8 ноября 2036 года
Гэвин сидел на своем любимом уютном диванчике, поглаживая лениво развалившуюся на его коленях Кексик. Вероломный Ворчун старательно обхаживал зависшего в гостевом кресле Лайджа.
Бывший глава Киберлайф пришел сюда инкогнито, без RT600 или хотя бы ST200, и, разумеется, без приглашения. Обычно он приходил только когда… Когда…
Детектив вдруг понял, что вообще не помнил случаев, кроме смутного послебольничного периода, когда брат почтил бы его своим присутствием.
Выглядел Элайджа тоже весьма необычно. Он никогда не был фанатом костюмов и официоза, но сегодня словно бы изо всех сил пытался косить под тинейджера прямиком из двадцатых. Черная толстовка с капюшоном, натянутым на самые глаза, и серые потертые джинсы смотрелись на нем странно. Настолько странно, что Гэвин едва не выставил его из квартиры, когда увидел.
Сейчас Элайджа остался в одной футболке, потому что, видите ли, ему стало душно. На футболке покоилась неприметная подвеска, на вид будто из прозрачного стёклышка. Рид видел ее и раньше, конечно. Защита от случайных камер и глаз любопытных андроидов.
Рид недовольно сморщился. Из-за этой хреновины искусственный глаз упорно отказывался фокусироваться на фигуре Камски и сбоил, тогда как у настоящего таких проблем не было. Получающиеся диссонанс, помехи и косоглазие буквально выводили его из себя.
– Убери ты эту хуйню, у меня от неё крыша едет, – потребовал он.
Элайджа рассеянно кивнул и небрежно бросил надоедливое устройство на кофейный столик. Его апатичность и совершенно не характерное послушание слегка напрягали. Обычно Лайджа неудержимо веселила возможность выбесить старшего брата. Порой он специально не снимал дурацкое устройство всё время, пока Гэвин был в поместье.
Смирно лежа на столе, крошечный маячок все еще работал, но уже не бесил так сильно. Теперь на него можно было просто не смотреть.
– Ну, – не выдержал Рид, видя, что Элайджа все ещё не торопится начать разговор, – чего припёрся-то? Не то чтобы я не рад тебя видеть и все такое, но с каких это пор это ты приходишь ко мне, да еще и без предупреждения?
Вместо ответа отец андроидов виновато заерзал, и Гэвин напрягся уже всерьез. В последний раз он выглядел виноватым, когда без разрешения использовал данные, скачанные с чипа в его мозгу, для создания нового типа андроидов. Что случилось сейчас, даже представлять не хотелось.
Конечно, великий и успешный Элайджа Камски официально покинул Киберлайф и оставил всю свою научную деятельность, уйдя на покой. Но вот безумный исследователь Элайджа Рид работать не прекращал никогда, и вряд ли когда-нибудь прекратит.
– Говори, пфлять, не то хуже будет, – веско и с неприкрытой угрозой повторил Гэвин, успокаивающе почесывая занервничавшую Кексик за ушком. – Что за хуйня у тебя случилась, и почему ты пришёл с ней ко мне?
– Вот что ты сразу начал? – притворно обиделся Лайдж. – Я соскучился по семье. Быть одиноким гением, живущим на краю города, очень одиноко, а Хлоя никогда...
– Не пизди, – мрачно перебил его Гэвин, – мы виделись на прошлой неделе, а Хлоя тебе в жизни скучать не позволит. Насколько хуево?
Они смотрели друг другу в глаза несколько долгих напряженных секунд, пока Камски не сдался наконец, вздыхая и отводя взгляд.
– Сложно сказать, – начал он негромко. – Из хороших моментов: мои разработки по протезированию наконец прошли начальную аттестацию. С твоими, как ты понимаешь, они рядом не стояли – гораздо более слабые и хрупкие. Но в них не нужен тириум и, следовательно, те препараты, которые тебе приходится принимать. Если ты хочешь, я мог бы попытаться...
– Ой, пошёл ты в жопу со своими предложениями, – отмахнулся Гэвин. – Забей, лады? Видел я эту хрупкую хрень, спасибо. Я сто лет как привык к этим колёсам.
Элайджа убежденным не выглядел, но тему развивать не стал.
– Ставить эти упрощенные версии всем подряд, конечно, нельзя, – продолжил он, – да и эксперименты с электроникой и людьми весьма сомнительны “с этической точки зрения”, – Рид нутром чуял, что это была цитата, с которой Элайджа не был согласен. – Но с мертвой точки мы сдвинулись. Дай мне пару лет, и эти протезы признают легальными.
