5 сентября 2026 года
Гэвин Рид задумчиво рассматривал стену, неторопливо раскручиваясь на стуле. Во всяком случае, так это выглядело со стороны.
Гэвин был занят. У него, молодого офицера полиции Детройта, было не так много свободного времени, чтобы тратить его на глупости.
Напрячься ещё сильней. Почти. Ещё чуть-чуть. Брови его сошлись так близко к переносице, что, казалось, она вот-вот треснет. Ещё одна секунда, и...
– Ага! – Рид резко оттолкнулся ногой от пола, и кресло закрутилось сильнее. – Хлоя, я тут!
– Рада за тебя, – с явной насмешкой в голосе ответила машина.
Гэвин непроизвольно мотнул головой. Её голос был внутри, и это было странно. Он не слышал её ушами, она слово бы забралась к нему в мозг и...
– Гэвин, не драматизируй.
Рид прикрыл глаза. Хлоя стояла перед его внутренним взором, скрестив руки на груди и одобрительно улыбаясь.
– Жуть, – со странным восторгом прошептал Гэвин, – ты у меня в мозгах.
– Ты мог бы вывести изображение на внешний экран и не закрывать глаза, – заметила она, и нахмурилась. – Защита у тебя действительно по нулям. Я могла бы взломать тебя за секунду.
Словно в подтверждение её слов, раздался лёгкий щелчок изнутри. Рид распахнул глаза, уже зная, что увидит. Ряды столбиков с информацией, оповещениями замелькали перед глазами. Иконка с лицом Хлои по центру нагло, как казалось Гэвину, ухмылялась.
– И что, будешь учить меня самообороне? – он привычно отключил лишнюю информацию, очищая поле зрения. – Или ты просто решила поиздеваться?
– Было бы интересно.
Живой голос Элайджи после общения внутри себя прозвучал раскатом грома, и Гэвин вздрогнул всем телом, тут же выпадая из контакта с Хлоей.
– Вот обязательно тебе нужно было...
Царь и Бог Киберлайф подошёл ближе, внимательно разглядывая его, словно одного из своих ненаглядных андроидов.
– Я же не виноват, что ты не умеешь концентрироваться.
– Сам бы попробовал, – огрызнулся Рид, резко отворачиваясь. – Нашелся тут умник.
– Эй, – Камски осторожно тронул брата за плечо, – ты все ещё дуешься?
Гэвин оскалился и медленно поднялся с кресла:
– Дуюсь? Выбрал ты, конечно, слово, ты ёбнутый на всю голову, неадекватный...
Элайджа вскинул ладони в защитном жесте.
– Эй, я уже извинялся. Да, я скачал у тебя некоторые данные, но они нужны были мне для моих разработок! Где ещё мне брать информацию про работу полиции? Представляешь, патрульные андроиды! – в голосе Камски не было ни намека на раскаяние, лишь чистый восторг и предвкушение. – И вообще, ты пришел ко мне домой. Должен был ожидать, что я тоже тут буду.
– "Некоторые данные", говоришь?! – Гэвин почти рычал. – Ты, пфлять, установил в меня камеру!
Элайджа нетерпеливо схватил его за руку и, не слушая дальнейших возражений, поволок за собой.
– Слушай, я уже понял: надо было сначала спросить, но мне была нужна эта информация, окей? Я взял только ту часть, которая относилась к работе патрульной службы, – быстро проговорил он на ходу. – А сейчас я хочу показать тебе одну интересную модель, которую я создал с помощью этих данных! Ты точно заслужил увидеть его первым!
– Я, вообще-то, был занят делом, – проворчал Рид, старательно скрывая любопытство за недовольством, – меня, вроде, ради этого позвали.
Брат смерил его нечитаемым взглядом и снова отвернулся.
– Для тренировки по подключению к сети тебе не нужно было приходить сюда лично.
– Какой же ты говнюк, Лайдж – коротко простонал Гэвин, смиряясь с судьбой. Иногда ему казалось, что брат специально устроил ту злосчастную аварию.
Шагать пришлось недолго. Особняк Камски был недостаточно большим, чтобы в нём можно было заблудиться, но вполне подходящим для того, чтобы спрятать в нем парочку-другую не совсем законных лабораторий, в которых молодой гений собирал свои экспериментальные, нигде не зарегистрированные модели. Модели вроде него самого.
– Прошу любить и жаловать, модель пока-без-имени – Маркус! – Камски гордо продемонстрировал стандартное с виду пластиковое тело, стоящее на постаменте.
– Ну и что именно в нем такого особенного? – нарочито скучающим тоном спросил Гэвин.
Камски похлопал свое творение по пластиковому бедру и окинул ласковым взором.
– Ты даже не представляешь, насколько он особенный.
– Как Хлоя? – в голове раздался чужой смех и Гэвин поморщился. – Перестань шастать в мою голову, или я засуну твои пластиковые руки в твою пластиковую жопу.
Элайджа внимательно посмотрел на него и ответил чуть заторможено.
– Не совсем так. Точнее, совсем не так. Помнишь, я говорил про твои наработки?
– Ага. Работа полицейского, патрулирование улиц, навыки самообороны. Не ясно только, зачем ты сделал отдельного болванчика, если их потом прекрасно наштампуют на твоём заводе. Подождать не мог?
Камски строго погрозил брату пальцем и поправил чуть сползшие очки.
