Пусть и не очень оперативно, но нам все же удалось вылететь из ущелья Рух, на ее же пернатой спине. Ти Фей лежал на ее голове, нашептывая птице на ухо какие-то слова, я пыталась смириться с мыслью, что у птиц есть уши, Мака Дее лежал рядом со мной, свернувшись калачиком, и дрожал от страха. Холодный ночной воздух кусал нас за щеки, ветер драл нам волосы, но в целом путешествие было не сказать, чтобы очень плохим. Бывало в моей жизни и похуже.
Мы летели не очень высоко, и я свесилась над плечом Рух (если у птиц есть уши, то должны быть, черт возьми, и плечи) и смотрела на горы, проносившиеся под нами. Там-то я и заметила то, что никак не ожидала увидеть.
— Ти Фей! — перекрикивая гул ветра, позвала я. — Снижаемся!
— Что? Почему? — удивленно переспросил он, обернувшись. — Что-то не так?
— Там дым, я думаю, костер! Это могут быть такие же несчастные, как и мы! Надо помочь, — ответила я.
— Ты думаешь, у нас есть на это время? — усомнился Ти Фей, и я рассердилась настолько, что отпустила перья, за которые держалась, и чуть не улетела. — Во-а-а! Вот поэтому вас, людей, и мало, никакой взаимопомощи в вашем племени! Снижайся, сказала.
Мой приказной тон подействовал: Ти Фей снова распластался на голове Рух и принялся ей нашептывать ласковые словечки, наглаживать ее перышки. Птица громко закричала и медленно принялась опускаться вниз. Я держалась теперь уже крепко.
Тонкая струйка дыма, замеченная мною с высоты, брала свое начало в широком круглом кострище, выложенном из аккуратно вытесанного камня. Внутри круга еще тлели крупные угольки, дымя, еще потрескивали горячие бревна, но вокруг никого не было. Я сошла с Рух и опасливо огляделась: наверняка здесь был лагерь каких-нибудь бродяг, которые остановились в горах и стали пищей какой-нибудь твари, вроде нашей пташки. Хотя, судя по тому, как тщательно был выложен камень кострища, провели они здесь отнюдь не пару часов. Не таскают же они с собой кучу обработанных камней! Даже я так не делаю.
Вокруг были лишь скалы, но в одной из них сияла крупная дыра — пещера. Мои спутники напряженно всматривались в темноту, разумно опасаясь, что та штука, убившая путешественников, может быть внутри, а я сжала в руке камень и уверенно зашагала туда.
Ти Фей бросился следом и схватил меня за плечо.
— Кью, ты чего! — прошептал он испуганно. — Куда!
— На разведку! — воскликнула я. — Тролль может быть там. Тролли любят пещеры.
— Это же опасно, — растерялся Ти Фей. — На тебя могут напасть…
— Так, а зачем, по-твоему, я туда иду?
— Не знаю, мне кажется, это безрассудно.
— Безрассудность — мое второе имя! Кью Безрассудность Рес! — я осторожно скинула его руку. — Не бойся. Жди меня снаружи, и если что — бросайся на помощь. Рассчитываю на тебя, рядовой Ти.
Он явно не был в восторге от того, как сложились карты, но покорно встал у каменной стены, прячась за ее выступом, так, чтобы было удобно смотреть в пещеру, и при этом самому особо не показываться. Мака спрятался за его спиной и вообще жутко трусил.
Нутро пещеры было мокрым и холодным. Я вообще не люблю пещеры, как и горы и все, что с ними связано, даже если мне постоянно приходится таскаться по скалистой местности. Почему бы не снести все возвышенности, не сделать низменности и не засадить их лесами? Вот было бы здорово! А то в этих темных залах какой только дряни не водится, и тролли — не самое страшное…
Вот зачем об этом подумала? Теперь буду бояться!
Здесь пахло жареным мясом, травами и потом, и эти запахи достаточно ясно сказали мне, что в пещере кто-то жил, кто-то достаточно разумный, чтобы запасать растения впрок. Жаль, что темень хоть глаз выколи, надо было взять с собой Ти Фея и его огоньки. Вот черт, поскользнулась, и, кажется, разбила колено о каменный пол… Стены пропали! Не могу их нащупать, кружусь в темноте, размахивая руками… Какая огромная эта пещера! И позади не видно света, а может быть, это не позади? Покружусь-ка вокруг своей оси… Нет, беда! Совсем не могу понять, где выход, темнота бесконечная… А что, если я заблудилась? Как мне отсюда выбираться? Вот дура, на кой черт решила геройствовать и идти одна? Ну и что, что раньше всегда сама справлялась? Ти Фей бы хотя бы подсветил. С другой стороны, если бы с ним что-то стряслось, я бы себе не простила. Пусть сидит на улице, а я сама справлюсь. Вот только найти бы стену…
Я пошла куда-то, выставив вперед руки, надеясь, что рано или поздно наткнусь на каменную стену. Так и случилось: скоро мои руки нащупали огромную влажную скалу, холодную до судорог в пальцах, и я принялась осторожно изучать ее выступы, впадинки и трещины, пошла в сторону, держась за нее, как за ориентир, как вдруг скала кончилась, словно это была не пещерная стена, а широкий и мощный сталактит (или сталагмит, я не различаю), выросший посреди залы просто так.
На моей голове волосы зашевелились… Я ощупала стала-что-то еще раз, ощупала его очертания… И кто-то зажег свет.
Два осоловевших глаза смотрели на меня из-под выпирающих каменных надбровных дуг, каменные губы были растянуты в стороны и кривые, покрытые мхом и мясом зубы торчали изо рта. Тролль держал в руках небольшой фонарь, которым и освещал меня, и в его слабом желтом свете я видела свои руки на шее монстра, видела его тело, которое я перед этим так тщательно ощупала…
И я закричала:
— А-а-а!
И тролль взревел:
— А-а-а!
