У обычных счастливых людей утро начинается с кофе или хотя бы чая. В кругу семьи на уютной светлой кухне, на которой благоухают свежие цветы или специи, за приятной беседой и планами на день. Иные встречают новый день, идя из шумного ночного клуба нетвёрдой пьяной походкой, кто-то и вовсе едет с работы, надеясь поспать хоть немного перед очередной ночной сменой. Оказываясь в Провиденсе, я не принадлежал ни к одной из этих групп, и рассвет мог застать меня где и как угодно. Хоть наблюдающим из машины за подозреваемым, хоть задеть лучом лицо через неплотно закрытые шторы, но уж точно не сопроводить мой подъём. То утро я встретил на полу, подтянув к себе ноутбук, а сам закутавшись в тёплый свитер. Некоторое время назад меня разбудил гром, но теперь дождь утих, а я вслушивался в сопение Роккэна неподалёку и тихое похрапывание Митсу. Полицейская база страшно тормозила, но я уже привык и не психовал, как в первые годы, когда мог даже жахнуть кулаком по компьютеру в жалкой попытке ускорить работу. За прошедшие часы мне удалось подтвердить личности посетителей центра подготовки, кроме единственного омеги, который будто бы и не существовал. Эрн Коллинз нашёлся в одном справочнике, однако то был мотающий в тюрьме срок альфа, которому перевалило за пятьдесят. Омег с таким именем ни в Род-Айленде, ни в ближайших штатах не нашлось, а адрес, указанный им в центре, указывал на ночной клуб с приличной репутацией. Если бы я был маньяком, то тоже бы скрывался под выдуманным псевдонимом, не называя точных координат своего жилища. Меня настораживала такая явная несостыковка, больше похожая на кривую вьетнамскую ловушку. Следовало ли мне поставить на неё ногу или же бросить туда подопытного в лице агента бюро? Соображалось туго. Толковый совет мне бы не помешал, но обратиться за ним было не к кому. Роккэн бы наверняка сказал мне отдать сведения ФБР, Митсу бы настаивал на доведении дела до конца, а отца тревожить таким не хотелось. На экране светилась фотография смуглого мужчины с неприветливым широким лицом и чёрными глазами. Рядом пестрила информация о нём и краткое описание дела.

     Я помнил его. Двадцать лет назад, когда уже закончил полицейскую академию и службу в армии, мне выдали дело о насильнике. На его счету было не меньше десятка изнасилований, два из которых привели к смерти омег, ещё трое покончили с собой, и только один из оставшихся не лечился в психиатрической больнице после этого. Сколько пострадало на самом деле, нам так и не удалось узнать. Эрна ловили на живца. В нашем отделе тогда служил один омежка, занимавшийся техническим оборудованием, но согласился участвовать в операции. Узнав, где в основном ошивается подозреваемый, мы отправили наживку в клуб, где он долго крутился возле Коллинза, а потом попросил довести его до квартиры. Тот повёлся и не разочаровал нас: возле дома сотрудника начал приставать и настаивать на близости, однако был послан, и это не пришлось ему по вкусу. Его поймали и обезвредили почти без потерь, а через пару дней я выбил из него признание и отправил за решётку на пожизненное. Несколько раз Эрн подавал протест и добивался повторных слушаний, пытался скостить срок. Тюремный психиатр не подтверждал, что он идёт на поправку, и всякий раз заключённому отказывали. Почти сразу после этого дела я стал переводиться на должность штатного детектива.

     Меня тревожило одно: если даже Эрн не сбежал, но кто-то из местных психов вдохновился его преступлениями и решил продолжить их? Такое случалось, к несчастью, совсем не редко. Но кто мог знать? Дело Коллинза не поддавалось широкой огласке, а СМИ быстро затихли и переключились на грянувший тогда кризис. Жил Эрн один, родителей похоронил, работал на заводе и изредка выпивал с коллегами в баре. Поднимать такое старое дело было дохлым номером. И всё же… Всё же я написал Мэтью, чтобы по-тихому занялся этим, а сам отправился на общую кухню, чтобы сварганить завтрак и подумать уже за чашкой кофе. Постояльцев, кроме нас, не было. Да и кто бы в здравом уме поехал в город, где действует серийный убийца? Я только мрачно хмыкнул себе под нос. Ответ был очевиден. Но в клуб следовало сходить, просто чтобы избавиться от угрызений совести за то, что не проверил и упустил момент.

     Съев яичницу, я уже собрался приготовить ещё порции для своих охламонов, как в дверях показался заспанный брат. Блондин сонно хмурился и выглядел помятым, да и волосы у него завились только так, добавляя лишнюю комичность образу.

     — Доброе утро, — вежливо поприветствовал его я, и Митсу невнятно забурчал в ответ. — Плохо спалось?