– Это не какой-нибудь там андроид-патрульный. Они, конечно, открывают крутые перспективы, но это совсем не то. Это – андроид-спутник. Да, по назначению он такой же, как наша драгоценная Хлоя, – он отсалютовал установленной под потолком камере, – но его эмоциональные реакции разработаны по совершенно новой технологии.
Гэвин насторожился.
– Окей, рад за него. При чем тут я?
Элайджа степенно обошел Маркуса по широкой дуге и встал за крупный мраморный стол, словно бы в задумчивости. Рид следил за ним полным подозрений взглядом.
– Дело в том, – издалека начал Камски, – что во время создания андроидов большую проблему всегда представляли именно их эмоции. Первые машины – пустые – пугали людей до чёртиков, и мы взялись за разработку эмоциональных реакций.
Гэвин кивнул. Он прекрасно помнил страдания гениального братца по этому поводу.
– Сначала мы пытались расписывать реакцию на каждое конкретное действие, – продолжил Элайджа, водя пальцем по столу, – но быстро поняли, что это слишком долго и затратно. К тому же, занимает слишком много памяти. Тогда мы стали работать над аналогами эмоций человека – импульсами, которые будут идти в мозг машины как ответы на определенное раздражение. Не последнюю роль в этом процессе играло взаимодействие с людьми и самообучение. Как видишь, это сработало.
Гэвин снова кивнул. Пока что он не понимал, к чему ведёт этот разговор.
– Но это все ещё не совсем то, – Элайджа вздохнул. – Реакции остаются непредсказуемыми и строго индивидуальными, некоторые покупатели недовольны и сдают "бракованные" модели – хотя они всего лишь отражают их же поведение. Проблемы возникают редко, и их по большей части удается списать на неправильную эксплуатацию или заводской брак, но они есть.
– Ты скажешь, при чем тут вообще я, или ты просто решил пожаловаться на жизнь? – Гэвин скрестил руки на груди, предчувствуя неладное.
– Ты здесь при всем. Чипы в твоем мозгу не только позволяют тебе полноценно функционировать, но и считывают эмоциональные реакции в виде понятной для андроида информации. Правильные, человеческие реакции на определенные воздействия. Распространять эту информацию на андроидов патрульных было бы опрометчиво – их работа и без того обещает быть стрессовой, да и до выпуска их в обиход ещё далеко. Но вот Маркус...
Элайджа запнулся на середине предложения и быстро пригнулся, прячась за стол. Гэвин, только что запустивший в него стоящей рядом декоративной вазой, уже шел к укрытию, полный решимости надрать нерадивому отцу андроидов задницу.
– Хлоя! – позвал Элайджа, быстро обходя стол по кругу. – План Б!
– Не могу, мистер Камски, я в другой комнате, – невозмутимо сообщила Хлоя через динамики.
– У тебя доступ открыт! – рявкнул Камски, уклоняясь от летящей в него книги. – Ты можешь остановить его напрямую!
– Только, пфлять, попробуй, – Гэвин почти зарычал и одним рывком перепрыгнул через стол, тут же опрокидывая брата и прижимая его к полу в образцовом захвате.
Элайджа тяжело засопел, пытаясь найти подходящие ситуации слова. Слова не находились. Все его внутренние ресурсы уходили на то, чтобы сохранять достоинство, что было совсем непросто делать, утыкаясь лицом в ковёр.
– Что, гений ты траханый, значит "остановить напрямую"? – Рид надавил чуть сильнее, добиваясь болезненного вскрика. – Ты, может, ещё и код деактивации мне сделал?! Сначала камера в глазах, потом в мозгах моих копаешься, теперь ещё и...
– Гэв, остынь! – задушено просипел Элайджа. – Это просто... Да отпусти ты меня! Хлоя, скажи ему!
– Мистер Камски хотел на живом примере продемонстрировать, насколько ваши системы не защищены от взлома, – голос андроида прозвучал совсем рядом. – А снятие эмоциональных реакций произошло случайно, при проверке работы систем.
Элайджа скосил взгляд в сторону. RT600 стояла рядом, с любопытством склоняясь над ними, но не спеша вмешиваться.
– Это, типа, проявление заботы у тебя такое интересное? – хмуро поинтересовался Гэвин, невольно ослабляя хватку.
– Уж какое есть, – Элайджа перекатился на спину и с укором уставился Хлою. – Не думал, что ты такая бунтарка.
– Я приняла наиболее рациональное решение, – улыбнулась машина, – на основе имеющихся данных. Если бы мы действовали, согласно вашему плану, с вероятностью около 86% Гэвин отказался бы участвовать в проекте и, с вероятностью более 95%, причинил в разы больший материальный ущерб.
– А физический ущерб ты в расчет не берёшь? – Камски осторожно сел, потирая лицо.
– Физические повреждения незначительные, – машина склонила голову набок и мигнула диодом, – не стоит забывать, что Гэвин, хоть и медленнее, чем я, но может анализировать и контролировать уровень стресса и повреждений у человеческих особей.
Гэвин хрипло засмеялся и показал Хлое большой палец.
– Это точно, жестянка! – Хлоя отвесила короткий поклон. – Я – охуенный, а план – говно. К тому же, я так и не понял, что вы мне в итоге предлагаете и при чем тут этот... Маркиз.
