Иван кивнул: ему было страшно, до дрожи, до тошноты, но он не был предателем и знал, что выбора нет.

Василий тоже согласился, хотя он был единственным, кто понимал, что если всё провалится, то Барсика уже будет не спасти. Не успеть Бабе Яге, никому не успеть. Так что в случае, если оба, человек и оборотень, не смогут вернуться вовремя, кот учёный бросать их тут не собирался, решив, что кое-чему он у хозяйки успел научиться, и мало Кощею не покажется.