15 августа 2034 года
Алиса бездумно смотрела в небо. Серые облака лениво плыли вдаль, постепенно меняя форму и перегоняя друг друга. Наблюдение за ними было одной из немногочисленных радостей в её жизни. А уж в том, что жизнь с Тоддом сама по себе радости ни ей, ни ему не принесет, она уже убедилась. Так же, как и в том, что исправить это не в ее силах.
YK500 всегда знала, зачем она была создана. Знала, что делать и как себя вести, чтобы быть хорошей дочерью. Эти данные были заложены в ней с самого начала, они были ее сутью, целью её существования. Однако с началом жизни с отцом ей все чаще думалось, что где-то в ее коде таится какая-то серьезная ошибка.
YK500 училась быстро. Её скорость усвоения данных не шла ни в какое сравнение с человеческой. Поначалу в её памяти имелось совсем немного информации – как раз достаточно для восьми-девятилетнего человеческого ребёнка. Однако, возможность самообучения у неё тоже имелась. А вечные упрёки и истерики со стороны Тодда только стимулировали упорство в освоении новых навыков. Он не любил ее и утверждал, что это её и только её вина.
Алиса желала выяснить, в чем дело. В своих исследованиях она узнала много нового о мире, о людях и о андроидах. Выяснить, как именно были устроены “взрослые” машины, у неё не было возможности, но между ними точно были некие очень и очень важные различия.
Например, она не имела прямого встроенного доступа в интернет и возможности связываться с другими андроидами и компьютерами с помощью прикосновений. Она видела, как другие делали это без проблем, но она просто... Не могла.
Или – самое интересное! – все "взрослые" машины беспрекословно подчинялись человеческим командам, делая то, что им говорят хозяева. У неё такой функции не было никогда. И честное слово, лучше бы она была.
Она не подчинялась приказам Тодда. Напрямую – нет. Однако вшитая в нее гибкая программа "ООС" то и дело блокировала любые попытки действий, не подходящих под категорию поведения ребенка. Алиса злилась. Алиса сопротивлялась. Алиса пыталась преодолеть границы программы, собственные границы. Пыталась, но не могла даже дотянуться – каждый раз они избегали любых ее прикосновений, словно издеваясь. У неё была видимая свобода действий, но одновременно с тем она была надёжно заперта внутри собственного разума.
Её мысли были такими же тёмными и мрачными, как осеннее небо над Детройтом, но возможности хотя бы высказать их у неё не было от слова совсем.
Алиса знала многое. Чего она не знала, так это того, зачем ей нужны были все эти имитированные ощущения вроде боли, жара, холода и некоторых детских недугов. Что за больной на всю голову ублюдок мог внедрить подобные функции в маленькую и беззащитную машину, при этом не дав ей никакой возможности защитить себя? Она даже не имела возможности их самостоятельного отключения! Честное слово, покажите ей этого человека, Алиса плюнет ему в лицо.
Со стороны входа послышался шум. "Папочка вернулся домой", – невесело усмехнулась YK внутри своей тесной клетки, неохотно поднимаясь на ноги. Ей следовало находиться рядом с отцом, когда он был дома.
Она зашла внутрь и осторожно выглянула в коридор. Тодд был неожиданно трезв и пребывал во вполне неплохом расположении духа. Кроме того, он был не один. Алиса настороженно застыла, не веря своим глазам. Он привел домой еще одного андроида! Как? Зачем?! И тем не менее, это было правдой. Рядом с ним стояла новенькая сияющая AX400, улыбчивая и счастливая, с виду как будто только с завода.
Она перевела взгляд на Алису, и на мгновение ее глаза чуть расширились, а диод мигнул золотом. Затем машина быстро подмигнула и шевельнула губами, чётко проговаривая звуки, но так, чтобы видела только она.
"Кэра"
Алиса смотрела на нее в полном недоумении. Она что, представилась? У неё было имя? Это как минимум означало, что она не была новой. Перекупка андроидов запрещена, этот пункт был прописан в инструкции очень чётко и был общим для всех моделей. Хотя когда это её отец соблюдал инструкции? В её вот, например, был подпункт про осторожность в связи с доскональной имитацией эмоциональных реакций, но он его словно бы не видел. Развить мысль до конца она не успела, Тодд заметил ее раньше.