     — Не то слово. Простудился, похоже, всю ночь кошмары снились. Ещё и тупоголовый уборщик не понимал, что значит «не надо здесь лазить». Поверить не могу, что тут держат таких идиотов. Как по мне, от них надо избавляться на планетарном уровне, просто чтобы обезопасить тех, кто наделён разумом. — По утрам он, как и всегда, был крайне сварлив, и я уже перестал воспринимать это всерьёз, зная, что после кофе он взбодрится и поменяет своё мнение. — Ну да ладно. Что у тебя?

     — Нашёл кое-что и хочу это проверить, но не уверен, что смогу. Роккэн, если тебе интересно, сбежал отсюда, едва ты уснул, и поехал за мной. Безобразие.

     — А всё потому, что ты своего мальчика разбаловал. Позволял ему всё подряд на протяжении почти десяти лет, пылинки сдувал, вот он и не прислушивается.

     — Чушь. Он с самого нашего знакомства был таким.

     — Конечно. И ты ещё ему руки развязал в новой для него среде. Всего-то и надо было, что показать разок характер. Голос повысить, дать понять, кто здесь хозяин, кто настоящий мужчина.

     — И почему мне кажется, что это инструкция, как завалить тебя в постель, — я всё спустил на тормозах и не стал ругаться с братом. Его видение сильно отличалось от моего, и мы оба это понимали, равно как и я осознавал, что ему просто надо выдать дневную норму ворчания. Это совершенно не мешало мне готовить ему завтрак. — Ладно, не важно. Когда рейс?

     — Говорят, что опять перенесли на сегодняшний вечер. Мол, погода нелётная, — Митсу кивнул за окно. Пусть дождя не было, но грозовые тучи висели низко, обещая скоро разверзнуться. — Я поболтал с симпатичным стюардом, взял у него номер, и он сказал, что будет держать меня в курсе событий. Кстати, у него абсолютно шикарный зад!

     — Избавь меня от подробностей. Пойду собираться.

     Я поставил на стол тарелку с яичницей и вернулся в номер. Там я застал уже проснувшегося Роккэна, который, впрочем, не утруждал себя тем, чтобы вылезти из кровати. Лёжа вверх ногами, он самозабвенно тыкал в телефон, и по одним только звукам я мог определить, какую мини-игру он запустил в этой браузерке. Мои сборы его, впрочем, заинтересовали, и омега отложил смартфон:

     — Куда ты?

     — Надо съездить кое-куда. После этого я буду знать, зря я всполошился или же нет. — Натянув на себя брюки и затянув пояс, я собрался уже уйти в ванную, чтобы провести ежедневную пытку с бритьём, но всё же остановился. — Наш Потрошитель, как мне кажется, прячется под именем одного насильника, которого я посадил в тюрьму давным-давно. Остаётся лишь надеяться, что это обычное совпадение, а не месть за единомышленника. Поэтому я хочу, чтобы ты оставался с Митсу и не пытался пойти со мной.

     — Нет, я поеду, — заупрямился Роккэн. — Если я тебя оставлю, ты наверняка бросишься в самое пекло и пострадаешь, а так у тебя хотя бы мозг включится. Вспомнишь, наверное, что у тебя, вообще-то, муж и два будущих ребёнка! Это ведь так трудно запомнить!

     — Если бы не эта работа, у меня бы не было ни того, ни другого. И да, именно это позволило нам с тобой обустроить место для нас и наших детей. И я буду очень благодарен, если ты не будешь мешать мне зарабатывать деньги.

     Он заметно побледнел и отвёл взгляд. Раньше я никогда не позволял этому вырваться из себя и сдерживал и злость, и усталость, но что-то внутри меня будто перегорело. «Попрекать меня? Работой моей жизни? Чёрт побери, у омег точно мозги набекрень встают, когда они беременны, — ругался я мысленно, пока раздражённо полоскал рот и чистил зубы. — Как будто я юнец, который не знает меру! Неужели вообще не понимает, что ему там не место? Не дай бог попадёт в передрягу». Возвращаться в номер я не стал, равно как и задерживаться для того, чтобы побриться. Мой муж терпеть не мог даже намёки на щетину и всегда гнал меня на эту экзекуцию, едва только ему начинало казаться, что я его могу уколоть. Он сидел в машине и упрямо пялился в телефон. Злость моя набирала обороты.

     — Роккэн! Иди в номер!

     — Ни за что. Я еду с тобой.

     Впервые мне захотелось накричать на него и даже замахнуться, и я поспешил закурить и отвернуться. Что бы там ни говорили, но любые пары рано или поздно проходят через подобные опасные кризисы в своих отношениях. Я слепо верил, что нас это минует, что мы не будем «как они». Бывало конечно и такое, когда Роккэн доводил меня до бешенства, но я всегда находил силы, чтобы удержать это и не показать, как я зол. Выбросив окурок в лужу, я уселся за руль и завёл двигатель.