А я схватила первый попавшийся под руку предмет и начала бить им монстра по лицу, просто потому что дотянуться до макушки я не могла — он был гораздо выше меня, поистине гигантских размеров, надо сказать. Тролль задвигался, и своды пещеры затряслись, словно сама земля содрогнулась; я подпрыгнула, вскарабкалась по скользкому каменному телу на широченную шею, села на нее и принялась бить своим импровизированным оружием уже по голове, покрытой камешками, а тролль прыгал на месте, орал и пытался меня сбросить. Фонарь вылетел из его руки и покатился по полу, чудом не разбившись.
В его неуверенном свете я увидела Ти Фея, который несся в пещеру и на ходу складывал пальцы в магические фигуры. На сердце потеплело. Спешит меня спасти.
Ти Фей запустил в тролля огненный шар (я все продолжала долбить его по голове, но это было явно бесполезным занятием). Огонь ударился о широкую каменную грудь и опалил мне ногу. Ти Фей замер у прохода в длинный каменный коридор и заметно растерялся; поток воды, который он направил в монстра следующим заклинанием, ударился о его кожу и намочил только меня, а порыв ветра, бывший еще одной попыткой атаковать, не заставил тролля и поколебаться, зато меня пребольно сдул прямо на каменный пол. Ти Фей развел руками:
— Кью, что мне делать?
Я крикнула, пытаясь встать:
— Молния!
— Молния? Дура, здесь теперь повсюду вода, поджаримся все вместе!
— А-а, до чего же бесполезная магия! — разозлилась я, вскакивая и опять набрасываясь на тролля сзади, пытаясь оторвать от него куски камня. Но, хотя мои руки и были крайне сильны, кожа монстра была крепче…
В пещере появился Мака, и они с Ти Феем принялись что-то решать, пока я отважно билась с могучим противником в гордом одиночестве. Тролль завел руки за спину, схватил меня, попытался отодрать от себя, но я держалась крепко; неожиданно рядом с нами появился Ти Фей, сжимавший в руках огромную булаву, сделанную изо льда, и с яростным ревом он разбил ее о каменную голову тролля. Не успела я удивиться тому, что он со своими руками-макаронинами смог вообще эту штуку поднять, как тролль сказал:
— Ой-ой-ой!
И расплакался.
Я разжала хватку и медленно сползла на каменный пол. Огромный тролль стоял, поднеся к лицу руки, и ревел, как ребенок. Ти Фей, все еще державший рукоятку разбитой ледяной кувалды в руках, открыл рот и выпучил глаза. Я, в принципе, тоже.
Тролль бросил на меня обиженный взгляд через плечо, и я сказала:
— Тролль, ты разговариваешь?
Тот всхлипнул:
— Да-а…
Остатки ледяной кувалды рухнули на камни. Ти Фей был такой красный, что им можно было бы отопить помещение.
— Тролли… разумны? — с трудом выдавил он из себя. — Как это так…
— Нет! Вот уж точно нет! — возмутилась я. — Была я как-то раз пленницей в пещере троллей, так вот! Они совершенно не разумны, они скорее как пчелы, специальные животные!
— Специальные?.. А, социальные, — Ти Фей перевел взгляд на тролля и осторожно протянул к нему руку. — Ну не плачь, я не специально… То есть, кхм, да… Ну что ты, ну хватит. Ну, хороший тролль…
Он подошел к этой громадине ближе и осторожно обнял его гигантское тело. Я была слегка удивлена и обескуражена этим зрелищем, а тролль положил гигантскую каменную ручищу на спину Ти Фея и громогласно сказал:
— Ладно… Я больше не буду. Извини, что напугал твою эльфийскую подругу.
Он повернул голову ко мне, и я увидела его лицо, с огромным сопливым носом, размером, наверное, больше моей головы раза в два, и отвела взгляд. А еще говорят, что я не красавица.
— Я просто испугался, — продолжал тролль, — я подумал, что она пришла меня убить, но я на нее не нападал! Я защищался, честно! Кстати, меня зовут Кристофер. Я тролль.
— Я вижу… То есть, я Ти Фей, маг. А это Кью, Непревзойденная Скиталица!
— О-о! — Кристофер снова уставился на меня. — Непревзойденная Скиталица! Я слышал, как люди говорили о тебе! Ты раскрыла похищение эльфийской принцессы в поезде!
— Да было дело, — немного недовольно потянула я. Вот замечательно, теперь меня и тролли узнают!
— Так вы не пришли меня убивать? — с надеждой спросил Кристофер. — Не надо, пожалуйста… Я вам ничего не сделал!
— На самом деле… ой, у тебя кровь идет! У тебя есть кровь… То есть, кхм, сядь-ка, я тебе помогу, — Ти Фей отошел от него, поманил меня рукой. Стоило мне отодвинуться от монстра, как тот рухнул на каменную задницу, наклонился, и его гигантское лицо оказалось напротив Ти Фея. Мне было немного страшно, ведь этот монстр мог одним махом слизнуть моего товарища с лица земли, но Ти Фей казался спокойным и как будто контролировал ситуацию, поэтому я не лезла.
Он возложил руки на разбитые камни на голове тролля, из которых текла густая, темно-красная кровь, и продолжил:
— Так вот, на самом деле, мы пришли, чтобы убить тролля, который пугает детей в деревне. Ты о нем не слышал?
Кристофер снова заплакал.
— Это я, вы пришли за мной! О нет, вы меня убьете! Какой ужас! О, я несчастный страдалец, весь мир меня отвергает! О-о, какой я несчастный, бедный!..
Он протянул руку, схватил шкуру коровы, лежавшую в сторонке, и громко в нее высморкался. Несколько крупных капель попало на Ти Фея, тот скуксился, отвернулся, сдерживая отвращение, но не отнял своих рук.
— Успокойся! Может, мы еще сможем это решить. Кью, давай, скажи ему!
