За одним из общих столов группа новобранцев оживленно переговаривалась о юбилейном параде в честь Дня Основания. Они столпились вокруг сержанта, державшего утренний номер “Хроник Либерты”, и обсуждали вспыхнувший во время парада пожар в доме какого-то богатея. Однако, не всех за столом интересовал этот разговор. Рядом с этой компанией сидел нескладный, угрожающего вида гигант в инженерском комбинезоне с майорскими погонами. На его висках и неопрятной щетине, несмотря на относительно молодой возраст, пробивалась седина, а грубое, будто вытесанное из камня лицо избороздили глубокие морщины. Мужчина сидел, погруженный в глубокие раздумья, и не замечал ничего вокруг. Все его мысли занимали два тяжёлых решения, одно из которых он должен был принять: ему предстояло либо подать в отставку и, тем самым предать свою часть и всё, чему он служил все эти годы, либо... Майор невольно нахмурился, думая об этом "либо", а рука сама потянулась к карману и достала оттуда письмо, полученное накануне. Мужчина развернул листок и в очередной раз перечитал его содержимое.

"Уилбуру Хэммерсли

Майору первого инженерного отделения II Восточного сектора.

Уважаемый мистер Хэммерсли, с прискорбием сообщаем вам, что 7 октября 200 года со Дня Основания ваша жена скончалась от чахотки в хосписе при госпитале Новой Надежды. Всвязи с этим, вам как единственному живому родителю надлежит принять опекунство над Стенли Хэммерсли двенадцати лет от роду. Из-за сложной ситуации в стране, приют не может содержать сирот при живых родителях. Поэтому, в случае отказа, будущее вашего ребенка окажется под вопросом. Надеемся на ваше понимание и содействие.

Смотрительница "Благородного Сиротского Приюта"

Свонсон В.”

Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, майор тут же сложил письмо и спрятал его обратно в карман.

— Собираетесь в отставку, товарищ майор? — вкрадчиво поинтересовался лейтенант, сидевший слева от него.

— Не лезь, куда не просят, Хаксли, — холодно посоветовал техник. — И держи рот на замке.

Лейтенант понимающе кивнул.

В дальнем конце столовой возник высокий седой коротко стриженный мужчина. Он трижды ударил ложкой по металлической кружке, призывая обедающих солдат к тишине. Солдаты разом прекратили орудовать ложками и повернулись в его сторону. Он обвел собравшихся цепким взглядом.

— Обед окончен, — произнес мужчина твердым, не терпящим пререканий голосом. — Первое инженерное — на осмотр орудий. Хэммерсли, проследи за всем лично. Остальным разойтись по постам. Выполнять.

— Хаксли, Барни, берёте четыре орудия на северной стороне. Джонс, Милтон, на вас четыре на южной. Как закончите, ко мне с докладом, — раздал Уилл команды близ сидящим солдатам. — Вопросы?

— Никак нет, — хором ответили они.

— Хорошо. Выполнять. А я возьму три центральных.

Все повставали с мест и направились к лестницам, ведущим вверх, на стену.

Громко хлопнула металлическая дверь за спиной Хэммерсли. Уиллбур поёжился от бушевавшего на стене ветра. Он получше подоткнул воротник куртки и огляделся. Стена исполинской дугой отделяла город от изрытой полосы просеки и была похожа на потревоженный муравейник. То туда, то сюда сновали с амуницией грузчики. Пахло гарью и раскаленным металлом. У подножья стены в нескольких метрах друг от друга ощетинились два ряда частокола. Небо нависало над просекой уродливыми серыми комьями. Вдалеке, как бы проводя черту между километровой полосой вырубленного леса и дремучими хвойными зарослями, поблескивала лента реки Чёрной. Местами она разливалась, образуя широкие, мелкие заводи. Временами среди лесной чащи вдруг вспыхивали едва различимые голубые огоньки, а затем так же внезапно угасали. Техник подошел к ближайшей пушке и отстранил, стоявшего рядом с ней молодого солдата.

— Плановый техосмотр, — угрюмо бросил он. — Отойди и не мешай.

Солдат послушно отошёл от орудия и, опёршись руками о край крепости, стал всматриваться в мрачную чащу. Уилл же тем временем принялся простукивать дуло орудия, после чего проверил дальномер. Затем он поводил стволом орудия вверх и вниз и неодобрительно покачал головой.