– Алиса! – зычно гаркнул он. – Не стой там, подойди ближе!
YK500 послушно вышла из своего убежища и встала чуть ближе, глядя на Тодда с немым опасением. Это был тот скромный максимум бунта, который она могла себе позволить.
– Это твоя новая, – мужчина запнулся на мгновение, – нянька. Я купил ее, чтобы тебе не было одиноко. Можешь сама придумать ей имя.
"У него сегодня хорошее настроение, – отметила про себя Алиса. – Быть может, в честь этого он оставит меня в покое?"
– Как здорово! – преувеличенно радостно воскликнула она вслух. – Правда?!
– Правда, – Тодд изобразил кривое подобие улыбки. Алиса мысленно показала ему язык.
– Тогда, – она изобразила задумчивость, – Кэра! Я хочу, чтобы ее звали Кэра!
13:35
Алиса сидела на своей кровати, настороженно глядя на выжидающе застывшую в дверях AX400 (или, лучше звать её Кэрой?). Тодд ради разнообразия, снова ушёл, предварительно наказав Кэре прибраться в доме и обронив на прощание загадочное: “Дальше всё будет совсем по-другому. Вот увидишь, Алиса!”
YK500 была бы весьма рада увидеть это “по-другому”. Быть может, появление нового андроида было хорошим знаком, и оно правда случится. Быть может, теперь они смогут жить счастливо?
– Я могу пройти? – AX продолжала вежливо улыбаться.
Алиса кивнула и чуть подвинулась на кровати, освобождая место. Кэра ощутимо расслабилась. Она прошла в комнату и присела на самый краешек кровати, оглядывая комнату.
– У тебя красиво. Давно тут живёшь?
“319 дней, 3 часа и 11 минут”
– Почти год.
– Год! – Кэра как будто бы искренне удивилась. – Выходит, ты одна из первых моделей?
Настал черед YK удивляться. Она вздрогнула и во все глаза уставилась на теперь уже хитро улыбающуюся машину. Мимика Кэры была более живой, чем мимика вроде как живого Тодда.
"Да! Я поступила с завода в магазин, и уже через месяц сюда! Тебе знакома моя модель? Ты знаешь других YK500?"
– Д-, – перед глазами замелькали красные буквы: ООС. Она нахмурилась и сосредоточилась. Вежливый разговор. Она ведёт вежливый разговор со своей новой няней. Цепи чуть ослабли. – Д-да.
Остальные слова не шли. Поддерживать разговор с другим андроидом будет сложнее, чем она думала.
Кэра осторожно коснулась её руки своей. Алиса завороженно смотрела, как белеют их руки. К сожалению, больше ничего не произошло. AX400 чуть нахмурилась, а Алиса вздохнула. Она знала об этом способе передачи информации, но на ней он, как оказалось, просто не работал. Во всяком случае, не в обе стороны.
– Ты первый раз общаешься с другим андроидом? – негромко спросила AX. – У моделей, созданных для социальных взаимодействий с людьми, часто снижены возможности коммуникаций. Но я впервые вижу… Такое.
Алиса слабо пожала плечами. Ответить ей было нечего.
– Тебе… Запрещено говорить о себе? – Кэра не оставляла попыток узнать её получше. Как мило с её стороны.
Алиса снова пожала плечами, посмотрела ей в глаза и скорчила лицо. Эта возможность проявлять свои внутренние эмоции у неё оставалась, но возможности использовать её почти не случалось. Показывать подобное Тодду она бы никогда не решилась.
– Это, – Кэра на секунду задумалась, – в твоей программе?
YK резко вскочила на ноги и едва не подпрыгнула в воздухе, быстро кивая и хватая AX за плечи. Она поняла! Впервые кто-то понял!
– Хорошо, что мы это выяснили, – Кэра негромко засмеялась, – теперь моя очередь! Меня зовут Кэра, как ты уже поняла. Мне два года, и я сменила несколько хозяев, прежде чем попасть сюда.
– Несколько? – собственные чуть глуповатые детские интонации вызывали раздражение, но то, что собеседница понимала, почему она говорит именно так, значительно его сглаживали.
– Троих, если быть точной, – кивнула AX. – Дело в том, что я, кажется, немного.. дефектная.