Я, признаться честно, растерялась, и даже разозлилась на то, что Ти Фей на меня сбрасывает решение этой ситуации, но быстро взяла себя в руки.
— Точно, тролль! То есть, Кристофер. Ты же необычный парень, правда? Значит, и проблемы твою можно решить необычным способом.
— О, да! — Кристофер заломил руки. — Я необычный, и это моя беда! Это мой крест! Моя ноша…
— Расскажи нам, — попросил Ти Фей, осторожно отводя руки. — Вот и все, твоя рана исчезла. Теперь можешь рассказывать.
Тролль ощупал свою голову, улыбнулся, припугнув нас своими зубами, и протянул Ти Фею руку:
— Какой ты хороший, маг Ти Фей! Я с радостью расскажу тебе свою историю!
Ти Фей положил ладонь на его палец и сделал вид, что пожимает его, хотя выглядело это так, как если бы муха пожимала руку человеку. Я обернулась, увидела Мака Дее, лежавшего в глубоком обмороке, и с недовольным видом (очень старалась сделать его максимально недовольным) пошла приводить его в чувство.
— Так вот, — заговорил Кристофер. — Я такой несчастный, такой несчастный! С самого детства я был слишком умным для троллей, и это не нравилось моим родителям, а уж мне-то и подавно! Пока я был маленьким, я притворялся грудой камней и сидел у городов, слушая, как говорят люди — так я научился говорить. Но представь, маг Ти Фей, каково это жить в племени, где ты единственный способен говорить и думать! Жить в племени, где ты чудаковатый изгой! Мои родители всегда были не умнее кошки, а я… я был так одинок! Так одинок и несчастен!
— Так, ясно, — Ти Фей рассудительно взялся за подбородок. — Ты был единственным таким умным?
— Думаю, я такой единственный на земле! Хотите чаю, друзья?
Ти Фей бросил на меня вопросительный взгляд, я поколебалась, но кивнула. Если честно, я просто ужасно замерзла, так сильно, что уже зуб на зуб не попадал.
Кристофер встал и отошел от нас, при каждом своем шаге заставляя землю содрогаться. Зазвенела посуда.
— Как ты думаешь, твои родители могли быть близкими родственниками? — заинтересовался Ти Фей.
— Не знаю, они же тролли! Как понять, что кто-то родственник, если этот кто-то не умеет говорить?
— Твоя правда. Так, а детей зачем ты пугаешь? — продолжал допрос Ти Фей. Мака на моих руках открыл глаза, взглянул на тролля, готовившего чай, и провалился обратно в обморок. Я разозлилась и принялась трясти его, как тряпичную куклу, за плечи, но тому было все равно. Вот упрямец!
— Я не хотел никого напугать! — срывающимся голосом воскликнул Кристофер. — Но мир так жесток со мной! О, как я несчастен!
— Ближе к делу, пожалуйста.
— Извини. Ну в общем, я просто очень-очень люблю детей, но ни одна троллица никогда на меня не посмотрит. Они как-то чувствуют, что я не такой, как другие. И сколько я ни пытался… И потом, наши дети, которые нормальные, как зверята, это не так уж и мило… Нет, мне нравятся человеческие дети.
— Не в гастрономическом, я надеюсь, смысле?
Кристофер чуть не выронил чайник.
— Ти Фей! — оскорбленно воскликнул он. — Как ты можешь! Мои чистейшие чувства!..
— Ладно, ладно, успокойся, — Ти Фей, кажется, немного перепугался. — Я не хотел тебя…
— Никто меня не понимает! — Кристофер поставил перед Ти Феем чашку с чаем, и тот задумчиво на нее уставился, соображая, как пить из чашки, в которой смог бы поплавать. — Я так одинок в этом мире! Я даже написал об этом стихи, вот слушай:
Когда б я не родился троллем,
Когда б имел я отчий дом,
То на один со смертным горем
Я б не остался нипочем…
Я почесала в затылке и влепила Мака такую пощечину, что он застонал и открыл глаза.
— А-а-а…
— Чай будешь? — сварливо спросила я, наклонившись к нему. — И хватит изображать из себя умирающего!
— Скиталица?..
— Чего?
— Мне кажется, я сойду с ума… Гоблинская полиция… говорящие тролли… Как мне жить с этим?
— Нужно просто быть более открытым к новому, — пояснила я, разведя руками. — Сам себя загоняешь, и сам же от себя и мучаешься… Вот взгляни на Ти Фея, как он быстро находит общий язык со всякой магической шпаной…
Мака вздохнул и сел, потирая щеку.
— Сильно ты меня…
— А сам виноват, что не просыпался.
— Ты сказала про чай?
— Видишь вон бассейн? Чай в нем.
Мака обреченно вздохнул:
— Можно я обратно в обморок?
Я рассмеялась и стукнула его по-дружески по спине, нарочно чуть-чуть не рассчитав силы.
— Нельзя. У нас тут вечер поэзии.
— …И приняла б меня земля,
То вот тогда, клянуся богом, тогда и счастлив был бы я!», — закончил декламировать Кристофер и взглянул на Ти Фея пытливо. — Ну-у?
— Ну-у, это было довольно недурно, — улыбнулся тот, — ты в принципе весьма талантлив. Вот только люди злятся на тебя справедливо. Из-за тебя их дети боятся спать, ты их так сильно напугал…
— О, я несчастный, несчастный!
Мне показалось, что моя голова лопнет, если я еще хоть раз услышу слово «несчастный», и я решила брать дело в свои руки. Тем более, у меня уже была идея.
— Хватит жаловаться на жизнь! — воскликнула я, вскочив и направившись прямо к троллю с крайне воинственным видом. — Я знаю, что нужно сделать!
— Нет, Кью! — Ти Фей тоже вскочил и бросился к троллю, обнял его лицо. — Прошу тебя, не убивай его! У него такая тонкая душевная организация! Тем более, это уникальная особь. Возможно, мы с тобой стоим на пороге нового витка эволюции… Или дегенерации? Хотя это тоже эволюция…
Я фыркнула:
— Кто говорит о его убийстве? Я знаю, как решить все миром.
