Стоящий вокруг гвалт мешал сосредоточиться и собрать воедино разбегающиеся мысли. В таком состоянии я ненавидел находиться, но порой просыпался с абсолютно пустой головой и отсутствием всякого желания что-либо обдумывать или пытаться двигаться. Такое случалось редко, но всё же имело место быть. Торопящиеся улететь люди почти бежали на свои рейсы, другие со скукой на лицах занимали места в зале ожидания, поглядывая на часы и внимательно слушая объявления. Прибывающие отыскивали взглядами встречающих и расплывались в улыбках, едва не бросали багаж, чтобы обняться или обменяться рукопожатиями. Я тщетно вглядывался в людской поток и пытался разглядеть среди незнакомых лиц Гилберта. Никакого намёка на чёрную кудрявую макушку не было видно, и это заставляло волноваться. Рейс не переносили, а телефон молчал, в отличие от Роккэна, который наворачивал вокруг меня уже сотый круг, чтобы хоть как-то развлечься, потому что по своей рассеянности он оставил мобильник в машине. Раньше бы это меня страшно обрадовало, но не в этот раз. Вместо этого мне на плечо опустилась тяжёлая рука в байкерской перчатке без пальцев. Все те несколько секунд, что оборачивался, я молил небеса о том, чтобы это была резкая смена имиджа, а не то, о чём я подумал. Мои надежды разбились вдребезги об кожанку подошедшего человека. Слегка приподняв голову, я печально уставился в лицо ухмыляющегося парня. Кудрявый блондин, как будто сошедший с постера какой-то рок-группы, был самым страшным моим ночным кошмаром, от которого невозможно было избавиться никакими силами. Мой сводный младший брат, родившийся в тот год, когда я как раз покинул дом Артемиса, обладал теми чертами и характеристиками, от которых большинство омег было в полном восторге: голубоглазый, мускулистый и плевать на них на всех хотевший. Этот матёрый красавец был заинтересован исключительно в представителях своего пола, и я, к собственному несчастью, попадал в список тех, кого желали охмурить. Настырным Митсу не был, однако от его ухаживаний и интеллигентных комплиментов потекли бы и альфы, а я старался держаться от него на расстоянии выстрела. Как ему удавалось совмещать образ бандюгана и при этом быть первоклассным педиатром, от которого дети были в полном восторге, я не представлял и постоянно отказывался от его консультаций, отговариваясь возрастом.

     — Ну привет, братишка, — осклабился он так, что мне разом стало худо и страшно, и я сильнее сжал руку супруга. — И тебе привет, Роккэн. Как твой мелкий?

     — Отлично! — похвастался омега с таким видом, как будто это не его полоскало всё утро над туалетом, пока я бегал за минералкой, чтобы хоть как-то унять токсикоз. — Рад тебя видеть, Митсу! Они чувствуют себя великолепно.

     — Что ж, пообщайтесь, а я пока куплю билеты, — решил осторожно отдалиться от них я, чтобы расставание не вышло слишком болезненным. — Я видел, что есть рейс на сегодняшний вечер, так что проблем не должно быть.

     Вслед мне раздался расстроенный вздох омеги и цоканье языком от Митсу, но мне хватило самообладания, чтобы не выдать собственные чувства. Мне и самому не хотелось оставаться наедине с делом Потрошителя, и с куда большим удовольствием я бы сел на самолёт и забыл о трупах, убийцах и призраках. Ответственность оказалась сильнее, и вскоре я уже отдавал Митсу и билеты, и чемодан Роккэна вместе с инструкциями о том, чтобы глаз с него не спускал и не смел ни на шаг отпускать от себя. «Братишка, ты же знаешь, он не в моём вкусе. А вот тебя…» — рассмеялся блондин на прощание и помахал мне. Каким бы разгильдяем он не притворялся, я знал, что мой супруг в надёжных руках: ни за что не поддастся на обаяние хитрого омежки, проигнорирует трепет ресниц и печальные всхлипы с подрагиванием нижней губы. Меня бы это мгновенно деморализовало, а вот Митсу обладал крепчайшим иммунитетом к подобному. Перед тем, как уехать, я вернул Роккэну телефон, а после с тяжёлым сердцем направился на ближайшее место, где был обнаружен труп. Зацепок было слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, и я полагал, что разброс тел должен отвлечь бюро и полицию от местонахождения маньяка. Скорее всего, он старался увезти их как можно дальше от своего логова, а в его наличии я не сомневался, ведь для тех сложнейших операций, которые он проводил, не подходили тёмные закоулки. В них бы осталось слишком много улик, а вероятность напороться на свидетелей возрастала в десятки раз, что уж говорить о том, чтобы смыть кровь с асфальта или стен. Нет, омег не убивали на улицах. Опыт и практика подсказывали мне, что следовало найти связь между убитыми, и я полагал, что объединяла их не только беременность, но и ещё что-то. Для того, чтобы найти сходство, требовалось встретиться и поговорить с их вдовцами. Одного из них я уже видел, а потому намеревался нанести ему дружеский визит.

