Картер ушел с самого утра, надеясь найти место, где можно будет найти тело как можно быстрее. Оставлять Микаэля надолго не хотелось совсем: Стилу было просто страшно, что Арно повторит то, что уже делал. Потерять любимого было бы слишком страшно.

Первой мыслью было занять место самоубийцы, но вот понять, кто из жителей большого города решится на подобный шаг, Картер просто не знал. А смысла вселяться в тело того, кто летит вниз с моста, например, было глупо и опасно. Тело все равно погибнет, а вот останется ли сам Стил в этом мире было не понятно.

Центральная больница с чистыми коридорами и вечной суетой казалась тоже вполне логичным местом для Стила, местом, в котором можно было найти тело с мертвым сознанием. По привычке, Картер отступал, пытаясь избежать столкновения с живыми, хотя уже знал, что просто пройдет насквозь. В отделении скорой помощи было много суеты, крови, и, постояв там немного, Стил поднялся выше. Проходя от палаты к палате, он искал тех, кто находится на жизнеобеспечении, в коме.

Мысль о том, что тела тут могут быть умирающими, с болезнями, не совместимыми с жизнью, плотно засела в голове. Картер не настолько хорошо разбирался в медицине, чтобы выбрать то, в котором можно будет продолжить достаточно полноценное существование. Окутанные в трубки, с капельницами, бледные или горячие, они казались Стилу недостаточно надежными.

А еще часто рядом сидели родственники, и Картер смотрел на матерей, жен, детей и понимал — он не в праве отнимать у них близкого. Отнимать шанс на жизнь у тех, кого они любили.

Весь день, уже почти бесцельно, он пробродил бесплотной тенью по больнице, останавливаясь иногда, смотря почти бесстрастно на чужие трагедии или самые яркие радости. Живые плакали, обнимали, благодаря врачей. <i>Жили.</i> Впервые за все время Стил понял, четко и ярко, что ему предстоит страшное — отнять чужую жизнь ради себя, ради своей выгоды. И все же Картер не собирался отступать. Он обещал вернуться к Арно и собирался сдержать свое слово. Но сейчас Стилу было сложно представить себе, как именно он будет выбирать тело. Картер понимал, что хочет быть полноценным, максимально здоровым и молодым.

Картеру хотелось вернуться домой, но это бы просто отложило возвращение. Решив, что проще будет встретить будущее тело в приемном покое, чтобы врачи озвучили повреждения, может, даже пояснили их родственникам, Стил спустился, пройдя прямо сквозь пол, и принялся ждать. Парнишку, что выл и ругался, не сильно пострадав в аварии, Картер даже не сопровождал.

Время шло тут словно бы быстрее, слишком уж было оживленно и напряженно. Сменялись лица и голоса, жизнь кипела и очень остро ощущалась тут. Как и смерть. Надежда и отчаянье, боль и страх окружали, давили, и на фоне сильных эмоций, травм и трагедий почти кощунственно было слышать обрывки будничных и обыденных разговоров врачей и медперсонала. Те жили тут, работали, обсуждали обеды, планы на выходные, покупки.

Вот только Картер не осуждал их, понимая, что и сам так же после пожара, что уносил не только вещи, но и жизни, зачастую обсуждал с коллегами футбольный матч или еще какую-то ерунду. Только так можно было вновь вернуться на новую смену, хотя иногда в череде трагедий были случаи, что оставались в памяти, в сердце, долго принося боль, словно глубокие ожоги.

Стил не сомневался, что точно так же и у каждого, кто работал тут, были шрамы, не видимые, но болезненные и глубокие. Им тоже болело.

Очередная каталка заставила Картера броситься вперед и на мгновение забыть о том, что он мертв и невидим.

— Что с ним? — спросил парамедика Стил, пытаясь взять за руку своего коллегу.

Пол Роджерс работал в их части недолго, месяца три, не более. До этого новичок был в другой пожарной части, и никто толком не знал, почему он перешел к ним, упустив шанс стать сержантом. Пол вообще не отличался дружелюбием. Нет, Роджерс с удовольствием общался между вызовами, улыбаясь доброй, лучезарной улыбкой, но никогда не ходил с другими в бар после смены. Всегда спешил домой, честно говоря, что хочет поскорее увидеть сына.

— Огнестрельное ранение в область живота, массивное кровотечение, была остановка сердца, давление низкое, — принялся отчитываться перед врачом парамедик, называя цифры и показания, лекарства или манипуляции, не прекращая качать мешок.

Следом за каталкой спешила женщина с ребенком на руках, рыжая, хмурая, со свежей гематомой на скуле. Маленький, лет трех, ребенок был так же рыж и жался к маме. Стил поспешил с врачами, наблюдая за их действиями. Бросить Пола одного он просто не мог. Лишь когда Роджерса повезли в операционную, Картер отстал, понимая, что видеть, как хирург роется в чужих внутренностях, просто не сможет.

Незнакомую женщину пришлось искать долго, и встретилась Стилу она почти случайно. Он заметил рыжие волосы со спины. Её вели в наручниках из больницы. Ведомый любопытством, Картер пошел следом и даже сел на заднее сидение рядом с задержанной. Куда унесли мальчика, Стил не знал.

В участке у женщины сняли отпечатки, сняли соскобы с пальцев, почистили ногти, сфотографировали и только потом отвели в допросную. Картер присел на край стола, наблюдая, пытаясь понять, что же произошло.