— Ну-ка, — и Ти Фей, и Кристофер казались заинтересованными.
— Мы отведем Кристофера в деревню, и все объясним жителям, — сказала я. — Уверена, в обмен на защиту от всякой дряни, живущей в горах, они разрешат ему остаться в поселении, а потом дети привыкнут и сами будут проситься с каменным братишкой поиграть!
На словах «каменный братишка» Кристофер пустил счастливую слезу, но все же сказал:
— А с чего ты взяла, что меня вообще станут в городе слушать?
— Тебя не станут, — я кивнула, — но на то есть я, Непревзойденная Скиталица Кью! Я буду мушкетером!
— Да парламентером! — взорвался Ти Фей, но сразу же взял себя в руки. — Извини. Это называется «парламентер», Кью. Не полотер, не мушкетер…
Я отмахнулась.
— Так что скажешь, Кристофер? Вот увидишь, за мной люди и в ад пойдут, а с троллем так точно подружатся!
— Я не знаю, мне как-то не верится… Но почему бы не попробовать! — Кристофер улыбнулся во весь свой жуткий рот. — Если это сработает, я буду абсолютно счастлив!
— Значит, идем в деревню! Прямо сейчас!
Мака, белый, как полотно, приблизился к нам и положил свою руку мне на плечо:
— Подумай еще, сейчас же все спят, а спросонья могут не так понять. Нам лучше подождать до утра.
— Согласен. Огромный каменный братишка, среди ночи ворвавшийся в поселение, вряд ли всех приведет в восторг, — кивнул Ти Фей. — Но ты не переживай, Кристофер! Утром все решим…
Я подумала о том, значит ли это, что нам придется проторчать до утра рядом с этой грудой гальки, поняла, что все-таки значит, и хотела протестовать, но мне не дали и шанса. Ти Фей с завидным воодушевлением принялся читать Кристоферу свои лирические изыски, Мака Дее присоединился к этому кружку с видом великого знатока поэзии. Одна я осталась не у дел! Но усталость от всех этих событий, которые мне пришлось пережить за последние часы, навалилась на плечи, словно тяжелый мешок, и я заснула прямо сидя.
Дурацкое выходит путешествие! Я вечно то в горах, то в дерьме, что, в целом, одно и то же, и мне постоянно приходится тратить свои драгоценные силы на помощь всяким убогим — тому же Кристоферу, или Мака Дее, или даже Ти Фею, хотя с ним-то ладно, он хотя бы иногда бывает мне полезен. Но как же уже затянулось мое путешествие, сколько сил оно уже из меня высосало, хотя должно было быть простой, пусть и долгой прогулкой! Нужно было сразу идти, как планировала, а не пользоваться всякими глупыми картами, уловками, Ти Феями…
Я распахнула глаза и уставилась в темный потолок пещеры. Неподалеку раздавалось усталое сопение Ти Фея, но пол был освещен утренними солнечными лучами, пробивавшимися через каменные коридоры с улицы. Я попыталась выпрямить тело, но это далось мне с трудом — все затекло, а спина вообще как будто одеревенела и грозилась сломаться от слишком активных движений. Вот спасибо, парни! Хоть бы уложили меня по-человечески, так ведь нет! Небось, до рассвета стихи друг другу читали, да и забыли обо мне. Товарищи, называется.
Кое-как поднявшись на ноги, я чихнула, зябко повела плечами — все-таки моя самодельная одежда не слишком грела — и вышла на улицу, при свете утра легко найдя выход. Теперь горы казались совершенно не такими, какими выглядели ночью, и я увидела не только кострище, вероятно, созданное Кристофером, надеюсь, не из не приглянувшихся ему родственников, но и огромное горное озеро, голубевшее среди высоких отвесных скал. Кажется, горные озера — самые чистые? Что ж, выглядело оно и правда невероятно, словно зеркало, брошенное каким-то гигантом в этой безрадостной местности.
Я подошла к воде и плеснула на свое лицо. Она была студеная, даже ледяная, и пальцы сводило от прикосновения к ней, но ко мне сразу же вернулась ясность мыслей, а по телу прошлась приятная волна бодрости. Может, искупаться? Нет, к черту, еще заболею. Если я на этой неделе не окажусь в чертогах короля Струт’гада, то, клянусь, я объявлю свое поражение, как Скиталицы!
Я услышала плеск воды, подняла глаза и столкнулась взглядом с Мака Дее. Сначала я разозлилась на то, что он испортил такое приятное утро своим появлением, и хотела уйти обратно в пещеру, но что-то заинтересовало меня, и я, присмотревшись, спросила:
— Мака, ты что, ходишь по воде?
Он удивленно посмотрел на свои ноги и улыбнулся:
— Ну да! А что?
Я моргнула.
— Она замерзла?
— Не-а, — он провел пальцами по водной глади и создал легкое волнение. — Ти Фей тебе, что ли, не рассказывал?
Я пожала плечами и заочно на него за это обиделась. Как он мог мне о таком не сказать! Особенно, например, когда мы были у озера Нимф, этой странной девочки-дракона, влюбившейся в него. Вот где бы данная сила нам пригодилась!
— Да… Наверное, он не умеет, — задумчиво сказал Мака, приближаясь ко мне. — Нужно быть в гармонии с природой, чтобы достичь такого уровня контроля стихии.
— Не говори мне, что ты в гармонии с природой, дурак.
— Полигамия — весьма природная штука.
— Ну тогда Ти Фей должен быть просто супер-магом.
Мака удивленно на меня взглянул, а я от него отвернулась. Все-таки мое сердце еще не до конца излечилось от удара, нанесенного им. Тоже мне, лев из прайда! Не на ту напал.
