— Что это у тебя?! — Талли дернула меня за шиворот и развернула. Даже стыдно как-то: силища подруги всегда превосходила мою, наверное, поэтому из нас двоих танк она. — Откуда! — расширились через секунду ее глаза от удивления. Я так ничего и не ответил, но она увидела все сама: механические куски, выдранные из тел богов-машин, торчали из моего рюкзака слишком явно. — Ты ведь… ведь…

Я прервал ее заикания, совсем несвойственные ее боевому характеру:

— Нет. Успокойся: это из другого мира.

— Ты ходил в другой мир? Опять?

Раньше в этом вопросе я слышал гнев, мно-о-го гнева. Я не выказывал угрызений совести, и это кончалось поединками. Конечно, не насмерть. Конечно, с долгими обидами после. Талли никогда не нравилось, что я шастаю по другим мирам и могу по забывчивости притащить что-то сверхсильное. Кэтрин называла это дружеской ревностью. Пожалуй, так и было. Теперь же в голосе Талли слышалась бесконечная усталость: она откровенно задолбалась. Я это понимал.

— Слушай… — начал я в который раз. — Смерть Кэтрин открыла для меня очевидное: мы просто люди, убей хоть миллиард монстров. Пришла пора двигаться вперед. И под этим я подразумеваю не смириться со смертью, а преодолеть ее! Вернуть Кэтрин не под силу человеку, но божеству —вполне. Так что прекрати меня отговаривать. Все равно не выйдет.

В ее зелено-карих глазах отразилась жуткая скорбь, и я ненавидел себя за то, что напомнил ей о гибели лучшей подруги. Впрочем, едва ли ей удалось бы забыть. И в конце концов разве не я пытаюсь все исправить, тогда как она предлагает просто жить дальше?

— Кэтрин нельзя вернуть, — как могла мягко, а Талли не умела говорить мягко, произнесла подруга. — Знаю, тебе тяжело. Но ведь и мне тоже! Нам нужно помочь друг другу справиться с утратой, а не гоняться за химерами.

— Это, — я поднял руку с металлическими пальцами-манипуляторами и выстрелил крюком-кошкой прямо из кисти, вцепившись в соседнее дерево, — не химеры. Я совершенствую себя и становлюсь сильнее, я обрету власть в этом мире куда большую, чем та, к которой мы стремились, куя мечи получше. Кусок дерева, выдранный прямо из ствола, оказался перед ней в моей руке. А это, — я тряхнул рюкзаком, — мое новое тело. С ним ты уже не сможешь так таскать меня за шиворот.

— Ты хочешь стать механическим монстром в мире, где даже не сломана Стена? — ехидно, но с долей боли в голосе уточнила Талли. Она так и не смогла принять мой план, даже не вникнув в суть.

Мы уже говорили об этом сотни раз, и я не считал нужным отвечать. Рванувшись из цепкой хватки подруги, я кинул взгляд на магическое зеркало и растворился в воздухе, переместившись, нет, не в наш дом, а в кузницу. В последнее время я даже ночевал здесь: засыпать в комнате, которую строила и декорировала Кэтрин было невыносимо, засыпать на кровати, на которой мы лежали вдвоем — страшно. Талли потеряла подругу, но я — нечто большее. Кэтрин была тем лучиком света, который мы оберегали зеницей ока. Она верила в нас обоих так, как никогда не верили мы сами. Кэтрин могла уговорить нас жить в мире вопреки всему: и моему нелюдимому характеру, и по щелчку пальцев впадающей в амок Талли.

Но мы ее не сберегли.

Я прикрыл глаза. В ушах зазвучали ее крики — просьбы о помощи. Боги, она твердила нам, что у нее кончились лечебные эликсиры и пошли в ход черновые стрелы, она кричала, что больше не может бежать. Но я был слишком глух и слеп, увлеченный собственной войной! А Талли… Ктулху меня забери, мне ведь даже не в чем ее упрекнуть! Она приняла основной удар на себя, отвела внимание, сделала все, что могла. Разве что умереть…

— Твою мать!

Я вскочил. Захотелось приложиться башкой об стену, чтобы протрезветь.

— Заткнись! Не смей, — я скатился в шепот, — не смей винить ее в том, что она жива. Это ты, ты должен был вытащить Кэтрин в тот день. Талли сейчас страдает тоже из-за тебя. Она разом потеряла двух друзей, потому что ты ведешь себя как придурок!