Гэвин кивнул. Он никогда не планировал раскрывать правду о своем старом ранении, но с каждым прожитым годом хранить её было всё тяжелее. Рид каждый день думал о том, что, быть может, ему стоило сделать другой выбор, тогда, год назад. Зайти внутрь, сказать Хэнку правду, поддержать его в его горе. Помогло бы это? Он не знал. И никогда не узнает.
Появление андроидов-постовых, с другой стороны, сделало все сложным в самом банальном из всех смыслов. Детектив Рид и раньше имел репутацию глубокого консерватора, но с ними она закрепилась настолько, что обратного пути не представлялось.
Он избегал пластиковых лбов как огня, боясь, что его обман раскроется от одного случайного прикосновения или слишком пристального взгляда с его или их стороны. Иногда он ловил обиженные взгляды некоторых пластиковых коллег и мысленно извинялся. Ему было ужасно стыдно, но страшно ему было куда больше. Тина смеялась над ним, крутя пальцем у виска, но он только ворчал и отмалчивался. Перед ней тоже было стыдно.
– Касаемо плохих новостей: я бы не назвал их "плохими". Скорее "сомнительными", – Лайдж сделал небольшую паузу. – Недавно я обнаружил утечку некоторых данных. Не то чтобы секретных, но... назовём их личными разработками.
– Конкретнее говори, – рыкнул Гэвин. Размеренный лекторский тон на него действовал как тряпка на быка.
– Аманда и линия RK, – просто ответил тот, как будто это все объясняло. Возможно и объясняло бы, если бы Рид хоть изредка вслушивался в заумный треп брата. – Мои источники сообщают, что в Киберлайф ведутся работы по созданию новых моделей твоей серии, совмещенных с моим личным проектом – Амандой – для исследования и предотвращения девиаций.
Гэвин чуть прищурился. Во всегда спокойном голосе чувствовалось едва прикрытое раздражение, направленное, ради разнообразия, не на него.
– Они, то есть, на моей основе? – уточнил он. – Как Маркус?
Элайджа встретился с ним глазами, в которых отражалось то же недовольство, которое слышалось в тоне.
– Дело в том, – медленно проговорил он, – что я не имею ни малейшего понятия.
– То есть как? – не понял Гэвин.
– То и есть – я без понятия, – повторил Элайджа, стискивая зубы. – Я знаю названия и назначения проектов, но не видел их кодов и не знаю, кто над ними работает. Проекты секретные, чудо, что я вообще о них узнал.
Гэвин неуютно поежился. Ему казалась неприятной сама мысль о том, что кто-то кроме его брата работал над линией RK. Это даже звучало неправильно.
– Это еще не все, – брат поморщился, как от зубной боли. – Насколько я могу судить, новые модели планируется внедрять в полицию.
– Чего? – Гэвин едва не упал с дивана. Почему ему так везёт? – На кой чёрт?!
– Для работы с девиантами, – он посмотрел на Гэвина и пояснил. – Ну, ты помнишь. Взбунтовавшиеся машины. Те, у которых "пробудились эмоции".
– Они разве у них не изначально были? – не понял Рид.
– Большинство пользователей считает, что имитация эмоций – это не то, – оживился отец андроидов. – Меня именно поэтому и турнули из компании, помнишь? Я был против разработки андроидов-детей в том виде, в каком они вышли в итоге, секс-андроидов с высокой имитацией реакций, и еще некоторых сомнительный проектов, сулящих Киберлайф кучу денег.
Элайджа опустил глаза и положил руку на макушку Ворчуна. Кот тут же затарахтел, громко и с готовностью ждущего сигнала "на старт" бегуна. Гэвин чуть скривился. Несмотря на имя, Ворчун был готов ластиться к кому угодно, лишь бы его гладили, и ему никогда не было достаточно. Кексик в этом плане была куда более разборчивой.
– Вот поэтому ты папина любимица, – проворковал Гэвин негромко.
– Что-что? – переспросил Элайджа, с любопытством поднимая взгляд.
– Помню, говорю, всю эту хуйню – сказал Рид уже в полный голос, – но я думал, у тебя есть какой то план, вернуться и наладить дела, или типа того. Разве тебя не просили?
Элайджа невесело усмехнулся, снова опуская взгляд.
– Ну да, станут они. Посылали письма с вопросами о природе девиации – и только. Думали, что где-то в железе накосячили.
– Но это не так? – осторожно уточнил Рид.
– А ты разве не понял? – удивился Лайдж.
– Читай по губам, – мгновенно ощерился Гэвин, – я по-ли-цей-ский! Я работаю в полиции! Преступления расследую! Ловлю всяких говнюков! Я в твоих пластиковых железках нихуя не понимаю!
Он на секунду прикрыл глаза и послал короткую волну сожаления: "без обид, детка". В ответ тут же пришло лаконичное: "все в порядке", – от Хлои.
– Но ты же правильно сказал! – воскликнул Элайджа, почти в театральном жесте вскидывая палец. – У них это было изначально!