Я уже хотела уйти обратно в пещеру, но он окликнул меня:
— Кью! Подожди, пожалуйста. Давай мы с тобой поговорим?
Я была так удивлена, что даже передумала уходить и обернулась.
— О чем нам с тобой, друг сердечный, говорить?
— Ты обещала, что мы поговорим, если я тебя перепью.
— А ты меня перепил?
Он покраснел и опустил глаза.
— Ладно тебе, это была нечестная борьба!
Фыркнув, я все же признала его правоту и сдалась. Сев обратно к озеру, я скрестила ноги, приняла самый недовольный на свете вид и угрюмо воззрилась на Мака. Он сел передо мной, на воду, тоже скрестил лодыжки, словно подражая мне, и положил свои руки на колени.
— Я хотел поговорить о том, что случилось.
— О Рух?
— Да нет.
— А, о нападении на Северный экспресс?
— Да нет же!
— Тогда о…
— О нас! Я хотел поговорить о нас! — разозлился Мака. Я вообще-то и собиралась это предположить, но не стала возмущаться. Психованный он какой-то, ей-богу. — Знаешь, возможно, я действительно поступил с тобой не лучшим образом, и…
— Не лучшим образом ты поступаешь сейчас, Мака. Я не хочу снова об этом думать.
— Давай на чистоту, Скиталица. Ты сама знаешь, большинство женщин в этом мире — тупые дуры. Они думают только о сегодняшнем дне и совершенно не умеют смотреть в будущее. Поэтому любая, на кого я указывал, с радостью разделяла со мной постель. И, представляешь, даже наша принцесса, уже помолвленная с…
— Если ты хочешь поговорить о проблемах всего женского рода, иди с этим к Ти Фею. Меня же ты оскорбить сильнее, чем занесением в этот свой мерзкий список, уже не сможешь.
— Да нет, я и хотел сказать, что ты не такая, как другие женщины.
— И чем же я отличаюсь? У меня что, две головы или лишняя пара рук?
Мака, кажется, не ожидал такого напора.
— Да я…
— Слушай сюда, Мака Дее! Я очень рада, что ты не успел ничего сделать с моим… со мной… с… м-м… да ты уже понял, что я имею в виду! Но меня спасло лишь чудо. Я была такой же наивной девочкой, как и все другие из этого списка.
— А я думаю, ты не такая. Я знал много женщин, но ни в одной не видел столько силы.
— И вовсе нет! Ты себе даже не представляешь, сколько силы скрыто в каждой женщине. Жаль, что не каждая использует этот потенциал, жаль, что многие до самой своей смерти боятся показать миру, что они несколько больше, чем швабра, помноженная на кулинарную книгу; но знаешь, что, Мака, знаешь? Меня переполняет гордость за то, что я женщина, за свой пол, за все те тихие подвиги, которые женщины совершали во все времена, вопреки всему; и ты, маленький подлец, запудрив мне мозги, не сделал меня хуже или лучше, никак не изменил того, что я такое. Все женщины равны, и каждая из твоя списка могла бы с тем же успехом победить тебя — просто ей не повезло.
— Как-то слишком серьезно звучит это «победить тебя», — обиделся Мака. — Мы с тобой и не сражались.
— Так ты хочешь сразиться?
— Нет! — он чуть не провалился под воду от страха. — Ни за что! Я хотел… извиниться.
Извиниться? Этого я не ожидала… Я ни на минутку, ни на секундочку не допускала мысли, что он образумился, что он в самом деле раскаивается и чувствует вину за то, что хотел совершить; но в тот момент я подумала, что на обиженных воду возят, и фыркнула:
— Извинения приняты.
Мака Дее задумчиво глядел на мое лицо.
— А ты всегда такая… красноречивая, как во время своей речи?
— Нет, только когда общаюсь с братьями по разуму.
— Ага… погоди, что?
Я засмеялась, вскочила на ноги и обернулась к пещере; возле нее стоял помятый Ти Фей и напряженно смотрел на нас. Этот его взгляд меня слегка смутил, и, желая как-то развеять повисшую гнетущую атмосферу, я бодро воскликнула:
— О, Ти Фей! Доброе утро! А мы тут общаемся!
Он спросил, робея:
— Общаетесь? Ты в порядке, Кью?
— Что? Да ладно, я все ему простила, — я уперла руки в бока и бросила короткий взгляд через плечо, на Мака, который был не менее напряжен, чем Ти Фей. — Я вообще зла долго не держу, ты же знаешь! Вот как-то раз…
— Только не еще одна история с утра пораньше! — взмолился Ти Фей, закрыв сонное лицо ладонями. — У меня котелок еще совсем не варит…
Обойдя меня, он опустился на колени у озера, побрызгал на лицо, напился, а потом еще раз взглянул на Мака и откровенно обалдел.
— Ты? На воде? Как?!
— Что здесь такого? — Мака немного испугался и отполз от берега, двигаясь по озерной глади с той же естественностью, как по твердому полу. — Это же магия! Ты сам так можешь!
Ти Фей потупил взор, и я увидела, что его уши запылали.
— Я не могу… я не совсем… ай, да что там! Я довольно отстойный маг, если честно!
Тут уже обалдела я. В смысле, отстойный? История наших с ним приключений уже в две сотни страниц не уложится, а он только сейчас решил об этом заявить? И с чего вдруг? Ведь все это время он довольно хорошо справлялся!
Ти Фей поднял на меня виноватый взор, сел на корточки и сграбастал мою руку, пользуясь тем, что я растерялась и не успела ее одернуть.
— Ты бы видела, что могут сильные маги! Это просто невероятно, Кью. Само мироздание подчиняется их воле, сама судьба! Поджечь пару гектаров земли и заставить чайник полететь — это такая ерунда, Кью…
Я пожала плечами. Если честно, мне хватало того, что Ти Фей мог, а всякие там судьбы и мироздания, по моему мнению, лучше вовсе не трогать.