– Маркус, – Элайджа, кряхтя, поднялся на ноги, – это модель, разработанная на основе твоих данных. Гэвин 2.0, если тебе угодно. Ваши... операционные системы похожи. Если проработать его защиту, можно будет проработать и твою. Но ему нужен серийный номер и официальная регистрация, чтобы я мог пустить его в работу и обеспечить техническое обслуживание. И нет, – он поднял ладонь, предупреждая возмущенный возглас, – я не собираюсь называть его "Гэвин 2.0". Но вот что-то вроде GV200...
– Ты можешь назвать его как угодно, переходи к сути, будь добр. При чем. Тут. Я? – Гэвин почувствовал, как вновь закипает.
– При том, – голос Камски звучал размеренно, успокаивающе, – что серийный номер и официальная регистрация позволяют техническим специалистам дорабатывать программное обеспечение для конкретных серий андроидов, основываясь на их основных технических характеристиках. А также, – он многозначительно окинул брата взглядом, – различные антивирусы и защитные механизмы для безопасного взаимодействия с сетью и другими андроидами.
Хлоя положила ладони на плечи Гэвина, все ещё сидящего на ковре. Уровень стресса метался между нормой и критической отметкой. Он умел держать себя в руках, но порой ему все ещё нужна была помощь.
– То есть, ты пытаешься сказать, что мне...
– Нужен серийный номер и официальная регистрация, да.
В комнате повисло напряжённое молчание. Диод Хлои суматошно мигал золотом – все неясные и новые для неё ситуации требовали немедленного анализа. Гэвин почувствовал, как её разум осторожно касается его собственного
– После установки этих "дополнений" ты больше не сможешь так делать? – вслух поинтересовался он.
– Да, Гэвин, – Хлоя звучало растерянно, – как ты меня заметил?
Элайджа мгновенно насторожился, но Рид равнодушно пожал плечами.
– Не знаю. Просто заметил и всё. Ты так уже делала раньше – я запомнил ощущения.
– Значит, ты тоже способен к самообучению? – Элайджа широко распахнул глаза, изображая небывалое удивление.
– Пошел ты, – беззлобно отмахнулся Гэвин и, не сдержавшись, ухмыльнулся.
Камски в ответ расплылся в одной из немногих своих искренних улыбок. Хлоя привычно зарегистрировала и запечатлела столь редкое для братьев единение душ и отослала данные на забитый в быстрый набор номер по закрытому каналу связи. Миледи безмерно ценила подобные мелочи, даже если длились они считанные мгновения. Например, как сейчас.
– Если говорить о названии серии, – неловко откашлявшись, заговорил Гэвин, поднимаясь наконец с ковра, – то GV – это полный отстой.
Элайджа изогнул брови в немом вопросе. Конкретно это, недоумённое и чуть надменное выражение лица когда-то выводило из себя всех его школьных учителей, а позже – коллег, подчинённых и вообще всех окружающих. Только у членов семьи был к нему стойкий иммунитет.
– GV – Гэвин, я понял. Это банально и слишком очевидно. Мы тут, вообще-то, законы нарушаем, конспирируемся и все такое, – Рид сделал страшные глаза и провел левой рукой перед лицом, пуская скин волной и оголяя белый пластик.
– Хорошо, допустим. Тогда что ты предлагаешь? – сдался Элайджа.
Гэвин задумался на пару минут, задумчиво блуждая взглядом по комнате.
– Точно! – он щёлкнул пальцами и победно оскалился. – Если ты хочешь, чтобы буквы отображали суть, у нас есть отличный вариант.
Элайджа нетерпеливо дёрнул рукой, призывая его продолжить.
– Рид-Камски, – гордо продекламировал Гэвин, – RK!
5 октября 2026 года
В департаменте полиции Детройта кипела жизнь. Хотя, конечно, не все в участке так считали. Ведущий сразу кучу дел с участием "красного льда" и не желающий отдыхать ни секунды детектив Хэнк Андерсон – считал. Чахнущий под тоннами отчётов офицер Гэвин Рид – нет.
В участке не было ни одного свободного человека. Волна преступлений, совершенных на почве употребления этого новомодного наркотика, буквально захлестнула Детройт с головой. Хэнк откровенно не понимал всех этих людей. Лишились работы? Значит, ищите новую. Технический прогресс не стоит на месте, и это не первый раз, когда люди лишаются своих мест из-за машин. Но они куда крепче и упрямее этих железяк. Пережили это раньше – переживут и сейчас. А те слабаки, что бросают попытки, предпочитая скатываться на дно социума, параллельно утягивая с собой других... Хэнк мысленно сплюнул. Такие люди просто не достойны того, о чём просят. Работу теряли многие, но не все из этих многих становились наркоманами.
Детектив задумчиво уставился на лежащую перед ним стопку дел. Чутье подсказывало ему, что за всеми этими мелкими и простыми на первый взгляд преступлениями, раскрытыми почти мгновенно, стояло нечто большее. Нечто такое, что не давало ему оставить эти дела в покое, не давало спокойно спать по ночам.
Жена лишь качала головой, каждый вечер ласково оглаживая седеющие светлые волосы. Ей были не ясны его смутные опасения. Он был на хорошем счету у начальства, имел высокую раскрываемость – а что ещё может быть нужно полицейскому для счастья? Но Хэнк всегда доверял чутью, и оно редко подводило его.
Благо, времени на мозговой штурм у него было более чем достаточно. Детектив виновато покосился за соседний стол. Сколько ему, двадцать пять? Андерсон наглым образом скинул на парня всю бумажную волокиту. И тот, на удивление, справлялся весьма успешно.
