Как Адриане это удалось, для Эйвери осталось тайной, но прижимистая, даже откровенно жадная Катарина Вейфар сняла на торжество сразу два особняка. Незаметно, уже ближе к полуночи, молодёжь перебралась во второй, более скромный, гораздо меньший, но всё же свой: без родственников, без необходимости держать себя в руках. Аарона, как занудного и весьма часто ноющего без меры, оставили со старшим поколением. А вот Кэнди захватили с собой, она всегда была компанейской и весёлой. Именно с ней, Леей и Люка и выпивал Эйвери.

Вообще-то, он до этого дня никогда не напивался так, что ночь почти стёрлась из его памяти, оставив после себя лишь странные, разрозненные моменты. И за каждый из этих моментов было как-то по особенному стыдно. По этой причине, проснувшись достаточно рано, Эйвери предпочёл ещё какое-то приличное время провести в ванной. Где он и проснулся, собственно говоря, отчего-то в обнимку с чьей-то туфелькой на каблуке.

Первое, не по времени свершения, а по времени вспоминания событие: кража. И если бы Голдфиш ещё хотя бы что-то путное украл. Но нет, он похитил все двадцать пачек чипсов, а затем ходил и предлагал кому-то купить их. Дорого, к данатской чести будет сказано. И, как ни странно, продал за двадцать баксов три пачки.

Второе: поцелуй. Нет, ну уж совсем недотрогой или ханжой Эйвери не был, и до этого момента целовался. Правда, всего пять раз, и то первый — с девочкой в третьем классе. Но и тут пряталась тройная засада. Он не помнил, кого целовал, точно мужчину, потому, что девушка вряд ли бы могла его держать на руках. Но на этом всё: ни цвета кожи, ни одежды, ни, тем более, имени он не запомнил. И словно такого позора мало, так неутомимый Голдфиш ещё и прокусил язык своего партнёра до крови, и, не хило так, заехал головой в нос. Почему? Да просто чтобы сообщить, что целоваться он намерен только после свадьбы. Ибо не фиг! И тут, словно мало было, вмешалась Лея, разболтав громким, пьяным голосом:

— Да, мой брат честный парень! Он ещё девственник, ждёт своего единственного.

Милостивая память дальше сцену воспроизводить отказалась.

Остальное было абсолютно невинно и мило: Эйвери танцевал под музыку из рекламы, старательно щёлкая каналами в поисках очередной рекламной паузы; соревновался с Адрианой, кто дальше плюнет; попытался украсть Мию согласно традиции, но, не удержав, уронил в окно. Этаж был первый, так что ничего страшного. И, вроде, с Люка поспорил на доллар, что за год найдёт себе мужа.

В общем, погулял он настолько хорошо, что видеть хоть кого-то желания не было. В конце концов, не факт, что он помнил действительно самые важные моменты из того, что вчера творилось. Скажи ему сейчас сестрёнка, что они кого-то убили и спрятали в багажнике его машины тело, Голдфиш поверил бы.

Эта мысль настолько плотно засела в его сознании, что днём, уже ближе к трём, перебежками добравшись до авто, он первым делом глянул в багажник. Там, из-под пледа, которого там раньше не было, торчала нога, вернее, виден был участок явно женской икры. Да и под материей странным образом угадывался неестественно выгнувшийся человеческий силуэт. Холодея внутри, чувствуя, как влажными от страха становятся руки, Голдфиш потянулся к ноге.

— Эйвери, — позвал его незнакомый мужской голос.

Преступник мгновенно захлопнул багажник, поворачиваясь на голос. Мужчину, помятого, со свежим синяком, Голдфиш не знал, хотя смутно помнил, что они сталкивались на мероприятиях общины. Незнакомец был высоким, с короткой, наверняка модной стрижкой, тёмные волосы отдавали медным отблеском на солнце. Даже после бурной вечеринки серые глаза мужчины цепко изучали Эйвери, да и улыбался он тонкими губами так, словно слегка насмехается над собеседником.

— Эм… Прости… — отозвался Эйвери, растерянно хлопая глазами.

— Рейнер, — представился незнакомец, поправляя очки. — Ты меня не помнишь?