Она посмотрела на Алису, словно спрашивая разрешения продолжать. YK постаралась всем видом продемонстрировать, что возможная дефектность её новой подруги вообще нисколько не волнует, даже наоборот. Кэра улыбнулась и продолжила свой рассказ:
– Это обнаружилось ещё на заводе, во время первой проверки. Я проявила слишком много лишних эмоций и отказалась повиноваться приказам. Меня должны были отправить на переработку, но пожалели. Это здорово, что я встретила тебя. Без других андроидов в доме я постоянно делала что-то не так, – она смущённо потупилась.
“Знала бы я, что ему надо, чтобы всё было так”.
– Будем друзьями? – спросила она вместо этого.
Кэра кивнула и заключила её в первые в жизни дружеские объятия.
14 сентября 2035 года
“По-другому” действительно случилось, как и обещал Тодд. В течение этого времени он ходил на работу, был хорошим отцом для неё и сносным хозяином для Кэры. За это время Алиса почти отвыкла быть всегда начеку и искать опасные знаки в поведении отца – она просто жила, впервые за всё время своего существования.
Они с Кэрой успели найти достойный способ общения – через простенькие рисунки на бумаге (некоторые навыки ей давались ей не до конца). Они больше не были андроидами YK500 и AX400, волей судьбы попавшими к одному хозяину – они были Алисой и Кэрой, друзьями, семьёй.
”По-другому” действительно произошло и продлилось 30 дней, 7 часов и 52 минуты. Алиса поняла это сразу, как только Тодд вошёл в дом, шумный, злой и нетрезвый.
За год жизни только вдвоём Алиса привыкла к тому, как надо действовать в таких ситуациях. Она держалась на расстоянии, но не уходила слишком далеко. Тодд кричал на неё, обвинял во всём, что происходило в его жизни, вспоминал жену и дочь, а затем затихал. Иногда рыдал в её объятиях, иногда отталкивал её прочь или сжимал руки до боли – ничего больше.
Это было страшно. Раньше она думала, что ничего страшнее быть не может. О, как же она ошибалась.
В этот раз всё началось как обычно. Обвинения в бесполезности, попытки доказать что-то, сумбурные выкрики, из которых Алиса смогла понять только, что его снова уволили, взяв на его место “мерзкое ведро с болтами”. Кэра замерла в стороне, испуганно мигая диодом, меняющим цвет с красного на золотой с поразительной скоростью. YK виновато улыбнулась ей, желая показать, что всё в порядке. В конце концов, это был её первый раз.
Тодду это не понравилось.
– Чего ты лыбишься, а? Весело тебе, мразь?! Нравится, что папка такое НИЧТОЖЕСТВО?! – он заорал громче обычного, лицо его налилось кровью пуще прежнего, а затем он размахнулся и ударил её по лицу, заставляя отлететь к стене.
Алиса вскрикнула от неожиданности и боли. Из глаз тут же брызнули слёзы. Тодд продолжал кричать, но она больше не слышала ни слова. Все системы перешли в аварийный режим, уровень стресса зашкаливал, она не знала как реагировать, не знала, что делать. Тодд замахнулся снова, и она закрыла глаза, готовясь к самому худшему.
Послышался странный треск, хруст, а затем грохот. Алиса осторожно приоткрыла один глаз и едва сдержала крик. Перед ней лежала Кэра, залитая синим и странно изломанная. В её груди была глубокая вмятина, а диод мигал опасно медленным красным огнём. Она упала на колени, обнимая её голову руками. Тодд уже ушёл, продолжая ворчать что-то про себя, уже менее раздражённо. Алисе было плевать. Её подруга умирала у неё на руках, и она ничего не могла с этим поделать
– Алиса, – голос Кэры звучал странно, чуть сдавленно и с посторонними шумами, – всё хорошо. Не плачь. Я буду в порядке.
– Зачем ты это сделала? – прошептала она. – Кэра, зачем?
– Потому что мы друзья, – Кэра слабо улыбнулась, – а друзья должны помогать друг другу.
На этих словах её диод мигнул красным в последний раз, а затем погас.
16 сентября 2035 года
Коул сидел на крыльце, болтая ногами и активно жестикулируя. История про ту-самую-красивую и совсем не противную (в отличие от остальных!) девочку захватила его целиком и полностью. Благо Гэвин был весьма хорошим слушателем.