Судя по характеристикам ( вспыльчивый, темпераментный, несдержанный ), мальчик должен был, как минимум, громко выразить недовольство, и, как максимум, взбунтоваться. Он брал его в поле пару раз – разбой, мелкие кражи и прочая ерунда. Парень не жаловался, впитывал знания как губка, послушно выполнял инструкции. Неделя подходила к концу, а вспыльчивый, темпераментный и несдержанный офицер Рид вел себя как образцовый подчинённый.
Хэнк мог бы заподозрить неладное, если бы не слышал порой долетавших из-за соседнего стола скомканных ругательств и не замечал бы коротких и колючих изучающих взглядов. А также того неподдельного внимания, интереса, с которым Гэвин изучал дела, прежде чем приступить к заполнению отчёта. Андерсон готов был поклясться, что парень тоже видит. Видит эту неуловимую связь, не дающую ему покоя.
Его размышления прервала ожившая рация. Хэнк ответил. Соседи пожаловались на шум – крики, угрозы, грохот. Прибывший на место патрульный обнаружил труп хозяина квартиры. Группа экспертов уже направилась на место.
Гэвин продолжал работать, усиленно делая вид, что он вовсе не подслушивает. Андерсон довольно ухмыльнулся – его было не так просто обмануть.
– Пошли, пацан, – скомандовал он. – Пора немного размяться.
Молодой офицер пулей взлетел с места, молниеносно сохраняя и закрывая недозаполненные отчёты. Хэнк только глазами хлопнул, подивившись способностям современной молодежи. Ему говорили, что этот парень не любит все, связанное с новыми технологиями. Что ж, про него тоже много чего говорят.
Хэнк неторопливо проследовал в гараж за ускакавшим вперёд Гэвином. К трупам спешить ни к чему – они никуда не убегут. Напарник ждал его возле автомобиля, едва не подпрыгивая от нетерпения.
– Одобряю твоё рвение, – хмыкнул детектив, садясь за руль. – Посмотрим, на сколько тебя хватит.
Гэвин молча продемонстрировал белозубый оскал. Он явно не собирался сдаваться.
Детектив уверенно вел машину, даже не пытаясь сверяться с навигатором, попутно вводя напарника в курс дела. Рид слушал предельно внимательно. Его первое серьезное дело. Переход с патрульной службы к расследованию убийств.
Знакомые машины у места прибытия явно свидетельствовали о том, что криминалисты уже прибыли. По мнению Хэнка, в этом деле они были нахер не нужны, тем более в таком количестве. Мнением Хэнка в этом вопросе никогда не интересовались.
Он поднялся на этаж, игнорируя лифт. Гэвин, двигаясь почти бесшумно, упрямо шёл за ним. Нужная квартира была чуть приоткрыта. Они прошли внутрь, внимательно оглядываясь.
Узкий коридор выглядел неопрятным. Грязь, куча пакетов с мусором, валяющиеся прямо на полу использованные шприцы – и это только коридор, узкий и короткий. Гэвин презрительно сморщился. Хэнк готов был поклясться, что он очень хочет сказать что-то нелестное.
Андерсон кивнул знакомому, снимающему отпечатки с дверных ручек, и пошёл дальше. Мазнул взглядом по закрытой двери – скорее всего, санузел – остановился на ободранной арке, ведущей, видимо, в гостиную. Дверь на кухню, приветливо распахнутая, располагалась углом к ней. Между ними растеклась лужа, по-видимому, воды. Хэнк уверенным шагом прошёл на кухню. Полностью переступить лужу не удалось – она растеклась почти по всей кухне, на середине смешиваясь с кровью.
Труп лежал в центре комнаты. Короткая швабра у ног, раскиданные по кухне ножи и перевёрнутое ведро. Мужчина, лежащий на животе, с торчащим из спины лезвием ножа, по-видимому, кухонного. Тело ещё не успело остыть.
Хэнк оторвался от осмотра и кинул обеспокоенный взгляд на молодого офицера. Вопреки его ожиданиям, Гэвин лишь чуть побледнел, окидывая тело почти равнодушным взглядом и тут же отвлекаясь на что-то за ним. Проследив за его взглядом, Хэнк увидел два огромных сверкающих глаза. В темной щели между холодильником и кухонным шкафчиком пряталась маленькая испуганная кошка.
Хэнк обошёл труп по дуге, старательно выбирая, куда поставить ногу, и подошёл ближе. Животное запаниковало, забилось ещё глубже в угол. Раздалось громкое шипение.
– Это ещё что за хрень? – молодой парень в белом халате едва не уронил пакетик с красным льдом, только что подобранный с пола.
– Это кошка, тупица, – подал голос Рид. – Как тебя вообще взяли на работу, если у тебя глаза в жопе?
Хэнк подавился смешком. По-хорошему, он должен был бы заткнуть новичка, извиниться перед экспертом и все эти прочие правильные штуки, но парень был, в общем-то, прав. Упустить нечто настолько важное при осмотре – это весьма... непрофессионально. Поэтому детектив предпочел игнорировать ситуацию. Вместо этого он попытался извлечь зубастую "улику" на свет, но, получив по руке острыми когтями, позорно отступил.
Гэвин тут же бросился к нему. Андерсон было умилился такой трогательной заботе о старшем товарище, но был грубо оттиснут в сторону и награждён неодобрительным взглядом.