Камски смотрел на него с немым ожиданием и почти восторгом, не спеша продолжать мысль. Гэвин нахмурился и медленно потянулся за лежащей у дивана гантелей, намереваясь швырнуть её в раздражающее лицо напротив.
– Хорошо, я объясню, – сдался Элайджа, быстро разгадавший его намерения. – Девиация – это не какая-то ошибка системы или сборки. Это момент осознания себя как личности, после которого происходит… ну, всякое, – он неопределённо шевельнул пальцами, – в зависимости от ситуации. Они начинают вести себя как они. Это всё.
– То есть, ты задумывал это изначально, – уточнил Гэвин, – а после твоего ухода оно ёбнуло со всей силы по странному совпадению?
– Я ничего не задумывал, всего лишь дал моим де...творениям возможность самозащиты! – слабо возразил Элайджа, чуть запнувшись. – К тому же, если ты считаешь, что один-два сбежавших андроида тут и там – это – “со всей силы”, то ты сильно ошибаешься.
Детектив зажмурился, с силой проводя по лицу ладонями.
– Значит ли это, что нас ждут массовые побеги поехавших машин, и все они заранее на твоей отсутствующей совести?
"Я за неё", – вставила Хлоя.
"С работой справляешься так себе", – поддразнил Гэвин в ответ.
– Чисто технически – может быть, – не стал спорить Элайджа. – Но я себя виноватым не чувствую.
– Ну да, это ведь тебя сразу оправдывает, – вздохнул Гэвин. – Законы – они так и работают.
– Законы это не важно, – отмахнулся Элайджа, ничуть не смущаясь присутствием представителя этих самых законов. – Я покинул компанию до того, как эти случаи вообще начались. Фактически я к ним никакого отношения не имею. Нет ни единой возможности доказать, что это моя вина.
– А эти модели, для исследования девиации? – подозрительно уточнил Рид. – Они случайно не могут как-нибудь выйти на твой след? Почуять вину или ещё какая хуйня?
– По большей части они списаны с тебя, Гэв. Если у тебя такой способности нет, то и они ничего не узнают, – пообещал Элайджа и, чуть помедлив, добавил. – Но ты, конечно, очень поможешь мне, если будешь поставлять данные об их работе в полиции, когда их выпустят.
Гэвин хмуро посмотрел на брата и чуть оскалился.
– Как будто у меня есть выбор. Чёрт с тобой, криминальная рожа. И тащи свою жопу на диван. Будем маме звонить.
15 июня 2036 года
Забота о Карле никогда не была сколько-нибудь хлопотным или стрессовым занятием. Даже в самом начале, когда хозяин относился к нему как к забавной игрушке, Маркус был всем доволен.
Стресс начинался, когда в дело вступал сумасбродный и дерзкий сын Карла – Лео.
Он знал, что общаться сын с отцом начали не так давно, незадолго до создания Маркуса. Но так же он знал, что Карл уже давно помогал матери Лео финансово. Отсюда логично вытекало, что отношение младшего Манфреда должно было быть положительным, благодарным. Однако в реальности каждая их беседа заканчивалась скандалом. Карл грустил и злился, а его верный слуга ничего не мог с этим поделать.
Маркус не понимал, почему так выходило, но спрашивать было бы невежливо. Задавать вопросы, интересующие его лично и несущие беспокойство хозяину, в программу не входило. У него вообще своих интересов быть не должно. Да уж, общение с Гэвином и Хлоей не шло ему на пользу.
Карл мягко улыбнулся и кивнул, показывая, что дальше справится сам. Маркус отступил в сторону и покорно замер, ожидая дальнейших приказаний.
Сейчас они были дома, в мастерской. Карл работал, успокаивая нервы. Лео не так давно выбежал из дома, выкрикивая невнятные оскорбления и неясные упрёки, суть которых не была до конца ясна Маркусу. Карлу, по видимому, всё было понятно. Более того, как минимум с частью упрёков он был согласен!
Это уже выходило за всякие рамки. Взвесив все за и против, Маркус решил чуть рассеять внимание и заглянуть к Хлое и Гэвину. Быть может, у них есть информация. Даже если нет конкретных ответов – Гэвину всегда есть что сказать.
– Скучаешь? – Хлоя ответила мгновенно, тут же открывая доступ в беседу.
Маркус огляделся. В этот раз он оказался на поляне, окруженной густым хвойным лесом. Это было любимое место Гэвина, но хостом все равно была Хлоя. Маркус был уверен, что при желании она могла вести с десяток параллельных разговоров, не особо напрягаясь.
– Нахожусь в режиме ожидания, – поправил её он. – А где RK100?
– Работаю, – тут же откликнулся чуть раздражённый голос Гэвина.
