Задёрнутые шторы и выключенный свет делали номер хостела не таким уж и отталкивающим, смутно обрисовывая силуэт шкафа для одежды и кофейный столик с оставленной на нём пустой бутылкой вина и фужерами. Из других комнат ещё не начали раздаваться голоса, да и с улицы не доносились во всей своей красе звуки пробудившегося города. Покамест это был ровный гул моторов, редкие шаркающие шаги и будто бы случайные телефонные разговоры. Тишина прикидывалась абсолютной ровно до тех пор, пока раздражающий стандартный рингтон телефона не начал разрывать её из-под кровати. Мелодия не нарастала и не становилась громче постепенно. Она с самой первой секунды дала знать о себе пронзительным перезвоном. Глаза открываться не хотели, да и привык я уже игнорировать протесты своего смартфона, а потому только зажмурился плотнее и повернулся на бок, подгребая к себе тёплого омегу теснее. Мы с ним уснули только к шести утра, и я не планировал придавать своему телу вертикальное положение как минимум до полудня. Телефон не сдавался и голосил.

     — Ру, будильник, — раздражённо и сонно буркнул Роккэн из моих объятий, а в довесок ещё и болезненно ткнул в рёбра, чтобы уж точно разбудить меня. — Рурука!

     Если бы его можно было выключить так же просто, как и телефон, я бы обязательно воспользовался этим способом, однако пришлось повернуться и свеситься с постели, чтобы найти возмущающийся девайс. Он, зараза, старательно прятался, повернувшись экраном в пол и скрыв от меня своё местонахождение, и я был вынужден искать по звуку. Как мне удалось в ночи забросить телефон под середину двуспальной кровати и зачем я это сделал, оставалось тайной. Нещадно болящая голова словно оказалась объята пламенем и вжата в свирепые тиски. И если в первые секунд десять я действительно думал, что умудрился завести будильник на такую рань, то глаза быстро привыкли к яркому свету телефона и подали тревожный сигнал в мозг: мне звонили. Разобрать имя всё ещё сонный я не смог и просто ответил хриплым и не самым приятным голосом:

     — Частный детектив Орт, слушаю.

     — Добрый день, Рурука! Хорошо, что вы уже проснулись. Я слышал, что вы вчера же занялись исчезновением Лантрэ. Как в…

     — А не слышал ли ты о том, Мэтью, что я вчера не только взялся разбираться с этим, но ещё и трахался и пил до шести утра? И что у меня до сих пор стоит хорошее вино под рукой? — зло огрызнулся я, перебарывая ломоту в костях. Признаваться самому себе в том, что омежка меня укатал, не хотелось, однако тело шевелилось слишком неохотно, а поясница и вовсе посылала мне пламенные приветы. Мысль о старости пришлось гнать от себя в ускоренном режиме. — Если хотите знать, можете ли вы что-то сделать, да. Нужно проверить все камеры в радиусе мили от «Дикой колониальной таверны». Я как раз видел кучу скучающих копов вчера в отделе. Так что пусть твои ребята сворачивают удочки и начинают заниматься делом. Меня интересует конкретная дата. Двенадцатого февраля неизвестный принёс в бар телефон пропавшей. У него могло быть три, максимум четыре пути, и я полагаю, что вы догадаетесь, какие. Начинайте ковырять всё: банкоматы, магазины, парковки, кинотеатр — все места, где могут быть наружные камеры наблюдения. Я отправлюсь к Лантрэ и побеседую на предмет родственников, которых можно было бы назвать «дядя».

     — А ты не теряешь хватку, — присвистнул Мэтью и шёпотом, каким раскрывают страшную тайну или просят открыть секрет, спросил: — Как так?

     — Мэт, если бы я каждому объяснял, как я работаю, уже бы давно сидел без цента в кармане. Будь так добр, отдай приказ своим людям и дай мне спокойно умереть.

