Несмотря на то, что многие государственные служащие жаловались на скудное снабжение и плохое оборудование, иногда оставалось только завидовать шустрым и оснащённым компьютерам, да и в принципе куда более приличным условиям, чем в большинстве стран. Конечно, это были не новейшие игровые устройства и огромные плазмы, однако даже это давало отличное подспорье в работе. Мой собственный ноутбук я предпочитал использовать в личных целях, а стационарная машина работала не так быстро. Опущенные жалюзи не пропускали яркий солнечный свет, но Роккэн почти сразу поднял их и выключил жужжащую лампу. Он возмущённо щебетал о том, что Майкл, супруг Лантрэ, не обладает ни каплей того благородного терпения, которое проповедует, да ещё и абсолютно злой на язык. Спорить с этим было тяжело и не хотелось. Концентрация лицемерия в нём была такой высокой, что даже у меня скулы сводило. Как в таком худосочном и в общем-то хилом омеге умещается и покорность, и агрессия, и почти фанатичная вера, мне не удавалось понять. В общем и целом он был безобиден и мог только огрызаться да утомлять этим.

     Заняв место за рабочим столом и включив компьютер, я с блаженством откинулся на спинку кресла и не удержал вздох облегчения. Ехидный смешок Роккэна в иной раз заставил бы меня приосаниться и выпрямиться, однако я чувствовал, что не буду способен на это в ближайшие часы. Что уж там, иглы боли всё ещё гуляли по моим лопаткам и пояснице, а игривое мурлыканье омеги как никогда роняло мой боевой настрой. Признаться в том, что банально не смогу порадовать своего малыша полноценными ласками, было смерти подобно. А ну как вильнёт хвостом и уйдёт к кому-то более привлекательному? Вон, полный отдел молодых бойких самцов, которые так и водят вслед за ним носами. Должно быть, мысли эти отпечатались на моём лице, и омега рассмеялся и накинулся с объятиями. В шее что-то хрустнуло, вырвав болезненное шипение из горла.

     — Дурачок. Не бойся, я не гордый, заберусь сверху и сам всё сделаю, — подло захихикал Роккэн, начиная по-партизански целовать возле уха. — Может, я сбегаю в аптеку, прикуплю нам презервативы и заодно мазь для твоей спины?

     Если до этого остатки моей гордости ещё пытались уплыть от айсберга на спасательной шлюпке, то после разбились об него окончательно. В его тёмных глазах плясали дьяволята смеха, а улыбка грела душу. Злиться не получалось, но менее расхоложенным я себя от этого не почувствовал.

     — Никакой мази, — буркнул я и аккуратно ссадил с себя омегу. Он обиженно надул губы. — Роккэн, мне нужно работать, если ты хочешь, чтобы к твоей течке мы были дома и забаррикадировались в спальне. А сейчас… мне нужно сосредоточиться.

     Миррор посмотрел на меня столь выразительно, что я сразу понял: мне проклюют плешь и так просто не оставят. Сканер ровно и негромко шумел, копируя содержимое альбома в созданную мною папку на рабочем столе, а я готовился к изучению, переворачивая время от времени карточки, чтобы лишний раз не вертеть в руках альбом. На всех с обратной стороны были сделаны пометки, комментируя время, место и изображённых на фотографиях. Пухнущий от скуки Роккэн одним своим видом грозился сорвать рабочий процесс, и я начал подумывать отыскать и ему полезное занятие. Когда всё было скопировано, я подозвал омегу, который до того крутился у шкафа с пухлыми папками, где хранились протоколы недавно закрытых дел. Миррор с деловым видом устроился рядом на стуле, и я вручил ему стопку чистой бумаги и ручку, повелев записывать мои наблюдения. К подобному Роккэн относился со всей ответственностью, а потому я был спокоен и знал, что он быстро запишет всё до последней запятой.