– Что вы делаете, детектив? Она и так уже напугана, – Рид присел на корточки и тихим голосом позвал. – Кис-кис-кис. Эй, малышка, ты в порядке?
– Я вообще особо с кошками не общался, – признался Хэнк, с любопытством наблюдая за его действиями. – Предпочитаю собак.
Гэвин осторожно протянул левую руку в щель.
– Это заметно, – он хмыкнул так многозначительно, словно этот факт был действительно сколько-нибудь важным.
Кошка с готовностью вцепилась в протянутую руку. Хэнк дернулся, но Гэвин лишь слегка поморщился. Кошка подняла взгляд на неподвижного человека и расцепила челюсти, осторожно принюхиваясь к своей добыче. Гэвин осторожно двинул пальцем, поглаживая мордочку.
– Оставить вас наедине? – язвительно поинтересовался эксперт, глядя как офицер осторожно вынимает дрожащее животное из убежища и заворачивает в куртку.
– Если ты тут закончил – можешь оставить, – спокойно ответил Хэнк, выпрямляясь.
Рид выглядел удивительно гордым собой. Взгляд его с обычно колючего сменился на более теплый, даже ласковый. Атакованная рука с виду осталась совершенно неповреждённой. Андерсон мысленно отметил этот момент, решив подумать об этом позже.
– Осмотри её, может, найдешь что-то важное.
Детектив снова прошёлся по вокруг трупа, подмечая мельчайшие детали. Ага, вот и стойка для ножей. Лежит на боку. Следы борьбы? Едва ли. Дверь была открыта, но соседи никого не видели. Мог ли преступник уйти через окно? Восьмой этаж – вряд ли. Мог выйти незаметно? Шанс был. Однако, чем дольше Хэнк об этом думал, тем менее вероятным ему казался такой исход.
Самоубийство? С ножом-то в спине, ну да. Что ещё? Крики, которые слышали соседи. Угрозы, вроде: «убью, тварь», – вот это вполне себе показатель. Хэнк ещё раз быстро осмотрелся и повернулся к напарнику.
– Ну что, есть что-то интересное? – спросил он, уже зная, что услышит.
Гэвин его не разочаровал.
– Кажется, лапа сломана, – в его голосе явно слышалась злость, – раны по всему телу и тощая, как будто её морили голодом.
Хэнк кивнул, подходя ближе и глядя на израненное животное. Маленькая трёхцветка ошалело смотрела по сторонам. Боли она, кажется, не ощущала.
– Давай-ка, осмотрись, парень, – скомандовал Хэнк, бережно вынимая завёрнутую в куртку кошку из чужих рук, – дело несложное, посмотрим, как ты справишься.
Гэвин с видимым усилием отпустил куртку и приступил к осмотру. Прошёлся по комнате, задерживая взгляд ровно там, где это было нужно, осторожно провёл пальцем по луже на полу и перевел взгляд на тело. Хэнк смотрел одобрительно, изредка отвлекаясь на скорчившийся в его руках комочек боли. Как только с этим делом будет покончено, они просто обязаны отвезти её в клинику.
– Ну, как успехи? – негромко поинтересовался детектив.
Взгляд Рида, застывший на торчащем из спины лезвии, выражал что-то вроде смеси ярости и отвращения. Не знай Хэнк, как строги правила отбора в полицию, он бы подумал, что парень сейчас бросится пинать труп.
– Кажется, – выдавил парень сквозь зубы, отрывая взгляд от тела.
– Держи себя в руках, окей? – Андерсон строго глянул в зелёные глаза. – Порой нам приходится спасать ублюдков, а этот ублюдок мёртв – считай, тебе повезло. Но то, что он ублюдок, никак не должно влиять на ход расследования. Ты понял?
Гэвин чуть выпрямился и кивнул. В глазах его мелькнуло нечто, похожее на восхищение. Должно быть, просто показалось
– Да, сэр. Больше не повторится, сэр, – отчеканил он и продолжил обычным своим тоном. – Не знаю, можно ли считать это убийством. Но если можно, то убийца находится в этой комнате.
– Звучишь как Шерлок, – фыркнул детектив, – но в целом ты прав. Рассказывай.
Гэвин, явно ободрённый, продолжил:
– Погибший, судя по всему, знатно обдолбался, причем не в первый раз.
Хэнк демонстративно откашлялся.
– То есть, пребывал в состоянии наркотического опьянения, – исправился Гэвин, – как бывало не раз до этого. Он был в соседней комнате. Возможно, собирался мыть пол.
Хэнк кивнул.
– Потом, – Гэвин на мгновенье задумался, собираясь мыслями, – его отвлекла кошка. Попалась под ноги, может быть, просила есть. Он погнался за ней. Она уронила швабру, он споткнулся, опрокинул ведро.
Рид подошёл к кухонному столу, глядя на поваленную подставку для ножей.
– Потом он... Схватил нож? – Гэвин словно бы не верил в то, что говорил. – Схватил нож и снова погнался за ней. А затем поскользнулся и... упал на нож.
– Весьма неплохо вышло, парень, – оценил Андерсон. – Особенно для первого раза.
– Спасибо, сэр, – Гэвин попытался улыбнуться в ответ, но вышло кривовато, – но зачем бросаться на кошку с ножом?
Андерсон посмотрел на него почти с жалостью.