     Совершенно премерзко захихикав напоследок, коп прервал звонок, а я откинулся на подушку и закрыл глаза. Начинало подташнивать, и живот был будто бы истыкан отравленными иглами. Роккэн рядышком завозился, уютно зевнул и потянулся, продемонстрировав мне своё прелестное тело. Он немного поворочался с места на место и тоненько пискнул, выгнув спину. Повторить его геройство сил не нашлось, а омежка весело ускакал в ванную, оставив дверь приоткрытой. «Господи, тебе только перевалило за сорок, — пожурил я себя, неохотно садясь в кровати и свешивая ноги. Натруженная спина гудела. — Не хватку я теряю, а форму». Завтрак я готовил кое-как, подумывая о том, чтобы схалтурить и заказать доставку какой-нибудь ядерной и вредной дряни, но стоило представить, что придётся прижать телефон к уху и услышать его чёртовы гудки, отказывался от этой затеи. На мою стряпню Роккэн отреагировал радостно и почти сразу смёл со своей тарелки оладья, заискивающе посмотрев на меня. Я даже не стал пробовать возражать, вежливо отдав ему свою порцию. Больше всего хотелось купить бутылку холодного пива и выпить его маленькими глотками. Чудесное, надо думать, зрелище предстало бы Лантрэ: встрёпанный и помятый детектив, от которого разит перегаром, а рядом цветущий и сверкающий омежка. Эта предположительная картина заставила меня усмехнуться и украсть пару кусочков у Роккэна.

     Приличный двухэтажный дом, обнесённый металлическим забором из тонких прутьев, которые любвеобильно оплёл ползучий плющ, возвышался перед нами, как сама неизбежность. Ни ухоженный газон с цветущими клумбами и дорожкой, ни ажурные занавески, подобранные лентами, не могли заставить нас почувствовать себя уютно. На гравийную дорожку я въезжал очень осторожно, опасаясь услышать все возможные проклятия на свою голову. Это не мешало мне безостановочно ругаться себе под нос, проклиная и узкие ворота, и необходимость встречаться с семьёй Лиены.

     — Ворчишь, как старый дед, — хихикнул Роккэн, резво выпрыгивая из машины.

     — Мне сорок два года, я могу себе позволить это, — огрызнулся я. Сегодня мне казалось, что каждый встречный элемент так и напоминает мне о возрасте. — Уж что-что, а на подобное у меня есть право.

     Миррор остановился там, где был, и задумчиво уставился на собственные руки, слегка шевеля пальцами, точно вёл какой-то очень сложный подсчёт. Его удивлённый взгляд я запомнил надолго. Стоило мне покинуть машину, как из дома вышел глава семьи. Серый ничем не примечательный мужчина воздвигся на крыльце с самым одухотворённым лицом, какое только можно вообразить. Несмотря на общую вялость его осанки и черт, от него всё же слабо пахло альфой.

     — Добрый день, Дэниэл. Я был у вас несколько лет назад. Меня зовут…

     — Да, Рурука Орт, я хорошо вас помню, — без особой радости в голосе согласился Лантрэ. — Брошенный мальчик, лезущий не в своё дело.

     Эти слова больно задели моё самолюбие, но я не выказал это. Не хватало ещё доставить ядовитому святоше такое удовольствие. Роккэн до поры помалкивал, однако по его злобному взгляду я понял, что терпения у него надолго не хватит. В этом я с ним был солидарен, но не желал из-за какой-то неприязни упустить шанс отыскать Лиену. Дэниэл проводил нас в гостиную и попросил своего супруга — маленького и тихого омегу — приготовить чай для любезных гостей. Тот смерил нас недовольным взглядом и отложил молитвенник, впрочем, продолжая одной рукой перебирать чётки. Я чувствовал, что каждое моё движение, любое действие оценивается, что мне здесь совсем не рады.

     — Итак, я здесь из-за Лиены.

     — Мы рассказали следователю всё, что знали, — резко ответил Лантрэ, поморщившись так, как будто ему под нос сунули что-то дурно пахнущее. — Зачем вас подключили к этому делу? Неужели в Мэне не осталось преступников вашими стараниями?

     — Осталось или нет, вас не должно волновать, в отличие от пропажи вашего ребёнка. И я прошу вас содействовать мне, если вы хотите ещё раз увидеть дочь.

