В первую минуту профессор не мог осознать, что произошло: он просто удивлённо дотронулся до своего плеча, словно не понимая, почему его тело так внезапно и непредсказуемо среагировало на простое касание. Но вскоре страшная догадка закралась и в его голову:
- Капитан. Неужели судьба отметила нас, как избранных друг для друга? - в голосе его, на удивление, не чувствовалось никакого испуга, лишь недоумение.
- Да! - резко бросил тот, опуская чуть смятую рубашку.
- Но я не понимаю: этого просто не может быть. Мы ведь оба мужчины.
- Именно! - вновь рассердился Немо. - Так много лет я никому не подавал своей руки, надеясь не попасть под пагубное влияние случая, но этот подлец всё же настиг меня, и не без Вашей помощи, между прочим!
- Но я не знал, чем всё обернётся, я лишь беспокоился о Вашем самочувствии!
- Это уже ничего не изменит. Мне известно, каким образом соулмейтам необходимо закрепить связь. Судьбе угодно обречь меня на подобное проклятье, но я докажу, что она допустила большую ошибку! Даже не думайте, я не лягу с Вами. Возвращайтесь к себе, Аронакс - сегодня нам обоим есть над чем поразмыслить.
С этими словами он живо убрал ящик со злополучной миксиной и покинул лабораторию, коротко кивнув напоследок.
***
Аронакс никак не находил ответа, что могло вызвать настолько бурную реакцию командира судна - сам он отнёсся к произошедшему с изрядной долей скептицизма. Конечно, он не брал назад слов о своей вере в "soul mates", однако тот факт, что родственными душами вместо очаровательных девушки и юноши, как он привык себе представлять, оказались два солидных джентльмена, более того, с такой разностью во взглядах и положениях, откровенно смущал его.
"Должно быть это действительно ошибка, - отстранённо думал он, рассматривая перед сном правое плечо, проводя пальцами по странным витиеватым символам на белой коже, столь же непонятным, как и сам язык "Наутилуса". - А если всё-таки здесь написано его настоящее имя, жаль, что я бессилен прочесть его..."
Профессор не стал сообщать случившегося Неду Ленду, опасаясь очередного потока ироничных насмешек и уверений, что всё происходящее - подстроенный им же самим спектакль ради переубеждения канадца. Однако своего помощника Аронаксе уведомил довольно скоро.
- Как же так случилось с господином профессором? - волновался бедняга. - Я ни разу не находил даже упоминания о подобного рода связи между двумя мужчинами.
- Полагаю, теперь уже поздно философствовать на тему "почему". Друг мой, ты упоминал, что интересовался соулмейтами в юности; прошу, расскажи, что бывает с теми, кто отверг волю судьбы.
- Отверг? Ну... Они начинают тяжело болеть и в итоге умирают. Участь весьма незавидная, но... Подождите! Неужели господин капитан отверг Их честь?!
Тот лишь печально кивнул.
- Но ведь это значит, вы оба обречены, как Вы не понимаете! - на непривычно паникующего Конселя тяжело было смотреть: так сильно преобразила его искренняя тревога.
- Я понимаю, дорогой, но, ты ведь знаешь: с капитаном бесполезно спорить - он слишком горд, чтобы так легко отказаться от прежнего мнения. Скоро нам обоим станет хуже; я думаю, ощущение физической слабости сможет изменить его решение. Нужно всего только подождать...
***
Прошло около недели, а командир "Наутилуса", словно забыв о недавней оказии, не спешил баловать профессора совместной работой, предпочитая избегать новой встречи.. Впрочем, пока ничего не напоминало о прошедшем инциденте. Французу не на что было жаловаться: он был предоставлен сам себе и в библиотеке, и в лаборатории, занимаясь повседневными заботами. Правда, плечо в последние два дня неприятно саднило, но он старался не обращать на это внимания.
Иногда весь придуманный план казался Аронаксу бессмысленным и безнадёжным: он не мечтал продержаться в здравом состоянии дольше капитана, однако и первым приходить с повинной головой тоже не хотел.
Встреча с командиром судна произошла только спустя двенадцать дней после памятного события. К тому времени профессору уже приходилось постоянно накладывать на руку охлаждающий компресс, ибо невозможный жар, точно исходивший из самих загадочных "букв", практический обжигал кожу. Не исключено, что это было лишь мнимой иллюзией, и всё же боль от такого самоубеждения меньше не становилась.
Капитан предложил вместе исследовать химический состав нескольких проб воды, отобранных на глубине трёх лье.
- Как видите, господин Аронакс, в придонных слоях гидросферы содержится гораздо более высокая концентрация кислорода, нежели в толще океана. Объясняется этот любопытный факт тем, что кислород по своей природе довольно тяжёлый газ, который естественным образом опускается вглубь.
- Да, но его содержание на высоких глубинах не сравнимо с его количеством у поверхности, не так ли?
- Именно так, ведь поверхностные воды постоянно обогащаются им из атмосферы. Особенно во время штормов. Сейчас я прошу Вас записать вычисленные значения для разных слоёв воды.
Учёный кивнул и послушно взял перо, но в следующую секунду выпустил его, судорожно хватаясь за правое плечо.
- Что с Вами, господин Аронакс?
Профессор осторожно размотал копресс, обнаруживая на внутренней стороне ткани алые подтёки, тянувшиеся тонкими струйками от самых очертаний иностранных символов. Стоило попытаться отереть кровь, как плечо вновь свело спазмом, заставившим Аронакса стиснуть зубы и, резко сжав кулаки, зажмуриться.