     — Извини, пожалуйста, Ру. Я вовсе не хотел сказать, что тебе не нужно работать, — пока я забивал адрес в навигатор, быстро заговорил омега. Он поймал мою руку и потянул к себе. Я внимательно посмотрел на мужа. В глазах его собрались слёзы, а я не мог выносить это. — Но ты же обещал, что с детективным расследованием покончено, что больше ты не будешь рисковать своей шеей ради них. Ты сказал, что просто посмотришь на тела, места их обнаружения и полетишь со мной в Тулон. Помнишь? Опера, побережье…

     — Помню. И всё ещё хочу посмотреть с тобой на них, погулять по старым улочкам и насладиться видами. Копы и ФБР сами не справятся, понимаешь это? Призраки ходят за мной по пятам и пытаются что-то донести. Кое о чём я тебе не сказал, чтобы не пугать. То, что я видел — духи нерождённых детей тех омег, которых убил Потрошитель. Если я найду их родителей, дело будет раскрыто, я это даже не чувствую, но знаю. Они смогут указать на убийцу. Но подвергать тебя такой опасности я не могу.

     — Так Мэтью же дал тебе своё табельное оружие, не так ли?

     Я мрачно кивнул. Пистолет лежал в машине всё это время, и я подозревал, что стоит теперь носить его при себе. Открыв бардачок, я достал кобуру и закрепил на поясе, спрятав под пальто. Не следовало показывать этакую полезную вещицу никому. Роккэн пристегнулся и громко засопел носом. Сопротивляться я больше не мог и надавил на газ. Автомобиль с аккуратным шелестом двинулся с места. Тишина бесила. Не так, как звуки игры, но достаточно, чтобы пошатнуть моё самообладание. Машин в Провиденсе почти и не осталось, равно как и людей. Оно и не удивительно, ведь многие спешили покинуть эту аномальную зону, где царствовали не только дожди и туманы, но и грозное чувство неминуемой опасности. Где-то в глубине души я надеялся, что маньяк тоже уехал, я не найду следов, скажу об этом полиции и уеду, сменив номер и имя. Нет, удача никогда не улыбалась мне так лучезарно и широко. Какая-то у неё была антипатия по отношению ко мне, что ли? Время было раннее для клуба, и вокруг наблюдалась даже приятная обстановка. Ни тебе пьяных тел на обочине, поливающих её блевотиной, ни трахающихся в закоулке проституток, ни даже гремящей во все стороны музыки. Но волновало меня даже не это. Оставив машину в нескольких домах от заведения, мы вернулись пешком. Ползущий по улице туман вновь мешался с запахом гари и дымом, а безмолвие вокруг и вовсе вызывало приступы неконтролируемой паники. Да что там, я был на взводе и не убирал пальцы с рукоятки пистолета!

     Обход по периметру ничего не дал, и я без удовольствия посмотрел на пожарную лестницу, нависшую надо мной, как Дамоклов меч. Идти через служебный вход я не считал необходимым, ведь вряд ли наш клиент так делал. Внешних спусков в подвал тоже не наблюдалось. Заметив мой взгляд, омега тут же ухватил меня за руку:

     — Ты не полезешь туда один!

     — Полезу. Возьми пистолет и иди к машине. Если что-то увидишь — звони.

     — Ру…

     — Это не обсуждается!

     Он вздрогнул и испуганно отшатнулся, когда я буквально впихнул в его взмокшую руку оружие. Не став ждать следующий виток препирательств, я подпрыгнул и зацепился за нижнюю перекладину. Хвала богам, что я сей же миг не рухнул обратно, а смог подтянуться и нормально залезть вверх. Отпускать его одного не стоило, но и тащить за собой тоже. «Если Потрошитель и ходил этим путём, то только один. Беременный сюда не залезет, а занести его будет непросто. Даже если ты бугай, — раздумывал я, преодолевая последние метры лестницы. — Значит, есть и другой вход. Конечно в том случае, если тут что-то есть». Мокрое ржавое железо оставляло на руках характерные следы и разводы, от которых хотелось избавиться любой ценой, и я едва поборол желание вытереть ладони об штаны. Наверху хотя бы можно было свободно вздохнуть. Туман не поднимался на такую высоту, да и дым я не ощущал, хотя и думал, что пропах им насквозь. Повернувшись к краю, я посмотрел на город.

     Когда в последний раз мне удавалось поглядеть на Провиденс с подобной высоты? Некогда любимые мною места были объяты густой дымкой, а в небесах зарождался грохот. На море тоже было неспокойно. По моим личным ощущениям это вполне тянуло на шторм, от которого невозможно спрятаться даже за стенами родного дома. Там будут слышны завывания ветра, бешеная барабанная дробь дождя по стеклу и этот неизменный спутник ливней — гром. Первые маленькие капли касались лица вскользь и почти не ощущались. «Что ж, даже если я ничего здесь не найду, то это место явно стоило того, чтобы подняться в несусветную рань и осмотреть город с крыши», — подумал я с улыбкой и двинулся к двери, ведущей вниз. Я даже сунул руку в карман, где лежали отмычки, чтобы взломать её, но это не пригодилось.

     В том, что там всё же что-то есть, я убедился буквально через несколько минут.