— Господин профессор… Мсье Аронакс… Пьер…
Взволнованный и невероятно знакомый голос тихо звучал из глубины сознания. Сам Аронакс давно перестал воспринимать ночные сновидения всерьёз, ведь сколько ни любуйся ими, сколько ни изводи свою душу желанием, всё равно наступит утро, а вместе с ним и осознание того, что этот звук исчезнет, а если однажды и позовёт, то с гораздо большей долей уверенности и значительно меньшим волнением.
— Профессор, просыпайтесь! Вам нехорошо?
А вот это уже явно не сон.
— Ммм?.. Капитан, Вы?
Неожиданная встреча изрядно огорошила его, ведь никогда прежде командир «Наутилуса» не приходил в его комнату без дела, а тем более в такой час. Собрав потихоньку мысли воедино, профессор спросил:
— Что случилось?
— С Вами случилось, судя по всему. Иначе зачем бы Вы звали меня всю ночь?
— Звал? Но я спал до нынешней минуты.
— Как же тогда можно объяснить, что Ваш голос звучал у меня в голове добрых семь часов. Или я уже с ума схожу?
— Не Вы один, — вздохнул Аронакс, потягиваясь. — Я тоже Вас слышал.
Немо покачал головой и сквозь зубы прошептал:
— Нехорошо… — затем уже громче добавил: — Давите в себе этот морок, непременно давите.
— Ради чего? Чтобы, измучивши друг друга, всё равно вскоре сгинуть в небытие? Не смею навязывать своё мнение, капитан, но нам с Вами пора обсудить сложившееся положение, а не игнорировать его.
— А кто вообще здесь спрашивал моего мнения? — неожиданно вскипел тот. — Ни проклятая судьба, обрёкшая меня на зависимость от родственной души, ни сама эта soul mate!
Ответить собеседник ничего не успел — только громко хлопнула входная дверь, закрываясь за разозлённым гостем.
— Бегите капитан, — задумчиво произнёс Аронакс, глядя в молчаливую пустоту. — Вот только как убежишь от самой воли неба?
***
«Господину профессору не нужна помощь?»
«Как господин профессор себя чувствует?»
Эти и подобные им вопросы Аронакс выслушивал уже третий день подряд. К несчастью, с течением времени их актуальность только повышалась. Временами у профессора отнимались конечности, однако его помощнику удавалось с помощью тщательного массажа возвращать их в норму. Сам учёный уже привык к некоторому онемению ног, а потому нечасто выходил из каюты, предпочитая уютно читать в кресле. Изредка он всё же выбирался наружу и тогда ставший чуть более хриплым голос диктовал Конселю результаты различных наблюдений или опись видов животных, мелькавших за стёклами иллюминатора, ибо по известной причине не мог записывать их самостоятельно.
— Это безрассудство, профессор! — искренне возмущался канадец, отказавшийся, ввиду обстоятельств, от прежнего недоверия к soul mates. — Вы просто обязаны поговорить с этим Немо — Вас ведь скоро по кускам придётся собирать!
— Если бы всё было настолько легко, друг мой Нед, — вздыхал француз. — Но и я, и капитан должны принять правильное решение: обдуманное и неспонтанное. Для этого нужно время.
— Смотрите не дотяните своё время до кораллового кладбища! Эх, предупреждал я, что с типами вроде нашего капитана связываться опасно. Кто бы только слушал!
— Вечереет. Думаю, мне будет полезно прогуляться по палубе, — он встал и медленно побрёл к трапу наверх.
— Их честь сможет сам дойти? — не на шутку встревожился Консель, но был остановлен уверенным жестом.
— Нет причин бояться, мой милый. К тому же мне необходимо подумать в одиночестве.
«Как всё странно вышло, — размышлял Аронакс, подставляя лицо свежему вечернему бризу. — И что теперь делать — также величайшая загадка. Быть может, было бы разумнее прекратить нелепое противостояние и всё-таки потворствовать высшему выбору? Ведь он всегда прав, верно? Ведь судьба не ошибается? Или ошибается?..»
— Господин профессор, Вы не простынете?
В ответ хотелось горько усмехнуться:
— Если и простыну, не беда. Всё одно, недолго осталось мучиться.
Гнетущее молчание.
— Ответьте честно, Вы вините меня в своём неблагополучии?
— Мы оба виновны в случившемся своим упрямством, капитан. И кто из нас больше — утверждать не решусь.
— Кажется, я понимаю Вас… — протянул он, вглядываясь вдаль, очевидно, раздумывая над чем-то.
Затем, прихрамывая, перешёл на другую сторону палубы. Похоже, проблемы здоровья накрывали соулмейтов сходным образом.
— Море становится неспокойно, — пробормотал он, обращаясь к самому себе. — Небо всё больше хмурится… Да нет, глупость! Это всего лишь погода, не более. Но как же похоже…
Тем временем ветер крепчал, темнота залила уже большую часть небесного купола, воздух словно иссушил сам себя.
— Уходим, профессор! — распорядился Немо. — К ночи разразится страшная гроза.
Та встреча наверху вполне могла бы не иметь последствий, если бы не случилось одного несчастного случая. На спуске с трапа у Аронакса внезапно отказала нога, так удачно не подводившая его на всей прогулке. Споткнувшись, он кубарем полетел вниз и непременно отбил бы себе всё оставшееся тело тоже, но, к счастью, капитан успел подхватить его, хотя и без особой грации.
— Не ушиблись?
— Как будто, нет.
— Неужели ступени настолько скользят?
— Нет-нет, они в полном порядке. Это всё моя нога.