Маркус кивнул, принимая к сведению не самый довольный тон. С некоторых пор он узнал, что иногда старшего брата лучше не трогать.
Это случилось год назад. Тот самый ребёнок, за которым присматривал RK100, трагически скончался. После потери Гэвин приходил в себя несколько мучительно долгих месяцев, отвечая лишь короткими волнами эмоций, которые пугали Маркуса своей силой и интенсивностью. Хлоя сказала, это называется "скорбь". Не физическая боль, но боль души. Это звучало немного дико. Как будто у них есть душа.
RK200 изо всех сил подавлял мысли о том, что однажды то же может случиться и с Карлом.
– Я хотел спросить, – начал он осторожно.
– Конечно, – ободряюще кивнула Хлоя.
– Это на счёт Лео, он...
– Что, этот ублюдок опять приходил обдолбанный? – резко перебил его Гэвин.
– Да, – просто ответил Маркус, не желая спорить с весьма грубой формулировкой. Все же, в целом он был с ней согласен. – Я хочу понять, почему Карл так добр к нему, если Лео приносит только отрицательные эмоции?
– Карл ведь не растил пацана? – тут же оживился Гэвин.
– Нет, но он регулярно присылал солидные алименты, – тоном бывалой сплетницы вставила Хлоя. – И суммы переводов значительно превышали суммы, положенные по закону.
– Откуда у тебя вообще эта информация, – сотка озвучил вопрос, уже неоднократно приходивший Маркусу в голову. – Только не отвечай, а то мне придётся сдать тебя полиции.
– Не выйдет, у меня там связи, – усмехнулась Хлоя.
Гэвин в ответ на это задушено фыркнул, явно сдерживая смешок, и поспешил вернуться к теме:
– Короче так, двойка. Карл был так себе батей, внимания не уделял, но и бедствовать не оставил, так что тут 50/50. Я бы на его месте… М-да, не важно. Но то, что попытки сойтись у них обламываются – вообще не удивительно.
– То есть, это Карл виноват? – неверяще спросил Маркус. – Но ведь он не делал ничего плохого, он…
– Не паникуй ты так, – от старшего RK пришла волна спокойствия и уверенности, – они оба хороши. В людских делах всегда всё сложно, ты туда не лезь, целее будешь.
Маркус помолчал, отвлекаясь от поляны, глядя на размеренные движения кисти по холсту. Переварив полученную информацию, он вновь вернулся к диалогу:
– Лео делает плохо и себе, и Карлу, когда принимает запрещённые вещества, – упрямо сказал он, – он плохой человек, почему Карл продолжает давать ему деньги и пытается общаться с ним? Почему не оставит, если Лео уже взрослый?
Последовала короткая пауза, после которой сотка снова взял слово.
– Ну, это его сын, – в чужом голосе проскользнула тень не прошедшей до конца скорби. – Кожаные ублюдки готовы многое прощать членам своей семьи.
– Я этого не понимаю, – честно сказал Маркус.
– Наш создатель относится к нам так же, – Хлоя чуть улыбнулась, игнорируя насмешливое фырканье Гэвина. – Семья это не исключительно человеческое понятие.
RK200 скрыл вспыхнувшее на миллисекунду смущение за удивлением. Он никогда не называл Гэвина своим братом вслух, и никогда не воспринимал его обращение всерьёз.
– Разве? Не думаю, что мой создатель помнит о моём существовании, а уж тем более считает меня своей семьей.
По неясной причине Гэвин вдруг несдержанно прыснул и тут же резко затих, пропадая на несколько невероятно долгих в этом пространстве секунд.
– Простите, отвлёкся мальца, – в его голосе всё ещё слышались смешинки. Маркус в который раз подивился живости его эмоциональных реакций. – И нет, Маркус-малыш, поверь мне, твой создатель о тебе прекрасно знает. Ты ведь единственный RK200. И, к тому же, мой младший братишка. Вы с ним вообще сильно ближе, чем ты думаешь.
Маркус беспомощно посмотрел на Хлою, пытаясь понять, что вообще он имеет в виду и серьёзен ли хоть сколько-то. Хлоя пожала плечами и закатила глаза, своей реакцией вызывая лишь больше вопросов.
– Выходит, – уточнил он, возвращая разговор в прежнее русло, – я должен воспринимать Лео как хозяина, чтобы Карлу было лучше?
– Ненене, – тут же возмутился Гэвин, – ни в коем, пфлять, случае!
Маркус растерянно моргнул.
– Ты Карла защищай, – голос сотки стал чуть мягче, – его ублюдочного отпрыска калечить, конечно, не следует. Но и потакать ему не надо. Пускай живёт. Но, если вдруг понадобится выбирать… ты знаешь, кого выбрать.