— Я попал в монастырь, потому что мой отец заплатил за это деньги, — добавил Ти Фей после короткой паузы, а затем уставился на Мака, и я увидела в его глазах столько злобы и зеленой зависти, что мне даже стало чуть-чуть страшно. — Но ты! Ты сам научился ходить по воде? Почему тогда ты не пошел в монахи?
Мака поковырял воду пальцем и прикрыл лицо волосами, будто пытаясь от нас спрятаться.
— Потому что… потому что я неприкасаемый.
Ти Фей обалдел еще раз, и я, переживая, что его сердце не выдержит стольких потрясений, похлопала его по плечу.
— Ну, ну, Ти Фей, не надо так бурно… что это значит, неприкасаемый?
— В Царстве Слонов так называют людей, которые, как бы это сказать, не считаются полноценными людьми?.. Им нельзя жить в городах, прикасаться к членам других групп, и заниматься они могут только самыми неблагодарными работами — мусор убирать, например…
— Звучит очень грустно, — констатировала я, — и неужели никто не пытается что-то с этим сделать?
— Пытаемся! — Мака вскочил на ноги, и я вздрогнула при виде того, какой огонь зажегся в его глубоких глазах. — Если бы нам разрешили магию, мы бы давным-давно добились равноправия! И без нее мы пытаемся бороться, и без нее мы бунтуем! Наши мятежи…
— Всегда заканчиваются ничем, — перебил его Ти Фей. — Так уж решили боги, Кью. Пытаться перестать быть неприкасаемым, это что-то вроде того, как если бы ты пыталась перестать быть эльфом.
— Вам не понять, глубокоуважаемый господин Ти, — фыркнул Мака, — вы сын Ти Яо, проблемы простого люда всегда будут для вас ничем. Но однажды мы добьемся своего, вот увидите! Ведь я же сумел добиться! Какие бы преграды мне ни ставил мир, как бы жестока ко мне ни была моя родина, но я добился, мои ум и хитрость привели меня к вершине, и если бы не принцесса, я бы сейчас жил бы припеваючи где-нибудь в Царстве Слонов, в огромном особняке с сотнями слуг и полуголых служанок!..
— Что за принцесса? — спросил у меня Ти Фей, пока Мака продолжал предаваться фантазиям. Я пожала плечами и сказала:
— Не знаю. Но опять во всем виновата женщина!
— Меня выгнали в послы за то, что я переспал с принцессой, — пояснил нам Мака, сойдя на берег. — Вы знаете, вернуться я уже не смогу никогда. Но я и тут не пропаду, вот увидите!
— Уже увидели, — фыркнула я, отступив и утянув за собой Ти Фея. — Я так понимаю, в Семи Королевствах и Союзе никому нет дела до твоего происхождения, и ты можешь устроить себе этот особняк с голыми служанками?
— Полуголыми, я же не извращенец.
— А на то, что происходит с твоими соплеменниками в Царстве, тебе уже и все равно?
— Я не могу им помочь отсюда.
— Знаешь, я думаю поэтому у вас ничего и не получается, — подметила я, фыркнув, а потом взглянула на небо. — Пойдем, Ти Фей. Солнце уже совсем высоко, нужно возвращаться в деревню. И брать курс на Струт’гада!
Ти Фей зачем-то обнял меня, и мы неспешно двинулись в пещеру.
— Кью, ты думала, что будет потом, когда мы отдадим артефакт?
— Я тебя умоляю, мой опыт показывает, что работа найдет нас так быстро, что даже дух перевести не успеем! Мне кажется, или кто-то плачет?
Мы вошли в пещеру, прошли в зал, где жил Кристофер, и застали его истерично рыдающим. Оказалось, что он проснулся, не увидел никого из нас и решил, что мы его обманули и бросили. Он был так рад нас всех видеть, что расплакался еще сильнее, но особенно рад он был Ти Фею, которого схватил в руки, и, клича «братишкой», крепко прижал к своей холодной каменной груди. Мне с одной стороны было жаль товарища, но с другой я не могла не восхититься его терпению, ведь он даже не поморщился!
— Ну что, друзья мои, — прорычал Кристофер, посадив Ти Фея на плечо и наклонившись к нам, — идемте в деревню, да? Вы же правда мне поможете? О, у меня зародился экспромт в вашу честь:
В мой дом пришли три человека:
Ти Фей, со шрамом тетка и калека,
Пусть ожидал я их полвека,
Спасет мне жизнь ихняя опека!
— Почему я калека? — обиделся Мака. — Я полностью здоровый мужчина в лучшие годы!
— А я вообще эльф, — обиделась я. — Так что к тебе пришли два человека.
Кристофер махнул на нас каменной ручищей и жалобно сказал Ти Фею, что мы ничего не понимаем в искусстве! Ти Фей поддержал его, но ему-то было хорошо, его же назвали просто по имени…
После наш тролль заявил, что знает легкий путь в деревню, и повел нас, не спуская Ти Фея с плеча. Когда мы вышли обратно на солнечный свет, я подняла глаза, чтобы прикинуть, который час, и обратила внимание на Ти Фея; вся его коса искрилась, словно была покрыта стеклышками, но, приглядевшись, я осознала, что это было не просто стекло, а настоящие алмазы!
— Эй! — закричала я. — Что у тебя с волосами, Ти Фей?
— А что с ними? — удивленно спросил он, схватившись за косичку. — Ого!..
— А-а, — потянул Кристофер. — Извини, я не специально.
— Что ты не специально? Это же алмазы! Я весь в алмазах! О боги, это что, милость небес?
— Да нет же. Наверное, на тебя вчера попало, когда я плакал после того, как ты меня ударил.
— Это его слезы! — догадался Мака. — Алмазы — это слезы троллей!
Кристофер прикрыл загадочно глаза.
— Не совсем… слезы…
— О боже, — выдохнул Мака, и, увидев его лицо, я поняла, что по возвращению домой он избавится от всех своих алмазных украшений.