— Что ты делал с этой пушкой, мальчик?

— Н-ничего, сэр! — Странно, потому что крепление разболталось так, будто кто-то очень старался её обрюхатить, — майор недоверчиво прищурился. — Ты ведь не трахаешь собственность армии, сынок?

— Никак нет, сэр! — солдатик вытянулся по стойке "смирно". — Впредь буду обращаться с ней осторожнее!

— Так и быть, поверю на слово, — сжалился наконец техник.

Парень облегчённо выдохнул и вернулся к созерцанию в то время, как Уилл принялся усердно орудовать ключом.

— Странный они народ, — задумчиво проговорил солдат после недолгого молчания.

Реакции не последовало.

— А это правда, что они боятся обычного огня, и поэтому жгут только свои голубые костры? — снова подал он голос, не отрывая взгляда от стены леса на горизонте.

— Не огня, а продуктов горения, — ответил Хэммерсли. — Для них это что-то сродни праху после кремации.

— А я ещё слышал…

— Слушай, почему бы тебе не спуститься к ним и не рассказать, что ты слышал, раз так неймётся? — раздражённо прервал его техник.

Новобранец снова замолк, но ненадолго.

— А это ещё что? — юнец ещё пристальнее уставился на горизонт.

— Лучше завязывай говорить мне под руку, — с угрозой в голосе произнёс Уилл, но всё же бросил взгляд в сторону леса. — Это ещё что за дьявольщина?!

В лесной чаще с севера на юг один за другим вспыхивали голубые огни, образуя целую цепочку. Хэммерсли оторвался от ремонта и, найдя глазами командира, окликнул его.

— Там внизу, они зажгли огни по всему лесу! — прокричал Уиллбур. — Сукины дети что-то замышляют.

Командир коротко кивнул и отправил ближайшего солдата к тревожной кнопке, а сам снял с пояса рупор.

— Внимание, гарнизон! Все по постам! Полная боевая готовность! Стрелки, зарядить карабины. Арбалетчики, занять бойницы. Артиллерия, развернуть орудия на тридцать градусов к горизонту и зарядить ядра с угольной пылью. Живее, чтоб вас! Ублюдки внизу ждать не будут!

Часовые напряженно вглядывались вдаль. На горизонте, в нескольких точках между опушкой леса и Чёрной, началось едва заметное движение. Командир прищурился, глядя на реку через стекло окуляра. Из леса стремительно на расстоянии около двухсот метров друг от друга выдвигались три отряда всадников верхом на оленях. Определить точное количество не представлялось возможным, потому что все новые фигуры появлялись из-за деревьев. Командир напряженно сжал губы, переводя взгляд с одной группы противника на другую. Вскоре из леса показались последние всадники, и отряды длинным, неровным строем по два двинулись на переправу через реку.

"Три отряда, примерно по сотне бойцов в каждом, - мысленно подытожил генерал и недовольно цыкнул, - маловато для полномасштабного штурма, но слишком много для разведки. Что у этих уродов на уме?"

Отряды тем временем миновали реку и пошли на сближение: две боковые группы сменили курс в направление центральной, а центральная, шедшая чуть впереди, замедлила ход. С такого расстояния уже не представляло труда разглядеть, что творилось в рядах противника. Всадники с луками наизготовку направлялись к стене, улюлюкая и обгоняя друг друга. На лицах и броне бойцов выделялась ярко-бирюзовая боевая раскраска, состоящая в основном из спиралей и острых углов. То здесь, то там среди серо-бурой меховой брони нападавших бледнели костяные элементы, о происхождении которых бойцы на стене предпочитали не думать. Из-под копыт оленей взлетали комья замерзшей почвы.

"И что они собрались делать с такой ордой лучников?" — командир напряженно перебирал в голове варианты.

— Артиллерия, наводка на фланги и ждать команды! — крикнул он. — Остальные, навестись на противника и ждать команды!