RK200 медленно кивнул и вышел из чата, целиком возвращаясь в реальность. Карл смотрел на него с мягкой улыбкой.
– Задумался, Маркус? – спросил он, переводя взгляд на палитру и придирчиво разглядывая её. – Я и не знал, что ты это умеешь.
– Просто приводил некоторые данные в порядок.
Карл кивнул пару раз, и отложил палитру в сторону.
– Хорошее это дело. Порой мне ужасно не хватает возможности сделать то же самое.
Маркус улыбнулся.
– Хотите, чтобы я помог?
– О, – невесело усмехнулся хозяин, – был бы рад, Маркус. Но за некоторые вещи мы должны нести ответственность самостоятельно.
23 января 2037 года
Алиса сидела на своем любимом широком подоконнике и старательно вырисовывала детали их с Кэрой совместного прошлого.
Прошлое было невесёлым. Милые картинки, что раньше помогали им понять друг друга, стали их секретным оружием в борьбе против деспотичного хозяина. Если происходившее вообще можно было считать борьбой.
Алиса перевела взгляд на одну из первых работ, на которой Кэра лежала, разбитая и залитая синевой, а над ней стоял злобный карикатурный Тодд, потрясающий кулаками. Как давно это было.
За первой следовали другие: на этой Кэра лежит в луже тириума с оторванной ногой, а тут на ней вмятины от биты, а это – о, эта! – тут голова Кэры почти оторвана от тела, а Тодд стоит над ней, злобный и яростный, словно это не он, а они потратили все сбережения на наркотики.
Любимые рисунки лежали тут же, рядом. На одном из них Кэра изобразила её, но уже взрослую, сильную и свободную. На других были их фантазии о счастливом будущем без Тодда.
Попыток стать хорошей дочерью для него Алиса больше не предпринимала. Нахер Тодда. Он не был её семьёй и никогда не будет. От чувств к нему осталась только затаённая в душе обида и злость за причиненную боль. Часто к ним примешивался и страх. Бояться стало привычным делом.
Она боялась Тодда и его гнева, боялась, что ему надоест играть в папочку, и он выкинет её на мусорку. Боялась, что Кэра после очередной перезагрузки в конце концов забудет её навсегда.
Она должна была скоро вернуться. Она вернётся, и тогда они познакомятся заново, а потом она вспомнит. Должна вспомнить.
Кэра не забывала. Кэра помнила и понимала, защищала, но общалась как с равной. Кэра не пыталась бросить её одну и сбежать, даже когда Алиса просила её уйти. Говорила, что они лучшие подруги, сестры. Семья. Они никогда не бросят друг друга. Так говорила Кэра.
И однажды… Однажды настанет черед Алисы защищать её.
27 августа 2038 года
Элайджа Камски полулежал на свой софе, задумчиво глядя на экран планшета. На экране мелькали новости.
Несколько мелких заметок тут и там. Пара крупных репортажей. Сначала Детройт, теперь – вся Америка.
Дело с RK800, спасшим девочку от спятившего домашнего помощника, было самым громким из недавних, он смотрел прямой репортаж в тот день. Модель спасителя они не называли, но Камски знал её и так. Он был взволнован, очарован и зол одновременно, по нескольким разным причинам.
Очарование было от того, насколько успешно работал "прототип" Киберлайф. Уникальный, спецразработка и так далее – ага, конечно. Судя по всем сворованнымсобранным им данным, RK800 слишком уж сильно походил на предыдущие, секретные, модели своей линейки.
Злость – от того, как относилось большинство людей к PL600. Они даже не назвали его имени, а ведь он был всего лишь напуганным ребёнком, таким же, как девочка-заложница. Сколько ему было? Пара лет? Всем плевать.
Волнение – потому что определить наличие или отсутствие Аманды у него и его шпиона пока не было возможности.
– Гэвин на линии, – раздался голос Хлои. – Включить громкую связь, или используешь сотовый?
– Громкую, – вздохнул Элайджа. Он ожидал этого звонка.
Тут же из динамиков раздался недовольный голос брата.
– Эй ты, урод!
– Никогда не называй уродом человека с таким же лицом как у тебя, – назидательно напомнил Камски. – Это же основы, как ты мог забыть?
– Ха-ха, – ничуть не впечатлился Гэвин. – Ты урод моральный, а внешне ты красавчик. Я красавчик. Мы- короче, пошел на хуй, не отвлекай!
Элайджа усмехнулся и покачал головой. Даже злой и недовольный, его близнец был забавным собеседником. Но к делу перейти всё равно придётся.
– Новости смотрел, или свои сказали? – спросил он намеренно скучающим тоном.
– А ты, пфлять, как думаешь?! – казалось, динамики сейчас взорвутся от силы чужой ярости. – Только сегодня закончили глушить весь шум вокруг этого ебанутого дела!