Внезапно боль притупилась. Приоткрыв глаза, француз понял, что его кожи коснулась рука капитана. Она мягко растирала пылающие мышцы, заставляя расслабиться; и под её прохладными прикосновениями мелкие кровоточащие ранки моментально затягивались.
Скользнув чуть выше, удивлённый взгляд обнаружил на капитанском плече утолщение: очевидно, такую же тканевую повязку, скрытую, насколько возможно, под форменной одеждой. Профессор очень кстати вспомнил о том, что не только он испытывает подобное недомогание, и хотя в его планах было не давать Немо послаблений в негласной борьбе выдержек, ответить на искреннюю помощь становилось теперь делом собственного достоинства. А потому он, так и не решившись снять с командира пиджак, попросту накрыл его повязку своей ладонью, легко погладив.
Тот на миг замер, затем прикрыл веки и вздохнул, но быстро опомнился и отстранил непрошеную кисть. Затем открыл глаза и произнёс совершенно будничным тоном:
- Вам следует наложить компресс с лечебной мазью - простым охлаждением тут ничего не добиться. Идёмте со мной.
Немо привёл его в свою комнату и стал искать подходящее противовоспалительное средство.
Надо сказать, в командирской каюте, несмотря на кажущуюся тесноту, вовсе не ощущалось духоты. Напротив, этот воздух хотелось вдыхать и чувствовать внутри. Здесь неуловимо-приятно пахло самим хозяином!
Поймав себя на данной мысли, Аронакс принял решение при случае заходить сюда чаще, а сейчас дышать как можно глубже - ведь вдыхание эссенции соулмейта самым замечательным образом снимало болезненные симптомы тела и приводила организм в равновесие.
- Нашёл, - капитан, наконец, извлёк небольшой тюбик и, вручив гостю, пожелал здоровья и спокойной ночи.
Дверь захлопнулась, отделяя его плотным стальным занавесом от остального мира; оставляя Аронакса в одиночестве стоять по ту сторону неумолимо-массивной преграды.
***
С каждым уходящим в небытие днём Аронакс чувствовал всю неприятность их обоюдной игры в избегание. Связь скорее напоминала пагубную зависимость, заставляя волей-неволей прислушиваться к своим требованиям, а точнее, к требованиям собственного здоровья, изрядно пошатнувшегося в последнее время. С завидным постоянством болела голова, иногда мутило и бросало в жар. Рука отекла и, вопреки упорным стараниям профессора, наотрез отказывалась писать. Несмотря на это, он старался продолжать работу даже без ведения записей и, когда Немо, объявившись после девятидневного отсутствия, вновь предложил совместное исследование, не стал отказываться.
- Как Вы находите мою новую коллекцию водорослей, господин профессор?
- Просто превосходной. Хотя некоторые из экземпляров мне неизвестны.
- Вот этот Вам точно знаком, - капитан протянул высушенный гербарий невысокого растения с мелкими красными шариками на кончиках листьев.
- Это бакопа австралийская. И с чего бы её так назвали, ведь родом она вовсе не из Австралии, а из Южной Бразилии?
- Что ж, иногда и в мире классификации случаются оказии. Взгляните-ка сюда! В Вашей музейной коллекции содержалась людвигия болотная?
- Да, но... Совершенно не пойму, каким образом Вам удалось вырастить на ней красные листья помимо зелёных.
- Всё не так сложно, господин Аронакс. На самом деле, это растение двухцветное от природы, требуется лишь очень много света. В противном случае оно утратит яркую окраску.
- Разве? Приму к сведению. Но я заметил у Вас довольно необычный вид черепашьего укропа.
- Верно. В изгибах его тонких листьев можно рассмотреть черепаху или ящерицу.
- А в наших кругах поговаривали, что в нем виден профиль суженого.
- Романтики! - фыркнул тот, выразительно пожав плечами. - А впрочем, у каждого своя правда. Я вот верю, что на каждого человека можно найти похожую водоросль.
- Вот как? И какова же, в таком случае, моя?
- Ваша, профессор? Думаю, что овсянница двустебельковая, также известная как...
- "Танцующая балерина". Но почему она?
- Замечал, как она может слегка передвигаться на своих стебельках. Глаз да глаз за ней! - командир иронично подмигнул коллеге.
"Угодно ли мне пошутить в ответ, капитан Немо? - подумал про себя Аронакс. - Ещё как угодно!"
- При таком раскладе Вы будете вон той писцилларией - глядите, как хитро она щурится, - учёный кивнул на стенд с торчащей вверх, подобно русалочьему хвосту, диковинной растительностью. - Очевидно, она что-то скрывает, но я, при возможности, не премину узнать, что.
- Вы невозможный авантюрист, профессор. Советую помнить, что некоторые секреты способны убивать любопытных.
- А Вы невозможный циник сегодня и упрямец в принципе. Однако настойчиво напомню, что Судьбу Вам не одолеть.
Немо поднялся и пристально посмотрел в голубые глаза напротив. Несколько десятков секунд длилось молчание.
- 2:2, господин Аронакс, - наконец произнёс он. - Не подозревал, что Вы сможете снова свести счёт к ничьей. Достойная выдержка и достойный оппонент.
Минуту спустя капитан покинул салон, оставляя француза наедине с его мыслями.