Бойцы настороженно замерли в ожидании. Внезапно над лесом поднялось облако пыли. Раздался треск ломающихся деревьев. Из чащи вышли две человекоподобные фигуры. На людей они, однако, походили очень отдаленно. Тела существ состояли из неровных осколков скальных пород, сложенных на манер человеческого туловища, головы, рук и ног. Между сегментами скал, связывая их между собой, извивались голубые нити молний. Повисла гнетущая тишина, прерываемая только шагами каменных исполинов. Громадины шли, переваливаясь и оставляя в мёрзлой почве отпечатки площадью с небольшой паровой экипаж. Не прошло и двух минут, как существа неторопливым шагом догнали лучников, и теперь шли по центру чуть позади клина.

"Чтоб вас, только двух големов нам не хватало", — мысленно проворчал командир.

— Арбалетчики, зарядить зажигательные! — прозвучала команда. — Артиллерия, залп на упреждение!

Громыхнули пушки. Разрывая воздух, засвистели ядра. Снаряды врезАлись в землю перед наступающим противником, и на их месте вырастали облака чёрной пыли. Лучники резко свернули в разные стороны, уворачиваясь от удушающей пыли, но облака, гонимые ветром, ползли следом. Несколько бойцов, не успевших сменить курс, на полном скаку влетели в завесу. Выйдя из неё, они попадали с оленей и, словно в припадке, стали носиться из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с себя сажу, пока не оказывались под копытами оленей.

— Арбалеты, залп!

В воздух взлетели сотни горящих снарядов и огненными светлячками устремились навстречу противнику. Частицы угля загорелись с яркой вспышкой, хороня под взрывной волной всех, кому не посчастливилось оказаться поблизости. Теснимые с флангов всадники поспешили к центральной части строя.

— Арбалеты, подавляющий огонь обычными снарядами по готовности! — пролаял в рупор командир. — Артиллерия, зарядить чугунные ядра и огонь по големам! Карабинеры, огонь по кавалерии. Ищите оленей с двумя ездоками. Подстрелите жрицу — и эти каменюги развалятся на части. Выполнять!

Воздух наполнился свинцом и сталью. Со стены почти непрерывным потоком летели снаряды. Всадники в ответ огрызались из луков, и то и дело кто-то из солдат летел со стены вниз. Один из големов без особого труда выкорчевал из земли пень и с силой швырнул его в сторону укреплений. Небольшой сегмент частокола с треском разлетелся на части. Следом за пнём полетел огромный ком замёрзшей почвы с, торчащими из него, корнями. Големы, не прекращая движения, рушили бросками хрупкое деревянное укрепление. Одно из особенно удачно выпущенных ядер по касательной чиркнуло по голове левого исполина, заставив её повернутся на сто восемьдесят градусов вокруг своей оси. Голем слегка покачнулся, но остался на ногах и как ни в чём не бывало продолжил движение. Дикарь во главе строя приложил к губам небольшую деревянную трубку и два раза коротко свистнул. Кавалерия резко сменила курс, и стороны клина раскрылись перед големами, подобно воротам. Командир грязно выругался, а солдаты, стиснув зубы, принялись с удвоенным упорством обстреливать противника.

— Они идут на таран, огонь по големам из всех орудий!

Каменные громады стали стремительно набирать скорость, не обращая внимания на летящие в них снаряды. Всадники, больше не заботясь о ровном строе, шли позади, прикрывая големов из луков. Расстояние между гигантами и стеной сокращалось с пугающей быстротой, как вдруг метко выпущенное ядро угодило правому голему в грудь и застряло там. Кусок скалы, заменяющий голему грудную клетку, прочертила глубокая трещина. Из неё полился ярко-голубой свет, и внутри засверкали молнии.

— Стрелки, огонь по трещине! — гаркнул генерал. — Пробьём ему сердечник!

Зазвенели рикошетящие от тела исполина болты и пули, но голем продолжал неумолимо набирать скорость. Но одна пуля все же нашла свою цель. Чиркнув о край разлома, она исчезла среди голубых всполохов. Голем потерял равновесие, запнулся и кубарем покатился по просеке. Гигантская каменная туша, пропахав добрые сто метров земли, тяжело перевалилась на спину и замерла, на прощанье взметнув сноп искр из поврежденной грудины. Но второй гигант, не сбавляя скорости, неумолимо приближался к крепости. Гремели пушки. Падали с оленей подстреленные всадники. Со стены то и дело падали утыканные стрелами защитники. Громовая поступь звучала всё ближе. С такого расстояния уже можно было увидеть, что ростом гигант был на голову выше стены.