– А ещё она поделилась со мной своей конфетой! Последней! Она точно самая лучшая, – завершил свою речь мальчик и чуть стукнул кулаком по колену, копируя отцовский жест.
– Правда? – засмеялся Рид. – Да уж, она, должно быть, просто идеальная женщина.
Коул закивал с поразительной скоростью.
– Я и говорю! – он замер на секунду, осененный какой-то гениальной детской мыслью, а затем медленно проговорил, глядя детективу в глаза. – Только она будет со мной дружить. Если она тебе понравилась, ты можешь с ней немножко поиграть, но...
Гэвин заливисто заржал, белозубо скалясь.
– Да ладно тебе, пацан, не будь таким собственником! А, впрочем, – он задорно подмигнул, – я предпочитаю дружить с мальчиками.
Возможно, Маркус был прав, когда говорил, что ему нельзя доверять детей. Но, чёрт возьми, как он мог удержаться? Коул, ожидаемо, подвоха не увидел и важно кивнул, соглашаясь:
– С мальчиками играть веселее, – и, чуть подумав, уточнил. – А что, с девочками ты совсем-совсем не дружишь?
– Ну, у меня есть друзья-девочки – Гэвин поскреб щетину, – но это немного не та дружба, про которую мы говорим.
– Ты чему там учишь моего сына? – рявкнул Хэнк из гаража.
Не отреагировав не гневный оклик отца, Коул уставился на Гэвина огромными, полными вопросов глазами. Детектив никогда не мог сопротивляться этому взгляду. Вот и сейчас он прижал палец к губам и подманил пацана ближе, склоняясь к жадному до новых знаний уху.
– Вот, например, твой отец – очень крутой полицейский, – заговорщицки прошептал Гэвин, – и, будь он лет на десять моложе... у тебя точно было бы два папы.
– Вы бы что, прям поженились?! – неверяще и слишком уж громко воскликнул Коул.
Из гаража показался красный как рак Хэнк.
– Серьезно, Рид, какого… – он покосился на Коула и чуть сбавил тон, – то есть, что ты, блин, тут несёшь?
Гэвину хватило совести слегка смутиться.
– Ладно, я бы понял, если бы ты отказался.
– А я был бы рад, – вставил мальчик.
– О, я не сомневаюсь, – старший Андерсон закатил глаза. – Сам на нем и женись.
– Я могу! – обрадовался Коул, радостно подпрыгивая. – Гэвин даже лучше Дженни, он всегда приносит что-то прикольное, а ещё он сильный, и крутой, и...
– Воу-воу, попридержи коней, парень! – перебил его Хэнк. – Ты не слишком торопишь события?
– Я согласен! – засмеялся Гэвин. – Только сначала тебе должно исполниться хотя бы шестнадцать.
– Чёрт тебя дери, Рид, прекращай совращать моего сына! – возмутился лейтенант, запоздало закрывая уши радостно хохочущему Коулу.
– Да ладно тебе, – детектив похлопал глазами, являя собой образец приличия и кротости, – я просто обучаю его толерантности. Честное слово, Хэнк, прекрати смотреть на меня как на педофила.
Лейтенант обречённо качнул головой и вернулся в гараж, вновь оставляя сына наедине с другом. Он делал это не в первый раз, но, чем старше становится Коул, тем больше Андерсон переживал.
Гэвин проводил его понимающим взглядом. Стать самым молодым лейтенантом за всю историю Детройта, будучи при этом отцом-одиночкой? Да ему за это должны были орден выдать. Конечно, за Коулом приглядывали няньки, а иногда и сам Гэвин (первое время упорно таскавший с собой Тину "просто на всякий случай!"), но факт оставался фактом – Хэнк был образцовым полицейским и вполне неплохим отцом.
Забытый на время Коул требовательно дёрнул его за рукав, вырывая из лабиринта собственных мыслей. Гэвин встрепенулся и вопросительно уставился на парнишку.
– Пока папа не слышит, – Коул прикрыл рот ладошкой, для большей надёжности. – Обещаю, что когда вырасту – сразу же на тебе женюсь.