     Обыск не дал никаких результатов: как я и предполагал, тела перевезли из другого места, и призраки остались на месте смерти, не последовав за убийцей. «Или последовав, но я ещё не наткнулся на его след», — поправил себя я, не желая отметать что-то до того, как начну понимать хоть немного логику Потрошителя. И если на первых трёх точках всё было относительно спокойно, и уже ничто не напоминало о страшных находках случайных людей, то вокруг последнего шныряли агенты бюро. Попадаться им на глаза не входило в мои планы, а потому я оказался в весьма затруднительной ситуации: огромная площадь пустыря была обнесена металлическим забором, а ворота, через которые проезжали машины со строительными материалами и оборудованием, перекрыли. «Неужели на всю стройку не поставили ни одну камеру? Или они ничего не засняли? Если убийца знал, где они расположены, то вполне мог выбрать место со слепой зоной, — прикидывал в голове я, медленно попивая кофе за столиком в двухэтажном кафе через дорогу от пустыря. — Чтобы иметь доступ к таким сведениям, нужно было работать на стройке, и тогда в список могут попасть охранники, которые следят за мониторами, или те, кто устанавливал оборудование. Либо Потрошитель обладает наблюдательностью, огромным количеством свободного времени и зрением. Чёрт, я даже по периметру не могу увидеть ничего!» Официанты тоже не могли знать, когда и как появилось тело, потому как их заведение закрывалось в девять вечера, а труп подбросили на пустырь в середине ночи, когда и строительные работы не велись. Нацепив на нос очки, я снова уставился в окно, рассматривая горы строительного мусора и копошащихся вокруг представителей Следственного Отдела. Было бы неплохо получить от них какую-нибудь информацию, чтобы облегчить нам всем работу, но я догадывался, как далеко и надолго меня отправят сразу после приближения.

     Стоило мне допить кофе, как рядом нарисовался официант и поинтересовался, желаю я ещё что-нибудь, и я уже собрался попросить счёт, но увидел, как на этаж поднимается двое мужчин в строгих костюмах. Они бегло огляделись и устроились подальше от чужих глаз и ушей, а потому я тут же заказал ещё кофе и тирамису. По правде сказать, этот десерт я терпеть не мог, но требовалось потянуть время и не вызывать подозрений. С четверть часа незнакомцы общались о всяких безделицах вроде недавно вышедшего фильма, техосмотре машины одного из них и том, каким минетом побаловал второго подцепленный в ночном клубе парнишка лёгкого поведения. Сначала я думал, что они просто хотят убедиться в том, что их не слушают, потом расстроился, что подозреваю самых обыкновенных клерков, но всё же обрадовался: они завели разговор о ведущемся расследовании.

     — И всё-таки стоит проверить зацепку с машиной. Мне кажется, что те следы принадлежали не рабочему грузовику. Ты же сам видел, что там одна колея на другую наложилась? И следы шин не совпадали.

     — Ты просто уже крышей поехал с этим Потрошителем. Мало ли у них там ездят за день? Весь пустырь в проклятых колдобинах. Повезло ещё, что не успели пока фундамент положить, так бы вообще ничего не откопали. А что там с этим дурным рыцарем?

     — Да без изменений. Осаждает участок и нас, чтобы искали быстрее. Как будто мы можем ему родить этого кромсателя. Или из кармана вытащить. Тупые гражданские.

     Они понимающе покивали друг другу и замолчали ненадолго. Мне принесли десерт и попросили прощения за долгое ожидание, а я поспешил заверить официанта, что никуда не тороплюсь. Что правда, то правда, я мог протирать штаны за чашечкой прекрасного напитка хоть всю вечность, была бы только возможность погреть уши.

     — А ещё ребята говорили, что Гринн добрался аж до курсов, куда его бывший муж ходил. Мол, это их вина, что Альфред спутался с убийцей. И что должны были проводить, зная о ситуации в городе. Их ведь всех предупреждали, что не следует выходить из дома после семи. Но нет же, приспичило посещать курсы для беременных. Мало того, что омеги капитально тупеют в декрете, так они ещё и в группы собираются. Будь моя воля, запретил бы эти идиотские кружки по интересам.

     — Не жести. Они, в конце концов, стараются подготовиться и узнать побольше о том, как заботиться о детях. Всё-таки ответственность большая, а многие молодые понятия не имеют, с какой стороны подгузник надевать. Не у всех же, как у тебя, было двое младших братьев. Готов поспорить, что ты и сам не особо в курсе, куда бутылочку надо давать.