Ти Фей коварно усмехнулся, отодрал от своих волос маленький сияющий камешек и запульнул им в Мака. За считанные секунды на лице того отразилась сложнейшая гамма чувств: его душа разрывалась от борьбы брезгливости с жадностью, ведь с одной стороны, это был алмаз, а с другой — сопля тролля; но в итоге жажда богатства одержала верх, и, сплюнув, Мака бросился подбирать камешек. Ти Фей засмеялся еще откровеннее и кинул в его голову еще один.
— Все растеряешь! — пожурила его я.
— Подумаешь! Когда Кристофер меня сегодня обнял, он намочил меня еще на пару алмазных подвесок.
— Нужно подождать часов десять, — повествовал Кристофер, — и, высохнув, они заблестят…
— Ты, главное, людям об этом не говори, — я похлопала тролля по каменной ручище. — А то алчные ребята вроде нашего калеки тебя совсем измучают… Слушай, а ты можешь заболеть гриппом?
— Это бы привело к обвалу всего алмазного рынка, — хихикнул Ти Фей, весело болтая ногами.
— Кто-то построил рынок из алмазов? — удивленно спросила я, а мужчины дружно махнули на меня руками. Тоже мне! Могли бы и объяснить, если я не права, ну!
Кристофер не солгал, и его путь к деревне действительно был коротким и относительно легким. Мы даже не заметили, как дошли до широкой долины, усыпанной маленькими домиками. Люди уже просыпались, повсюду слышались голоса и ругань, крики детей; наше появление на улице сперва оставалось незамеченным, но стоило нам сделать несколько шагов к центру деревни, как кто-то заорал:
— А-а-а! Тролль!
И с невероятной оперативностью вокруг нас выросла целая стена из селян, у которых уже были готовы вилы, факелы и дубины. Кристофер оробел и собрался заплакать, мне стало его жаль, и я выступила вперед, оттесняя народ своим великолепием. Среди злых крестьян я увидела уже знакомую вампирскую рожу с бородой, только на этот раз на нем не было странных аксессуаров, и я решила говорить конкретно с ним, но обращаясь как бы ко всем:
— Люди! Вы просили меня решить проблему с троллем! И я, Непревзойденная Скиталица Кью, ее решила!
— Как же ты ее решила? — крикнул мне кто-то. — Ты просто приперла эту тварь с собой!
— А это, дорогие друзья, лучшее решение, чем просто его убийство! Я уговорила его остаться в вашей деревне, и это великолепное предложение! Посудите сами: он такой большой, такой сильный и каменный, никакие птицы Рух и драконы больше не будут для вас проблемой! Никто не сможет навредить вам или напугать вас! Тролль Кристофер — незаменим в хозяйстве. Я б сама себе такого завела, но я же Скиталица, я скитаюсь…
— Тролли опасны! — возразил мой заказчик, и я шумно набрала полную грудь воздуха, как будто возмущаясь:
— Опасны? Да как же он опасен, да где? Кристофер, скажи, ты опасен?
— Нет…
С грохотом попадали вилы и дубины.
— Он говорит! Тролль говорит! — в ужасе вопили вампиры, отбегая. — Не может быть! Нам послышалось? Нам послышалось… Тролли не разговаривают!
Я поняла, что забыла сказать о самом главном, и реабилитировалась:
— О, но это необычный тролль! Это единственный в мире тролль, что способен читать стихи и наливать чай! Кристофер, жги!
— А? Ну ладно…
Все живем мы в этом мире,
В мягкой снежной пелерине,
Ты и я, и я, и ты,
Пусть цветут везде цветы…
— Вот видите! — я красноречиво всплеснула руками. — Кристофер пугал ваших детей только потому, что был очень одинок! Он никому не хотел навредить, просто хотел посмотреть на чужое счастье! Понимаете? Дайте ему шанс, и вы увидите…
От толпы перепуганных крестьян отделился один вампир, невысокий и изящный, и, приглядевшись к его светящимся золотым кудрям, я узнала Эдю.
— Эдя! — воскликнул Ти Фей, все еще сидевший на плече Кристофера, как на троне. — Ты как здесь?
— Я искал вас, — пояснил он, разглядывая нас так, словно мы были восьмым чудом света. — А это что, и правда говорящий тролль?
— Не только говорящий, но еще и очень умный! — я нежно погладила Кристофера по руке. — Он, конечно, с виду холодный и каменный, но нельзя судить по внешнему виду! Книгу не судят по обложке!
— Какая умная мысль — и от тебя…
— Ты что, давно эклером не получал, вампирская морда?
— Ладно, ладно тебе, — Эдя замахал на меня руками. — Выходит, этот тролль понимает нашу речь?
— Очень даже понимаю, — стеснительно прогремел Кристофер. — Я даже читал «Феноменологию духа» и что-то понял…
— Что-то понял? Вот это да! — в голосе Эди прозвучало невероятное уважение. — Ты действительно очень умный тролль.
Если честно, я была восхищена уже тем, что он своими каменными губами смог сказать слово «феноменология», но молчала. Кристофер выступил вперед, не снимая с себя Ти Фея, и толкнул речь:
— Друзья, ни капельки не сомневайтесь, я вам пригожусь! С самого детства я был отвергнут обществом троллей и вел уединенный образ жизни; но, если вы позволите мне остаться в деревне, я гарантирую вам всестороннюю защиту и уважение! Я буду защищать вас, как только смогу! Я очень талантливый!
— А что ты ешь? — с сомнением спросил мой наниматель. — Поговаривают, что детей…
— Детей?! Как можно! Я ловлю горных оленей, как и вы. Запекаю их и ем. Кстати, недавно я изобрел отличный соус на основе горчичного семени, с добавлением сушеных помидоров, вы должны попробовать…
Наниматель неуверенно взглянул на Эдю:
— Что вы думаете, господин Галлен? Можем ли мы довериться?
Эдя зачем-то уставился на меня.
