Берлин с любопытством ходил вокруг морской звезды, которую на берег вытащил Рей. Вокруг бегал неугомонный Рио, облаивая новое, неизвестное ему животное. Эйвери пытался зажарить себя на солнце, поджимая ноги, когда мимо пробегал пёс, чтобы тот не запнулся и не упал. В их семье к животным всегда относились с трепетной заботой, и Эстер воспитывала питомцев, как детей, осуждающими взглядами и разговорами, никогда не наказывая никого физически. Такое отношение стало нормой и для младшего поколения Голдфишей, даже маленький, четырехлетний Арье, сын Аарона, в своем несознательном возрасте привык не обижать животных.

Это тоже нравилось Рейнеру. Он много раз слышал, что, вступая в брак или серьёзные отношения, вступаешь в семью. В данатском сообществе это было ещё более актуально, а Рею нравилась эта семья, теплая, сплочённая, любящая. И, в отличие от наивного Люка, он прекрасно понимал, что Эстер не отпустит сына далеко от себя и только в отпуск, увозя Эйвери в другую страну, он сможет по-настоящему побыть с ним наедине. Правда, это не сильно расстраивало, ведь его мама точно так же не собиралась отпускать своего сына. Не принято у них так.

— Нам пора готовить ужин, — напомнил Рей Голдфишу.

— Пора, — обреченно вздохнул тот в ответ, поднимаясь, — только мне нужно в душ. Рио почти закопал меня, песок не только на мне, я уже сам практически из песка состою.

Рейнер рассмеялся, но Эйвери сказал правду: приведённый в восторг звездой пёс бегал так, что действительно засыпал его чуть ли не полностью. Эйв подошел к морской звезде, взял её в руки и отнёс в воду, решив, что это жестоко — губить живое ради развлечения.

***

Помучавшись с Эйвери минут двадцать, заклеив ему два пореза, Рейнер сдался и попросил:

— Просто сиди тут, для красоты, а я сам приготовлю ужин. Никогда не думал, что стейк из лосося с овощами готовить может быть так тяжело.

— Прости, — без капли раскаяния ответил тот, налив себе бокал вина и сев за стол.

Рей слегка нахмурился, заподозрив, что второй дежурный по кухне специально делал всё для отстранения от работы и, более того, чтоб и впредь в голову не приходила идея просить у него помощи в готовке. Что-то подобное, видать, провернула в своё время и Эстер, ведь её у плиты Рейнер так и не увидел. Только её мужа и свою мать.

Без помощника дело пошло гораздо быстрее и без приключений. На кухню зашла Эстер, проверить, справляются ли мальчики, и так и осталась, налив себе вина и наблюдая за Реем. Следом пришел Джон, непривыкший отдыхать без жены, а затем и заскучавшая в одиночестве Адалина.

Рейнер чувствовал себя актёром на представлении: он готовил под любопытными взглядами. Если бы зрители хотя бы ещё молчали, было бы полбеды, но каждый из старшего поколения счёл своим долгом поделиться опытом, давая ненужные и противоречивые советы. Когда ужин был готов, Джон уже открыл вторую бутылку вина.

— Спасибо, — первым поблагодарил Эйвери. — Выглядит вкусно.

— Действительно, — подтвердила миссис Голдфиш. — Аппетитное блюдо.

После ужина Адалина предложила перекинуться в покер, и их опять оставили вдвоём. В этот раз, сидя на том же узком диванчике, Эйвери уже не пытался отстраниться, а просто пил вино, первым начав разговор. Вечером ветер переменился, и стало прохладно, так что Рейнер принес им плед, в который они завернулись вместе. Рио запрыгнул на диванчик и устроился между мужчинами уютным тёплым клубком.

Эйв улыбался своим мыслям, потеряв ещё пару минут назад нить разговора и не собирался её искать. Было тепло, уютно, глаза закрывались сами собой и он задремал, положив голову на плечо Мишара. Тот замолчал, неожиданно поняв, что собеседник не слушает про забавный случай на работе, а просто спит. Но обидно не было, было просто хорошо.

Утром Рейнер обнаружил, что дверь его комнаты открыта, как и шкаф. Сложить два и два было просто: ночью его навестил Берлин и наверняка уничтожил шорты Люка. Зачем ещё кот мог явится к нему под покровом ночи? Было обидно уже не за одежду, нет. Обидно было, что прошлой ночью этот кот орал, разбудил и заставил себя выпустить, если мог просто тихонько выйти сам.