     Мужчина замолк, однако у него на лице было написано, что его не так уж и волнует происходящее с чадом. С каждой минутой, проведённой в неприветливом доме, я всё более отчётливо понимал, что не всё так гладко. В чём это заключалось? Где крылся подвох? Неужели люди, посвятившие жизнь вероисповеданию, могут так сильно ненавидеть своё чадо просто за то, что она родилась такой? Или же у них есть и иные причины? Спрашивать напрямую не хотелось, ведь это могло вызвать непредсказуемую реакцию. Пришёл его муж, неся в руках большой поднос с заварочным чайником и двумя чашками чая. Дэниэл взял одну и испытующе посмотрел на меня.

     — А мне? — шёпотом уточнил Роккэн. — Я же тоже гость. Можно?

     — Знай своё место, — зло бросил второй омега. — И не лезь вперёд них.

     Молча поставив блюдце с чашкой на столик, я поднялся:

     — Благодарю за угощение. Но не смейте так говорить с моим ассистентом. Он такой же служитель закона, как и я. А ваши слова я запросто могу подвести под статью. Но мы же не хотим с вами ругаться? Знаете, с детективами лучше дружить. Мы имеем свойство забираться в чужие тайны.

     Омега побелел и опустил голову с такой покорностью, что я невольно заподозрил его супруга в домашней тирании. Впрочем, лезть в это мне не было резона до поры, и потому я спросил разрешение на осмотр комнаты пропавшей. Не то чтобы они могли мне помешать это сделать, однако следовало соблюсти приличия. Спальня Лиены уже покрылась пылью, однако заброшенной не выглядела: всё было педантично расставленно по местам, как будто девушка перед уходом навела порядок. Воздух, против моих ожиданий, не был ни спёртым, ни затхлым, а источником тонкого цветочного аромата служили сухоцветы, щепетильно развешанные по стенам. Несколько книжных полок были сплошь и рядом уставлены богословскими книгами, которые она на самом деле терпеть не могла. То, что её заставляли читать подобное, не было для меня новостью. Книги с потрёпанными корешками не вызывали желания прикасаться к ним даже через тряпки, а окружающая их пыль могла дать фору вечной мерзлоте. Над дверью в единственном свободном от украшений круге держалось распятие, такое же висело над кроватью. Запертый на тяжёлый навесной замок сундук стоял в углу. Вместо приличного одёжного шкафа рядом с ним ютился маленький комод из тех, которые выставляют на сайтах с подписью: «Отдам даром, самовывоз, состояние жуткое». Не было ни письменного стола, ни каких-либо выражений личности девушки, одна только грубая мебель. Я без особой надежды подёргал крышку сундука, но даже будучи ржавым насквозь замок и не подумал поддаваться. Спохватившись, Роккэн принялся хлопать себя по множеству карманов, пока из одного из них не извлёк набор отмычек. Золото, а не ассистент!

     Ковыряться пришлось долго, и Дэниэл несколько раз подходил к комнате, чтобы поинтересоваться, нашли ли мы что-нибудь. В итоге Миррор вышел к нему с разваливающимся молитвенником и спросил, действительно ли это может защитить от тёмных сил. Его весёлая и пустоголовая болтовня служила мне прикрытием от назойливых свидетелей, которые могли помешать работе. Уболтать кого угодно и отвести глаза Роккэн умел профессионально. Взять хотя бы к примеру то, как он умудрился отвлечь меня от написания отчёта по проделанной работе, чтобы поменять пароль на моём компьютере. Пока я не сходил с ним в кино, пока не сделал массаж и не завалил в постель, он отказывался подходить к кабинету. А потом просто забыл комбинацию, которую набрал наугад! Благо, мне хватило силы воли не надрать ему за это задницу и вернуть себе власть над железкой.