Триста метров. Нескладный техник спешно озирает артиллерийские позиции в поисках неисправных пушек.

Двести пятьдесят метров. Лысый приземистый артиллерист с кривыми, как дуги, ногами поджигает фитиль.

Двести двадцать. Метко выпущенное ядро с оглушительным треском разбивает голему плечо, и оторванная рука грудой камней рушится наземь. Голем, в попытке удержать равновесие, разворачивает туловище неповреждённой рукой вперед и резко меняет курс. Но на таком расстоянии это стало лишь короткой отсрочкой.

Сто пятьдесят метров. Техник отрывается от починки пушки и стиснув зубы смотрит, как каменная громада приближается к стене.

Сто метров. Ядра чугунным градом сыплются на голема, но уже поздно. Его не остановить. Пятьдесят метров. В глазах Хэммерсли вдруг вспыхивает осознание.

— В стороны! Все в стороны, чтоб вас! Он протаранит арсенал!

Слова его потонули в грохоте осыпающихся камней. Обитое по бокам множеством ядер, чудовище преодолело последние метры до стены. Солдаты, роняя оружия, бросились врассыпную, но слишком поздно. Последний шаг, а за ним удар. Солдаты, подобно спелым плодам с дерева, посыпались со стены и так и остались лежать на земле бесформенными тряпичными куклами. Уиллбур с трудом удержался на ногах и ринулся к спасительной лестнице вниз, как вдруг прогремел взрыв. Воздух тугой волной догнал убегающих, смел укрепления и осыпал каменную кладку. Последним, что помнил майор, был мощный толчок в спину, после чего его сознание окутала вязкая, холодная темнота.

***

Телега мчалась по, заполненным людьми и поклажей, улицам. Возница что было сил хлестал тощую кобылу, осыпая проклятиями всех, кто попадался ему на пути.

— С дороги! С дороги, чтоб вас!

Открытая повозка тряслась и подпрыгивала на неровностях мостовой, чем вызывала у возницы всё новые приступы неистовой ругани. Содержимое телеги, скрытое под белым сукном, выдавало себя красно-бурыми пятнами на ткани. Зловещее впечатление дополняли стрелы, то здесь, то там торчавшие из деревянной обшивки. Не прошло и пары минут, как повозка остановилась, а извозчик застонал от отчаянья. Перед выездом из сектора образовался гигантский затор. Впереди, насколько хватало глаз, блестели медью и лазурью бока паровых экипажей. Запряженные в телеги и кареты лошади нетерпеливо били копытом, а вокруг толпился нагруженный тюками и чемоданами народ. На крышах, прилегающих к контрольно-пропускному пункту, домов расположились хмурые арбалетчики.

— Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и выполняйте инструкции городской стражи, — послышался преувеличенно радостный механический голос откуда-то сбоку.

Извозчик огляделся и обнаружил в толпе улыбающееся лицо-маску полицейского витатрона. Улыбка, к слову, была единственной дружелюбно выглядящей частью робота. Обшарпанный, похожий на стальной бочонок без днища корпус венчала, не пропорционально маленькая голова с угрожающе поблескивающими глазками-визорами, а червеобразные руки с металлическими клешнями на концах плетьми висели вдоль тела. Он слегка покачивался взад и вперед на широком колесе, наполовину скрытом под корпусом-бочонком. На груди витатрона, как и у всех его собратьев виднелся небольшой люк, на котором гордо блестела позолоченная надпись "Copperplate & co".

— Только жестянок на улицах не хватало, — проворчал возница, заметив ещё пять роботов, размещенных вдоль дороги.

Ветер нёс с востока пепел и запах гари. Затор еле полз в то время, как люди всё продолжали прибывать. Время шло, экипажи, кареты и телеги до невозможного медленно вытекали из Второго Восточного сектора.

— Да сколько можно! Это эвакуация или что?! — из кабриолета перед повозкой высунулась полная женщина в строгом чёрном платье и котелке. Её экипаж от пропускного пункта отделяли две полуразбитые телеги, запряженные волами.

— Спокойно, мадам. Мы пропустим вас, как только подойдет ваша очередь, — ответил ей, стоявший поблизости стражник.