Немо сперва осторожно, потом несколько сильнее попытался размять онемевшую конечность.
— Вы чувствуете мои касания?
— Нет, капитан. Боюсь, слишком поздно. Возможно, я уже никогда не смогу ходить, — он печально опустил голову.
Лицо командира на мгновение исказилось болью. Перехватив одной рукой профессора за талию, а другой проведя сзади по его волосам, Немо уверенно произнёс:
- Вы будете ходить, мсье Аронакс.
И, не позволяя задать ни единого вопроса, поцеловал: отчаянно, не давая отстраниться или улизнуть. Думается, его совершенно не волновали собственные слова, брошенные полчаса тому назад.
"Профессор может остаться калекой, - вертелось в его сознании в эти секунды. - Нужно убрать симптомы, и если это единственный способ... О, тогда я готов подыграть судьбе!"
Несколько секунд спустя капитан почувствовал, как Аронакс чуть морщится, пытаясь растереть свою ногу.
- Похоже на тысячи маленьких иголок, - ответил он в ответ на вопросительный взгляд Немо. - Должно быть циркуляция крови восстановилась.
Капитан осторожно поставил его на пол.
- Как видите, Вы снова на ногах, вопреки прошлым опасениям. Моя помощь больше не требуется. Всего хорошего. Я рад за Ваше самочувствие.
***
Всю ночь бушевал ураган, но на этот раз Немо не пожелал сразиться с ним на поверхности, предпочитая уйти в глубину и, надо сказать, профессор в душе был очень благодарен за это: ведь сильная качка отнюдь не способствует восстановлению организма, и без того ослабленного недомоганием.
Однако в следующие два дня Аронакс чувствовал себя не в пример лучше. Очевидно, поцелуй, пусть даже неловкий и вовсе лишённый романтики, произвёл необыкновенное действие на всё его тело: ноги перестали отниматься, а руки - отекать и болеть.
Профессор не стыдился произошедшего, смирившись с выбором небес. Ведь если он не может избежать своей участи, то, как однажды заметил Нед Ленд, "надо устраиваться по-хозяйски", изучать новые грани человеческих отношений, невзирая на риск обрезаться их остро заточенными краями.
Вот только сам командир "Наутилуса" определённо не разделял подобного рода исследований. Он всё больше предпочитал таиться от соулмейта, не пересекаться с ним даже мельком, полностью уходя в работу.
Однако всему на свете положен свой предел, ведь рано или поздно обстоятельства вынуждают даже самых несговорчивых людей идти на компромиссы...
***
- Чего бы господин профессор желал покушать на обед?
- Ей-богу, дорогой мой, меню здесь совершенно от нас не зависит. Но, если позволишь, я бы мечтал поесть запечёного угря - на прошлой неделе он был просто восхитителен. Хочется попробовать эту замечательную рыбу ещё раз.
- А может статься, и подадут сегодня угря. Как знать, чем наполнились утром сети.
Он помолчал немного и спросил:
- Их честь не виделся с капитаном Немо?
- Нет, Консель, он явно избегает меня. Только не понимаю, зачем. Ведь лишние трудности не нужны никому. Слишком тонкий вопрос...
- Если господин профессор позволит, я думаю, это временно. Возможно, господину Немо требуется больше времени, чтобы принять кого-то в душу. Людям его скрытности всегда очень сложно это сделать. Не нужно отчаиваться... А вот, кстати, и обед!
В каюту заглянул корабельный стюард, быстро поставил на стол тарелки и выскользнул за дверь. Консель поднял крышку со своей и разочарованно вздохнул:
- Чуда не случилось, к сожалению. Их чести придётся кушать рыбное филе вместо угрей.
- Ничего, переживу. Я и не надеялся особо.
Снаружи послышался непонятный шум и беготня. Практически тут же в комнату ввалился канадец.
- О! Гляньте-ка, господа-товарищи, как все забегали! Небось, обеденное время пропустить боятся. Ну, а уж нам и подавно не стоит этого делать. К слову, профессор!
- Да-да?
- Я только что видел, как в Вашу каюту тоже заносили обед. Этот стюард нынче так неаккуратен: постоянно торопится и спотыкается. Что за обслуживание!
- Помните, Нед, - счёл нужным вставить помощник профессора, - Мы не в том положении, чтобы жаловаться. И живём здесь, надо сказать, весьма недурно по земным меркам.
- Опять Вы за своё! - начал закипать Ленд. - Я совершенно не против поспорить на эту тему, но только не на пустой желудок!
Профессор глянул на часы и поднялся.
- В самом деле, друзья мои. Увидимся позже - еда стынет.
Едва открыв дверь в собственную каюту, Аронакс уловил до странного знакомый запах. А сняв крышку с блюда, он и вовсе замер от удивления: на тарелке лежал нарезанный и свёрнутый спиралью угорь под запечённой шубой из морепродуктов и китовых сливок.
"То, о чём я грезил весь день. Но как?"
Не находя логичного ответа, профессор поспешил закрыть входную дверь, ибо звуки беспокойства снаружи уже изрядно надоели, и приступил к трапезе.
Всё тот же приятный вкус, хотя и немного странный. Или это...
"О нет, - пронеслось в мыслях у Аронакса, когда окружающий мир начал плыть перед глазами. - Неужели снова? Надо добраться до кровати".
На удивление, сделать это удалось, и профессор вполне удовлетворился тем, что ему не придётся лежать на полу. Где-то на границе сознания он почувствовал толчок и сильное содрогание корпуса. Или может, ему лишь показалось. А испуганные крики людей, долетевшие даже до сюда сквозь металл потерялись в наступившей темноте.