— Если Скиталица поручится, — заявил он, — то мы можем рискнуть. Это надежная женщина… хотя и со странным вкусом в одежде.
Говоря это, он презрительно скользнул взглядом по моему самодельному птичьему платью, и я демонстративно от него отвернулась, скрестив руки на груди. Зато изобретательно, пусть и не очень красиво!
— Ты слышал, Кристофер? Тебе разрешат остаться! — Ти Фей от переизбытка чувств обнял голову тролля. — Такое счастье! Ой, а где он будет жить?
Селяне почесали в затылке.
— Тут у нас есть мост… Тролли же любят жить под мостом?
— Это другие тролли, мостовые, — пояснил Кристофер. — А я — горный… Я могу построить себе дом на окраине! Я хорошо строю, вот увидите. Это будет очень красивый дом! Я еще и рисую неплохо!
Я беззаботно засмеялась: вот ведь разносторонний какой! И швец, и жнец, и на дуде игрец… Но, думаю, он и правда будет полезен людям, а значит, я сделала хорошее дело, а значит, я молодец! Приятное чувство.
Эдя отказался сажать меня в моем платье в карету, потому что «пахло птицей», но вампиры любезно поделились своими шмотками, которые были мне даже чуть велики в плечах. Когда мы собирались уезжать, Кристофер уже начал строить свой дом, вернее, готовить материал: он сидел на площади и показывал людям, как высекает из огромного булыжника ровный прямоугольный кирпичик.
— Камень любит терпеливость, — рассказывал он при этом, — и равномерность тоже. Нужно контролировать силу рук и скорость, делать все размеренно и неспешно, и тогда у вас точно получится, как надо…
Люди казались крайне заинтересованными и довольными.
Увидев, что мы уже садимся в карету, Кристофер бросил свое дело и помчался за нами, чтобы каждого обнять от всей своей души (Мака пытался сопротивляться, но ему не хватило сил). Взяв с нас обещание, что мы обязательно как-нибудь его тут навестим, Кристофер все же расстался с нами, но предварительно смахнул скупую троллью слезу. Ах, были бы его слезы тоже волшебными, деревня бы разбогатела…
Всю дорогу до города Эдя разговаривал с Мака, причем разговор велся о совершенно не понятных мне вещах, из которых я запомнила только выражение «законы де Моргана», и то только потому, что услышала сперва как «де Моргала» и рассмеялась. Ти Фей с меланхоличным видом смотрел в окно и не обращал на нас внимания, и только когда мы выходили из кареты он как проснулся и зачем-то подал мне руку. Я приняла, но из чистой вежливости, и, кажется, он был рад.
Алмазов с его волос вполне хватило на то, чтобы заплатить за нашу разорванную одежду, но вот отправление в чертоги короля все равно немного задержалось: по возвращению домой мы с Ти Феем завалились в кровати, и смогли из них вылезти только на вторые сутки, полностью разбитые и не очень готовые к действиям. Эдя относился к нам с терпением и пониманием и разрешил оставаться в доме столько, сколько нам понадобится, но я все равно не хотела сильно с этим затягивать. Ти Фей внял моему ворчанию и на третий день мы были готовы отправиться в конечную точку нашего путешествия.
— Что ж, что ж, — заложив руки за спину, говорил Эдя, пока его слуги снаряжали карету. — Рад, что вы были моими гостями. Это честь для нашей семьи. Надеюсь, мы с вами еще увидимся как-нибудь.
— Обязательно, когда приедем навещать Кристофера, — пообещал Ти Фей. — Я тоже очень рад знакомству с тобой.
— Позвольте мне только последнее напутствие, — Эдя грустно усмехнулся. — Мы, семья Галленов, жили в Союзе Гор и Фьордов еще до Солнцепадения, и вся его история разворачивалась на наших глазах. Так вот: лич, к которому вы держите путь, король Струт‘гад, довольно-таки ненадежный союзник. Поверьте, вам лучше не доверять ни единому его слову, не верить его обещаниям. Давно ходят слухи, что он мечтает о мировом господстве.
Я самоуверенно усмехнулась и свысока взглянула на Эдю, уперев руки в бока:
— Это не мое дело! Я выполняю поручение, не более того. Я не придерживаюсь ни одной стороны!
— И если вещь, которую ты несешь, спровоцирует апокалипсис, то…
— То что ж? Курьеры и в постапокалипсисе нужны, — я взглянула на Ти Фея с широкой улыбкой. — Как думаешь, мне пойдет противогаз?
— Конечно пойдет, лицо закроет, — вместо него ответил Эдя. — И мир станет чуточку красивее.
Я бросила в него диванную подушку, но без особой злобы.
— Короче, друзья, просто будьте осторожны. Берегите себя.
— Себя-то мы побережем! А мир пусть поберегут герои, — Эдя протянул мне холодную руку и я ее с готовностью пожала, да так, что захрустели косточки в его пальцах. — Удачи тебе.
После заскочил Мака, попрощался, сказал, что ему только что пришел приказ, по которому он должен отправиться в южные земли, чтобы там вести с королевой переговоры о союзе с Империей Облаков. Я пожелала ему попутного ветра, он пожелал мне не спиться в ближайшие полгода, и дело едва не закончилось очередной попойкой, но нас остановил Ти Фей. Сжимая мою руку, он попросил Мака свалить поскорее, а после затолкал меня в карету и очень значительно произнес:
— Не отвлекаться! Ни с кем не разговаривать! Думать только об артефакте! И чтобы ни капли в горле, ясно?
— Да ясно! — я схватила его за ворот красного платья и затащила к себе. — Дедуля, трогай!
Старенький кучер хлестнул мрачных черных лошадей со спутанными красными гривами, и мы бодро двинулись по дороге к чертогам короля. Мака и Эдя махали нам вслед, пока не скрылись за поворотом, и после этого Ти Фей улегся на мои колени и беспробудно проспал всю дорогу.