     Первые снимков десять ничем не смогли обрадовать нас: маленькая Лиена на руках у родителей, не выглядящих слишком довольными. На них ей было от года до трёх лет, а сами действующие лица была запечатлены в домашней обстановке. Если меня и смутило, что некоторые из комнат мне незнакомы, то до некоторых пор я это игнорировал. На втором десятке пропавшая девушка была одна. Этакий пухлый ангелочек в беленькой одежде, стоящий под раскидистым плодовым деревом. Следом она же держала на руках упитанную несушку, улыбаясь от уха до уха наполовину беззубым ртом. Уже при нашем знакомстве она ни разу не выглядела такой счастливой. Серия снимков на природе и с домашним скотом была подписана одинаково: «Лиена, ферма, 2001 г.»

     — Роккэн, запиши: узнать у Лантрэ, что за ферма и где это находится, — попросил я. Очки уползали на кончик носа, и я постоянно их поправлял, чтобы не упустить детали. — Надо будет наведаться туда и погулять по округе.

     — Это ты меня так на свидание приглашаешь?

     Моим ответом стал тяжёлый вздох. Уж если Миррору какая дурь ударяла в голову, то бесполезно было с этим бороться. Как правило, проще всего оказывалось пережить этот всплеск неожиданного романтизма, чем сопротивляться или пытаться воззвать к разуму. Так или иначе, он послушно пометил на бумаге моё замечание, а рядом мелкими буквами добавил: «Собрать корзинку для пикника». На мой скептичный взгляд любовник никак не отреагировал и со всем вниманием уставился в экран, ожидая следующий кадр. Всё более редким явлением становилась улыбка Лиены, и всё чаще её фотографировали с Майклом. Он как правило стоял позади дочери, держа руки на её плечах. Вскоре на шее девочки появился крестик, а радость совсем испарилась из глаз. Школа и никаких других детей на фотографиях. Я знал от неё, что она не пользовалась популярностью ни в своём классе, ни в параллелях. Следующая фотография меня несколько удивила. Она была капельку смазанной, однако на ней я узнал себя. Таинственный фотограф заснял нас, выходящих из участка в сопровождении Мэтью. Девушка с заплаканным лицом жалась к моему боку, укутанная в мой же плащ, который я носил до сих пор. Уже почти истёршиеся воспоминания нахлынули с новой силой, воскресив то, как сложно было спасти Лиену от тюрьмы, списав все пожары на неосторожность жильцов и администраторов. Если бы в тех инцидентах кто-то погиб, мне бы это не простили, но всё обходилось благодаря качественной работе пожарных. Подпись этого фото и вовсе заставила волосы встать дыбом: «Лиена и Рурука Орт. Детектив. 2014 г. Потенциальный муж?» У меня и в мыслях не было, что девушку могли сватать за меня, да и она сама не заикалась о таком. Бесплодие женщин делало их шанс найти пару и создать семью настолько мизерным, что даже грустным это было сложно назвать. Редко случалось такое, что кто-то соглашался жениться на девушке и взять ребёнка из приюта. Куда чаще женщины устраивались работать в детские сады, школы и библиотеки, посвящая себя тому, чего были лишены от природы.

     Фотография с рабочего места, снова ферма — не больше десятка снимков, а дальше лишь пустые страницы альбома. После чашки кофе и нескольких сигарет на улице я вернулся к компьютеру и принялся заново просматривать копии. Взгляд то и дело падал на телефон. Я думал о том, что следует позвонить Дэниэлу и спросить его о том, есть ли у них семейные альбомы, где бы я мог увидеть и других Лантрэ. Или, быть может, в его силах организовать нам встречу? Пока я думал, экран компьютера плавно погас, оповестив о том, что он перешёл в спящий режим. Это не сразу бросилось мне в глаза. Скорее уж я боковым зрением заметил своё отражение и против воли поморщился. Хмурая рожа ответила мне взаимной неприязнью, любезно продемонстрировав морщинки. От их вида я только больше разозлился и подвигал мышь. Морда напоследок злобно оскалилась, сверкнула очками и исчезла за ярким светом экрана. «Это просто пыль легла так, — уговаривал себя я, — не морщины, а пыль. Она же может налипнуть на монитор? Может. Это пыль».

     Одна фотография заинтересовала меня особенно: на ней Лиена стояла в небольшой комнате, а за её спиной виднелся дверной проём, в котором можно было рассмотреть смутные силуэты людей, сидящих за столом. Качество оставляло желать лучшего. Мэтью время от времени заглядывал к нам, чтобы узнать об успехах, и в один из них я его и остановил:

     — Как продвигается с камерами? Я снова поеду к Лантрэ, так что хочу знать до этого, нашли ли вы что-то.