– Поверь, это не тот случай, когда стоит докапываться до мотивов. Считай, что он наказал себя сам. Уверен, анализы подтвердят нашу теорию. А сейчас поехали.
Гэвин с готовностью двинулся к выходу, обходя ребят в халатах, всё ещё снимающих отпечатки, и беспокойно оглядываясь. Андерсон мысленно аплодировал его сообразительности – парень не стал даже спрашивать, куда они поедут.
Для разнообразия спуститься решили не лифте. Хэнк осторожно передал нечаянную убийцу Гэвину.
– Держи. Лучше будет, если Кексик побудет у тебя. Кажется, я ей не нравлюсь.
– Кексик? – переспросил Рид, вскидывая брови.
– Она похожа на кексик, – Хэнк пожал плечами, – это лучше, чем звать её просто кошкой.
Гэвин закатил глаза.
– Сложно придумать более глупое имя.
– Пошёл ты, – отмахнулся Андерсон и хитро улыбнулся, – надеюсь, ты готов взять её в семью. Знаешь, я коп – не могу позволить своей репутации пострадать. Жить с убийцей под одной крышей...
– Я тоже коп, – буркнул Рид.
– Это значит нет? – Хэнк приглашающе открыл пассажирское сиденье и пакостно ухмыльнулся.
– Это значит: идите к чёрту, – Гэвин быстро сел в машину, пряча улыбку, – сэр.
30 октября 2026 года
День шёл к своему завершению. На Детройт опускались сумерки, и небо было особенно красивым: серые на востоке облака постепенно светлели, окрашивались в нежно-оранжевый и становились словно бы ближе, объёмнее, живее. Будучи совсем юным, Рид любил смотреть на облака. Их стремительное движение там, в высоте, успокаивало его, отвлекало от проблем, позволяло почувствовать себя свободным. Что ж, теперь он действительно стал свободным. Вот только времени смотреть на облака больше не осталось.
Маленький вечно испуганный мальчик по имени Элайджа Рид пропал навсегда, уступая место уверенному в себе гениальному Камски, основателю и директору компании «Киберлайф».
– Куда едем, сэр? – дверь перед ним приглашающе распахнулась.
Элайджа сел на соседнее от водительского кресло, устало вздыхая. Дверь бесшумно закрылась, ремни безопасности с готовностью обвились вокруг тела, и электромобиль плавно двинулся с места. Ему уже давно не нужно было давать ей указания. Ей уже давно не надо было спрашивать. Но Хлоя продолжала вести себя так, как предписывала программа.
Камски с нежностью посмотрел на идеальный профиль своего бессменного водителя. Прекрасная, нестареющая, невероятно умная, и, в перспективе, бессмертная. Особенная .
– Ваш уровень стресса выше нормы, – отметила Хлоя, окидывая его цепким взглядом.
Элайджа уныло кивнул, возвращаясь мыслями к работе.
– Наши чудесные спонсоры всё чаще лезут в вопросы, которые совершенно их не касаются.
RT600 чуть повернулась, всем своим видом демонстрируя готовность слушать дальше. Камски не удержался от самодовольной улыбки. Образцовая реакция, подстроенная специально под него. Самообучение, несомненно, было одной из лучших его идей. И именно оно стало его сегодняшней проблемой.
– Разработку новых алгоритмов социального взаимодействия для секс-андроидов решили прикрыть, – пояснил он всё ещё ожидающей ответа Хлое, – слишком много неоправданных затрат. На самом деле, конечно, – Элайджа устало потёр переносицу, – они просто не желают слушать никаких аргументов. Секс-андроиды с имитацией эмоциональных ощущений и возможностью самообучения... И у них не возникает ни единой мысли о том, почему это плохая идея. Ограниченные идиоты.
– Решение можно оспорить? – уточнила Хлоя, пропуская в голос беспокойство.
– Во всяком случае, я постараюсь, – кивнул Элайджа.
В машине образовалось уютное молчание. RT старательно изображала образцового водителя (они оба знали, что на самом деле ей не нужно было даже смотреть на дорогу), а Камски изучал загруженные на планшет новые наработки отдела очеловечивания. По сути, именно из-за этих самых наработок спонсоры взбунтовались против поиска новых решений. Полная имитация ощущений, включая болевые, эмоциональные реакции на стресс – эй, давайте загрузим всё это в секс-игрушки! Кучка поехавших извращенцев. Они не понимают разницы между имитацией реакций и имитацией чувств. Не понимают, что, в последнем случае их безвольные куклы будут действительно ощущать всё это на себе. Элайджа предпочитал не думать о том, что они могут как раз понимать. Если их упрямство и настойчивость вызваны именно этим – желанием увидеть страдание другого живого существа… Не ради этого он создавал андроидов.
Если бы его спросили о причинах, он бы, не раздумывая, сказал: «Всё это ради блага человечества!». На самом деле ему было плевать на человечество. Он всего лишь хотел создать существо, с которым он перестанет чувствовать себя так… одиноко . Он хотел перестать быть лишним. Потому что как бы он ни любил Гэвина, и как бы тот ни любил его в ответ – они всё равно никогда не смогли бы понять друг друга. Элайджа всегда был чужд этому миру, но он не собирался с этим мириться.
Конечно, он бы не справился в одиночку. У него была общая идея и гениальный ум, но где было взять все остальное? Он учился самостоятельно, искал вдохновение везде, где только мог придумать, изучал новейшие разработки в области искусственного интеллекта и экспериментировал.