Боль в груди была такой яркой, что я захрипел. Всего пару дней работы!.. Осталось немного. Сначала я перестану чувствовать боль, затем смогу в совершенстве рассчитать порядок ритуала, а затем Кэтрин вернется домой. Фух, только бы справиться. Руки наконец перестали дрожать, и я направился к рабочему месту. Сегодня на очереди ноги.

***

— Он снова шарился по чужим мирам, Джейк! — услышал я за дверью. — Хотя обещал этого не делать. Не мне обещал — Кэтрин! Я давно поняла, что мало для него значу, но ее просьбы он исполнял всегда.

— Привет, Джейк, — вошел я без стука. — Ты не мог бы помочь мне с работой над душами?

В комнате на пару минут воцарилась тишина. Ни Талли, ни Джейк не сказали ни слова, оглядывая меня.

— Что ты сделал с собой? — прошептала подруга, медленно сползая по стене и закрывая рот ладошкой. — Последний раз ты говорил, что остановишься на ногах и корпусе.

— Я заменил человеческий разум на механический, — пожал я своими новыми плечами. — Так что там с душами, Джейк?

— Ч-что ты хочешь знать? — настороженно отозвался парень.

— Да можете вы наконец расслабиться? — закатил глаза я. — Талли, ты должна радоваться за меня: твой лучший друг, на секундочку, обрел бессмертие и собирается вернуть к жизни твою подругу… — я покопался в памяти. Она теперь идеальна, но как я мог забыть?.. Ах да, вот же, инструкции, составленные до замены разума. Их придется подкорректировать позже. — …Кэтрин, — выудил я нужное имя. — Для меня это не составит труда.

— Заткнись уже наконец! — вспыхнула, словно фаэрбол, Талли. Вот теперь она больше соответствует первичным характеристикам! — Я знаю, ты любил ее, знаю! Но ее, черт побери, нельзя вернуть! Ее нет даже в Аду! Она умерла! Умерла! Умерла! Умерла…

Это бесконечно «Умерла!» набатом отражалось в моей металлической черепушке, но не вызывало никакой боли, как раньше. Я готов был засмеяться от этой прекрасной новости: я перестал чувствовать боль. Вообще. Я неуязвим.

— Что ты сделал с собой? — Талли надвинулась на меня, словно собираясь ударить. Если это так, это большая глупость. Впрочем, ее это никогда не останавливало. — Подумай, что сказала бы Кэтрин, застань она тебя таким!

— О, была бы счастлива, что ее любимый совершенен до малейшего винтика, — легко парировал я.

Талли рванулась, теряя себя, как берсерк, но сзади ее ухватил Джейк.

— Нет, стой! Вы оба не в себе, Талли.

И девушка в его руках успокоилась, принимая то ли его сторону, то ли свое поражение. Гид оглядел мое механическое идеальное по всем параметрам тело и отчеканил:

— Так что по поводу душ? Имей в виду: я плохо в них разбираюсь, моя должность до сих пор этого не предполагала.

— Как и в будущем, — хмыкнул я. — Ведь если бы мы решились сломать Стену, тебе вообще бы работа не понадобилась. Только место на местном кладбище.

Джейк резко побледнел, его пульс отдалился от нормы, а краски схлынули с лица. Он медленно осел, едва дыша, как будто я его ударил под дых. Настала очередь Талли поддерживать его и усаживать на стул.

— Джейк, это говорит не он, ты знаешь: он бы такого никогда не сказал, — пела она ему в уши, зыркая на меня исподлобья, словно дикая кошка.

— Зада-вай свой вопрос, — просипел гид, тяжело сглатывая, но поднимая на меня глаза.

— Какая душа лучше на замену человеческой: светлая и полета?

— Ч-что?.. — опешил он.

— Какая ду…

— Нет, я расслышал, но… это весь твой вопрос?

— Да, — я побарабанил идеальный ритм по собственной залитой металлом ноге. — Брать темную или какую-то из механических мне показалось глупым.

— Одумайся, — снова вмешалась Талли. — Мало того, что ты погубишь себя, свое человеческое начало, так еще и наш мир, ведь он не готов к появлению того, что ты готовишь. А ведь это наш общий с Кэтрин мир! Подумай, каково будет стереть его с лица мироздания.

— Такого не будет, — отрезал я. — Твои расчеты неверны, мои — абсолютны. Так каково твое мнение, Джейк? — обратился я к гиду.

— Какую бы душу ты не взял, ты уничтожишь в себе человека окончательно. Сейчас лишь твой разум принадлежит машине, душа же — все еще уязвима.

Я зацепился за это слово. Сколько можно!