— А зачем все эти досмотры?! Ваша главная задача как можно быстрее эвакуировать население, — не унималась она.

— Это необходимая процедура, мадам. Нужно убедиться, что никто не провезёт...

Речь стражника прервал выстрел. Следом раздался второй. Раз за разом громыхали карабины на крышах. В воздухе запахло серой. Толпа ринулась к воротам, а экипажи и повозки разом тронулись с места, врезаясь и царапая друг друга. Началась давка, подогреваемая раздавшимся скрипом закрывающихся ворот.

— Нет, нет, нет! — на лбу возницы проступил пот.

Телега с трудом прорывалась сквозь толпу. Люди, видя содержимое повозки, испуганно пятились. Увидев просвет в толпе, извозчик пришпорил кобылу, но тут же резко остановился... Ворота преградили шестеро полицейских витатронов, а стена над закрытыми воротами ощетинилась десятком карабинов. Клешни роботов угрожающе заискрили.

— Здравствуйте, гражданин! К сожалению, этот проезд в настоящее время закрыт, — неунывающим голосом сообщил один из витатронов. — Просим прощения за доставленные неудобства.

—С дороги! — прикрикнул извозчик.

— Уважаемый гражданин, к сожалению, этот проезд в настоящее время...

— Пропустите меня, у меня приказ от командования! — извозчик достал из-за пазухи документ, скрепленный восковой печатью. — Приказано доставить раненых в Арк.

— Все телеги с ранеными уже уехали, — недоверчиво отозвался стражник за заслоном.

— Моя группа попала в засаду, только я выжил… Да какого чёрта я тут должен распинаться?! — взорвался возница. — Живо открывай ворота, если не хочешь завтра к полудню болтаться в петле!

Стражник в нерешительности оглядел беснующуюся толпу, сглотнул и выкрикнул в рупор.

— Деактивировать защитный протокол!

Витатроны опустили руки-клешни и расступились, пропуская телегу. Стражник дернул рычаг и вдруг резко обмяк, схватившись за горло. Пальцы судорожно сжались на древке стрелы, вошедшей чуть ниже кадыка. Рот беззвучно открывался и закрывался в попытках глотнуть воздуха. Стражник вздрогнул, выплюнув сгусток крови и застыл. Извозчик, выйдя из оцепенения, пришпорил лошадь и галопом пересёк границу, оставив позади крики, звуки битвы и грохот закрывающихся ворот.

***

Он спит и видит сон. Ему снится Мередит, её круглое доброе лицо светится лучезарной улыбкой. Они молоды и счастливы вместе. Затем её образ отдаляется, меркнет. Перед глазами проносятся первые годы службы в городской страже. Беззаботное время, только и знай, что витатронов чинить, да городскую шпану гонять. Затем его отделение перевели в пограничные войска, и все перевернулось с ног на голову. Постоянные набеги дикарей, потери среди сослуживцев. Все это ожесточило бойцов, но никогда ещё до этого инженерное отделение номер пять не работало так слаженно. Перед глазами проплывали образы друзей, с которыми он прошел через многое: Хаксли, Барнс, Джонс, Милтон, генерал Мейер…

Уиллбур с трудом разлепил веки и рассеянным взглядом скользнул по белым стенам. В помещении было холодно и пахло лекарствами. Перед глазами всё расплывалось, как, если бы он смотрел на мир сквозь мутную жидкость. Майор сильнее закутался в одеяло.

— О, вы очнулись, — приветливый женский голос. Перед койкой майора возникла фигура в белом.

— Г-где... я? — проговорил Хэммерсли, с трудом ворочая языком.

— Вы в больнице Арка. Вас эвакуировали сюда вместе с другими ранеными из офицерского состава, — ответил голос. — Давайте я налью вам воды.

Техник с благодарностью принял стакан и залпом осушил его.

— Давно я здесь?

— Три дня. Всех, кого удалось спасти, уже выписали, так что остались только вы.

— Что со Вторым Восточным? Мы отбились?

— Нет, — она тяжело вздохнула. — Второй Восточный сектор пал. Как только голем пробил стену, дикари вместе с подкреплением ворвались в город. Сначала армия пыталась сдержать их на улицах города, но их было слишком много. В итоге было решено изолировать сектор… Сомневаюсь, что кто-то выжил. Они убивали всех, кто попадался им на пути: женщин, детей, стариков...