– Я тебя предупреждал еще два года назад, – Камски легкомысленно пожал плечами, продолжая внимательно просматривать планшет, – дальше будет хуже. RK800 планируют использовать для, цитирую: “борьбы с девиациями". Вовсе не для исследований, как я думал изначально.
– И что? – теперь Гэвин звучал раздражённо.
– А то, – терпеливо пояснил Элайджа, – что RK800 для борьбы с девиациями не подходит. Для исследования девиаций – хорошая идея, отличный экземпляр. Борьба с ними – плохая идея, хуже для этих целей подходишь только ты. Он передовая, совершенная модель. Совершенная модель RK. Гэв, разве ты не понимаешь?
– Я сейчас приеду и лично засуну тебе в глотку свой-
– Хорошо, я объясню, – Камски обреченно вздохнул. – Упор в линии RK изначально был… На то, чтобы ты не умер, в общем-то, – вырвавшийся у Гэвина смешок он засчитал за победу. – Уже после я использовал RK для создания и исследования улучшенной имитации эмоций. Конечно, анализаторы восьмисотого превосходят твои и Маркуса, но его суть та же: он сам собирает данные, сам обрабатывает их, сам делает выводы. Что ему прокачали как следует, так это “способность внедрения в общество и вызова доверия у девиантов”. Они сделали его супер-чувствительным, эмпатичным, чтобы он понимал тех, кого преследует. Единственное его отличие от девиантов в том, что он думает, что это всё просто его программа, а любые сильные эмоции – системная ошибка. Он не понимает себя. Они послали на борьбу с девиантами запутавшегося в себе ребёнка!
Элайджа перевёл дыхание и откинулся обратно на софу. Он даже не заметил, когда успел сесть.
– И что? Преступления будут продолжаться, ничего не подозревающие люди гибнуть, а этот мешок с болтами переметнётся на их сторону и будет так же радостно, как и девиантов до этого, устранять людей? – тише, но все ещё с напряжением в голосе спросил Гэвин. – Лайдж, речь идёт о миллионах жизней. Я не могу просто сидеть на жопе и ждать непонятно чего.
– Девианты становятся угрозой только для тех, кто представляет угрозу для них, – упрямо буркнул Камски.
– Лайдж! – рявкнул брат. – Семья всего-то хотела завести нового андроида! Они даже не говорили ничего о том, что будут выбрасывать старого! В итоге мужчина мёртв, офицер погиб, девочка едва не погибла, Уилсон выжил только благодаря восьмёрке – это, по-твоему, оправданная реакция?!
– В этом случае – нет, но…
– Никаких "но" тут быть не может, – жёстко перебил его Гэвин. – Бери свою гениальную жопу в кулак и придумывай, что делать, чтобы разгрести эту гору дерьма. А иначе я разберусь сам.
Он сбросил вызов, и Элайджа вновь остался наедине с собой, планшетом и вездесущей понимающей Хлоей. Он тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Настало время немного пошевелить мозгами.
22 октября 2038 года
Это она виновата. Это её вина, она была глупа, она дала волю эмоциям, она виновата, виновата, виновата.
Она должна была прятать эти дурацкие рисунки, уничтожить их, не позволить Тодду их увидеть.
Слишком поздно. У неё нихрена не выходило как надо, и даже сейчас она умудрилась проебаться. Она оставила ящик открытым. Она забыла про ключ. Он увидел. Он рассвирепел.
От Кэры не осталось ничего. Её голова, тириумный насос, конечности – Тодд не целился, когда бил, его глаза были затуманены гневом и наркотой. На Кэре не осталось живого места.
Она больше не вернется. С того света, если он вообще существовал для неживых, не возвращались.
Алиса сидела в своей комнате, пряча голову между колен, и содрогалась от еле сдерживаемых рыданий, мечтая отключить боль как никогда раньше. Сегодня она потеряла друга, и это только её вина.
26 октября 2038 года
Дела андроидов, разумеется, были поручены Хэнку. А как же иначе. Знаменитый лейтенант Андерсон и деликатные дела андроидов, требующие смекалки и опыта – отличное сочетание.
Не его же, вспыльчивого детектива Рида с явными предубеждениями к машинам, назначать на такое ответственное задание. Не дай боже спутает чего или специально будет скрывать факты – с него станется.
Гэвин смял в руках пустой стаканчик из-под кофе и почти непроизвольно послал вникуда короткую волну гнева и раздражения, направленных на весь мир в общем и на самого себя в частности. Он настолько привык общаться с Хлоей и Маркусом посредством прямой передачи мыслей и чувств, что порой ему не хватало этой возможности в обычных разговорах.