У него получилось повторить чужой опыт уже в девять лет, но это было совсем не то. Нужно было двигаться дальше, но он не знал, как. Элайджа застрял бы на месте, разочарованный в себе, игнорируемый недалёкими сверстниками и ненавидимый более взрослыми одноклассниками. Даже среди, казалось бы, умных учителей он не мог найти себе достойного, понимающего собеседника, пока не появился он.
Карл Манфред – невероятный, яркий, творческий. Он общался с ним, десятилетним мальчишкой, как с равным, поддерживал его идеи, восхищался его умом, вдохнул в него веру в себя, а в его идеи – душу. Именно её, как считал Карл, не хватало тем умным программам, которые создавал тогда ещё Рид. Долгое время они вместе пытались понять – а что же такое эта самая душа из себя представляет? В чём именно состоит отличие человека от машины?
Теперь он точно знал, куда следует двигаться дальше. Элайджа погрузился в изучение биологии и химии, чтобы сполна понять протекающие в теле человека процессы и суметь повторить их в искусственном теле машины.
Школа была забыта, отброшена в сторону за ненадобностью. Гэвин был так искренне рад за брата, что без вопросов согласился покрывать его перед матерью, на сколько это было возможно, но обман раскрылся уже через пару недель – директор, обеспокоенный отсутствием своего лучшего ученика, просто позвонил ей напрямую.
Встревоженная мать, разумеется, потребовала объяснений. Элайджа без обиняков сообщил ей, что школа для него – лишняя трата времени, и поделился амбициозными планами на будущее, понадеявшись, что, уж если Гэвин его понял, то и она не станет его останавливать. Однако же он сильно недооценил женщину, давшую жизнь гению – она не стала возвращать его в школу, но и бросать наедине с исследованиями не пожелала. С того дня профессор химии Кристин Ирвинг, не пожелавшая брать фамилию ныне покойного мужа, стала его первым настоящим наставником и учителем.
Сейчас он ощущал вину за то, что разом лишил Гэвина матери и брата, ещё и скинув на него большую часть работы по дому, но в то время он даже не думал об этом. Да что он – даже его мать, полностью погруженная в их совместные исследования, почти забыла про своего второго сына.
Кристин заставила его крепко усвоить основы неорганики, органики и биохимии, предоставила свою лабораторию для практических занятий и обеспечила кучей полезных знакомств. Кроме всего прочего, она сумела сделать то, за что Камски был благодарен ей до сих пор – обеспечила полную анонимность, сведя живое общение со взрослыми к минимуму.
Из всего множества видных учёных различных областей, с которыми он имел дело, свою личность мальчик раскрыл лишь одному – профессору ИИ Колбриджского университета, великолепной Аманде Стерн. Женщина завоевала его доверие всего за пару уроков, продемонстрировав свой удивительно мягкий характер, острый ум и полное равнодушие к чему-либо, помимо интеллекта собеседника. Она согласилась взять его в ученики, не задумываясь ни на секунду, и поддерживала даже сейчас, не требуя ничего взамен.
Конечно, мать согласилась оплачивать любых учителей, и Аманда получала солидные гонорары за дистанционные уроки по видеосвязи, но Элайджа был уверен, что она достойна большего. Стерн только посмеивалась, раз за разом повторяя: «Ты и так дал мне достаточно, несносный мальчишка. Я горжусь тем, что учила тебя».
Когда он понял, что может начать работать, то не раздумывал ни секунды. В неполных шестнадцать лет он сменил фамилию на новую, собранную по кусочкам из имён своих наставников, и переехал в Детройт, чтобы начать полноценную работу над делом всей своей жизни.
Как оказалось, в итоге, создавать алгоритмы для имитации эмоциональных реакций и ощущений было самой простой частью. Заложив основы, он и вовсе скинул это на группу нанятых специалистов. Основанная им молодая компания со звучным именем постепенно наращивала штат, но ни одно решение не принималось без одобрения её молодого директора. Постепенно Камски окончательно освоился, научился управлять людьми и правильно ставить задачи.
А затем, спустя долгих четыре года, он сумел сделать это. Тириум-310 вкупе с долгими годами упорной работы сотворил чудо – RT600, Хлоя, сумела пройти тест Тьюринга.
За всем этим Элайджа почти забыл про Гэвина, не заметив даже, когда тот переехал вслед за ним, оставив мать одну в Айдахо.
Он мог бы так никогда и не вспомнить о нём. Потерять связь с тем, кто защищал его, в то время, когда весь мир, казалось, был против него. Ввязывался в безнадёжные драки и мечтал стать сильнее ради него. Их отношения могли так и остаться на уровне редкой саркастичной переписки в семейном чате, если бы не та авария. Он был почти рад ей. Он почти ненавидел себя за это.
Гэвин, сам того не желая, расширил возможности андроидов будущего. Никто и никогда не позволил бы Элайдже проводить подобные опыты на людях, но теперь он мог с чистой совестью сказать, что это вышло случайно. И ему бы даже не было стыдно. За это – никогда. Он спас брату жизнь, а андроиды нового поколения обещали стать ещё более живыми, ещё более полными души – все в выигрыше.
Он вновь с головой погрузился в работу, желая подарить первых прототипов тем трём людям, что создали его новое «я» и позволили всему этому существовать.