     — И мне есть, что сказать! — бодро оповестил мужчина. Он буквально сиял, никак уверенный в том, что дело будет раскрыто его силами. — Парни из технического отдела прислали запись, на которой видно нашу красоту. Она села в машину без номеров десятого февраля.

     — Какого чёрта? И дорожные службы не остановили такую?!

     — Ну, номера-то были, только в толстенном слою грязи. Сейчас записи рихтуют, отправили запрос на другие с дорог. Ждём ответа. Толковых выездов из города не очень много, следовательно, должны быстро найти, куда они отправились. Так что держите руку на пульсе, Рурука, а то глядишь мы и сами отыщем Лиену.

     — Дерзайте, — легко согласился я, пересылая заархивированные фотографии себе на почту и удаляя их с компьютера. Альбом перекочевал в рюкзак Роккэна. — С тем, как вы искали до этого, сильно сомневаюсь. Удивительно, что вы ещё можете найти свою задницу, чтобы посадить её в кресло.

     Мэтью захохотал, довольный такой шуткой. Оскорбить мужчину всё равно не входило в мои планы, а так хоть посмеялись. Но вызов уже был брошен, и полицейский весёлой рысью ускакал отдавать распоряжения. Роккэн вопросительно шмыгнул носом, когда я посмотрел на наручные часы и кивнул.

     — Полагаю, что Дэниэл сейчас в церкви, а его благочестивый супруг сильно вряд ли будет так любезен, что расскажет мне что-то. Предлагаю позвонить самому разумному в этой семье и узнать, когда он будет дома и сможет принять нас. Утром нам сильно повезло. Как насчёт прогулки по набережной? Или, может, хочешь в кафе?

     Говоря всё это, я накидывал на плечи пальто, поправлял галстук и старательно игнорировал своё отражение в маленьком зеркале на двери. Красноречивые взгляды омеги, конечно, говорили за него, чего же он хочет, но услышать было важнее. К моему удивлению он выбрал прогулку по Мемориальному парку и даже аргументировал это тем, что поблизости будет хорошее кафе. Совмещение приятного с полезным на профессиональном уровне, что тут скажешь!

     Мы вышли из отдела, сопровождаемые гулом телефонных звонков и оживлённых голосов. Мэтью всерьёз рассчитывал обскакать меня и разгадать тайну пропажи девушки. Не успел я шагнуть за порог участка, как взгляд прилип к моей машине. На капоте сидело нечто. Иначе как отвратительным назвать это существо я не мог. Размером с предплечье тельце этой твари безостановочно дрожало и шевелилось, как и маленькие тошнотворные лапки, точно у гусеницы. Белая рыхлая кожа, покрытая редкой светлой щетиной, будто тускло мерцала, а маленькая голова с усиками повёрнулась в мою сторону. Несоразмерно большие для такого тела алые глаза не мигали. Раздался тонкий пронзительный писк до того громкий, что я невольно шатнулся и испытал острое желание присесть на корточки и закрыть уши ладонями. Моё резкое движение Миррор проводил изумлённым взглядом и робко тронул за плечо:

     — Рурука?