— С трудом, — выдохнул Голдфиш.

— Ладно, не важно, — выдохнул Рейнер. — Я вчера слегка перебрал, а мою машину мама забрала, я ведь обещал отвезти её домой… Сам понимаешь. И кошелёк у меня, как назло, остался в бардачке.

— Понимаю, — выдохнул Эйвери, стараясь выглядеть настолько глупо, насколько мог. Везти в Префектсити нового, случайного знакомого вместе с трупом или, что ещё страшнее, с покалеченной, но живой женщиной, не хотелось.

— Подбросишь? И одолжи… немного денег, — виновато и растерянно попросил Рейнер. — Ни одного знакомого тут не осталось. Просто не у кого попросить.

Голдфиш скривился, мучительно соображая, как отвертеться? А затем подумал, что ничего путного придумать тут уже не получится. Он обречённо кивнул, решив, что в лесу остановится и проверит, что или кто у него в багажнике. Сейчас, в сложившейся ситуации, лишний свидетель уже ничем не поможет, да и не помешает.

Рейнер, чувствуя, что хозяин машины не в духе, с разговорами не лез, предпочитая молча следить за дорогой. Он не спросил, почему они съехали с дороги на ведущую в лес грунтовку, не спросил, зачем они остановились. Может, будь попутчиком Эйвери девушка, то она была бы осторожнее, но Рейнер напрягся только когда Голдфиш вышел из машины и полез в багажник. На мгновение перед взглядом попутчика, как живая, встала картина, как Эйвери достаёт дробовик, подходит к пассажирскому сидению и раздаётся два выстрела. И в этот момент Голдфиш завизжал, как девчонка лет шести, нашедшая в только что откушенном яблоке половину червяка. Рейнер бросился к нему на помощь, тут же забыв о воображаемом дробовике, а сам Эйвери тут же кинулся к нему навстречу, прячась за спиной мужчины и тыкая рукой в сторону багажника.

Взглянув в багажник, Рейнер не сразу понял причину такого поведения: ну, плед, ну, манекен, ну, слегка несвежий кусок свадебного торта, ну, огромный паук-птицеед.

— Ты пауков боишься? — погладил по спине Голдфиша, и, увидев, как тот поспешно кивает, бесстрашно шагнул к багажнику. То, что паук не живой, а просто имитация, игрушка из магазина приколов, Рейнер понял с первого взгляда, и теперь, изображая героя, легко поймал «паука», закинул его далеко в кусты. — Так лучше?

— С-с-спаси-б-бо, — нервно ответил Эйвери, мелко подрагивая. Пауки были его фобией, и ничего он с собой не мог поделать. Сейчас он просто был благодарен, что не столкнулся со своим страхом, будучи в полном одиночестве.

Пришлось минут двадцать потратить на то, чтобы привести свои нервы в порядок, и только после этого Голдфиш смог сесть за руль. Теперь вот Рейнер не чувствовал того настороженного, прикрытого вежливостью, напряжения.

— Может, зайдёшь на кофе? — предложил своему спасителю Эйвери. — Я тебе действительно обязан, да и в квартире удобнее ждать такси. Дождь, как видишь, собирается.

Рейнер не стал заставлять себя уговаривать и просто согласился. Ему было откровенно любопытно, где и как проживает этот необычный молодой человек, казалось, что Голдфиш живёт немного не так, как все другие.

— Я не ошибся, — подтвердил свои предчувствия Рейнер, с откровенным интересом рассматривая букет, стебли которого вчера сварил хозяин дома. — Ты его казнил?

— Нет, — достал цветы из чайника Эйвери, краснея от смущения. Выкинув розы, растерянный хозяин включил чайник, прямо с той водой, что там оставалась со вчерашнего.

— Эм… Ты что собрался делать? — выключил чайник гость и пошел его выливать в унитаз.— Отравишься. Знаешь, Эйв, ты ещё более забавный, чем был в детстве. Ладно, я согласен.

— Ты о чём? — не понял Голдфиш.

— Я? Ты же сказал, что только после свадьбы. Я согласен на свадьбу, — рассмеялся Рейнер.

Эйвери открыл рот от такой наглости.