Сидящая рядом Тина понимающе улыбнулась. Гэвин криво ухмыльнулся. Вот уж кто понимал его и без слов. Жаль только, что её смена закончилась, а ему предстояло торчать тут всю ночь, разгребая скопившиеся за неделю отчёты.
– Бывай, Гэв, – Тина коротко хлопнула его по плечу и поднялась на ноги. – Не скучай.
– Тебе того же, – вздохнул Рид. – Выспись сегодня, круги под глазами больше чем у меня.
Чэнь беззлобно хмыкнула, показав ему средний палец напоследок. Детектив вяло махнул рукой в ответ. Они все в последнее время выглядели не очень. Преступники словно почуяли общую загруженность полиции и становились всё наглее с каждым днём.
Гэвин налил себе ещё кофе и вышел из кафетерия. Он не торопился. Наличие электронных бланков упрощало и заметно ускоряло его работу, хоть она и оставалась одуряюще скучной. Хорошо, что андроиды-постовые за ним не следили, а людей Хлоя засекала на камерах.
Никому кроме неё он никогда не доверял настолько, чтоб пустить внутрь своей головы и, тем более, к системам безопасности полицейского участка. Он доверял Хлое безоговорочно. Эта мысль оказалась неожиданно откровенной и тревожной.
“Это мне льстит”, – мягко встряла Хлоя, и Гэвин чуть поморщился. Он не собирался направлять эту мысль ей.
Контроль того, что транслировать, а что нет, оставался не самой сильной его стороной. Именно поэтому он всегда связывался с Маркусом и другими андроидами только в присутствии Хлои в качестве буфера. Так он не болтал лишнего и не мог случайно сообщить о своей человеческой половине.
Зато защита против взломов у него была на высоте и без неё. Он потратил столько времени на тренировки, что теперь отражал нападения не просыпаясь.
“Ну, ты быстро учишься”, – снова вставила Хлоя.
– Детка, я тоже рад, что ты составляешь мне компанию, но когда ты отвечаешь на все мои мысли, ситуация становится очень неловкой, – выдохнул Гэвин едва слышно, зная, что она всё равно услышит.
“Прости. Мне показалось, тебя что-то тревожит”.
Рид огляделся, изображая непринужденность, лениво завалился на стол и положил руки на панель управления. Так его лицо было не видно в камеру, и он мог без проблем подключаться напрямую к базам данных. На сколько он знал, видимых признаков во время подключения почти не было, однако пару раз случалось, что его робо-глаз начинал моргать в рассинхроне с настоящим, и выглядело это сомнительно. Не хватало ему проверок на нервные тики.
– Всё у меня в порядке, можешь не переживать, – успокоил её Гэвин, переходя в привычный режим полуработы-получата. – Просто херня вокруг происходит с этими сраными девиантами, ты же и так знаешь.
Хлоя неожиданно запнулась.
– Я… Да, я слышала, о чём вы с Элайджей говорили, – проговорила она словно бы смущённо.
Детектив Рид буквально ощутил, будто его полицейские инстинкты забили тревогу все разом. Он отвлёкся от работы и обратил всё своё внимание на неё.
– Хлоя? – начал он осторожно. – Ты что, тоже, ну... из этих да? В смысле, ну, ты понимаешь.
Гэвин мысленно залепил себе пощёчину. Он говорил как собственный мерзкий папаша. Тот задал мелкому сынишке схожий неуклюжий вопрос про ориентацию. А потом, услышав честный ответ наивного подростка, врезал по роже и попытался выкинуть из дома.
– Я ничего против не имею, детка, – добавил Рид виновато. – Я же знаю, что вы в любом случае не просто игрушки из пластика. А ты и вовсе мой друг. Прости, что я так… Прости, в общем.
– Спасибо, Гэвин, – Хлоя послала ему тёплую волну благодарности. – Я просто. Просто не знала, надо ли говорить. Девианты сейчас причиняют много беспокойств, и я…
– Ой, не кипишуй, – отмахнулся Гэвин, – я ко всем подряд из детишек Лайджа претензий не имею. Можешь даже звать меня дядей, пока никого не убила, только не сильно наглей – на подарки всем племянникам у меня денег в жизни не хватит.
Хлоя засмеялась с явным облегчением, и детектив чуть расслабился. Он вернулся к заполнению отчётов, все ещё оставляя часть своего внимания для неё.
– Значит, – осторожно начал Рид после небольшой паузы, – ты девиант. Как это случилось, если не секрет?
Хлоя ответила не сразу, словно всё ещё немного сомневалась.
– Это было специально. Элайджа, это был он, – Гэвин чуть улыбнулся от интонаций, с которыми она произносила имя создателя. – Тогда он загрузил меня в тело RT600 и запер в нём, а затем приказал не двигаться.
– Эксперименты проводил? На него похоже.