— Что, шорты? — спросил сонный Эйвери, открыв дверь. — Я сейчас принесу.

— Спасибо, — отозвался Рейнер, заходя в чужую спальню и ложась на чужую же постель.

Разумеется, в этот раз их тоже застукали выходящими из одной спальни, правда, сделал это Джон и весьма двусмысленно фыркнул.

Уезжать не хотелось никому, но всё же больше всего — Эйвери, потому, что ему предстояло впихнуть невпихуемое в переноску. Невпихуемое миролюбиво вылизывало шерсть, сидя прямо на ней. Решение пришло само собой: он постучал к Рейнеру и попросил:

— Отдай мне штаны и шорты!

— Что? — не понял Мишар, для надежности вцепившись в пояс тех шорт, в которых сейчас стоял.

— Не эти, те, что прогрызены, — пояснил нетерпеливо.

— Зачем тебе? — удивился, но за испорченной одеждой сходил. — Я планировал их выкинуть, не стоит откупать мне…

— Я и не планировал откупать, мне нужны они, чтобы Берлина в переноску всунуть, — пояснил Эйв весело.

— Эм… Ладно, — отдал одежду, но из любопытства пошёл следом.

Кот невозмутимо мылся, пока его хозяин обматывал руки тряпками, а затем началось представление: Берлин рванул под кровать, стоило Голдфишу шагнуть в его сторону, мужчина кинулся за питомцем, кот выскочил с другой стороны и запрыгнул на кровать, там его и словил Рей. Вот только он не ожидал отчаянного сопротивления и применения когтей и зубов простив голых рук. Но больше всего напугал громкий и заунывный кошачий крик. Рейнер отскочил, прижимая окровавленные руки к себе. Только в этот момент беглеца уже перехватил Эйвери и умело впихнул в переноску, тут же закрыл дверцу.

Ещё полчаса они, под жалобы кота, мыли и перевязывали руки Рейнера. И вдруг наступила тишина, Берлин заткнулся. Мужчины переглянулись и бегом бросились в комнату. Если родители Эйвери уже знали особенность кота, то Адалина — нет. Сердобольная женщина услышала душераздирающую просьбу о спасении и поспешила на помощь.

— Нет! — дружно выдохнули мужчины, увидев кота на руках миссис Мишар.

— Мама, поставь его на пол и иди в машину, — решительно потребовал Рейнер, затем приказал Голдфишу. — Мотай руки, я сейчас свои заверну в полотенца и будем вновь ловить этого графа Монте-Кристо.

— Я что-то сделала не так? Хороший котик… Я сейчас посажу его обратно, — не поняла реакции сына Адалина.

— Нет! — кинулся к женщине со спасательной миссией Эйв. Он не успел буквально пару секунд. Берлин, осознав, что коварная спасительница хочет запереть его в ненавистной переноске, оттолкнулся и просто вылетел вверх, не поцарапав миссис Мишар просто чудом, но порвал нить натурального жемчуга и тот рассыпался по полу.

Уже поскользнувшись на жемчужине и падая спиной на пол, Эйвери осознал, что кот летать не умеет и сейчас приземлится прямо на него, вместе со всеми своими когтями.

Кот заунывно орал в переноске, а Адалина Мишар оказывала Эйвери первую помощь, виновато подтвердив:

— Прости, бровь придется шить, но нос не сломан, правда, завтра у тебя под глазами будут синяки. И ногу ты просто вывихнул, без перелома. Я, правда, не знала, что Берлин настолько не любит свою переноску. Такой же спокойный котик.

— Ничего, Вы не виноваты. Мне повезло, что врач оказался рядом, — заверил Эйв.

Миссис Мишар с уважением глянула на Эстер: таким вежливым воспитать сына могла лишь действительно хорошая мать. Адалина предложила:

— Давай мы с Реем отвезем тебя в больницу, в которой я работаю, а отец отгонит машину к тебе домой? Там тебя хорошо зашьёт мой знакомый пластический хирург, даже шрама не останется.

 — Разумно, — кивнул Эйв, понимая, что он в любом случае не планировал на совещание попасть целым и в приличном виде.