     Ответить не получалось. Язык будто разбух во рту и увеличился в несколько раз, не давая не то что два слова связать, но и хоть один звук вытолкнуть из пересохшей глотки. Существо за эти секунды куда-то подевалось, и я подходил к машине на негнущихся ватных ногах. Моргнуть было страшно. На любовно отполированном тёмно-синем металле отразилось моё перекошенное от ужаса лицо. «Если это не галлюцинация и не старческий маразм, то что? — с трудом заставил себя собраться с силами я. — Откуда здесь взяться призраку? Да ещё и такому?» Моё недоумение было вполне обоснованным, ведь я мог увидеть лишь тех, кто погиб насильственной смертью. Впрочем, это были единственные существующие призраки, а прочее — реклама ведуний, наживающихся на страдающих и доверчивых родственниках почивших. Кроме того, души являлись во вполне человеческих обличьях, а то, что увидел я, никоим образом не походило на человека. Чтобы избавиться от подозрений, я лишний раз осмотрелся по сторонам, заглянул под машину и прежде, чем позволить Роккэну сесть в автомобиль, оглядел салон. Пустота и тишина не успокоили, и я ощущал острое напряжение, сравнимое разве что с готовностью гончей сорваться с места, чтобы вцепиться в горло врагу. Настороженность Миррора была написана на его обычно смуглом, но тут побелевшем лице. Я старался скрывать от него не только то, что провёл юность в детском доме, но и то, что далеко на так обычен, как хотелось бы. К несчастью, подавляющее большинство людей относились к нам предвзято и со страхом. Их не стоило винить за такое, ведь и мы сами не всегда знали, чего ждать, да и некоторые «особые» были не самыми миролюбивыми гражданами. Я знал, что должен объясниться перед Роккэном и рассказать ему всё, но после стольких лет это было сложно. Молча кивнув омеге на сидение рядом с водителем, я устроился за рулём и закурил. Мне удалось сделать только пару затяжек до того, как мой ассистент вдруг вырвал сигарету изо рта и жестоко удавил во встроенной пепельнице. На мой ошалевший взгляд он ответил лишь хмурым выражением лица.

     — С каких это пор ты беспокоишься о моих лёгких, дорогой? — вежливо, насколько позволяла закипающая злость, спросил я, ставя телефон на подставку, держащуюся липучкой за панель. — Не помню, чтобы тебя это волновало раньше.

     — Тебе нужно хотя бы на три месяца бросить курить. — Не знаю, как уж у меня получилось, но я очень постарался изобразить на своём лице сочетание вопросительного и восклицательного знаков. Омега оставался непоколебим: — И это не просьба! Я вот не хочу, чтобы мой ребёнок вырос таким же идиотом, как отец.

     То, что я не въехал в багажник машине перед нами, я считал исключительно волею судьбы, но никак не своей реакцией. Удивление, шок, беззащитность — всё это слихвой ударило по мне, заставив потерять концентрацию. Роккэн, напротив, был невозмутим и служил образчиком спартанской выдержки. Добротный абзац вопросов зрел в голове, но никак не удавалось воплотить их голосом, разве только беззвучно шевелить губами, открывая и закрывая рот, точно поломанный Щелкунчик. Видимо, удовлетворившись произведённым эффектом, Миррор посмотрел на меня с теплом и вызовом одновременно:

     — В чём дело, Рурука? Ты не слышал, что все вредные привычки стоит убивать на корню, если хочешь создать семью?

     Ничего не сказав, я припарковал машину у обочины и, взяв пакет с остатками бургеров, открыл окно и выбросил их в стоящую рядом урну. Теперь настала очередь омеги возмущённо хлопать ресницами.

     — И соблюдать диету, — ровно ответил я. Нежность и неожиданное спокойствие без приглашения прокрались в душу. С этого мгновения я был уверен, что раскрою любое дело, совершу любой подвиг, чтобы вскользь упомянутое счастье появилось в нашем доме. — И не нервничать. Стресс, знаешь ли, пагубно влияет на весь организм. Так что сейчас мы с тобой идём гулять, в кафе, а после я сдаю тебя на руки Артемису. Уж он-то сможет помочь тебе подготовиться ко всем трудностям.

     На этих словах омега приобрёл совсем уж возмущённый и оскорблённый вид, который иначе как поруганной невинностью назвать было сложно. Глазастое чудо смотрело на меня с толикой недоверия, борющегося с восторгом. Казалось, что мы должны были однажды сесть на кухне, налив себе зелёный чай, а потом долго обсуждать такое важное и серьёзное решение, взвешивать плюсы, спорить, подсчитывать, сколько средств есть на обустройство детской. Нет, ничего этого не было. Оставив машину рядом с парком, мы неспешно двинулись по начинающим цвести аллеям. Следовало держаться за руки и таинственно молчать, но долг звал. Прижав телефон плечом к уху, я уже потянулся к карману с сигаретами, но заставил себя остановиться и смириться с такой потерей.

     — Да, мистер Орт? — с какой-то непомерной усталостью ответил Дэниэл.