     Против воли улыбка тронула лицо, пока я ковырялся в замочной скважине и старался открыть сундук. Последний щелчок, поворот отмычки, и замок раскрыл пасть. Но куда более громким щелчком ознаменовалась моя попытка выпрямиться и поднять крышку тайника. Жуткая боль от шеи до поясницы не давала шевельнуться. На какую-то долю секунды я успел подумать, что в такой нелепой позе (раскорячившийся на полу, упираясь одним коленом в доски, со скрюченными от боли пальцами и перекошенным лицом), я и умру. Щебет Роккэна, доносящийся с первого этажа, ненадолго вернул меня к реальности, и я начал медленно приподниматься, выпрямляя ноги. Колени дрожали и ходили ходуном. «Вот ведь убожество, — ругнулся я одними губами и заставил себя положить руки на поясницу. — Отслужить в армии, проработать в полиции два года, добиться успеха в детективном деле, чтобы однажды мои позвонки заклинило после ночи с молодым омегой! Да и где! В доме подозреваемых, над чёртовым фанерным сундуком с изображением цветочков! Позор, Рурука. Вот, как называется такая ситуация». Уговоры подействовали, и я смог надавить себе на поясницу и резким движением выпрямиться. Громогласный треск, наполнивший всё моё существо и прошедшийся по телу от задницы до макушки — именно с таким звуком должно было произойти столкновение Титаника с айсбергом. И моим личным айсбергом стало осознание, что не так уж и долговечна человеческая жизнь. Роскошный лайнер моей самоуверенности терпел крушение и стремительно шёл ко дну. Несколько мгновений меня интересовали не столько исход дела, содержимое сундука или поиски Лиены, как то, спасёт ли мне жизнь массаж с аюрведическим маслом. Стоило только представить, как цепкие пальцы Роккэна мнут мне спину, и по коже бежали возбуждённые мурашки.

     — До-ка-ти-лись, — сквозь зубы прорычал я.

     Преодолев неминуемую слабость, я всё же открыл сундук и разочарованно вздохнул. Иначе как средневековым приданным его содержимое я не мог назвать: пара расшитых полотенец, длинная рубашка с разрезом до пупа и идущей вдоль подола надписью «С Божьей помощью!», старинное и порядком истёртое свадебное платье и резная деревянная шкатулка были аккуратно сложены внутри. Последняя тоже оказалась заперта, однако мной овладело любопытство. По звуку там лежали вовсе не украшения, но что-то большое и цельное. Отмычка не успела войти в скважину. В двери громко постучались, и на пороге появился Дэниэл, из-за спины которого выглядывал Роккэн. Виноватая мордашка омеги не могла не умилить меня. Глава семейства, увидев меня перед сундуком дочери, нахмурился и сощурился.

     — Мистер, зачем вы залезли в вещи моего ребёнка? — холодно спросил мужчина, и его голос не сулил ничего хорошего. — Насколько я знаю, без ордера на обыск вы не имеете на это права.

     — Насколько я знаю, вы отказались содействовать мне. Если вам нужен ордер, я его вам предоставлю сегодня же, однако я подозреваю, что к тому моменту вы любезно уберётесь в комнате Лиены и выкините все вещи.

     — Вы… думаете, что это сделал я? — лицо альфы вытянулось, и иначе как испуганным его выражение я не мог бы назвать.

     — Сделал что? — ухмыльнулся я и выпрямился. По мере того, как я приближался, Лантрэ делал маленькие шаги назад, пока не упёрся в Роккэна. Миррор ехидно улыбался. — Вы что-то знаете, Дэниэл? Или на самом деле виновны?

     — У вас есть дети, мистер Орт?

     Дэниэл неожиданно быстро взял себя в руки и уже без тени эмоций смотрел мне в глаза. Надо отдать ему должное, даже если он и был замешан в исчезновании девушки, не повёлся на провокацию и сделал ответный выпад. И уже это процарапало серьёзную брешь в моей защите. Вопрос застал меня врасплох и сбил с толка. Заметив моё замешательство, Лантрэ понимающе хмыкнул:

     — У вас нет ни детей, ни родителей, и вы не знаете, что это такое — быть в ответе за них, искренне переживать всей душой и проводить вечера в молитвах за них. Вам неизвестна радость отца, наблюдающего за успехами и ростом родного дитя. Кровная связь сильнее всех бед этого мира, и уже давно известно, что родитель чувствует, когда с ребёнком что-то не так. Потому настоящий родитель никогда не позволит себе причинить вред крови от своей крови. Быть может я и не образчик стандартов, о которых вы лишь наслышаны, однако я люблю Лиену и хочу, чтобы она была жива. Вы скажете, что её дискримирировали по полу, что она была несчастна, однако когда вы в последний раз видели нас вместе? Сколько лет прошло после того, как вы спасли её от тюрьмы и помогли? Тот инцидент заставил меня пересмотреть многие ценности и измениться. Будь я действительно тем семейным тираном, каким вы меня видите, она бы никогда не устроилась на работу. И я хочу, чтобы вы нашли Лиену.