— Именно мой человеческий, — я издевательски выделил это слово, — разум и моя человеческая душа допустили смерть Кэтрин. Я не собираюсь прощать им это. Но в общем я тебя понял. Возьму светлую. Их продают дешевле.

С этими словами я развернулся и вышел. Предстояло много работы.

***

Нежно-розовая светлая душа трепетала под моими пальцами. Она плавно вытесняла мое прежнее «я»: молчаливого, всего стесняющегося горе-мага, так желавшего стать героем. Мой новый разум уже хранил в себе инструкцию: вернуть Кэтрин. Вернуть ее любой ценой. Я закрыл глаза и прошептал слова заклинания. Душа божественного существа. Неплохой апгрейд души жалкого смертного.

— Нет! — ворвался в строй заклинания крик Талли. Она все же нашла меня. — Стой, не надо!

Она обнажила меч. Как всегда, когда не знала, как решить проблему. Но если раньше у нее были шансы победить меня, то теперь я был слишком хорош для нее. Не глядя я швырнул отталкивающее заклинание, и после в меня полетел нож. Он звякнул о металлическую пластину на корпусе и, разумеется, не достал до внутренних механизмов. Душа уже совсем близко, почти моя.

Талли снова кинулась в атаку, пытаясь сбить мне всю структуру заклинания. Почему она не осознает, что Кэтрин была бы целиком и полностью на моей стороне? Шестеренки закрутились с бешеной скоростью, и что-то вспыхнуло в голове. Я швырнул в Талли стену из спрессованного воздуха на той же скорости, что вертелась в голове мысль: «Не мешай!» Девушка нелепо пискнула что-то и отлетела на камни.

В голове стало тихо. Ничего не изменилось внутри, никакого улучшения, что я ждал. Я проверил заклинание. Кажется, Талли все же удалось разрушить его структуру. Других причин, почему оно не сработало, я не видел. Раздраженный, я повернулся к подруге, чтобы выместить всю злость.

Она не поднялась.

Так и лежала на земле, а камень, о который она приложилась головой, окрасился бордовым. Весь металл, из которого я сложил свое новое тело, словно разом стал льдом. Ну почему она именно сегодня не надела свой знаменитый шлем, который не раз спасал от моих атак? Я подхватил ее на руки и хотел было телепортироваться, но тут же выругался, осознав, что сам перенастроил телепорт на кузницу, а не домой. Судорожно копаясь, я ощущал, как дрожат мои безупречные механические руки.

Почему-то сейчас тело Талли не казалось сухим сплетением мышц и сухожилий. Напротив, она выглядела такой хрупкой и нежной. Совсем… Совсем как Кэтрин, когда я тащил ее тело к медпункту, чувствуя, как слабеет дыхание. Талли, кажется, вообще не дышала.

Меня прошиб пот.

— Джейк! — крикнул я гиду уже на пороге. — Медсестру, быстро! Талли… Талли ударилась головой!

Мой механический разум абсолютно точно не должен был подергиваться пеленой и покидать меня в такие моменты. Во мне не осталось нервов, их клеток и окончаний, никакого давления и пульса. Тогда почему в тот момент, передав Талли на руки медсестре, я практически отключился на стуле? Почему мне снились кошмары, где Кэтрин и Талли держались за руки и уходили от меня к свету, бросая в темноте?

— Эй! Эй, просыпайся! — судя по голосу, меня тряс за плечо Джейк. Гид дождался, пока я открою глаза и сообщил: — С Талли все хорошо, она очнулась и желает тебя увидеть.

— Чтобы отчитать как следует… — выдохнул я в облегчении.

— Ты только… помягче с ней, — как-то подозрительно попросил Джейк.

Я не стал уточнять, что он имеет в виду, а просто влетел в лазарет к подруге.

— Где он? Позовите моего друга, — слышался щебет Талли, так не похожий на ее требовательный язвительный тон. — Только не говорите, что он опять умотал в другой мир?

— Талли! — в этот момент мне было так жаль, что я не могу заплакать от счастья. Потому что она цела, жива и здорова! — Талли! Прости меня! — я рухнул на колени перед ее койкой. — Клянусь, я…

Она пробежалась по мне абсолютно пустым взглядом и повторила куда-то в сторону:

— Где он? Позовите его, пожалуйста, — спокойно прощебетала она почти счастливо, больше на меня не смотря. — Мой друг, Джейк, позови же его скорее, не стой столбом.

— Талли, — беспомощно прошептал я, ощущая, как все внутри рушится. Как шестеренки останавливаются и что-то крошечное взрывается, оставляя пятно копоти.

Она меня даже не узнала.