     — Мне необходимо встретиться с вами. Когда это будет возможно? Есть несколько деталей, которые мне бы хотелось уточнить.

     — Приезжайте после восьми, я как раз вернусь домой. Вам удалось что-то узнать?

     — Это будет зависеть от итога нашей встречи. Полиция подключила дорожные службы. В день своего исчезновения Лиена села в неопознанную машину. Сейчас они простраивают её маршрут. К вечеру станут известны другие подробности. Скажите, Дэниэл, Лантрэ — ваша фамилия или вашего супруга?

     — Майкла, верно. К чему этот вопрос?

     — Всего доброго. Увидимся вечером.

     Мимо изредка проносилась детвора, а толстые голуби лениво клевали с земли всё подряд и иногда раскрывали крылья и хвосты, чтобы покрасоваться перед самочками. От их бензинового оперения на груди слегка рябило в глазах. Слева сопел носом Роккэн, набирая воздух, чтобы высказать своё негодование. Оба мы знали, что он повозмущается, а после сделает так, как я сказал. Что за человек увёз Лиену, какие у него намерения и как он нас встретит — всё это было загадкой, и рисковать омегой не следовало. Вскоре я отправил сообщение Артемису с просьбой присмотреть за Роккэном, пока я буду разъезжать по окрестностям и выискивать ещё не оборванные нити преступления. Согласие пришло почти сразу, и душа моя успокоилась. А чтобы омега вдруг не удумал без моего ведома наесться вредной пищей, я сопроводил его в «Хименвэйз». Пока Миррор со скукой рассматривал меню, я поймал официанта и начал допрос. Без лампы в лицо или холодных взглядов, как это принято у штатных следователей и детективов.

     — Скажите, Марк, — сверившись с бейджиком, обратился я, — перед тем, как пропала, Лиена ругалась с кем-то из клиентов? Или наоборот общалась близко? Знаю, что она не слишком открытая, но наверняка кто-то мог заметить изменения?

     — А вы, собственно, почему интересуетесь? — неожиданно резко ответил тот и с подозрением уставился на меня.

     С опытом приходит умение игнорировать подобное отношение и всегда держать наготове либо удостоверение, либо крепкий ответ. Отработанным жестом достав из нагрудного кармана ксиву и открыв её, я позволил бдительному официанту изучить содержимое. После этого он сменил гнев на милость и попросил подождать. Передав на кухню заказ и то, что прервётся для дачи показаний, он придвинул к нашему столику ещё одно кресло и уселся. Это навело на мысли о долгом разговоре, и я немного воодушевился.

     — Вот вы верно сказали, что она замкнутой была. Тихая и серая мышка, на которую смотреть без слёз в начале работы было нельзя. Ну вот жалко её было и всё тут. Директор ратовал за форму всегда и везде: рубашка там, брюки, — официант обвёл рукой свою одежду и форменную жилетку, — а ей разрешал в свитере ходить. Говорила, мол, холодно, болею, не хочу на больничный. И всегда в этих толстенных одеждах. Даже когда кондиционеры накрылись летом или когда на кухне работали все плиты, или на открытом огне готовили что, она не переодевалась. Видно было, что жарко бедняжке, щёки краснели, но всё равно, как упёртая овца, в свитерах ходила. А тут за пару месяцев до того дня вдруг пришла: блузочка, шарфик, юбка, колготки, туфельки — как с картинки сошла! — увидев моё удивлённое лицо, Марк живо закивал и улыбнулся: — Вот и мы все на смене так на неё смотрели. Сияла, как солнышко маленькое, чаевых собрала уйму. И после только так и ходила. Никогда не думал, что буду засматриваться на женщину, а вот! Видел, что она постоянно за обедом принимает уйму таблеток. Носила с собой маленький такой боксик с этими бесконечными капсулами и буквально тряслась над ними. Иногда над ней даже подшучивали, дарили такие «сладкие лекарства», но после очередного такого прикола она расплакалась и убежала. Извинялись потом всем коллективом.

     — Может, вы даже знаете, что за лекарства она принимала?