     — Ладно, я погорячился. Но ты всё же согласись, что им не следует сейчас шастать по городу. Мэр же делал объявление по телевидению! А-а, что я разоряюсь. Людской идиотизм просто не лечится. Ну, даже этому Потрошителю есть, за что сказать спасибо.

     — О чём ты?

     — Да о том, что бездомных меньше стало и шлюх. То на каждом углу были, а теперь хоть переулки почистились.

     — Думаешь, что это он же?

     — А кто ещё? Я вот, что думаю: он наверняка долго тренировался на этих бездомных и гулящих, готовился к настоящему делу, а эти омеги — просто игрушка для него, чтобы посмотреть, как мы здесь бегаем. Если бы он только начинал, мы бы уже нашли улики, а тут что? Глуш-няк!

     — Ты точно свихнулся, дружище. Тебе пора в отпуск. Да и нам всем не помешало бы. Как вспомню эти трупы, так в холодный пот бросает. Кем надо быть, чтобы так растерзать тело?

     Они допили американо, оплатили заказ и ушли, а я для верности выждал ещё немного, прежде чем оставить оплату и щедрые чаевые, а потом отправиться на улицу. Машину я оставил в нескольких кварталах от пустыря и старался наслаждаться прогулкой, которую значительно омрачал неприятный холод, пронизывающий ветер и летающие обрывки газет. Прав был агент — улицы пустовали, а из переулков больше не несло мочой и грязными телами, но эта безжизненность пугала куда больше, чем хриплые голоса, просящие милостыню. Сколько из этих людей ушло из города, чтобы не нарваться на убийцу, сколько попало к нему в лапы, а кто просто скончался от голода или упал в открытый канализационный ход? Были ли пропавшие без вести, о которых давали объявления в газетах и журналах, жертвами Потрошителя? И был ли сам Потрошитель одним человеком или организованной преступной группировкой? Несло дымом из горящих мусорных баков, и их даже не пытались тушить, хотя, несомненно, следовало этим заняться. Почему пожарные не занимаются этим, я не знал, но подозревал, что их уже порядком достали с вызовами, а жители постепенно смирились с этим неудобством. Мыслями я был в полицейском участке, повторяя про себя имена погибших и пришедшее ко мне неприятное озарение. Были ли увиденные мною призраки духами нерождённых детей? Этот вопрос не давал мне покоя, но в то же время казался мне единственным верным во всём том ворохе загадок, окружающих меня с момента приезда в Провиденс. Редко когда эти сущности делились своим прошлым, зато охотно указывали на то, как помочь им обрести покой, и, как правило, это было наводкой на убийцу или оставленные им улики.

     Сначала пришло всего одно сообщение от Митсу, в котором значилось, что рейс перенесли на два часа, а потом пошла целая череда СМС о том, что в аэропорту плохо работает вентиляция, что Роккэну дурно, что я ему должен за обед в местном ресторанчике, и я невольно улыбнулся. Он мог ворчать бесконечно, но я знал, что это так и останется бубнежом, не превратившись в нечто большее. Будь брат действительно таким недовольным, как говорил, он бы уже привёз Роккэна ко мне и высказал всё в лицо. И всё равно я пообещал себе, что поблагодарю Митсу, сводив его куда-нибудь или подкинув пару номеров симпатичных парней. Стоило представить сбитых с толку суровых полицейских и вояк, и настроение моё заметно улучшилось. За этими весёлыми размышлениями я и не заметил, как добрался до машины. Копаться в протоколе долго не пришлось, и вскоре я уже ехал к дому вдовца Гринна. Мне повезло застать его на месте, и мужчина видимо удивился появлению незнакомца на пороге. Он смотрел на меня через щель приоткрытой двери без всякого дружелюбия, с оценкой.

     — Здравствуйте. Я Рурука Орт, частный детектив, подключённый к делу об убийстве Альфреда Гринна. Могу я задать вам пару вопросов? — не меняя выражения лица, на одном дыхании произнёс я надоевшую мне за двадцать лет формулировку.

     — Даже так, — хмыкнул мужчина и пропустил меня в квартиру.

     Я не мог не удивиться, когда увидел обстановку. Надо сказать, что ожидал застать её в руинах и штабелях пустых бутылок от алкоголя, но уже с порога окунулся в ухоженное и уютное гнёздышко. У всякой мелочи было своё место: аккуратная задекорированная ключница с рисунком замка в Амстердаме была закрыта на крючок, придверный коврик не был испачкан следами обуви, что уж говорить о покрытом линолеумом полу, на стойке для обуви, зажатой в угол, одна к другой стояло несколько пар обуви. Прихожая была оформлена в одном стиле и украшена аксессуарами вроде шаровых ваз с цветным песком и искусственными цветами. Приятный сладкий запах витал по всей квартире. Разувшись, я прошёл на кухню, куда меня пригласил хозяин квартиры. Садиться не хотелось, но я прикидывал длительность разговора и понимал, что без этого не обойдётся. Пристроившись на складном стуле с мягкой подушкой, я дождался, пока Гринн сядет напротив и посмотрит на меня.