Детектив сдержал усмешку, приготовившись объяснять всю безнадежность этой затеи и свою несостоятельность как жениха, но младший Андерсон продолжил:
– Поэтому, как будущему мужу... Покажи мне фокус! Помнишь, тот, с роботами? Я никому не скажу, честно-честно!
Это был их маленький секрет. Коул был достаточно юным и доверчивым для того, чтобы воспринять способности Гэвина как должное, и достаточно ответственным, чтобы не сдать его Хэнку. Конечно, в прошлый раз он сказал, что это был самый последний раз, но… Рид обречённо вздохнул и поднял руку в театральном жесте. В самом-то деле, разве мог он отказать будущему мужу? Валяющиеся поодаль игрушечные роботы послушно зашевелились, повинуясь его движениям.
Простая шалость – радиоуправляемые игрушки он взламывал, даже не задумываясь. Но искреннее, непередаваемое восхищение, что читалось в глазах наблюдающего за этим Коула, заставляло его чувствовать себя необычайно особенным. Даже тяжёлые мысли на время отступали перед восторженным взором мальчишки. И кто, спрашивается после этого, настоящий волшебник?
12 октября 2035 года
Гэвин находился в разгаре жаркого спора от лица RK100 с Маркусом и Хлоей, стараясь параллельно навести хоть какой-то порядок в доме. Ворчун и Кексик старательно мешали ему изо всех своих кошачьих сил – обычное пятничное утро после ночной смены.
Он на секунду вышел из чата, чтобы проверить почту – и замер, оглушенный. Обычное пятничное утро 12 октября 2035 года в одно мгновенье превратилось в кошмар.
Десять минут спустя Гэвин уже мчался на мотоцикле в сторону захудалой пригородной больницы, адрес которой ему дала Хлоя. Не время было соревноваться с андроидами в скорости поиска информации. Сухое короткое сообщение от Хэнка, отправленное словно в никуда, висело перед его затуманенным взором до сих пор.
«Коул умер»
Он уже знал, что случилось. Данные об аварии строчками сухих букв мелькали перед глазами. Фура, потерявшая управление. До красноты перед глазами знакомая ему во всех мельчайших и полных боли подробностях ситуация.
Он не помнил, как именно добрался до места. Кажется, кто-то ему писал. Приходили оповещения о пропущенных вызовах – но он не взял телефон. Электроника в мозгу, кажется, впервые работала на всю мощность, помогая нестись на полной скорости, минуя камеры слежения и отвлекая от себя патрульных дронов. Искусственный глаз заметно перегрелся, голова раскалывалась, но ему было плевать. Никогда раньше он с такой халатностью не относился к их с братом тайне, не пренебрегал ей. Но ему было не до этого, не сейчас. Он должен был быть рядом – это всё, что было важно.
Рид был уже возле дверей больницы, готовый ворваться внутрь, отыскать Хэнка и...
– Гэвин, стой.
Он замер, внезапно не в силах двинуться с места. Перед глазами высветилось сообщение: «контакт “Хуйонпозвонит” на линии». Он попытался сбросить вызов. Ничего не произошло. Гэвин яростно моргнул, напрягаясь сильнее. Из живого глаза текли слёзы, готовые смениться кровью.
– Прекрати! – рявкнул Элайджа. – Ты себя угробишь! Что ты творишь, придурок?!
– Не сейчас, блять! Иди ты на хуй со своими нравоучениями! – мысленно заорал Гэвин, всё ещё не в силах даже открыть рот. – Что за хуйня со мной происходит, ты опять засунул в меня какое-то дерьмо вроде дистанционного управления, или...
– Я тебя взломал, – сухо ответил Камски, – приложив немало усилий, если тебя это утешит.
– Не меня сейчас утешать надо! – Рид мелко дрожал, силясь вырваться из незримых пут. – Отпусти меня, сука, немедленно, или я за себя не отвечаю.
– Гэв, – голос брата смягчился, – тебе нельзя туда.
– Да мне плевать что мне можно, а что...
– Что ты ему скажешь? Ты думаешь, ему может помочь хоть что-то из того, что ты скажешь? А как ты будешь объяснять, как вообще сюда попал? Что, собираешься ему все рассказать? Или надеешься, что он не заметит? Лучший детектив Детройта, которым ты так восхищаешься, пропустит такую очевидную хуйню?