     — Тогда не мешайте, — холодно обронил я.

     Хотелось бы не выказывать свои эмоции, однако Лантрэ задел меня куда сильнее, чем, быть может, планировал. Я старался не вспоминать о годах в детском доме, о тщетных поисках биологических родителей, не думать об отказах Роккэна, но уже был уязвлён. Омежка заинтересованно и испуганно одновременно переводил взгляд с меня на Дэниэла. Я не рассказывал ему о том, что вырос не в семье, старался скрыть от него своё прошлое, чтобы он вдруг не подумал, будто бы такой «неполноценный» спутник ему не подходит. Тон мой вышел более грубым, чем мне хотелось, однако сюрпризы на этом не закончились. Глава семейства вдруг вытащил из-под горловины простого домашнего свитера тонкую цепочку с маленьким ключом. Он идеально подошёл к шкатулке, и я заставил свою гордость угомониться. Может я и не был взращен в заботе, может у меня и не было детей, но я точно знал, где проходят границы между допустимым и запрещённым, в чём разница между дозволением и деспотией. Пальцы всё равно мелко подрагивали, когда я поднял крышечку и посмотрел на небольшой альбом, лежащий в ларце. Фотографий было много, и я не надеялся изучить их за один день, а оставаться у Лантрэ не хотелось.

     — Могу я забрать на детальное изучение? — как можно холодонее уточнил я, уже укладывая альбом в рюкзак Роккэна. Дэниэл кивнул и с неожиданно одухотворённым лицом осенил меня крестом. Я приложил все силы, чтобы не перекоситься, ведь считал религию тем злом, которое лучше избежать. — Благодарю. Я осмотрю фотографии и свяжусь с вами, если возникнет необходимость.

     Он кивнул и продиктовал свой номер телефона, однако я намеревался лично беседовать, если понадобится. Из дома мы почти бежали. То, что Дэниэл первый подозреваемый, у меня не осталось сомнений, а его пылкая речь только больше насторожила меня. Мог ли он попробовать сбагрить дочь тайком замуж, чтобы избавиться от позора? И если да, то зачем тогда подал в розыск? Чтобы отвести от себя подозрения?

     — Мэтью, добрый день, — бросил я в трубку, как только полицейский ответил на звонок. Машина уже выехала со двора Лантрэ, и мы ехали к участку. — Скажи, кто подал заявление о пропаже Лиены?

     — Её отец. Пришёл сам к нам с утра пораньше.

     — Он был во вменяемом состоянии? Или под действием алкоголя? Мне нужны все мелочи.

     — Да нет, куда там. Вполне адекватный был. Тогда как раз я на смену заступал, и он уже давал показания. Спокойный, зараза, как удав был, не по ситуации совсем. Я ещё подумал: «Вот скотина, да не приди мой ребёнок домой после десяти, я бы уже вертолёты в воздух поднял». Думаешь, что он связан с исчезновением?

     — Пока не готов ответить тебе на этот вопрос. Я буду в участке через полчаса. Позаботьтесь, чтобы был свободен хоть один сканер и компьютер.

     «Нашёл что-то», — услышал я доверительный басистый шёпот Мэтью перед тем, как он закончил звонок. Я раздражённо отбросил телефон на заднее сиденье, и Роккэн проводил полёт дорогого девайса озадаченным взглядом. Причина, по которой я не рассказывал ему о своём происхождении, была проста: страх, что он подумает, будто бы я, не знавший родительской любви, не смогу воспитать наших детей. И тем более пугающими были его промедления. Что бы там ни говорили о том, что омеги глупы и способны лишь к размножению, Миррор был прозорлив. «А если он уже знает или догадывается и потому не даёт согласие? — вдруг подумал я и поймал задумчивый взгляд возлюбленного на себе. — Чёрт побери, гори этот Лантрэ в аду».