     — Я слышал, что ваш супруг посещал курсы, а вы уверены, что убийца перехватил его по дороге оттуда. Почему вы так уверены в этом?

     — Потому что это единственное место, куда он выходил в принципе. После того, как произошло второе убийство, я сказал ему не покидать квартиру даже для того, чтобы выбросить мусор. В городе было неспокойно ещё до этого, но явных признаков угрозы не было, поэтому он ходил на подработку. Убирался в квартирах. Не удивляйтесь, он просто очень чистоплотный и получал от этого удовольствие. Говорил, что ему нравится процесс создания порядка, уюта… — мужчина запнулся и крепко зажмурился, сжав пальцы в кулаки. Его затрясло. Я не торопил, понимая, что и сам бы чувствовал себя не лучше, если бы вдруг потерял Роккэна. — Простите. Когда мы узнали, что он ждёт ребёнка, я вовсе постарался сделать так, чтобы он не работал, но Альфред упрямствовал. Мол, будет этим заниматься до тех пор, пока может наклониться. Правда, реже стал принимать приглашения от постоянных клиентов, зато на курсы пошёл. С восторгом рассказывал о том, что узнал.

     — Какие-то новые знакомства? — уточнил я, чтобы хотя бы появился круг подозреваемых. — Вы видели ещё кого-то оттуда?

     — Со всеми общался. Взять хотя бы Гэрри…

     — Гэрри Райт? Тот, который стал первой жертвой?

     — Да, верно. Они были школьными друзьями. Впрочем, как и другие двое. Думаете, Потрошитель был с ними знаком?

     — Не исключаю. Есть фото их класса?

     Гринн задумался, а после удалился, чтобы вернуться через пару минут с тонким альбомом, в котором держались заламинированные фотографии. На твёрдой обложке, покрытой светлым кожзамом, золотисто блестела надпись с названием школы Помфрет и год выпуска учеников — 2012. Сначала были фотографии самого Альфреда в кабинете, потом на территории школы, после в компании друзей, а уже в конце были маленькие портреты всего класса с учителями. Пробежавшись по именам и лицам взглядом, я почувствовал нехорошую слабость и холодок.

     — Альфред поддерживал общение с бывшими одноклассниками? — никак не выдав свои чувства, спросил я, всматриваясь в улыбчивых выпускников.

     — Не со всеми, но со многими. Некоторые уехали в другие штаты, но они списывались изредка и виделись на встречах выпускников. Последняя была весной этого года. Я к ним не присоединялся обычно.

     — Возможно у Альфреда были номера или адреса?

     — Насчёт адресов я не уверен, но телефоны точно есть. Вот, — Гринн протянул мне простенький смартфон, наверняка принадлежавший его мужу. Значит, убийца ничего не забрал у него, кроме жизни. — Полиция уже встречалась с ними. Они сказали, что Потрошителя среди них нет.

     Я только иронично улыбнулся и переписал номера, которые были нужны, на свой телефон, чтобы не оставлять мужчину без напоминания о супруге. Никаких подозрительных сообщений или звонков я не увидел, и это напрягло меня только больше.

     — И мне нужен адрес центра, куда ходил Альфред.

     Его я сразу же забил в навигатор, чтобы немедленно отправиться туда. Пока я обувался, позвонил Мэтью.

     — Наши ещё одно тело нашли, Рурука, — сообщил полицейский, — если хочешь успеть до приезда ФБР, то тебе лучше поторопиться.

     — Опознали личность убитого?

     — Да. Льюис Бейли. Воз…

     — 1996 года рождения, омега.

     — Как ты…

     — Нет времени, Мэтью. Потрошитель вырезает учеников школы Помфрет. Возможно, он учился с ними или классом младше, старше.

     — Рурука, при всём моём уважении, мы уже опрашивали и студентов, и преподавателей, которые взаимодействовали с жертвами в прошлом. Это тупик.

     — Действуйте, как я сказал, полковник! Установите наблюдение, что угодно. Я выезжаю. Отправьте мне адрес.

     Закончив звонок, я зло чертыхнулся и выпрямился. Гринн удивлённо наблюдал за тем, как я нервно застёгиваю на себе пальто. Он не стал ничего спрашивать и молча открыл дверь. В голове снова и снова всплывала фотография с портретами. Я не стал отвечать названивающему Митсу, подозревая, что это очередной поток ненастоящих жалоб на компанию беременного омеги.