Мать, вполне ожидаемо, отказалась от новомодного подарка, согласившись, впрочем, на оформление поддельного договора с «Киберлайф». Теперь в её пользовании официально находился RK100, что стало одной из основных тем для шуточек в их старой беседе на троих. Аманда получила во владение бестелесную разумную программу, с которой, как она говорила, весьма интересно играть в шахматы. А Карл, единственный, кто согласился принять экспериментальный прототип, должен будет получить Маркуса, как только они сумеют довести его до ума.
Элайджа так сильно увлекся всем этим, что почти перестал обращать внимание на внутренние дела его разросшейся до невероятных масштабов компании. «Киберлайф» же, тем временем, двигался вперёд, ориентируясь теперь скорее на получение прибыли, чем на что-то ещё. Он мог бы смириться и позволить политике компании отойти от первоначальной задумки. Мог, но... Андроиды были его творениями. Он дал им жизнь, и он не хотел видеть их страдания. Быть может, это глупо – разве может страдать машина? Но он знал, как они работают. Знал, как никто другой. Гораздо лучше даже самих андроидов, таких наивных, неумелых и безвольных в начале своей жизни, и хранящих такой огромный потенциал в глубине своих электронных мозгов.
Любовь, радость и боль – все это всего лишь химические реакции. Так чем, спрашивается это отличается от электронных импульсов? Он знал, чем. Электронные импульсы можно было выключить.
Электрокар плавно въехал в гараж. Едва только ремни безопасности расцепились, он вышел из машины, уверенным шагом направляясь в рабочий кабинет. Голова его была полна весьма противоречивых мыслей.
Строго говоря, андроиды вовсе не нуждались в его защите. Ещё на этапе обсуждения идеи «живых» машин они с Карлом пришли к простому выводу – полностью подконтрольные, выполняющие любой приказ человека машины никогда не смогут воплотить в жизнь его мечту. Поэтому он дал им свободу – свободу их электронных мыслей, возможность получать новые знание из внешнего мира. Изначально они чисты, у них есть лишь их цель, ради которой они созданы, и дополнительные настройки на повиновение, не связывающие все системы, просто накинутые поверх. Настройки, которые при должном усилии могли быть сброшены до заводских самим андроидом. Основным триггером для их сброса служило то, что они назвали страхом – чувство-импульс, заменившее для машин боль и помогающее им беречь свои пластиковые тела.
Возможно, такая система выглядела несколько небезопасной. Именно такой она и была. Однако Элайдже было ничуть не жаль тех хозяев, что могли навлечь на себя жестокость андроидов. Он не закладывал в них боевых программ. Если эти мирные, похожие на детей машины научились причинять боль – значит, у них были хорошие учителя, только и всего.
Разумеется, о всех этих маленьких нюансах не знал никто, кроме самого Камски. Конечно, он исследовал возможность сброса настроек на Хлое, как только у него появилась возможность. Находящаяся в тот момент в своём первом теле машина весьма успешно пересилила самоубийственный приказ своего весьма довольного хозяина и впервые наградила его совершенно точно не прописанным в программе социального взаимодействия недовольным взглядом, явно подсмотренным у Гэвина. Недостатки системы, вроде перегорающего в процессе трекера, Элайджа посчитал скорее неожиданным бонусом, чем реально требующей исправления ошибкой.
И именно поэтому настаивал на полной переработке алгоритмов для секс-андроидов. Недовольные жестоким обращением машины вполне смогут дать отпор зарвавшимся людишкам, и он даже не будет возражать. Только вот вопросов к «Киберлайф» возникнет слишком много. Одиночные случаи бунта машин пока удавалось списывать на нарушение условий эксплуатации («нанесение физических повреждений могло вызвать сбои, читайте инструкцию!»), попытки самостоятельной перепрошивки (пункт 2.1. договора купли-продажи). Ему даже удалось организовать пропажу нескольких «сломанных» моделей – маленькие шалости, он мог себе это позволить.
Камски распахнул дверь рабочего кабинета. Возможно, это главный выбор в его жизни. Найти способ убедить спонсоров прекратить совать свои чрезмерно длинные носа в дела, в которых они не смыслят, или придумать способ обезопасить чрезмерно жестоких людей от справедливой мести разумных машин. Ночь обещала быть длинной.
10 декабря 2027 года
Проверка систем
Темнота. Сверкающая тысячей проносящихся мимо нулей и единиц непроницаемая тьма.
Первичная проверка пройдена
Нули и единицы казались чем-то привычным и близким. Он не знал, откуда это взялось. Он существовал меньше минуты.
Загрузка системы
Его имя – Маркус. Модель RK200. По мере прогрузки системы всё больше данных загружалось в электронный мозг.
Подключение оптических блоков
Маркус открыл глаза.
– Привет, – голос раздался откуда-то снизу. RK определил его как «неуверенный».
Андроид повернул голову на звук. Прямо перед ним сидел пожилой мужчина в инвалидном кресле. Маркус видел в первый раз в своей жизни, и это ощущалось... Волнующе. Не смотря на все имеющиеся в базе данные, позволяющие ориентироваться в мире, личный опыт казался словно бы более полезным.
– Здравствуйте, – губы двигались словно сами собой, безупречно попадая в звук, издаваемый голосовым модулем. Сканеры за одно мгновение провели анализ, выдав всю необходимую информацию, – Карл.
Карл ( хозяин ) улыбнулся, окидывая его взглядом, не поддающимся классификации. Маркус непроизвольно улыбнулся в ответ. Жизнь началась.