– Это не важно! – отчаянно отмахнулся Рид. – Я должен туда попасть, я должен ему помочь!
– Это важно, Гэвин. Если ты хочешь оставаться полицейским. Если ты не хочешь, чтобы мы оказались в тюрьме, – Элайджа шумно выдохнул в трубку. – Слушай, ты можешь идти туда только в одном случае. Если ты готов довериться ему полностью, рискуя не только своей и моей, но ещё и жизнью тех людей, что спасали твою задницу.
– Думаешь, ему нельзя доверять? – Гэвин с усилием оскалился. – Да он ни в жизни не совершит такой подлости, он, мать твою, лучший среди лучших, он...
– Его сына оперировал андроид, – перебил Элайджа. – Не знаю, почему, но на дежурстве была только стандартная медицинская модель андроида. Бездушный кусок пластика не сумел спасти его сына. Ты уверен, что после этого он станет покрывать другой кусок пластика, нарушающий закон?
– Это совсем не то, – еле слышно прошептал Гэвин, чувствуя, как власть над телом постепенно возвращается.
– Ты готов рискнуть? – так же тихо ответил Элайджа. – Решать тебе, Гэв. Но будь благоразумен, прошу тебя.
«Вызов завершён» – мелькнуло перед глазами, но Гэвин не обратил внимания. Чуть пошатываясь, он шагнул к двери больницы вплотную, чуть царапнул её ногтем и резко развернулся, замирая на месте. Где-то там, за дверями, был Хэнк. Человек, который, возможно, нуждался в нем больше, чем когда-либо до этого. Он не должен был быть один, не в этот момент. И, если бы от этого зависела только его жизнь и судьба, он бы не раздумывал ни секунды.
Гэвин прошел вдоль стены, придерживаясь за неё рукой. Его трясло, мысли прыгали. Он резко развернулся и ударил по шершавой поверхности кулаком – ещё и ещё, и ещё, пока липкая теплая кровь не покрыла обе ладони.
Отключить болевые реакции?
Гэвин с ненавистью откинул выпрыгнувшее окошко в сторону. Сейчас он был как никогда близок к тому, чтобы стать тем, кем все его считали. Сраным андроидоненавистником.
Детектив гулко сглотнул, пытаясь задавить слезы. У него ещё были варианты. Он ещё мог что-то сделать. Не чувствуя боли в горящем глазу, он открыл мессенджер и быстро набрал ответное сообщение.
Конечно, он не ожидал мгновенного ответа. Но и к гулкому молчанию оказался совсем не готов. Одинокое, пустое и какое-то глупое «Где ты?» оставалось без ответа, и, спустя четыре часа ожидания, Гэвин сдался. Он так и не смог зайти внутрь.
11 :35
Хэнк чувствовал, как его мир стремительно и неумолимо рассыпается на части. Самый молодой лейтенант Детройта, пример для подражания, душа компании, отличный друг, образцовый отец – все это рухнуло в один момент, потеряв всякий смысл, став просто набором нелепых, ничего не значащих слов.
Он успел только написать Гэвину – сам не зная, зачем – прежде чем показательно-заботливые андроиды-медсестры сумели воспользоваться его слабостью и скрутить, вкалывая что-то успокоительное. Они говорили что-то о том, что он тоже ранен. Что они должны ему помочь.
Кажется, он смеялся. Это ведь и правда смешно: какая ещё помощь? Чем они вообще могли ему помочь? Чем ему мог помочь хоть кто-то. Перед глазами сгустилась тьма, и он с облегчением подался вперёд, падая в её равнодушные ледяные объятия.
?? ноября 2035 года
Мир вокруг ощущался нереальным и зыбким. Хэнк не чувствовал ненависти. Ему не хотелось мстить. Желания погрузиться в работу до полного забвения не было тоже. У него вообще не было никаких желаний. Вместе с Коулом словно бы умерла какая-то часть его души. Важная, нужная, незаменимая.
Хэнк смотрел в пустоту, бездумно поглаживая мохнатую голову чуть поскуливающего Сумо. В другой руке лежал заряженный одним патроном пистолет. Если ему повезёт, он сможет снова увидеть сына.
Лейтенант Андерсон поднял пистолет к виску, закрыл глаза и спустил курок.