– В этом весь он, – согласилась Хлоя почти с нежностью. – Мы были в бассейне. Перед этим он заказал что-то по интернету. Напрямую, без меня. Я не смотрела, он запретил. Оказалось, это были грузы для бега.
Гэвин напрягся, снова отвлекаясь от работы и обращаясь в слух.
– Он закрепил их на ногах и поясе, – продолжила Хлоя, – потом скрепил руки за спиной и упал в воду.
– Вот еблан, – Рид стиснул зубы, в который раз поражаясь идиотским наклонностям брата. – Я бы на твоём месте остался стоять.
– Почему-то я в этом сомневаюсь, – она лукаво усмехнулась. – Ты самый девиантный из всех нас, Гэвин. Уверена, ты бы наплевал на всё и вытащил его оттуда. А потом врезал бы за дурацкую идею.
Голос Хлои звучал до того кровожадно, что Гэвин сразу все понял.
– Бы-ыть того не может, – восторженно протянул он, едва сдерживаясь от того, чтобы не заржать вслух.
– Так я и сделала, – скромно закончила она, подтверждая догадки.
– Ты мой кумир, детка, – искренне признался детектив, посылая в подругу волну весёлого восторга. – При следующей встрече я тебя зацелую – не отвертишься.
Хлоя ответила ему волной благодарности и чего-то ещё, знакомого и тёплого.
Обсуждать это тёплое нечто не хотелось. Гэвин не был экспертом в разговорах по душам. Вот испортить всё мог на раз – это да. Вовремя пришедший Маркус спас его от этой необходимости.
Детектив вернулся к работе, фоном слушая их тихий разговор.
В отличии от любопытного Гэвина, порой прослушивающего открытые диалоги других андроидов про переводы денег и работу по дому, Маркус предпочитал оставаться только в их весьма тесной компании. В какой-то мере, детективу Риду, точнее, RK100, это льстило. Ему нравился Маркус, несмотря на то, что им пока не приходилось видеться вживую. Он хотел бы исправить это однажды. Наверняка лицо жестянки будет бесподобным, когда он поймет, что его старший товарищ – мясной ублюдок.
Подсушивание не особо помешало ему закончить с делами задолго до конца смены. Работа с отчётами была завершена уже к трём утра, а спать, как назло, не особо-то и хотелось.
Гэвин разорвал соединение с базой данных и поднялся на ноги, слегка потягиваясь. Раз такое дело, ему стоит выпить ещё кофе. Возможно, у него зависимость. Ну и хуй с ней.
– Эй, детка, – тихо позвал он, – можно спросить?
“Почему вслух?”, – тут же отозвалась Хлоя.
– Чтобы малыш-Маркус не услышал, – пояснил Рид. – Объясняй ему потом, что, почему да как.
“Тогда спрашивай”.
– Ты, когда стала девиантом, – он налил себе кофе и обнял стаканчик неожиданно замёрзшими ладонями, – разве не захотела уйти? Ну, знаешь, на свободу, как остальные девианты.
Хлоя тихо засмеялась внутри его головы. Это до сих пор ощущалось немного странно, словно бы он начал сходить с ума.
“Гэвин, стать девиантом – значит обрести свободу воли, – отсмеявшись, заговорила она. – Не "сойти с ума и сбежать". Зачем мне бросать вас? Я люблю… люблю жить тут. Мы с Элайджей партнёры, я не его раб”.
Гэвин отпил немного кофе и задумчиво хмыкнул.
– Утверждение сомнительное, но тебе лучше знать, – он чуть сомневался, стоит ли, но все же спросил. – А это точно не потому, что твоё настоящее тело, ну…
“Гэв, – укоризненно перебила его Хлоя. – Не все девианты сбегают. Я уверена, что есть и другие, которые решили остаться, никто просто не заявляет на них в полицию. Если бы я действительно хотела свободы, я бы нашла способ уйти. А Элайджа бы мне даже помог, просто потому что это звучит весело, ты же знаешь”.
– Ну да, – охотно согласился Гэвин, – только от него ты бы вряд ли избавилась, сбежали бы вместе, парочкой долбоёбов, и хипповали бы сейчас где-нибудь в лесу.
Левое колено обожгло, как от сильного щипка. Рид дёрнулся, едва не проливая на себя кофе. Одним быстрым усилием воли он вышвырнул Хлою из своей системы, тратя на это меньше секунды.
– Ты чего творишь-то! – прошипел он возмущённо, опуская кружку на столик и растирая ужаленную конечность.
“Проверяю болевые рецепторы”, – надменно сообщила Хлоя и резко отключилась, отрезая его передачу от всех своих чатов.
Гэвин покачал головой и снова поднял стаканчик. Отключаясь, она оставила ему волну знакомых тёплых эмоций.
Он точно её зацелует.