Детектив, приятный полный пожилой мужчина, зашел в комнату и принес кофе не только себе, но и женщине.

— Где Адам? — первым же делом, не дав офицеру представиться, спросила задержанная.

— Пока он с соцработником, но когда ваша сестра приедет, его отдадут ей. Диана Роджерс, меня зовут Девид Грей, — представился детектив. — Давайте поговорим о том, что случилось? Чем быстрее мы закончим разговор, тем быстрее вы сможете увидеть сына.

Картер с удивлением смотрел на женщину, поняв, что перед ним жена Пола.

— Я уже говорила, что это простая случайность! Пистолет был заряжен, но я не знала, правда, — принялась с жаром говорить миссис Роджерс. — Мы с мужем поссорились, я кричала на него. Пол оставил пистолет в тумбочке, не в сейфе, а Адам совсем маленький, он мог найти, и случилась бы трагедия. Это пистолет моего мужа.

— Хорошо, что же было потом? — не стал спорить с задержанной Грей.

— Пол говорил, что оружие не опасно, не заряжено. А я ему верила, правда верила, я просто жестикулировала, держа пистолет, и вдруг раздался выстрел, — принялась оправдываться Диана. — Я ведь сама позвонила в девять-один-один! Я не желала ему смерти! Да и жив он. Это просто несчастный случай! Мне нужно к сыну, он ведь совсем маленький, Адам напуган. Он никогда не оставался с чужими людьми.

— Хорошо. А откуда у вас гематома на лице? — спросил детектив, обманчиво спокойно.

— Я упала.

— А тут вы тоже упали? Или тут? У меня ваша медицинская карта. Сломанная челюсть год назад, три треснутых ребра полгода назад, вывих плеча месяц назад, гематомы… Не слишком ли часто вы падаете? — спросил Грей, раскладывая бумаги на несколько снимков, на которых Диана была избита, явно и жестоко. — Мне кажется, что все было не так. Скорее всего, Пол бил вас. Не раз и не два, и вы, вместо того, чтобы развестись с ним, взяли его пистолет и пристрелили паршивца. Я понимаю, что вами двигало, это ужасно. То, что Пол с вами делал. И мне жаль, но сейчас не время лгать. Если вы расскажете мне правду, я постараюсь помочь. Вам дадут меньший срок, вы тоже жертва.

 — Я не пыталась убить мужа, — упрямо сжала губы женщина.

Стил же смотрел фотографии и думал, почти не слушая больше допрос. Было дико осознавать, что приятный веселый Пол, что смеялся над шутками, спрашивал о делах, нежно и трепетно заботился о растениях, что росли в части, потом приходил домой и бил жену. Жестоко, ломая кости. Картер ухмыльнулся, понимая, что вот Роджерс не заслуживает жизни, его возвращение в этот мир никому не принесет ничего хорошего.

— Ты тут держись, Диана. Если у меня получится, то я помогу. Пол подтвердит, что это несчастный случай. И даст тебе развод, — присел рядом с женщиной Стил. — Ты только не сознавайся. Хорошо? Держись.

Центральная больница и сейчас, почти перед рассветом, жила полной жизнью. Только иногда можно было заметить, как устало потягиваются медсестры пред дверями палат, а затем натягивают на лица улыбки, жизнерадостные, оптимистичные. Больным хватало и своих сложностей, проблем, и незачем было их лишний раз тревожить проблемами работников.

Стил нашел в списке фамилию Роджерс и номер его палаты и направился к своему новому телу.

Пол был бледен и лежал неподвижно, словно мертвый. Картер заметил медицинскую карточку, что висела на краю кровати и, опустившись на колени, принялся читать. Пуля не задела сердце, вроде бы ничего из органов не удалили, позвоночник не пострадал. Стил выпрямился, смотря на Роджерса и размышляя, достаточно ли тот пострадал, чтобы он смог занять его место. А затем решил попробовать, не только ради себя, но и ради Микаэля, Дианы и маленького Адама.

Слишком хорошо Стил понимал, что если Диану посадят, а Пол выживет, то он сможет отсудить себе сына и воспитает из мальчика, хорошенького, маленького и пока невинного ребенка свою копию. И, возможно, лишившись жертвы в виде жены, Рождерс начнет бить сына. А если и не начнет, то видя перед глазами пример отца, Адам может и сам потом начать бить свою жену.

Сломанные судьбы просто будут множиться.

Картер забрался в постель, прижался к чужому телу, прошел сквозь него, не чувствуя возможности зацепиться. Сцепив зубы, Стил упрямо повторил еще раз, потом еще и вдруг нащупал боком то, что было душой этого человека. То, что было сутью Пола, цеплялось за жизнь, за тело и упрямо не хотело впускать в себя Картера.

Странная, упорная борьба не привлекала внимание людей долго, пока вдруг сердце Пола Роджерса не остановилась. Противно запищали аппараты, на посту дежурной сестры загорелась тревога, сообщая, что в сто тринадцатой палате остановка сердца.

Врачи и медсестры бегом бросились к больному, чтобы спасти.

— Непрямой массаж сердца, — крикнул молодой ординатор, глянув на приборы и первым принявшись за дело.

Два нажатия, и вдруг сердце завелось. Пульс, ровный, без аритмии, появился.

— Нужно понять, почему сердце остановилось, пока оно вновь не встало, — кивнула врач, чуть хмурясь. Она давно работала и никогда раньше не видела, чтобы самое начало реанимационных мероприятий приносило такие плоды.