     — Нет, не знаю. Они без упаковок были, а Лиена эту тему избегала, как чуму. Собственно, я почти дошёл до вашего вопроса. Значит, начала она такая красивая приходить в ресторан, и конечно же, у всех сразу на уме, что встретила наша маленькая девочка кого-то. Знаете, она ведь никогда не торопилась домой, оставалась с уборщиками, когда все официанты уже уходили, иногда без выходных пахала неделями. И тут начала отпрашиваться пораньше, пару раз опоздала и с каждой смены бежала только так. Мы радовались за неё. Слышали ведь, как она запирается в подсобке и плачет, но в зале она всегда была вежливой. Были и постоянные её посетители. Взять хотя бы того белобрысого. Он только её обслуживание и принимал, чаевые щедрые оставлял. Не будь он омегой, уже бы в газетах писали, что владелец бара ухлёстывает за простушкой. Когда приходили клиенты с детьми, Лиена их всегда обслуживала. У нас нет детского уголка официально, но она упросила директора один столик оставить для малышей. И играла с ними, и рисовала. Чудо, а не сотрудник. Однажды она опять начала отпрашиваться, но аж за час до конца своей смены. Тогда ещё помню аврал был, людей тьма, туристы набежали, и мы без неё не справились бы. Закрылись, все в раздевалку пошли. Лиена ещё так быстро переобувалась, всё из рук роняла и на телефон смотрела. Так получилось, что я вышел почти сразу за ней и увидел, как за ней идёт какой-то мужик. Немолодой уже, но высокий, хорошего телосложения. «Лиена, — говорит, — наконец-то я тебя увидел. Всё никак поймать не мог!» Я уже обрадовался, что у малютки ухажёр появился, а она как швырнёт в него телефоном! Пока он подбирал запчасти, она уже убежала.

     — Вы рассказывали об этом следователю? — уточнил я и постарался прикинуть, почему этого не было в показаниях. — И выходят ли у вас камеры на служебный вход?

     — Выходить-то они выходят, да только у нас максимум за неделю записи хранятся. А копам я этого не говорил. Не спрашивали. И тогда не до таких воспоминаний было. Лиена ведь с нами несколько лет работала, огромную текучку кадров пережила, старого директора знала, наставляла, когда нужно было, хорошо с посетителями работала. И хотя с нами не особо общалась, но здесь, в зале, она для каждого была другом. Когда полиция нагрянула, мы все в шоке были. Сейчас-то уже время прошло, эмоции не так сбивают с толку.

     — Вы помните дату, когда это произошло? — настаивал я, желая поймать кавалера любой ценой.

     — Дайте вспомнить… выходной это был, точно знаю. Воскресенье? Да, двадцатого января, мы тогда вчетвером вечером работали из восьми официантов, чуть костьми не легли.

     — Благодарю, — вежливо подытожил я этот всё же короткий, но информативный разговор. Вспоминая те записи, которые удалось вычленить полицейским при первичном расследовании, я всё же ставил под сомнение слова парнишки. На них Лиена была одета в своём обычном мешковатом и простом стиле. Я отдал Марку оплату за заказ и накинул сверху приличные чаевые, а когда он отошёл, вопросительно глянул на Роккэна. Тот пожал плечами. — Посмотрим. Довезу тебя до «Таверны» и поеду к Лантрэ. Чем больше узнаю, тем меньше понимаю.

     Сопротивление я не встретил: омега устал от разъездов и какой-никакой, но работы, а потому в машине дремал, любовно прижимая к себе рюкзак, и я мог беспрепятственно подумать о полученных сведениях. В последний раз мне удалось поговорить с Лиеной настолько давно, что тогда и речи не было о смене имиджа. Безликий воздыхатель, внезапная тяга к юбкам, лекарства — всё это походило на неудачно закончившуюся историю любви. Артемис тоже не смог помочь мне с подтверждением показаний официанта, ведь как раз перед неожиданными переменами в девушке он перестал захаживать в «Хименвейз», зато поручился за сохранность Роккэна и пообещал приютить у себя на время моих рабочих изысканий. Сказать, что я был ему благодарен — ничего не сказать. В своё время он забрал меня из детского дома, помог получить образование и встать на ноги, не сойти с ума от призраков. Но всё же тогда я подозревал и его тоже. Происходящее походило на сумасшедший масштабный заговор, от которого пухла голова.