— Чёртовы лесные ублюдки, — в голосе техника прозвучала холодная ненависть.

— И почему они просто не могут оставить нас в покое? — голос женщины дрогнул.

— Им всегда мало. Таких можно остановить только вырезав всех до единого, — злобно прошипел Хэммерсли. — Сжечь их вместе с их чёртовым лесом!

Повисла долгая пауза.

— Ваш командир оставил вам письмо, — неуверенно произнесла наконец женщина.

Тонкая женская ручка протянула конверт. Хэммерсли попробовал сфокусировать взгляд, но его попытка не увенчалась успехом.

— У меня в глазах двоится. Можете прочитать, что там?

— Да, точно... — в голосе женщины послышались извиняющиеся нотки. — Конечно.

"Майору Хэммерсли, пятое инженерное отделение.

Хэммерсли, мы с тобой прошли через многое, сынок. Видели такое, что гражданские бы запачкали портки от страха. Я рад, что служил с тобой, но армии нужны молодые, здоровые парни. А тебе пора на покой. К моменту, когда ты очнёшься, комиссия уже одобрит прошение о твоей отставке. Я позабочусь о том, чтобы у тебя была достойная пенсия. Ты сослужил армии хорошую службу, солдат. Но твоя война окончена.

Дж. Мейер"

— Дьявол! — прорычал техник, приподнявшись на локтях. — Меня ещё рано сдавать в утиль. Я ещё могу воевать!

Зрение наконец пришло в норму, и он увидел перед собой молодую медсестру. Она смотрела на него со странной смесью испуга и жалости.

— Я им всем ещё... — Уиллбур сделал попытку подняться, но тут же обессиленно упал обратно. — Чёрт...

— Не напрягайтесь, вы потеряли много крови, — запоздало предупредила она.

— Всё в порядке, — ответил он, севшим голосом. — Нога только что-то чешется.

Медсестра почему-то виновато отвела взгляд. Майор потянулся к ноге, но нащупал только пустоту. На суровом лице техника отразилось недоумение. Он скинул с себя одеяло и застыл.

— Что за чёрт? — в его голосе слышалось искреннее удивление.

Широко распахнутые глаза уставились на два перебинтованных обрубка, торчащих из-под больничной распашонки. Правая нога была ампутирована по колено, а левая по середину бедра. — Но как же... Так вот, почему... — лицо техника скривила гримаса боли. — Да чтоб тебя!

— Мне очень жаль! — голос медсестры предательски дрогнул. — Их раздробило обломками... Это лучшее, что мы могли сделать, чтобы вас спасти.

— Да что же это... — на глазах Уиллбура выступили слезы. — Это всё неправильно... Неправильно... Всё... не так...

Хэммерсли зажмурился, и из его глаз брызнули слезы. Открыв глаза вновь, техник пустым взглядом уставился в потолок.

— Отец... — только теперь майор заметил ссутулившегося на стуле в углу веснушчатого подростка.

— Стэнли? — к горлу Хэммерсли подступил ком.

— Он просидел тут всю ночь, ждал, пока вы очнетесь.

Подросток поднялся и подошёл к койке. Он был худ и довольно высок для своего возраста. Рыжие волосы неряшливо топорщились во все стороны, а под орехового цвета глазами темнели круги.

— Ты так похож на неё... — произнес техник, и улыбнулся.

— Мам-ма рассказывала, что ты чинишь витат-тронов, — голос мальчишки дрожал. — А т-ты научишь меня, когда тебя в-выпишут?

— Прости, сынок, твой папка сейчас не в форме, — взгляд Уилла стал печален. — Не уверен, что я теперь хоть на что-то гожусь.

— Ещё как го-годишься! Т-тебе нужно просто в-время и помощь. Мама все время следила за но-новостями о т-тебе, — речь паренька становилась все более эмоциональной. — Ты ведь был на границе в Ночь Голубых Огней и в-выжил. Ты и сейчас выжил! Ты сильнее, чем сам о себе думаешь, так что н-не смей сдаваться!

Уиллбур нахмурился, погрузившись в размышления.

— Знаешь, что, — сказал он, после недолгих раздумий, и в уголках его глаз собрались искорки морщин. — Есть у меня одна идея...